Джеймс: Карл, возвращаясь к тому, о чем ты говорил в начале, – о видении. В этом видении «я» и вселенная исчезают, правильно?
Карл: Есть только То, которое суть само бытие, потому что когда ты являешься Тем, которое есть видение, тогда ты все, что есть, – разделенности нет. Когда ты являешься Тем, которое есть переживающий, ты – То, которое переживает и является переживанием, поскольку ты и есть это абсолютное переживание.
Ты – это То, которое есть переживающий, но сам ты – не переживающий. Ты есть То, которое есть личность, но ты – не личность. Ты – То, которое есть тело, но ты – не тело. Так что, если ты – это То, которое есть, тогда ты являешься тем, что является переживающим, переживанием и тем, что переживается, – в присутствии этого и одновременном отсутствии. Тогда нет разницы. В присутствии того, что есть мир, или в отсутствии мира только То, которое есть, есть.
А То понятия не имеет о бытии или небытии Тем. Точно так же можно сказать, что ты – это То, которое есть видение, но ты не являешься видением: ты – То, которое есть видение. И будучи Тем, которое есть видение, ты являешься тем, что является видящим, и тем, что является целым миром. Потому что все, что есть, есть Сердце. Поскольку ты – это То, которое есть мир, ты больше не знаешь мира, потому что все, что есть, есть то, что есть ты. И в этот момент ты – не видящий, не видение и не то, что видимо, поскольку ты есть То, которое есть. В присутствии и в отсутствии. Разницы больше нет.
Для того чтобы существовать, переживающему требуется наличие переживания и того, что можно переживать. Но То, которое есть переживающий, не нуждается в присутствии переживающего переживание, бла-бла-бла. Оно абсолютно не обусловлено никакими обстоятельствами. Все обстоятельства нуждаются в обстоятельствах, переживающему требуются обстоятельства переживания, но То, которое является переживающим, не нуждается ни в чем.
Это слишком сложно, а?
Джеймс: Да, я что-то совсем запутался.
Карл: Вообще-то это просто. Просто быть этим, но не понимать.
Джеймс: Невозможно понять.
Карл: Но «невозможно» – это еще одно слово ума. То, что является абсолютным духом, не имеет границ понимания.
Джеймс: Да.
Карл: В понимании беспредельного духа, или разума, больше нет «я». «Я» живо только тогда, когда есть пределы понимания, а ум может существовать, только если у него есть предел. В беспредельном разуме, или духе, ума больше нет.
Это вроде того, о чем она говорила, – тотальный «не-ум». Потому что в абсолютном, безграничном разуме, или духе, никогда не было никакого ума. Ум просто подобен одному аспекту понимания, того абсолютного понимания. Ум просто означает ограничение, предел понимания. Но у понимания никогда не было никаких пределов, поскольку «предел» – это только аспект переживания предела. Этого предела никогда не было, разве что в качестве проявления ограничения в Том, которое безгранично, которое первично.
Укрощение быка, контроль ума происходит не путем контроля, а простым пребыванием тем, что ты есть. Ты есть то, что ты есть, само бытие, в нем никогда не было и никогда не будет никакого ума. Ум – это просто образ, подобный сновидческому образу или форме, его никогда не существовало. Но не благодаря контролю ума, контролирующему ум, потребности в «не-уме» и бла-бла-бла – абсолютный контроль означает быть бесконтрольностью, быть Тем, которое есть само бытие, у которого нет второго. В Том невозможен никакой контроль.
Контроль присутствует только в идее «второго я». Но когда есть видение, что второе «я» – это только идея, образ, фантом, – что контролировать? Фантом ты в любом случае не можешь контролировать. Анна, все в порядке?
Анна: Да, в определенном смысле. Но я сегодня слишком вялая, так что…
Карл: Ого. Сегодня день Шивы. Очень вялый.
Анна: Именно так.
Карл: Луны нет. Сегодня луна Шивы.
Лиз: Луна Шивы? Такой не существует!
Мистер Айер: Новолуние.
