На самом деле США поставили в Иран отнюдь не «мелкие партии» оружия. Только 20 августа 1985 года через Израиль были переправлены 96 противотанковых ракет TOW. 14 сентября – еще 408 таких ракет, 24 ноября – 18 ракет ПВО «Хок» (Hawk), 17 и 27 февраля 1986 года – по 500 ракет TOW, 24 мая 1986‑го – 508 TOW и запасные части к ракетным комплексам «Хок». 28 октября – 500 ракет TOW[1307].
Президент США врал своим соотечественникам, отрицая связь поставок оружия с освобождением заложников. Согласно записям министра обороны Уайнбергера от декабря 1985 года, на одном из совещаний по Ирану президент сказал, что может отвести обвинения в незаконности поставок оружия, но не сможет оправдаться, если не освободит заложников.
Из 16,5 миллиона долларов, полученных от продажи оружия Ирану, примерно 3,5 миллиона были направлены на помощь «контрас».
25 ноября 1986 года Норт, по его собственным словам, с ужасом понял, что ему уготована роль козла отпущения и даже политического преступника[1308]. Он начал уничтожать официальные документы СНБ и Белого дома. Позднее Норт оправдывался перед следственным комитетом конгресса, что, уничтожая официальные документы (на что он не имел никакого права), лишь хотел исключить риск для частных лиц, вовлеченных в «проект Демократия».
На следующий день заместитель госсекретаря Эллиот Абрамс и его коллега из ЦРУ Алан Фаейрс в очередной раз солгали комитету конгресса по разведке. Дескать, ни они лично, ни ЦРУ, ни СНБ никак не участвовали в помощи «контрас» со стороны «американских частных лиц и организацией», хотя и знали о такой помощи. Но ведь помощь частных лиц «контрас» конгресс не запрещал. Абрамс лгал даже по поводу помощи «контрас» со стороны третьих стран (он и об этом «ничего не знал»), хотя сам вместе с Нортом организовал такую помощь из Брунея на сумму 10 миллионов долларов.
Конгресс образовал специальный комитет по расследованию скандала «Иран – „контрас“», и вскоре СМИ вычислили Норта как главного «героя» этой незаконной сделки. Рейган, чтобы вырвать у конгресса инициативу, сам назначил 25 ноября «беспристрастную комиссию» по расследованию скандала во главе с сенатором Тауэром.
26 февраля 1987 года комиссия Тауэра, опросив 80 свидетелей (включая Рейгана), представила свой доклад на 200 страницах. В нем раскрывалась причастность к незаконной сделке Норта, его начальника Пойндекстера и министра обороны США Уайнбергера. Зато был «оправдан» сам Рейган, который якобы ничего не знал ни об истинных масштабах поставок оружия Ирану (отнюдь не «мелких»), ни о переводе части иранских денег «контрас». Рейгана лишь пожурили за то, что он плохо контролировал работу аппарата СНБ.
18 ноября 1987 года свой доклад опубликовал следственный комитет конгресса, который тоже не смог установить, что именно знал Рейган об афере «Иран – „контрас“». Но намек на причастность президента в докладе комитета конгресса был весьма прозрачным: «Если президент и не знал, чем занимаются его советники по национальной безопасности, то он должен был знать об этом». Именно на президенте, подчеркнул комитет, лежит конечная ответственность за работу его аппарата, который явно и намеренно нарушал законы США и вводил конгресс в заблуждение.
Рейган отделался критикой за «халатность» только потому, что Норт смог вовремя уничтожить компрометировавшие президента документы.
4 марта 1987 года молчавший три месяца Рейган был вынужден опять обратиться к телезрителям. Он извинился за долгое молчание, которое было вызвано якобы всего лишь желанием установить полную истину. «Несколько месяцев тому назад я сказал американскому народу, что я не торговал оружием в обмен на заложников. Мое сердце и мои добрые намерения до сих пор говорят мне, что это правда, но факты и доказательства говорят мне, что это не так. По сведениям комиссии Тауэра, то, что начиналось как стратегическое сближение с Ираном, выродилось при осуществлении в обмен оружия на заложников. А это противоречит моим убеждениям, политике администрации, и стратегии, которую мы первоначально задумали»[1309]. Таким образом, Рейган возложил всю ответственность за незаконную сделку на «исполнителей», то есть Норта.
