― Нет, все хорошо. Это не комната...
― Не говори этого, Каро, ― сказал он нежно. ― Пожалуйста, детка. Не могу вынести, когда ты так на меня смотришь.
― Извини, ― прошептала я, сделав усилие собраться с силами ради его блага. ― Итак, односпальная кровать? Будет уютно. Нам придется импровизировать.
Он улыбнулся мне с благодарностью.
― Я соберу свои вещи, детка, затем мы сможем пойти поесть.
― Конечно, иди. Я попишу заметки и проверю сообщения.
Как и ожидалось, у меня были длинные электронные письма от Дженны и Элис, умоляющие меня рассказать им: а) встретила ли я мужчину; б) был ли у меня на самом деле с ним секс; в) мог ли он быть сексуальнее, чем на фотографиях. Письмо Николь было короче и так явно требовало информации в ее манере, мне пришлось немного наклонить экран, на случай, если Себастьян захочет взглянуть.
Также было письмо от моего редактора о том, что мои документы уже на подходе и мне забронирован рейс до Кабула через двенадцать часов после Себастьяна. Я решила не говорить ему, зная, что он будет еще сильнее переживать ― или, возможно, попробует снова все отменить, хоть и говорил обратное. Хотя мне было интересно, мог ли он замолвить за меня словечко и ускорить оформление моих документов.
Себастьяну не пришлось долго собираться, так как у него было мало вещей. Ему не нужна была гражданская одежда или множество его книг ― все это было собрано для отправки в США. Остальное поместилось в его вещевом мешке.
― Можешь остаться здесь, если хочешь, ― предложил он, скорее извиняясь. ― Она оплачена до конца месяца. Владелица мадам Дюбуа. Просто оставь ей ключ, когда уедешь, она классная.
― Спасибо. Я так и сделаю.
Он улыбнулся, радуясь, что мог что-то сделать для меня.
― Какие-нибудь интересные письма?
― Все мои девочки пускают слюни на твою фотографию, ― сказала я, избегая новостей, что со мной связался редактор. ― Они не могут до конца поверить, что ты настоящий. Так же, как и я иногда.
Он ухмыльнулся и притянул меня в объятия.
― Могу доказать тебе сейчас, если хочешь, ― сказал он, слегка прижимаясь к моему телу.
Я не ответила, но провела рукой по передней части его джинсов и сжала ― не очень нежно. Он приподнял брови, рассмешив меня.
― Секс вместо еды, Каро?
― Да, ― сказала я, целуя его шею. ― Не знаю, что на меня нашло, должно быть, твое дурное влияние.
Он ответил с энтузиазмом.
Я только добралась до футболки, когда зазвонил его проклятый телефон. Я узнала рингтон ― тот, что я никогда не забуду ― командира Себастьяна. Мне было что сказать этому мужчине.
Я подняла руки в поражении, а Себастьян нахмурился, когда отвечал.
― Хантер. Да, сэр. Только что вернулся в Женеву.
Он внимательно слушал почти две минуты, не отвечая. Я с любопытством ерзала, умирая от желания узнать, что командир сказал ему, уверенная, что это связано с тем, куда его посылали.
Он закончил звонок коротким:
― Есть, сэр, ― затем посмотрел на меня. ― Сборы в пять утра.
Я обняла его за шею и держалась за него.
Мы стояли так, не двигаясь, нуждаясь в этой близости.
В конце концов, Себастьян поцеловал мои волосы.
― Пойдем поедим, ― сказал он тихо.
Я молча кивнула.
Мы вышли на улицу, и я задрожала от горного воздуха. Себастьян держал меня за руку, и мы медленно прогуливались. Горы позади нас ― молчаливые стражи нашего негласного несчастья.
Он отвел меня в небольшое бистро, где владелец дружески ему кивнул, казалось, он удивился, что Себастьян пришел не один.
― Я часто приходил сюда, ― сказал он, слегка пожав плечами.
Я заметила, что в его квартирке не было места для готовки. В действительности, у него не было ничего кроме кофейника. Мой любимый просто существовал.
Я пыталась поддерживать хорошее настроение, желая, чтобы наш последний вечер запомнился чем-то другим, нежели сокрушительной болью.
― Хмм, кажется, тебе нужны уроки по готовке, Себастьян. Когда ты вернешься домой ― в Лонг-Бич, ― мы будем развлекаться с едой.
