На этом встреча закончилась. Заговорщики отправились вглубь комплекса, чтобы проследить за приготовлениями к полёту, а лейтенант принялся проверять посты, не переставая осмыслять события длинного вечера. Он закончил обход у главного входа в центр, где на столе дежурного всё ещё лежал открытый журнал смены. Вестибюль был пуст, лишь один охранник сидел за перегородкой, уставившись в одну точку. Несколько раз он порывался встать, но одёргивал себя и вновь устраивался на стуле, вперивая взгляд в то же самое место. Мысли его были далеко, очень далеко отсюда.
Его молодой командир и сам пребывал в сумерках: хоровод мыслей проносился перед оком сознания, не задерживаясь ни на мгновение. Сомнение дало всходы в его невинной душе и теперь подкапывалось под твёрдые убеждения в своей правоте. Возможность спастись, уникальный шанс или трусость, побег от реальности? Долг, велящий остаться и выполнять свою работу, против сожаления о непрожитых годах, о том счастье, которое ждало бы его впереди. Да, такой выбор был не просто сложен, он казался заведомо проигрышным для юного разума, привыкшего мыслить в абсолютных категориях. И всё же решение должно было быть принято здесь и сейчас.
Чаши весов колебались, но тут человек увидел, что зарево гаснет. Вспышки от взрывов стали реже, и город, видимо, выстоял под натиском вражеских сил. Весы последний раз колыхнулись, а затем долг тяжело осел – нелёгкий выбор был сделан окончательно и бесповоротно.
Часы показывали без пяти двенадцать, и ступающий в новую должность офицер стал собираться.
- Вам просили передать лично в руки, - окликнул его дежурный, до этого момента безучастно сидевший на посту.
Он подошёл и протянул записку, в которой от руки было написано: «Я знала, что вы будете непреклонны. Что ж, это достойно похвалы, но я ещё успею сказать вам это лично».
- Что значит «лично»? – только и успел промолвить адресат и тут же почувствовал укол в шею.
- Для вашего же блага, лейтенант, - спокойно произнёс дежурный и аккуратно убрал шприц в карман.
Мир неожиданно поплыл перед глазами: стены пришли в движение, пол вдруг начал проваливаться под тяжестью ног, а огни далёкого города вдруг оказались перед самым носом и стали кружиться в бешеном ритме. А затем всё лопнуло, излучив ослепительный свет, после которого наступила всепоглощающая тьма.
***
- Всё готово? Тогда взлетаем! – этот пронзительный голос был первым, что дошло до спящего.
Вторым последовал необычный гул, сопровождавшийся короткими командами знакомого голоса. Определить его было трудно, почти так же, как открыть глаза и понять, что это за место. Через пару минут свет нехотя проник через веки и ударил по незащищённым глазам. Человек закрыл глаза и тихо застонал, стиснув зубы.
- Проснулся! Наконец-то. Дайте какой-нибудь стимулятор, иначе парень так и будет валяться ещё сутки, - скомандовал тот же голос.
Немедленно чьи-то руки подхватили просыпающегося и помогли ему сесть. Глаза по-прежнему не желали открываться, поэтому осмотреться не получалось. Впрочем, головная боль всё равно не давала сосредоточиться на чём-либо, кроме ударов отбойным молотом по черепу.
- Лейтенант, сейчас сделаем вам укол, и вы почувствуете себя намного лучше, - прошептал кто-то на ухо.
Вслед за этим пронзительная боль охватила левое плечо, распространившись далее по всему телу, а затем неожиданно наступило облегчение. Молот замер во время очередного замаха, и мысли наконец прояснились. Искусственный свет более не вызывал острую боль, и молодой человек позволил себе поднять веки и осмотреться.
Как выяснилось, он сидел на чём-то вроде толстого одеяла в углу не слишком большого помещения. Рядом стояли два хорошо знакомых охранника из комплекса, они с сочувствием смотрели на очнувшегося, один из них держал в руках пустой шприц.
- С возвращением, командир, - искренне поприветствовал тот, что вколол стимулятор, - вы как раз вовремя: мы улетаем.
- Делаем что? – переспросил Густав и вмиг понял, что происходит.
