В лаборатории Снейпа имелось все, о чем только можно мечтать. Более светлый, чем в остальной части замка, оттенок камня оформлял огромную пещеру. Выбор такого цвета гарантировал хорошее освещение даже глубоко под землей. Дальний угол оставался темным и казался прохладным, возможно, там хранили ингредиенты, а может, оставили неосвещенным просто для атмосферы. Но тот конец комнаты, где стояла Гермиона, был теплым и ярко освещенным. Само помещение являло собой любопытную смесь магловского и волшебного. Источником света служили довольно хорошие люминесцентные лампы, раковины из нержавеющей стали обложены вокруг белой плиткой, но скамейки были выполнены из твердого камня и тяжелого резного дерева, а все другое оснащение — например, котлы — определенно магического происхождения. Некоторые из инструментов, стоящие вдоль одной скамейки, Грейнджер опознать не смогла. Может это было современное магловское научное оборудование, а может древние Вредноскопы, кто знает.
Какой-то сюр, — подумала Гермиона.
Музыка Guns-N-Roses, распевавшая из ноутбука, усиливала эффект.
На небольшом пятачке, оставшимся свободным, стоял Снейп и ухмылялся, скрестив руки на груди.
— Ну и как?
— Интересно, как выглядела лаборатория Горация... — Осматриваясь, Гермиона увлеченно крутила головой. — Не могу себе представить, чтобы она была такой.
— Конечно, нет. Честно говоря, она до абсурда походила на лабораторию доктора Франкенштейна из второсортного фильма ужасов. Излишне театральная. Очень сомневаюсь, что он хоть раз удосужился ее использовать по назначению.
— Мерцающие факелы в закопченных подсвечниках на стене, паутина на потолке и подозрительные шорохи в темных углах? — догадалась она, сдерживая улыбку.
Снейп в ответ скривился.
— Точно.
Подойдя к профессору, Грейнджер вытянула табуретку из-под верстака и уселась, лениво зацепив ногу за перекладину.
— И чем же мы с вами займемся? Раз уж у вас руки наконец-то дошли!
— Не стоит пытаться помыкать мной в моей собственной лаборатории, — отрезал зельевар скорее саркастичным, нежели раздраженным тоном.
Порой ей становилось интересно: есть ли у него другие эмоции, помимо этих двух?
— Я был занят; потребовалось некоторое время, чтобы войти в режим.
Подтянув себе стул, он сел напротив гостьи, левой ногой так же зацепился за перекладину и вытянул правую, давая ей отдых.
— Начнем с азов. Как много вы знаете о магловской медицине и биологии?
— Достаточно, чтобы понимать суть. Задайте более конкретный вопрос.
— Аутоиммунные заболевания, — предложил он.
— Тело сходит с ума и начинает бороться с самим собой. Это проявляется по-разному. Существует много разных типов, но все они работают по одному принципу — защитная система организма не в состоянии опознать собственные клетки и нападает на свои же органы.
— Да. Много лет я имел возможность следить за симптомами — по правде говоря, начиная с первой войны. Я тогда был моложе, чем вы сейчас. По какой-то безумной случайности, последствия всех перенесенных мной заклинаний и проклятий непонятным образом переросли в разновидность одного из самых известных аутоиммунных заболеваний — рассеянный склероз.
— У вас РС? — от шока Гермиона чуть не подавилась словами.
— Не совсем, ведь он вызван последствиями заклинаний. Впрочем, истинные причины склероза на самом деле неизвестны. РС не смертелен. Называйте это как угодно. Мое заболевание имеет очень большое сходство с рассеянным склерозом, так что я буду строить свою работу именно на его клинической картине. Круциатус, очевидно, медленно уничтожил или, по крайней мере, истончил миелинВещество, образующее оболочку нервных волокон. — склероз на него влияет схожим образом.
— Лечения рассеянного склероза не существует! — отрезала Гермиона.
— Для маглов не существует, — возразил Северус. — Возможно, и для волшебников тоже. Но у меня лишь подобие РС. Теоретически я могу выздороветь... или почти выздороветь.
— Но...
— Довольно, Грейнджер! — прорычал Снейп. — Я не позволю вам помогать, если вы собираетесь ныть! У меня нет РС, я просто использую его в качестве ориентира, поскольку симптомы очень похожи. Думайте об этом, как о чем-то другом, если вам от этого легче.
