Робертс: Я хотел бы привести вам еще один пример. Это документ ПС-2610.
Милорд, он в маленькой документальной книге 7а, страница 23, немецкая маленькая книга страница 41.
Теперь я хочу, чтобы вы заметили, Свидетель, этот единственный документ на который я опираюсь, который не является одним из ваших захваченных показательных немецких документов. Этот документ является отчетом из отдела военного прокурора армии США. Здесь говорится о пятнадцати американских военнослужащих, расстрелянных согласно этому приказу. Если вы посмотрите на вторую страницу:
«В ночь на 22 марта 1944, 2 офицера и 13 призывников особого разведывательного батальона армии Соединенных Штатов выгрузились с одной из лодок флота Соединенных Штатов на итальянском побережье возле Стационе де Фрамура. Все 15 человек являлись военнослужащими армии Соединенных Штатов и находились на военной службе Соединенных Штатов. Когда они высадились они были по уставу одеты в форму армии Соединенных Штатов и не имели гражданской одежды. Их задачей было уничтожение железнодорожного туннеля по основному пути между ла Специя и Генуей. Эта железнодорожная линия использовалась германскими силами для снабжения своих боевых подразделений у Кассино и берегового плацдарма Анцио фронтов.
Это было хорошей военной целью, тот тоннель, не так ли?
Йодль: Да, военная цель, абсолютно.
Робертс: И всех 15 человек расстреляли из-за приказа, который вы рассылали…
Йодль: Я не понял. Приказа который — который я рассылал; да.
Робертс: Который вы разослали 19-го октября. Вы разослали дополнительный приказ к приказу фюрера, к последнему параграфу которого, я думаю, вы испытывали отвращение.
Йодль: Более правильно говорить «который вы должны были рассылать».
Робертс: Я сейчас подниму этот вопрос. Я не согласен. Я не должен с вами спорить, но должен задать некоторые вопросы.
Генерал Достлер[2676], который приказал расстрелять этих людей, он сам, поймите, также был расстрелян по приговору военно-полевого суда.
Я собираюсь теперь перейти от приказа коммандос…
Йодль: Могу я сказать, что-нибудь об этом документе?
Робертс: Да, всё что хотите.
Йодль: Я никогда ничего не слышал об этом случае. По крайней мере, я не помню о нем. Насколько мне известно, он никогда не появлялся в коммюнике вооруженных сил, потому что генерал Достлер не докладывал об инциденте, своему командиру, Кессельрингу, который смог бы добиться, и мог добиваться, иного развития данного дела.
Робертс: Почему вы говорите, что вы должны были рассылать данный приказ? Никто не может, принудить другого рассылать приказ об убийстве, пока он этого не сделает.
Йодль: Я подробно объяснял, что данный приказ не мог быть просто интерпретирован как приказ об убийстве, но что самые серьезные и оправданные сомнения могли возникнуть относительно международного права и относительно справедливости приказа. В любом случае, вам следует полностью учитывать такую деликатную ситуацию, потому что даже сейчас, при моём положении здесь, я не могу сказать и не могу сделать, как я хочу, о том, что я испытал за эти 5 ½ лет.
Робертс: Вы отказывались. Вы могли сказать, остальным генералам, могли сказать, не так ли: «Мы достойные офицеры. Мы не опубликуем и не примем таких приказов»?
Йодль: Разумеется, в иных обстоятельствах это бы могло быть возможно, первое, если бы тогда у меня не было конфликта с фюрером, и во-вторых, если бы британское военное министерство упростило бы мою задачу. Однако, данные события и заявления сделанные британцами 2-го сентября вызвали у фюрера ярость, против которой я был бессилен. Сколько бы я не пытался сопротивляться, так как сам документ лучшее доказательство, потому что угроза наказания и подробное оправдание него были направлены против меня лично.
Председательствующий: Господин Робертс, было бы подходящее время для перерыва?
(Объявлен перерыв)
Робертс: Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно депортации евреев из Дании. Пожалуйста, вы посмотрите на новый экземпляр, Д-547, который я приобщаю как Великобритания-488. Этот документ был адресован в оперативный штаб вооруженных сил командующего в Дании и датирован 20 сентября 1943 г. Это до телетайпа, который представлялся два дня назад:
«Фюрер в принципе согласился с телеграммой Беста[2677] о том, что еврейская проблема в Дании будет в скором времени разрешена путем депортации.
