— Повезло ей. И все же только шлюхи оставляют у незнакомца свое грязное белье.
Я не спорю, когда Элайна злится на меня. Это бессмысленно. Милли была милой и ей нравилась ее работа в школе. А еще она была дьяволом в постели, и царапины на моей спине лишь доказывают это. Однако девушка так и не смогла меня зацепить. Совсем.
Конечно, у меня встал, и, в конце концов, я кончил, но, чтобы достичь оргазма, мне пришлось закрыть глаза и подумать о темных волосах до плеч, проникновенном взгляде карих глаз, крепких ягодицах и толстом шелковистом члене, украшенном бисером возбуждения на кончике.
Айзек Фокс.
Он, как чертов паразит, вторгался в мои мысли, даже когда я не хотел, чтобы он находился там.
— Туалет, душ, бритье. У тебя есть полчаса, а затем мы уедем, и плевать, готов ты или нет.
Сижу, тупо уставившись на промокшие в кофе трусики, когда требование Элайны вырывает меня из моих мыслей.
— Да, босс, — бессильно огрызаюсь в ответ, прежде чем встать и потянуться.
В последние месяцы я тренировался не так часто, как следовало бы, и это сказывается на всем моем организме. По моему худощавому, мускулистому телу не сильно заметно снижение нагрузки, однако я это чувствую.
Нужно прекращать заниматься ерундой, иначе это может стоить мне карьеры, ради которой я столько работал.
Поворачиваюсь и прохожу по комнате, выставив голую спину напоказ.
— О Боже. Обязательно нужно было позволять этой учительнице исполосовать тебя, как Фредди Крюгер?
Останавливаюсь и поворачиваю голову в тщетной попытке оглянуться через плечо. Зачем, не знаю, потому что и так чувствую, как чешутся царапины, которые начинают заживать. Как я уже говорил, учительница оказалась дикаркой в постели.
Когда пожимаю плечами, Элейна театрально фыркает в ответ и возвращается к уборке беспорядка.
Пересекаю свою темную спальню, воняющую потом и сексом, и направляюсь мимо смятой кровати прямо в ванную. Затем машинально делаю, как велено, и после быстрого прохладного душа выхожу мокрым, но уже более-менее похожим на человека.
Я быстро вытираю волосы, когда Элайна входит в ванную. Она не стучит и не объявляет о своем присутствии; девушка такая, какая есть, но до сих пор меня это не беспокоило.
— Ты слышала о таком слове как границы? Личное пространство?
— А ты слышал о таком слове как «отвянь»?
— Господи, Лей. Могу я хотя бы минуту побыть один?
Она останавливается и смотрит на меня. Ее эльфийские черты лица мягкие даже в резком флуоресцентном освещении ванной.
— Ты впервые назвал меня Лей за все это время.
— Ничего подобного, — бормочу я, продолжая вытирать волосы полотенцем.
— Нет, это так, Флинн. Ты отгородился от меня. Для тебя я была не подругой Лей, а Элайной, твоей надоедливой помощницей.
— Не говори глупостей.
Девушка делает шаг вперед и кладет теплую руку на прохладную кожу моего предплечья.
— Но ведь это правда. Где ты был все это время, Флинн? Почему ты замкнулся в себе на несколько недель? На самом деле, даже не недель, а месяцев.
Я роняю полотенце и смотрю на ее руку. Тепло ее прикосновения проникает прямо в мои кости. Это правда? Я был настолько отстраненным? Отгородился от единственного настоящего друга, что у меня есть?
Все мечтают заполучить кусочек меня. Меня — первоклассного источника доходов. Флинна Филлипса — новую знаменитость с рельефным телом и огромным банковским счетом.
Но только не Лей.
Она знала меня еще тогда, когда я был нищим.
Девушка стала для меня всем, когда моя жизнь развалилась. Она была моей единственной опорой, когда я потерял не только своего героя, но и отчасти своих родителей. Когда мне больше всего на свете хотелось уйти из жизни, Лей вернула меня обратно.
Она обнимала меня, утешала, дарила любовь, когда приносящие боль вопросы «почему» угрожали разорвать меня изнутри на куски. Все потому, что он внезапно исчез. Исчез и никто не знал, почему.
Я очень скучаю по нему. Так сильно, что при мыслях о нем становится трудно дышать.
Даже сейчас моя жизнь разделена.
На то, что было, и то, что стало.
