— Все еще мисс Грейнджер, и это абсолютно не ваше дело, — отрезала она, стараясь не краснеть. Гермиона не подозревала, что ему и об этом известно.
— Кроме чтения мне сейчас нечем заняться, — спокойно продолжил зельевар, — а греческая мифология и психология весьма занятные предметы.
До нее не сразу дошло, что Снейп ответил на ее предыдущее замечание об Эдипе. Добавить оказалось нечего. Гермиона стала молча наблюдать, как профессор открыл дверь шкафа, за которой прячется небольшой холодильник, и достал пачку апельсинового сока. Взяв стакан из шкафа, он помедлил и покосился на нее. Она не сразу, но кивнула, и Снейп налил напиток и во второй стакан.
— Спасибо, — тихо сказала Гермиона, взяла стакан и пригубила сок.
Не отвечая, профессор вернулся в крохотную гостиную и выключил черно-белый телевизор, бесшумно работающий наверху буфета. Гермиона смотрела, как Снейп устраивается на одном из диванов, стараясь поудобнее разместить правую ногу на подушке. Взглянув вверх, он встретился с ней взглядом, приподнял бровь и кивнул в сторону второго дивана, приглашая присесть.
— Вы повредили ногу? — мягко спросила Гермиона.
Он пожал плечами.
— Я почти весь поврежден, в той или иной степени, — саркастически заметил он.
— Больно?
— Нет. Просто у колена ограничена подвижность. — Снейп глотнул сока, глядя на ногу. — Накопительный эффект, — сказал он, наконец, отвечая на вопрос, который ей не хватало смелости задать. — за эти годы я не раз травмировал правую ногу. Вот сустав и ослаб. В конце, в Хижине, я, видимо, сильно ушибся, чем усугубил травму. К тому времени, как мне удалось обработать раны, я уже почти ничего не мог поделать.
— А голос у вас такой из-за?.. — Гермиона замолчала и, когда профессор посмотрел на нее, коснулась пальцами своего горла.
— Да, — ответил он, помрачнев, — что вам вообще за дело до моих болячек? Это не ваши заботы!
— Учитывая причину этих травм, и учитывая, что присутствовала в Хижине при их получении, я бы сказала, мое! Еще какое! — ответила Гермиона, и впервые, с тех пор как она узнала Северуса Снейпа, получила сомнительное удовольствие застать его врасплох.
— Что же еще вам известно? — тихо спросил он.
Его голос звучал подозрительно спокойно — во время уроков именно этот тон был верным признаком, что всего лишь через несколько секунд тот неудачник, что имел несчастье навлечь на себя гнев профессора Зельеварения, будет разорван в клочья.
— Все, что вы передали Гарри, — тихо ответила Гермиона. — То же самое подтвердил портрет Альбуса.
Его челюсть напряглась. Снейп отвел взгляд, на щеке задергался нерв.
— Если вам станет легче, мало кто видел хотя бы крошечную часть воспоминаний. Все целиком показали лишь немногим, а за пределами Ордена вообще никому... — Она мудро решила не упоминать о том, сколько людей слышало, что именно Гарри кричал Волдеморту о чувствах Снейпа к его матери.
Профессор не ответил, поставил стакан и медленно сложил руки на груди. Очевидно, попытка успокоить его успеха не возымела. Старый невроз — привычка в неловких ситуациях прикасаться к метке — которую она наблюдала много лет назад, тоже никуда не делась.
Заговорил Снейп только минут через пять, но молчание Гермиону не смутило. Как ни странно, он не казался слишком враждебным. Ситуация была несколько неловкой, но не такой страшной, как Грейнджер сначала вообразила.
— И все же, зачем вы пришли? — холодно полюбопытствовал Снейп.
Гермиона знала, что в конце концов услышит этот вопрос.
