Гаррисон указал телохранителям на тела:
– Взяли и потащили! Коул, давай, присоединяйся, Сомерс твой.
Высший дрябло улыбнулся. Остолбеневший на мгновение барс схватил волка за воротник и потащил следом за волочащимися по полу телами Харланда и Даррена. Открытый шлюз был буквально в пятидесяти метрах дальше по коридору. Телохранители закинули туда льва и пантера и отошли в сторону, вновь взявшись за оружие.
Коул забросил волка в шлюз, словно мусорный пакет в утилизатор. От резкой встряски волк внутри шлюзовой камеры начал подавать признаки жизни: поднялся на четвереньки и помотал головой.
Гаррисон молча нажал на кнопку закрытия внутреннего шлюза и включил ручную блокировку.
Барс сквозь небольшое окно увидел, как, держась за голову, Сомерс поднимается с колен и оглядывается по сторонам. Сначала на его лице было лишь непонимание, даже почти безмятежность. Потом он нахмурился – вспомнил стычку у колонны. Волк потер челюсть, снова огляделся – и в один миг понял, где находится. Ужас исковеркал его морду. Он бросился к шлюзовой двери и вцепился в нее обеими лапами.
– Надо сказать, ты очень своевольный, – подойдя к консоли управления шлюзом и включив внутреннюю связь, холодно произнес Высший. – Хочешь объяснить, почему ты решил убить моего помощника и что-то сделать с БК?..
Оставив попытки открыть дверь, перепуганный до смерти Сомерс что-то прокричал в ответ, но никто его не услышал: сейчас связь работала в одностороннем порядке.
– Что?.. Я тебя не слышу, – усмехнулся Гаррисон. – Ах, да. Извини.
– …Это было недоразумение, сэр! Клянусь, такое больше не повторится! Умоляю, не хотели мы его убивать!..
– Недоразумение. Очень плохие оправдания. Теперь я скажу, что думаю, – ухмылка исчезла с лица человека, и он выключил связь со стороны шлюза. – Я слишком часто замечал, как ты нарушаешь дисциплину. Нехорошо, Сомерс. Мы потеряли целый взвод на абордажном катере. А это, заметь, почти треть нашей команды. И ты, вместо того чтобы сидеть на жопе ровно, продолжаешь страдать дерьмом. В принципе, я понимаю, почему ты хотел убить Коула. Но зависть, на мой взгляд – это худшее качество наемника.
Волк с неслышным криком бился в дверь. На его глазах сверкали слезы, из пасти закапала пена.
– Но сейчас!.. В самое ответственное время, когда на кону – один из самых больших кушей, который вы когда-либо видели, когда мне нужен каждый солдат, беспрекословно выполняющий мои приказы… Ты смеешь играть в собственную игру? Твои действия на любом корабле Конфедерации были бы приравнены к мятежу и трибуналу, вот так-то, – Гаррисон сосредоточенно покачал головой. – У нас же все проще, так что пойдем по ускоренной программе. Коул доказал, что стоит вас троих. Или он даст вам шанс как-то себя оправдать, или мы прощаемся с вами сейчас же. Решение за ним.
Отойдя от консоли, Гаррисон жестом подозвал остолбеневшего барса.
– Коул?.. Давай, решай.
Тот подошел ближе и, почти не осознавая своих действий, положил лапу на пульт. Человек поймал его взгляд и неторопливо кивнул.
– Прыжок через четыре минуты, Коул. Заканчивай с этим.
Барс посмотрел сквозь стекло. Никто не знал, что кричал Сомерс в этот момент – но барс все прекрасно понял. Выбор был простой: или они, или он. Если дать им шанс оправдаться перед Гаррисоном… Дверь шлюза содрогалась от ударов, которые становились все чаще, словно Сомерс бился в агонии.
Барс сжал челюсти и резко нажал на кнопку открытия внешней двери, прерывая жизни троих наемников.
Открыв глаза, он увидел лишь черноту космоса и пустой шлюз.
