Что верить должен слепо человек,
А если в ком сомненье зародилось,
Небес посол тотчас уйдет навек.
Итак, вы тайну знать мою хотели;
Я Грааля волей к вам сюда пришел.
Отец мой — Парсифаль, Боговенчанный,
Я — Лоэнгрин, святыни той посол.
Рихард Вагнер. Лоэнгрин. III, 3
«И вот в наивысшем исходном пункте вечно духовносущностного находится Хрустальный Дворец, духовнозримый и доступный — но лишь такому же духовносущностному виду. Этот Хрустальный Дворец заключает в себе некое пространство, находящееся на внешней грани с Божественным, то есть пространство, еще более эфирное, чем все иное духовно-сущностное. В этом пространстве, как залог вечной Божественной Благодати, Символ Его Чистейшей Божественной Любви и Исток Его Божественной Силы, находится Святой Граль.
Это Чаша, в которой непрестанно, не переливаясь, бурлит и клокочет подобие красной крови. Чаша эта омывается Лучами Светлейшего Света; и только чистейшим из духовносущностных дано заглянуть в этот Свет. Таковыми являются Стражи Святого Граля! Когда в поэтических сказаниях повествуется о том, что только чистейшим из людей предназначено быть стражами Граля, это и является тем моментом, который талантливый поэт слишком приземлил, ибо иначе он и не мог это выразить.
Никакой человеческий дух не может ступить в эту священную обитель. Даже в совершеннейшей своей духовной сущности, пройдя уже через все вещественное, он — по возвращении своем — не является еще достаточно эфирным для того, чтобы переступить этот порог, то есть этот предел. Даже в высочайшей своей завершенности он еще слишком для этого плотен.
А дальнейшая его эфиризация была бы для него равносильна полнейшему распаду или сгоранию, ибо виду его не дано стать еще более лучистым, более светлым, то есть — еще более эфирным. Его вид этого не выдержал бы.
Стражами Граля являются вечные Прадухи, которые никогда не были людьми; они — вершина всего духовносущностного. Но они нуждаются в божественно-бестелесной силе, зависят от нее так же, как зависит все от божественно-бестелесного источника всей силы — Бога Отца».
Абд Ру Шин. В свете Истины
С орденом бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова (тамплиерами), с которым постоянно ассоциируется измаилитский орден низаритов-ассасинов, всегда связывается загадка Святого Грааля…
Порой людей с неудержимой силой охватывает страсть к непостижимому, В порыве пассионарности, как сказал бы покойный Лев Гумилев, народы снимаются с насиженных мест, устремляются на подвиги или на погибель за тридевять земель.
Смутные видения влекут рыцарей на поединки за честь прекрасной дамы, в Крестовые походы, отвоевание у неверных Святого Живоносного Гроба Господня, либо к походам в Индию… А иногда цель становится и совсем туманной — например, просвещение всего мира светом истинной веры, уничтожение угнетения человека человеком, построение на Земле свободного от всякой эксплуатации справедливого общества, спасение арийской расы от вырождения, приобщение к Братству Святого Грааля, служение Граалю, лицезрение и защита Грааля от врагов, которым несть числа.
В самом деле, что такое «Святой Грааль», который неразрывно связан со сказаниями о рыцарях Христа и Храма (тамплиерах) и которому посвящено столько древних мифов, средневековых легенд и современных исследований? Начать с того, что, хотя у нас принято именовать обозначаемую этим смутным понятием некую в высшей степени таинственную сущность существительным мужского рода «Грааль — он», само это слово — южнофранцузского (провансальского) происхождения и отнюдь не мужского, а женского рода. Так что правильнее было бы по-русски именовать эту загадочную сущность «Святая Грааль» (во всяком случае, если под ним понимается некая «Святая Чаша»), Но не будем нарушать устоявшуюся, хотя и неверную, русскоязычную традицию.