— Для того, чтобы решить, что делать дальше, — просто ответила она. Он смотрел на нее, слегка насупившись, и она продолжила: — Мне нужно поговорить с вами, прежде чем мы решим, рассказывать ли кому-нибудь еще. И я хочу узнать, что с вами случилось.
Снейп едко улыбнулся, но выражение его глаз при этом не изменилось.
— Дождитесь выхода моей автобиографии, мисс Грейнджер.
Она допила сок и поставила стакан, не отводя глаз от профессора.
— Как вы выжили? — в лоб спросила Грейнджер, решив, что сейчас самое время для вопросов.
Снейп устало вздохнул, ухмылка исчезла.
— У меня нет никакого желания играть в "Двадцать вопросов". Есть ли хоть малейший шанс, что вы просто уберетесь отсюда и оставите меня в покое?
Гермиону охватил азарт.
— Если бы вы на самом деле хотели, чтоб вас оставили в покое, вы бы как-то получше прятались.
Уголок глаза у него задергался, и он отвернулся — ее слова ударили точно в цель. Молчание, нарушаемое только тихими звуками радио, опять затянулось на несколько минут.
— Везение, — произнес он наконец.
— Что?
— Как я выжил. Просто везение. — Упорно не глядя ей в глаза, он откинулся на диван и уставился вверх на потолок. — Я еще не решил, повезло ли мне в хорошем или плохом смысле.
— Это нельзя назвать просто везением! Должно быть что-то еще! Я видела ваши раны. Мы не смогли даже найти пульс...
— Странно, что вы вообще потрудились проверить, — горько ответил Снейп. — Однако, я не удивлен, что вы не нашли пульса, ведь он отсутствовал. Я находился в состоянии клинической смерти, не знаю, как долго. В отсутствии кислорода мозг может прожить всего шесть минут без необратимых изменений.
— Как же вы выжили? — повторила она.
— Я, среди прочих докторов, отвечал за лечение Артура Уизли, после нападения на него Нагайны в Министерстве... — медленно начал Снейп.
— Я не знала, что... — прервала она удивленно.
— Никто не знал, кроме Дамблдора и одного из целителей, — сухо возразил он. — В любом случае, оптимальный курс лечения я придумать не смог, но мне частично удалось создать противоядие. Основываясь на этом, я синтезировал копию яда Нагайны. Естественно, с настоящим ядом опыты мне провести не разрешили. Я прививал себя этим токсином, надеясь выработать иммунитет, и всегда носил с собой несколько зелий, включая экстракт безоара собственного изобретения, а так же крововосполняющее, общие противоядия и другие целебные зелья. Аптечка первой помощи, если вам угодно, разработанная как раз для подобного случая.
Гермиона нахмурилась. Он заметил это и тихо продолжил:
— Я всегда ожидал смерти, она была неизбежна. Единственное, в чем я сомневался — время и способ. Моя так называемая аптечка не дала мне умереть. Однако, как вы видите, это решение было не идеальным.
— Но вы неплохо выглядите, — ляпнула Гермиона, не подумав.
Снейп вскинул бровь, глаза еще больше потемнели от горечи.
— Как обычно, вы несете невесть что, — мерзким тоном, которому, однако, недоставало истинной язвительности, проговорил он.
Профессор снова казался усталым, и его пальцы без устали теребили предплечье там, где под рукавом скрывалась Метка.
— Зато я не такая неудачница, как остальные, — возразила она, — я-то нашла вас, не так ли?
Гермионе узнала этот его мрачный вид — то самое выражение, с которым он расхаживал по классу, выискивая, на кого бы наорать.
Он не ответил, устало потирая глаза.
Собравшись с духом, Грейнджер перешла к следующему вопросу:
— Куда вы отправились из Хижины?
Ответа она не ожидала, но Снейп по всей видимости находился в странно разговорчивом настроении.