«Осуществление этого мероприятия следует провести в то время, пока ещё существует военное положение. Нельзя точно установить, имеются ли достаточные полицейские силы для ареста евреев и их семей. Общее число евреев достигает примерно 6000 человек, из которых большинство проживает в Копенгагене. Для армии проведение этого мероприятия явилось бы тяжелой нагрузкой…
«Я полагаю, что результаты депортации будут весьма чувствительны…
«Выпуску военной промышленности будет нанесен ущерб. Необходимо будет примириться со значительными неполадками».
Здесь на обороте имеется ваше замечание:
«Мне ничего об этом неизвестно. Если командующим армией в Дании должно было быть проведено какое-либо политическое мероприятие, то высшее командование вооруженных сил должно получить об этом сведения через министерство иностранных дел».
Соответствует ли это действительности?
Йодль: Да. Я сейчас не могу вспомнить об этом документе, однако это замечание действительно было сделано мной, и это доказывает то, что я до сих пор не знал, что, очевидно, этот вопрос обсуждался в Дании несколькими днями раньше и командующий войсками в Дании возражал
против этого. После этого я написал: «Я ничего об этом не знаю, это политическое мероприятие. Если политическое мероприятие должно проводиться в Дании, то министерству иностранных дел следует сообщить
нам об этом».
Робертс: Я пропускаю один или два незначительных документа. Прошу вас обратиться к документу, датированному 1 октября 1943 г. — пятому или шестому документу в деле вашей светлости, номер Д-547, датированный 1 октября 1943. Этот документ адресован из Дании высшему командованию германских вооруженных сил. Я цитирую:
«Уполномоченный Рейха в Дании сделал следующий доклад министру иностранных дел Рейха:
«1. Арест евреев будет проведен 8 ночь с 1 на 2 октября. Из Зееланда их вывезут на пароходах.
«2. Если я не получу указаний противоположного характера, я не намерен сообщать об этом мероприятии против евреев ни по радио, ни в печати.
«3. Я намереваюсь оставить собственность эвакуированных евреев нетронутой для того, чтобы захват этой собственности не мог быть вменен нам в вину в качестве причины или одной из причин, вызвавших подобные действия».
Далее вы, то есть автор, говорите об обратной стороне этих действий, и затем ставится один вопрос: «Известно ли рейхсфюреру СС?» Ответ гласит: «Рейхсфюрер СС об этом осведомлен и выражает свое согласие». Затем идет приписка, сделанная от руки почерком Йодля: «фюрер согласен». Это ваш почерк?
Йодль: Да, это мой почерк, но это замечание относится лишь к освобождению интернированных датских солдат.
Робертс: Хорошо, я понимаю.
Йодль: И затем в этом документе важно еще и то, что командующий в Дании пишет, что он намерен «оставить нетронутым имущество эвакуированных евреев». Он сказал:
«…я намерен оставить нетронутым имущество эвакуированных евреев…»
Он в то время имел исполнительную власть.
Робертс: Следующий документ, датированный 2 октября 1943 г. адресованный оперативному штабу руководства вооруженных сил из Дании. Я цитирую:
«Мероприятие в отношении евреев было проведено германской полицией в ночь с 1 на 2 октября без всяких инцидентов».
И затем последний документ, датированный 3 октября 1943, в оперативный штаб ОКВ:
«Согласно заявлению уполномоченного Рейха, рейхсфюрер СС приказал, чтобы только рейхсфюрер СС как лицо, приказавшее еврейскую акцию получил точные цифры об арестах.
«Следовательно, уполномоченный, не дал цифр командующему германскими войсками в Дании. 232 еврея были переданы полиции через сборные пункты сторожевым батальоном Копенгагена».
Чем являлся сторожевой батальон Копенгагена?
Йодль: Я не могу этого сейчас сказать; я не знаю, как это осуществлялось. Это могло быть подразделение полиции; могло быть армейское; я не могу сказать с уверенностью. В любом случае, это было подразделение, которое использовалось только для сторожевой службы. Но интересно то, что я записал: «Данный вопрос нам совершенно безразличен», что подтверждает, что я не был заинтересован в деле, и отказался как-либо в нём участвовать.
