- Раз, два, три, - Кессиди взвела курок. – Дорогая баронесса – умри!
Грянул выстрел. Мелинда рассыпалась на тысячи осколков, как стеклянный лебедь до этого. Ноги оттаяли, я рванула вперед…
- Нет!
Я долго не могла понять, где нахожусь. В помещении было темно, сердце стучало где-то в висках, челка налипла на лоб, щеки горели, в то же время меня колотило будто в ознобе, а изо рта продолжало вырываться слово «нет». Перед глазами все еще стояла Кессиди Кортес с пистолетов в руке, а в ушах звучал звук выстрела. Кричать я перестала, но продолжала тяжело дышать, воздух вырывался из моего горла с каким-то хрипом. Меня охватили страх и паника. Этот сон был очередным вещим кошмаром. Снова! Опять! Я вскочила с кровати и ринулась в ванную, включила воду и сунула голову под кран. Холодная вода слегка отрезвила меня, но ненадолго. Паника запустила свои щупальца мне в голову. Я уставилась в зеркало, мокрые волосы, безумные глаза – жалкая, испуганная девчонка.
- Нет, нет, нет, - хрипло шипела я. – Только не это! Только не снова!
Сон кадрами продолжал всплывать в мозгу. Стеклянный лебедь, окровавленные руки Мелинды, пистолет Кессиди и так по кругу. Слезы брызнули из глаз, я издала какой-то обреченный, полный отчаянья вой и с силой заехала кулаком по зеркалу, потом другим, потом опять и опять. Осколки разрезали кожу, капельки крови разлетались вокруг меня, пачкая стены, вещи и осколки стекла. Полочка разлетелась на части от моих ударов, зубные щетки, тюбики пасты, крема, гели – все полетело на пол. Я продолжала дубасить в стену, превращая свои кулаки в красное месиво.
- Не хочу! – заорала я. – Не желаю!
Без сил я рухнула на кафельный пол, снизу раздался топот ног, похоже, я разбудила Дэна. Я взглянула на свои руки и мне опять вспомнилась Мелинда, из груди вновь вырвался тяжкий стон. В ванную влетел, сначала Виски, затем Дэн. Представляю открывшуюся ему картину. Я бы на его месте растерялась, но Дэн нет. Он присел рядом со мной, Виски топтался на пороге и поскуливал, весь пол ванной был усеян осколками.
- Сон, - глухо выдавила я из себя.
- Абигайль, - прошептал он. – У тебя кровь. Это надо перевязать.
Он даже смотреть боялся на мои руки, впрочем, я тоже. До этого никакой боли я не чувствовала, но теперь она накрыла меня своей волной, из глаз опять хлынули слезы.
- Тише-тише, все хорошо, - Дэн обнял меня за плечи. – Встать можешь?
Я слабо кивнула. Но Дэн поднял меня на руки и вынес из ванной, усадив на кровать, велел не двигаться, а сам пошел за аптечкой. Скулящий Виски лизнул меня в нос.
- Я в порядке, - простонала я, не в силах пошевелить ни одним пальцем на руке.
Дэн вернулся почти сразу же. Эти минуты были самыми болезненными в моей жизни, ведь Дэн начал с того, что стал обрабатывать мои раны перекисью. У меня глаза на лоб полезли от боли, в тот момент мы с Виски выли в унисон. Но вот Дэн закончил, руки были перебинтованы, но боль не прошла. Хотя, это даже к лучшему, боль выталкивала панику и страх, принесенные чертовым кошмаром.
- Ложись спать, - велел Дэн. – Я тут все уберу.
Я покорно растянулась на кровати, Виски лег рядом. Я осторожно обняла пса за толстую шею и прикрыла глаза. Я знала, что он защитит меня от очередного кошмара.
Наутро разбитая, раздавленная, усталая (морально и физически), раздраженная и взволнованная я отправилась в «надгробие». О ночной истерике теперь только напоминало отсутствующее зеркало в ванной и забинтованные кулаки. И мне следовало бы придумать «легенду» о возникновении этих бинтов. Руки ныли тупой, постоянной болью, а на уме было одно – я должка кому-нибудь рассказать про сон. На тот момент я думала, что это традиционно будет Маргарет Бреннен, но утро все поменяло.