— Да где я только не был... Сначала нашел временное укрытие, чтобы раны зажили. Потом покинул страну. Провел некоторое время в Азии, потом в Америке. Ничего не делал. Путешествовал. Познавал мир, — добавил он с тяжелой иронией в голосе.
Профессор закрыл глаза и слегка проглатывал окончания слов; голос звучал почти как у пьяного. Гермиона задалась вопросом, какие лекарства он принял и как они на него воздействуют.
— Вы появились здесь два года назад, — мягко продолжила она, когда он замолчал.
Профессор открыл глаза и со вздохом посмотрел на нее.
— Мой любезный арендодатель слишком болтлив. Да, вы правы. Я вернулся в Великобританию три года назад и кочевал с места на место, что меня ужасно утомляло. Мотался по стране несколько месяцев, увидел трейлер для продажи. Купил его и машину, немного покатался там и сям, нашел это место. Мне оно приглянулось. Тут я и припарковался. Конец истории... — Предложения становились короче, речь его становилась все более бессвязной. — Еще вопросы?
— Не сейчас, — медленно ответила она, понимая, что что-то не так, — думаю, на сегодня хватит. Но я еще не приняла решение. Было бы здорово, если бы я могла вернуться, чтобы поговорить еще раз.
— Как будто я могу вас остановить и не оказаться за это в Азкабане!
Что ж, вряд ли получится добиться от него большего. Не стоило испытывать удачу дальше.
— Спасибо за разговор.
* * *
— Ну, что? Как прошло? — нетерпеливо спросил Гарри, когда она вернулась. Он нахмурился. — Ты выглядишь странно. Что случилось? А он... неужели он напал на тебя?
— Нет, — угрюмо ответила Гермиона. — Прошло слишком легко! Он отвечал на мои вопросы. Все такой же вредный, как раньше, но вроде как и обидеть — по-настоящему — не хотел. Это было действительно странно.
— Он в порядке? — спросила Джинни.
— Нет, — уверенно сказала Гермиона. — Ни в каком он не в порядке.
Она описала те его раны, о которых знала и повторила все, что Снейп сообщил ей о случившемся.
— И он вот так просто тебе все это рассказал? — спросил Гарри. — Чушь какая-то. Ты уверена, что это Снейп, а не какой-то псих под Оборотным?
— Уверена. Он чем-то болен или недавно болел, и не совсем выздоровел. А еще принимает какие-то препараты. Под конец у него голос изменился. Если я бы не видела его последний час, то решила бы, что он пьян. Может это и сделало его таким болтливым, но тут что-то другое.
— Например, что?
— Я почти уверена, что ему надоело прятаться. Он сказал, что давно устал от всего этого, еще до возвращения в Британию. Сам подумай — один, в бегах на протяжении десяти лет. Должно быть, он там совсем крышей поехал.
— То есть, он-таки чокнулся?
— Да нет, нет... Я просто считаю, что он слишком долго жил один. Кажется, он чувствует почти облегчение, разговаривая с кем-то.
— Звучит логично, — согласился Гарри. — Я имею в виду, нам после войны, по крайней мере, предложили хоть какое-то лечение. Если он целых десять лет провел один на один со своими воспоминаниями... Он имеет полное право быть немного странным.
— Что будешь делать? — спросила Джинни.
— Не знаю. Собираюсь вернуться и снова поговорить с ним, выяснить, может, это у него минутная слабость, или он-таки сошел с ума, или бог его знает что еще. И еще я хочу его расспросить. Когда мы поймем, в каком он состоянии, может быть, сможем что-то придумать. Ведь мы ему обязаны. Все мы. Орден, Министерство, весь Волшебный мир. Я хочу попытаться выяснить, чего он хочет, чтобы понять, можем ли мы хоть как-то вернуть ему долг. Просто пока не знаю, что именно ему нужно.
— Гермиона Грейнджер просто не может устоять перед загадкой, — слегка насмешливо уколол ее Гарри.