– Правильное решение, – одобрил Гаррисон и хлопнул барса по плечу. – Иначе ты бы пал в моих глазах. Если тебе всадили в спину нож один раз – всадят и второй. Всего лишь вопрос времени. Теперь иди и покажись медслужбе. Мне пора обратно на мостик.
С этими словами Высший с сопровождением удалился, оставив Коула наедине с собой. В ушах смотрящего в бездну замершего барса до сих пор отзывались глухие, панические и безнадежные удары о дверь.
***
– Извините, Девора, – с порога сказал Файф, отбиваясь от атаки дракончика – тот негодовал, что его не взяли на такую интересную вылазку. – Но мы отсутствовали по делу… Ой, уйди!.. Да, из-за вон того шаттла, в частности. И из-за того барса, в баре, помните?.. В общем, я тут уговорил нашего механика на небольшую вылазку, результатами которой он с вами сейчас поделится. Винсент, давай, выкладывай! – Он отступил назад, словно приглашая гепарда на передний план.
– Я… На самом деле я почти ничего не успел… – промямлил гепард. – Но лишь почти, потому что кое-что интересное я все же нашел.
Он подключил накопитель Файфа к главному компьютеру и открыл успевшие скопироваться данные:
– Кое-что с бортового компьютера “Ультора”. Тут есть технический журнал… записи в нем говорят о том, что регистрационный номер корабля был изменен вручную – два раза за последний год. К навигационному модулю я не успел добраться, летный журнал тоже…
– Про ангары не забудь, – подсказал Файф, оттаскивая дракончика с середины проекции. – Цыц! Тут народ дело хочет разглядывать, а не тебя, шалопай!
– Вот, – открыв нужный файл, гепард повернул проекцию к Деворе. – Инвентарные списки техники.
Среди шаттлов, бесконечных запчастей и оборудования в глаза бросались наименования и серийные номера пяти истребителей. Состояние двух из них было изменено на “потерян”. В списке был еще и абордажный катер с таким статусом.
– Рассеянный капитан, вы не находите? – прокомментировал Файф. – Теряет космические суда как перчатки.
– Да, это странно, – согласилась Девора, раздумывая.
– Контрабанда, – предположил Винсент. – Н-наркотики, оружие. Набивают корабль под завязку и спускают на планету.
– Истребитель набивают? – усомнился Уоррен. – Да там же нечего набивать. Трюма нет и вообще, не для того они приспособлены, и катер тоже.
– А мы… когда в последний раз стреляли, сколько целей подбили? И каких? – спросила Девора так, будто сама не знала.
– Я следил за последним сражением, – Уоррен прошел к месту Файфа и вывел на одном из мониторов идентификационные коды вражеских кораблей. – Вот данные с системы распознавания “свой-чужой”. Они соответствуют сигнатурам отсутствующих кораблей на “Ульторе”… Мы подбили их истребители, капитан Нокомис. Те, которые числятся потерянными. И тот абордажный катер – тоже их.
– О да, – непонятным тоном отозвалась Девора.
Дракончик сел к ней на плечо – он выглядел озадаченно.
– Мы влипли, кажись, – с тревогой сказал Винсент.
– И не свалить, потому что уже прыжок, – добавил Файф и уточнил: – Говорю же, они мне с самого начала не понравились.
– И “Бенгал” не на ходу, – добавил Уоррен. – Винсент, я закончил работу над главной магистралью, остались посадочные и маневровые. Как думаешь, за сколько управимся?
– Не знаю, этот дурацкий корабль… в нем все не так, в этом "Бенгале", – протянул гепард. – Ну… четверо суток, наверное. Если будем работать на износ, без перерывов…
– Мы уже до Майи к тому времени доберемся, – заметил Уоррен.
– Даже при том, что мы не можем сбежать, наше положение не безнадежно, – сказала Девора. – В нем есть как минимум две вещи, которые делают сильными нас, а не их – кто бы они ни были.
– Первая: они не знают, что мы о них знаем, – подсказал Файф. – И что мы уже начеку. А вторая?
