У «контрас», по данным ЦРУ, не имелось и адекватных средств радиосвязи (одна рация приходилась на 200 человек), без которых их нельзя было снабжать по воздуху в глубинных районах Никарагуа. Чтобы поддерживать надежную радиосвязь в горах, «контрас» приходилось держаться неподалеку от границы с Гондурасом[1281].
В конце 1985 года начальник штаба СНА Хоакин Куадра объявил, что «контрас» в стратегическом смысле разгромлены.
Американцам надо было срочно спасать своих наемников от полного уничтожения, а для этого требовались деньги, много денег. И их мог выделить только конгресс. Рейган и Норт понимали, что до 50 % бюджета Никарагуа идет на войну и что страна долго такой нагрузки не выдержит. Нужно было просто дать «контрас» больше средств и окончательно подорвать с их помощью никарагуанскую экономику. Провалившуюся тактику Норта по атакам на крупные города требовалось срочно сменить на мелкие стычки и засады, объектами которых должны были стать ключевые объекты никарагуанской экономической инфраструктуры. Наконец, «контрас» срочно требовались современные ракеты «земля‑воздух» против грозных советских МИ‑24.
Повод для новой волны антиникарагуанской истерии нашелся, когда в марте 1986 года (в Никарагуа был сухой сезон, благоприятный для ведения боевых действий) СНА начала решительное и финальное наступление на «контрас» в приграничной полосе и бои захватили гондурасскую территорию. Гондурас опять предпочитал отмолчаться, но на этот раз американцы решили раздуть пограничный инцидент, превратив его во «вторжение» никарагуанской армии на территорию соседнего государства.
25 марта 1986 года Рейган потребовал оказать Гондурасу срочную военную помощь в размере 20 миллионов долларов, и американские военные вертолеты были переброшены в Гондурас, чтобы быстро доставить гондурасские части к границе[1282].
Лидеры демократов в конгрессе были вынуждены поддержать администрацию Рейгана. Спикер палаты представителей Тип О’Нил обозвал Даниэля Ортегу «неуклюжим, некомпетентным марксистско‑ленинским коммунистом»[1283].
27 марта 1986 года сенат одобрил выделение «контрас» небывалой суммы – 100 миллионов долларов.
В палате представителей (435 депутатов) блок сторонников «контрас» состоял из 170 республиканцев, 40 «трумэновских» (то есть консервативных) демократов. Еще 30 демократов колебались, но время от времени сигнализировали о поддержке. Однако последняя группа считала, что США должны полагаться больше на дипломатию, чем на военные средства разрешения конфликтов в Центральной Америке, и что только если дипломатические усилия провалятся, можно возобновить поддержку «контрас».
Лидером ключевой «колеблющейся» группы демократов в палате представителей был молодой и амбициозный конгрессмен от Оклахомы Дейв Маккерди. Он предложил выделить на гуманитарную помощь УНО 5 миллионов долларов, но при условии продвижения «контадорского процесса», успехи которого (или вину за неудачу) должен был оценивать американский конгресс.
Чтобы «контрас» не развалились, Маккерди был готов предоставить им 50 мил лионов долларов для участия в политическом процессе в Никарагуа. Еще 50 миллионов, уже в качестве военной помощи, следовало выделить в течение 90 дней, если сандинисты не пойдут на диалог с «борцами за свободу»[1284]. Условием помощи было улучшение положения с «правами человека» в рядах «контрас».
Внедрение «контрас» в политическую жизнь Никарагуа (как и показало будущее) было странным предприятием. Ведь это была не партия, а наемные вооруженные силы. Бермудес прекрасно понимал, что никаких шансов на успех на выборах у УНО нет. Слишком много «контрас» пролили крови невинного гражданского населения, слишком явной была их связь с США. К тому же Бермудес (как и его покровитель Норт) был уверен, что при достаточном финансировании «контрас» разобьют сандинистов и триумфально войдут в Манагуа без всяких выборов и «прав человека».
Между тем Рейган под лозунгом борьбы с международным терроризмом в апреле 1986 года отдал приказ ВВС США нанести ракетно‑бомбовый удар по столице Ливии Триполи с целью убить лидера этой страны Муаммара Каддафи. Во время налета погибли 17 ливийцев, в том числе и 15‑месячная приемная дочь Каддафи. Рейган и здесь нашел «никарагуанский след». «Ливия появится у нашего порога», – пугал он конгрессменов на случай их отказа проголосовать за помощь «контрас»[1285].
