— По крайней мере, у нас есть вода, еда и оружие, — рассуждал Райнард, пока мы шагали к руинам. Больше нам идти было некуда. — Клинок я взял в бою и не собираюсь никому отдавать.
— Я не виновата в гибели их сына, — твердила я, почти не слыша, что он говорит. — Не виновата.
Перед глазами стояла горестная картина, а в ушах звучали слова Соны. Белая ведьма — вот кем я была. Вот — цена той силы, которой я упивалась.
— Ис! — Я не сразу поняла, что Рай трясёт меня за плечи. — Да очнись же! Ты не виновата. Никто не виноват. В этих местах часто бывают оползни. Джумар об этом знал. И знаешь, никто не просил его брать сына в опасное место.
— Если бы не я, он бы так не спешил. Мы бы встали в другом месте…
— Не ты уговаривала его поскорее разбить лагерь! Иса, родная! Джумар с Соной водят караваны пятнадцать лет. Они не встанут в дурном месте из-за каких-то путников. Здесь их дом. Ты не виновата.
«А где теперь наш дом?» — вопрос замер у меня на губах.
Небо на востоке посветлело, но перед глазами от усталости плясали пятна. Ноги налились свинцом. Но нечего было и мечтать, что у оазиса удастся отдохнуть.
— Как нас встретят в развалинах?.. — пробормотала я.
— Явно не как обретённую родню, — усмехнулся Райнард.
Мы не успели переодеться. Всё, что было на нас, дали караванщики, и издали нас было не отличить от орзорумцев. Можно было представить, как обрадуются жители руин тем, с кем годами спорили за воду! Идти туда было верной гибелью, но к Драконьим отрогам — ещё хуже. Гонец Джумара наверняка принёс туда весть о белой ведьме, приносящей гибель. Здесь хотя бы убьют быстро, там же — забьют камнями или привяжут к горячему коню и погонят его в пески.
— Пойдём к оазису не сразу, — подумав, сказал Рай. — Укроемся на денёк на краю руин, подальше от людей. Заодно осмотримся.
— Если мы заговорим по-ладенски, нас не тронут, — неуверенно проговорила я. — Они же торговали с Ладеной много веков, да и сейчас между нашими народами нет войны.
— Не тронут, — хмыкнул Райнард. — Просто уложат стрелой в спину раньше, чем успеем открыть рот. Прости, Ис. Не хотел тебя напугать.
Я дёрнула плечом. Изнеженная прицесса Исабель осталась в Ладене. Я же не боялась уже ничего. Только устала до того, что мир перед глазами расплывался и мерк, несмотря на разгорающийся над горизонтом рассвет.
Когда мы добрались до развалин, я едва переставляла ноги. Райнард подвёл, вернее, подтащил меня к клочку тени:
— Не высовывайся на солнце и не уходи никуда! Я быстро осмотрюсь и вернусь. Если что, зови. Я недалеко.
Он уходил, шатаясь; рукав пропитался кровью, накидка прилипла к взмокшей спине.
— Рай, подожди! — окликнула я. — Дай хоть раны тебе перевяжу!
Он только махнул здоровой рукой и скрылся за полуобрушенной колонной.
Мы оказались в том же положении, как в первый день изгнания — скудные запасы еды и воды и враги вокруг. И всё из-за меня! Я закрыла руками лицо и разрыдалась.
Я погубила Фаида, разорила Джумара, Сону и вверившихся им людей. Гибель Карима тоже на моей совести, пусть он и был подлецом. А Райнард! Все его беды — из-за меня, иначе не было бы той ужасной ссоры с Трэвисом! А Трэвис давно бы выбрал бы подходящую невесту.
Отирая слёзы, я ощутила шершавую кожу на висках и разрыдалась с новой силой. Быть может, оттого нас и записали детьми покойных ван Дейлей, что никто не хотел связываться с такой, как я? Ни одна семья не приняла змеиную девку и её брата-выродка.
Осознание пронзило стрелой: что если та, кто спасла нас из огня, тоже спешила избавиться от «белой ведьмы»? Надеялась отвести беду, подкинув проклятую девчонку к ладенским воротам? А Рай, как всегда, последовал за мной… И вот я почти погубила и его! Как всех, с кем сводила меня жизнь.
Веки опухли от слёз и отяжелели от усталости. Я плавала между сном и явью, и в меркнущем сознании всё яснее вырисовывалось: я недостойна жить. Сейчас я встану и пойду к оазису. Одна. Пусть меня убьют, зато не погибнет никто другой.
