- Не по ошибке, а ему так положено по церковной инструкции, - поправила Оюю.
- Кстати, у всего есть свои плюсы, - заметил Снэп, - Если бы у Зирки не было этого второго мозга, то она бы не объяснила Кватро про элизианскую религию, и наш суд вклеил бы рахманам обнуление. Прикинь, какая была бы лажа?
Оюю подбросила на ладони банку пива и негромко произнесла.
- С одной стороны, как бы, так. А с другой, мне Зирку жалко больше, чем этих полу-дебилов. Прикинь, как она парится из-за своих вторых мозгов? Вот это точно лажа.
- Зирку реально жалко, - согласился Снэп, - Вот, может, Жанна с ней поговорит…
- О чем? – спросила канадка.
- О жизни. Ты для нее авторитет, и ты, чисто по культурологии, знаешь, что у нее творится в ее втором мозгу. Мы с Оюю в это не врубаемся. Типа, другая культура.
- Я обязательно с ней поговорю, - пообещала Жанна, - А что за странная история получилась после суда между Кватро, Зиркой и элизианами?
- Это из-за элизианского второго мозга, - сказал Снэп, делая глоток пива, - Это надо совсем ничего не соображать!
- Ты объясняй по фактам, - вмешалась Оюю.
Снэп кивнул и глотнул еще пива.
- Ну, по фактам так. 4-го, через день после суда, док Кватро пошел в техно-колледж, проводить семинар со студентами, а Зирка что-то делала по дому. Вдруг к пристани подкатывает маленький грузовой катамаран, а на нем – большое, красивое цветущее дерево. Зирка выходит из дома, а парни на катамаране ей говорят: сен Чинкл купил дерево, и сказал спросить у вас, сен Новак: куда его посадить? Все оплачено, просто покажите место. Она, разумеется, показала, эти парни посадили дерево и смылись. Следующая серия: после обеда появляется док и спрашивает: «Где ты взяла такое классное дерево и сколько я за него должен?». Упс… Они начинают разбираться и обнаруживают на ветке красивую открытку, а там написано: «рахманы шлют брату Кватро этот подарок, благословение и бла-бла-бла». Док звереет, садится в тачку и уезжает со словами: «Сейчас я закопаю этот элизиум». Надо сказать, на суде элизиан спасло то, что они ни разу никому объективно не навредили. Заяви док в полицию о вторжении в частное владение путем обмана - и суд бы растерзал этих субъектов.
- Их здесь за что-то не любят? - спросил Фрэдди Макграт.
- Типа, да, - подтвердил Снэп, - они не такое дерьмо, как пуритане и исламисты. На Ближнем Востоке и в Европе они выглядели как бы даже сторонниками свободы и прогресса. Кстати, их там душили именно за это. Но, если посмотреть на элизиан внимательно, то оказывается, что они, все-таки, дерьмо, несмотря на свой сад-парк.
- Вы предъявляете к людям завышенные требования, - заметила Жанна.
- К людям мы предъявляем совсем немного требований, - возразила Оюю, - но люди, объединенные в общину со своим регламентом, это уже другое. Председатель суда доходчиво объяснил рахманам суть дела: в свободной стране не может быть свободы плодить несвободу. Или меняйте регламент, или дети будут жить отдельно от вас.
Канадка вздохнула и покачала головой.
- Несмотря на все аргументы, я считаю, что отбирать детей – это жестоко.
- Не переживай, - сказал Снэп, - Элизиане, все же, не исламисты. Они согласились поменять регламент. Переписать нормально свои книги по религии, и все такое.
- Переписать свои священные книги? Свою историю? – изумилась Жанна.
- Ага. По ходу, нормально. Если прогресс, то везде. В религии и истории - тоже.
- Но переписывать то, что уже случилось, это жульничество! – возразила канадка.
- Типа, да, - согласился он, - Однако, все переписывают. Прикинь: сколько раз за последние полвека переписывали историю Второй мировой войны? Вот так то…
- А что, все-таки, с этим цветущим деревом? – спросил Фрэдди.