Скандал стоил Рейгану самого стремительного падения рейтинга доверия в истории всех американских президентов: в ноябре 1986 года этот рейтинг, по данным совместного опроса «Нью‑Йорк Таймс и Си‑Би‑Эс», упал с 67 до 46 %.
Но Норт и Пойндекстер пострадали гораздо больше. Норта судили в марте 1988 года по 16 пунктам обвинения, однако жюри присяжных, явно не без содействия администрации Рейгана, признало его виновным только по трем незначительным пунктам (незаконное принятие подарков, помощь в препятствовании расследованию конгресса и уничтожение документов). Норту дали три года условно и приговорили к выплате штрафа в размере 150 тысяч долларов и 1200 часам общественно‑полезных работ.
Норта выпустили из тюрьмы досрочно, так как конгресс при слушаниях по делу «Иран – „контрас“» якобы нарушил его права на хранение молчания (так называемая пятая поправка к конституции США). Пойндекстера осудили в 1990 году по серьезным статьям, например, ложь конгрессу и противодействие работе правоохранительных органов. Но и его выпустили на том же основании, что и Норта.
Норт стал идолом американских ультраправых и опубликовал мемуары с красноречивым названием «Под огнем» (потом он издал еще несколько книг).
В книге «Американские герои», вышедшей в 2008 году, Норт решительно осуждал международный терроризм, хотя сам занимался им в отношении Никарагуа, работая в СНБ.
Тем не менее Норту в Америке сочувствовали, так как было ясно, что он прикрыл собой Рейгана. В 1994 году Норт баллотировался от республиканцев в сенат в Вирджинии (в этом штате живет особенно много ветеранов американской армии), но проиграл выборы с разрывом всего в 3 % голосов действующему сенатору‑демократу, зятю бывшего президента США Линдона Джонсона. На свою кампанию Норт собрал самую большую сумму в истории выборов в сенат – примерно 20 миллионов долларов.
Затем он вел ток‑шоу на радио и был желанным гостем на многих теле передачах.
Если Рейган хотя бы неуклюже извинился перед американцами за незаконные контакты с Ираном, то в том, что касалось Никарагуа, президент США был неумолим. В своем ежегодном обращении к конгрессу о положении нации в 1987 году Рейган заявил, что Никарагуа ставит под угрозу существование доктрины Монро и помешать ей в этом могут только «мужественные контрас». «Никарагуанские борцы за свободу никогда не просили нас сражаться за них, но я буду бороться против любых попыток прервать их снабжение и обречь их на смерть, поражение или жизнь без свободы. Не должно быть советского плацдарма в Центральной Америке… В случае с Никарагуа мы говорим о месте, которое очень далеко от Советского Союза, очень близко от наших границ и имеет западную культуру»[1310].
Пока конгресс США расследовал аферу «Иран – „контрас“» (которую по аналогии с уотергейтским скандалом времен Никсона назвали «Ирангейт»), ЦРУ с конца 1986 года готовило решающее наступление «контрас» на Никарагуа.
Вернув себе легальное руководство «проектом Демократия», первым делом ЦРУ занялось модернизацией системы связи «контрас». Раньше они пользовались шифром, в котором одна буква алфавита замещалась той или иной цифрой. Шифровка и дешифровка радиограмм занимала много времени, и шифры приходилось часто менять, так как СНА при помощи советских и восточногерманских специалистов‑криптографов научилась быстро отгадывать комбинации «контрас». Теперь американцы снабдили своих наемников новейшими компьютерными устройствами, которые автоматически и с большой скоростью шифровали и дешифровывали все сообщения. Машина сама постоянно меняла шифр, и разгадать его было очень трудно.
На базе ВВС Гондураса Агуакате специалисты ЦРУ построили суперсовременный центр сбора и обработки информации. Из центра осуществлялась координация ночных полетов, во время которых отрядам «контрас» в Никарагуа сбрасывались боеприпасы и снаряжение.
Второй по важности проблемой, которую решило ЦРУ, было оснащение «контрас» переносными ЗРК «Redeye» и обучение бандитов обращению с этими 14‑килограммовыми ракетами для борьбы против грозных советских вертолетов МИ‑24.
ЦРУ решило впервые перебросить целые контингенты «контрас» в США, где их должны были тренировать на базах американской армии и сил спецназначения. Причем основной упор помимо военно‑технической и тактической подготовки предполагалось сделать на политической стороне партизанской борьбы. «Контрас» следовало научить бороться не только оружием, но и методами убеждения, чтобы они наконец‑то смогли перетянуть на свою сторону хотя бы некоторые слои никарагуанского общества.