Эти половины переплетаются, но все же они настолько далеки друг от друга, что просто не могут существовать бок о бок.
Я борюсь с воспоминаниями, потому что не могу вынести боль. Это постоянная борьба между воспоминанием и забвением. Между «до» и «после».
Крошечная рука Элайны гладит мою в успокаивающем ритме. Я рассеянно кручу кожаный браслет на запястье, ощущая под пальцами изношенную узловатую косу и пытаясь бороться с семнадцатилетними воспоминаниями.
— Это ведь нормально — думать о нем, скучать по нему.
Отдергиваю руку, и ее ладонь безнадежно опускается.
Огромные умоляющие глаза девушки смотрят на меня, влажный блеск делает темно-зеленую радужку практически черной, но от этого не менее красивой.
— Он не хотел бы для тебя такого, Флинн. Прошло десять лет, а ты все еще не можешь произнести его имени. Просто повторяй со мной. Кл…
— Остановись. Не надо...
— Он не хотел тебя ранить, Флинн. Просто его собственная боль была слишком сильной.…
— Не смей говорить мне, что чувствовать. Он нас бросил. Его эгоизм оставил после себя не только шок и опустошение. Он оставил после себя бесконечную боль, которая никогда не пройдет. Она никогда не исчезнет, потому что мы никогда не узнаем…
Я поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на лицо, которое так похоже на его, и в то же время нет.
…Никогда не узнаем, почему он так поступил, и всегда будем жить в агонии, из-за того, чего больше никогда не случится. Это не просто рана, это увечье на всю оставшуюся жизнь.
Лей кладет ладони мне на спину и прижимается лбом к моей влажной коже.
— Тогда представь его боль. Как плохо ему было, раз он решился на такое. Никто добровольно не бросает тех, кого любит, Флинн.
Девушка нежно целует меня между лопаток и уходит.
В нашем языке есть, пожалуй, два самых бессмысленных и невзрачных слова: «что» и «если». Вся беда в том, чтобы объединить их. Бок о бок они имеют право влиять на каждый аспект вашей жизни.
«Что» и «если».
Что, если?
Что.
Если.
— Что там у нас сегодня в расписании?
После моего жалкого мини-срыва, в котором решено обвинить свое похмелье, я отодвигаю все болезненные мысли в сторону и хороню воспоминания, угрожающие затопить мой тщательно построенный мир.
Мы находимся на заднем сиденье такси и едем бог знает куда, но мне известно, что у Элайны все под контролем и она не держит на меня зла за срыв этим утром.
Девушка достает планшет и после нескольких постукиваний по экрану зачитывает сегодняшнюю повестку дня.
— Сначала заедем в Women's Daily на твой еженедельный сеанс кулинарии и питания, затем прямо из студии поедем на интервью с журналом Men's Health, а затем на четырехчасовую встречу с представителями Wicked Water для окончательного утверждения изображения в рекламе.
— Что? — отрываю взгляд от унылого вида за окном, в стекле которого бесцельно наблюдал за проносящимся мимо миром, и поворачиваюсь к Элайне.
— Я сказала…
— Я слышал, что ты сказала. Не знал, что у нас назначена встреча с Wicked Water. Мне казалось, что мы уже давным-давно все решили.
Девушка смотрит на меня с выражением, говорящим «на тебе пора ставить крест», и отвечает:
— Последнее слово всегда за нами, Флинн. Это стандартный протокол. Но из-за того, что ты звезда этой кампании, они хотят угодить тебе и порадовать.
— Отмени.
Теперь ее очередь повернуться ко мне.
— Не могу.
— Нет, можешь. Я не хочу тратить свое время на эту встречу.
Красивые глаза Лей становятся жесткими, и она отвечает:
— Ты бы предпочел потратить свое драгоценное время на поиски шлюх или напиться до беспамятства? Нет, не отменю. Повзрослей, блядь.
Гнев, разочарование и здоровенная доза тревоги ведут войну за доминирование в моем желудке.
Мне хочется спросить, будет ли он там, но я не могу рисковать, открывшись даже Лей.
Еб. Твою. Мать.
Молюсь о божественном вмешательстве. Все, что угодно, лишь бы не появляться на этой четырёхчасовой встрече. Я не могу больше находиться в одной комнате с Айзеком Фоксом.
Глава 9
Айзек
— Твой отец показывал тебе снимки с круиза?