Оюю сделала глоток пальмового пива и продолжила.
- Док Кватро поставил тачку прямо в воротах их сада-парка и потребовал дежурного рахмана. Пришел рахман. Док сунул ему в физиономию бумажку с благословением и сказал: «заберите эту херню, и выпишите мне счет за дерево, как в цветочной лавке, а иначе я добьюсь, что ваш табор вышвырнут на фиг из страны»… Короче, док Кватро купил у элизиан это дерево, с доставкой и посадкой. Как бы, тоже слегка переписал историю. Дерево классное, но уж слишком большое, если на мой вкус.
…
…Дерево оказалось не просто большим, а огромным для садового растения. Высота дерева была невелика: два человеческих роста, но, чтобы обойти его по окружности, Жанне потребовалось сделать сорок шагов. Видимо, оно представляло собой некую разновидность бенгальского фикуса, известного также как баньян, или дерево-лес. Возраст этого экземпляра был еще невелик, поэтому воздушные корни не успели превратиться в самостоятельные стволы, но уже свисали до грунта - им предстояло поддерживать разрастающуюся крону, которая пока опиралась на единственный центральный ствол…
- Оно красивое, правда? – негромко сказала Зирка.
- Очень, - согласилась Жанна, - Я никогда раньше не видела цветущего баньяна.
- Это специальный вид, - сообщила полька, - Он цветет постоянно. То одни ветви зацветают, то другие. Так сказано в справочнике… Элизиане называют его «Sati niagrodha», они верят, что это священное дерево, которое первым выросло в раю. Подарить такое дерево - это знак глубокой искренней благодарности. А в ответ они получили угрозы и оскорбления. Почему? Я не понимаю…
- Все-таки, подарок был вручен не совсем честным путем, - заметила Жанна.
Полька покачала головой и показала рукой на высокий кактус, напоминающий задумчивого небольшого динозавра, застывшего на одной ноге.
- Это от студентов с Тонгарева, Норд-Кук. Они были тут проездом декаду назад, и пошутили точно так же. Здесь такие подарки-сюрпризы в порядке вещей.
- Наверное, это касается только хороших знакомых, - предположила канадка.
- Да, - Зирка кивнула, - …Или просто соседей. Или коллег. Может быть, элизиане поступили чуть-чуть нетактично, но… Как это объяснить?
Жанна на пару секунд задумалась.
- Реакция дока Кватро оказалось несоразмерной, ты это хотела сказать?
- Да. Именно так. Я думаю, он сначала вообще хотел поехать в полицию, но потом ограничился тем, что очень грубо унизил элизианскую общину. Я хочу сказать: это совершенно не его стиль. Просто он считал, что так надо.
- Вообще-то, - заметила Жанна, - у нас в Новой Шотландии иногда тоже так делают, чтобы отвадить от своего дома навязчивых проповедников.
- Может быть… - неуверенно произнесла Зирка, - …Даже, скорее всего, так и есть. Знаешь, ему не нравится унижать людей. Когда Кватро вернулся домой после этой поездки к элизианам, у него был такой вид, будто он устал от неприятной работы.
- Ничего удивительного, - Жанна пожала плечами, - Унижать других любят только трусливые субъекты, которые обычно сами запуганы и унижены.
Полька отрицательно покачала головой.
- Думаю, ты не права. Я видела VIP, которым это нравится.
- А ты представь, сколько задниц они вылизали, чтобы стать VIP, - с легкой иронией предложила Жанна, - тебе все станет понятно. VIP обычно порченые. У них на лице отпечаток той кучи дерьма, которую они сожрали в процессе карьерного роста.
- Мне это как-то не приходило в голову, - призналась Зирка, - Скажи, Жанна, что ты думаешь о Кватро? Какой он?
- Какой он? – переспросила канадка, - Я его знаю всего два часа. Вряд ли за это время можно составить четкое мнение о человеке. Кстати, на нас не обидятся, что мы так оторвались от компании?
