Формирование десятков партий в России сопровождалось складыванием устойчивых представлений о политической палитре. То обстоятельство, что бурное образование партий пришлось на период острейшего общенационального кризиса, привело к' созданию сильно отличавшихся друг от друга и в целом слишком упрощенных моделей классификации партий, что уже само по себе не способствовало взаимопониманию и сотрудничеству политических течений.
Помимо выявления потенциальных возможностей межпартийной кооперации и точек их соприкосновения, самоопределение и взаимные характеристики партий позволяют уточнить их стратегическую и тактическую линию, идеологический профиль, психологические установки рядовой массы*.
Схемы расстановки партийных сил, предложенные социалистическими партиями, строились на основе идеи конфликта и противостояния классовых сил. Поэтому неудивительно, что преобладающее влияние и наибольшую популярность среди рядовых членов провинциальных комитетов и групп РСДРП и ПОР имела теория двух политических ла герей**.
* Местные организации всех политических партий на Урале ф.-ж тически тиражировали имевшиеся в центральной пропагандистской j a т'фатуре само- и взаимооценки, не отличаясь при этом оригинал постыо позиций.
** ЛюбОПЫТНО В ЭТОЙ СВЯЗИ ТО, ЧТО, ВН>"Т|УИ1ВЯЯ TfOplW r\-f-
Характерно в этом отношении определение ситуации в стране, данное в одной из листовок челябинских эсеров: "В России идет великая внутренняя война. Вся Россия разделилась на два' враждебных лагеря: на одной стороне стоит царь, правительство, черная сотня, помещики и капиталисты, на другой стороне весь народ - крестьяне и рабочие" til. Пермские эсеры утверждали, что "вот уже несколько лет, как идет на Руси непрерывная упорная внутренняя война; враги стоят друг против друга, грозные, непримиримые", причем ко второму, революционному лагерю была отнесена "почти вся страна - трудовое крестьянство, рабочие, сознательная часть армии, студенты, интеллигенция.." Подчеркивалась непримиримость сил, оказавшихся по разные стороны внутреннего фронта: "И та, и другая сторона со злобой, и затаенной ненавистью смотрят друг на друга, готовые каждую минуту ринуться на смертельный бой" [23.
Столь же простым было представление местных социал-демократов о расстановке классовых сил. Когда на собрании Пермского отдела Партии мирного обновления. один из его лидеров А. tt Лаврухин заявил, что порядок социальных групп представляется ему в виде лестницы, "на верхней площадке которой находятся социалисты, а на нижней - монархисты", в то время как среднюю ступень занимают умеренные конституционные партии, присутствоваший на собрании большевик Светлосанов опроверг трехчленную классификацию
политических лагерей в России - революционно-демократического, либерального и правительственного, - В. И. Ленин в материалах агитационного характера, предназначенных для распространения в виде листовок, предельно расширял границы правительственного лагеря и явно зауживал рамки либерального, относя к черносотенцам все политические партии от СРН до Партии мирного обновления включительно, в том числе Сове 17 октября, Партию правового порядка и Торгово-промышленную партию (Ленин ЕЙ. Полк. собр. соч. т. 14.
vs I vwC / •
общественных групп и, соответственно, партий. По его мнению, социальная лестница "имеет две площадки. На нижней народ, на верхней буржуазия и бюрократия, и верхние давят нижних" [3].
Иную, более сложную схему расположения партийных течений предложили конституционные демократы. Перепечатанная из центральной прессы, она представляла собой вертикально расположенную геометрическую фигуру в виде прямоугольника и примыкавшего к нему и направленного вершиной вниз треугольника, прозванную современниками "утюгом". Вдоль двух сторон треугольника, обозначавшего центр политического спектра, располагались слева интеллигенция и представлявшие ее партии во главе с-Конституционно-демократической, справа - буржуазия и ее объединения: Союз 17 октября, Партия правового порядка и другие родственные союзы. За треугольником, вдоль левой стороны прямоугольника были расставлены социалистические партии - народная трудовая, социал-демократическая, социал-революционная и анархисты. Справа,'параллельно левым, помешались умеренно и радикально правые от националистов до монархистов-террористов. Кадетская схема выглядела как боевая "свинья", во главе которой стояла Конституционно-демократическая партия в качестве лидера освободительного движения С 43. Подобное трех членное деление - на социалистические, конституционные и монархические партии - отстаивали и консервативно-реформистские объединения, отводя себе срединное место политического умеренного центра [Б].