Карл: Или можно сказать «безлуние». В следующем месяце будет праздник Махашиваратри (ночь Шивы). Большой.
Лиз: Ты останешься на него?
Карл: Нет, я как раз в этот день улетаю. Я бы предпочел не оставаться, потому что будет весьма многолюдно. Маха случается каждые двенадцать лет?
Мистер Айер: Каждый год.
Карл: Каждый год. Каждые двенадцать месяцев.
Мистер Айер: В каждом месяце есть Шиваратри, но именно в этом месяце Шиваратри празднуется.
Карл: Да, это маха. Каждые двенадцать месяцев, двенадцатую луну или тринадцатую луну. Тогда приезжает много народу.
Мистер Айер: Но не издалека. Обычно из соседних деревень. Не такая уж и большая толпа.
Карл: Не такая большая, как на Дипам (фестиваль Огня).
Мистер Айер: Нет.
Карл: Но все равно достаточно, я думаю.
Тереза: В прошлом году я была на Шиваратри в Варанаси. Там была процессия садху, слонов и все такое.
Карл: Большой праздник.
Лиз: Это что-то особенное.
Карл: Так что же делать? Я помню, три года назад, когда умер Йоги Рамсураткумар… Три или четыре года назад?
Франческо: Три.
Карл: Три. Аппараты были отключены.
Тереза: В день Шиваратри?
Карл: Ага.
Моника: О, правда?
Карл: Чтобы сделать это как можно более благоприятным. Это абсолютное учение о беспомощности. Йоги Рамсураткумар, величайший мастер сиддхи в Индии, был прикреплен к аппаратам и отключен от них в благоприятный день. Не мог принять никакого решения, да его это и не волновало, поверь.
Франческо: Ну, а какой день нравится тебе?
Карл: Мне? Ну, любой, какой нравится тебе.
Франческо: Завтрашний? (смех)
Карл: Если найдешь штепсель.
Франческо: Ты не поверишь, но это возможно. Все может измениться. Все еще слишком много. Все еще. О Боже.
Карл: Однако, возвращаясь к беспомощности, – это действительно сродни великому учению, абсолютному учению. Быть величайшим мастером на всем свете и лежать там в абсолютной зависимости от машин, чтобы потом ученики решили, когда выдернуть штепсель, дабы сделать это очень благоприятным… Там лежала сама беззаботность: даже рука поднималась с помощью шнура. Ведь вокруг него был дом из стекла: каждый мог нанести визит. Приятное зрелище, а?
Франческо: Я ходил.
Карл: Это было здорово! Мне понравилось.
Франческо: Энергия была хорошей.
Карл: Да, но видеть такое! А потом, когда он умер, труп сидел в кресле, а вся комната была наполнена синевой, абсолютно синей энергией, этой космической энергией. (,присвистывает) Это было здорово. Слон вырвался на свободу из трупа.
Миссис Анджелина: Карл, апперцепция происходит вопреки моему видению или нет?
Карл: Ты имеешь в виду, вопреки действию или не-действию видения?
Миссис Анджелина: Да.
Карл: В отсутствие того, что можно воспринять, остается просто то, что можно назвать «пустотой» или тотальным отсутствием всякого сновидения. Но ты по-прежнему являешься абсолютным сновидящим. А затем, при пробуждении к осознанности, начинается сновидение с относительным сновидящим. Абсолютный сновидящий – это всегда та апперцепция, в которой возникает воспринимающий. С воспринимающим приходит восприятие и то, что можно воспринимать, «я есть такой-и-такой». То есть, эта апперцепция, То, которое есть само Я, с восприятием, или процессом восприятия, или без него, есть то, что есть. Воспринимающему нужно воспринимать.
Миссис Анджелина: То есть, когда ты говоришь: «Просто смотри»…
Карл: Когда есть видение, просто смотри, но не будь видящим.
Миссис Анджелина: Ладно.
Карл: Просто смотри. Смотрящий есть только тогда, когда он дает определение тому, что видит. Так и определяющий, как видящий, определяет то, что отделено, что видимо.
Миссис Анджелина: Видящий всегда присутствует?