— Мне мало известно о рассеянном склерозе, — тихим голосом пробормотала она, смутившись, как испуганная одиннадцатилетка. Несмотря на их теперешние отношения, Снейп все еще слишком легко мог выбить ее из колеи, особенно в лаборатории Зельеварения.
— Тогда это и должен быть ваш первый шаг, если вы по-прежнему желаете помочь.
— В таком случае, вам все-таки придется рассказать, как работают электрические приборы в Хогвартсе! — заключила Гермиона. — Тогда я смогу использовать собственный компьютер — вы же не хотите, чтоб я все время здесь околачивалась и пользовалась вашим?
— Упаси бог, — запротестовал Снейп.
Внезапно ей в голову пришла по-настоящему страшная мысль, и Гермиона побелела от ужаса.
— Это... — это то, что случилось со мной? У меня?.. — она не могла заставить себя произнести слова вслух.
— Нет, — тотчас отозвался зельевар, пытаясь скорее ее успокоить. — Нет, ваши собственные симптомы являются не более, чем обычными последствиями Круцио. Если в течении нескольких следующих лет вас не подвергать темным проклятиям, то других последствий у вас вообще не будет. Во время работы мы найдем способ исцелить и вас. Это я могу гарантировать.
Облегчение захлестнуло Гермиону, но следом обрушилось чувство вины.
Грейнджер несчастно посмотрела снизу вверх на зельевара, и он нахмурился.
— Только вот этого вот не надо.
— Чего — этого? — слабо спросила она.
— Вы собирались снова извиниться.
— Нет, не собиралась! — начала отпираться Грейнджер.
— Еще как собирались, — фыркнул профессор. — Вы все еще ведете себя очень по-гриффиндорски, я говорил вам. Не извиняйтесь... Если вы желаете терзаться чувством вины, делайте это тихо. Я не позволю вам помогать, если вы собираетесь устраивать здесь трагедию. Теперь сосредоточьтесь. Заклинание для включения функции электрического оборудования.
Тайком утирая глаза рукавом — он тут же закатил глаза, но, к счастью, никак не прокомментировал — Гермиона кивнула и вытащила палочку из рукава, заставляя себя сконцентрироваться, а не думать о том, что узнала.
— Отлично, — профессор вытащил палочку из-за пояса и призвал для наглядности ноутбук. Взмах палочки зельевара прервал Дон Маклин на середине песни и экран потемнел. — Смотрите, — тихо сказал он, трижды постучав по крышке ноутбука. — Vox illustro!
Машина включилась, и музыка заиграла вновь.
— Вокс иллюстро, — повторила Гермиона, стараясь перевести латынь. — Голос света?
— Более или менее. Грубо говоря — "зажечь голосом". Не доработано, но вполне действует.
— Это ваше собственное заклинание, не так ли?
— Да.
Он действительно гениален, даже если порой совершенно невыносим.
— Спасибо, я поищу информацию о РС и не стану устраивать из этого трагедии, — кисло добавила Гермиона. Она-то как раз думала, что это и есть трагедия, но Снейп, видимо, чувствовал по-другому. — Этим чарам подвластно любое электрическое оборудование?
— А чего вы хотите?
— Мобильный телефон, — призналась она.
Совы летят слишком долго, а разговаривать через огонь не слишком удобно. Насколько легче просто взять и позвонить! У многих друзей Грейнджер имелись телефоны, даже у некоторых чистокровных.
— Сомневаюсь. Сам телефон будет работать, но мы находимся в очень отдаленном районе Шотландии. Здесь почти нет сигнала.
— Но у вас есть доступ к Интернету?
— Редко и очень плохой.
— Черт. Ну да ладно, я просто подумала...
Снейп ухмылялся, явно наслаждаясь. Гермиона наградила его суровым взглядом, но это не помогло.
Профессор вкрадчиво поинтересовался:
— Как насчет загадки с доступом в кабинет директора? Есть идеи?
— Нет, — раздраженно и неохотно призналась Гермиона. — Вряд ли это потому, что пароль со времени вашего директорства не менялся?
Снейп поднял бровь.
— За столько лет? Разумеется, менялся. И неоднократно.
— Да, но я решила, что все равно стоит спросить. Я видела и более невероятные совпадения.
И я просто умираю со скуки, когда вы не выставляете меня круглой идиоткой.
— Любопытно. Идея сама по себе дурацкая, но вы на правильном пути, — сообщил профессор. — Думайте в этом направлении.