Представление черносотенцев о партийной палитре было пре дельно простым и дышало неприкрытой ненавистью ко всем политиче ским партиям, за исключением правых радикалов. Орган екатери; бургского Всесословного народного союза "Голос народа" в первом
номере разделил партии на приверженцев, ограничителей и упраздни-телей самодержавия. К приверженцам были отнесены правительственные партии - Русское Собрание, СРН, Союз русских людей и некоторые другие, представленные "землей и народом" и придерживающиеся лозунга "Россия для русских!" Как "лукавый ограничитель" рассматривалась Торгово-промышленная партия - объединение представителей капитала с лозунгом "Россия - для нас!" Как "прямые ограничители" классифицировались Союз 17 октября и Партия правового порядка, сплотившие под лозунгом "Россия - в нас!" "чиновничью и земскую бюрократию". Под "лукавыми упразднителями" подразумевались представители свое (Дных профессий, которые вошли в партии конституционных демократов - прогрессистов и свободомыслящих - и выдвинули лозунг "Россия для инородцев!" Девиз "Россию - к черту!", по мнению правых, объединял не достигших 25-летнего возраста социал-демократов и социалистов-революционеров [6]. Аналогичному шаржированию подвергали лозунги на знаменах политических партий оренбургские черносотенцы. • Октябристам приписывался девиз "За царя и людей... как мы!", кадетам - "За свободных жидов!", националистам - "За родину!", социал-демократам'- "Хулиганы всех стран, соединяйтесь - грабить есть кого!", социалистам-революционерам -"Все - только для нас!", анархистам - "К черту все - и мы!", беспартийным - "Держи нос по ветру!" [73
Для партийных представлений о политической палитре vбыли характерны осознание своей партии как народной и жесткая критика других течений, что 'не исключало некоторой дифференциации в оценке различных политических партий. Социалистические партии выступили с непримиримой критикой друг друга. Как представителей мелкой буржуазии члеймили социал-демократы эсеров. Развернувшаяся
в конце XIX в. идейная борьба марксизма с народничеством превратилась в начале XX в. в партийно оформленную тактическую линию. Летом 1903 г. II съезд РСДРП признал "необходимым, чтобы социал-демократы выясняли и подчеркивали буржуазные.енденции "социалистов-революционеров" и их практическую несостоятельность с точки зрения общедемократической" [83. Той же монетой платили социал-демократам социалисты-революционеры, которые считали, что думские депутаты-эсдеки - "это не революционеры. Не только вождями народа, но даже народными представителями назвать себя они не имеют права", т. к. пошли на сотрудничество с государством С 9].
Наибольшая критика адресовалась конституционным демократам. Обе резолюции II съезда "Об отношении к либepaFaм" оговаривали возможность сотрудничества с ними совершенно невыполнимыми условиями [10]. Как писал о позиции социал-демократов в этом вопросе лидер кадетов П. Е Милюков, "люди нашего типа не могли с этой крайне левой точки зрения представляться ни сотрудниками, ни даже "попутчиками". Мы были, скорее, конкуренты и потенциальные враги. В союзе с нами можно было, пожалуй, победить, но отнюдь не задерживаться вместе на одержанной победе" [113. Правда, социалисты восприняли кадетов как реальных противников лишь после победы последних на выборах в I Государственную думу. В этой связи критика кадетов до лета-осени 1906 г. со стороны социал-демократов и социалистов-революционеров либо отсутствовала, либо имела мягкие формы. Начиная с избирательной кампании во II Думу социалистические партии стали систематически осуждать расплывчатость и "недемократичность" кадетской программы, "буржуазный" состав участников, непоследовательность и умеренность политической практики, называя кадетов "торгашами народной свободой" [12]. Сложившие;
в годы первой российской революции стереотипные оценки кадетиэма сохранились и после ее окончания, и кадеты квалифицировались как мнимые защитники народа, которые "готовы продать народную свободу за первую обглоданную кость, которую бросят народу с царского стола" С13].