***
Когда я открыла глаза, солнце стояло высоко. Его лучи заливали пески, насколько хватало глаз. Тени съёжились. Я поднялась, преодолевая отчаянную ломоту в теле, и огляделась. Райнарда не было. Холодея, я взглянула на солнце — с рассвета прошло не меньше трёх часов.
Нельзя было отпускать Рая одного — раненого, после бессонной ночи, да ещё без воды! Жалость к себе отступила мгновенно. Тоже мне, выдумала сидеть и рыдать! Рай мог попасться бактран или кочевникам, что шли за караваном. Мог потерять сознание и сейчас умирать на палящем солнце. Мог наступить на скорпиона или другую ядовитую тварь. Я глотнула из меха, чудом не осушив его, подобрала наши полегчавшие запасы и побежала по следам на песке.
Я шла по древней колоннаде. По обе стороны высились колонны, украшенные цветной мозаикой. Мозаика проглядывала и под тонким слоем песка — отпечатки ног Райнарда обнажили её, но у меня не было ни сил, ни желания разглядывать искусные узоры.
Следы вели к полузасыпанной песком лестнице и вниз к колодцу. В памяти вихрем пронеслись истории о скелетах, что нередко находили в пересохших источниках. Не чуя под собой ног, я сбежала вниз, чудом не увязнув в песке, и бессильно упала на колени, опёршись о каменный край. Колодец был пуст. Райнард не нашёл там свою смерть, но и на воду не стоило рассчитывать. Я снова глотнула из меха и сердито заткнула его пробкой. Больше я не прикоснусь к воде.
Я находилась в небольшом внутреннем дворике. За наносами песка угадывались изящные решётки и чаши пристенных фонтанов. Следы вели дальше, к узкой калитке. Я протиснулась между её покосившимися опорами и отпрянула: на песке лежал драконий скелет.
Впрочем, выбеленный солнцем остов напугал меня ненадолго. Над ним хорошо поработали охотники за драконьей костью: черепа не было, лап тоже, недоставало половины хвоста. Над песком возвышался позвоночник с рёбрами, и те вскорости растащат по ладенским и орзорумским мастерским.
Песок вокруг был истоптан, разворочен колёсами повозок и волокушами. Я обошла скелет кругом, надеясь найти следы Рая на той стороне. У стены были сложены лопаты и заступы, и раньше, чем я я поняла, что это значит, за спиной хрустнул песок. Я резко обернулась и встретила взгляд двух пар глаз из-под цветных платков.
Узнать в незваных гостях кочевников было легко: загорелые дочерна лица, золотые кольца в ушах. Верно, они пришли поживиться драгоценной костью, а нашли меня.
Удивление и похоть сменили друг друга на их лицах за мгновение. Мужчины легко перемахнули через низкую стену и двинулись ко мне. Я повернулась и бросилась обратно к лестнице.
Я мчалась по колоннаде, и бешеному перестуку сердца вторили шаги за спиной. Сандалии потерялись, следом упало головное покрывало. Воздух жёг лёгкие как огнём. Я бежала, сколько хватало сил, а когда ноги подкосились, метнулась за колонну и осела там, пытаясь отдышаться и не потерять сознание.
Перед глазами постепенно прояснялось. Сзади как будто было тихо. Я осторожно выглянула из-за колонны — никого.
Мне удалось оторваться от преследователей, но следы Райнарда я тоже потеряла. Потеряла я и припасы. Даже не могла вспомнить, в какой момент выронила мешок и бутыль.
Всхлипнув, я побрела по галерее, оглядываясь и прислушиваясь. Вот же дура! Сначала отпустила Рая одного, а теперь едва не пропала сама! И воду потеряла!
Галерея здесь поднималась высоко на мощной насыпи. Оазис и руины были видны, как на ладони. Выбившись из сил, я прислонилась к колонне, рассеянно глядя вниз. Пятно озера, ленточка узкой речки, бледная зелень посевов. От слабости и отчаяния взгляд блуждал, ни на чём не задерживаясь. Жёлтая россыпь руин. Тёмные фигурки людей. Горы на горизонте и крылатые тени над ними
— Драконы!
— Копья к бою!
Я стою меж двух колонн и, как завороженная, смотрю вниз.
Стиснув зубы, я побрела по галерее, глядя под ноги. Под ногами сплетался и расходился диковинный узор. Я должна найти Рая.
— Иса!