– Вторая важнее всего, – сказала Девора. – Здесь есть наш старый друг. И я поговорю с Фрай после того, как корабль войдет в подпространство.
– Старый друг?.. А как же этот барс? – возразил Винсент, обращаясь к Файфу. – Он знает, что мы там делали, я по его взгляду понял! Что ему мешает доложить этому… Гаррисону, что мы взломали БК? Ох, да куда взломали: даже просто находились на той палубе!.. Он нас повесит!.. Шкуры снимет!
– Верно, доложить он может, – ответила Девора, поглаживая дракончика. – Но пока он этого не сделал, дергаться не стоит. Судя по тому, что вы рассказали, у него тоже есть свои секреты и свои враги. Вот когда доложит, тогда и будем…
–...паниковать, – хохотнул Файф.
– С полным правом, – улыбнулась Девора. – А еще – поточу-ка я меч.
***
Из темной беды, из беззвездной бездны возвращалось ее сознание – нехотя, рывками… Она вновь обретала возможность слышать, чувствовать и видеть. Открывать глаза было больно… но зато она слышала голос – мягкий, легкий шепот.
– Ливирия? Как вы себя чувствуете?.. – ласковый голос преодолел невероятные расстояния, прежде чем она его услышала.
Где она? Как тут оказалась? Она умирала в бесконечных потоках песка и пыли, пока темнота не поглотила ее сущность. Сейчас ощущения были противоположны: из вечного забвения она возвращалась… к жизни?..
– Больно… – прошептала она в ответ незнакомому голосу, пытаясь вновь открыть глаза.
– Сейчас будет легче, лекарство уже действует, – пообещал голос, и в постепенно проясняющееся зрение Ливирии проник отблеск – мягкое свечение, мех, снег... Живое серебро, серое и струящееся.
Через несколько секунд, окончательно прозрев, она увидела, что в нее вглядываются голубые, внимательные, немного печальные глаза снежной барсы. У нее была удивительно красивая шкура, которая и правда блестела, словно отраженный свет звезд.
– Вот, вода, – предложила между тем барса, протягивая походную фляжку. – Вы потеряли много жидкости, но это тоже поправимо.
– С-спасибо… – Леопарда взяла дрожащей лапой флягу и сделала несколько глотков, сквозь туман в глазах замечая еще одного Возвышенного, стоящего рядом – невысокого, в широкополой шляпе. – Где я? Мой экипаж?..
– Ваш экипаж…
Барса вздохнула, но не отвела глаз.
– Они все погибли. Вы находитесь на борту фрегата “Рокуэлл”, через несколько минут мы покинем орбиту Оберона…
Ливирия застонала и попыталась подняться с ложемента, правда, безуспешно: раны, полученные внизу, лишили ее сил. Тогда она попыталась сфокусировать взгляд на удивительных глазах барсы и шепотом произнесла:
– Я должна сообщить… Конфедерации. Мой корабль… перевозил ракеты класса орбита-поверхность для доставки боеголовок. Нас взяли на абордаж… наемники.
– Мы сообщим, – быстро ответила барса и кинула взгляд через плечо, на Возвышенного в шляпе. – Мы немедленно сообщим. Для удара с орбиты, ясно... А наемники, сбив вас, приземлились вслед за вами для контрольного удара. Падальщики…
– Нет-нет!.. Послушайте… – Шепот становился все менее различимым: начало действовать успокоительное и обезболивающее. – “Бенгал”. Капитан Нокомис. Сержант Мортен. Они отбили наемников, но взрывчатка… Корабль стал падать, и мы совершили посадку в спасательной шлюпке. Потом появился он.
– Он? – переспросила барса, и мелодичный голос ее тоже становился все тише. – Кто, как он выглядел?.. Постарайтесь вспомнить, чтобы мы могли найти этих преступников…
– Это был Высший. Престарелый. Седые волосы. В костюме. Он… спустился с наемниками, чтобы убить нас, – по щеке Ливирии скатилась слеза. – Я не понимаю, за что… Высшие, Люди – они же самые лучшие...