- Мы же не надолго, - возразила Зирка, - И все-таки, как ты думаешь: какой он?
- По-моему, - сказала Жанна, - он хороший парень, хотя немного пижон. Здесь они с Фрэдди нашли общий язык. Фрэдди тоже любит немного пижонить. У него здорово работают мозги, но это ты, наверное, и без меня знаешь. Он заводной, это видно, но отлично умеет держать себя в руках. На мой взгляд, он довольно симпатичный, но в Голливуде его бы вряд ли взяли на роль Прекрасного Принца. Разве что, в варианте Шрека, при условии, что он бы как следует потолстел и покрасился в зеленый цвет. Вообще, будет лучше, если ты скажешь, что конкретно тебя интересует.
Зирка неуверенно пожала плечами.
- Не знаю. Я почти месяц живу в одном доме с Кватро. Неделю назад я получила по судебному решению компенсацию. Это довольно большая сумма, и я легко могла бы купить себе дом, но мне не хочется. Кажется, мы подружились. Странно, правда?
- Не вижу тут ничего странного, - Жанна улыбнулась, - По-моему, это естественно.
- А то, что я не сплю с ним, по-твоему, тоже естественно? – спросила полька.
- Вот так вопрос! Я же не знаю всех тонкостей ваших отношений. В любом случае, в Меганезии люди решают этот вопрос так, как им удобнее, как им больше нравится.
- Кому из двоих удобнее? Кому нравится? Я вообще не понимаю, кто я в этом доме! Никто этого не понимает! И всем, кроме меня, это безразлично! Ты понимаешь?
Жанна кивнула и успокаивающе положила ладонь ей на плечо.
- Не переживай. В Меганезии не принято лезть со своим мнением в чужую частную жизнь. Для окружающих ты - молодая женщина, которая живет в доме дока Кватро и помогает ему по хозяйству. Кому какое дело до того, кто с кем спит?
- Мне, - тихо сказала полька, и подняла левую руку так, чтобы Жанна могла хорошо разглядеть золотистый сетчатый браслет-сумочку на левом плече, - Это мне подарила девушка, коллега младшей сестры Кватро. Она летела с Бикини на Клиппертон, а Киритимати - посреди маршрута, и она остановилась переночевать в доме Кватро, а заодно… Я понимаю, что здесь это в порядке вещей. Как сливки к кофе.
- Ты ревнуешь? – напрямик спросила канадка.
- Не знаю... Обычно, наверное, нет. Но в тот раз все происходило в доме, и довольно громко. Утром мы завтракали втроем. Мне было немного обидно. Я думала: это не заметно, но перед тем, как улететь, та девушка подарила мне браслет... Понимаешь?
- Это обычай Tiki, - заметила Жанна, - Что-то вроде символического выкупа.
Полька опустила руку и утвердительно кивнула.
- Да, я уже знаю. Выкуп за то, что одна женщина ненадолго уступила другой своего мужчину. Но почему она решила, что мне полагается этот выкуп?
- Видимо, что-то, все-таки, было заметно, - предположила Жанна.
- Но ведь на самом деле, ничего нет! - воскликнула Зирка.
- Ты считаешь, что твои ощущения – это ничего? Я бы так не сказала.
- Но это у меня внутри! Мало ли, что я чувствую? Мне самой не понятно, что с этим делать! Почему все так неправильно? Жанна, посоветуй мне что-нибудь! Когда мы встречались на Еиау, на Маркизских островах, ты дала мне хороший совет. Я почти научилась переступать через свой страх, но сейчас я боюсь все испортить. Сейчас я спокойно живу в этом доме, работа не занимает слишком много времени, я успеваю готовиться к колледжу, и Кватро мне помогает. Я не уверена, что надо это менять. Я хотела бы дождаться, пока все станет как-то определеннее.
- Разумный подход, - одобрила Жанна.