Отрываю взгляд от планшета, где сверялся с расписанием на сегодня, и наблюдаю, как моя мать готовит завтрак для двух «оставшихся» мужчин, по ее словам. Она имеет в виду моего отца и меня, поскольку все остальные братья покинули родной дом.
— Ага. Дважды. Это было захватывающе, — отвечаю я с юмором в голосе.
— Ой, перестань, фотографии не так уж и плохи. Ладно, он действительно снимал слишком много закатов и лодок, но мы оба знаем, от кого у тебя талант в искусстве. Уж точно не от твоего отца, — мама подмигивает мне поверх дымящейся сковородки с яичницей и поворачивается, чтобы выжать немного свежевыжатого сока.
— Я собираюсь навестить Джоша с Лорой. Твой брат сказал, что у тебя для него что-то есть, — мама ставит передо мной дымящуюся тарелку с едой и маленький стакан свежевыжатого апельсинового сока. Быть единственным сыном в доме родителей, безусловно, имеет свои преимущества.
— Да, он в моей комнате. Это просто подарочный сертификат на фотосъемку для новорождённых. Подумал, что он станет отличным подарком на рождение ребенка, ну, и я чувствую себя немного виноватым из-за барбекю, которое пропустил в прошлом месяце, когда меня вызвали по работе.
— Отличная идея, дорогой. Я помню, что им понравились снимки Айви, когда она только родилась.
— Ну да, конечно. Это меньшее, что я могу сделать. Слушай, а разве Лоре не пора уже «лопнуть»?
Мама поднимает брови, садится напротив меня и начинает пить чай.
— Женщины не «лопаются», Айзек. Рожать вообще-то больно. Иногда удивляюсь, как получилось так, что вас пятеро. Каждый раз, когда я рожала, то говорила вашему отцу, что это в последний раз. И да, Лора перехаживает на четыре дня. Джош сказал, что она начинает волноваться, поэтому я собираюсь посидеть с ней сегодня несколько часов, пока он на работе. Разве не смешно, что отцам разрешают отдыхать только после появления ребенка? А как насчет поддержки их семей? Что за двойные стандарты…
Я едва обращаю внимание на ее слова, потому что мой взгляд только что остановился на записи в расписании.
Wicked Water, главный офис, площадь Давенпорт.
—Что случилось, дорогой? Выглядишь так, будто кто-то украл твою камеру и сбросил ее с Лондонского моста.
Слова матери должны заставить меня улыбнуться, но нервозность внутри сводит все на нет.
— Айзек?
Поднимаю голову и смотрю на свою мать. Лицо женщины — идеальный образ каждого из нас. Когда я смотрю на нее, то вижу дом, семью, безопасность и любовь.
— Просто работа, ничего важного. Пойду достану сертификат, прежде чем уйти. Мое расписание забито до отказа, так что лучше сходить за ним прямо сейчас.
Отодвигаю стул от барной стойки и хватаю тост, чтобы уйти.
— Вечная работа и никакого отдыха…
— Да, да. Я знаю. Все в порядке, мам. Клянусь.
Она задумчиво оглядывает меня. Ее глаза задерживаются на моем лице, изучая его.
— Дело не только в этом. Я вижу, что твоя карьера приносит свои плоды, но так или иначе ты испытываешь стресс, как-то связанный с работой. Что бы там ни было, из-за него у тебя темные круги под глазами и тяжесть в душе.
Черт, моя мать всегда была очень проницательной.
— Мам, все но…
— Пожалуйста, не оскорбляй меня, повторяя, что все нормально, или что ты в порядке, или любой другой вариант слова «хорошо». Я — женщина, это мы изобрели слово «нормально», хотя на самом деле все совершенно не так.
Смеюсь и качаю головой.
— Я хотел сказать, что все хорошо. Не о чем беспокоиться. Только у тебя одной проблемы со словом «нормально».
Она в ужасе прищуривается.
— А ты пытаешься увильнуть от темы, и должна добавить, что получается у тебя не очень.
Отвожу глаза от ее лица и провожу рукой по волосам. Пальцы запутываются на концах, и мне приходится дергать, прилагая силу, чтобы вытащить их.
— Нужно подстричься.
— Айзек, — моя мать говорит особым тоном, который использовала, когда я был ребенком, но даже сейчас он заставляет меня замереть.
Снова поворачиваю голову к ней. Ее взгляд сталкивается с моим, пока мама пытается выудить все, что я скрываю.