За спинами подчинённых он увидел группу людей, сосредоточенно работающих за различными приборами, расположенными вокруг большого экрана с сотнями флажков и огоньков. Оживлённое общение между соседями изредка прерывалось командами от двух человек, стоявших лицом к этому созвездию и водивших пальцами от одного участка к другому.
- Эта траектория менее безопасна, Хелиус, давайте облетим через равнину.
- Тогда есть риск израсходовать больше топлива, чем мы предполагали. К тому же этой ночью опасность будет подстерегать нас в любой точке планеты, нет смысла оценивать риски.
- Хорошо, не буду спорить. Надеюсь только, что вы как конструктор и наш навигатор взвесили все обстоятельства.
- Постараюсь не подвести ваше доверие, Фрида.
- Ладно, пойду проведать нашего юного друга.
Женщина повернулась и пересекла отсек.
- Лейтенант, прошу прощения за собственную навязчивость, но я просто не смогла отпустить вас навстречу смерти, - сказала она ещё издали.
- И теперь, как я понимаю, изменить ничего нельзя? – уныло поинтересовался похищенный.
- Боюсь, что нет. Двигатели уже включены, и через пару минут мы взлетим, так что вам остаётся лишь принять это.
- Принять? – удивился Густав. – Как вы представляете себе это? Вы обманом затащили меня на корабль, препятствуя исполнению долга! Вы лишили меня права выбора, выбора чести или позора! Знаете, что об этом сказали бы в нашей академии?
- Догадываюсь, - спокойно ответила капитан, - но я также подозреваю, что скоро её не станет, так что можете не беспокоиться за свою репутацию. Что касается ваших принципов, то их придётся принести в жертву. В противном случае вы сами стали бы жертвой.
- Да как…
- Ничего не говорите! – прервала она очередной поток возмущения. – Всё равно сейчас не поймёте. Доверьтесь нам, потом будете благодарны.
Фрида махнула рукой на иллюминатор и попросила проводить лейтенанта к нему. Офицер нехотя подчинился и поплёлся к круглому окошку, сквозь которое лился свет маячков.
Снаружи была ночь. Ракета лежала на вершине трека, готовая к старту. С этой стороны комплекса не было видно ничего, кроме склона и прилегающих равнин, покрытых морем тьмы. Пока молодой человек разглядывал оцепеневший пейзаж, позади него шли последние приготовления, сменившиеся обратным отсчётом.
Десять… Люди замерли, их взгляды сошлись на центральном экране, подобно лучам, собранным линзой.
Девять… Все пристегнулись. Последним своё место у иллюминатора занял выпускник академии.
Восемь… Теперь и он застегнул ремень и откинулся на мягкую спинку.
Семь… Главный конструктор поднял руку и произнёс: «Дорогие друзья и товарищи! Попрощайтесь с нашим домом».
Шесть… Гул двигателей усилился настолько, что заполонил собой всё помещение. Люди молчали.
Пять… На востоке показались огни, стремительно приближавшиеся к комплексу, а значит, и городу. Заметивший их Густав хотел было окликнуть Фриду, но слова потонули в прибое сгорающего топлива.
Четыре… Огни разделились на десяток групп, выстроившихся в одну линию.
Три… Ракета накренилась, и кресла автоматически подстроились под новый угол.
Два… Горящие стрелы разрезали небосвод и тут же скрылись из виду.
Один… Ракета начала ползти по рельсам, медленно и неуверенно.
Корабль ухнул в пропасть… Жуткое мгновение для новичков, когда они несутся на огромной скорости вниз, вжимаясь в кресла и пытаясь выхватить из хаоса тряски хоть один предмет. Ещё мгновение, и резкий переворот мира вверх ногами, за которым еле поспевают сиденья. Мощный толчок, и пелена перегрузок вытесняет все другие ощущения.
Величественный монолит выпустил языки всепожирающего пламени и с ураганной скоростью понёсся вертикально вверх, словно лифт на небо. Рёв огласил окрестности, вспенив клубами дыма спокойный океан ночи, - и смолк, поспешая за своим источником. На мгновение настало затишье, прерванное тревожными взрывами со стороны города.
