- В Ленинграде были стеснённые жилищные условия – приехал на Валаам. На острове четвёртый год. Вот Вы пошутили на счёт созвучия фамилии директора лесхоза и яблонь Мирон: что от чего пошло? Моя фамилия уж точно пошла от гончарного дела, которое мы и пытаемся сегодня возродить на острове. Слава волнует меньше всего. Здесь, на острове, особенно остро чувствуешь, что «за державу обидно».
-Я не очень люблю говорить о работе организаций. Организация – это работа конкретных людей. Впервые я столкнулся с людьми, которые обладают громадным опытом и громадными знаниями. Это меня поразило в мичуринцах. Говорящие люди и делающие. Соединение таких качеств – большой дефицит в наше время. Я восхищён этими людьми. Готов сотрудничать с ними. На любых условиях. Взаимовыгодных, естественно. Я буду очень рад, если они продолжат работу на нашем острове. О качестве их работы сужу по урожаю садов, их состоянию – визуально, естественно. Изменения разительные. Я думал, что возрождение садов затянется на большой срок. Если дом построить – это немного времени. А сад… Это же десятилетия.
Мария Васильевна Порфоева:
- Сегодня я заканчиваю шестой курс плодоовощного института в Мичуринске. Заочно. Работала в музее-заповеднике, в местной библиотеке, но числилась формально садовником. Теперь в лесхозе. В верхнем саду закладываем молодой сад. Благодаря направлению, которые избрали учёные из Мичуринска, создали здесь питомник, вырастили свой посадочный материал, разработали систему работы в садах. Мы многое смогли сделать. Сегодня я с болью воспринимаю каждый неудачный штрих в работе, потому что остро хочу возрождения всех садов на Валааме.И яблони, и ягодники стали в этом году хорошо плодоносить. Считаю, что здесь, на Севере, должны быть плодоносящие сады. И у меня цель такая: не только сохранить коллекцию, что есть на Валааме, но и расширить её.Считаю, здесь можно создать центр садоводства Карелии и открыть школу практического садоводства. Таким образом, мы можем сохранить контакты с плодоовощным институтом. Они сумеют научить жителей Карелии садоводству. Все три главных сада должны быть единым комплексом.
Людмила Алиевна Соловьёва, бригадир среднего сада, председатель кооператива:
- Три года мы с мужем на острове. Приехала сюда научным сотрудником в отдел природы музея. А увидела сады, работу в них Верзилина и его группы - заразилась до конца своих дней. Двадцать лет я моталась по стране с различными поисковыми группами. Но теперь здесь. И … «две жизни за одну, но только полную тревог, я променял бы, если б смог». Да, я рабыня свободы. Сегодня знаю, что другой жизнью мне жить тяжелее. Я – человек науки. У меня есть знания, желание работать свободно, раскованно. У меня есть свобода перемещения в этом пространстве. Я природник по образованию, так что эти сады для меня не игрушка. У моего мужа Володи тоже высшее образование. Он увлекается юриспруденцией, законами. Работает в центре кузнецом ручной ковки – возрождает ремесло. А работа в саду – его высшее удовольствие.
Владимир Соловьёв:
- Вы можете всю жизнь прожить на одном острове и всю жизнь будете его постигать. Как новую книгу. Это и есть качество познания. Но есть познание и на уровне туриста…
А что на счёт свободы думает Александр Верзилин? Помните, как пять лет назад в качестве страхового агента он «стоял на тротуаре, а жизнь проносилась мимо»?
Александр Верзилин:
- И волею случая, и волею желания я оказался на острове. Мотаюсь каждый месяц. Прискачу домой – дней десять на обустройства быта (живёт в прогнившей квартире без удобств с женой и двумя детьми – В.Ч.), на урегулирование дел в питомниках, в садах, с коллегами и опять неуёмная тяга к возрождённым садам. Это какой-то кошмар. Здесь впервые за 36 лет я ощутил свободу труда. Могу твёрдо сказать, что в Мичуринске я мог бы зарабатывать раз в десять больше. Здесь же я зарабатываю собственное «я». Каждый человек должен в жизни что-то сделать основательное для других. Не знаю, может, у меня и будет что-то ещё более основательное, чем Валаам, но здесь я себя почувствовал так, как никогда. И не собираюсь бросать эту работу. Мы только начали осваивать север.
Ольга Талыпина, агроном садов Валаама:
- По диплому – зоотехник. Работала на ферме. Но так уж сложились отношения, пришлось уйти. Переквалифицировалась. Успешно осваивает науку.
- Оля, ты свободный человек?
- Конечно. Как же иначе-то?! Если я чувствую, что меня ставят искусственно в какие-то рамки, то я из них медленно ухожу. Иногда быстро.
Андрей Туровцев, аспирант. Без пяти минут кандидат биологических наук. Недавно в Ленинграде успешно прошла его «предзащита». С операцией на ноге поехал всё же осенью на Валаам. Знал: без его помощи трудно придётся малочисленной группе работников. Казалось бы, теоретик биологической науки с каким-то мудрёным названием диссертации. А там, на острове, надо всё больше руками, руками делать.