— Я не могу перестать думать об одном человеке. О том, кто не подходит мне, и когда говорю «не подходит», то имею в виду во всех смыслах. Этот человек…
Мое предложение обрывается, когда пытаюсь найти слова, чтобы закончить.
— Тот самый.
— Нет, — слово срывается с моих губ, как проклятье. — Мы как огонь и горючее. Он сожжет меня заживо, а я только подолью бензина в огонь.
Мама замолкает на мгновение, впитывая мои слова.
Я жду, надеясь на мудрость, надеясь на то, что кто-то подскажет мне, как поступить.
— Тогда уходи, пока вы оба не превратились в пепел.
— Уже. Между нами ничего нет.
Она медленно встает со своего места и подходит ко мне, ладонью касаясь моей щеки.
— Ох, мой милый мальчик. Когда между людьми такая страсть, как ты только что признался, я бы не назвала ее «ничем».
Уголки губ матери слегка приподнимаются, когда я наклоняюсь к ней, и она продолжает:
— Солнце находится в небе не просто так. Оно приносит жизнь, тепло, и без него нас бы здесь не было. Но в то же время на солнце нельзя смотреть прямо, потому что оно может ослепить. Тот человек точно тебе не подходит, или же ты ослеплен чем-то другим?
Через час выезжаю из родительского дома на своем мотоцикле. Я не часто достаю свой «Кавасаки», потому что обычно у меня с собой камера и оборудование, но сегодня полно встреч, включая последнюю, на которой есть вероятность встретиться лицом к лицу с Флинном Филлипсом.
Наверное, именно по этой причине я беру мотоцикл, вместо того, чтобы вызвать такси. Таким образом, можно будет быстро слинять, если возникнет острая необходимость.
Поднимаю руку, опускаю визор[9] и машу рукой маме, которая уезжает на машине, чтобы провести день с Лорой.
Держу пари, Джош как на булавках ждет прибавления в семье. Ему никогда не нравилось чувствовать себя бессильным и неспособным контролировать все на свете, но на этот раз брат просто должен позволить природе взять свое. Бедняга.
По крайней мере, мои проблемы находятся у меня под контролем.
Даже если Флинн придет сегодня на встречу, это не значит, что я не смогу держаться на расстоянии и оставаться профессионалом. А еще меня совершенно не беспокоит тот факт, что я ни с кем не спал с той самой ночи. Просто был занят, летая в разные страны почти каждый день.
Как будто это когда-то тебя останавливало.
Время обеда пролетает незаметно. Все утро я показываю свое портфолио и макеты новой рекламной кампании для магазина одежды на Хай-стрит. Покидаю собрание в приподнятом настроении. Им понравились мои идеи, и я начал сотрудничать с удивительными людьми, которыми восхищался издалека, но никогда не имел возможности поработать вместе.
Мой ланч — это сэндвич и кофе, который я быстро съедаю, сидя на своем мотоцикле, прежде чем отправиться на встречу с женой Джейка, Эммой, в его новой производственной компании. JF Global — новое дополнение к его постоянно растущему бренду. Мало того, что мой брат сейчас самый привлекательный актер на планете, он еще и грамотный бизнесмен, имеющий долю во многих проектах, и я удивлен, как ему удается за всем следить. Джейк частенько привлекает меня в свои проекты. А почему бы и нет, семейные связи — это ведь неплохо. Если уж Фоксы держат бизнес в своих руках, к чему мы действительно стремимся, то это всего лишь привилегия быть частью успешной династии, по моему мнению.
Джейка сегодня не будет, потому что в данный момент он снимает какой-то крупный художественный фильм в дебрях Бразилии, но я знаю, что Эмма более чем способна вести бизнес без него. Именно она с улыбкой приветствует меня, когда пятнадцать минут спустя я подъезжаю прямо к парадным дверям здания.
— Привет, Айз. Сколько лет, сколько зим. Не видела тебя со дня свадьбы, — девушка крепко обнимает меня, прежде чем отпустить. — Спасибо за прекрасный свадебный альбом и тот снимок в рамке. Я даже не знала, что ты был фотографом.
Она благодарит меня за фотографии с их свадьбы, а также за случайный интимный снимок, который я сделал за несколько минут до того, как они с Джейком покинули прием.