- …Но я боюсь упустить время, понимаешь? - договорила Зирка, - Меня не сильно беспокоят женщины на одну ночь, а чаще - на пару часов. Они легко сходятся, легко расстаются сразу после, вот и все… А вдруг, с кем-то получится иначе? Что тогда?
Жанна энергично покрутила головой, показывая некоторое недоумение.
- Минутку! Если ты так ставишь вопрос, значит, Кватро тебе всерьез нравится.
- Конечно! Разве я этого не сказала?
- Наверное, ты сказала, просто я не поняла… Но тогда чего ты дожидаешься?
- А что я могу сделать?
- Как - что? – удивилась Жанна, - просто флирт.
- Флирт, - повторила Зирка, - Я раз сто говорила мужчинам: Se desea sexo por cinco dolares? У меня получалось не очень выразительно, но на Санта-Фе это работало.
- Не говори глупостей, - строго сказала канадка, - Я думаю, Кватро оценит даже эту шутку, но лучше не проверять. Просто скажи ему, что он тебе нравится. Вообще, я считаю, что в данном случае, чем меньше слов, тем лучше.
Полька вновь нерешительно пожала плечами, и тихо спросила:
- А дальше?
- А дальше все само получится. Просто не делай из этого проблему.
- Жанна, ты уверена? Я хочу сказать, это для меня очень важно.
- Я уверена, - лаконично ответила канадка, стараясь придать своему голосу ту самую уверенность. Она надеялась, что достаточно хорошо узнала быт и обычаи Меганезии, чтобы не ошибиться…
…
28. Простой парень, даяк с Калимантана.
Дата/Время: 07.05.24 года Хартии.
Ист-Кирибати. Атолл Джарвис.
=======================================
Атолл Джарвис на пересечении Экватора и 160-го меридиана западной долготы, до Алюминиевой революции представлял собой одно из скучнейших мест на планете. Известковый ромб примерно две мили по диагонали, настолько сухой, что даже небольшая лагуна в центре и та высохла, а о пресной воде нечего было и говорить. Растительность – пустынный кустарник, похожий на щетку... Бизнесмены с атолла Киритимати лежащего в двухстах с лишним милях к северо-востоку от Джарвиса, с середины XIX века пытались организовать на западном берегу сухого атолла добычу птичьего говна (гуано), являющегося сырьем для производства селитры. Делались и попытки устроить там плантацию кокосовых пальм. Некоторое время, перед Второй Мировой войной там существовал поселок Миллерсвилл, но во время тихоокеанских сражений он опустел. Остался только шток с табличкой. После войны Джарвис стал интересовать экологов. В последней четверти XX века они добились того, что этот участок суши был объявлен международным заповедником морских птиц. Так он и оставался необитаемым до 1-го года Хартии, когда тут высадился инженерный взвод Народного флота Меганезии и оборудовал стартовую позицию для крылатых ракет (модернизированных полупрофессиональных реплик древнегерманских «Фау-1»). С обстрела этими ракетами началась первая атака на Киритимати, занятый силами т.н. «неоколониалистов». После ракетного обстрела и ожесточенных боев на суше, атолл Киритимати был взят десантом Народного флота, а атолл Джарвис потом много лет использовался как полигон для ракетной техники. По итогам 5-й координатуры (на которую пришелся пик меганезийских аннексий в акватории Новой Гвинеи), все 500 гектаров площади сухого атолла были засыпаны отходами военной модернизации – выгоревшими ускорителями, клочьями металла от ракетных фюзеляжей и прочими подобными предметами. Полигон был выведен из эксплуатации, а зона испытаний перенесена к югу, на более отдаленный от населенных мест островок Вастак.