***
У Кессиди сегодня было просто замечательное настроение. Аристократка так и сияла. А все потому, что она, наконец, решила доступно объяснить Маргарет Бреннен почему той не следует чистить Аби мозги, ко всему прочему у Кессиди на руках имелась сегодняшняя газета с очень занимательным заголовком и фотографиями на первой полосе.
В столовой Кессиди прямиком отправилась к столу, за которым сидела Бреннен. Сидела она одна, и Кессиди опять порадовалась. Не церемонясь, она села за столик, ловя на себе недоуменный взгляд девушки.
- Приятного аппетита, - снизошла до пожелания Кессиди.
- С-спасибо, - пробормотала Маргарет, все еще не понимая, что забыла эта высокомерная аристократка за ее столом.
- Я хотела поговорить с тобой, - промурлыкала Кортес. – На счет Абигайль.
Маргарет отложила вилку и подняла на Кессиди глаза. Если быть честным, то она не совсем понимала, о чем пойдет речь. Она всегда поражалась дружбе Аби с Кессиди. И если в дружбе Аби с Гринник она еще видела причины, пусть и отрицательные, то здесь она не видела ничего, ни причин, ни поводов. Да, когда-то они все, живя еще на сороковом кольце, учились в одном классе, но разве это можно назвать объективной причиной? Маргарет считала, что нет. К тому же Кессиди всегда не скрывая показывала, как относится к людям и к Аби в том числе.
- Да. Хорошо, - произнесла Маргарет. – Я слушаю.
Приветливая улыбка на лице Кессиди испарилась, как будто ее никогда и не было. Зеленовато-серые глаза аристократки вмиг заледенели. Маргарет стало как-то не по себе. В столовой помимо них находилась парочка человек ей не знакомых. Маргарет начала жалеть о том, что не подождала, когда проснется Кемерон, чтобы пойти вместе с ней. Хотя, остановило бы Кессиди присутствие с ней Кемерон? Судя по решительному и беспощадному блеску в глазах аристократки Маргарет поняла, что нет.
- Вот ответь мне, Маргарет, - убийственно ласковым тоном начала Кессиди. Какого черта ты суешь свой нос в ее дела?!
Маргарет опешила от такого наезда.
- Она моя подруга! – воскликнула она. – Она мне дорога и я переживаю за нее!
- Я не позволю тебе промывать ей мозг! – прошипела Кессиди. – Если она тебе дорога, будь так добра, отстань от нее! И держи свое мнение при себе!
- Она моя подруга! – с напором повторила Бреннен.
- Если ты не прекратишь капать ей на мозги, ты крупно пожалеешь, - пообещала Кессиди. – Подумай о себе.
С неким удовлетворением Кессиди заметила, как забегали глаза у Маргарет.
- Запомни раз и навсегда, Абигайль моя! И только мне решать, что ей делать и как думать!
- Гринник… - тихо прошептала Маргарет.
- Ха-ха, да пусть играет, - засмеялась Кессиди. – Чем бы дитя ни тешилось… Она моя! И я никому не позволю мне мешать!
Кессиди поднялась на ноги и небрежно бросила газету на стол.
- Я надеюсь, мы поняли друг друга, - произнесла Кортес. – В противном случае, я буду говорить по-другому.
Маргарет боялась предположить, что означает это «по-другому». Тут ее взгляд случайно упал на брошенную Кессиди на стол газету. Маргарет пронзило бешенство. С первой полосы на нее смотрела Абигайль, а рядом с ней стоял Гордон.
***
Я въехала на территорию «надгробия», где-то около половины девятого. Припарковавшись на своем «законном» месте под номером сорок пять, я еще долго не могла выйти из машины. Испытанные накануне эмоции тяжелым осадком скопились в душе. Я взглянула на часы – сейчас ранний завтрак. Это наше с ней время. Было. Теперь оно ничье. Тяжело вздохнув, крякнув от боли в ладонях, я с горем пополам открыла дверь и выбралась из машины. На улице свежо, холодный ветер, но кутаться в более теплые куртки еще рано, но я все равно подняла воротник куртки и двинулась к замку. Форма уже была на мне, поэтому я сразу отправилась в сторону центрального корпуса, где и столкнулась с Монтео.
