— Стелла, — сказала она низким, хриплым голосом. — Извини, не знала, что ты будешь здесь, иначе…
— Все в порядке, — я махнула рукой, заставляя себя улыбнуться. — У меня был клиент, и он отменил встречу в последнюю минуту, поэтому я решила прийти домой пораньше, принять ванну. У меня большая стопка книг, которая только растет, так как я продолжаю покупать новые, не читая старые, — пробормотала я. — Я решила поставить перед собой цель каждый божий день выделять время, чтобы немного почитать. И мне нужно просто притормозить, понимаешь?
О… боже мой. Почему я все еще говорю? Болтаю о долбанных книгах перед красивой бывшей Джея… или кто она там. Та, что много для него значила, раз он впустил ее в свою жизнь. В крепость, которую держал так крепко, что даже я не исследовала ее полностью.
— В общем, — я сделала паузу, глубоко вздохнула и махнула рукой, — ничего страшного, что ты здесь. На самом деле, я рада. Мы никогда толком не встречались. — Моя улыбка была такой натянутой, что казалось, лицо вот-вот расколется.
Я была полна решимости не извергать ни одной из своих ядовитых мыслей на эту женщину. Она ни в чем не виновата. У нее не было обязательств передо мной. Она была не из тех, кто хранит секреты. Она была просто женщиной, которая влюбилась не в того мужчину. Тот, кого жаждала. И жила на те крохи, которые он продолжал ей давать. Я содрогнулась, подумав, как легко могу стать такой же.
— Я тоже, — неуверенно улыбнулась она. — Я знаю, что мистер Хелмик предпочел бы… сам спланировать нашу встречу, но я так рада, что ты вернулась. — Ее глаза заблестели теплом.
Искренность? Конечно, нет. На благотворительном вечере было ясно как день, что она влюблена в Джея. Ни одна женщина, влюбившаяся в Джея, не была достаточно чистой и доброй, чтобы искренне радоваться, видя, как он делает то, чего обещал никогда не делать: любит другую.
Но я не могла найти ничего темного или уродливого на ее лице. Возможно, она была просто великой актрисой. Или лучшей женщиной, чем я.
— Я тоже рада, что вернулась, — выпалила я, добавляя фальшивую радость в свой голос, как будто меня оценивали. — Навсегда, я вернулась навсегда. — Я не знала, почему добавила это. Ехидно и не к месту, но ничего не могла с собой поделать. — Тебе тоже больше не нужно этого делать, — продолжила я, ненавидя себя, кивая на холодильник. — Я могу сама купить продукты. Я знаю, что нравится Джею. — В моем голосе не было язвительности. В этом нет необходимости. То, что я говорила, было ясно как божий день.
Джей — мой.
Я никогда не думала, что стану такой женщиной. Мелочной, властной женщиной, втирающей свою победу в лицо раненым, как соль в рану. Но вот она я.
Фелисити вздрогнула. Я еще больше возненавидела себя за это. Другая больная, уродливая часть меня была удовлетворена, счастлива за то, что я попала в цель.
Она поджала губы и кивнула.
— Конечно, — ответила она тихим голосом.
Именно тогда она подняла руку, чтобы заправить волосы за уши, и солнечный свет, струящийся через окна, отразился от ее браслета. Бриллиантовый браслет. Такой же, как у меня.
Мое сердце бешено колотилось в груди, а к горлу подступила желчь. Я сделала все возможное, чтобы проглотить это. Делала все возможное, чтобы сохранить эту фальшивую улыбку на лице.
— Знаешь, я совсем забыла, у меня скоро встреча, — размышляла я, хватая свою сумочку с того места, где я бросила ее на стойку. — Это срочно, и чем скорее я доберусь туда, тем лучше. Было очень приятно наконец-то познакомиться с тобой, Фелисити.
А потом я выбежала из дома.
Из дома Джея.
Уж точно не из нашего.