– Те, кто нападают на невинных – уже не Люди, – печально сказала барса. – Ваши палачи не останутся безнаказанными… Обещаю вам, им отольются ваши слезы… А теперь – спите, теперь вам нужно отдохнуть.
Она говорила размеренно, и голос ее угасал, как костер на морском берегу. Это только песок, поняла, засыпая, Ливирия, песок – как на полосе прибоя, и море что-то шепчет, и качается, качается волна за волной…
“Капитан Ливирия… Похоже, что системы слежения шлюпки увидели приближающееся судно…”
Но она уже не слышала этих роковых слов, ознаменовавших начало конца. Она спала, и барса склонилась над ней, согнулась серебряной статуей скорби, взяла за лапу.
Не открывая глаз, барса увидела: клубится песок, ветер вздымает целые тучи. Шаттл приземлился, но это не помощь, это – погибель.
Три ракеты, вырвавшись из бойниц, ударили ее в самое сердце, потому что это сердце смотрело сейчас на страшную картину – смотрело и обливалось кровью вместе с погибающим экипажем.
“Помогите кто-нибудь…” – простонала она, ибо она сейчас была Ливирией, и ее раной, и разбитой шлюпкой, и дымом, застилающим обломки.
Изо всех сил она вглядывалась сквозь сумрачный туман. А вот и он: да, седые волосы, мирный старческий взгляд. Но почему же воздух зазвенел от ненависти?
“Ничего личного”, – говорят бескровные губы, и следует удар, и потом – потом песок вздымается черной тучей, и застилает взор, и укрывает погибших саваном. И страшное одиночество обрушивается на нее.
Судорожно вздохнув, барса отпустила лапу спящей Ливирии и медленно распрямила спину. Она не стала сразу открывать глаза, лишь сказала:
– Вот и все. Она спит. Она не будет помнить столько, сколько помнила до этого… Зато буду помнить я.
***
Планета Мистиков уплывала с обзорных экранов, таяла в наслоениях светофильтров, становилась размером с шарик, потом – со звезду…
Шандарис уводила “Солнечный Шпиль” к транзитной станции, расположенной на высокой орбите Венеры. Нейлор с самого старта погрузилась в неспокойный сон, прерывавшийся каждый раз, когда она слышала посторонний звук.
Она проспала четыре или пять часов и пришла в себя в небольшой каюте – с ноющей болью в шее, но в целом – здоровая. Спасибо прекрасному регенеранту шкуры, который нашелся у Шандарис.
– Утро что ли, будь оно неладно, – массируя шею одной лапой, Нейлор открыла дверь и вышла в небольшой отсек – не то кухню, не то кают-компанию.
Посреди стоял круглый стол, заваленный картами и носителями информации, заставленный кружками с недопитым кофе. Лежали здесь и два прибора, которые им дал Бэнкли перед своей гибелью. Странного вида медальоны – только сейчас у нее нашлось время разглядеть их поближе. Она поковыряла когтем серебристо-черную крышку одного из подавителей, полюбовалась на витые узоры на ней и подумала, что никогда не поймет и не узнает, что заключено внутри этой штучки и каким образом она обезвреживает влияние самого мощного источника телепатической энергии в Галактике. Она не знала и того, сколько вообще в мире таких пси-подавителей – может, остались лишь вот эти два, а третий, принадлежавший Бэнкли, сгорел вместе с ним в лучах яростного Солнца.
Нейлор глубоко и горько вздохнула, на автомате нашла свою кружку, долила кофе из высокого термоса в углу комнаты, села за стол и включила датапад, подсоединенный к бортовой сети “Шпиля”. Все вычислительные мощности корабельного БК Шандарис бросила на расшифровку данных Скунса: процесс уже подходил к концу.
Львица понимала все это как сквозь тягучий туман: трагедия в “Сфере” потрясла ее до глубины души, она никак не могла оправиться от скорби и чувства вины.
В отсеке тенью появилась Шандарис.