- О, привет! Ты откуда? – спросил японец, увидев меня.
- Привет, - улыбнулась я. – С парковки. Я из дома.
Накамура заметил мои перебинтованные руки, которые я пыталась спрятать в карманах.
- Плохой день? – он кивком головы указал на бинты.
- Н-да… Что-то вроде, - пробормотала я. – Надо придумать на этот счет что-нибудь стоящее…
- Ну, у меня вчера была тренировка, - произнес Накамура и подмигнул мне. – Со снарядами…
- Поняла, - улыбнулась я. – Спасибо! Увидимся!
Попрощавшись с ним, я продолжила свой путь. Я искала Маргарет Бреннен, мне хотелось поговорить с ней о моем чертовом кошмаре. А еще мне было интересно, рассказал ли ей Винер о вчерашнем? Бреннен нашла меня сама. Я только что поднялась на второй этаж, как вдруг началось землетрясение – это Маргарет на всех парах, сшибая тех, кто попадался ей на своем пути, неслась ко мне. Увидев ее перекошенное лицо, я поняла, что, во-первых, Винер с ней не разговаривал, во-вторых, вряд ли мне удастся поговорить с ней о своих снах, в-третьих, я уже знала, к чему сведется наш разговор, точнее ее яростный монолог, которым она сейчас разразится. Неожиданно я разозлилась. Какого черта? Маргарет подлетела ко мне и началось. А начала она с мысли, которая только что посетила меня.
- Какого черта?! – рявкнула она. – Мы вроде разговариваем на одном языке, разве нет? Я могу перейти на английский, если ты меня не понимаешь!
Так она и поступила. А я разозлилась еще больше. Я знаю международный не хуже нее, а может и лучше!
- Я запретила тебе приближаться к Гордону, ко мне, к нам со своими интригами, со своей столичной жизнью! – выкрикнула Маргарет.
Проходящие мимо студенты удивленно оборачивались на нас. Мало кто из них мог знать английский. Но я уверена, что кое-кто понимал о чем мы.
- Что я сделала на этот раз? – я старалась говорить спокойно, но выходило плохо.
Маргарет развернула газету и ткнула мне ее под нос. На первой полосе красовались снимки меня и Винера, а сверху чудовищный заголовок: «Из грязи в князи и снова с грязью!». Я могла понять, что Маргарет мог обидеть заголовок, как-никак Винера там назвали грязью, но ее, похоже, волновало то, что я, по ее мнению, лезу в ее жизнь, ломаю ее, рушу, топчу сапогами. Бред!
- И что? Мы столкнулись случайно и… - но увидев ее взгляд, я поняла, что оправдываться глупо, это ее не волнует, тогда я закричала. – Что мне теперь на улицу не выходить? Теперь звонить тебе и спрашивать разрешения? Все для того, чтобы, не дай бог, не столкнуться с вами! Кто я, по-твоему?
- Ты моя подруга! – воскликнула Маргарет. – Но я о другом! Я не хочу, чтобы какие-то твои проблемы, связанные со Столицей касались нас! Я забочусь о…
Но я ее перебила.
- Со Столицей? У меня нет проблем с этим городом, Маргарет! Чтоб ты знала.
- Хорошо! Твоих проблем с Гринник!
Вот опять! У нее Гринник как кость в горле! И она говорит мне о том, что это я ими одержима! Кто бы говорил. Студенты уловили фамилию Гринник и озабоченно зашептались.
- Мэг, прекрати к этому цепляться, - попросила я. – Это глупо! Как я могу от них избавиться, если…
Но она меня даже не слушала.
- Я не хочу, чтобы что-то связанное с тобой касалось меня и Гордона! – в который раз выкрикнула Маргарет. – Эти чертовы заголовки грязь! А тут ты с ним…
- Да не нужен мне твой геймер! – со злостью выкрикнула я.