Подобным образом оценивались и консервативно-реформистские объединения. Характеризуя состав Ооюэа 17 октября, оренбургская легальная социал-демократическая газета "Наш путь" писала: "Крупная чиновная бюрократия, представители тех отраслей промышленности, которые держались только правительственной поддержкой и часть крупных землевладельцев, видевших только в правительстве защиту от аграрных беспорядков и всевозможных посягательств на их собственность - вот те элементы, которые объединил союз. Таким
образом, если нельзя сказать, что интересы правительства и ок-
• тябристов тождественны, то во всяком случае тесно связаны друг
с другом" С14).'Пермские социал-демократы пометили Партию мирного обновления ярлыком "партии мирного ограбления", т.к. она "хочет, чтобы грабеж был производим на законных основаниях" [15].
Любопытно, что, фактически не проводя разграничения между либерализмом, консервативным реформизмом и правым радикализмом, подчеркивая, что октябристы, и члены СРН -. "два сапога - пара" и способны, кажется, лишь на кулачные бои" I16J, социалисты не давали развернутых характеристик черносотенства, ограничиваясь использованием наименования "черносотенец" в качестве бранного олова. Воле? того, умеренные представлялись более опасными соперниками, чем правые. Околоеоциалистический "Вятский край" считал партию октябристов ипо ее лукавству более опасной для русского огвооодительного дииления, чем все партии черносотенцев, взятые
вместе" С17].
Отношение конституционных демократов к социалистическим партиям в период подъема революции было относительно лояльным. "Пермский край" в ноябре 1905 г. отмечал, что "... революции делаются не революционерами, последние являются лишь руководителями и организаторами органически развивающихся движений масс... " При этом подчеркивалось, что революционеры "употребляют все усилия для уменьшения ужасов и кровопролитий" и требуют перемен "не во имя погромов, насилий, кровопролитий, беспорядков, а во имя гражданских порядков гораздо более мирных, достойных, гораздо более чуждых насилию, чем прежде, во имя мирного и спокойного развития нашей родины" С18).
Л. А. Кроль (1872-1931), директор электростанции "Луч" атов. Во |
Однако с течением времени раздражение кадетов против непримиримости левых и их неразборчивости в средствах все более нарастало. Наиболее последовательную позицию в критике левого радикализма занимал один из наиболее решительных лидеров екатеринбургских кадетов Л. А. Кроль*, который в конце ноября 1905 г. заявил: "Для того, чтобы показать народу его силу, они (революционеры •• И. Н.) не останавливаются перед диктаторскими приемами... Социалисты считают, что выгоднее идти на какие бы то ни было потери в настоящем, лишь бы обеспечить то светлое будущее, которое рисуется их воображению. Идти на такие эксперименты, несомненно, опасно" [19]. Этот аргумент Кроль повторил через 7 лет во время
Во |
*.. роль -,
.13 самых заметных фигур среди екатеринбургских кадетов.
|~рвой мировой войны - член екатеринбургского ВПК. Пог
НИ 7 г. член Комитета общественной безопасности. L
; „^вное действующее лицо в белогвардейском Временном
•; авительстве Урала" (Думова Н. Г. Кадетская партия в ii'
:-,..;! мирок; •.". и Iv-гфзльской революции. М., 1988. С.
выборов в IV Государственную думу. "Даже страдания того самого народа, для которого они работают, они обращают в средство будущих отдаленных благ. Чем хуже народу, тем лучше, тем скорее "прояснится его сознание" в целях отдаленного будущего. Таков девиз крайних левых". Второе обвинение в адрес левых заключалось в сознательной эксплуатации ими классовой ненависти, в то время как на самом-то деле за капитализм нет морально ответственных лиц, а сам он не является плодом злой воли. "К. -д. с крайними левыми радикально расходятся, т.к. крайние левые подменили понятия классовых противоречий и классовой борьбы - классовой ненавистью! " -обличал социали тов Кроль в 1912 г. Он обращал внимание аудитории на то, что, "... как это часто случается, крайности сходятся: справа сеют религиозную и национальную ненависть слева сеют классовую ненависть. Вот что глубоко возмущает к. -д. в крайних левых, которые из демократов превращаются в демагогов" С20].