Однако Никарагуа была не одинока в Латинской Америке, несмотря на все попытки американцев изолировать сандинистов в Западном полушарии. 16 марта 1986 года президент Перу Алан Гарсия заявил, что нападение США на Никарагуа в Лиме расценят как агрессию США против Перу, которая в этом случае прервет дипломатические отношения с Вашингтоном. Президент Аргентины Рауль Альфонсин призвал США применять к странам Латинской Америки те же стандарты демократии, которыми американцы так гордятся у себя дома.
12 апреля 1986 года Даниэль Ортега подтвердил намерение Никарагуа подписать в установленный срок (до 1 июня 1986‑го) подготовленный Контадорской группой «Акт мира», если США прекратят агрессию против Никарагуа и если будет достигнут компромисс относительно «переработанных» под давлением Вашингтона статей акта.
Уже 11 апреля показалось, что на горизонте забрезжило долгожданное решение. Специальный посланник США по делам Центральной Америки Филипп Хабиб в письме конгрессмену Слаттери сообщил, что США готовы поддерживать «Документ о целях» Контадорской группы от 1983 года с момента подписания «Акта мира», хотя Штаты юридически и не связаны здесь никакими обязательствами. Многие демократы в конгрессе начали верить, что Рейган и правда готов к политическому урегулированию обстановки в Центральной Америке. Однако администрация немедленно «поправила» Хабиба: США готовы соблюдать условия «Акта мира» не с момента его подписания, а с момента завершения его реализации. Иными словами, Никарагуа предлагалось сначала разоружиться, выслать из страны всех иностранных военных советников, и только после этого США были готовы прекратить помощь «контрас», а также Гондурасу. При этом никарагуанцам пришлось бы полагаться только на честное слово Рейгана, так как ничего подписывать США не собирались.
Американцам стал мешать «контадорский процесс», и они решили торпедировать его через вновь избранного президента Коста‑Рики Оскара Ариаса. Ариас фактически отказал Ортеге в праве присутствовать на его инаугурации 8 мая 1986 года под предлогом, что костариканские власти не могут гарантировать безопасность никарагуанского президента[1286].
У Коста‑Рики был имидж единственной по‑настоящему демократической страны в Центральной Америке, и американцы решили использовать это в своих целях. Ариасу сказали, что он должен требовать от Никарагуа в качестве предварительных условий «демократизации» страны, то есть проведения новых выборов (тем самым выборы 1984 года сандинисты должны были признать нелегитимными) и начала политического диалога с «контрас».
Ариас должен был разработать с помощью США альтернативный «контадоре» вариант мирного урегулирования в Центральной Америке под лозунгом, что центральноамериканские страны сами договорятся без всяких посредников (то есть без Контадорской группы и «группы поддержки»).
Между тем 16 апреля 1986 года Маккерди и его группа в палате представителей предложили выделить «контрас» 30 миллионов «гуманитарной помощи» при условии начала двусторонних переговоров между Никарагуа и США[1287]. Это не понравилось администрации Рейгана, и ее сторонники в палате заблокировали законопроект.
Артуро Круса отрядили убеждать депутатов выделить «контрас» 100 миллионов долларов, причем без всяких условий. Но Крус, бывший профессор и плохой оратор, с заданием справлялся плохо. Конгрессмены отмечали, что он и сам плохо представляет, что конкретно происходит в лагерях «контрас» в Гондурасе и какая помощь им, собственно, нужна. Крус пытался лишь подчеркнуть, что он и Робело – «демократы» и сильно отличаются от Бермудеса и бывших национальных гвардейцев.
Приближался срок подписания «Акта мира» (1 июня 1986 года), и в администрации Рейгана сильно нервничали. Выбить из конгрессменов средства для «контрас» в случае согласия Никарагуа с контадорскими предложениями было бы маловероятно.
В мае 1986 года Никарагуа на встрече «контадоры» в Панаме выдвинула новые предложения, с целью разблокировать переговорный процесс. Никарагуанцы предложили концепцию «регионального баланса сил», которая должна была стать основой разоружения всех центральноамериканских стран. В соответствии с этой концепцией каждая страна региона имела бы различную степень разоружения в зависимости от внешних угроз, с которыми она сталкивались. Но Гондурас по инициативе США отверг это предложение и потребовал одинакового уровня разоружения для всех стран региона[1288].