Еще в XI–XIII веках западноевропейские трубадуры, труверы и менестрели (Робер де Борон, Кретьен де Труа, Гийо де Провэн), миннезингеры (Вольфрам фон Эшенбах, Альберт фон Шарфенберг) и романисты (сэр Томас Мэлори) создали в своих поэтических творениях целую генеалогию королей и хранителей Грааля. Много позже «сумрачный германский гений» — Рихард Вагнер — посвятил таинственной теме Святой Чаши две из своих музыкальных драм — оперы «Лоэнгрин» и «Парсифаль». Но никто так и не удосужился заняться анатомией таинственного образа этого волшебного и необычного во всех отношениях — настолько возвышенного, что, например, миннезингер Рейнмар фон Цветгер называл чистую женщину «молодым Граалем», поэт именовал свою возлюбленную «Граалем сердца», а монах сравнивал с Граалем даже саму Пречистую Деву Марию! — словом, сокровища, способного будоражить человеческую фантазию вот уже столько веков.
Все сходятся лишь в одном — Грааль служит источником чудес. Он дарует людям необычайное обилие разнообразнейших благ, В том числе даже чисто гастрономических:
Грааль в своей великой силе
Мог дать, чего б вы ни просили,
Вмиг угостив вас (это было чудом)
Любым горячим иль холодным блюдом,
Заморским или местным,
Известным исстари и неизвестным,
Любою птицей или дичью —
Предела нет его величью.
Ведь Грааль был воплощеньем совершенства
И преизбытком земного блаженства.
И был основою основ
Ему пресветлый рай Христов.
О, сколько в чашах золоченых
Вареных, жареных, печеных
Яств у Грааля! Он готов
К раздаче мяса всех сортов.
Он разливал супы на диво,
К жаркому предлагал подливы
И перец, обжигавший рты,
Набив обжорам животы.
Он кубки наполнял искристым
Вином, и терпким и игристым,
Он, тот, пред кем склонялся мир,
Справлял гостеприимства пир…
(Вольфрам фон Эшенбах. Парцифалъ. М.: Русский путь, 2004, сокращенный перевод со средневерхненемецкого Л. В. Гинзбурга, с. 138).
Однако не только гастрономических, но и медицинских, врачующих все болезни, дарующих человеку здоровье и вторую молодость. Даже смертельно раненый, взглянув на Грааль (выступающий в данном случае своеобразным эквивалентом «панацеи», то есть чудодейственного «лекарства от всех болезней» средневековых алхимиков и розенкрейцеров), мог оставаться в живых еще целую неделю, обычные же раны при виде Грааля затягивались невероятно быстро. Дряхлый старец, удостоившийся счастья лицезреть Грааль, вновь становился цветущим юношей.
Грааль, он тем и знаменит,
Что человечью жизнь хранит.
Тот, кто на камень глянет,
Пусть знает: хоть побьют, хоть ранят,
Семь дней уж точно не умрет!
Это известно наперед,
Достаточно лишь посмотреть, —
И невозможно умереть
В течение недели!
Диво, в самом деле!..
Исполнен к людям доброты,
Грааль сохраняет их черты
До самой старости молодыми,
Вот только делает седыми
С теченьем лет их волоса —
Знать, здесь бессильны все чудеса!..
Согласно описанию, пожалуй, самого знаменитого средневекового певца Грааля — немецкого миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха, — Святой Грааль излучает
…волшебный свет,
Пламя, в котором, раскинув крыла,
Птица Феникс сгорает дотла,
Чтобы из пепла воспрянуть снова,
Ущерба не претерпев никакого,
А только прекраснее становясь…
Вот она — взаимосвязь Меж умираньем и обновленьем!
(Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль. М.: Русский путь, 2004, сокращенный перевод со средневерхненемецкого Л. З. Гинзбурга, с. 232).
При чтении этих строк наш современник поневоле вспоминает Феникса профессора Дамблдора, Гарри Поттера и Кубок Огня! Но что же это за таинственный предмет, обладающий таким поистине уникальным набором ценнейших свойств? Для большинства соперников Вольфрама фон Эшенбаха на певческих турнирах Святой Грааль был неким культовым предметом, связанным с мученической смертью Господа нашего Иисуса Христа на Голгофе.
Так, Робер де Борон, автор одной из поэм о Святом Граале (предположительно, 1190–1199 гг.), подразумевал под Граалем чашу (кубок), из которой Сам Спаситель пил вино на Тайной Вечере и из которой он давал пить вино Своим апостолам в знак заключения Нового Завета. Как сказано в Евангелии: «И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца моего» (Мф. 26, 27–28).