Кто-то дёргает меня за руку. Конечно, Рай. Я падаю на каменный пол, ощущаю ладонью мелкие квадратики мозаики. Поднимаюсь, и мы бежим между двух рядов колонн. Отсчитываем пятую плиту после чёрной колонны…
Среди выложенных голубой и жёлтой мозаикой, эта колонна казалась обгоревшей. Но, приложив ладонь к нагретому камню, я не испачкала ладонь. Чёрный камень переливался матовым блеском. Я шла дальше, бездумно отсчитывая плитки. Четыре, пять…
...и прыгаем на неё всем своим детским весом.
Под ногами разверзлась пустота, и я полетела вниз.
Выдох. Мы спасены.
***
— Рай!
Подземные коридоры отзывались эхом. Сперва я бросилась на ответный зов, но больше не обманывалась.
— Рай!
Под ногами лежали каменные плиты — то ровные, то вставшие дыбом. Падая, я чудом не разбилась, только ушибла колено и рассадила локоть. Я шла в густом полумраке, ведя одной рукой по стене. Если в подземелье был кто-то ещё — мне было всё равно.
— Рай!!
— Ис!
Коридоры обманывали, отзывались эхом, повторяли мои шаги. Я понятия не имела, в каком направлении иду, знала одно — если сяду отдохнуть, больше не встану.
— Ис!
— Рай!
Я всё-таки остановилась и устало прислонилась к стене. В голове гудело от шагов и голосов, многократно усиленных каменным лабиринтом.
— Ис!
Шум в ушах нарастал, рассыпался на дробь шагов. Я тряхнула головой: звук не исчез, только приближался. Я ещё раз позвала, негромко, ни на что не надеясь, и в сумраке соткалась знакомая фигура.
— Ис, милая, я здесь.
Рай прижимал меня к себе, гладил по волосам и спине, что-то шептал.
— Это правда ты? Как ты здесь оказался?
— Зашёл проверить источник, а дверь заклинило.
— Какой источник? Какую дверь?
— Ты совсем ничего не помнишь? А, демоны с ним! Идём.
— Куда?
— В безопасное место. Всё хорошо, Ис. Сейчас мы отдохнём.
В небольшом зале, куда вывел меня Рай, было чуть светлее. Тьма вокруг посерела, обозначив круглую каменную чашу, куда капала вода. Мы вдоволь напились и умылись.
— Здесь есть укромный уголок, где можно выспаться, — Рай подвёл меня к небольшой нише, где только-только уместиться двоим. — Не бойся. Эта часть руин необитаема, нас никто не потревожит.
— Ты что, успел всё здесь обойти? — протянула я, со стоном опускаясь на расстеленную Раем. — Я видела наверху охотников за драконьей костью. Не хотелось бы, чтобы они забрались сюда.
— Они тебя обидели?
— Не успели. Я убежала и скрылась через тайный ход... я думала, это просто сны!
— Нет, Ис. Мы здесь выросли. Я помню, как прятался когда-то в этих коридорах. Воображал, будто сторожу дракона.
— А я не помню, — устало призналась я.
— Ещё бы, — Рай негромко усмехнулся. — Ты-то пропадала на кухне! Исследовала, как незаметно пробраться в кладовую и добывала секретные кульки со сладостями.
— И кухню никакую не помню, — я вытянула натёртые ноги и прикрыла глаза. — Почему ты раньше мне не рассказал?
— А ты бы выслушала? К тому же я ни в чём не был уверен. Тоже думал, что это сны. Я понял всё, только когда ты не нашла нас в книге ван Дейлей. А теперь спи. Завтра всё здесь осмотрим и поговорим.
Укутал меня полами накидки и нежно, почти невесомо запечатлел на моём виске поцелуй.
***
— Рай, не подходи!
Оскаленная пасть, когтистые лапы, колючий хвост. Рай упрямо протягивает руку, тварь бросается,и прутья клетки натужно трещат.
— Райнард, немедленно отойди.
Сегодня заботливый голос звучит властно. Даже Рай слушается. Отходит, не сводя глаз с крылатой твари.
— Осторожнее, Новая надежда, — вторит другой голос, густой, мягкий. — И зачем нам такая злобная тварь?
— Мы запустим новое колесо на Жемчужных водопадах, Тиррен. Город растёт, воды нужно всё больше.
— Не нравится мне это. — Второй голос «хмурится», я слышу. — Хватит ли у вас сил, госпожа?
— Сомневаешься во мне, Тиррен?
Первый голос звенит насмешкой. Что-то происходит — будто сверкает невидимая молния — и дракон испуганно сворачивается клубком. Мы с Раем хохочем и тянем руки к колючему шару.
