Над 3D моделью, прямо под моей физиономией, бегут цифры. Это обратный отсчет секунд до столкновения… Приготовились... Эмоциональным зрителям я рекомендую взять в руки рюмку с чем-нибудь успокаивающим, типа самогона. Сейчас раскроем пошире глаза… Осталось совсем фиг да ни фига… Вспышка… Упс… De puta madre! Секунду… Я спрошу, что это значит… Ага! Я врубилась. Вот это светящееся пятно овальной формы значит, что сорвана кора Венеры, и оттуда прет что-то вроде магмы. Тлалок повел себя, как снаряд, попавший в бруствер. Он застрял где-то в стороне от овальной воронки, а с противоположной стороны выбросил грунт… В смысле, кусок какого-то континента… В общем, все эти яркие конфетти и темные кляксы, которые разлетаются по диску Венеры… Так… на диске все затянуло пылью, там ничего не разглядеть. Зато вне диска мы видим вылетевшую часть грунта. С такой дистанции кажется, что это шлейф пыли, но там могут оказаться обломки размером с гору. Мне подсказывают, что некоторые из них могут выйти на стационарные орбиты, и тогда у Венеры будет несколько лун. У Земли одна большая Луна. У Марса две маленькие, а у Венеры лун пока нет… Интересно, если они возникнут: то считать их естественными спутниками, или искусственными? Я бы назвала их искусственными естественными… Так. Мне тут мягко сообщили, что я бестолочь. Я забыла сказать про ударную волну в материковых породах. Эта волна разбежалась от места удара, ее можно было видеть. Сейчас под ее воздействием начинается активизация спящих вулканов, поэтому вы наблюдаете, как диск Венеры полностью затягивает пыль, а сквозь нее различимы маленькие тусклые точечки и черточки. Это локальные извержения и разломы коры.
Вы помните, что цель проекта «Ballista-Astarta» - охлаждение поверхности Венеры до примерно земной температуры. Если проект сработает, то через годик – другой на Венере можно будет жить… В начале придется гулять по ней в кислородной маске…
Все. На месте Венеры сплошная пыль. Сейчас видно, что с солнечной стороны она блестит, как снег. Такой пушистый снежок образовался. Кто был в Антарктиде, тот, наверное, играл в снежки и сейчас заметил сходство… Между прочим, на земных телескопах кажется, будто Венера разбухла до размеров больше Юпитера. Это у нее теперь такой модный костюмчик из блестящей пыли, типа, пуховика. Опять у меня антарктические мотивы. И это не случайно. Все скажем «Maururoa» отличной девчонке Оо Нопи, участнице антарктической группы «Muspell-Ballista». По ее просьбе, док Энди Роквелл из Технического Университета Окленда, Аотеароа - Новая Зеландия, участник той же группы, согласился ответить online на наши вопросы… Док Энди, вы на связи?
Роквелл: Да, Пепе. Кстати, мне нравится ваша манера спортивного комментатора.
Кебо: Это я по жизни такая заводная. Док Энди, как вы оцениваете этот гейм, и как дальше будет развиваться проект?
Роквелл: Гейм отыграли как надо. Забили мяч точно под планку. Ближайший месяц прекрасную Венеру лучше не трогать и даже не приближаться к ней. Потом начнется период стремительного падения температуры, и в июле мы можем начать выбирать перспективные места высадки. Хотя, сама высадка возможна только в конце года. А ближайшие задачи – это, во-первых, поиск наиболее перспективных искусственных естественных лун (я пользуюсь вашим термином), а во-вторых, организация встречи прибывающей пары новых «Диогеновых бочек» - маленькой и большой.
Кебо: На счет бочек – понятно. А что значит «перспективная луна»?
Роквелл: Это любой достаточно крупный камень, с характеристическим размером несколько сотен метров, на достаточно стабильной и безопасной орбите. Согласно проекту, такие камни предполагается использовать, как орбитальные плацдармы, выражаясь в манере Оо Нопи, которой, кстати, я хочу передать горячий привет.