Кадетской критике подвергались и партии, стоящие правее КДП, причем жесткость характеристик усиливалась тем более, чем правее в политическом спектре находилось партийное образование. Конституционные демократы предлагали умеренным партиям демократизировать свои программы и конкретиеировать позицию по некоторым вопросам, особенно по аграрному. Оренбургским октябристам они осенью S905 г. рекомендовали включить в § 5 программы тезис о принудительном отчуждении части помещичьих земель, а также настаивать на радикальном расширении компетенции Государственной думы [21], В начале января 1907 г. аналогичные коррективы предлагал внести * П[>ограмму екатеринбургским мирнообновленцам, а также выстроить!V*4' последовательную тактическую линию кадет а Е Мамин. Диде-гн Пгцтии мирного обновления "представляют собой сентиментальных
романтиков, - отмечал Мамин. - Я уподобляю мирнообновленцев институтке, смотрящей на луну и поющей романсы" [22].
Более жестко оценивались умеренно правые националисты, обвиненные в преследовании узкогрупповых корыстных интересов и пособничестве правительству. "Пермский край" утверждал, что "националист это тот, кто в нашем отечестве преуспевает или тот, кто ставши националистом, надежду на преуспеяние чает..." [ 233 В екатеринбургском "Уральском крае" националистическое течение рассматривалось как плод деятельности правительственных сфер: "... наш торжествующий национализм создан чиновничье-помещичьими верхами, боящимися притока конкурирующих свежих питательных соков к управлению страной, как иэ демократических слоев русского народа, так и. из интеллигенции угнетаемых наций" [243.
Как явление, искусственно насаждаемое сверху, не имеющее корней в народе и сознательно эксплуатирующее темноту масс, трактовалось кадетами черносотенство: "Движение это искусственно создается стремящимися угодить начальству сельскими батюшками и чинами всех родов оружия, пытающимися играть роль в обществе, вылезшими из мужичков золотопромышленниками, малограмотными гранильщиками, мирное прозябание которых прервано жизнерадостным шумом освободите ельногоЗ двюйенияЗ', прогоревшими фабрикантами жей и т.д., и т.д." [253 Кадетам казалось отвратительным лице рием использовать религиозные идеи в политических целях, "Нев-ство и националистическая узость мысли, - писалось в "Урал?-крае", - делают то, что не только параграфом политической граммы, но и шовинистическими девизами треплются в-напп; подозрительных знаменах религиозные идеи. На одной сторон» в красуется "Шйаблемость церкви Христовой, uik xpanv
истинной веры", а на другой - призывы и угрозы, продиктованные далеко не христианскими чувствами любви и всепрощения, к травле социалистов, жидов и других "инако верующих и мыслящих" '[26].
Консервативно-реформистские течения и умеренно правых отличало безусловное неприятие левых партий. Лидер Оренбургского отдела Партии мирного обновления врач Е R Теребинский отождествлял деятельность левых с психической патологией: "Мы смотрим на современные ужасы, на деятельность террористов, бандитов, экспроприаторов и разных озорников, как на особого рода умственную эпидемию, массовое помешательство". В этой связи давалась оригинальная интерпретаи? необходимости отмены смертной казни, что должно было ударить по мотивам левых радикалов к участию в революционной деятельности: "... с уничтожением смертной казни ореол мученичества у них отнимется, и таким образом меньше будет охотников-добровольцев попасть в герои. Кому в самом деле захочется попасть в синодик и святцы через 20-30 лет, когда измучаешься на каторге" [27]. Характерно, что-не проводилось разграничение социалистов и либералов, которые, по мнению оренбургских октябристов, в равной степени стяжали славу "авантюристов и проходимцев, не разборчивых в средствах" [28]. Основание для такого недифференцированного подхода к оценке левых радикалов и либералов отыскивалось в программе КДП, один из источников которой умеренные видели в программе РСДРП, т.к. кадетская программа не упоминалаЧ> праве собственности и, следовательно, его не признавала [29]. Пермские националисты считали •прогрессистов, мирнообновленцев, кадетов, эсеров, эсдеков и трудовиков "врагами русского народа и государства", т.к. для них "партийные интересы оказались дороже идеи нчродной государственности", они "наглядно доказали всю свою
несостоятельность и.полную неспособность и нежелание участвовать в деле государственного строительства". К тому же и социалисты, и кадеты, по мнению умеренно правых, смотрели на народ как на "пушечное мясо революции": "...бесполезные говоруны и тупые, узкие фанатики противогосударственных идей и социалистических бредней... никогда и не думали о насущных нуждах, правах и достоинствах русского народа" [30].