— Райнард, Исабель, не трогайте дракона, — терпеливо предупреждает заботливый голос. — Одна Лара знает, какая дрянь живёт на их чешуе. Идите на галерею! Так вот, Тиррен, город получит новое колесо и новую реку, что бы ни болтали трусы вроде тебя…
Когда я проснулась, небольшой зал будто залило расплавленным золотом. Я даже не сразу поняла, где нахожусь. На стены ложились тёплые блики. Сквозь узкие окна под потолком лились солнечные лучи, и в них танцевали пылинки.
Рай разметался во сне, раскинул руки. Я укрыла его накидкой и коснулась губами лба. Горячий. Повязка на руке пропиталась кровью и гноем.
Я неслышно встала и выскользнула на середину зала. Сводчатый потолок подпирали мозаичные колонны, а пространство между ними было расписано драконами. Яркие краски почти не поблекли. Чешуйчатые тела сплетались в немыслимых позах, перепончатые крылья ловили невидимый ветер.
Впрочем, глазеть на стены было некогда. Я искала воду, и быстро обнаружила у стены круглую чашу. Из неприметной расщелины в стене падали частые капли. Нам хватит напиться и не один раз, но затем придётся искать другой источник.
Стараясь не запачкать воду, я намочила ленту, оторванную от нижнего платья, и вернулась к Раю. Ловко размотала бинты и принялась смывать кровь.
— Давно обо мне так не заботились, — пробормотал Рай, не открывая глаз.
— Лежи, — велела я. — Сейчас сделаю тебе холодный компресс, чтобы жар спал.
— Не надо никакого компресса. Я кое-что понимаю в ранах. Поверь, бояться нечего.
Он забрал у меня мокрый комок, прижал его к ране и сел, опираясь спиной на стену. Сквозь загар пробивалась бледность, скулы заострились, под глазами темнели синяки и следы сажи. Я отвела с его лба спутанные волосы и почти привычным движением коснулась чешуи на висках.
— Дай хоть в порядок тебя приведу, пока светло.
Рай жмурился, пока я размазывала обрывком бинта грязь по его лицу.
— Только хуже стало! — огорчилась я.
— Ничего, я как-нибудь умоюсь сам.
Отстранив меня, Рай поднялся и подошёл к чаше. Раненая рука не помешала ему плеснуть в лицо воды и в ворот рубахи.
— Можешь вымыться, если хочешь. Солнце скоро уйдёт, и снова станет холодно. Я посторожу.
Оглядываясь на отвернувшегося Рая, я скинула пропитанное пылью и потом платье и торопливо окунула в воду бинт. Рай прилежно изучал стену, но сердце у меня колотилось, как у зайца, а щёки залило краской.
— Под городом бы целый лабиринт, — заговорил Рай, будто почувствовав моё смущение. Его голос отвлекал и успокаивал. — Кладовые, библиотека… Мне нравилось здесь бродить. Жаль, меня быстро ловили и отправляли наверх.
— Значит, мы не единственные уцелели, — отозвалась я. — Знать бы ещё, из какой мы семьи…
— Этого не помню, — разочарованно протянул Райнард. — Но имена нам сохранили, а это лучше, чем ничего.
Холодная вода плохо смывала пот и пыль, но мне было достаточно и этого. Но как же потереть спину? Я никогда не мылась одна. Рядом всегда была Лина или кто-то из прислуги…
Поразмыслив, я обернула платье вокруг бёдер, прикрыла грудь и нерешительно окликнула:
— Рай… Мне нужна помощь. Я не знаю, как вымыться.
— Надо было захватить с собой служанку, — усмехнулся он, и я услышала его шаги. — Я помогу.
Райнард прикасался ко мне легко, нежно. Холодная вода, казалось, теплела в его руках. Влажная ткань мягко скользила по позвоночнику, обводила лопатки. Рай потянулся плеснуть из чаши свежей воды, и я снова обратила внимание, как странно выглядит его смуглая кожа рядом с моей — светлой и нежной.
— Хватит, — выговорила я неожиданно охрипшим голосом.
Рай снова отвернулся, а я быстро оделась. Жаль, платье нельзя было выстирать… Щёки по-прежнему пылали, и я поспешила спросить:
— Куда теперь?
Рай махнул рукой куда-то направо:
— Солнце взошло на востоке, а нам надо на запад. Стало быть, туда.
***
Мы шли, шли, шли, отдыхали и снова шли. Коридоры сменялись залами, залы — коридорами. Иногда мы видели остатки росписей и мозаики, иногда шли в темноте.