Кебо: Это будет что-то типа колонизации астероида?
Роквелл: В известной степени, да. Но совсем не так, как это выглядит в популярной фантастической литературе. О реальном положении вещей можно прочесть в книге «Космическая архитектура». Ее автор - мой бразильский коллега Мануэло Папай. Он написал эту книгу по мотивам общения за кофе в Антарктиде. Она, в общем, тоже в какой-то мере фантастическая и спорная, но все-таки научная. По мнению Мануэло, техника жизни в космосе начнется не с планет вроде Венеры или Марса, а с мелких космических тел. Так, он полагает, что первые марсианские колонии появятся не на планете, а на спутниках – Фобосе и Деймосе. Это, в общем, астероиды, характерный размер которых 20 и 12 километров соответственно.
Кебо: Это имеет какое-то отношение к марсианскому проекту «Каравелла»?
Роквелл: В общем, да. «Каравелла» будет исследовать как Марс, так и Фобос.
Кебо: Скажите, док Энди, а с чем связан такой явный всплеск интереса к космосу? Столько времени все как-то топталось на месте, а тут – бац!...
Роквелл: Вот именно, что бац! К сожалению, интерес к новым технологиям всегда начинается с военных перспектив. Знаете, какой первый аппарат вышел в космос?
Кебо: Кажется, советский спутник в 1957 году.
Роквелл: Нет. Германская боевая ракета «ФАУ-2» в 1944. Она поднялась на 188 километров. Это первый в истории космический полет. И космическая гонка эпохи Первой Холодной Войны была, увы, лишь побочным продуктом военной техники. Прекращение гонки ракетно-ядерных вооружений привело к тому, что космические программы оказались на голодном пайке. Вторая Холодная война снова ненадолго стимулировала эти программы, но она была менее интенсивной. Иное дело - сейчас.
Кебо: Вы считаете, что мир вступил в эпоху Третьей Холодной Войны?
Роквелл: Не знаю, как это назовут историки, но суть дела в следующем. Благодаря развитию ряда новых технологий, полноценные поселки в космосе стали реально возможными. Подчеркиваю: речь уже не о станциях типа «SkyLab», где пребывание свыше нескольких месяцев делает человека инвалидом. Речь именно о поселках, где условия соответствуют биологическим и бытовым потребностям человека.
Кебо: В смысле, там можно даже, как бы, размножаться?
Роквелл: Не как бы, а просто размножаться. Я же сказал: поселок. И это толчок к совершенно новой военной доктрине. Раньше мощность оружия ограничивалась необходимостью сохранения единственной обитаемого объекта: планеты Земля. Советский термоядерный тест AN-602 «kuzkina mati» в октябре 1961 показал, что мощности единичной бомбы 50 - 100 мегатонн в тротиловом эквиваленте вполне достижимы, но такие устройства может применять, только та сторона военного конфликта, которой есть, куда отступать с Земли.
Кебо: Насколько это серьезно, док Энди?
Роквелл: Это так серьезно, что дальше некуда. Взгляните на проект «Ballista-Astarta» глазами политика. Вы увидите «Диогеновы бочки», в которых некоторый тип людей может обитать неограниченно долго – это раз. Вы увидите оружие, которое всего за несколько секунд разрушает поверхность целой планеты – это два. А теперь сложите первое и второе, и получите модель глобального военного шантажа. Побеждает та сторона, которой есть, куда отступать с потенциального поля термоядерной битвы.
Кебо: И какая сторона, по-вашему, может реально прибегнуть к такому шантажу?
Роквелл: Реально, я думаю, что никакая. Той стороне, которая может, это просто не интересно, а та сторона, которой это интересно – не может. Но само возникновение потенциальной возможности подобного шантажа, толкает все развитые страны к космической гонке. Нечто подобное, но в меньшем масштабе, было в эпоху Первой Холодной Войны. Никто по-настоящему не верил в термоядерную войну, но все вкладывали деньги в ракетные и ядерные технологии.