Несмотря на близость отношения к социалистам и либералам со стороны консервативного центра, умеренно правых и правых радикалов, октябристы, мирнообновленцы и националисты резко отмежевывались от СРЕ Лидеры екатеринбургского Общества мирного обновления проводили различие между рядовыми членами СРН, подчеркивая, что "массы справа - несчастные массы, они не виноваты в своей темноте", и вожаками черносотенцев. Последние представляли собой опасность, т. к. действовали "во имя своих низких личных целей". Мирнообновленцы выражали надежду на постепенный отход масс от праворадикальных объединений: "Будет время, когда останутся лишь одни вожаки,, да и те между собой перегрызутся" С31]. Печатный орган Пермского национального общества характеризовал сторонников А. И. Дубровина* - наиболее радикальное течение в рамках черносотенства - как "секту политических "изуверов" [32].
Правые радикалы трактовали революцию как "распрю, ему-.5-и братоубийство", а революционеров в этой связи воспринимали •-• 'врагов русского народа и государства". К революционерах черносс тенцы относили не только социалистов, но и либералов;«да» сзрваторов в лице, соответственно, КДП и Союза 17 октября.
* д. И. i1. 55-1918) - врач, ор''зтш;зат-
позиции центра и правого крыла партийного спектра смыкались. Что же касается содержания правой критики кадетов и октябристов, то она совпадала с аргументами социалистов и концентрировалась на доказательстве двуличности и буржуазной сущности либералов, которые "говорят о меньшем брате... сами же однако не брезгуют из мужицких крох собирать добро в свои житницы и по мере умения пристроиться кто к казенному, кто к общественному, а кто и к настоящему дарохранилишу. Одни сидят на казенных хлебах, другие собирают дань в виде крупных окладов с земств и городов, третьи берут инженерные жалованья в качестве управителей и управляющих и за счет непосредст. иных производителей фабриката, четвертые взимают доброхотные даяния в виде гонораров, освобождая обывательские карманы, пятые кормятся и богатеют от торговли и т. д. и т. д. Все эти люди - одного поля ягода, и напрасно они исключают себя из среды тех, кого они же сами называют эксплуататорами и мироедами" 1331. Подобная критика распространялась и на октябристов, которые "лукаво умалчивают, ва какую веру; за какого царя, за какое отечество они стоят", и "готовы принять к себе в цари даже Ицку, лишь бы насчет кредиту не стеснял" [34]. 'Противниками СРН считались и умеренно правые, и близкие к черносотенцам националисты, которых обвиняли в "безличности". Наиболее распространенные на Урале организации Всероссийского Дубровинского СРН считали "изменниками-провокаторами" и обновленческий СРН, проявляя п"ри этом крайнюю нетерпимость t35].
При научении представлений политических партий друг о друге оОнаруживается несколько точек соприкосновения, потенциально до-пуоклвших взаимопонимание по отдельным вопросам и возможность сотрудничества mr-i некоторыми из партийных образований. В борьбе
против "буржуазных" и "помещичьих" партий была возможна кооперация социалистических организаций. Умеренных и правых объединяло неприятие социалистических и либеральных формирований. Правых и левых радикалов роднила преимущественная враждебность не к противоположному крылу многопартийности, а к либеральному центру. В наибольшей изоляции оказывался либерализм в лице КДП, вынужденный бороться направо и налево и парировать нападки с двух сторон. Однако в качестве основы для сотрудничества двух партий могла выступить лишь негативная деятельность - борьба против враждебной для обеих третьей силы. В этой связи объединение не могло быть стабильным и прочным. В конечном счете, всем партиям в той или иной степени была свойственна политическая нетерпимость, резкое противопоставление себя остальным, ориентация на борьбу в одиночку против всех. Это не могло не сказаться отрицательно'на практике взаимодействия политических течений и партийных организаций.