24–25 мая была сделана последняя попытка все же подписать «Акт мира» в заранее установленный срок. Президенты стран Центральной Америки встретились в Эскипуласе (Гватемала). На этом саммите Ортега огласил список никарагуанских систем оружия, которые его страна была готова сократить в первую очередь. Например, никарагуанцы были готовы сократить все типы вертолетов, самолетов, артиллерию и танки. Никарагуа опять настаивала на полном прекращении всех военных учений в регионе и выводе всех иностранных военных советников.
Несмотря на сохранявшиеся разногласия относительно верификации процесса разоружения и по вопросу о военных маневрах (Гондурас и Сальвадор были против их немедленного прекращения), все президенты выразили поддержку усилиям Контадорской группы и подписали итоговый документ саммита – Декларацию Эскипуласа[1289]. Стороны условились развивать региональное сотрудничество и учредить с этой целью Центральноамериканский парламент.
В начале июня 1986 года «контадора» решила продолжить работу над модификацией Акта мира. Американцы могли торжествовать – подписание этого крайне неприятного для них документа было сорвано.
20 июня Никарагуа согласилась подписать измененный вариант Акта мира, что в Вашингтоне презрительно назвали «пропагандистским маневром».
25 июня пропагандистские маневры самого Рейгана увенчались долгожданным успехом. Палата представителей, хотя и незначительным большинством (221 голос против 209), одобрила выделение «контрас» 100 миллионов долларов, 70 миллионов из которых прямо предназначались на военные цели, а 30 – опять на пресловутую «гуманитарную помощь». 3 миллиона долларов планировалось потратить на улучшение положения с «правами человека» в стране «никарагуанского сопротивления». Когда депутата от Луизианы демократа Ремера спросили, почему он голосовал за этот законопроект, тот ответил: «Идеальны ли „контрас“? Конечно, нет. Но и мы тоже не идеальны»[1290].
Через два дня после этого голосования Международный суд ООН удовлетворил иск Никарагуа и постановил прекратить поддержку «контрас» со стороны США, а также выплатить Никарагуа компенсацию за причиненный ущерб. Но США ссылались на международное право только тогда, когда им это было выгодно. Выполнять решение суда ООН в Вашингтоне не собирались.
Никарагуа тем временем продолжала свое мирное наступление, и Даниэль Ортега 2 августа 1986 года огласил новые инициативы в послании, отправленном им организации известного американского чернокожего политика и проповедника Джесси Джексона. Президент Никарагуа в который раз предложил США подписать двусторонний договор о мире и дружбе и организовать совместное патрулирование общих границ с Гондурасом и Коста‑Рикой, чтобы избежать военных инцидентов. Никарагуа призвала также подписать Акт мира до 15 сентября 1986 года. Рейгана пригласили нанести визит в Никарагуа и встретиться с любыми представителями общественности, чтобы составить личное мнение о положении в стране[1291]. Президент США мог бы даже при желании выступить с телевизионным обращением к никарагуанцам.
Но Рейган расценил новые инициативы Никарагуа как признак слабости и дал ЦРУ указание подготовить на 100 миллионов долларов решающее наступление «контрас» против сандинистов.
Контадорская группа и «группа поддержки» из последних сил пытались спасти торпедированный Вашингтоном переговорный процесс в Центральной Америке. 1 октября 1986 года министры «восьмерки» приняли документ с красноречивым названием «Мир все еще возможен в Центральной Америке». В заявлении отмечалось, что «поставлены на карту фундаментальные интересы Латинской Америки»[1292]. «Контадора» попросила Генерального секретаря ООН перуанца Переса де Куэльяра помочь сдвинуть диалог с мертвой точки, и он немедленно согласился.
Никарагуа 28 июля 1986 года подала иск в Международный суд ООН против Гондураса и Коста‑Рики, которых справедливо обвиняла в размещении лагерей и баз «контрас» на своей территории. При этом никарагуанцы подчеркнули, что они, как и остальные страны, могли бы выставить предварительные условия для подписания Акта мира, например, вывод из Гондураса и Коста‑Рики всех лагерей «контрас», но не будут этого делать, чтобы не затруднять переговорный процесс.