Я хотела сказать «Гордон», но вырвалось то, о чем я думала. Похоже, я перегнула палку. Это получилось случайно, но Маргарет тут же ухватилась за это и начала по-новой.
- Тебе никто не нужен кроме них! – она буквально выплюнула мне это под ноги. – Ты Гринник, Абигайль! И уже давно! Не по фамилии, но по всему остальному.
Я почему-то страшно оскорбилась. Раньше я бы, наверное, запрыгала от радости, услышав это, но сейчас мне было не до смеха, да и ситуация давно изменилась.
- Ты уже давно с ним, - рычала Маргарет. – Иногда я думаю друзья ли мы еще? Кого ты выберешь, если придется выбирать?
- Ты говорила, что мы друзья, - сказала я. – Но каждый раз говоришь такие вещи, как будто хочешь все это закончить. Я пытаюсь поддержать наши отношения, но…
- Да бред это, Аби! – опять закричала Маргарет. – Полный бред! Все, хватит, я не желаю ничего слышать!
Она швырнула мне под ноги газету.
- Катись к своим любимым ирландцам! Давай, седьмой круг для тебя открыт! – плевала в меня Маргарет. – Ты уже не та Абигайль, которую я знала… И ты побежишь к ним, потому что ты уже она из них, а мы для тебя никто!
- Ты с ума сошла! – возмутилась я. – Что ты несешь?!
- Видеть тебя не могу, - прошипела Бреннен.
- Маргарет, ну зачем? – злость как-то иссякла. – Зачем ты это делаешь?
- Потому что я устала! – зло заявила Бреннен. – Потому что ты звезда…
Ах вот оно что!
- Ты завидуешь мне? – я вытаращила на нее глаза. – Бог мой…
- Нет! Никогда! – выкрикнула Маргарет. – Ты не ценишь друзей!
- Мы сейчас говорим о нас! – гаркнула я.
- Ты меня не слышишь! Значит, не хочешь, значит, тебе плевать, значит, я… мы тебе не нужны, значит, Гринник тебе дороже!
Тут во мне всколыхнулась такая ярость, что я испугалась, что убью Маргарет.
- Значит так! – зло выкрикнула я ей в лицо. – Значит, Гринник мне дороже!
Я смотрела Маргарет в глаза. Что ты молчишь? Ты ведь это хотела услышать? Нет, она хотела услышать совсем другое, но, тем не менее, сама подвела меня к этой фразе. Что ж, может это и к лучшему. По крайней мере, теперь Маргарет будет далека от меня, а значит, будет в безопасности, будет подальше от интриг Столицы, как она и хотела.
«Минус один, - мрачно подумала я»
Развернувшись Бреннен ушла, так и ни разу не обернувшись. Я подошла к окну и тупо уставилась в него. На душе было как-то удивительно пусто. В голове не переставая кружились мои слова: «Значит, Гринник мне дороже!». Но так ли это? Я не знала. Я уже давно ничего не понимала. И теперь мне не у кого спросить совета. Для Маргарет я теперь пустое место. Я для нее теперь одна из них. Для нее я Гринник. А их она ненавидит. Для нее я враг. Логика, черт ее дери. Я хмуро покосилась на часы, до занятия пятнадцать минут. Угрюмая, злая и опустошенная я поплелась на математику, где меня ждал мой «самый любимый» преподаватель – Пенелопа Ланге.
Глава 18.
У меня жутко болели руки, поэтому я ничего не писала. Мои бинты так и притягивали к себе внимание. Увидев меня в таком виде, Мелинда выдала забавную фразочку, очень не вяжущуюся с ее положением.
- Ни хрена се! – баронесса даже присвистнула. – О-го-го! Аби, что случилось?
- Ну-у-у, - протянула я, осторожно вынимая из сумки тетрадь. – Вчера у Монтео была тренировка. Хотела попробовать пробивать кулаками стены…не получилось!
- Ну, ты и дура! – усмехнулась Мелинда. – Для этого подготовка нужна!
- Да, теперь я это знаю!