Несмотря на чудовищные встряски, Густав всё же неотрывно наблюдал в иллюминатор поверхность земли. Теперь он прекрасно видел город, огрызающийся на беспокоивших его хищников. Последние взрывались, не долетая до цели, но вместо привычных вспышек на их месте образовывались странные облака, оседавшие на город. Вскоре весь сияющий огнями мегаполис оказался скрыт завесой, и пристально наблюдающий офицер услышал из динамика в кресле голос:
- Они добились своего. Химическое или даже бактериологическое оружие, как знать. Зачем уничтожать прекрасное творение человеческого ума, если можно расправиться с его создателями? Это конец, это конец…
Густав продолжал смотреть на то место, где, как ему казалось, всё ещё стоял невредимый город. Ему хотелось верить, что атака отбита, что люди, бежавшие в подземные переходы, на станции транзита, военные в бункерах поздравляют друг друга с очередной победой над противником и уже готовят ответный залп, но в душе он уже понимал, что радоваться отныне некому. Если кто-то и выжил сегодня, то погибнет в следующий раз, который не заставит себя ждать. Единственное, что он успеет сделать, - это запустить такую стаю ракет, которые превратят в бесплодную пустыню другие города. Немезида – божество, приходящее на поле брани последним лишь для завершения чёрного дела. Она бредёт в полном одиночестве, изыскивая выживших в горниле войны. Ей не нужны ни слава, ни почёт, она не требует награды, - ей нужно лишь удостовериться, что предел разрушений достигнут. Её бескорыстность опаснее, чем алчность власть имущих, ибо она придёт и за ними, как бы глубоко они ни зарылись в своих норах.
Лейтенант неуютно поёжился в своей форме. К чему она теперь? Некому служить, некого защищать. Когда он юношей пришёл в академию, то верил в непоколебимость своей страны и своей армии. Его горячая голова пылала любовью к оружию и блеску наград, но более всего к трепыханию знамени на ветру. Он видел перед собой лишь один прямой путь, протоптанный сапогами миллионов предшественников. Эта дорога казалась безграничной, пока её лента не оборвалась. Последний солдат, сбитый лётчик, он стоял у конца полотна, пытаясь осознать, что же произошло. Всё было сделано правильно, все исполнили свой долг, но оценить результат может только он, преждевременно спасённый.
Почему мы не остановились? Нас же предупреждали, нас одёргивали, но мы упрямо шли по протоптанной дороге, свято полагаясь на авторитет отцов. Думали ли мы сами? Или следовали традиции, заведённому порядку, примеру наших предков? Мы были слепы и не хотели прозреть даже тогда, когда расшибали лбы об стены. А если кто-то и обрёл зрение, то обрекал себя на одиночество, будучи окружён слепцами и их незрячими поводырями. И вот он, конец! Конец для всех, кроме маленькой группки, сбежавшей с планеты в удачный момент. Да, мы бежали с тонущего судна, но что теперь? Какой бесценный груз везём мы Вселенной? Достойна ли наша цивилизация второго шанса? Если мы выживем, то сумеем ли создать новый мир, где не будет страданий и ужасов? И как долго он будет оставаться таким?
Печальные размышления были прерваны вопросом из динамика:
- О чём вы думаете, Густав? Поделитесь, вам станет легче.
- Я думаю о нашем долге, - твёрдо произнёс он, отворачиваясь от иллюминатора.
- И в чём же он заключается? – с неподдельным интересом спросила капитан и через весь отсек посмотрела на хмурое лицо своего бывшего подчинённого.
- В том, что мы обязаны нести наше потрёпанное знамя дальше. Придёт время, и мы или наши потомки зашьём его или изготовим новое. А сейчас самое главное – пронести его на глазах этих звёзд, чтобы они знали, что мы всё ещё живы и мы не сдались.
Во дворце главы города, одновременно являющегося главнокомандующим вооружёнными силами, шли спешные сборы, поэтому сам хозяин принял гостей не в кабинете, а прямо на лестнице, где он умудрялся отдавать приказания не менее десяти советникам и слугам сразу.
- Если цель вашего визита – просить людей для раскопок, то, увы, я не могу выделить ни одного. Наш враг очень серьёзен, а территории, которые мы хотим захватить, нужны нам позарез, поэтому мобилизовано всё население.
- Нет, мы пришли лишь за тем, чтобы поинтересоваться, что за кампанию вы решили провести и испросить разрешение ещё раз войти на территорию Вечного Города, - ответил учитель.