Американские инструкторы, например, призывали учиться у сальвадорских повстанцев и рисовать в городах на стенах политические лозунги трудно смываемой краской. В Майами на деньги конгресса было основано «Радио Либерасьон» («Радио Освобождения»), которое вещало на Никарагуа через передатчик в Сальвадоре[1311].
Командиров «контрас» учили читать карты, быстро перегруппировывать силы, различать на местности замаскированные артиллерийские позиции. Американские инструкторы (среди которых было много ветеранов вьетнамской войны) обычно не называли своих имен. Курсанты‑«контрас» должны были именовать их по кличкам типа Ящерица, Скорпион, Тигр и т. д. Американцы – инструкторы тоже не знали имен своих подопечных.
Скандалом закончились попытки американцам привить «контрас» хотя бы видимость соблюдения прав человека и уважительного отношения к пленным и гражданскому населению. На одном из занятий инструкторы показали командирам «контрас» фотоснимки Воля. Они не знали, что среди курсантов сидит командир Мак, который и приказал убить запечатленного на снимках старика. Когда американцы начали доказывать, что убивать крестьян плохо, хотя бы потому, что это снижает популярность самих «контрас» среди населения, Мак взорвался, и его поддержали все командиры, которые занимались тем же самым, но были достаточно умны, чтобы обходиться без фотографов.
Мак с пеной у рта доказывал, что если бы не убили этого крестьянина, он сообщил бы сандинистам местонахождение отряда и это привело бы к большим потерям. И вообще, «война есть война, а на ней убивают». Американцы пытались протестовать хотя бы против садистского способа умерщвления людей, но никакого диалога все равно не получилось. Бывшие национальные гвардейцы Сомосы просто не могли воевать по‑другому – от пыток и мучения других они получали истинное наслаждение. Мак, на ходу меняя версию, сказал, что старика убили сами сандинисты, переодевшиеся в «контрас»[1312]. Правда, он не смог внятно объяснить, как в расположении сандинистов оказался американец‑антикоммунист Воль.
«Контрас» даже пожаловались на «мягкотелых» инструкторов своим кураторами из ЦРУ, и инструкторам пришлось оправдываться, говоря, что они никак не хотели своим уроком «прав человека» обидеть никарагуанских «борцов за свободу». Цикл нравоучительных бесед, который курировал госдепартамент, вскоре отменили, так как, по мнению ЦРУ, это снижало боеспособность «контрас».
Решающее наступление 1987 года с территории Гондураса готовил новый резидент ЦРУ в этой стране Джеймс Адкинс. В 1966 году студент Адкинс был принят на службу в ЦРУ и следующие два года провел в Юго‑Восточной Азии. Его перебросили на север Лаоса, где он был офицером связи и советником при антикоммунистической повстанческой армии Ванг Пао. Два года Адкинс жил в хижине, питаясь рисом и насекомыми. После возвращения в Лэнгли в 1970 году признанного эксперта по партизанской борьбе Адкинса направили в отдел ЦРУ Западного полушария. Под дипломатическим прикрытием он работал в Доминиканской республике (1971–1973 годы), а затем в столице Чили Сантьяго (1976–1978 годы). Потом Адкинс стал резидентом ЦРУ в Гайане, где как раз в то время произошло массовое самоубийство американцев из секты «Народный храм». ЦРУ вело активную подрывную деятельность против прогрессивного гайанского правительства, взявшего курс на строительство «кооперативного социализма».
В 1981 году Адкинс был в Боливии, где произошел военный переворот.
В Гондурас в конце 1985 года Адкинс прибыл с крайним нежеланием, которое полностью разделяла его жена. У нового резидента не сложились отношения с гондурасской армией, которая пыталась побудить его закупать оружие и боеприпасы только у одной фирмы, тесно связанной с гондурасской армейской верхушкой. Во время беседы с командующим гондурасской армией генералом Умберто Регаладо по вопросу закупок вспыльчивый и резкий Адкинс заорал на собеседника: «Не пытайтесь вешать на меня это дешевое дерьмо!»[1313]Генерал сказал коллеге Адкинса из ЦРУ, что еще одно «такое представление», и Адкинс «вылетит» из Гондураса.
К тому же Адкинс сразу же стал подозревать «контрас» и гондурасских военных в контрабанде наркотиков в США.