Роберт: Да, я понял. Прежде всего, вы сказали, что сторожевой батальон мог не быть частью Вермахта. Вы…
Йодль: Это не точно. Я не желаю оспаривать принадлежность. В армии также были сторожевые батальоны, но равно и в полиции могло быть сторожевое подразделение. Я не могу сказать это точно, но генерал фон Ханнекен[2678] должен иметь информацию об этом.
Робертс: Но вы же были «достойными немецкими солдатами», что вы вчера упоминали, которых призывали, сгонят евреев в паутину СС?
Йодль: Нет здесь говорится: «…осуществляются полицией» и мне не кажется, что какое-либо подразделение Вермахта занималось депортацией евреев. Мне так не кажется; Вермахт отвергал такое.
Робертс: Грязную работу, не так ли?
Йодль: Мне не кажется, что это происходило; мне так не кажется.
Робертс: Затем идет приписка, сделанная вашей рукой: «Это нам совершенно безразлично». Вам было совершенно безразлично, сколько евреев было вывезено; это вас совершенно не интересовало?
Йодль: Я не хотел этого сказать. Однако это доказывает, что это было политическое мероприятие, с которым я не имел ничего общего. Я надеюсь, моё отношение к еврейскому вопросу, было чётко разъяснено.
Робертс: Евреев отправляли в Аушвиц[2679]?
Йодль: Нет. Французское обвинение читало это здесь; этих евреев о которых мы сейчас говорили передавали в Терезиенштадт[2680]; несколько пожилых людей умерло там, но со всеми обращались хорошо, и они получили одежду и продовольствие. У меня была такая же информация и данный документ датского правительства это подтверждает.
Робертс: Вы в это верите, не так ли?
Йодль: Да, мне так кажется, потому что датское правительство тут это подтверждает; в этом суде это подтверждалось самим обвинением.
Робертс: Я хотел бы теперь перейти к другой теме — к вопросу насильственного труда. Говорили ли вы в своей речи — вы посмотрите на запись вашей речи, страницы 38 и 39, и это страница 298 документальной книги 7, большой, параграф, который начинается на странице 38 копии свидетеля. Там есть отрывок; Я думаю, этот лист озаглавлен «38». Я надеюсь вы смогли найти его.
«Эта проблема недостатка рабочей силы привела к мысли о более тщательном использовании рабочей силы, имеющейся на оккупированных нами территориях. Понятия о правильном или неправильном смешались. Я считаю, что в отношении рабочей силы было сделано все, что могло быть сделано. И там, где этого еще не было сделано, по всей вероятности, в политическом отношении казалось более выгодным не прибегать к насильственным мерам для того, чтобы такой ценой установить порядок и добиться экономических успехов. Однако, по моему мнению, уже пришло время предпринять подобные шаги в Дании, Голландии, Франции и Бельгии со всей энергией и решительностью, не останавливаясь ни перед чем, делая это также и для того, чтобы заставить тысячи бездельников работать по возведению укреплений, то есть на работе, являющейся сейчас более важной, чем что бы то ни было. Необходимые в этой связи приказы уже были отданы».
Вы об этом помните?
Йодль: То, что я составил однажды такой проект, в этом не может быть сомнений.
Робертс: И что же?
Йодль: Однако это не является доказательством того, что я это сказал.
Робертс: Но были ли отданы необходимые приказы о том, чтобы гражданское население оккупированных территорий работало по возведению немецких укреплений?
Йодль: В большинстве стран был издан закон о трудовой повинности. Вы, возможно, этого не знаете, но в Дании, Голландии, а также в Бельгии местные фирмы, которые сами доставали себе рабочих, которые им были положены по закону, сами производили работы на строительстве этих укреплений и население этих районов особо радовалось этому, потому что укрепляя своё побережье, они удостоверялись, что вторжение не случиться у них по-соседству. И, конечно, они были сильно заинтересованы в предотвращении вторжения, которое как они знали уничтожить всё. Хотя это звучит удивительно, местные жители работали на этих укреплениях, некоторые из них с величайшим энтузиазмом. Это факт.
Робертс: Нет, я вас не останавливаю. Но ведь были же отданы необходимые приказы — об этом идет речь в последнем предложении — заставлять этих людей, насильно заставлять их, если они не хотели, работать на строительстве оборонительных укреплений. Я не говорю о людях, которые соглашались, а о тех, которые отказывались.