Американцы активно раздували абсурдную шумиху на тот счет, что в напряженности на границах с соседями виновата сама Никарагуа, как будто это сандинисты держали на своей территории лагеря вооруженных до зубов гондурасских и костариканских эмигрантов.
18 ноября 1986 года Генеральные секретари ООН и ОАГ предложили свои услуги по организации мониторинга на границе Никарагуа с Гондурасом. США ответили на это поставкам Гондурасу модернизированных реактивных истребителей Ф‑5Е.
Американцы готовили на 1987 год мощное наступление «контрас» с территории Гондураса. Сандинисты знали об этом благодаря своей разведке и решили нанести упредительный удар. В начале декабря 1986 года такой удар был нанесен по выступу Лас‑Вегас. Никарагуанцы заявили, что правительство Гондураса утратило контроль над частью своей территории, если по‑прежнему отрицает наличие у границы с Никарагуа тысяч вооруженных «контрас». Никарагуа, заявил Ортега, не может нарушить суверенитет Гондураса, так как он уже давно нарушен американскими наемниками в этой стране.
В Гондурасе множились голоса против присутствия «контрас», которые мешали нормальной жизни по обе стороны границы. За время пребывания никарагуанских «борцов за свободу» в Гондурасе были убиты, ранены, похищены, изнасилованы около 20 тысяч граждан этой страны[1293]. Вице‑президент Гондураса Хайме Розенталь прямо сказал: «Общественное мнение страны настроено против „контрас“. И мы не можем противостоять этому мнению длительное время»[1294]. Позднее гондурасский президент Аскона горько заметил, что «когда‑нибудь кто‑нибудь составит новую карту Центральной Америки, на которой Гондурас будет изображен всего лишь как страна, где находятся «контрас»[1295].
Американцы опять перебросили в Гондурас боевые вертолеты, хотя конгресс США запретил американским военнослужащим приближаться более чем на 20 миль к никарагуанской границе. Для руководства операциями в Гондурас лично прибыл глава Южного командования вооруженных сил США (расположенного в зоне Панамского канала) Джон Гэлвин. Но и СССР, и Папа Римский предупредили США об опасных последствиях возможной агрессии против Никарагуа. Папа назвал такое нападение «актом безумия»[1296].
Под давлением США 7 декабря 1986 года гондурасские боевые самолеты пересекли границу и нанесли удар по никарагуанским военным объектам, в том числе аэропорту Вивили. Были убиты семь и ранены 12 никарагуанских солдат. Пострадали четверо гражданских лиц, включая двоих детей (девочку 12 лет и мальчика шести лет)[1297]. Взлетно‑посадочную полосу нападавшие не повредили, а в воронках неподалеку были обнаружены осколки ракет с надписями на английском языке, ясно показывавшие, что они были изготовлены в США. Целью налета были два транспортных вертолета советского производства, но они остались целыми и невредимыми[1298].
Гондурас заявил, что не причастен к авиаударам по никарагуанской территории. Мол, если ВВС Гондураса и наносят удары, то только по сандинистам на гондурасской же территории. Но, по данным сандинистской разведки, самолеты поднялись с базы ВВС Гондураса в Пальмероле, где фактически на постоянной основе под видом непрерывных маневров размещалась примерно тысяча американских военнослужащих. Три атаковавших Вивили реактивных самолета не имели опознавательных знаков.
Интересно, что западные журналисты обнаружили в Вивили (городке в 16 милях от границы с Гондурасом) полное понимание населением действий СНА. Жители жаловались на отсутствие питьевой воды, которое вело к диарее среди детей. С помощью гранта ФРГ было решено провести в городе водопровод, но «контрас» постоянными нападениями на строителей не дали этой идее осуществиться. Поле того как сандинисты стали преследовать врага и на гондурасской территории, положение жителей Вивили резко улучшилось. Теперь водопровод строился полным ходом, и его должны были ввести в строй в феврале 1987 года. Жители Вивили и окрестных деревень вздохнули спокойно впервые за много лет. Местные крестьяне, больше не боясь за свою жизнь, охотно шли работать в сандинистских органах местного самоуправления. Сбор налогов за счет увеличения урожая кофе вырос в два раза.