***
Как раз в тот момент, когда я пронеслась мимо помощника Джея в его офис, меня осенило, что я никогда не была в офисах Джея в центре города. Элегантные, дорого обставленные офисы, в которых, вероятно, размещались все его законные предприятия. Я не встречалась с ним здесь за обедом, не встречалась с его помощниками, понятия не имела о специфике того, что здесь происходит.
Джей даже никогда не говорил мне, где находится это место.
Его глаза слегка расширились, когда я ворвалась в дверь.
— Стелла, — поприветствовал он, откладывая стопку бумаг, которые держал в руках.
— Знаешь, что мне пришлось искать в Google твой офис? — рявкнула я, бросаясь вперед.
Он моргнул один раз, лицо ничего не выражало.
Я не дала ему ответить.
— Да, мне пришлось погуглить местоположение места работы своего жениха, потому что он, бл*дь, никогда мне об этом не говорил! — выругалась я, повысив голос до крика. Я планировала сидеть перед ним за столом, говорить спокойно, красноречиво, позволяя ему объясняться.
Теперь, когда я здесь, смотрела на его красивое пустое лицо, охваченный чувством, которое испытывала всякий раз, когда Джей рядом, ярость была единственным вариантом. Поэтому я расхаживала взад и вперед. И кричала.
— Еще одна вещь, о которой ты мне не сказал, — проскрежетала я. — Фелисити. Конечно, я знала о ее существовании, но не знала, кто она такая. Но сегодня все стало ясно. Когда я пришла к тебе домой…
— Это наш дом, — прервал Джей холодным голосом.
Я остановилась как вкопанная, прищурившись на него.
— Нет, — прошипела я. — Наш дом — это общее место. Там, где нет секретов. С холодильником, полным еды, которую мы покупаем вместе в гребаном «Whole Foods», а не там, что твоя бывшая гребаная любовница покупает продукты и готовит для тебя!
Я понимала, что чуть не кричу в очень тихом, очень высококлассном офисе, но, честно говоря, сейчас мне наплевать. Что делало все еще хуже, так это то, что Джей спокойно сидел там, с этим гребаным идеальным лицом и этим гребаным огоньком в глазах. Он не казался встревоженным, разозленным из-за того, что я расхаживала по его очень модному кабинету, устраивая сцену. Его не беспокоили мои эмоции, которые скрывались за яростью. Джей был достаточно эмоционально умен, чтобы понимать, сколько боли скрывается за всеми этими криками.
Мои кулаки были сжаты по бокам, и потребовалось много усилий, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь. Не думать о некрасивых, жестоких и горьких вещах, которые можно сказать. Я хотела причинить ему боль, хотела проникнуть достаточно глубоко, чтобы вызвать реакцию, чтобы получить от него что-то. Я хотела причинить ему боль, как он причинил ее мне.
— Она не моя любовница, Стелла, — ответил он.
Тон его голоса только еще больше разозлил меня.
— У нее такой же гребаный браслет, как у меня! — закричала я, тряся перед ним запястьем, не понимая, почему, черт возьми, браслет все еще там. Мне следовало швырнуть его в океан или что-нибудь столь же драматичное, прежде чем приехать сюда.
Теперь уже слишком поздно.
— Ты подарил ей этот браслет или нет? — потребовала я.
Джей на мгновение замолчал. Его глаза оценивали. Он никогда раньше не видел меня такой. Такой злой. Я не думала, что когда-то была так зла за всю свою жизнь, и даже если была, то никогда не набиралась смелости, чтобы обрушить это на Джея, боясь потерять его. Но сейчас начинала сомневаться, был ли он моим когда-нибудь.
— Да, — наконец заговорил он, слова были отрывистыми.
Мой желудок сжался, а во рту пересохло, хотя я знала, что это правда, еще до того, как он заговорил.
— И ты трахал ее, — сказала я, не спрашивая, но молча умоляла его не соглашаться.