Эмма сидит боком на коленях у Джейка, ее платье волнами волочится по полу. Рукой девушка обнимает Джейка за шею, в то время, как тот держит ее за талию, и оба они прижимаются друг к другу лбами. Их глаза не видят никого, кроме друг друга, как будто в комнате нет ни души. Даже не так, как будто они — единственные люди, оставшиеся на планете. Выражение любви лучится на их лицах, затмевая все остальное.
Я заказал огромную фотографию в рамке, и, по словам моей матери, теперь она висит на стене в их гостиной.
— Спасибо, что позволили мне быть частью вашего праздника. Честно говоря, мне было приятно, — это правда. Тот день как-то изменил меня. — Итак, — разрываю наши объятия и беру Эмму под руку, — еще есть время бросить старшего брата и влюбиться в младшего, более харизматичного, кстати.
Она знает, что я поддразниваю ее, и подыгрывает, направляя меня через приемную в соседний офис.
— Имеешь в виду Лиама? Хмм, насколько я помню, у него уже есть женщина.
— Попробуй еще раз, — раздраженно перебиваю я.
— Ну, это точно не Джош, все знают, что он смотрит только на свою жену, — даже не глядя ей в лицо, знаю, что Эмма улыбается.
— Ты убиваешь меня, — поднимаю руку и театрально прикладываю ее к сердцу.
— Вот почему в нашей семье только один актёр. Даже в «Акульем Торнадо» играли лучше.
— Молчи. Все не так уж и плохо, — говорю я с напускной серьёзностью. Уверен, что неплохо сыграл.
Эмма хихикает, прежде чем войти в кабинет и сесть на диваны, стоящие в углу комнаты.
— Но и не хорошо. Скажем так, Джейк фотографирует не хуже тебя.
На самом деле Джейк отрезает людям головы в своих фильмах и размывает большинство кадров.
— Конечно, конечно. Как скажешь. Итак, что там у тебя для меня?
Девушка берет со стола небольшую папку и протягивает мне.
— Нам нужны снимки местности для независимого кино, которое Джейк отчаянно желает снять. Он хочет быть режиссером и ищет тех, кто сможет взять на себя управление проектом. Таким образом кто-то из команды сможет передохнуть. Думаю, это своеобразная благодарность на будущее.
Я читал краткий обзор фильма, и он более чем хорош. В опасном криминальном мире трое парней пытаются уничтожить секретную организацию изнутри. Борются с противником, чтобы восстановить порядок и защитить невинных. Много крови и драк. В общем, будет эпично.
Главные роли — персонажи: Коул Хантер и Фэй Крейвен. А также второстепенные — брат главного героя и доверенный друг, которые описаны как решительные персонажи, которые вносят неразбериху в сюжет. Но в хорошем смысле.
— Круто. Джейк уже нашел кого-то?
Эмма гордо улыбается, прежде чем ответить:
— Пока нет, но как только завершится его текущая съемка, этот проект будет следующим. И Джейк очень этому рад. Как и я.
Лицо девушки наполнено обожанием и любовью, когда она говорит о своем муже. От чего меня начинает съедать тоска. Я хочу, чтобы кто-то выглядел точно так же, когда говорит обо мне.
Да уж, та еще мысль.
Чувствуя себя не в своей тарелке, встаю, закрываю папку и засовываю ее под мышку.
— Я займусь этим вопросом. У меня также есть несколько мест на примете. Разведаю их на следующей неделе и подготовлю снимки к возвращению Джейка.
— Спасибо, Айз. Он надеялся, что ты обрадуешься. Джейк хочет предложить тебе взять на себя роль кинематографиста, так что если захочешь попытать свои силы, то должность твоя. Он собирался спросить тебя сам, когда вернется домой, но понимает твою занятость и хотел, чтобы я дала тебе пищу для размышлений, прежде чем ты опять окажешься по уши в делах на ближайшие пять лет.
Вау. Это было бы потрясающе. Я говорил, что ценю покровительство брата, но ответственность, которая никогда раньше не ложилась на мои плечи, просто убивает меня.
— Я бы... — у меня нет слов.
— Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас, просто обдумай возможности, — Эмма одаривает меня доброй улыбкой и ведет к двери.
Наконец, придя в себя, я отвечаю:
— Нет, скажи Джейку, что я согласен.
Она останавливается, прежде чем взяться за ручку, и поворачивается ко мне.
— Почему бы тебе не сказать ему самому, когда он вернется домой через три недели? Думаю, ты сам должен сообщить ему радостную новость. Джейк хочет основать семейный бизнес. Я знаю, что у него есть планы на всех, даже Джоша. Хотя не уверена, захочет ли тот участвовать, учитывая будущего ребенка и преподавательскую деятельность.