Адкинс отказался от услуг любительских «ВВС» Норта и организовал новый центр снабжения «контрас» на заброшенном гондурасском острове Сван в Карибском море, в 119 милях от побережья. ЦРУ было фактическим хозяином Свана еще с 60‑х годов – в 1961 году там находился радиопередатчик, вещавший против Кубы. Оно построило на острове всепогодную взлетно‑посадочную полосу длиной 3500 футов и оборудованный современной погрузочной техникой контейнерный терминал. Судами из США (штатов Техас и Флорида) на остров доставлялись контейнеры с оружием, боеприпасами и иным снаряжением, и примерно 130 «контрас» разгружали их[1314].
Адкинс нанял белых пилотов‑наемников из бывшей Южной Родезии (ставшей в 1980 году независимым государством Зимбабве), и они сбрасывали грузы над никарагуанской территорией. Расисты‑родезийцы считали людьми низшей расы и самих «контрас» (среди которых было много индейцев) и не общались с ними. Они предпочитали летать отдыхать на Каймановы острова, где пополняли запасы виски.
Появление у «контрас» самого современного оружия и массы добротного продовольствия, а также новой «шикарной» камуфляжной формы опять заставило некоторых крестьян в Никарагуа качнуться в их сторону. Многие решили, что раз уж США выделили такие деньги, то они не отступят, пока не свалят сандинистов. А в этом случае следовало заранее встать на сторону будущих хозяев страны.
Но вот в Гондурасе отношение к «контрас» все время ухудшалось. После того как сандинисты артогнем выдавили «контрас» из выступа Лас‑Вегас, те обосновались в Ямалесе. Этот район даже стали называть «новой Никарагуа». Гондурасцы там чувствовали себя чужими на своей собственной земле. Командование гондурасской армии, напуганное возможным военным противостоянием с закаленной в боях СНА, требовало от Бермудеса перенести главный штаб и лагерь «контрас» на территорию самой Никарагуа.
Кураторы из ЦРУ приказали Бермудесу перевести «стратегическое командование» и вспомогательные службы (включая «тюрьму») в местечко Сан‑Андрес‑де‑Бокай в 50 милях к северо‑востоку от Ямалеса, находившееся у слияния пограничных рек Бокай и Коко, на поросшем джунглями гондурасском берегу. Бермудесу идея крайне не понравилась, так как от новой «ставки» было далеко до любимых баров Тегусигальпы. Да и с комфортом там было неважно – вместо домов с кондиционерами предстояло жить в палатках, вокруг которых вились тучи злобных тропических москитов. Зато ЦРУ могло утверждать, что штаб «контрас» находится «почти» на никарагуанской территории. К тому же в Никарагуа никаких дорог из глубины страны к этому затерянному в лесах местечку просто не существовало.
Весной 1987 года десятки грузовиков за несколько недель перевезли «штаб» на новое место (Бермудес предпочел проделать трудный путь на вертолете). Но, к счастью «главкома», сандинисты не собирались терпеть «контрас» в Сан‑Андрес‑де‑Бокай. В мае 1987 года 36 транспортных вертолетов перебросили к местечку около трех тысяч бойцов СНА. Через несколько дней упорных боев «контрас» пришлось отойти из своей новой «ставки».
Бермудес был рад такому развитию событий и разбил свой новый штаб на базе гондурасских ВВС Агуакате. Оттуда он со своими друзьями из бывшей национальной гвардии летал на уикенд в бары гондурасской столицы.
В феврале 1987 года ЦРУ пришлось срочно провести очередной «ребрендинг» «контрас», так как ушел в отставку из‑за разногласий с Бермудесом и его кликой Артуро Крус – «лицо» «борцов за свободу». УНО переименовали в «Никарагуанское сопротивление», а в руководство старой‑новой организации ввели людей, которые должны были представлять не себя лично, а определенные «политические тенденции». Калеро остался в руководстве, но теперь уже представлял никарагуанскую консервативную партию. Аристидес Санчес в Майами был олицетворением сомосовской либеральной партии, главный редактор «Ла Пренсы» Педро Хоакин Чаморро‑младший – созданной им самим Социал‑демократической партии. Чтобы найти представителя Социал‑христианской партии, ЦРУ побудило к эмиграции Асусену Ферри, которая проживала в Манагуа.