- Почувствовал несвободу. Появилась тяга сюда. Может, от свободы и появилась тяга: никто не давит, всё зависит только от тебя. Эту свободу я бы назвал личной ответственностью за порученное дело.
Л. Соловьёва:
- Мне повезло в жизни: если есть где-то хорошие, добрые люди, то я их всегда найду. Хорошие и добрые в моём понятии – думающие и делающие. Вот Ольгу Талыпину я впервые увидела на ферме, когда неистово отвоёвывала здесь вместе с другими природу Валаама. Это рыженькое создание билось над свиньями, а они дохли без конца. Помощи не было, нужно было только мясо. И – давай, давай. Теперь она с нами. Прекрасно осваивает агрономическую науку…
На этом можно было бы и завершить рассказ о работе наших учёных по восстановлению садов Валаама, о той нелёгкой обстановке, в которой возрождается чудо. Но уж больно много знакомых подходит со своими рассуждениями. Одни радуются успехам наших земляков в далёкой Карелии, благодарят за повышение авторитета мичуринского учения. Другие ставят вопрос: а что же они у нас на Тамбовщине не возродят гибнущие сады?
Но сады Валаама – реликтовая ценность. Это величайший генофонд долголетия яблонь, многие сорта которых сохранились только на этом ладожском острове. Для возрождения их создана специальная группа учёных-энтузиастов, финансируют работу которой местные органы власти. Не будет же институт, цель которого – обучение будущих специалистов сельского хозяйства, создавать такие же группы для выкашивания сорняков, обработки приствольных кругов, посева сидератов, обрезки деревьев. Не дело это для учёных. Добавлю только, что кафедры института разработали немало программ повышения урожайности нашей земли, заключили договоры с хозяйствами области, чтобы претворить их в жизнь. Но это, считаю, отдельный разговор.
Небольшая группа наших земляков, опираясь именно на мичуринскую науку, блестяще доказала на примере Валаама её жизнестойкость. А вот сам пример проведённой за пять лет работы осень поучителен как в плане организации труда, так и в плане создания именно творческого коллектива исполнителей. Вот почему наша городская газета отдала столько печатного места рассказу о работе наших учёных, о том, каким путём они идут к намеченной цели. Это наш коллектив, не загипнотизированный садами и садоводческой наукой, а влюблённый в дело, ставшее для них делом жизни.
Теперь о последнем и, пожалуй, главном на сегодняшний день. Мы говорили о сложных взаимоотношениях в людской структуре Валаама, о социальных неурядицах. Всё это, естественно, накладывает отпечаток на работу наших учёных, на перспективу. Если лесхоз готов бесконечно долго финансировать развитие садоводства Карелии, создав базу (школу научного садоводства) на Валааме, если его поддерживает местный Совет народных депутатов, депутаты автономной республики, филиал Академии наук СССР, то позиция церкви в лице наместника монастыря игумена Андроника несколько иная.
- Вы дали добро на сотрудничество с учёными мичуринского плодоовощного института. Предлагаете им восстановить скитские сады. Как вы оцениваете их пятилетний труд в монастырских садах?
- Их работа привлекает прежде всего не теоретическими выкладками и расчётами, а конкретным трудом. Здесь много бывает учёных, проводят исследования, но не находят сотрудничества с теми людьми, которые могут претворить всё это в жизнь. Исследования же учёных из Мичуринска тесно увязаны с конкретной жизнью.
- Как вы мыслите дальнейшее сотрудничество с учёными из Мичуринска? Работу на полпути останавливать нельзя.
- Если государство выполнит свои обещания (есть постановление на уровне правительств России и Карелии – В.Ч.) и передаст Валаам монастырю, тогда будет разговор. Мы хотим прежде всего возродить архипелаг. Наша задача вовсе не в том, чтобы получить максимальную прибыль от какой-то культуры. Скажем, в Скиту Всех Святых рос вишнёвый сад. Наверное, дешевле купить вишню на Украине, привезти сюда, а не заниматься тут тонкими работами. Вишня создавала здесь своеобразную духовную атмосферу. Она требовала приложения особого труда от людей.Мы хотим возродить Валаам. А на втором этапе, конечно, будет идти речь о развитии тех научных изысканий, которые велись в монастыре, о дальнейшем развитии практических результатов. Но цель – не прибыль, не производство. Цель – сохранить Валаам как уникальный духовный, культурный и природный центр.
Что ж, я тоже уповаю на разум и верю в его победу.
Отрадно то, что наш земляк иеромонах Назарий из Саровской пустыни заложил сады там, за 61-м градусом северной широты, и наши же земляки сегодня это дело продолжают.
Гены, что ли, у нас такие – садовые?!
В. Чувахов.
Специальный корреспондент телерадиокомитета.