Йодль: Я понял. Я не знаю деталей этих событий, поскольку я не занимался этими вопросами. Однако я знал, что в оккупированных странах были введены законы о трудовой повинности.
Робертс: Очень хорошо. Я оставлю это, если вы сказали всё, что хотели сказать. Теперь взгляните, пожалуйста, на новый документ — ПС-1383, который я приобщаю как Великобритания-489. Это отчет об обсуждении текущей военной обстановки от 12 декабря 1942 г. Страницы 65 и 66, слова Иодля:
«Военный командующий во Франции докладывает; число французских рабочих, вывезенных в империю, начиная с 1 июня, превысило сейчас 220 тысяч. По грубому подсчету, в Берлине сейчас имеется 100 тысяч рабочих-специалистов».
Скажите, установили ли вы, сколько человек из этих 220 тысяч прибыли добровольно?
Йодль: Я не могу это сказать. Здесь я лишь прочитал выдержку из донесения, которое было приложено к отчету об обстановке во Франции. Этот крупномасштабный обмен между военнопленными и рабочими уже был в действии и подробно описывался Заукелем.
Робертс: Я перейду к следующему вопросу. Я хочу задать вам всего два вопроса относительно Шталага Люфт-3[2681] в Сагане.
Вы вчера показали, что после случая расстрела, происшедшего в Сагане, вы больше не считали Гитлера «гуманным». Вы говорили это?
Йодль: Я уже сказал вчера, что в тот момент у меня было впечатление, что он отступает от всех человеческих понятий права.
Робертс: Вы думали, что он был гуманным до марта 1944?
Йодль: До того времени, я лично не знал ни о какой акции, которую нельзя было законно оправдать, по крайней мере международным правом. Все его предыдущие приказы, насколько мне известно, могли быть оправданы неким образом. Они являлись репрессалиями. Но данный акт не являлся репрессалией.
Робертс: Согласитесь ли вы со мной — я не употребляю слишком сильного выражения, — что расстрел этих пятидесяти летчиков являлся типичным убийством?
Йодль: Я вполне с вами согласен, я считаю это явным убийством.
Робертс: Как могли достойные генералы идти на службу к убийце с неустанной верностью?
Йодль: Я не служил с неустанной верностью после этого события, но я делал всё в своей власти, чтобы избежать дальнейшей несправедливости.
Робертс: Теперь я перехожу к другому вопросу, к вопросу о разрушениях, произведенных в Норвегии. Это документ ПС-754. Его ещё не приобщали. Я приобщаю его как Великобритания-490. Этот документ подписан вами, не так ли?
Йодль: Этот документ давно известен мне, и он подписан мною.
Робертс: Хорошо. Он датирован 28 октября 1944 г. и исходит из вашего штаба. Этот документ был направлен верховному командованию армии, главнокомандующему войсками в Норвегии, рейхскомиссару в Норвегии, а также командованию флота.
«Ввиду того что население Северной Норвегии не желало эвакуироваться добровольно, фюрер согласился с предложениями, выдвинутыми уполномоченным, и приказал, чтобы все норвежское население к востоку от фиорда Линген было эвакуировано силой в интересах их собственной безопасности и что все их жилища должны быть сожжены дотла.
«Командующий войск в Северной Финляндии несет ответственность за безусловное выполнение приказа фюрера. Только таким путем можно предотвратить то, чтобы русские со своими сильными войсками не использовали эти жилища, а также при помощи людей, знакомых с местностью, не преследовали нас во время наших отступательных операций зимой, через значительный промежуток времени не появились бы неподалеку от наших позиций в Лингене. В данном случае не должно иметь места никакого сочувствия к гражданскому населению».
Линген находится на крайнем севере Норвегии, на западном побережье, не так ли?
Йодль: Нет, на северном побережье. Этот город расположен там, где Финляндия ближе всего соприкасается с полярным побережьем и до Норвегии остается совсем небольшое пространство.
