Пока же мы вооружились кто чем мог. Теперь у меня была «официальная» причина носить с собой оружие. Назавтра мы намеревались прочесать весь дом. Ни Мира, и Джеремия не возражали.
Они вообще отреагировали на новость о том, что в доме бродит какая-то сверхъестественная кикимора, довольно странно. Слишком спокойно. С Джеремией дело было вроде бы ясным. Он банально нам не верил. Рисунки нарисовала страдающая болезнью Альцгеймера леди Тэт, а нападение на Винни мы просто выдумали. Что касается Миры, то она явно знала больше, чем показывала. И вообще она – девчонка странная. Хотя чего можно ждать от человека, у которого видения, и который когда-то лечился в психлечебнице целых полтора года?
– Думаю, этой ночью вам надо ночевать в одной комнате, – заявил Гор.
Я хрюкнул и чуть не вернул набранный в рот чай обратно в чашку через нос. У Винни отвалилась челюсть.
– Виталий ранен после аварии, – пояснил Гор. – Винни тоже ранена. А вместе вы сможете прикрыть друг друга.
– Тогда уж давайте спать втроем, – пробормотал я.
– Боюсь, не помещусь на кровати, – без улыбки сказал Гор. – Я буду спать в соседней комнате. Если что, отобьюсь. Все вентиляционные ходы мы забаррикадируем. Двери запрем. Договоримся о том, как стучать в дверь, чтобы никто не смог нас обмануть… Доживем до завтра и перевернем дом вверх дном. Хотелось бы начать немедленно, но здесь рано темнеет, а эта тварь любит темноту, судя по всему.
Я внимательно слушал, кивая и радуясь тому, как собран и логичен Гор. Кажется, память к нему возвращается… Я незаметно постучал по деревянной столешнице снизу.
Возражений по поводу совместного проживания не последовало. Я перенес немногочисленные шмотки в комнату Винни. Кровать Винни состояла из двух одноместных – мы их слегка отодвинули друг от друга. Оружие положили прямо в постель. Ближе к вечеру мы тщательно заперли двери.
– Ну вот, и в туалет не выйти. Ссать придется в окно, – сказал я, от легкого смущения став немного вульгарным. – Но ничего страшного. Я припас кое-что.
Винни вопросительно глянула на меня. Я показал ей старый ночной горшок, найденный под моей кроватью, когда мы с Гором лазали туда, чтобы заблокировать вентиляционный ход. Винни расхохоталась до слез.
– Dumnezeule! – выдохнула она. – Я ни за что… Придется терпеть.
Отсмеявшись, она принялась разбирать постель. Из-под одеяла выпал фотоальбом. Винни поспешно спрятала его под подушку, а я сделал вид, что ничего не заметил.
– Ты звонил Кривому? – спросила Винни, усевшись на кровати и сложив руки на коленях.
– Оставил сообщение на автоответчике, – проворчал я. – Они с Иноземцевым одного поля ягода. Когда нужны, до них не дозвониться.
– Но всё же они всегда появляются позже, – возразила Винни.
Я не стал спорить. Растянулся на своей кровати в одном шаге от Винни. Та покопалась в сумке и извлекла планшет.
Мы немного полазили в интернете. Оказывается, в мире творилось много чего, совершенно не связанного с мертвецами и убийствами. Молодежь вроде нас, не обремененная никакими проблемами с нежитью, фотографировала еду, строила рожи в зеркале, умилялась котиками, моталась по клубам… Ах, как я им завидовал!
Спустя минут двадцать зазвучал характерный сигнал скайпа: кто-то вызывал Винни на связь. Я успел прочитать имя: Tonya Slavina. Винни нажала на кнопку связи, и на экране появилась девушка лет тридцати, с полностью обесцвеченными волосами, белокожая и очень ухоженная.
– Здравствуй, моя сладенькая! – сказала она низковатым голосом по-русски.
Винни ловко повернула планшет так, чтобы неведомая Тоня Славина не увидела меня.
– Здравствуй, Тонечка, – сказала она.
– Ну как ты там в Лондоне?
– Всё окей.