Зато «контрас» теперь мешали крестьянам собирать кофе в Гондурасе. Гондурасская ассоциация производителей кофе выступила с призывом убрать «контрас» с территории страны.
После налетов с территории Гондураса Никарагуа объявила в декабре 1986 года частичную мобилизацию резервистов и провела военные учения недалеко от гондурасской границы. Учения должны были пресечь возможную американо‑гондурасскую агрессию и были поддержаны Гватемалой, заявившей, что Никарагуа имеет суверенное право на осуществление таких мероприятий по защите национального суверенитета.
Одновременно Никарагуа предложила Гондурасу план демобилизации и репатриации никарагуанских граждан с его территории под контролем ООН. Также сандинисты пригласили ООН, ОАГ и Контадорскую группу прислать инспекционные комиссии, чтобы установить причину напряженности на никарагуанско‑гондурасской границе. «Контадора» откликнулась на это предложение и предложила учредить мирную комиссию в составе «восьмерки» («Контадора» плюс «группа поддержки») и представителей Генерального секретаря ООН и ОАГ.
Но в январе 1987 года с подачи США Коста‑Рика, Гондурас и Сальвадор отказались от продолжения переговорного процесса в формате «контадоры», заявив, что единственной проблемой в регионе является «недемократическая» Никарагуа. Президент Гондураса Аскона потребовал проведения в Никарагуа «свободных выборов», без которых якобы немыслимо дальнейшее развитие мирных инициатив в регионе[1299]. При этом положение с правами человека и демократическими свободами в Никарагуа было неизмеримо лучше, чем в том же Гондурасе, где фактически правила армия.
Друг США и покровитель «контрас» главком гондурасской армии генерал Альварес был снят с поста своими коллегами в марте 1984 года отнюдь не потому, что он поддерживал «контрас», а потому, что хотел заключить военный союз с Сальвадором, к которому гондурасская армия традиционно относилась подозрительно[1300].
После выделения конгрессом США 100 миллионов долларов делами «контрас» вместо любителя Норта опять занялись профессионалы из ЦРУ. Столь громадную сумму даже трудно было их освоить. На эти миллионы можно было приобрести столько оружия и снаряжения, что полевых аэродромов гондурасских ВВС не хватало для их приемки.
В 1985–1986 годах Норт и директор ЦРУ Кейси с ведома Рейгана, но в обход конгресса работали над секретной сделкой с Ираном. С этой страной США формально не имели даже дипломатических отношений, а конгресс ввел в отношении нее полномасштабное экономическое эмбарго. Иран вел начиная с 1980 года войну против Ирака и отчаянно нуждался в современном оружии. Норт предложил через Израиль продать Ирану зенитные и противотанковые ракеты в обмен на помощь в освобождении шести американских заложников, захваченных в плен «Хезболлой» и другими исламскими группировками в Ливане. «Додумав» эту комбинацию, Норт решил часть полученных от Израиля иранских денег направить на помощь «контрас».
Иран колебался. Поэтому директор ЦРУ Кейси тайно встретился в июле 1986 года с министром иностранных дел Ирака Тариком Азизом (которого через 20 лет те же США объявили военным преступником), чтобы уговорить Ирак активизировать налеты на иранскую территорию. Это должно было заставить Тегеран остро почувствовать нужду в американских ракетах. Иракцы согласились, и Норт предвкушал скорую победу.
В том же месяце Норт предложил новому помощнику президента по национальной безопасности Пойндекстеру «продать» ЦРУ все «активы „проекта Демократия“» (ПРОДЕМ, так Норт именовал созданную им нелегальную сеть из «частных лиц» для помощи «контрас»), которые он оценивал в 4,5 миллиона долларов. В их число входили взлетно‑посадочная полоса Санта‑Елена длиной в 6520 футов в Коста‑Рике, шесть самолетов, склады, корабли, запчасти, лодки, арендованные дома и квартиры[1301]. Норт явно хотел, чтобы его друзья продолжали получать деньги американских налогоплательщиков – теперь уже на законной основе. Но директор ЦРУ Кейси не желалл компрометировать свое ведомство связью с праворадикальными и коррумпированными «добровольцами» Норта, которые к тому же явно занимались еще и контрабандой наркотиков (данные на сей счет у ЦРУ были).