Его глаза сверкали озорными огоньками.
― Да, это будет здорово! Помнишь тот шоколадный соус, который ты тогда купила? Это было восхитительно ― я не особо люблю шоколад, но на тебе он был очень вкусным.
― Не используй подобные выражения со мной, Себастьян. Я не шучу о шоколаде.
Он улыбнулся.
― Хорошо, понял. Как ты относишься к арахисовому маслу?
Я сморщила нос.
― Куплю для тебя: хрустящее или однородную массу?
― Однородную, ― ответил он.
Я улыбнулась, радуясь тому, как он планирует наше будущее, надеясь, чтобы оно скорее наступило, чтобы все было по-другому.
Мы не задержались в бистро. Хоть в нем и было немного народу, мы не хотели проводить драгоценные часы с кем-то еще.
В комнате Себастьяна было едва ли теплее, чем снаружи, когда мы поднимались по узкой лестнице в последний раз. Я задрожала.
― Холодно, детка?
― Немного. Мы можем включить обогреватель?
Он улыбнулся.
― Нет обогревателя.
Я уставилась на него удивленно.
― Нет? Даже маленькой грелки?
Он покачал головой.
― Не переживай, Каро, я тебя согрею.
Кому нужна была грелка, когда рядом был Себастьян Хантер?
Я почистила зубы в прохладной ванной и прыгнула в узкую постель все еще в трусиках и майке.
Себастьян был немного выносливее, прогуливаясь по спальне голым.
Я наслаждалась зрелищем, пытаясь отпечатать его в своей голове и сдерживая себя от того, чтобы схватить фотоаппарат для более надежного напоминания.
Он скользнул на кровать рядом со мной, обнимая меня.
― Знаешь, Себастьян, хоть я и наслаждалась шоу, тебе придется носить больше одежды дома.
Он нахмурился.
― Почему?
― Потому что, ― сказала я, закатив глаза, ― Я живу в бунгало, у меня пожилые соседи. У нас пожилые соседи, и я не хочу, чтобы они заработали сердечный приступ.
― Хорошо, босс, ― он усмехнулся.
С другой стороны, будет кощунством пропускать это каждую ночь. Черт, я могу купить шторы плотнее.
Он притянул меня к своему телу, целуя медленно и страстно. И затем мы занимались любовью, снова и снова, не желая ни секунды находиться друг без друга.
Себастьян двигался во мне медленно, заполняя меня сантиметр за сантиметром, поэтому я могла ощущать его каждой частью своего лона. Затем он перекатился на спину, притягивая меня к себе. Положил руки на мой живот, когда я слегка изогнулась.
Я положила руки поверх его.
― Чувствуешь себя внутри меня?
― Да, ― сказал он с улыбкой. ― Чувствую.
Мы оба помнили, что я сказала эти слова ему, когда мы впервые занялись любовь, когда его глаза были так же расширены от невинности, как сейчас от опыта.
Ночь прошла слишком быстро.
Было все еще темно, когда прозвенел будильник. Себастьян оттягивал момент до последнего, нуждаясь в каждой минуте со мной, так же как я нуждалась в нем. Я настояла на том, что ему нужно встать и принять душ, скользя руками по его телу в последний раз.
Затем я наблюдала, как он одевался, и мой любимый превращался в солдата, натягивая свою униформу. Я впервые увидела его в одежде, которую он носил в бою. Я хотела кричать и плакать, и вцепиться в него, умоляя не уезжать. Но я не сделала ничего из этого. Я притянула его к себе, целуя и говоря, как сильно люблю его, снова и снова.
― Tesoro, поезжай с моей любовью, но возьми это с собой. Это глупо, но я всегда брала его, когда уезжала из дома. Но теперь у меня есть твое кольцо.
Я протянула ему небольшой камешек полированного кварца.
― Я нашла его, когда впервые отправилась в Лонг-Бич.
Он закрыл глаза и поцеловал меня в волосы.
― Прежде у меня никогда не было ничего, к чему можно было вернуться, Каро. Не переживай обо мне, просто позаботься о себе.
Он поцеловал маленький камешек и засунул его себе в карман.
― Я люблю тебя, tesoro. Береги себя, ради меня.
На улице прозвучал автомобильный гудок.
― Время ехать, детка. Люблю тебя.