Винни ничем не дала понять, что мое присутствие ее напрягает, а я не знал, куда мне деваться. Двери-то уже заперли, и выходить в коридор одному было глупо. Тем не менее, Винни говорила короткими односложными фразами, косвенно указывающими на то, что поговорить бы ей хотелось наедине. Мне ничего не оставалось, кроме как застыть и притвориться частью мебели.
Я уже понял, кто это такая. Любовница нашей Винни.
Словно услышав мои мысли и подтверждая их, Славина сладким голоском прожурчала:
– У меня дома было лучше, правда ведь?
Винни улыбнулась немного грустно.
– Да, конечно, Тоня…
Они поболтали еще некоторое время. Никаких лесбийских нежностей не было; возможно, Винни как-то ухитрилась намекнуть Тоне, что не может свободно разговаривать. Представлять меня она тоже не захотела, впрочем.
Когда мы уже легли и выключили свет, Винни неожиданно спросила:
– Кирилл… Ты думаешь о ней?
Это она о Даше, догадался я.
– Да, конечно… Почему ты спрашиваешь?
Винни посопела, раздумывая над ответом. Она явно хотела дать полный ответ, но в конце концов ограничилась коротким:
– Просто…
Я потаращился в темноту, пытаясь понять ход ее мыслей, потом меня незаметно сморил сон, и я задремал.
***
Кто-то дыхнул мне в щеку – по крайней мере, мне именно так почудилось спросонья. Я проснулся быстро и сразу вспомнил, где я и что произошло накануне. Прошли те времена, когда мне требовалось полчаса, чтобы разогреть мозги после сна.
В комнате было темно и тихо. Ровно дышала Винни где-то слева от меня. Я не ощущал присутствие кого-то чужого, как день назад. Тогда что меня разбудило?
Стараясь не шуметь, я потянулся за смартфоном и засветил дисплей. Никого лишнего, никто не притаился в углу, Винни спит на животе, обняв подушку. Я встал и, держась за стены, подбрел к окну. В кои-то веки тучи разошлись, и в просвете сияла почти полная луна. Пустырь купался в лунных лучах и был виден как на ладони.
И поэтому я сразу разглядел одинокую фигуру, медленно бредущую по пустырю.
По походке и общему силуэту сразу понял, что это Гор. Какого черта лысого его потянуло на ночную прогулку?
Он шел как-то неуверенно, будто вслепую. Не в себе, что ли?
Пару раз он схватился за голову и потер лицо, насколько я мог разглядеть. Он так делал, когда к нему начали возвращаться воспоминания. Неужели его мучают наплывшие воспоминания?
Я растолкал Винни и быстро объяснил ситуацию.
– Надо его вернуть в комнату, – заключил я. – Блин, надо было лечь втроем в одной комнате!
– Понадобился бы еще один горшок, – проворчала Винни с сонным видом. – Я схожу, приведу его домой… А ты сиди тут, – опередила она меня, не успел я открыть рот, чтобы возразить. – У тебя еще ноги не зажили. А я буду настороже и вооружена.
Я поупирался, потом уступил. Винни права: на хромых ногах не повоюешь, напади на нас тварь. Винни вышла, и я снова запер дверь.
Подойдя к окну, выглянул на пустошь. Винни появилась через пару минут. Она подходила к Гору и что-то говорила, отсюда не было слышно, что именно. Гор вроде бы не обращал на нее внимания, шел дальше той же неровной походкой, как робот. У меня мелькнула догадка: он – сомнамбула!
Внезапно сзади загрохотало, я дернулся, разворачиваясь и успевая заметить дверь, слетевшую с петель от страшного удара, и легкую светлую тень, бросившуюся на меня из черного проема. Я вскинул руку и тут же оказался в стальном захвате. Тварь схватила меня за горло и толкнула с нечеловеческой силой, так что мой затылок со звоном пробил стекло окна. Если бы в следующую секунду тварь не притянула меня на себя, обрушившееся стекло снесло бы мне скальп. С лицом заодно.
– ОН ПРИНАДЛЕЖИТ ТОЛЬКО МНЕ! – пролаяла тварь.
Сопротивляться было бесполезно. Существо обладало такой силой, что мне оставалось только трепыхаться в его захвате. Оно поволокло меня прочь из комнаты, а я даже не мог закричать, потому что горло по-прежнему было сдавлено. Спустя какое-то время я потерял сознание.