Мы засмеялись. В аудиторию вошла Маргарет Бреннен. Представляю, что она ощутила в этот момент. Черт возьми, а я и забыла, что она тоже изучает математику. Вот засада! Я поймала ее взгляд на мне, точнее на моих руках. Прищурившись, она заняла свое место около Кемерон Гриффин. Я своими «стеклянными» руками (какая ирония!) попыталась снять с ручки колпачок, тут же ладони, пальцы, костяшки пронзила боль и я отказалась от этого занятия. Странно, что они так болят, может в ранах остались осколки? Следует сходить в медпункт. Мои мысли прервала вошедшая в аудиторию профессор Ланге.
- Приползла, - прошипел за спиной Пасторе. – Змея!
Что-то мне подсказывало, что мои руки сегодня еще сыграют свою роль. Так и случилось.
Поскольку написать я ничего не могла, то просто сидела и смотрела, как это делают другие. И, конечно же, от глаз Пенелопы Ланге не укрылось то, что я ничего не делаю.
- Мисс Уилсон! – с неким презрением выкрикнула она.
Все как по команде уставились на меня. Даже Маргарет и та повернулась.
- Ну, начинается, - прошептал сзади Пасторе.
- По какому такому праву вы ничего не пишите? – осведомилась она.
- Я не могу, - сказала я, показывая ей перебинтованные руки и прибавила. – Профессор…
- В таком случае покиньте аудиторию! – визгливо велела Ланге. – Вы мешаете мне вести занятие!
- Это еще как? – возмутился Пасторе, но не очень громко.
Мне было плевать. Бодаться с ней у меня не было ни сил, ни настроения. Я просто встала, закусив губу от боли, смела тетрадь и ручку в сумку и направилась к двери.
- Змея! – услышала я шепот Пасторе.
- Вы просто уйдете? – в дверях меня нагнал вопрос профессора Змеи.
Я остановилась. Что еще?
- Даже не извинитесь? – уточнила она.
«Нет» - хотела сказать я. Но потом подумала, что выговор мне все равно обеспечен, поэтому сказала:
- Простите, что у меня болят руки, и я не в состоянии записать вашу лекцию, профессор!
С этими словами я покинула аудиторию. Держу пари, Пасторе аплодировал стоя. Не успела я дойти до лестницы, как сзади раздались торопливые шаги. Я оглянулась, за мной бежал Пасторе. Я, что, угадала?
- Ты чего? – удивилась я, когда он меня нагнал.
- Я заржал, - ответил он. – А она сказала, что я могу составить тебе компанию.
Мы направились в столовую. Не то чтобы Пасторе мне хоть как-то нравился, даже наоборот, он меня раздражал. Но в борьбе против Ланге обещал стать союзником. Кстати о союзах. Ведь с ним у меня тоже союз, пусть он не имеет какой-то политической подоплеки, но о нем тоже не стоит забывать.
- Интересно, сколько нужно выговоров, чтобы отсюда вылететь? – произнес он, выбирая себе пирожное.
Я молча пожала плечами.
- Ну, так, что у тебя с руками? – спросил он, косясь на меня.
Мой поднос тоже двигал он, так как мои «стеклянные» руки после истории с колпачком ныли от боли уже не переставая.
- Была на тренировке друга, - ответила я.
- Ну, да, - хмыкнул он. – Того друга с обложки? И как он? Хорош?
- Заткнись, Пасторе! – рявкнула я, сообразив, о чем он. – Ты идиот!
- Да брось! Я все понимаю!
Вот за это я его и ненавижу!
- Ты ничего не понимаешь! – огрызнулась я. – Эта фотография бред! А я была на тренировке, на которую меня позвал Монтео Накамура!
- Как знаешь, - спокойно пожал плечами парень.
Выбрав, наконец, себе пирожное, он отнес наши подносы к столу. Я все еще злилась. А тут, как некстати, сон вспомнился. Интересно, к чему он? Ну, понятно, что Кессиди хочет избавиться от Мелинды. Но вот лебедь-то там был явно не просто так.
- Ты не знаешь, что означает лебедь? – спросила я Пасторе, попутно соображая как бы с меньшим вредом для себя взять вилку.