Она попыталась свирепо взглянуть на него, но Поттер сказал правду — Снейп всегда был загадкой.
Наконец-то у нее появился шанс ее разгадать!
Гермиона была просто вне себя от нетерпения.
25.10.2016
Глава 3
"Вместе с познанием растут сомнения"
— Гете.
Неделю спустя Гермиона застала Снейпа возле трейлера с сигаретой. Он не особенно удивился. Немного прищурился — вот и вся реакция на ее появление.
— Вы еще и курите, — прокомментировала она, не зная, что еще сказать.
— С четырнадцати лет, — ответил Снейп. — Бросил, когда осознал, что это просто мелодраматическая подростковая дурь. Правда, в последние годы войны снова закурил — слишком силен оказался стресс, знаете ли, — сухо добавил он. — Полагаю, вы явились с новыми вопросами?
— Боюсь, да. Не переживайте, я никому о вас не рассказала. Найдется немного времени?
— Его у меня предостаточно. Но вам придется подождать, пока я закончу. В доме я не курю, а подобные разговоры не для ушей моих магловских соседей.
Гермиона кивнула и прислонилась к фургону, краешком глаза наблюдая за профессором. Он выглядел лучше, чем в их последнюю встречу, более живым, но и более настороженным. Выдохнув тонкую струйку дыма, он смерил собеседницу суровым взглядом, и она отвела глаза, поняв, что он не очень-то торопится с ней поболтать.
Пару минут спустя Снейп затушил сигарету и бросил окурок в бутылку из-под вина, стоящую возле ступенек. Не глядя на свою гостью, он развернулся и вошел внутрь. Подавив вздох, Гермиона последовала за ним и прикрыла дверь. Интересно, хорошие манеры зельевар растерял за последнее десятилетие или их у него отродясь не бывало?
— Что еще вы хотите знать? — спросил он.
В трейлере играло радио. Снейп немного убавил громкость и устроился на диване, как в прошлый раз. Гермиона кивнула на приемник.
— Это обязательно?
— Да. — Профессор неохотно убавил звук еще на одно деление, нетерпеливо посмотрев на Гермиону. Видимо, на этот раз не собирался так легко сдаваться. — Еще какие-то вопросы, мисс Грейнджер? Мое свободное время ничем не ограничено, впрочем, это совершенно не означает, что я хочу потратить его на вас.
— Вы хотели бы побеседовать с кем-то другим? — с вызовом спросила она. — Как вы думаете, кто еще мог бы вас найти?
Снейп поджал губы.
— Напрасно я надеялся, что невыносимая всезнайка перестанет меня раздражать, — недовольно пробормотал он.
В ответ Грейнджер закатила глаза — неужели он думает, что ее все еще можно легко запугать?
— Откуда этот внезапный интерес к моей жизни? — сухо поинтересовался зельевар.
— Вовсе не внезапный, — спокойно возразила Гермиона, чувствуя, что вопрос не праздный. — Мы очень долго вас искали, не нашли никаких следов и приостановили поиски. Когда мы с вами встретились в Лондоне, я поняла, что вы выжили и решила, что смогу вас найти. Но я не понимаю, почему? Почему сейчас, после стольких лет?
— У меня свои причины, — пожал он плечами, отводя глаза.
— Но почему вы не пришли к нам раньше? — мягко спросила она.
— Даже я не сомневаюсь в ваших интеллектуальных способностях, мисс Грейнджер, — так попробуйте использовать их по назначению, возможно, вам понравится. Как, по вашему, отреагировал бы мир на мое возвращение? Даже учитывая, что стали известны мои истинные мотивы? Если бы меня не казнили на месте, несомненно, вскоре я очутился бы в Азкабане, куда меня бы моментально упекли. Я там, знаете ли, после первой войны уже бывал, и у меня нет ни малейшего желания повторять сей опыт.
— Сначала, может быть, да, — признала она, — ну, а позже?