Очнулся на чем-то жестком и холодном, лицо овевал холодный ветерок. Застонав, поднял голову.
Прямо надо мной в прорехе из туч безмятежно светила луна, освещая черепичную крышу. Я лежал почти на самом краю, и упасть мне мешала оградка из тонкой арматуры, шедшая вдоль края крыши. Отсюда с высоты третьего этажа открывался вид на пустырь, на котором стояли две фигуры.
Я вскрикнул, закашлялся и схватился за оградку – она сразу прогнулась под моим весом.
– ТЫСДОХНЕШЬ, – проговорил рядом металлический голос.
Я повернулся. В двух шагах на скате крыши высилась фигура в белой хламиде, с распущенными черными волосами, падающими на лицо. Пальцы были скрючены, на них поблескивали тонкие острые когти. Позади твари зиял проход на чердак. Значит, тварь меня вынесла на крышу через чердак?
– Почему… – Я снова закашлялся. Горло саднило. – Почему ты хочешь меня убить?
Не то, чтобы я горел желанием узнать мотивы чудовища. Просто мне не хотелось умирать, и я хватался за соломинку. Монстр явно хотел поговорить. Это была не марионетка, с которой не найдешь общий язык…
Тварь откинула волосы, и в призрачном лунном свете открылось жуткое лицо и черными провалами глаз и рта. В глазницах горели желтые огни.
– ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТВОЯ СУДЬБА, – пролязгала она.
Миг – и она оказалась рядом. Твердые и холодные руки схватили меня за одежду. Когти впились в кожу. Один рывок – и я полечу с воплем вниз.
– Остановись, Ванесса! – раздался голос с пустоши. Это говорил Гор, причем особо не повышал голоса, но в ночи он разносился далеко вокруг.
Хватка твари тотчас ослабла. Тварь отпрянула от меня, будто ее ударили током.
– ТЫПОМНИШЬ МЕНЯ?!!
– Да, – сказал Гор. Винни стояла за его плечом, тревожно глядя вверх, на нас. – Я помню обе твои ипостаси. Темную – Ванессу. И светлую… Миру.
Я вздрогнул при этих словах.
На тварь слова Гора тоже произвели сильнейшее впечатление. Морщины на бледном лице разгладились, даже в лунном свете было видно, как порозовела кожа и губы, черные провалы глаз посветлели, а желтые огни медленно погасли. Когти на пальцах втянулись. Это была Мира – с встрепанными волосами, в грязно-белых одеждах… Но это была она – обыкновенная хрупкая девушка, принявшая нас в гости.
Она испуганно огляделась.
Гор внизу снова схватился за виски и замычал, точно от боли.
– Я почти всё вспомнил… Почти всё… Неприятно.
– Виталий? – раздался нежный голос Миры. – Как мы здесь…
Она не договорила. В ее глазах снова вспыхнули желтые огни, лицо побелело, как у покойницы.
– НЕТ! – Тварь посмотрела вниз, на Гора с Винни. – ТОГДА ТЫВСПОМНИЛ, ЧТО СДЕЛАЛ СО МНОЙ? ЧТО ОСТАВИЛ МЕНЯ ОДНУ? ЧТО ПОЗВОЛИЛ ЧЕЛОВЕКУ С ХОЛОДНЫМ СЕРДЦЕМ ЗАПЕРЕТЬ МЕНЯ В ТЕМНОЙ КОМНАТЕ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ?!!
Нечеловеческие вопли разносились по всей округе. Неужели нас никто не слышит? Где-то далеко ревели байки, тявкали собаки. Даже если и слышат, даже если вызвали полицию, мне никто не успеет помочь.
– А ТЕПЕРЬ ТЫНАШЕЛ ДРУГИХ ДРУЗЕЙ, КОТОРЫЕ НЕ БЫЛИ С ТОБОЙ ТОГДА, КОГДА МЫСХОДИЛИ С УМА В КЛИНИКЕ ЭТОЙ БЕЗДУШНОЙ ТВАРИ АРТУРА!.. ЧЕЛОВЕКА С ХОЛОДНЫМ СЕРДЦЕМ!