Работа со всеми моими братьями над одним проектом была бы кульминацией моей карьеры. Я понимаю, почему Джейк так взволнован.
— Отпад. Ты ведь в курсе, что действительно изменила этого мужчину?
Эмма задумчиво смотрит на меня, прежде чем ответить:
— Он сделал для меня гораздо больше, чем я того заслуживала. Думаю, когда находишь человека, с которым должен быть, изменения происходят в каждом из нас абсолютно естественно.
Не знаю, что девушка видит на моем лице, но, когда выхожу из ее кабинета, она опускает свою руку мне на плечо и говорит тихо и многозначительно:
— Доверяй себе, Айзек. Никто, кроме тебя, не сможет понять, верны ли действия или нет, тот ли это человек или нет. На бумаге мы с Джейком не подошли бы друг другу, но в жизни нет ничего и никого, кто бы настолько сочетался с каждым из нас.
Я покидаю офис JF Global, взволнованный новым проектом, смущенный словами Эммы и все же полный надежды.
До тех пор, пока мой телефон не сигналит о том, чтобы напомнить о следующей встрече.
Флинн Филлипс.
Он не подходит мне во всех отношениях, как на бумаге, так и в жизни. И я надеюсь, что его не будет на собрании Wicked Water. Если удастся избежать встречи с ним, в один прекрасный день я избавлюсь от боли в груди, след от губ Флинна сотрется с моей кожи, а его образ в моей постели исчезнет из памяти навсегда.
Нет ничего и никого, кто бы настолько сочетался с каждым из нас.
Слова Эммы звучат в моей голове снова и снова. Она ошибается, все знают, что они с Джейком созданы друг для друга, тогда как запри меня в комнате с Флинном Филлипсом и приготовься к бойне.
Глава 10
Флинн
Тук. Тук. Тук.
Моя нога не может оставаться на месте, безжалостно дергаясь под столом, а пальцы в том же ритме продолжают барабанить по деревянной поверхности.
Элайна смотрит на меня через стол, и ее взгляд предупреждает собраться с мыслями. Могу лишь представить, как выгляжу: нервный, вспотевший, беспокойный, как наркоман в завязке, жаждущий следующей дозы.
— Может, еще воды или кофе? — спрашивает Карл, один из представителей Wicked Water.
Элайна вежливо отказывается, а я только качаю головой, все мое тело вибрирует в желании убраться отсюда к чертовой матери. Смотрю на часы прямо над головой Карла.
Он опаздывает. Уже на двадцать пять минут.
Джоэл, еще один представитель компании, возвращается в комнату и закрывает за собой дверь, прежде чем заговорить.
— К сожалению, похоже, Айзек задерживается или вообще не сможет присутствовать на встрече. Давайте начнем без него. Мы хотим показать вам, насколько фантастической будет эта рекламная кампания.
— Что? А где он?
Вопрос без раздумий вылетает у меня изо рта. Не могу сидеть здесь, как заключенный в камере смертников, ожидая, когда упадет «лезвие», и Айзек Фокс войдет в комнату, пока я меньше всего этого жду.
Прежде чем ответить, Джоэл неловко смотрит на Карла.
— Мы не смогли связаться с Айзеком. Он подтвердил свое присутствие сегодня утром, но я звонил ему несколько раз за последние десять минут, и, похоже, что его телефон выключен или недоступен. Я оставил сообщение в его студии, но не хочу заставлять вас ждать, поэтому мы продолжим без него.
Следующий час я провожу, слушая, как Карл и Джоэл в красках рассказывают о рекламной кампании. Они бросают такие фразы, как «самое сексуальное промо всех времен» и «от него все будут млеть», пока ведут переговоры с Элайной о каком-то личном появлении, после того, как через пару недель реклама и рекламные щиты появятся по всей Великобритании. Я сижу молча, улыбаюсь, когда считаю, что это необходимо, киваю, когда меня спрашивают, нравится ли мне что-нибудь. В общем, игнорирую все, что происходит вокруг.
Мои мысли прикованы к мужчине, которого даже нет в этой комнате. Серьезно, я в полной заднице.