- Означает, что?
- Ну… Вообще.
- Да хрен его знает! Может тебя покормить? – хохотнул он.
- Да пошел ты! – огрызнулась я.
Неожиданно я замерла. До моего тугодумного мозга неожиданно кое-что дошло.
- Пасторе, - протянула я.
- Да, Уилсон?
- Ты с воскресенья в «надгробии»?
- Нет. Сегодня утром приехал, а что?
- Нет. Ничего…
Мозг лихорадочно соображал. Я точно знала, что Маргарет в «надгробии» с воскресенья, да и Кемерон с Одри тоже. Откуда у нее могла появиться эта несчастная газета? Я стала озираться вокруг, словно ища ответ. Я заметила, что ни у кого из присутствующих в столовой газет нет. Кто мог купить и принести в замок эту чертову «желтую» газетенку? Мелинда? А зачем ей это надо, к тому же она сегодня ничего об этом не сказала. Кессиди? Тоже бред. А больше мыслей не было. Хотя… Я уставилась на Пасторе. Он же знает!
- Ты брал сегодня с собой эту газету? – спросила я.
- Ага, - ответил он с набитым ртом.
- Где она?
- Что за допрос?
- Где. Она.
- У! Блин! В сумке! На! – он бросил на стол чертову газету. – Довольна?
«Значит не он, - подумала я. – Но кто же? И зачем?»
- Я возьму?
- Угу…
- Как думаешь, Ланге нажалуется Ричардсону? – спросила я, кусая губы от боли, запихивая газету в сумку.
- Конечно, - спокойно ответил Пасторе. – Ты есть будешь?
- Нет.
Он принялся за мой поднос.
***
Маргарет сидела на математике. Аби только что покинула аудиторию, следом за ней выперли Шелдона Пасторе из ее группы. Маргарет хотела позлорадствовать, но почему-то у нее это не вышло. Ее душила обида. Снова и снова в ушах звучал голос Аби говорящий, что Гринник ей дороже. Маргарет не знала от чего ей так паршиво, ведь это она заставила Аби произнести эти слова. В итоге она получила то, что хотела. Теперь Аби со своими проблемами и со своими ирландцами от нее и от Гордона далеко. Она хотела, чтобы все было так и не так. Она хотела, чтобы они с Аби оставались подругами, но при этом чтобы с Аби не было этих Гринник.
- Все не так, - произнесла Маргарет вслух.
- Что? – Кемерон удивленно повернулась к ней. – Ты про пример?
- Нет. Я про Аби…
Кемерон странно прищурилась.
- Вы поссорились?
Бреннен кивнула.
- Ну, еще помиритесь, - отмахнулась Гриффин.
- Боюсь, что уже нет…
И тут Кемерон все поняла. Кессиди исполнила свой план.
- Да ладно, - неуверенно протянула она. – Что Аби сказала?
- Что Гринник ей дороже…
Кемерон ахнула. Ну и чего добивается Кортес? И дураку ясно, что Аби любого сгрызет за этих ирландцев. Кемерон призадумалась. Или уже нет? Оглянувшись, Кемерон посмотрела на баронессу Мелинду. Та что-то вырисовывала в тетради, на лекцию ей было наплевать. Кемерон отвернулась. Что думает Аби?
***
Я ничего не думала, просто сидела и наблюдала за проходящими мимо студентами. Впереди у меня очередное занятие, но я не видела смысла идти на него. Все равно мои руки не позволят мне ничего записать.
«Может сходить в медпункт и взять справку? – подумала я. – Или сразу к Ричардсону? Все равно ведь Ланге ему уже настучала»
Вдруг в моем поле зрения замаячил Гордон Винер. Он был один, я не могла упустить такую возможность. Пока я шла ему на встречу медленно закипала.
- Винер, ты идиот! – гаркнула я ему в ухо.
- Что случилось? – удивленно крикнул он мне вслед.
- Спроси у Маргарет! – зло бросила я через плечо.