Между тем вновь избранный президент Коста‑Рики Ариас начал, к неудовольствию Вашингтона, проявлять излишнюю самостоятельность, и в сентябре 1986 года резидент ЦРУ в Коста‑Рике Фернандес сообщил о предстоящей пресс‑конференции, на которой костариканское правительство намеревалось объявить об обнаружении и закрытии тайной взлетно‑посадочной полосы организации Норта.
Норт был в ярости и позвонил Ариасу (по другим данным, это сделал посол США в Сан‑Хосе Тамбс). Президенту в грубой форме сказали, что если прессконференция не будет отменена, то «ноги Ариаса больше не будет в Белом доме» и «он не получит и 5 центов из обещанных США 80 миллионов долларов экономической помощи»[1302]. Ариас было отменил пресс‑конференцию, но она все же состоялась через три недели, 26 сентября. На ней министр внутренних дел Коста‑Рики сказал журналистам, что тайный аэродром использовался не только для оказания помощи «контрас», но и для контрабанды наркотиков.
По иронии судьбы США сами спровоцировали эти разоблачения (тем более что «частная» сеть Норта уже была не нужна) – ведь Ариас готовился выступить со своим мирным планом по Центральной Америке по просьбе Вашингтона, а для этого ему требовался имидж президента нейтральной страны, не вовлеченной в конфликт с Никарагуа.
Но Норт и не подозревал, что пресс‑конференция станет первым его шагом на пути в «родную», американскую тюрьму.
Черным днем для Стального Молота стало 5 октября 1986 года. Утром этого дня один из самолетов «проекта Демократия» С‑123, как обычно, поднялся с главной базы сальвадорских ВВС в Илопанго и взял курс на северные районы Никарагуа с грузом для отрядов «контрас». На борту были три американца, которые, несмотря на жесткое указание Норта, взяли с собой удостоверения личности. Интересно, но парашютов экипажам «проекта Демократия» не полагалось. Самолет пролетел над Тихим океаном до границы с Коста‑Рикой, обходя никарагуанскую ПВО, а оттуда повернул на северо‑восток.
В 12:30 самолет обнаружил никарагуанский пост наблюдения в районе города Сан‑Карлос, и через пять минут его уже засекли военнослужащие легкого истребительного батальона СНА. 19‑летний боец Хосе Фернандо Коралес с первого раза подбил самолет переносным советским ЗРК, за что ему потом была предоставлена честь открытия бейсбольного чемпионата Никарагуа. Двое американцев (ветераны Вьетнама Билл Купер и Уоллес Сойер) погибли, а третьего – Юджина Хазенфуса – никарагуанцы взяли в плен через 20 часов в заброшенной хижине в джунглях. На беду Норта, Хазенфус по личной инициа тиве прихватил с собой парашют и стал первым американцем, захваченным в плен за все время необъявленной войны США против Никарагуа.
Он уже 7 октября 1986 года появился в Манагуа перед прессой и кратко заявил: «Меня зовут Юджин Хазенфус. Я из города Маринетте, Висконсин. Да, меня взяли в плен вчера в южной части Никарагуа. Спасибо»[1303]. Никарагуанцы нашли в обломках С‑123 массу документов и объявили, что этот летательный аппарат – один из пяти самолетов Норта, которые перевозят грузы для «контрас» из Сальвадора. Прессе продемонстрировали позывные пилотов сбитого самолета. Так, правительство США именовалось при радиосвязи «плейбоем», а правительство Сальвадора – «новым имиджем». База ВВС Гондураса Пальмерола, где располагались склады с оружием, называлась «фруктовым киоском», а автоматы и взрывчатка – соответственно «яблоками» и «грушами».
Норт через американские СМИ пытался представить весь «проект Демократия» инициативой американских частных лиц во главе с отставным генералом Синглаубом, к которому правительство США не имеет никакого отношения. Беда была в том, что о проекте знал и Рейган, а это грозило президенту импичментом, поскольку, как мы помним, в 1984–1986 годах конгресс запретил всем должностным лицам США помогать «контрас». Норт с целью «минимизации ущерба» предложил нанять для Хазенфуса хороших адвокатов, чтобы побудить того молчать. Стальной Молот и не подозревал, что его собственные начальники уже выбрали его, Норта, на роль «козла отпущения».