- Идите, если считаете, что там есть что-то ещё интересное, почему бы и нет? Город можно свободно посещать, потому что там не хранится ничего ценного, а разрушить его представляется невозможным.
Сановник отвлёкся на разговор с кем-то из своей свиты, а потом стал рассказывать о своих планах:
- Эти земли принадлежали нашим предкам, но пару столетий назад выскочки из соседней провинции сумели каким-то чудом захватить их и надёжно там обустроиться. Теперь они считают, что мы уже забыли о нанесённых обидах, но мы всё помним! И вернём наши поля и пастбища! Я уже давно вынашивал это намерение, но пару дней назад пришло известие о какой-то смуте в рядах наших врагов, так что я спешу воспользоваться шансом и отвоевать земли с наименьшими потерями. Недаром меня любят в торговой палате и в народе, ведь я слежу за благосостоянием людей и оберегаю казну, как зеницу ока.
- Тогда мы с моим учеником желаем вам успехов в деле восстановления справедливости! – сказал наставник.
- Благодарю, - кивнул государь и спохватился, - а нет ли у вас какого-нибудь оружия? Может, ваши смертоносные лучи, расплавляющие металл?
- Боюсь, они непригодны для боевых действий по причине малой мощности и высоких энергозатрат, - уклончиво объяснил гость.
- Допустим, а другое оружие найдётся?
- Есть, конечно, но это очень мощные установки, не предназначенные для конфликтов по типу вашего. Залп из такой пушки нанесёт непоправимый ущерб всей местности. Кроме того, правила нашего Корпуса запрещают участие в конфликтах на чьей-либо стороне.
- Жаль, - с досадой проговорил глава города и поспешил распроститься с пришельцами.
***
- Хорошо, что ему не пришло в голову попытаться отобрать у нас технику силой, - заметил старший спутник, пока они шли вглубь Вечного Города.
- А мы бы смогли защититься? – осторожно спросил воспитанник.
- Сомневаюсь, щита у нас не было, а оружие, пусть и превосходящее местные образцы по всем параметрам, не смогло бы компенсировать подавляющее численное превосходство, не говоря уже о том, что мы на их территории.
Ученик вздохнул:
- Да, были бы мы на корабле, могли бы диктовать условия.
- Вмешиваться мы не будем…
- Да, я помню, - ответил собеседник.
Таким образом они достигли центральной площади и остановились около подножия монумента неизвестного человека. День был в самом разгаре, и на огромном пространстве площади почти не было тени, исключая вестибюль, ведущий в подземелье. От памятника шёл жар, словно металл, изнемогая от пекла, пытался выплеснуть из себя накопленное тепло.
- Надеюсь, мы идём не в катакомбы? – поинтересовался наставник, оглядываясь вокруг.
- Нет, вряд ли там есть что-то заслуживающее нашего внимания, - заверил неофит и вплотную подошёл к массивному основанию статуи. – Я уверен, что разгадка ждёт нас в голове этого памятника, но туда должен вести секретный проход.
Он достал сканер и начал исследовать металл, постепенно двигаясь по часовой стрелке вокруг постамента. Его наставник следовал за ним, всем своим видом показывая недоверие к этой гипотезе.
- Не вижу корреляции между найденной статуэткой и массивным памятником. Вы снова составляете теорию заговора, дорогой ученик. Мы могли бы вернуться в заброшенный комплекс и обследовать нижние уровни. Наверняка там осталось что-нибудь интересное, но вы так настаивали на прогулке сюда, что я на минуту поверил, будто у вас есть плодотворные мысли насчёт этих руин. А в итоге мы обходим пьедестал в поисках…
Его голос умолк, и на смену ему пришёл тоненький писк сканера, показывающего прямоугольную полость за металлической плитой.
- Быть того не может! – выдохнул старший товарищ и подошёл поближе.
Подопечный улыбнулся и протянул руку:
- Сдаётся мне, там проход наверх. Не хотите проверить?
- Не делайте преждевременных выводов, - как-то огорчённо откликнулся учитель и достал шар-разведчик, - посмотрим, что там.
Плита оказалась достаточно толстой, и пришлось подключить второе устройство, которое наконец проделало брешь в постаменте, открыв узкий коридор. Запечатанный проход повёл путников вглубь основания и закончился тесной винтовой лестницей, уходящей высоко-высоко. Чтобы не тратить время понапрасну, люди послали один из шаров наверх, где он уткнулся в дверь. Она, впрочем, не носила защитной функции, поэтому можно было попробовать открыть её без применения лазера.