Успокоилась я довольно быстро, стоило лишь сжать кулаки. Боль отрезвила. Подумав, я все же решила сначала сходить в медпункт. По дороге я встретила Руни Литингтон. В душе образовалось какое-то странное тяжелое чувство. Наши взгляды встретились, но я отвернулась. Перед глазами все время возникало лицо ее сестры Скай. Свернув в очередной коридор, я чуть не врезалась в Мелинду. Прямо момент встреч.
- Ты куда? – спросила она.
- В больничное крыло, - ответила я.
Она кивнула и сочувственно взглянула на мои несчастные руки. А у меня в голове опять звучал собственный злой крик: «Значит, Гринник мне дороже!». Я смотрела на нее и не знала. А дороже ли? Но это бред! Мне не может быть кто-то дороже. Если человек мне друг, то он мне дорог, так же как и другой, то есть одинаково. Вообще я запуталась.
- Я пойду, - сказала я. – И тебе советую, иначе ты опоздаешь.
- Н-да, - ответила она. – То есть, я не пойду… Да там дурацкий предмет… Я лучше погуляю с…
Я с прищуром уставилась на нее. Кажется, ее новый дружок Дольф не из «надгробия». Или Дольф это уже устаревшая информация?
- Я чего-то не знаю? – спросила я.
- Да нет. Ты все знаешь, - ответила она, а у самой глаза забегали. – Мы просто вместе прогуливаем некоторые занятия. Это ерунда!
- Ладно, - ответила я и продолжила свой путь. У нее своя голова на плечах, мне какое дело?
Медсестра долго охала и ахала, осматривая мои истерзанные руки. Легенда про тренировку отпадала. Пришлось сказать, что я упала на стекло. И в этом была доля правды. В конце концов, она заново перебинтовала мне руки и выписала справку. С ней я отправилась сначала к декану Грэгу Шоу, который под стать медсестре охал и ахал, а потом к Ричардсону. Странно, но про случай на математике он, похоже, ничего не знал. Неужели Ланге забила на это дело? В итоге Ричардсон освободил меня от занятий на неделю.
Я стояла на балконе, осматривая территорию «Черного надгробия», а потом я увидела их – Мелинду и ее компаньона по прогулам. Я знала этого парня, иногда сталкивалась с ним в коридорах. Судя по его дурацкому акценту он русский и имечко у него дурацкое – Дмитрий. Про фамилию я ничего не знала, но подразумевала, что она тоже дурацкая. Что-то мне подсказывало, что эта прогулка не первая, и что кто-то из них считает, что они… кхм… ну, если не что-то больше, то очень близкие… кхм… друзья. Мне вспомнилась история про Ричи Спенсера. Надеюсь, у этого парня нет девушки. Мне отчаянно захотелось спуститься и выйти к ним навстречу. Желание было настолько сильным, что я не могла сопротивляться. Вылетев из центрального корпуса, я решила обогнуть замок с другой стороны от них. Мелинде повезло, я наткнулась на Каплана и тут же забыла про незадачливую баронессу и ее новую «жертву», то есть нового приятеля.
- О, привет, - улыбнулся Каплан, увидев мои руки, он воскликнул. – Что за черт?
Я рассказала ему про липовую тренировку, ловя себя на мысли, что хочу, чтобы он знал правду и Вилл с Монтео тоже. Пора раскрывать карты.
- Я убью самурая! – воскликнул Каплан.
- Не надо! Все хорошо! Я сама виновата, не слушала его, - улыбнулась я. – Кстати, ты чего здесь, а не на занятии?
- У меня перерыв, - ответил парень. – А ты-то?
Я показала ему справку.
- Ну, что? В столовую?
- Я была там.
- Хм… Может тогда в город? – Каплан посмотрел на часы. – У меня одно занятие осталось, но это лекция, беды не будет, если я не приду.
- Я не хочу, чтобы ты из-за меня пропускал занятия! – воскликнула я.
- Да брось! – отмахнулся Каплан. – Пойдем!
И мы пошли к тайному лазу, который должен был вывести нас из замка.
***
Мелинда уже сомневалась, правильно ли она поступила, согласившись на эту встречу с Дмитрием.