– Видела, что ты прос-с-снулась, – объяснила она. – Как с-с-самочувствие?
Нейлор слегка дернулась, услышав голос мантикоры, повернула голову и махнула лапой:
– Как-то… Серединка на половинку. Все тело ноет, и по спине меня один рабочий нехило так приложил… А ты как? Поспала хотя бы немного?
– Знания Мис-с-стиков, – задумчиво сказала Шандарис. – Позволяют не спать много дней. Но даже если бы не надо было вести “Ш-ш-шпиль”, вряд ли бы я уснула. Очень давно ничего такого не было на Меркурии.
Она принялась священнодействовать с чаем, тщательно отмеряя количество заварки – и где-то на середине церемонии раздался сигнал о том, что расшифровка данных завершена.
– Вывес-с-сти на экран, – приказала мантикора компьютеру. – Самое интерес-с-сное – в первую очередь.
Небольшой экран, вмонтированный в стену, засветился и вывел голографическую проекцию упорядоченных данных – в основном тех, которые Нейлор скопировала с рабочей станции Бэнкли. Тут были личные записи, журналы доступа, записи показаний работы силового поля, расчеты по энергоснабжению и прочие документы, понятные только специалистам. Информация, взятая из дома Скунса, высветилась рядом: совпал лишь один файл – под названием “Первичный образец”.
Львица встала и, подойдя ближе к плывущему изображению, дотронулась до голограммы. Заголовок мгновенно сменился строками кода и тремя схематическими изображениями – какой-то цилиндр со скошенной вершиной…
Пробежав глазами по символам, Нейлор разочарованно покачала головой:
– Да, это тот самый файл, который я скопировала у Скунса. Но непонятно ничего. Видимо, алгоритм дешифровки не тот. Мы что-то упустили.
– Упус-с-стили, – повторила за ней Шандарис. – Но ещ-щ-ще не все потеряно. Информация у нас, нужен лишь ключ. Может быть, нужен опытный деш-ш-шифровщик? – она посмотрела вопросительно.
– Какой бы ни был хороший дешифровщик, он бессилен перед взломом этой информации, я уверяю тебя, – львица все еще рассматривала строки, пытаясь найти в них смысл. – Предлагаю для начала ознакомиться со всем, что у нас есть на руках – я имею в виду со всем без исключения.
Мантикора послушно расположилась за столом ближе к проекции, наблюдая, как Нейлор умело управляется с системой обработки данных “Солнечного Шпиля”: интерфейс был представлен в стандартизированном виде, однако львица пользовалась им впервые. Она внимательно изучала всплывающие данные и делала пометки у себя в датападе, легким движением лапы пролистывая страницы на голограмме.
– Ага. Тут фигня, нам не интересно. Или?.. Не, точно шлак…
– Ш-ш-шлак...
Пауза, глоток чая…
– И они еще говорят, что на Меркурии нет коррупции? Пфф… Да нет, я не удивлена.
– На Меркурии ес-с-сть все то же, что в других мес-с-стах, но иногда обличье этих вещей страш-ш-шнее...
–...Ну и зануда, честное слово. Я не о тебе, Шандарис, я о волке... Он бы еще приемы пищи и их содержимое записывал в свой ежедневник!
– Ты не повериш-ш-шь, есть те, кто так и делают…
– А, диета! Ничего, сейчас и про нее узнаем – на очереди личный журнал! Не, как же меня бесит рыться во всем этом безо всякого выхлопа!