Пришельцы стали неторопливо забираться по лихо закрученному полотну лестницы, ища глазами какие-нибудь знаки или подсказки. Увы, голые стены хранили молчание, не собираясь выдавать планы своих строителей. Дверь, вплотную прижатая к спуску, также ничем не выделялась из окружающей обстановки. Яркий свет выхватывал лишь гладкий металл, переходящий из пола в стены и потолок.
- Ладно, признаю вашу победу, - сухо заметил наставник, открывая незапертую дверь, - судя по всему, мы действительно в голове памятника, поэтому сейчас что-нибудь да найдём. А может быть, это просто совпадение.
С этими словами он распахнул дверь, и оба чужака замерли на пороге. Просторный зал полукруглой формы, по-видимому, занимал большую часть головы. Он освещался двумя окошками, разнесёнными симметрично относительно центра помещения. Таким образом, половину дня в этом наблюдательном пункте было светло, в то же время заметить с площади отверстия на такой высоте было чрезвычайно затруднительно. Подойдя к прорезям в металле, ученик осторожно выглянул и произнёс:
- Это левый глаз, а там, значит, правый. Это же идеальная позиция для наблюдения за центром города! Отсюда видно не меньше половины площади с примыкающими проспектами. Но кто и когда разглядывал отсюда город?
- Если здесь и были живые существа до нас, то они ушли задолго да нашего прилёта. Взгляните на слой пыли повсюду: она лежит здесь очень долго. И если рядом с окошками её может сдуть ветер, то вот здесь, - учитель указал на нечто вроде стола в углу, - её ничто не тревожило.
Он бесшумно подошёл к этому единственному элементу интерьера и внимательно осмотрел очередное напоминание о былой цивилизации.
- Хорошо здесь, спокойно, - как-то невпопад добавил он и направился к правому окну.
- Не понимаю, - бормотал тем временем его воспитанник, - неужели это всё, что древние жители хотели показать нам, спустившимся в самые глубины, вскрывшим завод? Это их последнее слово? Пустота, заброшенность и многовековая пыль?
Он помолчал и тоже подошёл к столу, начал выдвигать полки в надежде найти хоть что-нибудь – везде было пусто.
- Да, вы правы, - признал он после усердных поисков, - похоже, я совершенно случайно угадал. Действительно, должны же у таких огромных монументов быть какие-то технические помещения. Может быть, никто и не прятал это место, просто за давностью времён плита настолько приросла, что стало невозможно не только сдвинуть её, но даже заметить проход. Я так надеялся найти сначала таинственных наблюдателей, потом послания Предков, а на самом деле ничего этого не было. Были какие-то люди, повоевали, кто-то успел улететь… Банальная история для нашей огромной Вселенной.
- Банальная, - повторил за ним спутник, стоявший у окна, - за свою жизнь я повидал немало таких миров. Многие были разрушены войной при мне, каждый раз выжившие восстанавливали руины, а потом всё повторялось. Цикл…
Пока последователь слушал невесёлые слова своего ментора, он опёрся на край стола, и тот отъехал к стене. Оглянувшись, он решил вернуть его на место и подошёл со стороны стены, где оставался маленький зазор. Упёршись в столешницу, человек подвинул старинный предмет и услышал негромкий хлопок. Опустившись на колени, пришелец пригляделся, протянул руку и вытащил на свет непрозрачный пластиковый пакет.
- А может быть, я не придумывал, - с сильнейшим удивлением сказал он и потряс упаковку – внутри что-то было.
В полной тишине гости из космоса вскрыли пакет и вытащили из него превосходно сохранившийся журнал. На стандартном сером титульном листе была затёртая надпись, в которой читались только отдельные буквы:
«N..US OR.. S..LORUM».
- Вам что-нибудь это говорит? – спросил учитель и тут же нетерпеливо перелистнул страницу.
Оба жадно впились в текст, аккуратно написанный от руки.
«Мы вернулись спустя много лет. Я не могу выразить словами ощущения при виде планеты, которую мы потеряли много лет назад. Человеческая алчность уничтожила этот райский уголок, превратив его в пустыню. И всё же, хотя теперь здесь почти невозможно жить, я безумно рад встрече с родным миром».