Из окна я наблюдала, как он забросил свой вещевой мешок в машину, которая ждала его. На секунду он поднял голову, улыбнулся и затем уехал.
Глава 12
Я наблюдала, как его машина исчезала на рассвете, и меня поглощала пустота. Я лежала в кровати Себастьяна, вдыхала запах, оставшийся на постельном белье, протягивала руку в холодную пустоту, где он спал, и плакала в изнуренном ступоре.
Он уехал: когда и где мы встретимся вновь, от нас это не зависит. Конечно, я отчаянно надеялась, что увижу его в Афганистане, но долгие шесть месяцев вдали друг от друга казались более вероятными. Я пыталась утешить себя тем, что мы пережили десять лет. Что значат еще десять месяцев?
Когда солнце поднялось выше на холодном сером небе, я заставила себя открыть глаза и осмотреть пустую комнату. Мое горло болело от плача, а кожу на лице стянуло от соленых слез. Хватит. Перебори это. Выполняй свою работу и делай это хорошо.
Несмотря на мысленное подбадривание, в небольшом зеркальце для бритья Себастьяна отражались красные опухшие глаза с темными кругами под ними. Я радовалась, что он не мог увидеть, как ужасно я выглядела.
Пожитки Себастьяна уместились в две коробки, готовые к отправке в Штаты. Я открыла одну и положила туда красивое вечернее платье и туфли, нижнее белье серебристого цвета и юбку ― все, что он купил для меня. Кожаные балетки я решила взять с собой.
Я положила остатки своих вещей на кровать, проверяя и перепроверяя все для вылета. Я спрятала свой собственный бронежилет от Себастьяна. Мы оба негласно сговорились поддерживать иллюзию, что насчет нашей работы не стоит и беспокоиться, нечего бояться ― как будто прогулка в парк. Прятать очевидное во лжи было проще.
После первого визита в Судан я приобрела свой собственный бронежилет, когда поняла, что стандартное снаряжение подходит только тем, кто имеет крупное телосложение. После двух недель ношения плохо подходящего снаряжения у меня болела спина, проявился рельеф пресса, которому позавидовал бы и бодибилдер, а о груди вообще не было и речи.
Также я сложила лавандовое масло, затычки для ушей, маску для глаз и тонкий надувной матрас, который подарил мне один капитан из нашей армии, получивший от меня поцелуй, когда я поняла, насколько он был комфортен. Но об этом я не расскажу Себастьяну. Я должна всегда помнить, что он может приревновать к чему угодно. Не то чтобы я любила эту его сторону, но черт, я чувствовала себя желанной.
Я пыталась сконцентрироваться на работе, потому что мысли о нем вызывали слезы, снова.
Я взяла копию своего паспорта и бейдж с пометкой "СМИ" и распечатала дюжину копий документов, подтверждающих мои полномочия, когда прибыла в аэропорт. Я также сохранила важные документы в формате JPEG и отправила их на секретный аккаунт, пароль от которого знала только я.
Еще одна важная работа.
Я открыла ноутбук и неохотно, со слезами на глазах, удалила наши с Себастьяном фотографии со своей камеры, карты памяти и ноутбука, вместо этого отправила фото на тот же самый секретный аккаунт. Я не могла рисковать, чтобы их кто-то увидел и узнал в нем морского пехотинца. У меня было искушение оставить одно фото, чтобы смотреть на него, но я не могла пойти на такой риск.
Я знала, что у Себастьяна тоже нет моей фотографии. Только мой глупый маленький камушек. Внезапно это показалось ужасно важным, и я была рада, что дала его ему.
Я пялилась на свое красивое помолвочное кольцо, затем стянула его и нацепила на тонкую золотую цепочку вокруг своей шеи, так я могла представить, что оно ближе к моему сердцу.
Я была готова.
Я последовала указаниям Себастьяна, отправив его вещи домой, а затем вернула его ключ озадаченной пожилой женщине, которая открыла мне дверь в квартире его хозяйки.
Я улыбнулась и объяснила ей, что господин Хантер уехал. Она продолжала спрашивать, вернулся ли он в Америку в конце концов, и мне казалось это самым простым объяснением. Я не знала, за кого она меня приняла, но она потрясла мою голову и расцеловала меня в обе щеки.
Мое такси привезло меня в аэропорт через полтора часа.