Кебо: Какой-то парадокс… Получается, док Энди, что вы считаете потенциальную возможность космического шантажа позитивным фактором прогресса?
Роквелл: Совершенно верно, Пепе. Человеческая жизнь - очень забавная штука. Она соткана из парадоксов, и это - всего лишь один из них.
Кебо: У меня с сердца свалился камень, размером с астероид… Раз мы заговорили о парадоксах – что вы скажете об инициативе Римской церкви в области космического сотрудничества? Я имею в виду предстоящий фестиваль «Католическая молодежь за прогресс» и посредничество Ватикана по космическому центру в Полинезии?
Роквелл: Меня бы не удивило, если бы с аналогичной инициативой выступил клуб художественного вышивания или общество любителей пива. Церковь просто имеет больше денег, и может более демонстративно следовать моде на космос. А откуда возникла эта мода – я объяснил только что.
Кебо: Скажите, док Энди, а когда мы узнаем о новых лунах Венеры?
Роквелл: Лично вы – прямо сейчас. На экране моего мобайла уже четвертое SMS-сообщение. Цитирую: «Энди, какого черта? У нас элементы движения пяти новых спутников. Два очень интересны. Ты где?». Боюсь, нам пора закругляться, пока мои коллеги не приехали и не выломали дверь моего дома. Они очень тактичные и…
Кебо: Я поняла. Maururoa, док Энди! Aloha nei!
Роквелл: Счастливо, Пепе! (правый-верхний экран отключается).
Кебо: Напоминаю, это была online трансляция канала «Tetra-Vision» с тетрабублика Хат-Хат, о захватывающей фазе космического проекта «Ballista-Astarta». А сейчас – немного музыки, потом - земные научно-технические новости! Оставайтесь с нами!
----------------------------------------------
…
Омлет взял пульт, убавил звук и, почесав в затылке, произнес.
- Вот это да… Неужели это действительно сделали мы?
- Не верится? – поинтересовалась Флер.
- Типа, головным мозгом верю, а спинным не очень, - ответил он.
- Ничего, - она хлопнула его по спине, - Вот будет ясное небо, и ребята тебе покажут Венеру в телескоп. Эсао, Стэли, покажете?
- Конечно! – ответил Эсао, - Это же здорово!
- Только меня смутил этот разговор про войну, - призналась Стэли.
Алибаба пожал плечами.
- Новозеландская научная школа. Они любят завернуть какой-нибудь парадокс.
- Не вижу парадокса, - возразила Флер, - Нормальная логика, просто у него термины непривычные. Я бы сказала так. Вот государство, сумма кланов оффи. Между этими кланами есть конкуренция. Когда оффи-режиму ничего всерьез не угрожает, больше власти оказывается в руках самого консервативного клана. Действительно: прогресс опасен для оффи-режима. Лучше, когда ничего не развивается, не меняется и можно править вечно, пользуясь старыми приемами. Вдруг - упс: военная угроза. Оффи из государства другой страны хотят отнять весь добряк у этих оффи. Тут относительно- прогрессивный клан, говорит: «Насрать на консервативные традиции! Надо срочно развивать военно-промышленный комплекс, а то нас заколбасят». Консерваторы им возражают: «Если мы насрем на традиции, то люди начнут думать и перестанут нам подчиняться». Прогрессисты отвечают: «Вот вам штабная игра: мы – белые, враги - черные. Играем и видим: черные заколбасили белых. Если вы этого хотите, то вы - предатели». Консерваторам нечем крыть, и прогрессисты рулят. Но происходит это только на основе технико-милитаристской идеи. Если им удалось развить технику и сделать, чтобы не их заколбасили, а они заколбасили иностранных оффи, то фиг они уступят место консерваторам. Это называется: технократический милитаризм.