— Хорошо, — пробормотала она, вставая и забирая палочку.
Подойдя к двери, Гермиона остановилась, положила ладонь на ручку и оглянулась.
Ее осенила забавная мысль.
— Знаете, Северус, когда я думала о вашем возвращении в Хогвартс, я не ожидала, что вы снова будете задавать мне домашнее задание.
Раскатистый смех профессора — теплый хриплый смех, что до этого Гермиона слышала лишь раз, вознаградил ее.
Этот звук следовал за ней вверх по лестнице, когда она покидала лабораторию.
17.11.2016
Глава 8
Глава 8
"Ибо в скорби есть алхимия:
ее можно превратить в мудрость,
и если она не дарует радость,
то еще может принести счастье"
— Перл Бак.
Шли недели, а Гермиона так и не научилась лучше понимать Снейпа. Профессор продолжал избегать людей, уклонялся от общих трапез, а в учительскую и носа не показывал. Побеседовав с домовыми эльфами, Гермиона узнала, что они носят продукты ему в комнаты, и он собственноручно готовит себе пищу. Разговаривал он только со студентами, и — в порядке исключения — с ней, но всякий раз держался резко и саркастично. На любой неприятный вопрос зельевар либо внимания не обращал, либо отделывался оскорблениями. Гермиона ни на миг не могла представить, что вдруг Снейп вдруг изменится и внезапно станет мягким и дружелюбным. Мысль об этом ее пугала больше, чем мысль о стычке с Волдемортом. Она бы просто решила, что Снейп повредился умом. Но все же, учитывая обстоятельства, Гермиона ждала, что он хоть немного изменится.
Однако, несмотря на его неизменно холодное и пренебрежительное отношение, порой проглядывало и что-то иное. Через неделю после их первого разговора в лаборатории, она нашла на кровати загадочную записку: "Полагаю, у меня есть кое-что ваше."
Гермиону разобрало любопытство, и после обеда она отправилась к профессору. Снейп лежал на диване в своей гостиной с книгой в руках. На коленях у него свернулся клубком и мурлыкающий Крукс.
Не в силах вымолвить и слова, она застыла в дверях, глядя, как длинные пальцы рассеянно поглаживают рыжую шерсть за ушами кота.
— Боже, как он сюда попал? — выдавила Грейнджер.
Черные глаза за стеклами очков зажглись весельем.
— Понятия не имею. Насколько я знаю, если кошке взбредет в голову куда-то пробраться, практически невозможно ее остановить.
— Простите, если он вас побеспокоил.
— Вовсе нет. Я люблю кошек, — к ее удивлению рассеянно возразил Снейп.
Гермиона не знала, что ответить. Она просто стояла и смотрела, как он снимает очки и кладет их поверх книги на маленький столик. Обдумывая всевозможные способы понять образ мыслей профессора, Грейнджер ни разу не вспомнила о животных.
— У вас когда-нибудь был питомец? — спросила она.
Снейп покачал головой. Он полностью погрузился в созерцание бликов от пламени камина на рыжей шерсти.
— Нет. В детстве отец не разрешал заводить животных, он их не выносил. В Хогвартсе однокашники без сомнения тоже не стали бы терпеть моего фамильяра. Когда я преподавал... Никогда не задумывался об этом, если честно. В любом случае, подземелья не слишком подходят, чтобы держать животных. Ваш кот первый, кто добровольно рискнул спуститься так глубоко вниз.
— Крукс считает весь Хогвартс своей территорией. По-видимому, это относится и к вашим апартаментам... — Гермиона ужасно хотела его разговорить.
Северус тихо фыркнул. Может, это была всего лишь игра света, но ей показалось, профессор слегка улыбнулся.
Я в долгу перед тобой, Шкура. Ты не кот, ты чудотворец.
— Можете собой гордиться. Большинство людей он презирает.
Крукшанкс всегда придирчиво выбирал друзей. Гермиона никогда задумывалась, чем именно он руководствуется, но, видимо, Снейпа кот счел достойным усилий.
— Великолепно, совсем как я. Мы отлично поладим, — ехидно сообщил Северус, и Гермиона прикусила губу, чтобы не засмеяться.
— Как вы прошли в мою комнату, чтобы оставить записку? — поинтересовалась Грейнджер. Она не волновалась, ее терзало любопытство. — Так же, как в кабинет Минервы?
— Да.
— Может ли кто-то другой это сделать?