Согласно Роберу де Борону, опиравшемуся на более древние сказания, святой Иосиф Аримафейский собрал кровь Иисуса Христа, истекшую из ран на руках и ногах Спасителя, прибитых к Кресту гвоздями, и из Его ребра, прободенного копьем римского сотника Гая Кассия Лонгина на Голгофе, в эту чашу (в некоторых вариантах легенд — не в чашу, а в блюдо, с которого Спаситель и апостолы вкушали на Тайной Вечере пасхального агнца) и, скрываясь от преследований иерусалимского первосвященника, ветхозаветных книжников и фарисеев, тайно привез ее в Британию, ко двору легендарного короля Артура Пендрагона в Камулодунуме (Камелоте), куда, после завершения земной жизни, воскресения и вознесения на небеса Сына Божия, будто бы переместилась из Палестины заветная земля (у Кретьена де Труа Иосифу Аримафейскому эту чашу вручает Сам воскресший Спаситель Иисус Христос, явившийся ему в сиянии неземного света).
При этом сказителя нисколько не смущало то, что Иосиф Аримафейский жил в I веке, а исторический король Артур, в действительности же — «военный вождь» (лат.: «дукс беллорум») романизированных бриттов Аврелий Амвросий по прозвищу Медведь («Урсус» по-латыни и «Артур» или «Арту» по-кельтски — хотя, по другой версии, прообразом короля Артура являлся некий римский военачальник Арторий!) — па рубеже V и VI веков от Р.Х.!
Иные трубадуры уверяли, что не Иосиф Аримафейский, а святая Мария Магдалина доставила чашу в Массилию (Марсель), а уж оттуда она попала в Британию. В любом случае следует отметить содержащийся в данных вариантах легенды явный пробританский (или проанглийский) «патриотический» контекст — Бритапия-Апглия, благодаря переносу туда святого Грааля, превращается во «вторую Святую землю, Вторую Палестину» (хотя, по иным версиям, Грааль хранится не в Британии, а в Ирландии — другом осколке древнего кельтского мира).
Сами описания Святого Грааля также весьма разнились. Для одних это была простая скромная чаша со стола дома Симона Прокаженного, где Спаситель с апостолами собрались на последнюю пасхальную трапезу. Для других это была дорогая, из чистого золота, чаша, украшенная драгоценными каменьями. В этом втором варианте Грааль уже является неким подобием церковного потира — чаши для причастия, употребляемой при Божественной литургии в христианской церкви (где во время Таинства Причащения, как во время Тайной Вечери, происходит таинство превращения, или преосуществления, вина в Божественную Кровь Христову).
Соответственно, в варианте, когда под Граалем подразумевается не Чаша Евхаристии, а блюдо с пасхальным агнцем, он предстает подобием другого важнейшего атрибута христианской Божественной литургии — дискоса, па котором происходит разделение Хлеба — Просфоры, также условно именуемого «агнцем» (в свою очередь, являющегося символом Самого Христа, как «агнца Божия, взявшего па себя грехи мира» и добровольно принесшего Себя в жертву во искупление грехов погрязшего в грехах рода человеческого!) и преосуществляющегося в Тело Христово (не случайно просфора также разделяется так называемым «копием» — в память о прободении ребра Спасителя копьем римского центуриона-сотника Лонгина на Голгофском Кресте!).
Для третьих трубадуров или романистов Грааль — это драгоценный кубок, выточенный из цельного изумруда (венецианцы при взятии Константинополя западными крестоносцами в 1204 году якобы захватили этот изумрудный, кубок — впрочем, в одном из вариантов этой истории говорится не о кубке, а о «чудесной вазе из зеленого камня»! — при разграблении цареградского собора Святой Софии и даже демонстрировали его долгое время в своем соборе Святого Марка как «подлинный Святой Грааль», пока он не исчез без следа при захвате Венеции Итальянской армией французского революционного генерала Наполеона Буонапарте, будущего душителя революции, пытавшегося восстановить трон Меровингов под именем императора французов Наполеона I Бонапарта).
Многие исследователи, не связанные в своих трудах христианской традицией, считают очевидным наличие связи «священного кубка» с легендами о жертвенной крови еще дохристианских времен — в частности, со сказаниями о ритуальном кубке (круговой чаше), который, наподобие братины, выпивали десять царей-богов платоновской Атлантиды; о волшебном жертвенном котле древних кельтов — своеобразном аналоге античного рога изобилия; или о золотом кубке древнегерманских племен; либо же о связи сказания о Граале с мифами эллинистического Египта, в которых кубок, наполненный водой из «адской», подземной реки Стикса, обладал особыми свойствами и мог считаться вместилищем неких древних священных знаний («гнозиса»), утерянных по мере все большей профанации человечества.