- Ты считаешь, что милитаризм прогрессивен? – спросила Стэли.
- При оффи-режиме, да, - подтвердила Флер, - только технократический милитаризм двигает прогресс. Ключевое слово – технократический. Потому, что бывает другой, консервативный милитаризм. Это когда ничего не развивают, а кричат про великую нацию и до бесконечности воюют с таким же консервативным соседним говном. А технократический милитаризм склонен к блицкригу и реальным завоеваниям.
- Как Гитлер? – спросил Эсао.
- Нет, - Флер покачала головой, - Гитлер пытался обмануть природу: быть сразу и технократом, и традиционалистом. Пять лет войны, и природа его прихлопнула.
Оскэ повертел в пальцах сигарету, которую успел закурить за время ее монолога.
- Холодная война по этой теории не годится, – заметил он, - блицкрига нет.
- Это я, конечно, упростила, - согласилась Флер, - На самом деле, есть целая куча тонкостей. Например, почему блицкриг в штабных играх Первой Холодной Войны адекватно заменял настоящую войну в качестве двигателя прогресса.
- И почему же? – спросил Оскэ.
- Ну, я не помню всех этих тонкостей, но суть в том, что стороны все время были в движении. Они выбирали момент для первого атомного удара. По тогдашней схеме, задача была в том, чтобы исключить «возмездие мертвой руки». Так врезать, чтобы противник не смог, умирая, раздолбать твои города остатками своих атомных ракет. Система работала, пока не выродилась в голый ритуал. А когда она выродилась, то началось мирное сосуществование. Из всех дыр поползли консервативные оффи с общечеловеческими ценностями. Моралисты и церковные ортодоксы. Борцы против новых технологий за биоэтику и против атомной энергии за исламскую нефть.
- По-твоему, война лучше, чем мир? – уточнила Стэли.
Флер опять покачала головой.
- Война лучше, чем мир любой ценой. Мир любой ценой, это война, в которой твой противник вооружен, а ты безоружен. И тебя имеет любой, у кого хватит наглости.
- Верно, - поддержал ее Эсао, - сначала надо построить коммунизм на всей планете.
- Зачем обязательно коммунизм? - спросил Алибаба, - Просто общество без оффи. И почему обязательно на всей? Достаточно сделать это в своей стране.
- Ага, достаточно, - фыркнула Юкон, - Щас тебе.
- Эсао правильно говорит, - припечатал Дв, - Надо помочь соседям. Вот, канаки нам помогли, и всем стало лучше. Так?
- Вы такие же канаки, только западные, - заметила Юкон.
- А мы? – спросила Стэли.
- Ну… - Юкон задумалась, - …Наверное, вы тоже канаки. Австронезийцы.
- А трансэквваториальные африканцы? – продолжала спрашивать тиморка.
Юкон сосредоточенно почесала свое колено.
- Ну… Они просто хорошие ребята.
- А ты знаешь страну, где плохие ребята? – поинтересовался Оскэ.
- Знаю, - ответила она, - Это те страны, где исламская, христианская, или еще какая-нибудь моральная ортодоксия. Там люди порченые. Не все конечно, но почти все.
- Таких стран не больше трети на Земле, - заметила Флер, - И что получается?
- Фигня получается, - вмешался Гаучо, - Вы сейчас придете к доктрине Хопкинса.
- Нет, не придем, - возразила Флер, - потому что ключевое слово: «помощь». Вот, к примеру, Австралия. Или Аотеароа. Они хорошо живут, хотя у них рулят оффи. Я не знаю, как это там получается, и это не мое дело, верно? Люди устроились так, что им комфортно, и они не создают проблем соседям. И пусть никто ни к кому не лезет.
Эсао удивленно выпучил глаза.