Когда дневной свет окончательно померк, мы расположились на ночь в очередном круглом зале с источником в углу. Каменный пол служил нам периной, поношенная накидка — постелью. Вода мерно капала в чашу, звук отражался от стен.
— Мне кажется, я слышу голоса, — прошептала я.
— Я тоже. Значит, мы почти добрались до оазиса и завтра увидим людей. Не бойся, всё образуется.
В ушах снова зазвучали слова Соны: «Белая ведьма!» Как встретят нас соплеменники? Я поклялась себе не плакать, но с губ сорвался прерывистый вздох.
Райнард привлёк меня к себе, зарылся лицом в волосы. Я прижалась к нему и отпрянула:
— Ты весь горишь! — воскликнула я. — И сердце колотится! Ты заболел?
Я скользнула пальцами ему под рубашку, боясь нащупать на ранах липкий гной. Но мои ладони скользнули по здоровой коже — покрытой новыми шрамами, но воспаления я не ощутила.
Я оглаживала мощные плечи, ерошила тёмные волосы, пытаясь понять, что с ним. Он определённо не был болен, но отчего его тело горело, а дыхание участилось?..
— Ледышка Ис, — прошептал Рай, обнимая меня. — Ты как глоток воды в жаркий день.
— А ты — костёр среди холодной ночи. — шепнула я.
Казалось, что сердце заполнило всё моё тело, биение наполнило каждую клеточку. Я прижалась щекой к горячему лбу Райнарда, и так вышло, что наши губы нашли друг друга.
Это было похоже на объятия южного ветра. Дуя с Драконьих гор, он щекочет щёки, запечатлевает жаркие поцелуи на лице и шаловливо играет с подолом, заставляя колени дрожать в мучительной и сладкой истоме. Сквозь ткань сорочки я чувствовала обжигающие касания. Мы не должны были этого делать, брат с сестрой не могут так прикасаться другу к другу… но я выгибалась навстречу, благодаря небо за то, что темнота скрывала моё пылающее лицо.
Я млела и таяла. Каждое касание будто растапливало лёд внутри, и в то же время я оставалась льдом — невозможно податливым, невозможно горячим. Мы были одним целым. И когда мы действительно слилсь, я лишь коротко охнула, ощутив боль между разведённых бёдер. Жаркие волны накатывали на меня одна за другой, растворяя боль и стыд, вздымали выше и выше, и когда я застонала, уткнувшись в плечо Райнарда, за спиной будто развернулись крылья.
Глава 8. Тиррен
Зал медленно наполнял янтарный свет. Где-то наверху, над золотыми песками, всходило солнце. Память услужливо воскрешала самые сладкие мгновения. Прикосновения бедра к бедру. Обжигающие поцелуи на моих губах, шее, груди. Томление, предвкушение, готовность раскрыться, как цветок навстречу солнцу. Мой Рай, моё солнце и пламя, мой жаркий ветер. Мой… брат.
Что мы наделали?..
Я бесшумно привстала и тут же села назад, осознав, что полностью обнажена. Моё платье, смятое, скомканное, лежало под боком Райнарда. Нижняя рубашка там же. Благие боги, как я могла уступить преступной страсти?
Подумав, я расплела волосы: они укутали меня до колен, скрыв наготу. Поднялась и тут же сжала колени, прикусив губу — по бёдрам заструилось вязкое семя с примесью крови.
Почему я не отказала? Я не дорожила своей невинностью, дарить её всё равно было некому. Я даже хотела, чтобы мой мужчина был похож на Райнарда, и с трудом мирилась с мыслью, что придётся отдать его другой женщине. Но это же ужасно, неправильно, дико — сойтись вот так, без лишних слов, так и не узнав, кто мы!..
Я оглянулась на спящего Рая. Очертила взглядом такой знакомый излом скул, линию губ, разлёт ключиц, переплетение жил на сильной руке. Тело тянулось к нему — моему другу и защитнику, такому жаркому и нежному во всём. Как оказалось — в любви тоже. Разум же твердил: он твой брат, глупышка Исабель. И пока вы не узнали обратного, не увидели бумаги, не услышали от надёжных людей, что случайно оказались вместе — нельзя вступать в недопустимую связь.
Вода в чаше была холодная. Я кое-как я вымылась и утолила жажду. Есть не хотелось. Я прижалась лбом к холодному камню и прикрыла глаза. Тело хранило прикосновение рук, губы помнили жаркие поцелуи, бёдра ныли сладко и незнакомо. А на глазах закипали слёзы. Если Рай знал, что мы не брат и сестра, почему не сказал мне? А если не знал — как мог так поступить?..