Хазенфус между тем активно давал показания в Никарагуа, а на вопрос американского журналиста, что бы он хотел передать директору ЦРУ Кейси, ответил: «Я хотел бы, чтобы он сидел сейчас на моем месте»[1304]. Хазенфуса приговорили к 30 годам заключения за терроризм, но уже на рождество 1986 года президент Ортега помиловал его и отправил домой в качестве жеста доброй воли по отношению к народу США.
Администрация Рейгана ответила на этот жест доброй воли новой кампанией лжи о Никарагуа в американских СМИ. Когда никарагуанцы принесли к посольству США в Манагуа гробы с двумя погибшими пилотами С‑123, их не пустили на территорию, и они были вынуждены оставить гробы у ворот. В Белом доме это назвали жестом презрения «сандино‑коммунистов» по отношению ко всем американцам.
США и Сальвадор открестились от «проекта Демократия», а всю ответственность за полеты С‑123 послушно взяли на себя «контрас». На специальных слушаниях комитета конгресса по разведке в середине октября 1986 года заместитель госсекретаря Эллиот Абрамс и его коллеги из ЦРУ лгали, что государственные структуры США никак не были причастны к помощи «контрас» в период действия запрета конгресса. Эллиоту не поверил ни один из конгрессменов‑демократов, зато предложил свою поддержку будущий вице‑президент США при Джордже Буше‑младшем Ричард Чейни. Чейни был давним и стойким сторонником наращивания открытой помощи никарагуанским «контрас».
Между тем после инцидента с самолетом С‑123 ФБР и таможенное ведомство США стали расследовать деятельность подставной компании Норта и ЦРУ «Сазерн Эйр», которая и занималась переброской оружия в Никарагуа. Норт и его начальник Пойндекстер стали названивать в ФБР и министерство юстиции, требуя прекратить или отложить расследование. Мол, иначе будет поставлено под угрозу освобождение американских заложников на Ближнем Востоке.
2 ноября 1986 года при посредничестве иранцев (и в обмен на поставленное через Израиль американское оружие, о чем никто в конгрессе не знал) был освобожден американский заложник Дэвид Якобсен. Норт поехал в Бейрут, чтобы координировать все шаги на месте. Рейган ликовал, потому что заложника освободили как раз перед важными промежуточными выборами в конгресс и республиканцы могли записать себе в актив всю операцию Норта.
Но уже на следующий день Норт начал превращаться из героя в преступника. 3 ноября 1986 года ливанская газета «Аль Шираа» опубликовала материал о незаконных поставках американского оружия в Иран. В Америке были возмущены не только конгрессмены. О сделке ничего не знали ни министр обороны Уайнбергер, ни госсекретарь Шульц (по крайней мере, они это утверждали). И Шульц, и Уайнбергер в ирано‑иракской войне твердо стояли на стороне иракского лидера Саддама Хусейна и считали помощь Ирану противоречащей национальным интересам США на Ближнем Востоке. Администрация Рейгана передала Ираку технологии по производству баллистических ракет среднего радиуса действия (чтобы иракцы могли атаковать Тегеран), а также «ноу‑хау» в области химического и даже ядерного оружия[1305].
13 ноября 1986 года в кампанию лжи и сокрытия фактов относительно незаконной сделки «Иран – „контрас“» включился сам Рейган. В выступлении по телевидению он сказал: «Вы читали, видели и слышали за последние несколько дней массу историй, которые связывали… с неназванными представителями моей администрации. Но теперь вы услышите факты из источника в Белом доме, а уж мою‑то фамилию вы знаете»[1306]. Рейган был вынужден признать, что уже 18 месяцев США ведут с Ираном секретные переговоры с «благородными целями»: освобождение американских заложников, прекращение ирано‑иракской войны и восстановление официальных отношений между Вашингтоном и Тегераном. Да, оружие, по словам Рейгана, США в Иран поставляли, но никак не в обмен на заложников, и вообще это были всего лишь мелкие партии «оборонительного оружия», присланные в качестве «жеста доброй воли». Если сложить все эти поставки воедино, утверждал президент, они спокойно уместились бы в одном самолете. Позднее, уличенный во лжи, Рейган оправдывался, что якобы ничего не знал о схеме Норта и тот действовал на свой страх и риск.