— Да.
Я словно проглотила бритвы.
— У тебя есть женщина, носящая бриллианты, которые ты ей подарил — точно такие же, как у меня, позволяя расхаживать в нашем доме? — теперь я говорила медленно. Тихо. Больше не было причин кричать.
— Это еще не все, Стелла, — сказал Джей.
Я быстро кивнула.
— О, я уверена, что всё, Джей. Просто жаль, что ты не доверял мне и не рассказал больше.
Именно тогда я развернулась и вышла.
Он не последовал за мной.
ГЛАВА 9
Стелла
— Пап. — Я пристроила свой телефон на сгибе плеча, держа в руках кучу дерьмовой одежды от кутюр. Мне очень, очень нужен помощник. — Я знаю, что была ужасной дочерью, и должна тебе около трех телефонных звонков, но я иду на фотосессию и пью только кофе, так что мои мозговые клетки вялые. Можно перезвоню?
Все это, конечно, было правдой. Но я также правда не хотела разговаривать со своим отцом, потому что не хотела, чтобы он услышал в моем голосе что-то такое, что заставило бы его задавать вопросы. Я была бы в порядке, если бы не ситуация с Джеем.
Но я не хотела говорить об этом своему отцу. Не хотела рассказывать ни одной гребаной душе о нашей ссоре. Даже несмотря на то, что это была не просто ссора. Казалось, это невозможно исправить. Боль внутри меня была живой, дышащей вещью, которая усиливалась с каждым движением. Я слишком быстро впустила его обратно в свою жизнь. Ни хрена не поняла с прошлого раза. Вложила слишком много себя в эти отношения, поэтому, когда они раскалывались, казалось, что все внутри меня ломается.
Я не видела выхода из этого положения. Не знала, как прощу его за эту ложь, не задаваясь вопросом, сколько еще он скрыл. И я не могла поговорить со своими подружками. Зои наймет киллера, потому что она только-только смирилась со всем этим. Ясмин спокойно говорила бы со мной и посоветовала бы порвать с человеком, который обманывал меня, который уже причинил мне сильную боль. Я ничего не знаю о его жизни.
Рен была бы лучшим вариантом, так как она была единственной из моих друзей, кто состояла в команде Джея. Но я хотела, чтобы она там и осталась.
Папа был не из тех, кому я могла бы рассказать такое, потому что тогда пришлось бы объяснять ему всю суть «договоренности», и да, это не совсем то, что девушка рассказывает своему отцу. Особенно с тех пор, как этот отец смирился с мыслью, что Джей станет его зятем.
Да и Джей не позвонил ему для того, чтобы сначала спросить его разрешения. Мой отец был прогрессивным человеком, но я знала, что он немного раздражен всем этим. К счастью, папа не держит обиду, и все, чего он хотел, — это чтобы его дочь была счастлива. И, к счастью, он вообще не знал, что мы расстались. Мне каким-то образом удавалось притворяться, что мы все еще вместе, благодаря разнице во времени и неспособности моего отца читать тон через смс.
Я пыталась переварить эту новость, пыталась залечить эту боль самостоятельно. Потому что даже в своей ярости не могла провести прошлую ночь без Джея, была слишком слаба, чтобы наказать его. Я спала с ним. И даже позволила бы прикоснуться ко мне. Ждала, что он попробует извиниться своими руками, своим телом. Я не сказала ему ни слова за все это время, но отвечала не голосом, а своим собственным телом. Потому что, несмотря на то, как он поступил, я все еще принадлежу ему.
Этим утром я встала с постели ни свет ни заря, приняла душ и собралась, игнорируя его, и ушла, даже не выпив чашку кофе. Кофе, который она купила. Джей наблюдал, как я собираюсь, и не сказал ни слова. Не пытался ничего объяснить или исправить. Может, это ранило меня больше. У меня были ожидания относительно того, что должен сделать человек после предательства такого масштаба. Должны быть извинения. Ласка. Цветы. Это бы ничего не изменило, но это хоть какие-то усилия.