Робертс: Этот приказ был выполнен, о чем можно судить на основании норвежского отчета, документ СК-79, который Трибунал найдёт как последний документ в маленькой книге, 7а, страница 26 норвежского доклада, внизу страницы, страница 26:
«В результате продвижения русских войск и отступления германской армии немцы в октябре — ноябре 1944 года стали впервые в Норвегии применять политику «выжженной земли». Были изданы приказы о том, что гражданское население должно эвакуироваться, а все жилища, транспортные средства и другие сооружения должны быть уничтожены. В результате этого было разрушено 30 тысяч домов, помимо того нанесен ущерб 12 тысячам мелких строений, выразившийся в сумме 176 миллионов крон».
И затем, для фотографий, для Трибунал перевернет на страницы 62 и 63; 62 это копия немецкого приказа и 63 это фотография руин рыболовецкой деревни.
Свидетель, это был жестокий приказ, не так ли?
Йодль: Нет не так. Я хочу сделать несколько пояснительных замечаний об этом. Типично, так как я всегда говорил, данного приказа требовал от фюрера рейхскомиссар Тербовен[2682]; а не солдаты, вопреки воле которых он был.
Во-вторых, данный приказ не осуществлялся, потому что иначе города Киркенес, Хаммерфест и Альта сегодня больше бы не существовали. Всё это города к востоку от фиорда Линген. На практике данный приказ смягчался нашими войсками по согласованию со мной, и в разговорах с моим братом, который командовал в том регионе — и кого я хотел вызвать в качестве свидетеля, поскольку я ожидал представления данного документа — это смягчалось до такой степени, что фактически, уничтожалось только необходимое с военной точки зрения и то, что могло быть оправданным согласно статье 23 Гаагских правил сухопутной войны. Иначе, ни одного города или дома не осталось бы сегодня в северной Норвегии; и если вы поедите туда, вы увидите, что эти города всё еще стоят и не уничтожены.
Командующий вооруженными силами в Норвегии сильно протестовал против такого отношения Тербовена и я повторял эти возражения фюреру в похожих терминах, но вместе с тем он требовал, чтобы данные приказ отдан. Мы, следуя своим гуманистическим сантиментам, выполняли этот приказ лишь в той части, в которой это было необходимо с военной точки зрения. Таковы факты.
Робертс: Я думаю, вы говорили, когда вас допрашивали, что ваш брат жаловался об этом приказе, не так ли?
Йодль: Да, вполне, он был в ярости от него.
Робертс: Очень хорошо. Теперь я собираюсь перейти к двум документам относительно обращения с норвежским гражданским населением.
Они находятся в вашей документальной книге 1, страницы 99 и 100 — что же, они начались на странице 98. Данные правила о поведении при оккупации Дании и Норвегии. И они являлись инструкциями войскам по обращению с жителями вежливо и хорошему и поведению себя с тактом. Это правильно, разве нет?
Йодль: Да, это правильно.
Робертс: И им следовало говорить, что они вступали в Норвегию для защиты страны и безопасности их жителей. Кажется это на странице 99. Это скорее эвфемистическое описание внезапного вторжения без объявления войны, не так ли?
Йодль: Да, но сначала она осуществлялась в честной мирной манере в целом.
Робертс: С вашей точки зрения?
Йодль: Нет, также с точки зрения норвежцев. Наиболее экстраординарные вещи…
Робертс: Что же, вам известно, мы видели — мы могли увидеть в докладе норвежского правительства фотографа после фотографирования этих городов и деревнях разбомбленных до руин. Это являлось вашей идеей образцовой оккупации?
Йодль: То что было разбомблено в день высадки вряд ли стоит упоминать; всего лишь несколько береговых батарей и несколько укреплений, но не городов. Деревни уничтожались позднее в битве с английской бригадой у Домбаса и Лиллехаммера, но ничего не уничтожалось, когда страна была впервые оккупирована. Тогда норвежцы только стояли на своих причалах, с руками в карманах и наблюдали с большим интересом.
Робертс: Свидетель, и естественно, если бы вы смогли высадиться без сопротивления и оккупировать страну без сопротивления, так было бы для ваш лучше? Это очевидно, не так ли?
Йодль: Да, несомненно; это было бы даже лучше; и с норвежцами точно бы обращались лучше во время оккупации, если бы Тербовен не пришёл.
Робертс: Итак, я хочу, чтобы вы посмотрели на часть этого документа, которая, вполне уместно, конечно, не зачитывалась.
Это приложение 6, которая будем частью, милорд, я полагаю, экземпляра АЙ-14, номер, который были присвоен документ, когда он приобщался в ходе основного допроса. Но я передаю Трибуналу, копии приложения 5, потому что оно не появилось в документальной книге Йодля.