- Ты что, Флер? Ведь Австралия – страна северо-атлантического альянса. А Новая Зеландия, тоже, считай, что в этом альянсе. И они всегда лезли. И во Вьетнам, и в Афганистан, и куда угодно. Если в Вашингтоне решат…
- …То в Канберре и в Веллингтоне не услышат, - перебил Омлет, - Прикинь: они не самоубийцы, чтобы попадать под нашу Atomic Autodefenca. Поэтому, мир, дружба и взаимопонимание, без вариантов. Да и американцам нет смысла воевать с нами…
Тиморец сделал паузу, что-то припоминая, и ответил.
- Дружба и взаимопонимание, которые держатся на ваших термоядерных ракетах и принципе «Autodefenca te foa»? Немедленное и неограниченное применения самых разрушительных видов оружия по ключевым социально-экономическим объектам на территории противника, угрожающего Конфедерации и ее гражданам? Кажется так?
- Мало похоже на дружбу, - добавила Стэли.
- Может, и не похоже, - проворчала Юкон, - …но двадцать лет отлично работает.
- Я знаете, что скажу, - не очень уверенно начал Эсао… - только без обид, ладно?
- Какие могут быть обиды? – удивился Алибаба, - мы же, типа, дискутируем.
- Хорошо… - продолжил тиморец, - Вот Франция. Я специально читал, потому что я поеду туда на католический фестиваль. На очень странный фестиваль…
Он замолчал, и Юкон поощрительно похлопала его по плечу.
- Продолжай, парень. Мне тоже жутко интересно, что это за фестиваль. Он, и правда, какой-то странный. Если ты что-то знаешь – поделись с товарищами, ага?
- Вот, делюсь. 12 лет назад Меганезия воевала с Францией за атолл Клиппертон…
- Это не новость, - заметил Алибаба, - правда, война была так, чисто для понта. Они покатались на своем флоте, мы взорвали водородную L-бомбу. Никто не пострадал.
- …Да, - согласился Эсао, - Никто не пострадал. Но Меганезия забрала у Франции сначала все ее бывшие колонии в Тихом океане, а теперь… Теперь мы едем в Париж, будто бы, на фестиваль, а на самом деле… Я не знаю, как это правильно назвать.
Флер вытащила у Оскэ из кармана сигарету, и сообщила:
- Правильно это называется: гражданское прикрытие агентурной инфильтрации. Это обычное дело, и не думай, что это подготовка к завоеванию Франции. А то вижу, эта версия у тебя на лбу написана, вот такими буквами…
Меганезийка расставила пальцы на три дюйма, показав размер воображаемых букв.
- А для чего тогда? – спросил он.
- Просто, это обычная практика взаимного шпионажа и информационного влияния, которая всегда есть между двумя открытыми системами, - пояснила она, - Франция и Меганезия – открытые страны, следовательно…
- …Незачет, - сказал Оскэ, поднося ей зажигалку.
- Это почему незачет?
- Потому, крошка Ру, что во-первых, Эсао получил свое задание не от INDEMI, а от разведслужбы Соц-Тимора. Что-нибудь типа поиска контактов с представителями прогрессивных рабочих движений. По глазам товарища Эсао вижу, что не ошибся.
- Это детали, - возразила Флер, - Ясно, что их разведка решает параллельные задачи.
- …А, во-вторых, - продолжал Оскэ, - где это видано, чтобы правительство какой-то страны само приглашало к себе шпионскую сеть потенциального противника?
- Эх, Ежик, - весело ответила она, и выпустила изо рта колечко дыма, - ты не жил семнадцать лет с моей мамой.
Компания под навесом отреагировала жизнерадостным ржанием.
- …Так вот, - продолжала Флер, - мы тут говорили про конкуренцию оффи-кланов. Существует такой прием: использование сети иностранных агентов виляния против внутренних политических конкурентов. Против другого клана оффи. Обычное дело. Сейчас французские оффи-прогрессисты хотят спихнуть оффи-консерваторов. Они устраивают фестиваль, и тащат во Францию наших агентов влияния, чтобы ослабить конкурентов. Это ослабление всех оффи, но оффи-консерваторам достанется гораздо больше неприятностей, чем оффи-прогрессистам.