Кто-то вообще толкует легенды о поисках Святого Грааля символически, как выражение тоски западных христиан-католиков «по чаше» (то есть по причащению под обоими видами, хлебом и вином, Плотью и Кровью Христовой, которого христиане-католики, в отличие от православных, оказались лишенными после раскола христианской церкви на западную, римско-католическую, и восточную, грекокафолическую, в результате взаимного отлучения папы римского и патриарха Константинопольского в 1054 году; с тех пор у католиков, в отличие от православных, миряне причащаются только хлебом, то есть облатками-гостиями, и лишь клирики — и хлебом, и вином).
Не зря на Западе неоднократно вспыхивали восстания и даже религиозные войны, ведшиеся под лозунгом и с требованиями причастия под обоими видами (лат.: «суб утракве специе») и для мирян. Достаточно вспомнить Гуситские войны, вспыхнувшие в первой половине XV в. и распространившиеся с территории средневековой Чехии почти на всю Европу. На боевых знаменах гуситов был изображен как раз потир — церковная чаша для причастия; одна из «партий» в лагере гуситов («утраквистов») так и называлась — «чашники», или «каликстинцы» (от латинского слова «каликс»=«чаша»).
В продолжение традиции, воспевающей Грааль, начатой Робером де Вороном или Кретьеном де Труа, посвятившим свои творения соответственно графине Марии Шампанской и графу Фландрскому (поэма о Персифале, «сыне вдовы» — любопытно, что «сыном вдовы» франкмасоны именуют своего «прародителя» — легендарного зодчего Соломонова храма в Иерусалиме — Хирама Абиффа, Хирама Авия или Адони-рама!), а также таинственным Киотом (Гийо) из г. Провэна (а не «из Прованса», как часто неправильно пишут и думают!), баварский миннезингер Вольфрам фон Эшенбах (родившийся около 1170 года) описывает и оценивает «свой» Грааль несколько иначе, чем его предшественники на поэтической ниве. Он чрезвычайно глубоко разработал тему этой чудесной реликвии, посвятив Граалю 25 000 стихотворных строк. Над главным трудом своей жизни — знаменитой поэмой «Парцифаль» — Вольфрам трудился с 1195 по 1216 год. Как и Киот Провэнский, на которого ссылается немецкий миннезингер, именуя его «великим мастером», Вольфрам фон Эшенбах совершил паломничество в Святую землю, посетил Святой Град Иерусалим. Поскольку в христианстве Вольфрама не может быть никаких сомнений, можно предположить, что его толкование Грааля уходит своими корнями в иную легендарную традицию, наложившуюся с течением времени на сказание о чудодейственной Чаше с кровью Спасителя.
От Киота Вольфрам воспринял версию, переданную неким Флегетанисом, перешедшим в христианство иудеем, а по другой версии — «язычником из рода Соломонова» (?). Флегетанис сообщил обоим менестрелям, что «есть такая вещь — Грааль (по-немецки с одним «а»: «Граль»-Gral), название которой он прочел по созвездиям (или «в звездах». — В.А.). Сонм ангелов оставил его на земле», и он является в таком сиянии, «перед которым меркнет весь блеск земной». А тот из крещеных, кто станет охранять эту вещь на земле, всегда будет оставаться в кругу знатных людей и будет отличен перед всеми прочими. То, что Флегетанис, по Вольфраму, прочел имя Грааля «в звездах», может означать, что Грааль — нечто вроде метеорита, явившегося из иных, возможно, более высоких, миров, насыщенных некой высшей, «Божественной» или «Космической», энергией. К тому же Флегетанис дал понять, что Грааль принадлежит не только прошлому, но и будущему. «Ибо ни один человек не достигнет Грааля, пока о нем не узнают на небесах и не назовут его по имени и не призовут в общество Грааля»:
Лишь в небесах определяли,
Кто смеет ведать о Граале.