— Реакция была бы такой же и, несомненно, будет — как только вы решите, что получили ответы на все вопросы и растрезвоните эту новость по всему свету.
— Какая чушь!
— Чушь? — Глаза профессора резко блеснули. — Мой дом сожгли дотла!
Гермиона не смогла подавить дрожь, и он усмехнулся.
— Да, я знаю об этом. Я хотел кое-что забрать оттуда, но обнаружил лишь руины.
— Простите.
— За что? Не вы это сделали. Так или иначе, этот дом был бельмом у всех на глазу. — Казалось, слова прозвучали с обычным сарказмом, но было заметно, что Снейпу больно об этом говорить. — В любом случае, какой смысл разрушать дом, не угрожая его владельцу? Я понял предупреждение и ушел в подполье.
— Логично, — неохотно признала Гермиона. — Но если вы ждали такого враждебного приема, зачем вообще вышли из укрытия? Как бы вам ни надоела собственная компания, стоило подумать о рисках!
— Вам виднее! — рявкнул в ответ профессор. — Ведь это вы видели во мне злейшего врага, постоянно осложняли мою и без того непростую жизнь и так легко поверили в самые злые слухи обо мне!
А вот и старый добрый Снейп!
— Вы правы, — смиренно кивнула Гермиона. — Но вы приложили массу усилий, чтоб в это было легко поверить.
Профессор бросил на нее угрожающий взгляд, исполненный чистой ненависти.
Затем вдруг напряжение его покинуло, и он рассмеялся грубым, раздражающе резким смехом, пропитанным горькой иронией.
— Похоже, так оно и было! Не рой себе яму... Не верю, что говорю это.
Гермиона поняла, что он не так уж злится на нее, и наконец смогла сосредоточиться.
Резкие перепады настроения Снейпа приводили ее в замешательство, и она хотела быть готовой ко всему.
— Вы не ответили на мой вопрос, сэр.
— Нет, не ответил, — согласился он, — и хватит звать меня "сэр". Я уже давно не ваш учитель.
— Прикажете именовать вас Тобиасом?
— Конечно, нет, — поморщился он, воздерживаясь от дальнейших комментариев.
Гермиона поколебалась, прежде чем сделать очевидный вывод.
— Тогда Северус?
Неужели он готов позволить ей такую степень интимности? Но Гермиона точно знала — обращаться к нему "мистер Снейп", не чувствуя себя идиоткой, она не сможет.
В глазах профессора промелькнула какая-то неясная эмоция. Он пренебрежительно пожал плечами, глядя в сторону, будто это его вовсе не волновало.
— Меня все еще так зовут.
Кивнув, она задумалась, о чем же спросить дальше. Совершенно ясно, что он не признается, почему перестал скрываться.
— Вы знаете, что произошло в конце войны?
— Более или менее представляю. Я пришел в себя примерно за минуту до смерти Темного Лорда, так что, конечно, я в курсе. Это было бы трудно пропустить, — задумчиво добавил он, с отсутствующим видом снова потирая левую руку.
Гермиона тут же задалась вопросом, осознает ли Снейп свои действия.
— Вы почувствовали это?
Снейп мрачно кивнул.
— Да, почувствовал. — И сменил тему, возвращаясь к предыдущему вопросу: — Через неделю или две после того, как все было кончено, я стащил номер "Ежедневного Пророка". Из него и узнал, кто умер, а кого заключили под стражу, вот и все. После возвращения в Англию, я на него подписался еще раз, так что теперь лучше информирован о текущих событиях.
— Вам интересно, что произошло, когда... вы перестали в этом участвовать? — неуверенно спросила она.
— Да теперь-то какая разница? — спокойно ответил Снейп, по-видимому, полностью погруженный в изучение своего рукава.
После долгой паузы он поднял глаза и стало ясно, что знать ему ужасно хотелось бы, но сам он ни за что не спросит. Глубоко вдохнув, Гермиона принялась описывать всю эпопею, начиная с того момента, как они покинули Хижину.