С другой стороны, почему я ожидала, что Джей будет вести себя как любой другой мужчина? Я влюбилась в него именно потому, что он не был похож ни на одного другого мужчину.
— Стелла, милая.
Что-то в голосе моего отца заставило меня остановиться, кровь похолодела.
— Я просто скажу это, потому что у меня нет возможности сказать мягко. Твоя мать умерла, — сказал он мне, его голос был неровным, дрожащим и совсем не узнаваемым.
Я смотрел вперед, на съемочную площадку. Викторианская Англия. Или так там. На самом деле я смотрела «Влюбленного Шекспира» и ничего не понимала о Викторианской Англии.
— Но я только недавно виделась с ней, — прохрипела я, быстро моргая, пытаясь переварить то, что сказал отец. — Она не может быть мертва. Мы пили чай в маленьких цветастых чашечках. На ней были тапочки.
— Аневризма головного мозга, Стелла, — медленно проговорил папа. — Это было очень неожиданно. Быстро. Она не страдала.
Я изо всех сил старалась удержать слова моего отца, его голос, но я не могла. Все превратилось в глухой рев, пальцы онемели.
— Я, эм, пап, я на работе. Мне надо… разобраться с корсетами. Я буду дома через… скоро. Я скоро буду дома. Люблю тебя.
Затем повесила трубку. Я отключила своего скорбящего, убитого горем отцом, потому что не могла с этим справиться. Вес телефона внезапно стал слишком велик, чтобы я держала его возле уха.
Кутюр и корсеты, которые я держала в руках, упали к моим ногам, я развернулась и пошла. Понятия не имею, куда. Сказала отцу, что еду домой. В конце концов, я доберусь до Миссури, но сейчас у меня нет дома. Так что я просто пошла.
Джей
— Дмитрий, я говорил это раньше и повторю еще раз, мне не нужен партнер. — Джей сохранял ровный голос, невозмутимое выражение лица и держался так дружелюбно, как только мог перед лицом убийственного психопата.
Какой бы важной ни была эта встреча, Джей думал о Стелле. Ему нужно сосредоточиться на этом, ведь Дмитрий был скользким ублюдком, и Джей знал, что тот ухватится за малейшую оплошность и использует Стеллу, как повод для возмездия, ради попыток захватить бизнес или убить его работников. Джей не ошибся. Каждое слово, каждое движение были настолько рассчитаны, что теперь их было нелегко распознавать. Раньше все было по-другому.
До Стеллы.
Все пошатнулось с той секунды, как она вошла в его офис в Клатче той ночью. Она заставила его быть человеком. Или настолько близко к человеку, насколько он был способен. Чтобы быть монстром, теперь нужно прилагать усилия. Он не мог не думать о ней. Каждый удар его сердца был мыслями о Стелле. Даже в лучшие времена между ними, которых было не так уж много. Сейчас они определенно переживали не лучшие времена. Она не общалась с ним. Он заставил ее спать с ним в одной постели, потому что дал обещание, что они никогда не проведут ночь порознь. Она не разговаривала с ним, но и не сопротивлялась ему.
Стелла не сопротивлялась, когда он прижался к ее губам, раздвинул ее ноги и переместился между ними. Она подавила каждый стон, не произнесла ни единого слова. Даже тогда, когда он двигался внутри нее, даже когда она сжалась вокруг его члена в оргазме. Ничего.
После этого она вставала, чтобы помыться в ванной. Потом возвращалась в постель, сворачивалась калачиком и отворачивалась от него. Джей не позволял этого, и она не сопротивлялась, когда он подвинул ее к себе. Она даже расслабилась, но ничего не сказала.