– Ты не оставила нам выбора, – сказал Гор с болью в голосе. – Ты калечила людей. Ты была опасна для окружающих. В первую очередь для Миры.
Настала короткая пауза. Тварь, в которую превратилась Мира, дрожала, ее будто била судорога. Она переводила желтые глаза с меня на Гора и обратно.
– Кто это? – испуганно спросила Винни. – Близнец Миры?
Она снизу не видела того, что видел я. Чудовищной метаморфозы.
– Нет, – отозвался Гор почти спокойно. Лежа на краю крыши, схватившись мертвой хваткой за оградку, я чувствовал, что ему стоит усилий сохранять спокойствие. – У Миры Даринской диссоциативное расстройство личности. Раздвоение личности. Я вспомнил. Изначально она была Мирой, доброй и нежной девушкой, с которой я подружился в клинике Иноземцева десять лет назад. У нее был любящий отец Валерий, он занимался отличным бизнесом, но его конкурент Сергей Железнов подстроил его гибель в автокатастрофе. Чтобы завладеть прибыльным бизнесом и… женой Татьяной, в которую давно был влюблен.
Тварь рядом со мной взревела. Рев раненного зверя, мелькнуло у меня в голове.
– Никто ни о чем не догадался, кроме десятилетней Миры, у которой были некоторые экстрасенсорные способности, – продолжал Гор, не обратив внимание на реакцию Ванессы. – Она открыто обвинила Железнова в гибели отца, про которую узнала из своих видений. Но доказать ничего не могла. Железнов ухитрился избавиться от нее, отправив в психлечебницу. Там ее «лечил» доктор Илья Сосновский, подкупленный Железновым, отчего Мире стало хуже. Потом клиника перешла Иноземцеву, а при нем появился и я. Лечение Иноземцева помогло, Мире стало лучше. Артур Григорьевич во время сеансов психотерапии научил Миру прятать свои сверхспособности и негативные эмоции в «потайную комнату» сознания. Они называли ее Темной комнатой. Затем выписал ее. Он узнал, что Железнов убил ее отца, но доказать это было трудно. Поэтому Иноземцев намекнул Железнову, что если с Мирой что-то будет не так, правда может выплыть наружу, и что он будет приглядывать за Мирой. Железнов испугался… Поселил Миру в этом особняке. Мира вела себя спокойно, как нормальная девочка, хлопот не приносила… Собственно, Мира была самый добрым человеком на свете, потому что вся злоба, какая только может родиться в человеческой душе, была заперта в Темной комнате. Вскоре Железнов успокоился. Но ему продолжало не везти: Татьяна заболела, так что он в итоге остался с носом. Сейчас он просто содержит этот дом и не появляется здесь.
На пустырь выбежала еще одна фигура – долговязая. Джеремия.
– Но в Темной комнате родилась Ванесса, – произнес Гор. – Личность внутри личности, страшная концентрация всех обид, злости, ревности и отчаяния… И наделенная сверхобычными способностями… Ванесса стала требовать правосудия… Иногда ей удавалось сбежать из темницы.
– К ЧЕРТУ ПРАВОСУДИЕ! – заорала Ванесса. – МНЕ НУЖЕН ТЫ! ТЫДОЛЖЕН БЫТЬ ТОЛЬКО МОИМ! НЕ ЕЕ! – Она указала когтем на Винни. – НЕ ЕМУ! – Она развернулась ко мне. – МНЕ!!!
– Поверь, Ванесса, – встрял я в разговор. – У меня нет никаких романтических чувств к Гору…
– ВЫДРУЗЬЯ!!!
– И только… Друзья и ничего больше… Знай я, что у Гора такая темпераментная подружка, я б к нему не приближался…
– ЗАМОЛЧИ!!!
– Ванесса, не глупи, – сказал Гор. – Ты разрушаешь и жизнь Миры, а без нее ты не сможешь существовать.
– НЕНАВИЖУ ЕЕ! ОНА ПИЛА СПЕЦИАЛЬНЫЕ ТАБЛЕТКИ, ЧТОБЫНЕ ВЫПУСКАТЬ МЕНЯ ИЗ ТЕМНОЙ КОМНАТЫ! НО ДВОРНИК ПОМОГ МНЕ И ПОДМЕНИЛ ТАБЛЕТКИ! Я ВЫРВАЛАСЬ ИЗ ПЛЕНА!