На протяжении всего ее повествования Снейп никак не реагировал. Казалось, он едва слушал, но Гермиона была уверена, что профессор впитывал каждое слово. После окончания рассказа зельевар некоторое время задумчиво смотрел на стену, а потом криво улыбнулся.
Глаза его остались холодными.
— Хотел бы я видеть лицо Беллы, когда она поняла, что гибнет от руки предательницы крови, — сказал он негромко.
Гермиона тихо рассмеялась.
— Должна признать, зрелище того стоило.
Снейп кивнул в ответ, все еще глядя на стену.
— И я хотел бы я видеть его лицо, когда он узнал, что я его предал, — с внезапной злостью добавил он. — Не было необходимости спрашивать, кто имелся в виду. — Если я и жалею о чем-то, так лишь о том, что не мог бросить ему вызов в лицо и сказать, что я на самом деле о нем думал... — Голос профессора упал почти до рычания, в нем отчетливо звучали разочарование и ненависть.
Гермиона не могла себе даже представить, каково служить тому, кого ненавидишь и боишься так сильно.
— Гарри сказал ему, — тихо произнесла она, вспоминая хриплый голос своего друга: "Северус Снейп никогда не был твоим!"
Снейп не ответил, но жуткая вспышка гнева стала медленно утихать, и лицо его вновь стало, как и прежде, бесстрастным.
— Спасибо, что рассказали, — наконец немного чопорно ответил он.
— Вы заслужили это знать, — очень тихо отозвалась Гермиона. — У нас бы ничего не вышло без вас.
Его глаза слегка расширились и нечто странное мелькнуло в их темных глубинах, прежде чем он усмехнулся.
— Очень трогательно. Хватит задабривать меня, мисс Грейнджер. Я почти забыл, что вы из Гриффиндора.
Подозревая, что ему потребуется время переварить услышанное, Гермиона поднялась.
— Мне пора. Могу ли я прийти еще раз?
— Неужели остались еще вопросы? — мрачно поинтересовался он.
— Да так, парочка... — Гермиона сделала паузу и осторожно продолжила: — С вами хотел бы встретиться Гарри. — Снейп почти незаметно напрягся, под глазом у него дернулся нерв. Стало понятно, что пока это не лучший вариант. — Впрочем, еще слишком рано. Ему тоже нужно время осознать. Я вернусь на следующей неделе, если все будет нормально?
— Поступайте как угодно, — съязвил Снейп. — Не думаю, что могу вам помешать.
Гермиона решила не отвечать, потому что если бы он действительно возражал против разговоров с ней, то давно бы вышвырнул ее вон.
— До свидания... Северус.
* * *
— Ну, как все прошло на этот раз?
— О, он стал гораздо больше похож на самого себя, — ответила Гермиона, закатив глаза и слегка улыбаясь. — Не такой болтливый и гораздо более ехидный, почти как в школе!
— То есть он выздоровел?
— Похоже на то. Спрошу в следующий раз. Я пока еще не набралась смелости для визита.
— В следующий раз? — переспросил Гарри.
— Да. Большую часть сегодняшнего дня я рассказывала ему, что произошло, когда мы покинули Хижину. Он знал, что было после падения Волдеморта и знал, кто погиб — вот и все, что ему было известно об исходе войны. Так что я помогла восполнить пробелы.
— И ты туда вернешься? — с любопытством спросила Джинни.
— Да! Теперь я знаю, что он делал все это время, и почему не возвращался — хотя бы частично. Правда, он еще не готов делиться подробностями. Я так и не выяснила толком, что с ним случилось, и как сильно он из-за нас пострадал.
Последовало неловкое молчание. Гарри задумчиво кивнул.
— Справедливо. Когда все выяснишь, думаю, можно будет дать знать остальным.