Но стоило им открыть личный журнал Бэнкли, как все стало иначе. В аудиозаписях, запечатлевших хрипловатый спокойный голос волка, обнаружилась подробная информация об устройстве Центра Эксплуатации и о том, чем занимается его персонал – протоколировался буквально каждый час. Львица подняла лапу, призывая Шандарис обратить внимание на сказанное в предпоследней записи, сделанной два месяца назад. Они уже привыкли слышать этот излишне усталый и монотонный голос:
– …Сдаю смену позже обычного, переработка около пяти часов. Руководитель отдела обеспечения принял шаттл с новым оборудованием: в основном системы питания, которые надо было смонтировать на нижних уровнях в ближайшие несколько дней. Такое я вижу впервые, особенно настолько быстрый процесс согласования. Я сразу сказал, что моей подписи с разрешением они не увидят, но руководитель сектора заверил меня, что задержка получилась со стороны проектного отдела, и данные будут со дня на день… Я уже договорился с моими подчиненными о работе в три смены без остановки… Начнем, как только я увижу этот проект… Чем бы он ни оказался. Все это странно, но вот что самое интересное: мне тут намекнули, что это сторонние работы, никак не связанные с эксплуатацией поля “Сферы”, а заказчиком является один из отделов службы безопасности “Сферы”. И с каких это пор мы занимаемся сдачей в аренду помещений Центра?..
Запись остановилась.
– Сторонние работы и такая с-с-спешка, – приподняла брови мантикора. – Странный заказ и с-с-странный заказчик. Думаешь, они монтировали что-то, имевшее отношение к "Первичному образцу" или связанным с-с-с ним работам?
– Ду-у-умаю, да, – занося новые детали в датапад, протянула резко посерьезневшая Нейлор. В ее тоне пропал всяческий намек на иронию. – А вот… Последняя запись.
Дотронувшись до голограммы, львица вновь включила журнал.
– Новые лица. Порядка двадцати сотрудников и… Высший?.. Но откуда… И каким образом это затрагивает нас?.. – Голос Бэнкли звучал подавленно. – Я чувствую, что-то происходит. Да. Вчера я был у Всевидящего и к своему удивлению узнал, что он в курсе происходящего. Я был у него дома перед его отлетом на Терру – показывал ему мое новое изобретение, пси-подавитель. Он не удостоил прибор вниманием, но, видимо, именно поэтому – как я сейчас понимаю – кратко рассказал мне о той вещи, над которой будут вестись исследования под прикрытием нашего Центра. Я… почти не спал. Всю ночь преследовали кошмары. С утра я решил включить подавитель и использовать его для своей защиты. Сегодня я уйду с работы раньше… Мне надо докопаться до истины. Надо…
Голос Бэнкли отдалился, замолчал, затем уже на грани слышимости до Шандарис и Нейлор донесся его шепот:
– …Этот сон. Я видел нашу Вселенную… Она проклята. Кто поднимется, когда ангелы падут?..
Звук удара и короткий громкий свист оборвали запись. Больше всего Шандарис взволновала последняя фраза. Она повторила ее шепотом, потом повернулась к львице, сверкая глазами.
– Грейс-с-с, он, наверное, не совсем жалел, что погибает. Вмес-с-сте с ним под солнцем и огнем погиб этот ужас-с-с, который он видел.
Потом она добавила:
– Поступок Всевидящего – которого ты знаеш-ш-шь как Скунса и моего учителя – теперь более понятен.
Нейлор стояла еще почти с минуту, обдумывая услышанное от Бэнкли и то, что сказала Шандарис, затем развернулась и медленно села за стол.
– Всевидящий. Так, – львица отпила чаю, поставила кружку и опять стала отмечать в датападе детали расследования, жалея, что здесь нет ее привычной стены для наклеивания фотографий и втыкания флажков. – Давай попробуем воссоздать хронологию и начнем с начала. На Меркурий, а точнее – в город “Сфера-24”, привозят вещь, которая способна влиять на рассудок любого, кто столкнулся с ней.
– Ис-с-стинно так...
– И не просто привозят, а размещают в Центре Эксплуатации “Сферы”, где отвечают за поддержание защитного поля города. Для отвода глаз?..
Львица, сделав еще один глоток и оставив датапад лежать на столе, поднялась и медленно начала обходить голограмму.
– Служба безопасности города, Бэнкли и Скунс, твой учитель… Они все были в курсе этого дела. Бэнкли использует самоизобретенный подавитель и не попадает под влияние этой штуковины. А Всевидящий… Он улетает с помощником на Терру и предпринимает попытку убить экипаж капитана… как ее?