Джеремия по-бабьи охнул и попытался отбежать от Гора, но тот сбил его с ног. Одновременно Ванесса, завопив от ярости, столкнула меня с крыши. Я услышал, как треснула проволока оградки; она прогнулась, но зацепилась за одежду. Ткань затрещала. Мгновенная задержка помогла мне зацепиться руками за железный лоток для дождевой воды под скатом крыши. Ноги мои повисли над пустотой, я моментально вспотел с головы до ног. Острый край лотка впился в кожу рук, я чувствовал, что долго так не провишу. Сердце забилось со скоростью отбойного молотка.
Снизу вскрикнула Винни. Гор заорал, причем в его голосе отчетливо послышался страх:
– Мира! Не дай ему умереть!
Бледная и морщинистая физиономия Ванессы нависла надо мной. Желтые огни вспыхнули и погасли. Лицо снова стало лицом Миры, потом Ванесса выглянула сквозь черты Миры… Они боролись друг с другом…
Победила Мира.
– Там карниз! – прошептала она. – Упрись ногой!
Она потянула меня за руку. Эти несколько секунд показались мне веками и тысячелетиями. Вот уж не думал, что меня вытащит девчонка весом килограмм пятьдесят, если не меньше! Но я действительно нащупал ногой карниз, Мира помогла мне уцепиться за остатки ограды, потом я закинул одну ногу на крышу, дрожа всем телом. Мира изо всех сил тянула меня за одежду. Про боль в ногах я забыл начисто.
Я повалился спиной на крышу, отдуваясь и трясясь, будто в лихорадке.
Мира встала на самом краю крыши и посмотрела вниз.
– Молодец… – сказал Гор. – Спасибо.
– Дима, – проговорила Мира.
Никогда не слышал в одном слове столько боли и нежности одновременно…
– Нет, Мира!..
– Прости, – сказала она. – Не могу больше позволять Ванессе делать зло другим людям… Я давно думала об этом… Я очень рада видеть тебя живым и здоровым, Дима. Надеюсь, ты обретешь счастье когда-нибудь…
– Нет, Мира! – крикнул Гор снова.
До меня донесся крик Винни. Она бросилась было к дому, но не успела сделать и трех шагов.
Мира закрыла глаза и бросилась вниз.
***
Гор стоял на коленях на холодной земле у тела Миры, мы с Винни находились неподалеку и молчали. О чем тут говорить? Мне подумалось, что Гор и Мира хорошо смотрелись бы вместе в другой, счастливой жизни, которой никогда не было. Я надеялся, что она не попадет в Бездну, что высшие силы снизойдут наконец и позволят ей найти покой там, где нет страданий…
Глаза Миры были открыты, они были чистого синего цвета, как утреннее небо, что распростерлось над этой сценой смерти. Гор медленно закрыл ей глаза. Его лицо ничего не выражало.
Вдруг он поднялся на ноги. Направился к Джеремии, который сидел на земле, съежившись, и потирал щеку, по которой его приложил Гор. Дворник вздрогнул и испуганно поглядел на Гора.
– Я задам только один вопрос. – Гор говорил тихо, почти сонно. – Ответь на него правильно… Почему ты подменил таблетки?
Джеремия затрясся.
– Я… Меня заставили…
– Кто тебя заставил?
– Один человек… Он пришел за месяц до вашего приезда… Он молодой и улыбчивый, но от него исходило нечто такое, отчего у меня волосы зашевелились… Он сказал, что если я сделаю, как он велит, то он заплатит за мои карточные долги, а если нет, то он сотворит со мной что-то ужасное! Он сказал, что именно, но у меня язык не поворачивается повторить эту мерзость! Боже мой! И еще он сказал, что убьет Тима, моего любовника… Он всё знал про меня…
У меня дернулось лицо, но я промолчал.
– Он назвался? – спросил Гор.