5 2. Практика "фронтов" и блоков
Для межпартийного сотрудничества существовали как факторы, объективно благоприятные для него, так и обстоятельства, его затруднявшие. Последние рассматривались в связи с изучением организационной истории местных политических объединений и их гео--рафичеекого расположения. Неравномерность развития организаций, 'есовпадение кульминационных точек их эволюции, преобладание на -еденных пунктов, в которых действовала организация *ишь одно", политической партии, все это ограничивало возможности акт'' юго межпартийного взаимодействия и пространственно, и -ю,1 тем не констатировать, что преимуществе-
к партийному кооперированию существовали в годы первой российской революции, а по ее окончании - во время избирательных кампаний в Государственные думы.
Следует обратить внимание на ряд обстоятельств, содействовавших поиску политическими течениями контактов между собой. К ним относится прежде всего факт вызревания большинства партийных направлений в период обострения трансформационного кризиса, вылившегося в революцию 1905-1907 гг. "Нетрудно обнаружить особый при знак возмущения 1905 г. Хотя сигнал подали рабочие, а крестьяне использовали вывод гарнизонов для нападения на господские дворы, на нем лежал о-, эчаток прежде всего либерального движения. Призыв к ограничению автократической власти и обеспечению буржуазных свобод образовал общий знаменатель всех оппозиционных течений. Социалистические партии тоже подчинили свою отдаленную цель актуальной задаче - обеспечить правовые гарантии- и конституцию. Октябристов и социалистов-революционеров, если называть крайние темпераменты, разделяло; конечно, многое - борьба за парламентский режим временно свела их в общий фронт при сохранявшихся разногласиях о ее способах и размерах. Не 'в последнюю очередь это первенство либерально-демократических целей в значительной степени было связано со своеобразием российского развития" Е361.
Эта особенность революции проявлялась в русской провинции, в том числе на Урале, в гипертрофированных, а порой и в гротесковых формах. В условиях резкой политизации неискушенного в политике населения, которая, по справедливому замечанию ЕЙ.Ленина, "объединяет все классы, обгоняет гигантски всякую партийность, встряхивает людей, еще далеко-далеко неспособных подняться до партийности" t8"i, возникала ситуация партийной нерасчлененности.
На авансцену политической жизни выдвинулся "неопределенно-революционный", или общеоппозиционный, тип деятеля, взгляды которого причудливо сочетали либеральные и радикальные компоненты, а практическая активность предусматривала участие и в социал-демократической, и в социал-революционной, и в конституционно-демократической работе, а также наличие широких и интенсивных связей со всеми течениями освободительного движения С 38]. Возникали организации, формальная принадлежность которых к определенной партии не соответствовала их фактическим политическим ориентирам. Подобное явление было характерно и для кадетских (особенно в Вятской губернии) С 39], и для правых организаций С 40], чем и объясняется частый и массовый переход рядовых участников из одной партии в другую. Трактовка органами сыска этого явления как сознательной маскировки антиправительственной деятельности ширмой лояльности кажется сомнительной. Скорее всего, речь идет, во-первых, о следствии спешной организации в годы революции десятков партий, рядовая масса членов которых вступала в них стихийно и не ориентировалась в собственных программах, и, во-вторых, о размытости границ как между оппозиционными, так и между правыми течениями*. Именно этим объясняется возникновение локальных организаций, соединявших фрагменты различных партийных программ - полукадетского, полународнического Вятского демократического союза в 1905 г.,
* Утверждение Д. А. Сафонова о том, что нет оснований говорить о существовании в Оренбурге в годы первой революции кадетской организации, поскольку в ее бюро было несколько эсеров, а печатный орган тяготел к неонародничеству (Сафонов Д. А. Складывание многопартийности в Оренбуржье в первое десятилетие XX века // Оренбургскому краю - 250 лет: Материалы юбил. науч. конф. Оренбур],!994. С. 56), представляется упрощенным и не учитывает неяроцоот, российской многопартийности, которая проявлялась подобным обр-4-' •:. повсеместно.