«Сколько трудов мы вложили, чтобы запустить ракету опять. Здесь у нас была вся техника, топливо, приборы, а там всё пришлось начинать сначала. Но мы не могли не вернуться, и двигала нами не только ностальгия. Нет, мы прилетели, чтобы забрать всё, что найдём, всё, что уцелело. За окном я вижу лишь руины, в которых копошатся немногочисленные выжившие. Нас они восприняли как богов, как Предков, вернувшихся домой после многих скитаний. Мне стыдно смотреть им в глаза и говорить, что мы мародёры, которые не ожидали найти никого живого».
«Эти люди, я не узнаю их. Они совершенно не похожи на жителей нашей блестящей столицы. Одичали, позабыли о нравственности, да просто опустились. Какой ужас! Действительно, в тот день, когда мы перестанем здороваться друг с другом, мы перестанем быть цивилизованным обществом».
«Из-за того, что мы раздали половину запасов местным, нам приходится сократить сроки экспедиции. Работаем больше положенного, торопимся уложить технику, материалы, книги и прочее. Хватаем всё, что кажется достаточно ценным и загружаем в грузовой отсек. Дома, то есть там, где мы теперь живём, будем разбирать, а сейчас время поджимает. Местные, я уже отделяю их от себя и товарищей, не против: им явно не нужно ничего из всей этой рухляди».
«Сегодня кто-то из наших полез в под землю и обнаружил, что там высочайший уровень загрязнения. Вытащили то, что смогли, а местным сказали, что внизу крайне опасно: обвалы, трещины и так далее. Что такое химическое заражение, они уже не понимают. Загрузили отсек на восемьдесят процентов».
«Все эти дни были загруженными, и только сегодня, перед отлётом, у меня есть свободный час. Хочу использовать его, чтобы просто описать, что мы увидели.
Много лет назад, покидая этот ад, я сохранил в душе призрачную надежду, что не всё так плохо. Мне казалось, что мы улетели совсем ненадолго и что мы обязательно вернёмся. Эта вера поддерживала меня тогда, когда мы, последние дети своего мира, рыскали по безграничному пространству в поисках приюта для заблудших душ. Мы нашли его, но все надежды на обратный полёт сразу же рухнули, когда выяснилось, что ракету сильно потрепало. Наши предводители немедленно создали комитет по восстановлению корабля, и он работал месяцы, года, десятилетия, чтобы мы вернулись сюда. Экспедиция была добровольной, потому что полёт был подготовлен в полевых условиях, без какой-либо аппаратуры, а значит, риски огромны. Разумеется, одной из наших первостепенных задач здесь стал сбор всех устройств, которые можно использовать. Кроме того, мы опустошили известные нам хранилища и секретные объекты, забрав справочники, оружие и технику.
Это прагматическая сторона дела, но летели-то мы не поэтому. Каждый из вызвавшихся в полёт, в первую очередь, жаждал увидеть место, где мы родились, жили, работали, любили… Очень мало человек знало о подготовке экстренной эвакуации, как мы назвали её после. В связи с этим некоторых пришлось забирать чуть ли не насильно - собственно говоря, именно они-то и решились на путешествие сюда. Лучше всех к прощанию с родиной были подготовлены Хелиус, его ближайшие помощники и, конечно же, Фрида, возглавлявшая охрану космического центра. Из них только один человек полетел с нами в качестве командира. Без него нас бы здесь не было, хотя он бы предпочитал и вовсе не покидать насиженное место.
Самой большой неожиданностью для нас стали люди. Да, кто-то выжил. Правда, это уже потомки тех счастливчиков, и они сами не понимают, где живут и что произошло. Уровень их культуры безнадёжно низок, и я опасаюсь, что ещё нескоро они достигнут былого расцвета. Впрочем, это не помешало нам в своё время развязать страшный конфликт, поэтому я не хочу осуждать этих бедных людей. Взять их с собой мы всё равно не сможем по чисто техническим причинам, да и что бы они делали в нашем новом прибежище? Еды здесь хоть и немного, но она есть, привычка выработалась. А у нас борьба за достойное существование всё ещё продолжается. Как только прилетим, опять включимся в неё, так что расслабляться нельзя.