– Да, как ни странно… – Джеремия заморгал. – Его зовут…
Мои губы зашевелились будто сами по себе. Я произнес это имя одновременно с Джеремией:
– Феникс Рейн.
– Я ничего не знаю о нем! – завопил Джеремия тонким голосом. – Он меня заставил!..
Гор отвернулся от него. Он мрачно хмурился.
– Значит, он жив. Все игроки вернулись на свои места. Игра начнется уже скоро…
Он посмотрел на меня и Винни твердым и решительным взглядом.
Я улыбнулся. И сказал:
– С возвращением, Гор.
Винни тоже улыбнулась – сквозь слезы. Но ничего не сказала.
– Спасибо, друзья, – тихо отозвался Гор. – Я в порядке. И я с вами.
…Через несколько часов мы все трое сидели в номере отеля в одном из пригородов Лондона. Из поместья Железнова пришлось срочно уезжать. Нам удалось созвониться с Иноземцевым, и он дал новые указания. Я решил отложить свой серьезный разговор с доктором до лучших времен. Как сообщил Иноземцев, приехавшие уже после нас полицейские констатировали факт самоубийства. Что станет с леди Тэт, мне было неизвестно; наверное, ее снова отправят в клинику.
Джеремия после допроса исчез с поля нашего зрения. Я надеялся, что Феникс его когда-нибудь прикончит.
Вскоре Гор ушел в другой номер, мы с Винни не стали навязывать ему свое присутствие. Ему нужно время, чтобы прийти в себя.
А пока же мы с Винни сидели рядом и не знали, о чем поговорить.
Винни первая нарушила молчание. Она достала из сумочки альбом, который я уже видел.
– Я сделала его, – сказала она, – чтобы никто не был забыт…
Я с интересом раскрыл старомодный альбом. Там были фото незнакомых мне людей – улыбающихся, веселых и жизнерадостных. Кое-кого я узнал: молодого Вячеслава Столярова и юную Миру Даринскую.
Винни погладила фото Миры.
– Я нашла его в библиотеке… в том доме… Перед отъездом взяла его – думаю, никто не будет возражать.
– А здесь кто был? – спросил я, указывая на пустую рамку.
– Дмитрий Гор, – ответила Винни. – Я его убрала. Он же воскрес.
Она хихикнула и прикрыла рот рукой.
– Может, и остальные когда-нибудь воскреснут? – прошептал я.
Винни печально покачала головой.
– Чудеса, к сожалению, случаются слишком редко.
Я возразил:
– Но всё же случаются.
Винни улыбнулась мне. Потом очень нежно поцеловала меня в уголок губ и вышла.
Часть седьмая
БЫЛОЕ
Опираясь на алюминиевую трость, купленную в аптеке на прошлой неделе, я вышел из пиццерии вслед за Винни и Гором, которые ждали меня на мощеной мостовой. Я неловко им улыбнулся, чувствуя себя в модном плаще, с шарфом, небрежно заброшенном на плечо, и тростью этаким долбанным английским джентльменом.
Впрочем, ни мои друзья, ни многочисленные прохожие не находили в моем внешнем виде ничего зазорного. Здесь, в Сохо, да и вообще в Лондоне люди ходили в самых разнообразных нарядах. Пару раз мы встретили даже разукрашенных клоунов без штанов, зато в стрингах, усеянных стразами. Настоящее торжество свободы личности, почти полное отсутствие культа одежды и множество улыбчивых людей – не то, что в Москве или Роднинске…
Я боялся, что нам с Винни и Гором придется проторчать всё отпущенное нам время в четырех стенах, но обошлось. За последнюю неделю мы хорошенько погуляли по Лондону, посетили разные достопримечательности: Оксфорд, Биг-Бен, Вестминстерское аббатство, Трафальгарскую площадь. Сегодня вот с утра приехали в Сохо, только что перекусили в пиццерии. Ноги у меня почти совсем зажили, но осталась, как и предупреждал врач, легкая хромота, и ходить было легче с тростью.