Я скорее ощутила, чем услышала шаги за спиной. На плечи легла моя рубашка, я скользнула в неё змеёй, а следом вывернулась из рук Рая, пытавшегося меня обнять.
— Не прикасайся ко мне… больше, — выдохнула я.
— Тебе было больно? Обещаю, в следующий раз…
— Не будет никакого другого раза, Рай. Благие боги, ты не можешь не понимать! Что мы натворили?
Я отступала мелкими шагами, а Рай также неторопливо шёл за мной, цедя слова одно за другим:
— Я всегда любил тебя, одну. Даже смотреть не хотел на других, а тебя не желал видеть с другими. Как я ревновал к Трису, знала бы ты! Был готов на убийство, лишь бы ты ему не досталась!
— Ты говоришь ужасное, немыслимое!
Я не узнавала Рая — в глазах горел недобрый, жадный огонь, он даже двигался иначе, с особой хищной грацией. Нечеловеческой — змеиной.
— Так просто: наследник престола не удержался на крутом склоне! — чеканил он. — Лошадь понесла, и он свалился в овраг! Или настигла стрела кочевников! Кто бы проверил? Знаешь, как я потратил свою просьбу на жизнь? Потребовал, чтобы князь не принуждал тебя к свадьбе! Глупо вышло — ты же сама решила идти за него и в жизни не призналась бы, что тебя вёл долг и чувство вины! Но больше я ничего не желал, как чтобы ты не принадлежала никому другому.
Я хотела ответить и не могла найти слов — таким чужим казался Райнард.
— До отъезда в Ладену я держался. Всё убеждал себя, будто ломаю твоё будущее. А потом понял, что нам лгали и в этом! — Рай сжал кулаки. — Я имею на тебя все права, и Трэвис знал об этом! Потому мы и сцепились тогда, ещё в Марсале. Потому он оставил меня против двух десятков кочевников — и если бы один раз! Я обрушивал всю свою ярость на врагов, прослыл героем, но что толку, если главная награда всё равно досталась бы не мне!
— Я не награда, — твёрдо сказала я. — Я живой человек и, знаешь, не хочу иметь дело с мужчинами больше никогда! Вы все друг друга стоите: Трис, Карим, а теперь и ты! Видите в женщине забаву, безделушку для своей шкатулки!
— Да? Что ж ты не отказала мне вчера? Знаешь, было непохоже, что ты не хочешь…
— Замолчи, замолчи!
Меня душили слёзы. Мой Рай, мой защитник исчез, уступив место животному. А раз так — он не увидит моих слёз. Ярость вскипела вмиг, высушила слёзы и сжала горло.
— Я всегда любила тебя, — отчеканила я, и теперь я наступала на Рая, а он медленно, нерешительно, но отходил. — Заступалась, устраивала твою жизнь, как умела, плела обереги! Там, в шатрах кочевников, мечтала, чтобы ты мог стать мне мужем! А ты!..
Наверху солнце неспешно поднималось, и его лучи, пронзая окна под потолком, заставили чашу с водой полыхнуть золотом. Я выхватила вспышку углом глаза, и на мгновение мир вспыхнул следом. Я увидела Рая — сплетение огненных колец, пульсирующее болезненно-алым; ощутила себя: силу воды, проламывающей лёд и сметающей всё на пути. Сила пьянила; не думая, я рванулась к Раю, как порываются залить вспыхнувший в очаге уголёк, и, ахнув, шарахнулась назад от взметнувшегося между нами жаркого, влажного и душного.
Мир померк, затем меня снова обступили расписные колонные. Я сидела у стены, смаргивая морок. Напротив, такой же обескураженный, ворочался Рай.
— Прости, Иса. Не знаю, что на меня нашло…
— Я сама виновата. Не нужно было делить с тобой постель, — отозвалась я устало.
— Ты ложилась с братом, а не насильником. Я виноват.
Я откинула голову, впитывая успокаивающую прохладу камня. Сила омывала меня изнутри, проясняя рассудок и укрепляя дух.
— Ладно, — сказала я. — Будем честны друг с другом. Мы оба не сильно жалеем о том, что произошло. Но пока мы не знаем, кто мы, будем вести себя как брат и сестра. Хотя бы не наплодим безродных младенцев без дома и имени, как мы с тобой сейчас.