К тому моменту, как я прибыла в Афганистан, я находилась в пути уже восемнадцать часов. Я немного поспала в самолете, но была истощена, хотя чувствовала волнение и возбуждение.
Лиз отправила мне сообщение, в котором говорилось, что она с радостью поделится своим двухместным номером в отеле "Мустафа", и это было прекрасно. Там было безопасно, особенно для женщин, путешествующих в одиночку. Она также заверила, что номер был не на первом этаже (слишком опасном по понятным причинам), и не выше третьего этажа, так как пожарные лестницы в Кабуле были известны своими дрянными конструкциями.
Я зарегистрировалась, и меня сопроводил в номер радостный паренек в грязной белой одежде, чей запас слов на английском, казалось, состоял из "Здравствуйте", "да" и "очень хорошо". Я подозревала, что последней фразе его научила Лиз.
Я с радостью положила тяжелые сумки и прочитала записку, что Лиз ушла. Она проинформировала меня, что мы приглашены на званый ужин, который проводит ООН для местных военных, СМИ и важных должностных лиц правительства Афганистана. Он состоится в отеле "Интерконтиненталь", и у меня было сорок минут, чтобы моя задница оказалась там.
Так много, чтобы отдохнуть.
Вода в душе лилась с перебоями, но она была почти горячей, и я смыла большую часть желтой пыли, которая, казалось, покрывала меня с ног до головы.
Формальности в некоторых мусульманских странах могли быть культурным минным полем. Так как ужин включал присутствие женщин, он не был традиционным здесь, поэтому я не сильно переживала, что надеть. Я надела черное коктейльное платье и планировала дополнить его балетками, которые подарил Себастьян. Мое кольцо висело на цепочке, спрятанное под платьем, но я могла ощущать его, и это было самым важным.
К счастью я была темноволосой и темноглазой, потому что как только надела платок, то не представляла особого интереса. Если бы я была блондинкой с голубыми глазами, то была бы совсем другая история. Как только милый сержант Бенсон сопроводил меня к "Интерконтиненталю", я направилась в туалет, чтобы снять платок и расчесать волосы.
Мое внимание привлекла потрясающая женщина в дизайнерском платье нефритового цвета с глубоким вырезом и открытой спиной. Она бы идеально вписалась на какое-нибудь гламурное мероприятие в ЛА, но здесь от ее вида отвисала челюсть ― и не в хорошем смысле слова.
Я предполагала, что она была из ООН, ― определенно ни одна журналистка не была бы так смехотворно раздета и не подготовлена. Я была удивлена, что никто ее не предупредил одеться соответствующим образом.
― Извините, меня зовут Ли Вензи. Я из СМИ. Прошу прощения, ваше платье очень красивое, но оно может создать для вас проблемы сегодня: для мусульман зеленый ― любимый цвет Мухаммеда. Они могут счесть ваш выбор как западной женщины неуважительным. И более... консервативный стиль подошел бы лучше.
― Ох, я никогда не беспокоилась о таких формальностях, ― усмехнулась она, закатив глаза и осмотрев мое простое черное платье с очевидным презрением.
Я потеряла дар речи из-за ее самонадеянности. Я всерьез задумалась о том, чтобы засунуть ее голову под кран и проверить, был ли огромный слой ее туши водостойким.
Она повернулась к своей подруге, которая наносила слишком большое количество блеска для губ, но ее платье хотя бы было более уважительным и закрытым.
― Твое платье впечатляет, Натали, ― сказала вторая женщина с тяжелым немецким акцентом. Она дала такую же визуальную оценку дизайнерскому платью своей подруги, как и я, но с меньшей честностью. ― Я задаюсь вопросом, могу ли я догадываться, на кого ты положила свой глаз... учитывая, что ты упомянула, что снова с ним столкнулась.
Женщина по имени Натали холодно улыбнулась.
― Что я могу сказать, Ханна? Трах с ним на пять баллов. Он выносливый и опытный и невероятно хорошо сложен. В Париже было незабываемо. Я планирую заполучить его еще на одну ночь для воспоминаний. Кто бы мог подумать, что Кабул может быть таким интересным.
Я последовала за двумя женщинами из уборной, качая головой.
― Что за сука! ― пробормотала я про себя.
― Ты не догадываешься, насколько права, ― сказал знакомый голос.