(Обращаясь к подсудимому)
Что же, теперь, приложением 5, я могу описать сказку с печальным концом документа:
«Руководящие принципы по отношению войск в оккупированных районах».
«Только» — я не читаю несколько первых параграфов — «Только в случае оказания гражданским населением сопротивления или враждебного поведения могут осуществляться следующие решения:
«1) Если гражданское население оказывает сопротивление или если имеется угроза нападений, следует принципиально использовать арест, заложников. Заложников следует арестовывать только по приказам командира полка или командира равного ранга.
«При размещении и питании заложников следует помнить, что они задержаны не за преступления. Заложники и население информируются о том, что заложники будут расстреляны при любой враждебной акции. Предшествующее санкционирование командиром дивизии сохраняется…»
Затем:
«Вооруженное сопротивление гражданского населения следует сокрушать силой оружия»
Последнее предложение на этой странице:
«Смертная казнь налагается за насилие любого рода против германских вооруженных сил. Немедленные суды будут проводиться военно-полевом суде. Командир полка, может назначать военно-полевой суд, включающий одного капитана, одного сержанта, одного капрала, понятых, готовить приговор в письменно виде. Вердиктом будет смертная казнь при наличии вины, иначе оправдывать. Приговор будет исполняться непосредственно после утверждения приговора командиром полка.
«Следующее рассматривается актами насилия: саботаж, уничтожение наших линий связи, перерезание телефонных проводов, разрушения, и т. д.
Немного резко, не так ли? Только смертная казнь?
Йодль: Инструкции, являлись, слово в слово соответствующими нашим директивам, которые во время мира, были изложены группой экспертов по международному праву в сотрудничестве с министерством иностранных дел и немецкими профессорами международного права. Было бы лучше, если эти, наши военные инструкции, наши военно-полевые процедуры были изложены до начала войны, которым следовали бы повсеместно. Наши официальные директивы излагались по вопросу заложников с точки зрения международного права, и нет сомнения, что согласно международному праву применимому к 1939, взятие заложников допускалось.
Робертс: Я предложу вам, так как вы затронули положение, что нигде в международном праве вы не найдете легализации расстрела заложников.
Йодль: Тогда это чётко не запрещалось никаким международным правом. Мне кажется это открытый вопрос. В нашей директиве, даже в справочнике по тактике, концепция взятия заложников излагалась годами.
Робертс: Это могло быть так, и я не хочу спорить с вами об этом. Я предложу вам, что Гаагские правила защищают жизни гражданских в оккупированных странах, до тех пока они не совершают преступления, конечно, и также запрещают коллективное наказание невиновных.
Если вы больше не хотите говорить об этом — я не хочу останавливать вас если вы так сделаете.
Йодль: Я могу лишь подытожить и сказать, что каждое слово здесь соответствует директивам применимым в германской армии и эти директивы не являлись незаконными. Но можно спорить об этой проблеме с экспертами по международному праву.
Робертс: Очень хорошо. Итак, вы посмотрите на один другой документ касающийся Норвегии? Это Д-582.
Милорд, это новый документ, и я приобщаю его как Великобритания — 491.
(Обращаясь к подсудимому)
Это тот документ, который исходил из вашего ведомства?
Йодль: Да. Он исходил от оперативного штаба вооруженных сил, сектора квартирмейстера.
Робертс: Он вам известен или нет?
Йодль: Я не могу его вспомнить, но на нём есть мои некоторые пометки, и я несомненно видел документ.
Робертс: О, да. Свидетель, где эти пометки?
Йодль: Они на обратной стороне сообщения телетайпом.
Робертс: О, я понял, что вы имеете в виду, да. Что же, рассмотрим прежде всего — я забыл, что вам дали более чем один документ. Вы возьмёте прежде всего документ датированный 2-м февраля 1945? Я думаю он вверху.
Йодль: На документе нет моих замечаний, а значит я не могу сказать точно, что её видел.
Робертс: Просто взгляните на него и расскажите мне видели ли вы его.
Йодль: Я не думаю, что это видел — я не вспоминаю, чтобы когда-либо читал его.
Робертс: Что же, тогда, я не думаю, что будет правильным перекрестно допрашивать вас об этом документе.