Американская разведка и госдепартамент очень хотели, чтобы в руководство «сопротивления» вошел 36‑летний Альфредо Сесар, бывший глава Центрального банка Никарагуа при сандинистах. Сесар был хорошим оратором, знал английский и пользовался уважением в американских деловых кругах[1315]. Теперь он вместо Круса должен был «обрабатывать» конгресс США.
ЦРУ платило на содержание «политического руководства Никарагуанского сопротивления» огромную сумму – миллион долларов в месяц. Каждый из пяти членов руководства получал по 15 тысяч долларов ежемесячно, якобы на содержание своих политических партий[1316]. Но некоторые из этих партий были крайне малочисленными или вообще виртуальными. Поэтому члены руководства «сопротивления» себя не обижали – Асусена Ферри, например, купила себе на деньги ЦРУ дорогую норковую шубу.
ЦРУ видело в новом руководстве «сопротивления» зародыш правительства Никарагуа в эмиграции. Штаб‑квартира «Никарагуанского сопротивления» находилась в Майами. «Контрас» сняли на деньги ЦРУ офисы в Мадриде, Каракасе, Мехико, Гватемале, Тегусигальпе, Сан‑Сальвадоре и Сан‑Хосе.
Однако «ребрендинг» ничего не изменил в структуре реального военного командования «контрас» в Гондурасе, где по‑прежнему заправлял Бермудес и его друзья из национальной гвардии Сомосы.
В декабре 1986 года ЦРУ закончило оснащение и подготовку «контрас», и примерно 4 тысячи «борцов за свободу» просочились на территорию Никарагуа. Их задачей был полный подрыв никарагуанской экономики. При этом следовало избегать боев с частями регулярной армии. «Контрас» минировали дороги, взрывали мосты и линии электропередач, разрушали заводы и сельхозкооперативы. Они действовали мелкими отрядами и без явной координации друг с другом, попросту уничтожая все, что только можно, в радиусе своего действия.
В мае 1987‑го с помощью американских ЗРК «контрас» сбили первый транспортный вертолет МИ‑17, а в течение года подбили или уничтожили почти половину авиапарка СНА. К лету 1987‑го ЦРУ считало, что на территории Никарагуа воюют 12–14 тысяч «контрас», хотя эти данные Бермудеса были явными преувеличением.
Если в январе – марте 1987 года «контрас» атаковали в основном только гражданские объекты, то с апреля они стали устраивать засады на небольшие армейские конвои, базы снабжения СНА и крупные сельхозкооперативы, члены которых были одновременно бойцами милиции.
По данным штаба «контрас», с января по 30 июня 1987 года «борцы за свободу» убили 2938 сандинистов и ранили примерно 3,5 тысячи[1317]. Данные самих сандинистов были совсем другими – правительственные войска признали потерю 800 убитых и 70 пропавших без вести и заявили, что уничтожили или пленили около 2700 «контрас». В любом случае еще никогда в Никарагуа не было боев такой степени интенсивности. Страна буквально истекала кровью и теряла громадные средства в результате запланированной ЦРУ «войны на истощение».
В своем выступлении 19 июля 1987 года по случаю очередной годовщины Сандинистской революции президент Никарагуа Даниэль Ортега признал, что новое наступление «контрас» при поддержке США приведет до конца года к общему ущербу для Никарагуа в размере 3,6 миллиарда долларов. Правительство Никарагуа было вынуждено тратить на военные нужды 46,3 % бюджета, в то время как администрация Рейгана запросила у конгресса уже 150 миллионов долларов для «контрас»[1318]. 100 миллионов долларов были выделены на период до осени 1987 года.
В июле 1987 года «контрас» сменили тактику: отныне они крупными отрядами в несколько сотен человек пытались овладевать какими‑нибудь, пусть и небольшими городами. Например, 16 июля примерно 400 «контрас» на рассвете атаковали городок Сан‑Хосе‑де‑Бокай. Однако в пятичасовом сражении примерно 120 защитников города отбили нападение, и «борцам за свободу» удалось сжечь всего лишь несколько домов на окраинах. Американские корреспонденты сообщили о возмущении крестьян, у которых «контрас» сожгли склады с зерном и убили корову.