Затем, на Джарвисе возникла корпоративная каторга партнерства «Flametron» с полуавтоматической фабрикой по сортировке и переработке металлолома. Когда металлолом исчерпался, фабрику демонтировали и вывезли, а договор аренды, соответственно, расторгли, и остатки каторжной тюрьмы - опустевший поселок с локальной инфраструктурой достался арендодателю: муниципальному сообществу Киритимати. Бросать такую хорошую вещь было жалко, поэтому мэр Киритимати уговорил Ассоциацию Малобюджетного космоса и четыре транспортные фирмы организовать партнерство «Jarvis Effective Resource Keep». Это название адекватно отражало цели партнерства (сохранение ресурса – т.е. каторги - в действующем состоянии), но и аббревиатура JERK в значительной мере указывала на истинное положение дел. Определение «экономический онанизм» нет-нет, да и звучало по местному TV Киритимати, а приговоры суда Табак-сити в отношении лиц, особо отличившихся в потасовках на ацтекболе или в портовом кабаке, довольно часто формулировались, как «Three month JERKing»…
В надежде на чудо, администрация JERK постоянно держала в суде заявку на прием каторжников «с креативными способностями к развитию территорий», но капризная богиня Паоро до сих пор ни разу не улыбнулась этому партнерству. И вот, когда администрация почти утратила надежду, пришел факс из Верховного суда. В тексте сообщалось: «По вашей заявке на объект JERK направлен гражданин Журо Журо, осужденный постановлением от 26.03.24. Срок каторжных работ – 550 суток».
Как гласит старая монгольская пословица: «Судьба, она такая: раз не повезет, два не повезет, а потом как не повезет!». Совет директоров администрации JERK весь вечер пережевывал информацию о Журо Журо, красочно представленную в досье (которое Верховный суд переслал вместе с факсом - уведомлением). Журо Журо родился на Калимантане, в маленькой лесной деревне полудиких даяков. В 14 лет, по каким-то ритуальным мотивам, он убил полисмена и отрезал ему голову. После этого, Журо эмигрировал на Филиппины, где вступил в левоэкстремистскую Новую Народную Армию, и вскоре, за счет своих специфических личных качеств, стал авторитетным полевым командиром. Его боевой путь на Минданао был отмечен актами крайне жестокого насилия в отношении представителей армии, полиции и местной власти. Контакты Журо в Западной Океании обусловили его появление на Тинтунге в канун Алюминиевой революции, и его участие в Лантонском «шоу аммонала», а затем – в операциях Народного флота Меганезии по установлению революционной власти.
При 2-й координатуре (координатор - Ашур Хареб), группа диверсионных операций Народного Флота, возглавляемая обер-лейтенантом Журо Журо, была превращена в спецотряд INDEMI. На счету у спецотряда с тех пор было более дюжины массовых «зачисток» (в эмирате Эль-Шана, в Гватемале, в Новой Гвинее и на прилегающих островах, а также в Центральной Африке). В 23-м году, уже в чине майора, Журо курировал силовое прикрытие проекта «Эректус», а затем – руководил активными операциями «поиск-и-уничтожение» на островах Удан-Лоти в Арафурском море. В процессе этой работы он организовал работу штаба по спасению нескольких тысяч жителей арафурского острова Эль-Кватро. Последним подвигом майора Журо стала переброска Новой Армии Красных Кхмеров из спорной полосы между Таиландом и Камбоджа на Калимантан-Борнео (с уничтожением султаната Бруней), и далее – на Восточный Тимор, где красные кхмеры захватили власть и, в ходе короткой войны, разгромили формирования «Тахрир» (исламскую дивизию Западного Тимора).
Когда послужной список майора был зачитан (а видео-клипы, приложенные к этому списку - просмотрены) один из директоров высказал мнение: «Все не так уж плохо. Гражданин Журо обладает высокой креативностью в работе с территориями, а ведь именно этого мы и хотели». На это ему мягко заметили: «Да, но, после его креатива, территории нередко превращаются в пустыню». Первый оратор, в ответной реплике, указал на то, что Джарвис и так пустыня, и что вряд ли там станет сильно хуже…
Ранним утром 27 марта, Журо Журо, одетый в шорты армейского образца, майку с рисунком оранжевого слоненка, и пластиковые пляжные сандалии, сошел с борта преторианского гидроплана на берег атолла Джарвис, в сопровождении трех дюжих конвоиров. Поправив на плече рюкзачок с личными вещами, погладив блестящий каторжный ошейник на своей короткой мощной шее, и почесав пузо, он окинул внимательным взглядом известковую пустошь и маленький (пять гектаров) пятачок поселка Миллерсвилл, и сообщил встречающей его четверке местных охранников: «Знаете, ребята, по-моему, у вас здесь очень мило. Только зелени маловато».