— Угу. Хочу понять, чего ему надо и зачем он вернулся. Не уверена, что он ответит, но попробую узнать.
— Тебе все это нравится, правда? — спросила Джинни.
Гермиона улыбнулась в ответ.
— На самом деле, да. Пикироваться с ним куда приятнее, когда он не может назначить взыскание! Друзья рассмеялись, и Гарри коснулся ее руки.
— Я рад, что ты нашла его. Ты права, мы обязаны ему всем. Возможно, теперь мы сможем начать платить по счетам.
— Если он нам позволит.
* * *
На следующей неделе Гермиона вернулась в кемпинг. Профессор возле трейлера возился с колесом раздолбанного джипа. Заметив посетительницу, он мотнул головой в сторону входной двери. Она прошла внутрь, воспользовалась возможностью выключить радио, и стала смотреть из окна на Снейпа. Тот работал, опираясь всем своим весом на левую ногу и отставив в сторону правую, почти ею не двигая.
Через несколько минут он медленно встал, размял спину и плечи и только потом захромал к фургону. Бросив раздраженный взгляд на Гермиону, профессор снова включил радио.
Она вздохнула.
— Не могли бы вы его выключить?
— Нет, — коротко ответил он. И через минуту сухо добавил: — Это... необходимо.
— Необходимо? — озадаченно спросила Гермиона. — Его толком и не слышно даже.
Снейп кивнул и после долгого молчания неохотно объяснил:
— Не люблю тишину. Фоновый шум... как бы вам это сказать... меня отвлекает. Помогает не думать. —
Гермиона взяла это на заметку. Зельевар неловко добавил: — Если вам музыка не нравится, так я могу сменить станцию.
— Нет, все нормально. Просто не привыкла к фоновому шуму, вот и все.
Снейп снова кивнул и отошел к раковине, чтоб вымыть руки.
Через минуту он ехидно поинтересовался:
— Так что же сегодня будет предметом допроса?
Сделав глубокий вдох, она задала вопрос, который вполне мог положить всему конец:
— Что случилось с вами во время моего первого визита?
Он нахмурился.
— Не имею представления, о чем вы.
— Думаю, что имеете, — решила стоять на своем Гермиона. — И надеетесь, что я не заметила.
— Не желаю об этом говорить, — в то же мгновение непререкаемым тоном отозвался Снейп, давая понять, что не приветствует эту тему.
Много лет Гермиона — как и любой другой студент Хогвартса — училась беспрекословно повиноваться приказному тону Снейпа и немедленно прекращать всякую болтовню.
Ей потребовалось собрать все свое мужество, чтоб смело ответить:
— Рано или поздно это произойдет еще раз, если случай не единичный. Так что вам все равно придется кому-то сказать.
— И это непременно должны быть вы? — усмехнулся он.
— Я та, кому не все равно, — пожала плечами Гермиона.
Последовала длинная пауза, нарушаемая только шумом радио — казалось, прошла целая вечность. Наконец профессор молча налил им обоим чаю и снова прошел мимо нее в гостиную. Последовав за ним, Гермиона уселась в кресле и приготовилась ждать.
— Случай и правда не единичный, — в конце концов признался Снейп, с нечитаемым выражением лица уставясь на стену. — Рискуя показаться банальным, скажу, что вы застали меня в плохой день. Точнее сказать, плохую неделю... — Похоже, профессор не слишком обращал внимание на свои слова. У Грейнджер сложилось впечатление, что в это же время он о чем-то лихорадочно размышлял. — Правильно ли я понимаю, что сегодня вы хотите говорить исключительно о моем здоровье? — недовольно уточнил он.
— Да, — призналась Гермиона.
Снейп вздохнул и закрыл глаза, сжав пальцами переносицу.
— Почему меня всегда загоняют в угол? — Камень был явно не в ее огород, так что Гермиона промолчала, ожидая, пока он справится с эмоциями. Не открывая глаз, он отрывисто заговорил: — Я хочу быть с вами честным, потому что не вижу другого выхода. Но сначала пообещайте, что никому не разболтаете услышанное.