Прежняя Исабель, верно, упала бы в обморок от этих слов. Я же мысленно усмехнулась и поднялась, скручивая волосы в узел. Рай тоже поднялся и пошёл умываться. Я проводила его взглядом — широкие плечи, смуглые руки, завитки смоляных волос на затылке. Да уж, только такая наивная девчонка как я, могла поверить, что мы — кровная родня.
Меня снова обдало жаром; хотелось плавиться в кольце его рук, ощущать жгучие поцелуи на губах, плечах, груди… Невозможные, немыслимые желания рвали меня на части. Я выдохнула медленно, с усилием, вызывая в памяти ощущение потока воды. Пока не узнаем правду, между нами ничего не произойдёт. Мы — люди, а не животные.
Тишину коридоров вдруг разорвали голоса и топот ног — далекие, но отчётливые. Мы с Раем переглянулись — ссора была забыта. Он оправил рубашку, пристегнул меч, и мы бесшумно выскользнули в коридор. Здесь было слышно, что вдали будто волнуется море: где-то собралось не меньше сотни людей и они были недовольны.
— Кажется, у нас дар влипать в неприятности, — пробормотал Рай. — В этот раз навлекла их точно не ты.
Я обеспокоенно вслушивалась в отдалённый гул. Бывший дом встречал нас неспокойно. Но отступать было некуда.
***
Голоса становились всё громче, в коридоре — всё светлее. Последняя сотня шагов, и мы вышли к небольшой террасе, залитой солнечным светом. Сквозь узкий проём было видно поля и хижины, а ещё небольшое возвышение, перед которым волновалась толпа.
— Они недовольны, — прошептала я.
— Будешь доволен при такой жизни, — бросил Рай. — Не высовывайся пока.
Мы встали вплотную к выходу и осторожно выглянули, стараясь, чтобы нас не заметили снаружи.
На возвышении стоял человек, одетый в вышитую накидку, а к нему подступали люди, потрясая мотыгами:
— Тиррен, ты обещал покой и сытую жизнь!
— Обещал, будто кочевники не станут нападать!
— Обещал, что в следующем году будет вдоволь хлеба!
— Ты обманул, обманул!
— Сомневаешься во мне, Тиррен? — эхом отозвалось в памяти.
В моих воспоминаниях я знала этого человека, а он знал меня. Кто же он? Правитель? Советник? В любом случае, сейчас явно сомневались в нём.
— Обещал! — защищался Тиррен. — Так и будет!
— Когда, сожри тебя черви? Только мы наладили полив на новом поле, как налетели Джумаровы молодчики! Чудом никого не убили и не потоптали зерно!
— Хватит лжи! Долой Тиррена!
Дело принимало дурной оборот. Совсем один против вооружённой толпы… Не один — чуть позже я разглядела за ним горстку копейщиков, но совладают ли они с взбешённым народом? Благие боги, есть на земле хоть одно место, где царят мир и покой?!
Однако Тиррену, похоже, было не привыкать.
— Долой — говорите вы? — возвысил он голос. — Очень хорошо! Тогда сами решайте, когда сеять хлеб, сами считайте по звёздам лучшие дни, сами договаривайтесь с кочевниками и драконами. Клянусь, следующей же весной ваши поля сожгут крылатые, если до того не спалят кочевники! Караван, что был здесь на днях, скоро пойдёт назад, и я пальцем не пошевелю, когда вожак решит снова отнять у вас воду!
Он скинул богатую накидку, оставшись в одной рубашке, и полез с возвышения.
— Погоди! Да здравствует король Тиррен! — заорали в толпе.
— Правь нами, Тиррен!
— Слава Тиррену!
— Ну и дела, — покачал головой Рай. — Явились почти что к государственному перевороту. Этот Тиррен… я припоминаю человека с таким именем, он часто выговаривал мне за побеги в подземелье. Но какой титул он тогда носил?
— Я тоже припоминаю, но только имя… Так или иначе, теперь он здесь правитель, — сказала я. — Толпа, как будто, настроена не очень дружелюбно, так что обратимся прямо к нему. И понадеемся, что никто не вспомнит, что с людьми Джумара был и ты.
Коридор вывел нас к другому выходу, открывшемуся прямо на площадку, с которой говорил Тиррен. Мы дождались, пока он вернётся под своды и одновременно шагнули вперёд.
— Приветствую, почтенный Тиррен, — начал Рай, подчёркнуто плавно убирая ладонь с рукояти меча. — Мы из Ладены.
— И просим вашей защиты и милосердия, — подхватила я.