С того момента прошел один месяц и одна декада…
… Экс-майор INDEMI спрыгнул с бамбуковой платформы в воду. Здесь, справа от причального канала, была широкая песчаная отмель, и ленивые волны плескались примерно на уровне бедер мужчины среднего роста… Он протянул руку, и провел ладонью по прозрачному пластику фюзеляжа «Abris-Glass». Потом дотянулся до плоскости крыла, идущей под углом вверх, зацепился пальцами, потянул крыло вниз и отпустил. Флайка качнулась несколько раз влево-вправо, пуская солнечные зайчики.
- Забавно, - сообщил Журо нескольким зрителям, - Мне впервые довелось потрогать руками базовую модель боевого рэптора мобильной интербригады.
- Ну, и как? – поинтересовался Хаген, просто чтобы поддержать разговор.
- Я еще не понял, - отозвался экс-майор, - Видишь ли, я еще не совсем привык, что военные игрушки больше не имеют ко мне отношения. Точнее, я больше не имею отношения к ним. Прошло не так много времени, а я тугодум. Я же, на самом деле простой парень, даяк с Калимантана.
- Если ты простой парень, то я – король селедок, - заметил Хаген, - А жизнь, кстати, странная штука. Никогда не знаешь наперед, к каким игрушкам ты будешь иметь отношение, а к каким - нет. И, еще, опять-таки, кстати, это – не военная игрушка, а гражданская. Могу даже показать сертификат от производителя. Там написано….
- Я знаю, что там написано. Эту формулировку придумали в нашей конторе еще лет десять назад, - перебил Журо, и повернулся к Люси, - Придумала твоя мама.
Люси утвердительно кивнула.
- Я знаю. Северо-восточное новогвинейское море. Архипелаг Бисмарка. Профсоюз морских спасателей Лоренгау…
- Ты давно лазаешь в мамин шкаф? – поинтересовался экс-майор.
- Ну, это настолько интимный вопрос… - произнесла она, подняв глаза к небу.
- Тогда, считай, что я его не задавал… А где там наш какао? - Журо сложил ладони рупором, - Хэй! Фуэнг! Как скоро мы можем рассчитывать на..?
Из маленькой пагоды донеслось несколько приглушенное:
- Четыре минуты, майор, и все будет готово. Кухонный процесс нельзя торопить.
- Фуэнг, не называй меня майором, это не соответствует действительности.
- Я понял, майор. Постараюсь больше так не называть. Если у меня получится.
Журо, легко подтянувшись на руках, влез обратно на платформу и сообщил:
- Фуэнг - квирулянт и враг порядка. Все американские адвокаты хором умерли бы то зависти, если бы узнали, с каким скандалом он отсудил место для этого своего кафе.
- Я не враг порядка! – раздалось из пагоды, - Я просто люблю справедливость!
- Ага, - проворчал экс-майор, - Все мы любим справедливость. Иногда.
- Слушай, Журо, - неуверенно начала Люси, - Я на счет справедливости. Просто я пытаюсь понять про этот суд на Хониаре. Понимаешь?
- Не понимаю, - ответил он, - И никто не понимает. Судьи тоже не понимают. Мне кажется, единственный человек, который может это понять - Райвен Андерс. Я не удивлюсь, если выяснится, что он знал с самого начала. Только разве он скажет?
- Что знал? – спросил Хаген.