Это убило его. Убило его, нахрен. Он не знал, как сделать всё лучше. Как объясниться. Потому что не было нормального объяснения. И теперь он сидел напротив Дмитрия, глядя на перспективу войны, которая подвергнет Стеллу опасности. Чертовски плохой день.
Джею до боли хотелось всадить пулю в мозг этому придурку с квадратной челюстью, но все не так просто.
Дмитрий откинулся на спинку стула, громко вздохнув.
— Ах, друг мой, мы не спрашиваем, нужен ли тебе партнер. Мы говорим, что теперь он у тебя есть, — он ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы.
Кровь Джея стала горячей, сердце грохотало в ушах, когда красный цвет пополз к краям его зрения. В ту секунду, когда Дмитрий появился в Клатче два месяца назад, Джей понял, что мирно всё не закончится. Он пошел на это, потому что ему нужно быть умнее. Нужно подготовиться. Нужно создать защиту для Стеллы.
До нее он был умнее, да. Но, скорее всего, покончил бы с этим гораздо раньше. Его действия были бы быстрыми. Грубыми. Эффективными. Но эффективными только потому, что ему нечего было терять. Не было никакого способа причинить ему боль.
Теперь есть Стелла.
Это не только способ причинить ему боль. Это способ уничтожить его.
Он затянул это дело. И теперь Дмитрий сидел в его кабинете, давая понять, что необходимо действовать.
Кровь должна пролиться.
Прямо перед их гребаной свадьбой.
Если она еще состоится.
При этой мысли зазвонил телефон.
— Я должен ответить, — сказал он Дмитрию. — Бизнес не останавливается.
Дмитрий встал.
— Еще бы. Будем на связи. До встречи. — В его голосе звучала угроза, но Джей не испугался, поэтому кивнул в знак согласия.
— Джей Хелмик, — ответил он, все еще думая о Стелле. Застрял на одном страхе, что он снова потерял ее. Он этого заслуживал. Но Стелла не хотела уходить. Они связаны друг с другом. К лучшему или к чертовски худшему.
— Джей, это Ричард, отец Стеллы.
Джей немедленно выпрямился, от тона Ричарда у него кровь застыла в жилах.
— Стелла с тобой? — спросил Ричард.
Джей уже стучал по своему компьютеру, определяя ее местонахождение с помощью программы слежения, которую установил в ее телефон.
— Нет, но я знаю, где она, — сказал он, вставая. — Что происходит?
— Ее мать умерла, — сказал Ричард Джею хриплым голосом. — Я позвонил ей, но она потом сбросила. Больше не могу до нее дозвониться.
— Я заберу ее, — заверил его Джей. — Мы прилетим сегодня днем.
— Спасибо, Джей, — ответил Ричард, голос мужчины едва сохранял ровный тон.
— Увидимся вечером, — сказал Джей, затем остановился у лифта. — И, Ричард, мне очень жаль.
Когда Джей повесил трубку, то понял, что правда сожалеет. Потому что он услышал это в голосе мужчины. Что будет с Джеем, если он когда-нибудь потеряет Стеллу? Он напугался до чертиков.
Он должен найти ее.
***
Она сидела на скамейке в Санта-Монике и смотрела на море. Дул холодный ветерок, а на ней была только кофточка. Джей тут же снял свою куртку и накинул ей на плечи. Стелла даже не пошевелилась. Даже не взглянула на него.
Крошечная искра ярости вспыхнула из-за того, что она была так погружена в себя. Несмотря на то, что она, очевидно, через многое проходила, это не было оправданием. Очень легко кто-то может пометить ее. Причинить ей боль. Нанести ей вред самыми разными способами. У Джея было достаточно проблем, чтобы не приставлять к ней постоянно одного из своих людей — он знал, что она будет сопротивляться этому, — просто чтобы быть уверенным в ее безопасности.
Однако сейчас было не время отчитывать ее за то, что она так легкомысленно относилась к своей безопасности. Пришло время помочь ей. Утешить. Джей понятия не имел, как это сделать.