Союза активной борьбы с самодержавным произволом в Екатеринбурге в 1906 г., который, "не выставляя особой социально-политической программы", считал "своей нравственной обязанностью знакомить всех своих членов с учением социал-демократов и социалистов-революционеров" [41]. В годы первой российской революции появлялись предвыборные агитационные брошюры - бывшего народовольца П. А. Зис-сера, Э. КХ Кульчицкого и др., - которые представляли собой компил-ляцию многих партийных программ с основным упором на программу КДП С42]. Возникали и курьезные ситуации. Так, недоумение екате-ринбуржцев вызвало первое собрание отдела Партии мирного обновления в декабре 406 г. В то время как ее программа не выходила за рамки весьма осторожного кадетского ответа на тронную речь в I Государственной думе, местные мирнообновленцы предложили на выборах во II Думу блок с социал-демократами, минуя даже кадетов. "Пермские губернские ведомости" так прокомментировали этот эпизод: "Из произнесенных на собрании речей можно было вывести два заключения: первое - что здесь создалась особая партия, действующая под флагом мирного обновления, но ничего общего с ней в действительности не имеющая, или второе - что руководители отдела совершенно не усвоили себе или не желают усвоить партийной программы и образа ее действий" [43].
Размытость партийно-политического спектра на Урале усугублялась особенностями социально-экономического развития региона Консервация традиционных, полукрепостнических хозяйственных и общественных отношений формировала в местных социалистических и либеральных кругах убежденность в необходимости совместных усилий для идейного просвещения косного, традиционалистского локального общества. Так, первая конференция организаций РСДРП Оренбуржья
в октябре 1906 г. констатировала низкий процент городского населения; немногочисленность пролетариата, сохранявшего к тому же тесную связь с теми социальными группами, из которых он вышел; преобладание мелких землевладельцев, полуфеодальных групп - крестьян, башкир, казаков - и полукочевых инородцев - киргизов; отсутствие политического расслоения масс, еще не живших широкой политической жизнью, аполитизм избирателей-мусульман, среди которых даже пролетарские слои безоговорочно шли за либеральной Мусульманской народной партией. Все это приводило к выводу о невосприимчивости населения к социал-демократической пропаганде и необходимости блокироваться на выборах во II Государственную думу с "буржуазно-оппозиционными" партиями до кадетов включительно [44]. Этот же мотив отчасти объясняет длительное сосуществование социал-демократов и социалистов-революционеров в общих организациях накануне первой российской революции, а также наличие совместных организаций большевиков и меньшевиков как до, так и после Февральской революции 1917 г.
Из вышеизложенного следует, что наиболее оживленной должна была стать партийная кооперация социал-демократов и социалистов революционеров. Мэжду тем взаимоотношения двух крупнейших в России социалистических партий развивались крайне сложно и противоречиво. Сотрудничество между ними действительно имело место, однако отнюдь не в тех. размерах, какие следовало бы ожидать, исходя из специфики региона.. После размежевания, приведшего к распаду в 1903 г. Уральского союза социал-демократов и социалистов-рево люционеров, новые возможности для межпартийного взаимодеист возникли в связи с первой российской революцией. В 1905 г., ог< бенно в период стремительного нарастания революционных
в октябре-декабре, опробовался опыт совместной организации боевых дружин эсдеков, эсеров и анархистов [45]. В начале 1906 г. на собрании социалистов-революционеров в рабочем поселке Симского завода призвал отомстить за арест товарищей известный южноуральский большевистский боевик М.ГузакЬв С463. В июне 1906 г. III съезд Уральской областной организации ПОР постановил предоставить местным комитетам и группам на собственное усмотрение решать вопрос о соглашении с РСДРП и анархистами-коммунистами для боевых тактических выступлений С 47].
Более интенсивное сотрудничество относится к периоду спада революции. Наиг-лее ярким эпизодом являлась избирательная кампания во II Государственную думу, в которой впервые приняли участие социалистические партии. Происходило создание или "левых", или "прогрессивных" блоков. Вне зависимости от их состава социал-демократы и эсеры сотрудничали в них почти повсеместно. К погуберн-ской специфике можно отнести, пожалуй, только преобладание и лидерство в левом блоке большевиков в Пермской губернии и эсеров в Вятской [48].