- Что все пойдет именно так, - пояснил Журо, - Но Андерс сидит в порт-Колибри, любуется ледниками на Маунт-Сипл и никому ничего не желает объяснять.
Возникла пауза. Хаген закурил сигарету и сообщил свое мнение:
- Судьи заподозрили, что вся эта мясорубка закончится третьей мировой войной и решили: ну его на фиг, лучше перестраховаться. Ведь все так и выглядело, да еще долбанные исландские шутники из «Akureyri Special Military Review», со своими прогнозами…
- В каждой шутке, - возразил экс-майор, - …есть доля шутки. Третья мировая война началась в Андах 22-го февраля. Она могла начаться чуть раньше или чуть позже, и развиваться по тому или иному сценарию, но она была неизбежна. Теоретически, ее можно было оттянуть на год, или даже на два, но зачем? Если происходит какой-то объективный процесс, то лучше не пытаться его задержать. Лучше использовать его энергию в каких-то человеческих целях.
- Стоп-стоп! – Хаген взмахнул сигаретой, - Какая это, на фиг, третья мировая война? Ничего такого не произошло. Бразильские барыги пробили себе трассу через Перу к Тихому океану. Они бы по-любому это сделали. Транс-Экваториальные африканцы дожрали бесхозные территории вокруг себя. Они бы тоже по-любому это сделали. Западные папуасы вышибли индонезийских оффи – это тоже было бы по-любому. Случилась одна локальная война на Тиморе, но при чем тут третья мировая?
- Вообще-то, - добавила Люси, - Мы думали, что эти дурацкие разговоры про третью мировую – просто прикрытие для проекта «Астарта».
Журо Журо утвердительно кивнул.
- Операция прикрытия «Астарты» – это важная линия игры. Но без третьей мировой войны она не имела бы никакого смысла. Потенциально-обитаемая Венера интересна только при условии изменения структуры мотивов здесь, на Земле. Эта проблема, как выразился наш бразильский коллега: «требовала жесткого комплексного подхода»… Хаген правильно заметил: все, что пока произошло в ходе вооруженных конфликтов текущего года, это сжатая во времени реализация тех переделов территорий и сфер влияния в мире, которые и так напрашивались. И все это происходит без атрибутов, прошлых мировых войн. Без колоссальных сражений, в ходе которых разрушаются тысячи городов и гибнут миллионы людей. Но дело в том, что эти атрибуты мировой войны факультативны. Ликвидация значительной части устаревших экономических единиц и излишков активного населения было одной из задач, которую авторы двух мировых войн решали параллельно с задачей назревшего передела территорий. А в третьей мировой войне решаются несколько иные задачи, хотя ликвидация лишних, устаревших промышленных и гуманитарных объектов, тоже решается. Просто это делается без вандализма. Эта война технологична, в отличие от двух предыдущих.
- Подожди! – воскликнула Люси, - Ты, что, хочешь сказать, что для обеспечения «Астарты» вы устроили не легенду, а настоящую третью мировую войну?
- Ты не очень внимательно меня слушала, - заметил экс-майор, - Мировые войны не устраиваются кем-либо. Они происходят объективно, независимо от чьей-либо воли, когда складываются стартовые социально-экономические условия. Если эти условия сложились, то вопрос не в том, будет война, или нет. Она обязательно будет. Вопрос только в путях ее развития, и в тех итогах, которые она принесет участникам.
Из пагоды появился молодой китаец, одетый в снежно белые шорты и снежно белую солнцезащитную шляпу. Он аккуратно поставил поднос с котелком и чашками около компании, разместившейся на краю платформы, и поинтересовался:
- Ты опять рассказываешь про войну, майор?
- Да, - Журо кивнул, - А ты опять называешь меня…
- Извини, - перебил китаец, - Я помню то, о чем ты меня просил, и я работаю в этом направлении. Но есть процессы, которые нельзя торопить.
- Понятно, - экс-майор улыбнулся и кивнул, - Нельзя – значит нельзя. Я постараюсь дожить до результатов этого процесса.