- Странно, - сказал Гаучо, - Допустим, оффи-прогрессисты таким способом сожрали консерваторов. А что дальше? Агентура влияния, это как дрожжи. Если бросил их в бродильню, то обратно хрен вытащишь.
- Дальше есть два варианта, - ответила Флер, - первый называется «после нас - хоть потоп». В смысле, пускай у следующего поколения оффи об этом болит голова. Есть второй вариант: вскипятить бродильню. Сдохнут и дрожжи, и вообще все живое. В практике римской церкви так уже делалось раза три. Как бы, стандартный метод.
- Как вскипятить? – переспросила Упу
Флер отправила в полет очередное дымовое колечко..
- Это элементарно. Зачистить всех, кто мыслит. Если в стране нет мыслящих, то, по определению, нет и инакомыслящих. В Иране так сделали в конце Первой Холодной Войны, и до сих пор население на 99 процентов безмозглое и абсолютно лояльное.
- Так то Иран, исламисты, - возразила папуаска, - А то Франция, западноевропейцы.
- При Гитлере они так уже делала, - сказала Флер, - Кстати, Гитлер был католиком, собирался стать аббатом. И папа Пий XII поддерживал Гитлера. Такие дела…
…
По здешнему папуасскому деревенскому обычаю, к полуночи публика не только разошлась по своим fare, но и успела заснуть, чтобы проснуться с первыми лучами солнца. Mai-fare (гостевой дом) оказывался единственным исключением: на обеих террасах второго яруса, нависающими над морем, горел свет, а с террасы комнаты, занимаемой Флер и Оскэ, раздавалась скороговорка на два голоса, не менее, чем на четверть состоящая из грубой ругани на нескольких языках.
Эсао и Стэли некоторое время рассуждали о том, прилично ли будет вторгаться к меганезийской парочке (а, вдруг, там маленький семейный скандал?). Примерно получасовое прислушивание, однако, убедило тиморцев в том, что разговор на повышенных тонах является чем-то техническим, а не интимным. Соответственно, постучаться в дверь можно без грубого нарушения приличий… Точнее, стучаться пришлось в стенку, потому что дверей, как токовых не существовало – по обычаю папуасов, дверной проем был просто завешен циновкой.
- Заходите! – крикнула Флер, слегка охрипшим голосом.
- Сейчас мы поставим над вами антигуманный эксперимент, - добавил Оскэ, когда тиморцы зашли в комнату.
- Ежик это нечестно! – взвизгнула Флер, - Ты заранее пугаешь людей, и они сразу настраиваются на негатив.
- ОК. – он кивнул, - Ребята, что антигуманный - это шутка. Настройтесь на позитив.
- А что за эксперимент? – осторожно спросила Стэли.
- Типа, оценка независимого юзера, - сказала Флер и развернула в их сторону экран ноутбука, рядом с которым она лежала на циновке.
Стэли сосредоточенно наморщила лоб.
- Это какая-то геометрическая головоломка, верно?
- …Или это оригами из треугольников? – высказал предположение Эсао.
- Ну, ваще! - возмутилась Флер, - это быстровозводимый сборный домик. Типа, для здешнего губко-бальсового бизнеса. Легкий. Транспортабельный. Всего полсотни треугольных плоских элементов плюс алюминиевые трубки, из которых каркас. И получается целая куча возможных конфигураций. Это – одна. Сейчас покажу еще…
Меганезийка ткнула пальцем в сенсорный экран и архитектурные 3D-эскизы начали меняться с периодичностью раз в несколько секунд.
- А… - протянул Эсао, - …Гм… Зачем столько этих конфигураций?