Единственное, что меня по-настоящему интересует — это фото-образы. Я знал, что Айзек, как фотограф, находился на вершине своей цепи, но эти снимки затмевают все мои фото, сделанные ранее. Они слишком хороши, чтобы рекламировать какой-то дурацкий бренд воды, и заслуживают того, чтобы украсить стены галереи, получив признание всего мира, который сразу же заметит талант Фокса.
— Могу я забрать с собой вот эти? — в комнате воцаряется тишина при единственной фразе, сорвавшейся с моих губ за всю встречу. Схватив два моих любимых фото, я поднимаю их в вопросительном жесте.
— Конечно, конечно, — взволнованно отвечает Карл, а за ним и Джоэл: — Берите, сколько хотите.
Что я и делаю. Забираю каждый снимок, разложенный передо мной, и встаю, показывая, что я закончил.
— Если мы обо всем договорились, то оставляю вас с Элайной.
Она изумленно смотрит на меня, собираясь открыть рот и выругаться, но ее профессионализм берет верх, и девушка напряженно кивает. Ее глаза сверлят мои, угрожая всеми видами возмездия, когда мы останемся наедине.
Быстро пожимаю руки обоим мужчинам и выбираюсь из комнаты с пачкой фотографий под мышкой. Только когда выхожу из здания и мои ноги касаются тротуара снаружи, я делаю свой первый полный вдох.
Нужно это прекратить.
Все из-за меня. Не Айзека или Селин, и уж точно не по вине Элайны.
У меня есть возможность с этим покончить.
Я не такой. Ненавижу человека, которым стал за последние несколько недель. Я всегда был жизнерадостным, трудолюбивым, любил фитнес, много работал и жил в свое удовольствие.
Саморазрушительный мудак, который сейчас находится в моем теле, должен быть уничтожен.
Именно так.
Пора подвести черту. С меня хватит.
— Сегодня ты все испортил.
— Знаю.
— Флинн, тебе пора собраться с мыслями и либо рассказать мне, что происходит, либо забыть об этом навсегда.
— И это я тоже знаю.
Поднимаюсь над стойкой тренажёра, и, кивая, спрыгиваю на пол. Затем хватаю полотенце и поворачиваюсь к лучшей подруге.
Элайна смотрит на меня со смесью беспокойства и страдания в глазах. Знаю, что причиняю ей боль тем, что держу все в себе, но она в курсе, что это моя проблема. Я не из тех, кто живет с душой нараспашку.
— Это было временное явление. Я закончил. И снова вхожу в обычную калею.
Дерзко улыбаюсь ей, надеясь снять напряжение, но девушка лишь печально смотрит на меня в ответ.
— Знаешь, что? В один прекрасный день весь яд, что ты держишь внутри, выплеснется наружу. И чем дольше позволяешь ране гноиться и нарывать, тем омерзительнее будет этот момент.
Она поворачивается, чтобы выйти из комнаты, которую я превратил в свой личный спортзал. Это самая большая комната во всей квартире и место, где я уединяюсь, когда мне нужно не только поработать над телом, но и подумать.
— Люблю тебя, Лей, — шепчу я, заставляя ее остановиться в дверях.
— И я тебя, Флинн, — подруга не оборачивается, и отчасти я испытываю облегчение, хотя с другой же стороны, меня это ранит. Не могу позволить ей отказаться от меня. У меня никого не останется.
Пот струится по моей коже, дыхание вырывается из легких, а ноги работают на пределе, пока я пробегаю пятнадцатую милю на своем тренажере, давая клятву, что стану лучше и исправлю все свои ошибки. Начиная с Элайны.
Возможно, я не могу позволить ей заглянуть ко мне в душу, но все еще могу показать ей мужчину, которым хочу стать, и друга, которым должен был быть всегда.
Затем извинюсь перед родителями за то, что отсутствовал в их жизни последние десять лет. Возможно, я обеспечил их материально, оплатив долги, купив им дом и убедившись, что они никогда больше не будут сводить концы с концами, но не был им сыном. В ту ночь десять лет назад они потеряли не одного ребенка, а нас обоих. Когда брат оставил нас, разбив нашу семью на острые осколки боли, он забрал с собой огромную часть меня.
Я никогда не смогу простить ему того, что он бросил меня, добровольно отказавшись от жизни. Отказавшись от меня. Брат оставил после себя вопросы, на которые никогда не будет ответа, и пустоту, которую я никогда больше не заполню.
Он сдался.
Ушел.
Сказал, что больше так не может, и под этим подразумевал жизнь.