Для него было ударом в живот видеть ее такой. Она казалась такой маленькой. Крошечной. Как будто съежилась за пару часов. С помощью одного телефонного звонка. Стелла, несмотря на свои физические данные, всегда казалась ему такой большой. Такой сильной. Она занимала все пространство в комнате, и люди не могли не заметить ее, потому что она была чертовски сияющей. Потрясающая, харизматичная, каким-то образом умудрялась говорить о своем чертовом коте или своем любимом научно-фантастическом телешоу с первым встречным, и они ловили каждое ее слово, как будто она сообщала им совершенно секретную информацию.
Стелла была самым большим чудом в его жизни, ее присутствие, ее сущность проникали даже в самые темные уголки. Теперь одна новость высосала из нее всю жизнь.
И если бы он не облажался с Фелисити, Стелла не оказалась бы сидящей на грязной скамейке в парке без свитера, главной мишенью для любого, кто может ее похитить. Стелла пошла бы к нему. Пришла бы к нему со своей болью и доверилась ему.
А он подорвал ее доверие.
Позже он себя за это накажет.
— Стелла.
Она моргнула, все еще глядя на океан, но он знал, что она его услышала. Черт, он хотел прикоснуться к ней, но все в языке ее тела говорило обратное. Обычно Джею было бы наплевать на то, о чем предупреждал язык тела Стеллы. Он достаточно долго времени провел без нее, не имея возможности прикоснуться к ней. Если его женщина близко, его руки были на ней.
Но он причинил бы ей боль, если бы прикоснулся. Джей боялся, что она разобьется вдребезги, как только он коснется ее рукой.
— Стелла, — повторил он.
Она посмотрела на него пустыми глазами. Джей сдержал дрожь.
— Стелла, нам нужно идти. — Он хотел добавить «домой», но это была больная тема. Этот дом для нее небезопасный. Уже нет.
Из-за него.
Он протянул руку, и она посмотрела на нее пустым взглядом.
Джей ждал. Стелла имела полное право игнорировать его прикосновения. Он причинил ей достаточно боли.
Но через несколько секунд она вложила свою маленькую руку в его.
Джей вздохнул про себя с облегчением, хотя он не должен был быть так чертовски доволен тем, что его женщина захотела держаться за него, даже после того, как он причинил ей боль.
Но он был очень рад.
Стелла
Джей собрал вещи для меня. Отвел в душ, вымыл, а затем выбрал одежду. Это первый раз, когда я была обнажена, когда его руки касались меня, и это не закончилось оргазмом. Хотя где-то внутри меня была скрытая потребность, но она была похоронена глубоко под слоями оцепенения, под которыми я сейчас пряталась.
Джей не приставал, его брови были нахмурены от беспокойства, а челюсть напряжена на протяжении всего процесса. Но он заботился обо мне. Нежно. С терпением. С любовью. С состраданием, на которое я не думала, что он способен.
Но было много вещей, на которые я думала, что он неспособен.
Мне удалось одеться и причесаться самой. Я залпом выпила водку, которую он принес мне, морщась от острого вкуса, но благодарная за жжение в горле.
Потом села в машину, поехала в аэропорт и села на самолет, который он заказал. Я не спрашивала, куда мы направляемся. Точно так же, как не спросила его, как он нашел меня или как узнал, что происходит. Это же Джей.
Только когда мы были на высоте тридцати тысяч футов, он перестал мириться с моим молчанием. Несмотря на то, что моя мать только что умерла, часть моего мозга все еще цеплялась за то, что произошло до всего этого.
Фелисити.
Что со мной не так? Неужели я действительно была такой эгоисткой?
Все, чего я хотела, это свернуться калачиком рядом с Джеем, хотела прильнуть к нему, как к единственной безопасной, стабильной вещи в мире. Но это не так. Я не могла преодолеть пропасть между нами, потому что не простила его. Больше не верила, что он для меня безопасен.