Наш командир приказал ускорить темпы работы и выдать половину запасов поселенцам. Кроме того, он поведал им легенду о страшном катаклизме, виной которому были сами Предки, то есть наши товарищи. Сказал он им и про опасности подземелий, и про то, что мы всё время наблюдаем за поведением выживших, поощряя их к добрым делам и осуждая плохие. Больше добавить было нечего – может быть, в такой форме они поймут наши предостережения. Хотя я не слишком-то верю в это.
Нам пора улетать, и я хочу оставить этот журнал здесь. Когда-нибудь я вернусь сюда, найду его и смогу оценить, исполнил ли свой долг».
На этом записи заканчивались. Учитель отложил в сторону дневник и печально посмотрел на своего воспитанника.
- Вот из чего сотканы наши мечты,- вздохнул он и, не ожидая ответа, побрёл к лестнице.
Схватив драгоценный документ, его спутник последовал за ним. В голове у него было необычайно много мыслей, но он не смел отрывать наставника от размышлений. В полном молчании они сошли вниз и остановились на выходе. Только теперь ученик решился заговорить:
- Легенды не врали: они действительно вернулись, но не как боги и даже не как хозяева, а как грабители, вернувшиеся за добычей. Так получается?
- Вы у меня спрашиваете? – пожал плечами его собеседник. – Признаться, я ожидал чего угодно, кроме такой пошлой концовки. Эта планета хранила в себе столько тайн, так мне по крайней мере казалось. И что же? Просто разрушенный мир и его жалкие обитатели, что старые, что новые.
- Такими они были, но мы ведь не знаем, где их колония. Вдруг там изгнанники обрели счастье и покой!
- Вы в это верите? – усмехнулся наставник. – С учётом технических возможностей, которые описаны в этом документе, они не могли улететь слишком далеко. Предполагаю, что один из известным нам сегодня миров и есть та самая земля обетованная. А значит, история повторяется.
Он весь как-то осунулся и вышел на солнце. За время их отсутствия тени несколько удлинились и захватили немало свободного пространства. Воздух немного охладился, хотя по-прежнему окутывал, словно теплое пуховое одеяло. Блики света отражались от металла и рассыпались драгоценными камнями по площади некогда великого города. Сейчас он выглядел совсем иначе: тихий и мирный, он спал, глубоко вдыхая воздух своими подземными лёгкими и выдыхая тёплый пар через поверхность нагретых конструкций. Остовы больше не огрызались на непрошеных гостей, а скорее разглаживались в сонные улыбки и морщинки стареющего существа. Тысячелетия без людей заживили раны могучего титана, и теперь он спокойно раскинулся на ложе равнины, смотря удивительные сны, где он сиял и блистал, дарил своим обитателям счастье и уют. Ныне древнее существо отдыхает само, Вечный Город заслужил покой, вечный покой.
Отойдя от памятника несколько шагов, учитель обернулся и взглянул в глаза гиганту:
- Храни этот город, а пуще того храни мечты его жителей, прошлых и будущих.
Последние люди покинули руины и направились к ракете. По пути, проходя через город, они узнали, что войско во главе с правителем ушло в поход и вернётся ещё нескоро.
- Мне кажется, нам не стоит задерживаться здесь. Мы видели всё, не так ли? – обратился старший товарищ к подопечному.
- Пожалуй, - ответил тот, - пора возвращаться. Нас действительно заждались.
Монолит осветился снизу ярким пламенем. Струи газа подняли его над поверхностью земли, подержали так пару мгновений и подбросили вверх, как мячик. Миг – и корабль исчез, оставив после себя мерцающее облако испарений. Впрочем, через минуту оно потухло, подчинившись ночи. Поселенцы смотрели вверх, указывая на маленькую звёздочку среди остальных, рассыпанных по небу.
- Посмотрите, как они радостно мигают, - обронил кто-то, - встречают своих друзей после длительной разлуки.
Путешественники рассекали бескрайний космос в тишине. Вечная ночь уже давно не удивляла их, избороздивших полгалактики. Сейчас они сидели в комнате отдыха и занимались своими делами, наслаждаясь последними часами полёта до базы. Учитель перелистывал журнал, внимательно изучая каждое слово, каждую букву. Его брови были нахмурены, а взгляд сосредоточен, как будто он хотел разгадать какую-то загадку. Второй же пассажир перебирал свои вещи в преддверии конца поездки. В какой-то момент он отложил их в сторону и спросил:
- Почему наблюдатели не вмешиваются в дела других обществ? Я имею в виду, откуда пошло это правило?