Начиная с осени 1986 года американцы держали сандинистов в постоянном напряжении мощными военными маневрами вблизи границ Никарагуа. В начале ноября главная ударная сила американской военной машины – 82–я воздушно‑десантная дивизия (примерно 14 тысяч бойцов) и приданные ей вспомогательные части отрабатывали на базе Форт‑Брэгг масштабные операции в Центральной Америке в ходе учений «Маркет Сквэр» («Рыночная площадь»). По сценарию учений, надо было защитить миролюбивую страну «Сан‑Лоренсо» (Гондурас) от агрессии со стороны «Макапы» (Никарагуа) и «Ла Пальмеры» (Куба). 82‑я дивизия имитировала воздушный десант против «Макапы» а истребители Ф‑16 бомбили наземные цели в «Макапе» и «Ла Пальмере». «Макапа» была захвачена доблестными американскими десантниками, и ее регулярная армия перешла к партизанской войне.
Примечательно, что менее чем через месяц сценарий «Рыночной площади» практически полностью повторился на никарагуанско‑гондурасской границе, когда США обвинили Никарагуа в агрессии против Гондураса.
В апреле – мае 1987 года уже 50 тысяч солдат и офицеров вооруженных сил США и Гондураса участвовали в месячных маневрах «Солид Шилд» («Надежный щит»). Отрабатывались одновременные операции всех родов войск против Кубы и Никарагуа. Например, американцы готовились быстро эвакуировать свою военную базу на Кубе в Гуантанамо, так как предполагали, что кубинцы могут нанести по ней удар в ответ на агрессию США против Никарагуа[1319]. Один из американских офицеров прямо сказал прессе, что цель учений – «пригрозить Никарагуа большой дубинкой».
Учения проходили не только в Гондурасе (где в них участвовали 7 тысяч американских и 3 тысячи гондурасских военнослужащих), но и в самих США, на острове Пуэрто‑Рико и на мелких островах Карибского моря. В десанте с моря и воздуха на побережье Гондураса участвовали примерно 5 тысяч американских спецназовцев.
Конечно, главная цель учений была в моральной и материальной поддержке «контрас», дела у которых не слишком ладились, несмотря на самые современные вооружение и средства связи.
Корреспонденты американского журнала «Ньюсуик» сопровождали группу «контрас» численностью в 150 человек (среди которых был и боец по кличке Рональд Рейган) во время ее рейда на никарагуанскую территорию. Американцы отметили, что «контрас» были снабжены очень точными снимками никарагуанских военных и гражданских объектов, на которых различались даже туалеты. Снабжали «контрас» с вертолета, имевшего опознавательные знаки Красного Креста.
Никакого улучшения положения с «правами человека» корреспонденты у «контрас» не обнаружили. Те по‑прежнему отнимали у крестьян еду, а некоторых из них заставляли идти впереди отряда, чтобы таким образом «разминировать тропу».
Для контраста корреспонденты повоевали и вместе с батальоном сандинистов. Они отметили, что если «контрас» стремились от боев уклоняться, то сандинисты имели высокий боевой дух и рвались в бой. При этом батальон состоял из призывников, многие из которых, по их словам, уже 15 месяцев не видели мощеных дорог и не пили прохладительных напитков. Но эти лишения никак не сказывались на боевых качествах части. Местные крестьяне отмечали, что сандинисты, в отличие от «контрас», их не обижают. «Мы никогда не видели, чтобы сандинисты принуждали крестьян шагать впереди их отряда», – писали впоследствии американцы[1320].
Но Рейгана не интересовали сообщения СМИ о слабых успехах «контрас» в завоевании симпатий никарагуанского населения. Президент США на это заметил: «Некоторые говорят мне, что народ в этой стране равнодушно относится к борцам за свободу. Но я не думаю, что это правда. Чем больше людей узнают о сандинистах‑коммунистах, тем больше они поддерживают борцов за свободу»[1321].
Между тем люди Бермудеса в мае 1987 года обнаружили причину своих неудач – разветвленную «шпионскую сеть» сандинистов в лагерях «контрас». Оказывается, агенты сандинистов были везде, даже среди секретарш Бермудеса. Шпионы были виноваты даже в том, что один из раненых «контрас» умер в госпитале от передозировки пенициллина.
На самом деле в лагерях в Гондурасе были арестованы десятки ни в чем не повинных людей, которых били и пытали; женщин, как водится, насиловали. Например, на базе Агуакате вместе с двумя десятками прочих подозреваемых был арестован 21‑летний механик вертолетов Рохелио Сентено Чаваррия. «Контрас» «допрашивали» его в Центре военной полиции «контрас» в Ямалесе. Смысл допросов был в том, чтобы заставить Чаваррию признаться во всем, чего от него хотели. Его подвешивали за запястья, надевали на голову резиновый колпак и жестоко били. Время от времени «агента сандинистов» прижигали сигаретами и пытались задушить[1322]. В течение 36 дней «допросов» Чаваррию и прочих «шпионов» кормили горстями риса и бобов, которые им швыряли на земляной пол.