— Пообещать? — неуверенно повторила она.
— Да. Я не требую от вас никакой клятвы, просто обещание молчать. Неважно, что я о вас думаю, вы, по крайней мере, прямодушны, — добавил он, в жалкой попытке демонстрировать прежнюю надменность.
— Я не могу обещать, не зная, что вы собираетесь сказать, — возразила Гермиона.
— Уверяю, это касается только моего здоровья и причин выхода из подполья, ничего больше. Ваше слово, мисс Грейнджер, или разговор окончен.
Игнорируя его предыдущий комментарий о том, что у него не было выбора (хотя, если это правда, ему ли ставить условия?), Гермиона дала себе несколько минут на раздумья. Профессор терпеливо ждал. Похоже, он молчаливо одобрял такую осторожность. Он собирался признаться в чем-то крайне важном, и не хотел говорить об этом кому попало.
Но почему мне? Просто потому, что я здесь? Но над этим можно было подумать и позже.
— Даю слово, — сказала она наконец.
Снейп кивнул.
— Прекрасно. Тогда не прерывайте, пожалуйста, пока я не выскажусь до конца.
Сделав глубокий вдох, он, казалось, размышлял, с чего начать. Видимо, он не планировал, что разговор зайдет об этом.
— Когда вы впервые меня увидели, — не спеша начал Снейп, — я только что закончил принимать курс одного сильнодействующего средства для лечения некоего заболевания. Это микстура моего собственного изобретения, однако, она имеет ряд тяжелых побочных эффектов. Как вы могли заметить, она влияет на настроение и речь. В каком-то смысле, эти побочные эффекты и есть основная причина, по которой я больше не скрываюсь. Лечение уже не так результативно. Говоря откровенно, пора разрабатывать новое лекарство. А для этого мне нужны ресурсы. — Он мельком взглянул на нее и отвернулся к стене. — Вам, должно быть, интересно, что это за болезнь? Понятия не имею. Она поразила нервную систему и, возможно, некоторые области мозга. Большую часть времени я живу, как обычно, но иногда случается то, что я называю "приступы". Легкий приступ — это просто слабые мышечные спазмы в левой руке, и некоторая скованность пальцев. От серьезного я как раз восстанавливался, когда вы меня посетили. Если приступ тяжелый, возможно все — потеря сознания, временный паралич, судороги, которые могут перерасти в припадки, полная потеря концентрации и речи, мигрень или любая комбинация этих симптомов. — После паузы Снейп продолжил: — Сейчас приступы случаются реже, чем после войны, но зелье, которое я использовал для лечения, уже не помогает. Когда-то я изобрел лечение, теперь пытаюсь создать альтернативу. Поэтому мне нужен доступ к хорошей лаборатории и широкому спектру ингредиентов, чтобы не ограничиваться только теми, что я могу вырастить самостоятельно. Мисс Грейнджер, я больше не прячусь, просто потому что у меня нет выбора.
Она не знала, что хуже: то, что он только что ей рассказал, бесстрастный тон, которым это было произнесено, или подозрительный блеск глазах профессора, пока он смотрел на стену.
Гермиона постаралась аккуратно подобрать слова.
— Эти... припадки, — осторожно произнесла она, — описание похоже на осложнение от проклятия Круциатус. Может, эта... болезнь — его побочный эффект? Вас, наверное, проклинали чаще других.
— Возможно, — кивнул Снейп. — Думаю, это основная причина заболевания, наряду с кумулятивными повреждениями от других проклятий и травм. Случай Лонгботтомов — яркий пример того, как Круциатус влияет на мозг.
— Фрэнк и Алиса семь лет назад скончались, — негромко произнесла Гермиона, — всего несколько недель и они сгорели, один за другим.