Я развернулась, находясь в полном восторге.
Он выглядел так ярко и красиво в своей парадно-выходной форме синего цвета. Мое сердце парило от радости, упиваясь тем фактом, что он был здесь, что я была здесь, ― что мы были вместе намного раньше, чем любой из нас мог надеяться.
― Себастьян! Что ты здесь делаешь? Я думала, они отправили тебя в Кандагар?
― Планы изменились, ― сказал он, в его глазах танцевали озорные огоньки. ― У нас была двухдневная остановка в пути, и я слышал, что СМИ будут здесь сегодня, поэтому я выпросил приглашение. ― Он дерзко мне улыбнулся. ― Но теперь ты здесь, и я планирую соблазнить тебя за горшками с пальмами.
― Или где-то в более приватном месте, я надеюсь, ― выдохнула я.
Его глаза засияли предвкушением.
― Есть, мэм.
― Кстати, ты знаешь эту сучку? ― сказала я, дернув головой в направлении, выглядящей как шлюшка женщины.
Он ухмыльнулся.
― Ее зовут Натали Арнауд. Француженка. Она секретарь какого-то парня из ООН, но ей нравится придавать себе значимость в глазах людей.
― А ты знаешь потому что...?
Он не ответил, отведя взгляд.
― Одна из твоих парижских завоеваний.
Трах с ним на пять баллов.
О, нет.
― Это просто теплое тело, Каро, ― сказал он, правильно прочитав выражение на моем лице.
― Я понимаю, ― в какой-то степени, ― но у нее будет много проблем, она оделась так, чтобы только впечатлить тебя, Себастьян, поэтому тебе лучше с ней поговорить.
Я гордилась собой, что поставила моральные принципы во главе. Себастьян нахмурился, явно не обрадованный миссией, которую я на него взвалила.
― Ну же, Хантер, ― ухмыльнулась я ему. ― Ты виновник этой ситуации. Ты должен с ней разобраться. И затем найти приватный уголок для нас.
Он раздраженно покачал головой из-за моей настойчивости отправить его решать проблему со шлюшкой в главной комнате, но улыбнулся и дерзко отсалютовал мне.
― Да, босс.
Затем его улыбка исчезла, а глаза потемнели, после чего я провела руками по его сильному телу и протолкнула язык между его мягкими чувственными губами.
Я знала, что он думал о том же самом, потому что он оглянулся, взял меня за руку и потянул в коридор. Мы явно были на территории персонала отеля, потому что прошли несколько тесных комнат, заполненных столами и переполненными шкафами.
Но когда Себастьян нашел пустой кабинет, который был больше шкафа, он толкнул меня туда, прижал к двери и грубо поцеловал, прижавшись пуговицами на своей униформе к моей груди.
Его руки оказались под моим платьем, задирая юбку до талии, пальцы очерчивали края моих трусиков, и затем он скользнул одним под материал и внутрь меня, отчего я закричала.
― Бл*дь, ты влажная, ― прошипел он.
Я застонала в ответ.
― Я такой чертовски твердый сейчас, ― прорычал он в мое ухо. ― Здесь и сейчас, да или нет, Каро?
― Да!
Он быстро расстегнул ширинку, раскатал презерватив по своей эрекции, пока я стягивала свои трусики.
― Нагнись над столом, ― приказал он, схватив меня за бедра.
― Себастьян, дверь!
― Бл*дь, ― зарычал он, развернулся и приставил стул к ручке.
Я нагнулась над столом, полностью возбужденная неожиданным и незаконным характером момента.
Он задрал мое платье на заднице, раздвинул мне ноги и вошел в меня; я слышала, как он зашипел сквозь стиснутые зубы. Затем он медленно выскользнул из меня, затем снова толкнулся, я чувствовала каждый его сантиметр.
Он изменил угол наклона и дернул бедрами, отчего мне пришлось схватиться за край стола. Мои внутренности задрожали в ответ, и я слышала его тихие стоны, когда он продолжал глубоко в меня толкаться.
Я толкнула свои бедра ему навстречу, и он громко застонал, увеличивая темп и яростно вколачиваясь в меня, почти отчаянный в своем желании и потребности.
Я больше не могла терпеть, я думала, что мои ноги рухнут, когда я кончу. Но Себастьян не останавливался, снова и снова, и снова толкался в меня, думаю, на моих бедрах появятся синяки от деревянного стола.