«Сын вдовы» Парцифаль (Парсифаль, Персеваль, Перлесваус, Перлесвос, Перлесво) оказался родственником святого Иосифа Аримафейского и удостоился чести быть сопричисленным к хранителям Грааля при дворе больного «короля Грааля» — Анфортаса. Генеалогию хранителей Грааля и его братства продолжили сын Парцифаля, «рыцарь Лебедя» Лоэнгрин, и другие герои. Что же касается самого Грааля, то Вольфрам фон Эшенбах описывает его отнюдь не как чашу, кубок или блюдо, а как некий «камень особой породы», именуемый «лапсит эксиллис», что созвучно латинскому словосочетанию «лапис (ляпис) экс целис» (lapis ex coelis), то есть «камень с небес», или же «лапсит экс целис» (lapsit ex coelis), то есть «упавший с небес» или «камень света». Согласно иным, «апокрифическим», версиям сказаний о Граале, Грааль являлся драгоценным камнем-самоцветом — карбункулом, смарагдом (изумрудом), рубином или даже ясписом (яшмой), выпавшим из венца вождя восставших на Бога мятежных ангелов — Люцифера (Светоносца или Светозара), низвергнутого в ад предводителем небесного воинства Архангелом Михаилом и превратившегося в дьявола-сатану.
Как бы то ни было, Вольфрамом фон Эшенбахом были изменены как традиционное, окрашенное в христианско-легендарные тона толкование Грааля как сосуда, содержащего Кровь Христову, так и его географическое местоположение. Фон Эшенбах поместил свой «лапсит эксиллис» не в артуровскую Британию, а в замок Мунсальвеш (Munsalvaesche) страдающего от неисцелимой раны короля Анфортаса. В этом замке Мунсальвеш, центре культа и хранилище Святого Грааля, охрану последнего несло братство рыцарей Грааля, одетых во все белое.
Вольфрам фон Эшенбах именует рыцарей Грааля словом «темплсизы» (Templeisen, Templeizen). В этом слове ясно прослеживается корень «темпл» или «тампль» (Tempi, Tempel, temple), происходящий от латинского «темплум» (templum), что означает «храм». Таким образом, рыцари-темплеизы — это рыцари Храма, храмовники. В описываемую эпоху существовал вполне реальный духовно-рыцарский орден Храма, или храмовников-тамплиеров, пользовавшийся всеобщим уважением и даже почитанием за свое беззаветное служение защите христианской веры и владений крестоносцев на переднем крае обороны от мусульманских полчищ — в Святой земле и на Иберийском полуострове. Подобно «темплеизам» святого Грааля, исторические тамплиеры были «братией белого облачения». Подобно «темплеизам», они жили в крепостях монастырского типа, именуемых «храмами». Главная резиденция Ордена тамплиеров именовалась «Храмом Соломоновым» (а ведь Храм Соломонов построил Адонирам — «сын вдовы», как и «храмовник» Грааля Парцифаль — неужели все это простые совпадения?). Поэтому Л. B. Гинзбург, автор неоднократно цитируемого нами сокращенного перевода «Парцифаля» Вольфрама фон Эшенбаха на русский язык (полного перевода пока что не существует, да и сделать его представляется весьма затруднительным, учитывая огромный объем оригинала), «не мудрствуя лукаво», так и перевел слово Templeisen на русский язык как «тамплиеры»:
Святого Мунсальвеша стены
Храмовники иль тамплиеры —
Рыцари Христовой веры —
И ночью стерегут и днем,
Святой Грааль хранится в нем!
(Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль. М.: Русский путь, 2004, сокращенный перевод со средневерхненемецкого Л. В. Гинзбурга, с. 232).
Хотя в действительности далеко не все так просто. Исторические рыцари-тамплиеры были хорошо известны повсюду в Европе, в том числе и в Германии. И называли их, хоть и похоже, но все-таки иначе. Не «темплеизы» (Templeisen), а «темпларии» (Templarii) по-латыни, «темплер» (Templer), «темпель-риттер» (Tempelritter) или «темпельгеррен» (Tempelherren) по-немецки, Templiers или Chevaliers du Temple по-французски, Templars или Knights Templars по-английски, и т,д.