- Опыт, - равнодушно бросил собеседник, - периодически у нас появлялись горячие головы, хотевшие изменить мир к лучшему – мы их не держали. И что же? Добился ли хоть кто-нибудь успеха? Нет, на моей памяти такого точно не было. Некоторые возвращались, разбитые и павшие духом. Мы принимали их, ставили на ноги, но никогда не напоминали об их авантюрах, только если они сами начинали говорить. Эти истории так часто повторялись, что однажды было принято решение, что наблюдатели вообще не имеют права вмешиваться в дела других обществ. Требование неукоснительного соблюдения этого правила является залогом нашей безопасности и стабильности.
- Но если вы видите, что можно сделать лучше, просто люди этого не понимают?!
- Значит, когда-нибудь поймут. Жизнь учит тому, что масштабные проекты по устройству жизни миллионов людей не бывают простыми. Это иллюзия. Всегда будет чёрная работа, недовольство, обиды, трения и чёрствая неблагодарность. А самое главное – люди сами не хотят меняться. Последняя наша экспедиция наглядно подтверждает это.
- Да, население само довело планету до уничтожения, а теперь снова воюет, несмотря на предупреждения со стороны спасшихся. Но это же от неведения! Если мы вернёмся и передадим записи правителям всех земель, они прозреют…
- И покаются, - хмуро закончил наставник. – Сколько раз я слышал подобные слова. И никогда, прислушайтесь ко мне, никогда так не происходило. Каждое последующее поколение уверено в своей непогрешимости и превосходстве над родителями, а это не так. Их самонадеянность заставляет повторять ошибки прошлого раз за разом. Это извечный цикл, который нельзя прервать.
- Но вы же прервали? – перебил подопечный.
- Да, потому что нашли способ продлевать свою жизнь на неограниченное время. Благодаря этому мы и не совершаем те же ошибки, ведь нет разрыва в памяти поколений.
- Допустим, но всё же позвольте мне вернуться на эту планету и попробовать исправить положение! – взмолился младший спутник.
- В одиночку такие решения не принимаются, - отрезал собеседник, - да вы ещё и не стали наблюдателем… Вы действительно верите в возможность изменения общества к лучшему? – подчёркнуто официально спросил он затем.
- Да, я убеждён, что этим людям стоит помочь. Они станут лучше, нужно лишь сказать им, что делать, - вдохновенно ответил кандидат в наблюдатели.
***
Вошедший человек положил лист бумаги на стол и сел в ближайшее к нему кресло.
- Вот рапорт. Я уже изучил его и полностью согласен с заключением.
- И каковы рекомендации?
- Не принимать в Корпус, отправить обратно и стереть воспоминания о периоде обучения, как было установлено договором с кандидатом.
- Сказать, что я удивлена, значит, ничего не сказать. Он же так долго провозился с этим мальчиком, а теперь сам же предлагает отправить его назад, развернуть сейчас, когда обучение почти завершено.
- Он утверждает, что во время последнего испытания была замечена тенденция к проектам в духе всеобщего счастья. Это, как вы понимаете, крайне нежелательно для нас.
- Разумеется, но я бы хотела изучить рапорт подробнее. Мне всегда интересна точка зрения старейших членов нашего Корпуса.
Отчёт по кандидату №32152911
«Несмотря на успешное овладение всеми курсами и несомненные природные способности кандидата, я не рекомендую включать его в состав наблюдателей. После ознакомления с нравами и обычаями множества миров, входящих в сферу наших интересов, он всё также уверен в том, что может создать социальную утопию. Подобный оптимизм мы неоднократно встречали ранее, но все попытки основания новых колоний и благоустройства существующих потерпели закономерный крах. Стремясь сберечь новый мировой порядок, я, следовательно, рекомендую вернуть кандидата обратно. Мы прибудем домой через час - прошу подготовить команду для встречи. Что касается технических подробностей последней поездки, то я изложу их в отдельном отчёте. Никаких значительных изменений замечено не было.
ЕФТУБГ»