Я почувствовала, как его тело задрожало, и он излился в меня, и затем его грудь оказалась на моей спине на краткое мгновение, прежде чем он выскользнул из меня. Я опустилась на колени и рухнула на пол. Себастьян лег рядом со мной, его дыхание опаляло мою кожу. Я развернулась и посмотрела ему в глаза, нежно коснувшись кончиками пальцев его лица.
Мне не нужно было спрашивать, почему он трахнул меня так, с таким отчаянием, ― это был всплеск адреналина из-за нахождения в зоне войны и близко к смерти. Это была интенсивная потребность доказать, что ты еще жив.
― Бл*дь, этого было недостаточно, Каро. Я снова тебя хочу.
― Мы не можем, Себастьян, ― задыхалась я. ― Нас потеряют, если мы не поторопимся.
Он нахмурился и потянул мою руку к своим губам, всасывая мои пальцы, один за другим.
― Ты нужна мне, Каро. Позволь мне прийти в твой номер сегодня, пожалуйста, детка.
― Ты не можешь, я делю его с Лиз.
― Избавься от нее! ― прошептал он убедительно в мое ухо.
Внезапно кто-то начал крутить ручку двери, и снаружи раздались мужские голоса.
― Бл*дь, ― зашипел он, быстро заправляясь.
― Мои трусики, ― сказала я, паникуя.
Себастьян ухмыльнулся и рыскал вокруг, пока не обнаружил их, свисающими с ручки на ящике стола.
― Думаю, они ваши, мэм.
― Спасибо, ― сказала я, быстро их натягивая и распрямляя свою юбку.
Дверная ручка снова повернулась, и я задержала дыхание, но голоса удалялись вдаль, споря друг с другом.
Себастьян помог мне подняться и внимательно слушал у двери. Он колебался, оглядываясь на меня, затем осторожно открыл дверь.
― Ты можешь идти, ― сказал он тихо, его глаза осматривали коридор в обоих направлениях.
Я приподняла бровь.
― Ты не так уж плох, старшина.
Он коварно ухмыльнулся.
― Увидимся позже?
Но затем мы услышали больше голосов, приближающихся к нам. Я быстро улыбнулась и поспешила.
Себастьян позволил мне уйти первой, и я направилась к стойке администратора, где блуждали люди, приглашенные на ужин.
Я была сосредоточена, успокаивая свое дыхание, когда услышала, как кто-то назвал мое имя.
― Здравствуй, Кэролайн.
Я узнала это голос. Только один человек называл меня "Кэролайн".
Холодок пробежался по моему позвоночнику, и я медленно повернулась.
Передо мной стоял мой бывший муж с натянутой на лице улыбкой. Он выглядел привлекательно, в какой-то степени респектабельно.
― Здравствуй, Дэвид, ― ответила я, чувствуя, как неприязнь и сомнения охватили меня.
― Я слышал, что ты будешь здесь сегодня ― знаменитый корреспондент "Ли Вензи", как ты известная сейчас.
Я прислушивалась в поисках сарказма в его голосе, но не уверена, что слышала его. Как странно.
― Слышала о твоем повышении, капитан Уилсон,― ответила я, сохраняя нейтральный тон. ― Поздравляю, Дэвид.
Он выглядел довольным и удивленным.
― Спасибо.
Встретить бывшего мужа никогда не было желанным моментом, но, пожалуй, в данном случае было еще более неловко от того, что мои щеки все еще горели после того как Себастьян трахнул меня примерно в сорока ярдах отсюда.
Но следующий комментарий Дэвида полностью изумил меня.
― Я наслаждался чтением твоих статей, Кэролайн. Они очень проницательны.
Он жестом указал вокруг, указывая на все военное. Комплименты от Дэвида были редкими. Очень редкими.
― Спасибо тебе большое, ― сказала я, когда мои брови почти достигли линии роста волос. ― Я...польщена.
Я думала, Дэвид собирался сказать мне что-то еще, но взглянув через мое плечо, он потерял самообладание, и знакомое выражение надменного презрения изменило его черты.
― Вижу, ты все еще с ним, ― сказал он холодно.
Конечно же я сразу поняла о ком речь.
― Должен сказать, я удивлен, Кэролайн.
Я ощущала жар от яростного взгляда Себастьяна, когда он шел вперед.