К тому же у исторических рыцарей-храмовников имелся неоднократно засвидетельствованный хронистами герб в виде щита с черной (или, выражаясь нашим современным геральдическим языком, «диамантовой») главой и красным (червленым) лапчатым крестом в серебряном поле. Имелось у подлинных тамплиеров и знамя под названием «Босеан» (белое полотнище с широкой черной полосой у верхнего края; впрочем, соотношение черной и белой полос могло меняться, а иногда приходится читать и о тамплиерском знамени в черно-белую клетку — по принципу «шахматной доски»!), которое в походах водружалось у шатра магистра их ордена и которое в боях нес орденский маршал (как у тамплиеров именовался главнокомандующий вооруженными силами ордена Храма). Ничего подобного у описанных Вольфрамом фон Эшенбахом в «Парцифале» мунсальвешских «храмовников» не было. Их гербом являлось изображение белого голубя (вышитое, в частности, на седлах их боевых коней).
И еще одна неувязка — «Храм» исторических тамплиеров никак не был связан с культом святого Грааля, да и находился он в Святой земле, и даже в самом ее центре, рядом с дворцом королей Иерусалимских. А Мунсальвеш «темплеизов»? Где мог находиться замок с таким названием, звучащим как-то очень «по-португальски»? Может быть, в Португалии? Но трубадуры и миннезингеры, как правило, владели всеми важнейшими европейскими языками (главным было знание провансальского и французского) и могли маскировать, скажем, подлинное, французское, название названием на другом языке, имеющим аналогичное значение. А по-французски названию замка, где жили и действовали многие трубадуры, соответствовал Монсепор — пятиугольной формы крепость в Пиренеях, твердыня катаров-манихеев, основателей так называемого альбигойского движения, направленного против французских королей, издавна зарившихся на богатые южнофранцузские земли, подчинявшиеся не им, а графам Тулузским, и против папского Рима. В данной версии подкупает большое сходство названий. Название «Мунсалвеш», вероятнее всего, восходит к латинскому словосочетанию «монс сальватис» или «монс сальватионис» («гора спасения»). В арии служителя Грааля — «рыцаря Лебедя» Лоэнгрина, сына Парцнфаля (в поэме Вольфрама его зовут Лоэрангрин) из одноименной вагнеровской оперы — поется именно о «твердыне Монсальвата».
А название «Монсегюр» восходит к очень сходному по звучанию, а, самое главное, по смыслу — латинскому же словосочетанию «монс секурис» («гора безопасности», «гора помощи»). Именно там, в Монсегюре, многочисленные легенды определяли истинное местонахождение Святого Грааля. И именно туда в 1240 году по призыву короля Франции и римского папы был направлен крестовый поход против еретиков-катаров, противопоставивших себя и свое учение официальной Римско-католической церкви и короне Капетингов. Пятиугольная пиренейская крепость с белоснежными стенами была осаждена и взята измором. Оставшиеся в живых после осады защитники Монсегюра предпочли раскаянию и отступничеству жертвенную смерть на костре. Впрочем, сожжение пиренейских манихеев крестоносцами папы римского произошло уже после смерти Вольфрама фон Эшенбаха.
В Монсегюре катары хранили какую-то тщательно оберегаемую реликвию. Многие считают, что это и был Святой Грааль. Защитники манихейской крепости уделяли святыне особое внимание и, по легенде, сдались папским крестоносцам лишь после того, как четверо рыцарей сумели вынести из осажденного Монсегюра священную реликвию и надежно укрыть ее, как считают, в одной из пещер у подножия горы Пог, возле которой были сожжены «совершенные» катары («перфекты»), чьи имена до сих пор почитаются в движении франкмасонов («детей вдовы»), многие из которых связывают свое происхождение с Граалем и… с тамплиерами-храмовниками.
Но вот вопрос — с какими именно? С историческими храмовниками — «бедными рыцарями Христа и Храма Соломонова», верными слугами папы римского, по чьему приказанию были разгромлены катары (хотя и сам орден Храма, несмотря на участие его рыцарей в объявленных папским престолом — «римской курией» — крестовых походах против катаров, позднее также был разгромлен с согласия того же папского престола, и тамплиеры, включая их Великого магистра Жака де Молэ, были сожжены на костре по обвинению в «ереси» — совсем как монсепорские катары шестьюдесятью годами ранее!)? Или с «храмовниками»-альбигойцами из Монсепора? Но ведь есть и версии, не связывающие Монсепор с Граалем, а говорящие, что в манихейской крепости находился не храм Грааля, а совсем др!угой храм — храм Солнца!