— Стелла, — Джей встал передо мной на колени, положив руки мне на ноги. Его лицо было осунувшимся, брови нахмурены, а голос резким. Он обеспокоен. — Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, — взмолился он, когда я не ответила.
— Тебе нужно, чтобы я с тобой поговорила? — повторила я мертвым тоном. — Потому что ты беспокоишься, что я потеряю себя в печали или отчаянии из-за смерти мамы, или потому что беспокоишься о том, что твоя ложь сделала с нами?
Он вздрогнул. Это должно было стать победой, но нет.
— Потому что, так долго не слыша твой голос, я схожу с ума, — невозмутимо ответил он. — Мне не нужно, чтобы ты меня прощала. Не жду от тебя этого. Я облажался. Я чертовски ненавижу себя за то, что причинил тебе боль. Ненавижу себя за то, что это дерьмо совпало со временем, когда я тебе нужен. И это моя вина.
Джей встал. Я заскучала по его рукам на своих бедрах.
Он провел рукой по волосам, движение было безумным, маниакальным для такого человека, как Джей. Его брови были нахмурены, рот опущен. Он снял свой пиджак, небрежно бросил на одно из сидений в самолете, рукава его рубашки были беспорядочно закатаны, вены на жилистых предплечьях выступали.
— Я не знаю, как тебе помочь, — он стиснул слова, как будто ему было больно. Его глаза метались по салону самолета, глядя куда угодно, только не на меня.
Я зачарованно наблюдала, как мой мужчина, моя скала, моя сталь разваливалась на куски.
Радужки, похожие на зеленые шарики, наконец-то остановились на мне.
— Я могу убить человека, Стелла. Легко. Без запинки. Без угрызений совести. Я могу сделать так, чтобы его, бл*дь, вообще никогда не существовало. Могу разрушать жизни. Навредить кому-нибудь. Могу заставить тебя кончить. Заставить тебя умолять. Каким-то образом заставил тебя влюбиться в меня, но это не умение, это лишь несчастный случай судьбы.
Его руки легли на мои бедра, подтягивая меня с моего места к своему телу. Я была благодарна за контакт, за легкую боль, которая исходила от того, как он сжимал меня.
— Я могу всё это, — продолжил он, в нескольких дюймах от моего лица. — Потому что мир порезал меня, когда моя кожа была мягкой, и я весь покрылся шрамами, чтобы никто никогда больше не заставил меня истекать кровью. Я ожесточился против всего мира, чтобы никогда не чувствовать боль, а лишь сам ее причинять. — Он поднял руку, чтобы погладить меня по лицу. — Но теперь у меня есть ты, и мне нужно быть с тобой мягким. А я, черт возьми, не знаю, как это сделать.
Полная беспомощность в его голосе проникла сквозь мои слои. Через все. Поразила самую суть меня, ту часть, которая все еще кровоточила из-за предательства, ту часть, которая была разорвана на куски из-за смерти матери и всего, что осталось неразрешенным с ней. Как бы я ни была зла, наказать его не так уж и просто.
Я подняла руку, чтобы схватить его за шею, прижать еще ближе ко мне, чтобы он не отодвинулся от меня.
— Ты делаешь это прямо сейчас, — прошептала я. — Ты ведешь себя так нежно, как только можешь. Мне больше ничего не нужно, кроме тебя.
— Нам нужно поговорить о…
Я приложила палец к его губам, прежде чем он успел произнести ее имя. Я не могла сейчас слышать это.
— Да, — согласилась я, чувствуя под всем этим кипящее пламя ярости. — Но не сейчас.
Джей вглядывался в мое лицо. Я знала, что он был не из тех людей, которые откладывают трудные разговоры. Особенно только потому, что кто-то другой не хочет этого.
Но он кивнул, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня в макушку.
— Не сейчас, — согласился он.