А что нам, собственно, оставалось делать всё это время? Доктор Иноземцев выслал нас подальше из родных краев, где мы оказались замешанными в слишком большом количестве дел, от которых попахивало не то, что криминалом, а настоящей мистикой. Этими делами заинтересовалось наше доблестное ФСБ во главе с каким-то подполковником Волковым, который, видимо, жаждал стать полковником, и буквально землю рыл, чтобы выяснить подоплеку событий в поселке Дар и в пригороде Роднинска, где умерло слишком много молодых и не очень людей; он даже до моих предков добрался.
На карточке у Винни всегда лежали деньги от Фонда контр-Кукловодов, Артур Григорьевич тратить их не запрещал, вот мы и тратили…
Откровенно говоря, никто из нас троих не был ни мотом, ни кутилой, ни в целом любителем халявы. Деньги уходили только на еду, немного на одежду, отель и посещение достопримечательностей. Мы были слегка напряжены после того, как стало известно, что Феникс Рейн всё-таки объявился. Конечно, после слов Столярова в Катакомбах лично я уже не сомневался, что чертов Кукловод жив, хотя самолично проткнул ему сердце стальным клинком; он как-то ухитрился выжить, и я не представляю себе, как. Ведь в самом начале он был прямо-таки воплощением осторожности, боялся попадаться нам с Гором на глаза, а тут выясняется, что он неуязвим! С такими способностями он мог бы завалить нас еще в квартире у покойной бабы Гали.
Также совершенно неясными и нелогичными выглядели его мотивы с подменой таблеток Миры, в результате чего Гор обрел память, а одна хорошая и, в принципе, ни в чем не повинная девушка погибла. Феникс назвал этому идиоту Джеремие свое имя – будто послал нам привет. Мол, я здесь! Поиграем?
И хотя этот монстр в человеческом обличье ошивался где-то поблизости, особой нервозности никто из нас не испытывал. Почему-то Феникс Рейн не собирался нас убивать. Даже способствовал пробуждению Ванессы не для того, чтобы она нас прикончила. Правда, я был на волосок от гибели, но, уверен, не моя смерть была целью Рейна. Его замыслы были темны и неясны, и это тревожило нас больше всего, ибо нет опаснее человека, чьи цели ты не можешь понять.
Мы, конечно, полностью отчитались боссу. Он запретил что-либо предпринимать. Велел ждать команды, гулять, любоваться столицей Англии, заниматься ерундой – делать всё, что угодно, только не пытаться выслеживать Рейна. Во время нашего с Иноземцевым разговора по скайпу меня так и подмывало наехать на него за то, что он знал о Ванессе, но не соизволил предупредить, однако я промолчал. Не из-за страха перед Артуром Григорьевичем – этого страха я не испытывал. Из-за Гора. Не хотелось устраивать скандала, в котором лишний раз упоминалось бы имя Миры…
Гор, кстати, ничем не выдавал того, что у него творилось на душе: оставался таким же молчаливым, спокойным и странным. Он никогда не изъявлял желания просто поговорить скучными вечерами в отеле, уходил в свой номер, предоставляя нас с Винни обществу друг друга. Таким образом, мы с Винсентой Энеску проводили вместе довольно много времени и стали друг другу как родные.
Наверное, в иное время и при иных обстоятельствах я со временем влюбился бы в эту нежную, уравновешенную и добрую девушку, если бы не два «но»: во-первых, я ни на минуту не забывал о Даше и о том, что с ней случилось, – в какой-то степени по моей вине; во-вторых, Винни предпочитала других девушек.
Буквально в тот же день, когда мы беседовали по скайпу с Иноземцевым, он чуть позже позвонил мне на мобильный. Я так поразился этому обстоятельству, что потерял дар речи, просто замер с разинутым ртом.
– Кирилл, вы один? – деловито спросил Иноземцев.
– Э-э-э… Да, а что?
Я в этот момент сидел на унитазе со спущенными штанами и определенно был один. Смартфон прихватил с собой, чтобы полазить в интернете.
– Я знал о Ванессе, но не думал, что она вырвется из Темной комнаты, – сообщил Иноземцев. – Надеялся, что общение с Мирой пробудит в Горе память, что и произошло. Если бы я мог заглянуть в будущее и увидеть трагедию, я бы предпринял что-нибудь… Вы мне верите?
– Как вы догадались, что я..?
– Я всё же психолог. И не хотел бы, чтобы между нами были недомолвки.