Йорлин Марию Убеду, симпатичную светловолосую молодую женщину (ей было 19 лет) тоже обвинили в «шпионаже». Ее били, душили резиновым пончо и насиловали прямо на «допросах». Причем никаких особых сведений от нее получить и не пытались. Наконец, после месяцев побоев и пыток «трибунал» из трех бывших национальных гвардейцев «приговорил» Убеду к одному году заключения за «шпионаж». Таких «шпионок», как Убеда, в тюрьмах «контрас» были десятки, в том числе и одна из бывших секретарш Бермудеса, которая, видимо, наскучила своему шефу.
Арестованных били по половым органам, животу, но только не по лицу, чтобы общественность не увидела нарушений прав человека.
При «допросах» присутствовали агенты ЦРУ. Всего в мае 1987 года в тюрьме «контрас» томились 110 пленных и «шпионов». В августе 1987‑го (после подписания мирного договора по Центральной Америке) гондурасские власти заставили Бермудеса ликвидировать тюрьму и отпустить всех заключенных в присутствии СМИ и общественности. Бкрмудес срочно приказал разделить узников на две группы. 70 заключенных, у которых не было явных следов побоев, отпустили в сентябре 1987 года через Коста‑Рику. Остальных, которых предъявить прессе было нельзя, перевели в секретную тюрьму, куда журналистов не пускали. Там людей держали до декабря 1988 года.
Между тем план американцев по использованию костариканского президента Ариаса для торпедирования «контадорского процесса» начал давать сбои. В Вашингтоне хотели, чтобы Ариас собрал президентов центрально‑американских стран (за исключением Никарагуа) в Сан‑Хосе 14–15 февраля 1987 года – для подписания некоего документа, требовавшего только от Никарагуа демократизации и диалога с «контрас». В случае отказала Никарагуа от навязанной ей капитуляции следовало заклеймить сандинистов как единственное препятствие на пути мира в Центральной Америке и ввести против страны экономические санкции.
У Рейгана появился бы предлог потребовать у конгресса еще денег на помощь «контрас».
В Сан‑Хосе приняли декларацию «Время для мира», но Ариас столкнулся с сопротивлением Сальвадора и Гондураса. Те не хотели брать на себя никаких обязательств по диалогу с внутренней оппозицией и не соглашались на прекращение иностранной (то есть американской) военной помощи. К тому же Ариас предложил провести выборы во всех странах Центральной Америки в соответствии с их национальными законами в установленные этими законами сроки. Это означало признание выборов 1984 года в Никарагуа легитимными.
А Никарагуа, к неудовольствию Вашингтона, изъявила готовность участвовать в следующем центральноамериканском саммите на основе «плана Ариаса».
17 июня 1987 года Ариаса пригласили в Вашингтон, где с ним вел переговоры лично Рейган в присутствии вице‑президента Буша, помощника президента по национальной безопасности Карлуччи, руководства госдепартамента. Редко кого из иностранных гостей в Вашингтоне «обрабатывали» в столь представительном составе. Рейган изложил позицию США предельно четко – сандинисты должны в одностороннем порядке «демократизировать» Никарагуа, прежде чем США прекратят помощь «контрас»[1323]. Ариас стоял на своем, и логика его была прямо противоположной: «Я не думаю, что „контрас“ – этот ответ. Я думаю, что „контрас“ являются главным предлогом сандинистов для ликвидации индивидуальных прав и свобод. Я предлагаю избавиться от „контрас“, и тогда у них (сандинистов) больше не будет этого предлога. Верно, что они не могут стать плюралистическим обществом во время войны»[1324].
Рейган все‑таки попытался сорвать подписание мирного договора, и 5 августа 1987 года США презентовали так называемый план Райта – Рейгана (Джим Райт был спикером палаты представителей конгресса). Американцы требовали от сандинистов прекращения огня против «контрас», после чего они соглашались прекратить военную помощь бандитам, но никак не «гуманитарную». К тому же от Никарагуа требовали провести новые выборы «задолго» до официальной даты, то есть задолго до ноября 1990 года.