— Ты можешь кое-что для меня сделать? — прошептала я, цепляясь за него.
— Что угодно.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на него.
— Трахни меня, — прохрипела я.
Его глаза потемнели.
— Это я могу, Стелла.
И он это сделал.
Дважды.
Неделю спустя
На похоронах моей матери присутствовало мало народу. Очень, бл*дь, мало. Рен, Ясмин и Зои, конечно же. Они прибыли в тот же день, бросив все без колебаний, когда я позвонила им с новостями. Рен принесла с собой виски двадцатилетней выдержки, любимое виски моего отца. Она напилась с ним в первую ночь, когда приехала, залечивая его эмоциональные раны так, как могла только Рен. Зои организовала похороны и поминки, а Ясмин уладила все юридические вопросы, связанные со смертью, а их было очень много. И все трое они вместе со мной заняли комнату моей матери в лечебнице, давая мне по мере необходимости порции водки. Так что да, у меня были самые лучшие подруги.
Но как долго они продержатся, если мой разум начнет разрушаться, если я начну отходить от того, кем была раньше?
У меня внезапно возникли болезненные мысли о собственных похоронах, о том, кто будет присутствовать на них, и я возненавидела то, что у моей матери не было подружек, которые могли бы помочь ей пережить трудные времена в ее жизни. Затем у меня возникла эгоистичная, ужасная мысль о том, как выглядели бы мои похороны, если бы я пошла по ее стопам, потеряв себя и потеряв всех в своей жизни.
Я подумала, хорошо, что на ее похоронах было так мало посетителей, потому что отец отказался позволить мне оплатить похороны, и он, черт возьми, не собирался позволять Джею тратить на это ни цента. Очевидно, это какая-то мужская гордость, и как бы сильно меня все ни бесило, это мой отец. Я пыталась спорить с ним, но потом он взял и разбил мне сердце.
— Это моя обязанность как ее мужа, Стеллс, — объяснил он с усталыми и полными печали глазами. — Я был ее мужем все эти годы. Муж заботится о своей жене. Защищает ее. Я не мог защитить ее от демонов в голове, не мог исправить ее. Но это я могу сделать для своей жены. Это одна из последних вещей, которые сделаю для нее, а потом буду заботиться лишь о тебе. — Он обхватил мою щеку ладонью, и его глаза устремились туда, где Джей стоял снаружи с телефоном у уха. — Я знаю, что сейчас есть другой человек для этого, но я всегда буду рядом. Несмотря ни на что.
— И ты всегда будешь нужен мне, пап, — прохрипела я. — Всегда.
Он обнял меня, когда я разрыдалась, злясь на себя за то, что не смогла сдержаться, чтобы не расстраивать отца. Но опять же, Джей всегда был рядом — не то чтобы я жаловалась, — и папа, возможно, горевал, но он также был альфа-самцом, мужчиной со среднего запада, чьи ценности были устаревшими, но сильными, он не собирался позволять другому мужчине видеть его слабым.
— Он молодец, — сказал папа, когда наконец отпустил меня и вытер слезы с моих глаз.
Он кивал на Джея, который стоял, прислонившись к машине, и наблюдал за нами. Джей, который был здесь все время. Который не произнес ни слова во время службы, почти не произнес ни слова за всю неделю, но это не имело значения. Он был рядом.
Но моя ярость кипела позади горя из-за женщины, чье имя не хотела называть.
— Он позаботится о тебе, — продолжил папа, оглядываясь на меня. Он снова коснулся моей щеки. — И я понимаю, что такое современная женщина, и ты можешь позаботиться о себе, — добавил он, прежде чем я успела прервать. — Ты можешь позаботиться о себе, даже очень. Но приятно знать, что кто-то есть рядом, когда тебе этого не хочется. Для тех случаев, когда ты изнемогаешь, пытаясь позаботиться о своем отце, чья работа также заключается в том, чтобы заботиться о тебе.