– Нокомис-с-с, – подсказала Шандарис.
– Капитана Нокомис. Почему? Как она может быть замешана в этом деле? И как Скунс умудрился попасть под влияние этой фигни, которая держала на поводке всю “Сферу”? И почему не взял пси-подавитель? Думал, что и без того крутой?
– Он, возможно, ош-ш-шибся, думал, что подавитель – игруш-ш-шка... Чем больше сила, тем меньше шансов вс-с-стретить равную силу. Но зато больше шансов попасть под искуш-ш-шение. Так и сам С-с-скунс говорит, – с печалью произнесла Шандарис. – А что касается Деворы Нокомис … Есть простой способ узнать. С-с-спросить у нее самой. Найти и с-с-спросить.
Мантикора хлестнула по полу своим шипастым хвостом.
– Очень надеюс-с-сь, – повторила она. – Что она… дейс-с-ствует по своей, а не по чужой воле.
– Я иногда залезаю в сеть МегаПола. – Отставив кружку, Нейлор постучала когтем по своему датападу. – С момента нашего отбытия с Терры ничего не изменилось: следы Нокомис и ее экипажа прервались на станции “Гейтуэй”. Их яхта “Блюноуз” до сих пор стоит в одном из ангаров станции. Личные карты с момента инцидента не использовались, регистрационные номера не проскакивали ни на одной из транзитных станций сектора Сол. Шандарис, над их поисками работает целый отдел МегаПола… Я даже не знаю…
Повернувшись к голограмме, она снова дотронулась до файла из дома Скунса. Все же что-то в нем было не так: после дешифровки строки текста действительно не походили на закодированные данные.
– Ты представляешь, какой это уровень?.. Если они с помощью этой… чем бы оно ни оказалось, держали под контролем город Мистиков… Мистиков, Шандарис! Они же сами могут кому угодно в мозги залезть! – львица нервно усмехнулась. – В каком направлении отправилась эта штука и кого еще она может взять под контроль? А кого уже взяла? Я не знаю, к кому идти с тем, что у нас есть на руках! Все вещественные доказательства погибли вместе с городом. И мне страшно, да!..
– Мне тоже страш-ш-шно, – неохотно прошипела Шандарис, прижав уши. – Я одно тебе могу с-с-сказать. Я пока еще действую с-с-с-самостоятельно и никто не влияет на меня – и мы с тобой не оставим это. Если ты и дальше с-с-со мной…
– С тобой, конечно! – Поежившись, львица попыталась улыбнуться, но посерьезнела и указала на плывущие в воздухе строки текста. – Если бы мы смогли понять, что тут…Одно слово только понимаю, и оно будто прям про нас. Тут написано “Страх”.
– “Фобос-с-с”, – зачем-то перевела Шандарис. – Спутник Марса и ещ-щ-ще – так назывался корабль… Один из двух...
И она вспомнила: те дни, когда она узнала о “Фобосе” и когда капитан Нокомис была с ними на "Полярной" – да, те короткие яркие дни были полны страха. И механик волк Хиони стал невменяемым тогда же.
– Так и есть! – воскликнула Нейлор, указывая на группу символов. – “Фобос”… Вот еще одно слово тогда! “Деймос”. Это же... “близнец”. Ты права! “Корабль-близнец”! Это не шифрованный файл! Это же язык, вымерший задолго до Долгой Ночи.
Развернувшись к мантикоре, львица взволнованно произнесла:
– Твое судно не распознало этот язык – неудивительно. Он считается мертвым на протяжении более семи тысяч лет. Ты упоминала о… шифровальщике, да. Он сможет перевести с одного из языков Древней Терры?..
– Ш-ш-шифровальщик может всё, – улыбнулась Шандарис с таким самодовольным видом, будто сама участвовала в сохранении и расшифровке мертвых языков. – Его мозговая система соверш-ш-шенна. Он киборг, – уточнила она. – Мой с-с-старый друг.