И вообще — как Святой Грааль мог попасть к катарам в Монсепор? На этот счет существует, в частности, следующая версия. Местная аристократия (вестготского происхождения) покровительствовавшая катарскому движению как средству сохранить свою независимость от французских королей, тесно связанных с папским Римом, якобы хранила у себя Грааль как трофей, захваченный легионерами императора Тита при взятии римлянами Иерусалима в 66 году от Р.Х. среди сокровищ Иерусалимского храма Соломонова (по этой версии Иосифу Аримафейскому не удалось спасти Священную Чашу, и она попала в руки злейших врагов Имени Христова — иерусалимского храмового жречества, хранившего ее в ларце для драгоценностей). В 410 году от Р,Х. вестготский король Аларих, по преданию, вывез трофей из разграбленного им Рима на юг Галлии, в Каркассон. Когда образовавшееся на территории части бывших римских провинций Галлии и Испании Вестготское королевство было разгромлено арабами-мусульманами, истребившими войско последнего вестготского короля Родерика (дона Родриго испанских сказаний) в трехдневной битве на реке Гвадалете южнее Аркоса-де-ла-Фронтера (в 711 году от Р.Х.), сокровища Соломонова храма были перевезены в Толедо. И лишь позднее удалось отыскать среди них Святой Грааль и спрятать его в Монсепоре, после падения которого Грааль будто бы хранился в подземных гротах пещеры Сабарешт (Сабарте).
Справедливости ради следует указать, что данная версия плохо стыкуется с сообщениями многих античных хронистов и византийского историка Прокопия Кесарийского, согласно которым сокровища, в свое время награбленные римлянами в Иерусалимском храме Соломоновом, были вывезены из Рима отнюдь не вестготами Алариха, а другими германскими грабителями — вандалами Гейзериха (Гензериха). Согласно этой версии, вандалы вывезли иерусалимские сокровища (в том числе, вероятно, и Грааль) из разоренного Рима в свою столицу Карфаген. Когда же восточно-римский (византийский) полководец императора Юстиниана I Великого, Велизарий в свою очередь покорил вандальское королевство в Северной Африке и разграбил Карфаген, он в числе прочей добычи вывез во «Второй (Новый) Рим» (Константинополь) также и сокровища Иерусалимского храма. Если принять эту версию, становится понятно, как «изумрудная чаша (ваза) Грааль» могла оказаться в константинопольском Софийском Соборе, откуда ее в 1204 году похитили венецианские крестоносцы, о чем мы сообщали выше.
Крестоносцы, захватившие Монсегюр в 1244 году, не преуспели в поисках таинственного сокровища. Поэтому трудно судить, что реально скрывалось под именем Грааля. Филологи неустанно состязались в попытках дешифровки этого названия, находя в нем созвучие с провансальским словом «гразаль» (grazal, то есть «ваза» — вспомним «изумрудную вазу», похищенную венецианцами в 1204 году из цареградской Святой Софии!), или же с латинским словом «градуалис», «градуале» (что может означать чашу или иной сосуд с дном, сужающимся как бы «уступами», но в то же время и церковную книгу-требник). Известные оккультисты, эзотерики, историософы и традиционалисты, вроде знаменитого французского толкователя символов Рене Генона, полагали, что Грааль являлся не чашей и не драгоценным камнем, а именно книгой, раскрывающей «примордиальную» (первоначальную) традицию, древнейший Символ Веры.
Любопытно, что весьма близкое по смыслу значение заключено и в толковании русских сектантов-духоборов, у которых «голубиная» (или «глубинная») книга (подобно Граалю Вольфрама фон Эшенбаха, «упавшая с неба»!) также заключает в себе утраченное знание, ключ к тайнам мироздания, Начала Начал. Кстати, как мы увидим далее, Грааль Вольфрама фон Эшенбаха также связан с голубем (голубкой), как и «Голубиная книга»! Последняя именуется еще «Животной книгой» (то есть «книгой жизни»). Как писал наш поэт Николай Заболоцкий:
Лишь далеко на океане-море,
На белом камне, посредине вод,
Сияет книга в золотом уборе,
Лучами упираясь в небосвод.
Та книга выпала из некой грозной тучи —
Все буквы в ней цветами проросли…
И в ней записана рукой судеб могучей
Вся правда сокровенная земли.