— Да.
Гермиона на миг задумалась.
— Что — любой может?!
— Нет.
— А я могу?
— Пока нет.
— Даже крошечного намека не дадите, да? — разочаровалась его односложными ответами Гермиона. Профессор слегка улыбнулся в ответ и покачал головой.
— Нет, вы и так знаете все необходимое для решения загадки.
— Пошли, Крукс... — Она позвала кота, тот приоткрыл глаз и посмотрел на нее, сонно потягиваясь.
Улыбаясь, она смотрела, как кот оперся передними лапами на грудь Снейпа и, мурлыча, посмотрел ему в глаза. Затем развернулся и спрыгнул вниз, чтоб подойти к хозяйке. Гермиона взяла его на руки. Северус очищал с брюк рыжие волоски — видимо, мантию в личных покоях он носил редко.
— Извините за это.
— Шерсть оставляют все кошки, кроме разве что тех жутких лысых сфинксов. Думаю, вряд ли их можно считать настоящими котами, — мягко ответил зельевар.
— Так и есть. Я точно не знаю, какой породы Крукс — думаю, он наполовину перс, наполовину низзл, но могу и ошибаться.
— Для своего возраста он замечательно выглядит и достаточно умен, чтобы пройти через мои охранные чары. Думаю, он необычный кот, — согласился Снейп.
Именно так! Гермиона владела своим фамильяром — или он владел ею, как ей иногда казалось, — около четырнадцати лет. К тому же, следовало учесть, что купила она его уже взрослым.
Какой абсурд: обсуждать кошачьи породы со Снейпом!
— Интересно. О таком я могла бы болтать с Минервой, а не с вами.
Он хмыкнул.
— На самом деле, Макгонагалл не так уж любит кошек. Мне кажется, у нее на них аллергия. Очень легко узнать, что директриса недавно превращалась: она сопит, будто у нее сильный насморк.
Гермиона подавила смешок.
— Тогда почему же у нее именно эта анимагическая форма?
— Мне нравится мысль, что в глубине души она мазохистка, — сухо прокомментировал профессор. — Хотя, наверное, скорее всего, Минерва просто не подозревала, что не переносит кошачью шерсть, пока не научилась менять форму. Вы лучше у нее поинтересуйтесь. — Он весело сверкнул глазами. — Только если надумаете спрашивать, пожалуйста, предупредите заранее: не хочу пропустить такое представление.
— Ну, тогда вам придется выглянуть из подземелий и опуститься до общения с нами, простыми смертными, — съязвила Гермиона. — Уверены, что стоит так мучиться?
— Чтобы позлить Макгонагалл? Разумеется!
— Что ж, тогда откланиваюсь, забираю кота и оставляю вас с вашей книгой, — решила Гермиона, — хочу сохранить хоть каплю уважения к своей начальнице. Спокойной ночи, Северус.
— Доброй ночи.
По дороге к себе Гермиона сказала мурлыкающему коту:
— Не знаю, как тебе это удалось, Крукс, но ты и правда заставил профессора улыбнуться. За это ты точно заслужил угощение. Пойдем через кухню, найдем тебе рыбку. — Внезапно ее осенило, она приостановилась и взглянула на своего любимого питомца. — Если ты пробрался в его комнаты самостоятельно, ты легко попадешь туда снова. Так зачем он потрудился сообщить мне, что ты у него, ты ведь ему не мешал? Неужели величайший в мире мизантроп соскучился по компании?
Крукшанкс в ответ лишь загадочно зажмурился.
* * *
Этот разговор оказался для Грейнджер огромным сюрпризом, и она утвердилась в решении познакомиться с настоящим Снейпом. Например, хорошо бы снова заставить его улыбнуться. Обычно его физиономия ничего, кроме невозмутимости, ухмылки или насмешки не выражала. Гермиона не раз становилась свидетелем его яростных припадков; видела и агонию профессора, когда тот умирал на полу Визжащей хижины, но вспоминать тот трагический эпизод не любила.
Интересно, как его изменит настоящая улыбка?
* * *
Двадцать девятый день рождения Гермионы Грейнджер выпал на субботу в конце сентября. По утру она отправилась в учительскую, чтобы принять подарки и поздравления от коллег. Все удивились, когда явился Снейп — так редко его нога ступала в это помещение. По своему обыкновению зельевар выглядел усталым и раздраженным; он направился прямиком к кофеварке в углу.