- Это не позитивная шутка, а шутки должны быть позитивные, - авторитетно ответил китаец и отправился обратно в свою пагоду, готовить что-то еще.
Люси задумчиво почесала свою коленку.
- Журо, ты можешь ответить на один простой личный вопрос?
- Наверное, могу. Но точно мы это узнаем, когда ты спросишь.
- Ты, Ним Гок и Бруней, - сказала она, - Как так получилось? Кто это придумал? Я понимаю, что нефтяные вышки Брунея следовало отдать Индонезии, по условиям размена, но почему именно силами этого человека, и почему именно так?
- Ним Гок, - негромко произнес Журо, - Хороший мальчишка. Мы познакомились четверть века назад, еще до революции. Я в то время командовал отрядом «хуки» на Минданао, и несколько раз приезжал в пограничную полосу Таиланд - Камбоджа, на остров Кутхвей за китайским оружием. Тогда командиром Новой Армии Красных Кхмеров был Туай Мин. А Ним Гок и другие дети, еще слишком маленькие, чтобы держать автомат, крутились вокруг военно-полевой кухни. Это странно, но я тут же подумал, что он чем-то выделяется. Поэтому и запомнил. А он меня - нет. У меня со старшим командиром Тай Мином существовало типичное соглашение: если одного убьют, то другой не бросит его людей в сложной ситуации. Туай Мин, а потом – его преемник обращались ко мне время от времени. Расклад изменился, и теперь я имел возможность поддержать их поставками оружия. В Таиланде, в Чан-Кут, недалеко от границы, возникла… не важно, как... фабрика пистолет-пулеметов «Sten-Next». Это
римейк простейшего британского «STEN» 1941 года. Всего сорок деталей, включая шпильки. Когда Ним Гок стал командиром, я помогал ему, но без засветки. У него случайно наладились контакты с доктором Немо, которого я знал еще по движению «хуки», и с адмиралом Исо из «Сандеро Луминосо». Адмирал командовал хорошо организованной группой боевиков на Галапагосах, и в любом случае был нужен для разыгрывания «пиратской карты». Доктору Немо я еще раньше дал контакты с «Jack Sparrow Club», авиастроителями на атолле Лихоу, в зоне тени между Меганезией и Австралией. Но Ним Гок не знал о моей роли. Он до сих пор считает, что впервые познакомился со мной в феврале, на острове Кутхвей. Его группировка фактически, оказалась в окружении, и когда я предложил ему контакты с даякским подпольем на Калимантане для рейда на Бруней, и с красным подпольем Тимора, которое могло обеспечить отряду Ним Гока плацдарм, ему оставалось только согласиться.
- Таким образом, ты выполнил старый договор с Туай Мином? – уточнил Хаген.
Журо Журо помедлил немного и утвердительно кивнул.
- Можно сказать и так. Но если точнее, то мы оказались нужны друг другу. У меня существовало несколько одинаково надежных решений по Брунею, Я, как куратор, выбирал из них по собственному усмотрению. Я выбрал вариант с Ним Гоком.
- Ты выбрал, зная, что так будет больше всего крови? – спросила Люси.
- Да, - экс-майор кивнул, - Это личное. Даякский род Келаби, мой род, раньше имел угодья на северо-западе Калимантана-Борнео, на реке Тембуронг, это в восточном эксклаве бывшего Брунея. Но сорок лет назад мы ушли на сто миль к югу, на реки Махакас и Капоас, в Индонезию. Мы ушли потому, что султан приказал сделать нас правоверными мусульманами, которые падают лицом вниз пять раз в день, которые надевают на женщин мешки, и которые работают батраками и прислугой у более уважаемых мусульман. Граждане Брунея это поддержали. Ни один не возразил. Род Келаби хотел уйти мирно, но нас не выпускали, и пришлось прорываться с боем и с потерями. Я был маленький и почти не помню этого, но в девять лет я дал клятву.