– Да уж это ясно, – протянул я немного недовольно. Иноземцев читал меня как раскрытую книгу – кому такое понравится? – Помнится, я сам признал, что ваша мозаичная стратегия себя окупает. У нас и так достаточно врагов, чтобы ссориться из-за чепухи…
– Прекрасно, – сказал Иноземцев деловито. Потом, будто спохватившись, придал голосу сердечности: – Спасибо, Кирилл…
И отключился.
***
…Мы не спеша двинулись по мощеной улице, зажатой между красивых викторианских и современных зданий. Нас обтекала толпа, сияли витрины магазинов, на каждом шагу были рестораны, кафе, пиццерии. Вдали виднелись классические телефонные будки красного цвета. Ими никто не пользовался, но англичане, как известно, крайне консервативны, бережно относятся к традициям и всё такое…
– Время мы, конечно, проводим неплохо, – сказал я. – Для ссыльных. Что у нас по плану на завтра, Винни?
Охотница за нечистью открыла рот, но ее перебил Гор:
– Парк развлечений «Торп». А еще я горю желанием побывать в Лондонской темнице.
Мы с Винни переглянулись, она скрыла улыбку. Кажется, Гор окончательно оправился после гибели Миры.
Поскольку Винни как бы невзначай обогнала нас, мы с Гором оказались рядом.
– Ну как ты? – начал я. – Всё так навалилось…
– Ты о паракоме, амнезии, смерти Миры и возвращении памяти вместе с Рейном? – уточнил Гор. – Да, навалилось, по-другому не скажешь. Совру, если скажу, что в порядке. Но ты ведь не это имеешь ввиду? Я не расклеился, депрессии нет, суицидальных мыслей тоже. Но в любом случае я справлюсь со своими тараканами. Вам с Винни спасибо за поддержку.
– Пожалуйста, – ответил я. – Обращайся – всегда поможем.
Гор усмехнулся.
Я остановился и прищурился. Меня посетило ярчайшее ощущение, что этот разговор уже происходил, именно здесь, в Сохо, даже Гор усмехался вот так вот… Дежавю в чистом виде.
Обернувшаяся Винни и Гор моментально заметили изменение в моем поведении. Я поспешил объяснить, в чем дело.
– Будто я уже здесь был. Но этого не могло быть раньше. Я точно никогда прежде не ездил в Лондон.
– Значит, это было в прошлой жизни, – заявила Винни очень серьезно.
Я криво улыбнулся.
– Веришь в реинкарнацию?
– А ты нет? В мире нет ничего вечного. Значит, и пребывание в Бездне не вечно. Может быть, мы с вами уже встречались когда-то, очень давно. И даже были друзьями. Поэтому мы так хорошо сдружились. Духовная связь, и так далее…
Глаза Винни весело блеснули, я уже хотел было ответить какой-нибудь шуткой, но взгляд случайно упал на витрину. В ней отражались мы трое и остальные прохожие, которые обращали на нас внимания не больше, чем на облака, плывущие по холодному голубому небу. Вот только вместо меня стоял совсем другой человек: длинноволосый, смуглый, мускулистый, в темном саронге с красной вышивкой и такой же накидке. Руки его украшали браслеты, на шее висело что-то вроде блестящих бус, уши проколоты серьгами, на лбу – какой-то рисунок. Нет, это был не Хорджахас: лицо более открытое и доброе, улыбка мягкая и понимающая…
Не надо было много ума, чтобы догадаться, кто это.
– Мой друг… – произнес Ролас Безумный из касты младших жрецов. Голос его, пробившийся сквозь неимоверное количество лет, звучал громче, чем биение сердца в моей груди. Все звуки центрального района Лондона отошли на задний план, я даже почти не слышал встревоженных вопросов друзей. – Мой храбрый друг, пришло время рассказать тебе последнюю историю, которая поможет тебе прийти к победе над наследниками Первых Богов.
Я хотел спросить, почему история последняя, и почему бы Роласу просто не подсказать мне способ победить Хорджахаса и Кукловодов, вместо того, чтобы тратить время на истории, но не успел. Мне стало дурно. Сознание поплыло, в глазах помутилось, в ушах словно образовалась серная пробка.