- Как зачем? – удивилась она, - Люди не любят жить в одинаковых домах! Каждому хочется что-то индивидуальное, под вкус и характер. И вот, пожалуйста! Ну, как?
- Ну... Здорово, - произнесла Стэли, - Красиво. Как ты успела столько нарисовать?
- А, ерунда, - Флер махнула рукой, - Рисовала прога, по простому комбинаторному алгоритму. Вы, главное, скажите: нравится, или нет?
- Нравится! – уверенно объявила тиморка.
- Ага! Вот! Ежик, ты понял? Людям нравится!
- Это им на экране нравится, - ответил он, - А по жизни, люди привыкли собирать из квадратных панелей. С треугольниками они загребутся соображать, что там куда...
- Ты антигуманный, предубежденный пессимист! – перебила она.
- Да я просто реалист! Людям лень думать. Надо, чтобы хлоп-хлоп, и готово…
- Лень, но не настолько же! И вообще, есть роботы для сборки. И есть Хаген!
- Ты думаешь, Хаген станет с этим париться? – с сомнением, спросил Оскэ.
- Станет, если я попрошу Люси, а Люси попросит его…
- Ну, тогда, конечно. Если ты всех загрузишь, то людям будет проще начать жить в домиках из треугольников, чем объяснять тебе, почем они не хотят этого делать.
- Ты издеваешься! Вот сейчас как ущипну!
Оскэ вскочил, поднял руки, приложил ладони к стене и расставил ноги.
- Ой, не бейте, сеньор офицер!! Я сдаюсь! Я больше всего на свете мечтаю жить в треугольном домике! Честное-честное слово!
- Ужас! – Флер вздохнула, - Вот как с ним спорить, а?
- Ты сама требовала, чтобы я критиковал, а теперь наезжаешь, - заметил он.
- Я просила критиковать конструктивно, а не издеваться. И вообще, раз ты встал, то почему бы тебе не налить всем какао? Тогда я не буду тебя щипать. Договорились?
- А мы вам точно не помешали? – спросил Эсао.
- Наоборот, вы зашли очень кстати, - сказал Оскэ, отходя от стены и расставляя на циновке в центре комнаты кружки, котелок с какао и миску с местным домашним джемом, - Флер как раз требовался зритель, а тут вы…
- Мы, вообще-то, хотели спросить кое-что про «X-fenua»… - начала Стэли.
Флер хихикнула и захлопала в ладоши.
- Давайте! Спрашивайте! Это была любимая компьютерная игрушка моей младшей сестренки. Мы с ней породили столько кошмарных стран… Просто бррр!
- А ты можешь объяснить, что мы делаем неправильно? – спросила тиморка.
- Легко! Где у вас сценарий? На этой флэшке?… Ага. Смотрим, что у вас в профайле проекта. Средне-машинная эпоха… Континентальная страна третьего ранга, уровень сложности: для новичков… По-моему, все нормально. А в чем проблема?
- Нас быстро вытесняют соседи. Они почему-то оказываются технико-экономически эффективнее, ну и…
- Так это понятно! – перебила Флер, - Вы не используете главную силу вашей модели. Экономика централизованная. Управление централизованное. Воспитание потомства начало: 1 год, окончание: 20 лет. Мораль твердая, стабильная, единообразная. Место воспитания: правительственная школа. На фиг вы поставили этим буратинам такой высокий уровень потребления? Снижаем в… Ежик, во сколько раз снизим?
Оскэ улегся рядом с Флер у экрана, бросил взгляд на профайл проекта, и предложил:
- Поставь минимальные витальные из расчета средний срок жизни – 40 лет.
- Может, 30, и принудительное размножение с пятнадцати лет? – спросила она.
- Можно и так, только через 20 лет, а не сразу, иначе будет коллапс. И агрессивность сделай 80 из ста баллов, а через 20 лет повышай до 95. И еще военный бюджет…
- Ясно… - Флер забарабанила по клавиатуре, - …Выбраковку детенышей ввести?