Вблизи Тиррен оказался ниже ростом, чем я думала. Одутловатое, но благородное лицо обрамляли седые локоны, на лысеющей макушке держался лёгкий венец.
Острия копий мигом развернулись в нашу сторону. Рай чуть оттёр меня плечом, но руку на меч не вернул.
— Изгнанники? — резко спросил Тиррен. — Говор ладенский, платье орзорумское. Откуда взяли одежду и оружие? Кого обокрали?
— Мы не воры!
— Милая, ко мне каждый месяц приходят оборванцы вроде вас. Я хочу знать лишь, какого вы племени, чтобы те, с кем вы в последний раз не поделили оазис, не перерезали вам ночью глотку или чего похуже.
Гнев подкатил жгучей волной. Третий раз мы оправдывались, что не рабы и не воры, и третий раз нам не верили!
— Мы родились и выросли здесь, любезный Тиррен, — раздельно проговорила я, — но воспитывались в Ладене. Меня зовут Исабель, это мой брат Райнард. Мы просим у вас убежища и защиты и готовы доказать свою честность.
Что-то дрогнуло в лице Тиррена. Он пожал плечами:
— Что ж, докажите.
Ах, если бы он выслушал нас в более подходящей обстановке! Я боялась делиться своими воспоминаниями — любую неточность могли принять за ложь. Я даже не была уверена, что Тиррен может нас помнить. Мало ли детей бегало по подземельям?
— Мы попали в Ладену пятнадцать лет назад после нападения драконов, — заговорил Рай. — На память о родителях у нас были браслеты. Серебряные, мой украшен рубинами, у Исабель — жемчугом…
— И где же они теперь?
— Остались у ладенского князя.
Тиррен впился взглядом куда-то вниз. Рай смекнул первым: поднял рукав и показал светлый след от браслета.
— Мы были изгнаны из Ладены и шли с караваном, что был здесь на днях. Вернулись сюда, потому что помнили: наш дом здесь. И помнили вас, Тиррен, как честного и порядочного человека, осторожного, но верного долгу. Мы встречались в подземельях: я как-то пытался влезть в потолочное окно и неосторожно свалился вам на голову, а вы в сердцах заявили, что я хотел быть похож на дракона, но вам напомнил земляного червя.
— А я помню, как с гор привезли дракона, чтобы крутил второе водяное колесо, — вступила я. — И вы предупреждали, что кому-то может не хватить сил укротить его…
В глазах Тиррена медленно разгоралось узнавание. Он поманил нас к себе и жестом попросил повернуться к свету. Я скинула капюшон и заправила за уши волосы, запоздало смутившись, что все увидят уродливую чешую на висках. Однако Тиррен буквально прикипел к ней взглядом. Даже привстал на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть.
Но закончить ему не дали.
— С каких это пор ты стал таким легковерным, Тиррен? — возмутился один из воинов за его спиной. — Поверишь оборванцам из-за парши на рожах и вранья? Мало нам споров за власть, ты ещё и привечаешь самозванцев?!
Тиррен смешался, Рай вскинул голову, но заговорить не успел никто: с улицы снова послышался шум.
— Долой Тиррена! — снова требовала толпа. — Он лентяй, а не король! Свергнем его, перебьём кочевников и заживём!
— Что ж, господа, — подобрался Тиррен. — Ларский народ не первый год требует истинных королей. Вы уверены, что готовы ждать доказательств?
Воины угрюмо молчали. Тиррен подхватил меня под руку и, прежде чем я успела возразить, вытолкнул на площадку — к толпе. Рай бросился следом.
— Я помогу вам, а вы — мне, договорились? Молчите и не мешайте, — шепнул Тиррен и тут же заорал в толпу: — Я обещал, что благодать сойдёт на наши земли! Я просил небо о чуде и вот, глядите! Они вернулись — Новая надежда, повелители крылатых, ледяная и огненная кровь!
— Балаган какой-то, — пробормотал Рай. — Словно мы бродячие актёры, а этот Тиррен — зазывала.
— Надеюсь, вызывать драконов нам не придётся, — проронила я. — А то переворот покажется меньшей из бед.
Дальше наши голоса окончательно потонули в шуме толпы. Тиррен ещё что-то кричал, кто-то пытался взобраться на площадку, а я растерянно озиралась вокруг.
— Идёмте, — пропыхтел Тиррен, кое-как успокоив толпу и подталкивая нас обратно к проёму. — Отдохнёте и я всё объясню.
— Очень на это надеюсь, — мрачно заметил Рай.