— Что привело вас сюда, Северус? — окликнула Гермиона.
— Кофе закончился, — буркнул себе под нос Снейп.
Определенно, ранние подъемы — не для него. Профессор налил себе чашку жгучего напитка — всегда предпочитал крепкий и без молока. Сахар он в зависимости от настроения либо вовсе не клал, либо сыпал столько, что Гермиона ужасалась.
Прихватив свой кофе, Снейп повернулся и почти дошел до двери, когда вдруг обратил внимание на происходящее.
— У вас день рождения? — нейтральным тоном поинтересовался он.
— Да.
К разочарованию именинницы, профессор так ничего и не сказал, просто вышел из комнаты.
Гермиона переглянулась с коллегами и демонстративно закатила глаза, качая головой.
Можно подумать, от простого "с днем рождения" у него бы язык отсох!
Каждый раз, как ей казалось, что Снейп немного смягчился, он откалывал подобные фокусы. Гермиона все гадала: осталось ли в Северусе хоть что-то, кроме той горькой оболочки, которую он показывал миру?
Вернувшись после обеда в свои комнаты, она пожалела о своих мыслях: в гостиной ее поджидало потрясающее изысканное украшение из бумажных цветов — три красных и три белых розы. Ни открытки, ни записки к цветам не прилагалось. Но кто в Хогвардсе, кроме Мастера зельеварения любит оригами и может тайком попасть к ней в комнату? Поблагодарив его, в ответ Гермиона получила лишь недоуменный взгляд — профессор нетерпеливо сообщил, что не знает, о чем она говорит. Сколько Гермиона ни вглядывалась в его лицо, ни малейшего признака, что Снейп врет, она так и не заметила.
Глупо думать, что она вообще хоть немного его понимает.
* * *
До конца октября они виделись мало. Исследования профессора все еще находились на этапе разработок. Гермиона знала, что порой он ходит в библиотеку за книгами по физиологии человека, целительству и темной магии. Сама она старалась брать те тома, которые он, кажется, пока не читал.
Минерва, не слишком, впрочем, упорствуя, настаивала, чтобы Снейп иногда все же присоединялся к своим коллегам в учительской. Видимо, директриса поняла, что пропасть между Мастером Зелий и всеми остальными до добра не доведет. Северус неохотно повиновался. По вечерам он час или два сидел в учительской в своем обычном углу, проверяя работы учеников или листая газеты. Он словно совершенно не обращал внимания на окружающих. Однако Гермиона была уверена, что он прекрасно слышал, о чем говорится вокруг. Скорее всего, он и послушался-то Макгонагалл отчасти лишь потому, что просто хотел быть в курсе событий.
Общие трапезы Снейп по-прежнему отказывался посещать, но присутствие на праздниках для всех сотрудников оставалось обязательным. Именно поэтому Гермиона обнаружила себя сидящей рядом с ним на Хэллоуин. Зельевар пребывал мрачном даже для Снейпа в настроении и без аппетита гонял еду по тарелке, глядя в пространство перед собой. Таких черных провалов под глазами она у него еще никогда не видела.
— С вами все в порядке? — мягко спросила Гермиона.
Он не ответил. Казалось, даже не слышал ее — плохой знак, ведь Снейп всегда был настороже.
— Северус?
— Что?! — рявкнул он раздраженно.
— С вами все в порядке?
Снейп посмотрел на нее и снова воззрился куда-то вдаль, не снизойдя до ответа. Что толку пытаться его разговорить? Все равно в ответ получишь только очередную отповедь. Но Гермиона и в самом деле переживала за профессора.
— У вас был еще один приступ? — очень тихо пробормотала она, убедившись, что никто не подслушивает.
Снейп наградил ее несколько удивленным взглядом, будто ему не приходило в голову, что это может ее как-то заботить.
— Нет.
— Тогда что?
— Вы можете хоть раз заняться своими делами? — отрезал профессор, сгорбил плечи и отвернулся. Гермиона пожала плечами и снова занялась едой. Хочет дуться, пусть дуется.
Через минуту послышался вздох.
— Если вам так любопытно, я не мог заснуть, — пробормотал Снейп.
— Я думала, это ваше обычное состояние, — сухо заметила она.
Зельевар страдал ужасной бессонницей. В Хогвартсе из Золотой Троицы оставалась лишь Гермиона, само собой, Карта Мародеров досталась именно ей. Открой карту в любое время дня и ночи, увидишь все то же: маленькая точка, помеченная как Северус Снейп, беспокойно движется в его кабинете, лаборатории или гостиной, и очень редко в спальне.