Карл: Не всегда. Нельзя сказать «всегда». Этот абсолютный видящий, То, которое существует до относительного видящего, не появляется и не исчезает. Но отделенный видящий, который есть тогда, когда есть видение и то, что видимо, – непостоянен. Поэтому То, которое пребывает до относительного видящего, в котором возникает этот видящий, который видит то, что видимо, является тем, что ты называешь «апперцепцией».
Можно сказать, что здесь и сейчас находится то, чем ты являешься, воспринимающее то, что может быть воспринято, а тем, что составляет часть этого восприятия, что является относительным воспринимающим, ты не являешься. Ты не отличаешься от него, но это уже фантазия – фантазия о видящем, который видит то, что видимо, или о том, что вообще не поддается воображению. Все эти воображаемые образы подобны сновидческому воображению Я-реализации, которой ты не можешь избежать.
Будь Тем, которое существует до того, что можно увидеть. Это то, что Мейстер Экхарт называл «оком Бога». То, что видит око Бога, не отличается от Того, которое есть Бог, но это не то, что есть Бог. Поэтому даже видение не является тем, что есть Бог. Ты не можешь дать этому определение. Оно близко к осознанности или состоянию холста, который пребывает вне времени или не-времени. В нем возникают все идеи, но само оно никогда не движется. Это что-то вроде указателя на То, хотя, по существу, не является им. Это даже за пределами холста или же первично по отношению к холсту, являясь Тем, которое есть холст, но не являясь ни холстом, ни тем, что на нем изображено. Есть вопросы?
Немка: Ich verstehe leider kein Wort. Ich kann kein Englisch [78].
Карл: А, звучит хорошо. Она в самой хорошей ситуации, в какой только можно быть. Она не понимает по-английски. (смех)
Лиз: До нее дойдет лучше, чем до нас.
Карл: Говорю тебе, многим бы хотелось оказаться на ее месте, подальше от пекла. Ya, genie est einfach. Просто наслаждайся. Ich wei niemals was ich sage. Я сам не знаю, что я говорю. Но это действительно рай, когда не знаешь, что говоришь. Это не имеет абсолютно никакого значения. Это тотальная бесполезность. Я абсолютный Irrer[79]– сумасшедший. Абсолютно сумасшедший.
Лиз: Но я наслаждаюсь каждой минутой этого.
Моника: Должна быть какая-то награда, иначе бы мы этого не делали.
Карл: Если То, которое есть Я, хочет, чтобы Я, чем бы оно ни было, помогло ему вспомнить, и ради этого помещает Я напротив Я, только чтобы увидеть, что ему и не надо ничего вспоминать, чтобы быть Я… если это награда… (присвистывает) звучит хорошо.
Чарльз: Ты мог бы как-нибудь дать целый сатсанг на немецком, чтобы все мы, не говорящие по-немецки, смогли извлечь пользу. (смех)
Карл: А на следующий день на японском.
Чарльз: На зулу!
Моника: На суахили!
Тереза: На тарабарщине.
Карл: Да я постоянно говорю на тарабарщине. На вавилонском.
Тереза: Или на обезьяньем языке. И-и-о-о-а-а!
Карл: О, тебе нужно пересесть сюда! (смех)
Тереза: Я видела фильм «Грейсток: Легенда о Тарзане», а после него заговорила на языке обезьян. Мне очень понравилось. Ты перестаешь думать. Просто выражаешь себя: а-а-о-о!
Карл: О, они достаточно похотливые, поверь.
Чарльз: Не пробуй это здесь с нами. Они могут понять!
Карл: Тереза, ты слышала? Не делай этого в Тируваннамалае, они могут тебя понять!
Тереза: Да, там, где я живу, на крыше полно обезьян, и я наблюдаю за ними, и это похоже на «у-о»!
Карл: Лучше говори на иврите. Ой-йой! Вопросы? Ты не скопила ничего за последние дни? Ты пришла без кучи вопросов ко мне?
Лиз: Она осторожна.
Карл: Она оставляет их дома, где они в безопасности. (смех)