Военный устав требовал, чтобы он приветствовал выше стоящего офицера, даже другой службы: Дэвид был из военно-морского флота, а Себастьян из морской пехоты. Вместо этого Себастьян засунул руки в карманы с преднамеренной наглостью.
Дэвид нахмурился, и я думала, он будет настаивать на военном уставе, но он просто проигнорировал Себастьяна и повернулся ко мне.
― Рад видеть тебя, Кэролайн. Выглядишь очень красиво сегодня. Надеюсь, ты наслаждаешься вечером.
И он ушел, приветствуя нескольких человек, когда двигался по комнате.
― Какого хрена ты разговаривала с этим мудаком? ― зарычал Себастьян.
― Какого черта ты делаешь таким очевидным, что тебе не все равно? ― зло огрызнулась я в ответ.
― Почему на тебе не надето твое кольцо? ― сказал он, звуча обиженным.
Полагаю, что он был слишком занят, трахая меня на столе, чтобы заметить это раньше.
― Я ношу его... просто не там, где все могут увидеть. Но прямо сейчас я очень зла на тебя. Ты довел до того, что мне необходимо идти к своему бывшему мужу и просить его не рассказывать о нас. Есть идея, как я чувствую себя из-за этого, Себастьян? Потому что он последний человек, кого я хочу просить об одолжении.
― Я справлюсь с ним, ― высокомерно сказал Себастьян. ― Я…
― Ты ничего не сделаешь, ― зашипела я. ― Совсем ничего, слышишь меня? Теперь оставь меня в покое, ты уже привлек достаточно внимания сегодня.
Я ушла, оставив его, его выражение лица выражало боль, злость и дерзость.
Я заставила себя вежливо улыбнуться, когда проталкивалась через толпу, но внутри я пылала: Себастьян почти рискнул не только своей карьерой, но также и моей... снова. Кем, черт возьми, он себя возомнил?
Я заставила себя сосредоточиться. Я была здесь, чтобы встретиться с командиром подразделения, в который была включена, капитаном Райаном Грантом. По всей видимости, он разозлился на журналиста, который был ему назначен, тот постоянно заглядывал ему через плечо, когда он делал свою работу, и это было лишним раздражающим фактором. Я только лишь надеялась, что он будет вести себя с вежливой терпимостью, а не будет затруднять мне мою работу. По крайней мере, я знала, что кто-то старше его по званию принял решение дать мне доступ, что означало, у меня не будет проблем с открытой враждебностью. Я надеялась.
Меня проинформировали, что я буду сидеть рядом с ним за ужином. Я не могла дождаться момента, когда нас представят.
Для начала, благодаря нелепому проявлению собственничества Себастьяна, мне нужно было пойти и унизиться перед Дэвидом. Я ненавидела тот факт, что он дал Дэвиду власть разрушить мою карьеру парой слов.
Мой бывший муж разговаривал с майором, когда я подошла.
― Снова здравствуй, ― сказала я вежливо.
Он моргнул, выглядя удивленно, затем вежливо меня представил. Я была поражена, когда он использовал мое профессиональное имя, ― это было порядочно с его стороны.
Несколько минут мы болтали обо всем и ни о чем, прежде чем майора позвал коллега, и он отошел.
― Дэвид, ― сказала я, делая глубокий вдох. ― Я не буду ходить вокруг да около: я здесь, чтобы попросить тебя не раскрывать то, что ты знаешь обо мне и старшине Хантере.
Он приподнял брови.
― Конечно, это был сюрприз, Кэролайн, но нет, конечно, я и не думал сказать что-то, что повредит твоей карьере.
Я была шокирована, что он оказался таким великодушным. Я ожидала, что он воспользуется возможностью унизить меня.
― Спасибо Дэвид. Очень приятно с твоей стороны.
― Однако я бы сказал, ― произнес он спокойно, ― чтобы ты посоветовала ему действовать с большей осмотрительностью.
― Да, я уже упоминала об этом, ― сказала я немного горько.
Он слабо улыбнулся.
― Он кажется таким же вспыльчивым, как и всегда.
― Да, можно и так сказать.
― Ты очень сильно рискнула, продолжив ваши отношения, ― не смог он не добавить. ― Но как бы ты ни думала обо мне, Кэролайн, я никогда не желал тебе плохого.