Профессор зыркнул на нее. В отличие от прочих его знаменитых взглядов в этом буквально читалось: "Чтоб я вам еще раз хоть что-то рассказал!"
Гермионе стало немного стыдно.
— Что-то случилось? — мягко попыталась она выразить свои сожаления.
Извиняться прямым текстом было никак нельзя — Снейп этого на дух не переносил.
— Не люблю это время года, — коротко объяснил он.
По опустившемся плечам профессора Гермиона поняла, что разговор окончен. На вопрос он ответил и, видимо, счел, что сказал достаточно. Повернувшись к своей тарелке, Грейнджер задумалась над его словами.
Что именно он не любил: осень, октябрь или Хэллоуин?
Она уже собралась ложиться спать и тут ее, наконец, осенило. Это какой же дурой надо быть, чтобы не догадаться... Конечно! Хэллоуин восемьдесят первого — худшая ночь в жизни Снейпа. Он не просто потерял единственного небезразличного ему человека, но и сам стал тому виной. Гермиона устроилась на кровати и принялась размышлять дальше.
А ведь это еще далеко не всё. Со Снейпом всегда всё не так просто и понятно, как кажется на первый взгляд.
Самое худшее, конечно, гибель Лили. Но и смерть Джеймса тоже наверняка на него повлияла, неважно, что он ненавидел Поттера. Тот спас Северусу жизнь, а Снейп не смог отплатить тем же. Далее, падение Волдеморта. Хотя Снейп к тому времени перешел на другую сторону, он, должно быть, еще чувствовал некую преданность по отношению к первому хозяину. Кроме того, смерть Поттеров ознаменовала нарушенное обещание — Дамблдор взялся защитить Лили и ее семью в обмен за то, что Снейп станет шпионить в пользу Ордена, но так и не смог сдержать слово.
— Неудивительно, что ему не до сна, — пробормотала она Крукшанксу, который пристально таращился на нее. — Внезапно ей в голову пришла идея. — Крукс, сходи проведать Северуса? Ему сейчас нужен друг. Тот, кто не умеет разговаривать, подойдет лучше всего. Вряд ли ему захочется с кем-то поделиться, хоть он и нуждается в этом. Пожалуйста...
Кот наградил ее долгим взглядом. Потом встал, потерся плоской мордой о ее губы, успокоительно мурлыча, спрыгнул с кровати и, взмахнув хвостом, исчез за дверью. Магловские психологи часто используют в терапии животных — рассуждала Гермиона — особенно в случаях депрессии и психических расстройств. Когда ей самой снились кошмары или она вовсе не могла заснуть, Крукшенкс всегда ей помогал, мурлыкал и грел её ноги — это здорово успокаивало.
Снейпу сейчас необходим компаньон, который не станет его судить, который просто его утешит. Если бы с подобными намерениями примчалась сама Гермиона, профессор вряд ли бы ей доверился. Крукшанкс точно справится лучше.
"Главное, начать," — сказала себе Гермиона.
Она пыталась не жалеть Северуса, но порой это было ужасно трудно.
* * *
Стратегия, кажется, подействовала. Сложно сказать, стал ли профессор лучше спать из-за визитов Крукса или потому, что Хэллоуин остался позади, однако он выглядел уже не таким напряженным. Каждый раз, замечая рыжие волосы на мантии зельевара, Гермиона тайком улыбалась. Несколько ночей в неделю кот теперь проводил вне дома. Гермиона скучала по нему, но если Крукс ночевал в подземельях, значит там в нем больше нуждались.
Как-то в учительской Снейп несколько неловко поинтересовался, не переживает ли она, что ее фамильяр так мало бывает дома. В ответ Гермиона неопределенно улыбнулась, посмотрела ему в глаза и напомнила, что он сам говорил, если кошке взбредет в голову куда-то пробраться, практически невозможно ее остановить. Ответ звучал ужасно по-слизерински, и Грейнджер им страшно гордилась. Если профессор и заподозрил, что тут не обошлось без ее участия, он предпочел промолчать.