Вот уж кто не попадет ни под какое влияние, успокоенно подумала мантикора, вспомнив вечную бравую ухмылку от уха до уха и напичканный оружием скафандр издевательски розового оттенка.
– Отлично!.. Но я не хочу терять времени, попробую начать разбирать текст сама! – с энтузиазмом схватив свой датапад, Нейлор вновь наполнила кружку – забыв, что до чая там был кофе. – Заодно вспомню, сколько занятий по лингвистике я прогуляла в Академии…
Шандарис собралась было вернуться в рубку, но остановилась на пороге.
– Однажды я уже видела такого… одержимого, как тот Высш-ш-ший на Меркурии, – сказала она. – Его звали Хиони. Никто не знал, что с ним с-с-случилось, но он был словно под чьим-то влиянием. Похоже на… сумасш-ш-шествие. Но оно направленное, как стрела. Что бы им ни управляло, оно знало, что делает.
– Эээ… Эту часть истории я немного упустила… – удивленно моргнула Нейлор. – Но параллель же явно просматривается! Там, на Терре, в моей квартире, ты упоминала о Легионе Смерти. Это оно, да?..
– Это оно, соверш-ш-шенно верно, – Шандарис прислонилась к створке дверей и скрестила лапы на груди. – Правда, я знаю не очень много в этой облас-с-сти. Расскажу что знаю. Хиони – механик, волк. Вмес-с-сте со мной и капитаном Нокомис он путеш-ш-шествовал на корвете "Полярная". У нас был поис-с-ск. В системе, где светила крас-с-сная звезда, мы нашли погибший колонизатор "Вестингауз" и проникли на его борт. Вот там, в глубине мертвого корабля, наш-ш-шлось Нечто. Мы его прозевали… не обезвредили… оказались бес-с-сильны.
Глаза мантикоры загорелись ярко-желтым светом.
– На меня напали, – сказала она. – Что-то с-с-странное атаковало меня, и если бы не капитан Дрекс, мы бы с тобой не разговаривали. Но мы с капитаном ш-ш-шли в одну сторону, а Нокомис и Хиони шли в другую. Это очень больш-ш-шой корабль, "Вестингауз", он как несколько городов… В какой-то момент связь с группой Нокомис исчезла, а когда они появилис-с-сь снова, то сказали, что нашли…
Шандарис зашипела и с усилием продолжила:
– Много жертв экс-с-сперимента. Хуже, чем мои братья, драконы в секторе Ад. Высш-ш-шие! Кто-то ставил над ними эксперименты… а потом группа нашла другой зал, где тоже были Высш-ш-шие, только мертвые – тысячи Высших… Третий зал – с энергоустановками – оказался ещ-щ-ще хуже: именно там скрывалось Нечто. Это Оно с-с-сгубило всех этих Людей. И Оно вселилос-с-сь в волка Хиони. Я видела это, видела, как он менялся, с-с-становился другим, начинал слушать, слыш-ш-шать что-то другое…
Мантикора погасила огонь своих глаз.
– И вот то, что я знаю: в этом был замеш-ш-шан Легион Смерти. Нечто, завладевшее волком, привело его на их корабль "Деймос-с-с", вот на этот самый. А потом… потом была битва, и в ней с-с-сгинул Хиони, и погиб капитан Дрекс-с-с-с.
***
“Ультор” двигался в подпространстве, держа курс к Федерации Плеяд.
Винсент и Уоррен удвоили усилия, отказавшись от мелочей и занявшись только тем, что требовало ремонта в первую очередь. Периодически к ним, к удовольствию льва, присоединялся Файф – но не всегда, потому что в основное время он работал над устранением неполадок внутри системы. А еще периодически – на этот раз к явной досаде Уоррена – к ремонтникам прилетал дракончик, быстро наводил у них хаос и скрывался с места преступления. Творить беззакония ему было легко – на палубе громоздилась куча деталей – как целых, так и обгоревших.
– Это он, он отгрыз, не само же отвалилось, – Винсент махал в воздухе длинной железякой. – И так запчастей катастрофически не хватает…