«В конце концов, это же не свидание, - успокаивала она себя. – Да и Дольфу я ничего такого не обещала»
Мелинда пыталась слушать болтовню Дмитрия, но ее мысли постоянно завладевали ею. Последнее время она постоянно думала о прошлом. Оно так и тянуло ее, хотя Мэл не могла понять почему. Ведь там не все было гладко. В прошлом было много слез, боли, обид, потерь и лжи. Впрочем, ложь была всегда. С самого ее рождения. Она сама сплошная ложь. Иногда Мелинда вновь хотела оказаться в школе. В то время у нее почти не было забот, в то время отец, ну пусть не любил ее, но, по крайней мере, был лоялен к ней. В то время у нее была, какая-никакая семья. Джулиан был рядом и не таким скотом как сейчас. Анджела тоже была рядом, она, конечно, всегда была стервой, но тогда она была младше, а сейчас она замужем, сейчас она даже не звонит. Анджеле всегда было наплевать на нее, это Мелинда знала с детства, но сестра всегда находила для нее минутку, пусть даже для того, чтобы отпустить какую-нибудь насмешку. Сейчас нет и этого. Рядом остались только отец, которого Мелинда ненавидела, чертов Зеленый Барон, убивший ее настоящего отца, и мать, которая так боялась своего мужа-тирана, что считала правильным закрывать глаза на то, что ее дочь ночами кричит от боли в подушку. Да, в прошлом была боль, много боли. А еще куча неприятных заголовков в газетах и злое, но правдивое прозвище – Дрянная баронесса. Но Мелинда все равно скучала. И, наверное, можно было догадаться почему. В прошлом она жила. Она знала, что может жить, как захочет. Сейчас каждый хотел ее смерти. А еще в прошлом была Абигайль, преданная и ее. Теперь Аби ее главная головная боль, над которой у нее нет власти. Мелинда покачала головой. Все это бред. Ложь.
- Эй, ты слушаешь? – голос Дмитрия вырвал Мелинду из воспоминаний.
- Э-э-э, да, извини…
Дмитрий продолжил свой рассказ. Мелинда покосилась на него. Чего он вообще хочет? Она могла бы сейчас поцеловать его. И что? В своей жизни она целовалась со многими, но счастья это не принесло, ни ей, ни им, а многих и сгубило. Мелинда подсчитала, двоих, как минимум, уже нет в живых. Ричард, Деррик - Мелинда и вправду сожалела. Тут она вспомнила еще одного человека, которого добавила к этому списку. Вспоминать об этом чертовом поцелуе Мелинда не любила. Может быть и хорошо, что этого человека больше нет. Или так говорить нельзя?
Мелинда еще раз взглянула на Дмитрия. Нет, вряд ли у него есть шансы. Потом она подумала о Дольфе. А с ним что? Неожиданно ей захотелось вернуться в свою комнату и прилечь, голова стала какой-то тяжелой. Мелинда прогнозировала приступ.
- Прости, но мне пора, - сказала она, прервав Дмитрия на полуслове.
- Но почему? – удивился он.
- На завтра делать много, - соврала Мелинда. – Увидимся.
С этими словами она развернулась и поспешила к замку, оставив Дмитрия в полном недоумении и полностью нарушив его планы.
***
Мы с Капланом сидели в каком-то кафе. Кафе оказалось дешевым и смахивало на банальную закусочную, но здесь было уютно. Хотелось есть, но руки не давали даже думать об этом. Поэтому я старалась не смотреть на меню, а Каплан ради меня отказался от заказа. Меня так и подмывало ему все рассказать, но я решила повременить с этим. Не хотелось два раза повторять всю историю, сначала для него, потом для Вилл с Монтео. Но спросить я кое-что могла.
- Каплан, ты не знаешь, что обозначает лебедь?
- Лебедь? – переспросил он. – Ну, не знаю… Чистота, порядочность, что-то в этом духе. А что?
- Да нет. Просто интересно…
- М! Кстати! – вспомнил Каплан. – Лебедь это же символ Столицы!
Я изумленно уставилась на него. Вот уж точно абсурд. Чистота и порядочность это точно не о Столице.