- А как же… Только не единообразную, а по кастам. Рабочие, солдаты, техники…
- Я уже поняла, - перебила она, - Вот, теперь совсем другое дело. А с рабами мы…
- …Захваченных рабов-техников - в анклавы, иначе будет коллапс, - сказал он.
- Логично… Ну, запускаем…
- Что вы сделали? – спросил Эсао.
- Экономически оптимизировали, - ответил Оскэ, закуривая сигарету, - Сейчас мы покажем соседям реальную силу педагогизма! Они, дураки, думают: их свободное предпринимательство, демократия и высокий уровень жизни им поможет. Фиг там! Пройдет четверть века, и они будут рабами в наших анклавах-технополисах!
- Рабами!? – изумленно переспросил тиморец.
Флер утвердительно кивнула и пояснила:
- Прикинь: при такой глубокой морализации, твои буратины будут ваще тупые, зато дешевые, здоровые, быстро плодящиеся и готовые биться до последней капли крови. Сколько-то толковых особей нам даст селекция детенышей, но этого мало. Дефицит квалифицированных техников надо покрывать за счет рабов. Рабов мы будем брать у соседей. Соседи либеральные, так что у них приличная доля буратин с мозгами.
- Но мы же совсем не это собирались сделать! – воскликнула Стэли.
- Я вашу мысль понял, - сообщил Оскэ, - вы хотели сделать так, чтобы у вас, за счет высокого уровня потребления, размножались и техники тоже. Но тогда надо было в профайле сразу вводить изолированную касту жрецов, и отделять ее от остальных буратин, как в древнем Египте. А вы сделали, как в древней Спарте, поэтому все получатся тупые, сколько им не повышай потребление. А значит, не фиг им делать потребление выше витального минимума. И жить долго им незачем, поскольку…
- Полвека прошло! – перебила Флер, - Классно! Hei foa! Мы уже завоевали две самые большие соседние страны! Наш интегральный ресурс вырос в три с половиной раза!
Оскэ стряхнул столбик пепла в пустую снарядную гильзу (игравшую роль мусорки) и глубокомысленно сообщил:
- Это еще ничего не значит. Вот когда наши буратины сцепятся с другой империей…
- Если Южная Империя не нападет в ближайшие 20 лет, то наши буратины успеют удвоить живую силу, и просто раздавят эту империю своей массой, - сказала Флер.
- Ребята… - Стэли потормошила их за плечи, - …объясните: что вы построили?
- Тотальный педагогизм, - ответил Оскэ, - Точнее, это вы построили, а мы только подправили, потому что у вас были не совсем удачные пропорции в экономике.
- Что это значит? – спросила она.
- Это значит: буратин-детей очень рано отнимают у буратины-мамы, помещают в централизованный буратино-питомник и тотально морализуют на протяжении всего периода взросления. В вашем случае, до 20 лет. Короче, получается, типа, муравей.
- Ура! - объявила Флер, - Нам сто лет. Мы выиграли одну войну с Южной империей. Правда, ресурс не вырос. Но они ослабли, и в следующей войне мы их заколбасим!
- Если раньше у нас не кончится ресурс, - уточнил Оскэ.
- Вы даже не посмотрели набор, который мы включили в мораль! – заметил Эсао.
Флер пожала плечами.
- Прикинь, бро, если ты централизованно и жестко морализуешь своих буратин с годовалого возраста, то совершенно не важно, что именно включено в мораль. По-любому, у тебя получатся муравьи, потому что под давлением у юного организма буратины мозг атрофируется. Кстати, вы зря вкладывали ресурс в образование. Это бессмысленно, даже если морализация начинается с 5 лет, как у исламистов. Как ты думаешь, почему не бывает исламистов с образованием хотя бы на уровне средней технической школы? Развитие мозга в момент начала морализации тормозится.