Проводились совместные акции агитационного характера - как осенью 1905 г., так и позднее. Оренбургские социал-демократы на собрании 9 марта 1907 г. приняли решение об организации совместного митинга 1 мая; для переговоров, которые завершились соглашением, к эсерам был направлен меньшевик А. Д. Красносельский4 ("Мит-рич") U93.
По окончании революции 1906-1907 гг. связи социал-демократов и социалистов-революционеров сохранялись. По причине неверной оценки перспектив развития революции и возобладания радикальных настроений среди рядовой массы социалистов, наблюдалось
сотрудничество боевиков-"экспроприаторов". Органами сыска было обнаружено, что в августовских нападениях в Екатеринбургском уезде на кассиров Верх-Исетского и Невьянского заводов и контору ас-бестовских копей Поклевских-Коэелл участвовали эсеры и эсдеки. Пермский губернатор сообщал по этому поводу прокурору Екатеринбургского окружного суда: "Есть основания полагать о причастности к этим грабежам значительного числа лиц, задержанных в городе Екатеринбурге в течение августа и сентября месяца, составлявших Уральский областной комитет партии социалистов-революционеров и Екатеринбургский комитет социал-демократической партии, подтверждением чего служит то, что у торговца Камаева по обыску одновременно были обнаружены оружие, бомбы и некоторые вещи, тождественные с найденными в лесу при задержании грабителей кассира ССирсова, и тайная типография, печатавшая прокламации той и другой
вышеприведенных партий, а также печать Уральского областного ко-
митета партии соц.-революционеров" [50]-. Одновременно большевики предостерегали рядовую массу эсеров против одиночных выступлений. Ижевский комитет РСДРП в связи с призывами на одном из рабочих собраний к одиночным нападениям и убийствам обратился с листовкой it рабочим-эсерам: "... обращаемся не как противники, а как товарищи по положению, как товарищи по 'классу, не поддавайтесь на эти призывы, отклоните единоличные выступления" [51]. Активные связи <; оренбургскими социал-демократами поддерживали после разгрома организации РСДРП в августе 1907 г.' местные эсеры [52]. Следует отметить, что социалисты-революционеры, как правило, не делили 'сдеков на большевиков и меньшевиков. Так, на Златоустовской окружной конференции ПОР в августе 1907 г. по вопросу о сотрудни с РСДРП 10 голосов было отдано за техническое соглашение
с партией в целом и только 2 - ва связи исключительно с большевиками [53].
К сотрудничеству социалистов толкало ослабление их организаций в ходе правительственных репрессий. В донесении начальнику Пермского губернского жандармского управления в начале 1909 г. сообщалось, что "так как с.-р. в Екатеринбурге и ранее были слабы, а после ликвидации им самостоятельно работать трудно, то они находятся в сношениях с с.-д." [54]
В последующие годы межпартийная кооперация наиболее явно проявлялась в избирательной кампании в IV Государственную думу. В Ижевском завесе социал-демократы и эсеры на совместном собрании в июле 1912 г. обсуждали вопросы о предвыборной работе и о заключении блока на выборах, который, однако, не удалось создать [55]. Блок социал-демократов с эсерами в Вятской губернии сложился позднее - уже на губернском съезде уполномоченных-, в связи с деятельной агитацией со стороны монархистов и кадетов. В Екатеринбурге в 1912 г.' сложился блок левых - народников и социал-демократов [56]. Связи поддерживались и позднее. Правда, из-за развала организаций это были контакты между отдельными представителями РСДРП и ПОР и осколками бывших организаций, а эффективное сотрудничество было невозможным. Об этом свидетельствует уже упоминавшееся собрание вятских эсдеков и эсеров в феврале 1913 г. для срыва торжеств по случаю 300-летия царствования Дома Романовых (671.
Вместе с тем срйзу же после раскола Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров наметилось довольно жесткое противостояние и активная борьба за массы. В августе 1903 г., после того как. Зочий кружок в Уфе принял решение по