После Хэллоуина наступило трудное время и для Гермионы. Шла середина ноября. Минула годовщина дня, когда родители разорвали с ней отношения. Через месяц или два после войны Гермиона вернулась к ним, восстановила память и попыталась объясниться. Они пришли в ужас, узнав, что натворила дочь. А также от осознания, что от повторения они не застрахованы. Мало ли, вдруг ей взбредет в голову устроить еще что-нибудь — они и знать не будут! Следующая пара месяцев прошла весьма напряженно, а потом, в конце ноября того же года, отношения в семье испортились навсегда.
Днем Гермиона еще кое-как сосредотачивалась на уроках, на исследованиях в области неврологии и аутоиммунных заболеваний, на своих административных обязанностях или чтении. Но ночью ее одолевали болезненные мысли и тревожные воспоминания. Очистить сознание никак не получалось. Она попробовала включать музыку, как Снейп. Немного помогло, по крайней мере, перестала давить тишина, но бессонница и кошмары никуда не делись.
Однажды, после особенно жуткого сна, Гермиона очнулась в слезах и, наконец, признала поражение. Снейп как-то обещал, если понадобиться, сварить зелье Сна-без-сновидений. Сейчас Грейнджер в нем нуждалась как никогда. Дрожа, Гермиона приподнялась, рассеянно погладила встревоженного кота и посмотрела на часы. Половина третьего утра. Нужно хоть чуть-чуть поспать или днем она рухнет в обморок прямо на занятиях.
Пошарив под подушкой, Гермиона нащупала Карту Мародеров, пробормотала: "Торжественно клянусь, что замышляю только шалость" и стала высматривать на пергаменте знакомую точку.
Она ничуть не удивилась, что в столь поздний час профессора нет в спальне. Однако его не обнаружилось и в остальных комнатах. Почти десять минут Гермиона изучала карту, прежде чем отыскала его на вершине Астрономической башни. Точка с его именем медленно двигалась вдоль перил. Вряд ли удастся получить зелье сегодня — на изготовление лекарства требуется время, но можно ведь просто спросить... Северус сможет приготовить снадобье завтра, если у него настроение не испортится. Все равно уже не заснуть. Может ей станет лучше, если поболтать с кем-то, пусть даже он не в духе? По крайней мере, сумеет отвлечься.
Пробормотав, "Шалость удалась", она встала и схватила мантию.
Когда Гермиона вышла в ночную прохладу, царившую на верхней площадке, Снейп уже перестал наматывать круги по башне и стоял у бортика, глядя поверх перил. Как всегда, он не удивился, увидев ее. Просто окинул взглядом, слегка кивнул и вернулся к созерцанию осенней ночи. Подойдя, Гермиона встала рядом и выглянула наружу. Ночь была ясной, месяц озарял все своим светом, горели звезды. В этой странной предутренней атмосфере никто из них не произнес ни слова.
Гермиона немного удивилась, что он выбрал для ночных прогулок именно Астрономическую башню. Профессор и раньше часто блуждал в темноте по коридорам, но ведь здесь погиб Альбус. Это то самое место, где Северус Снейп добровольно обрек себя на всеобщую ненависть и осуждение.
О чем тут можно размышлять, — изумилась Гермиона. Но где ей понять: она лишь недавно, всего несколько месяцев назад, перестала думать о Снейпе как о своем учителе, их отношения уже вышли за эти рамки.
Конечно, этого срока недостаточно, чтобы разгадать его мысли...
— Я не могла уснуть, — наконец вздохнула она.
— В самом деле, профессор Грейнджер? — несмотря на ехидство реплики, тон был нейтральным, спокойным. — По вам не скажешь.
— Не надо, Северус, пожалуйста. Мне обычно нравятся наши перепалки, но сегодня как-то не до того.
— В таком случае, постараюсь сдерживаться.
Из уст другого человека подобная фраза прозвучала бы как насмешка, но профессор говорил серьезно. Он посмотрел на нее тем долгим проницательным взглядом, который она ненавидела. Обычно это означало, что Снейп видит гораздо больше, чем она хотела продемонстрировать.
— Летом вы предложили сварить мне Сон-без-сновидений, — тихо сказала она, глядя в сторону. — Если предложение еще в силе, я согласна.
— Он будет на вашем столе завтра вечером.
Гермиона немного расслабилась; она-то думала, он откажет, или, по крайней мере, помучает, прежде чем пойти навстречу. А еще одной ночи, полной кошмаров, ей не вынести.
— Спасибо... — Горло ее сжалось.
— Может, расскажете? — предложил Снейп.
— Не думаю, что вам это хоть немного интересно.