В 1939 году все партийные и правительственные полицейские организации Германии, за исключением «FA» Геринга, были объединены в Главном Управлении имперской безопасности «RSHA» (нем. Reichssicherheitshauptam). Его VI управление должно было предоставлять секретную информацию о других странах.
Сначала оно сконцентрировало внимание на наиболее традиционных методах её сбора. Но после аннексии Германией Австрии в 1938 году один сотрудник VI управления нашёл в архивах австрийской секретной службы наиболее интересные документы по криптоанализу.
Эта находка напомнила Вильгельму Хеттлю, одному из сотрудников этого управления, о славных делах австро-венгерских криптоаналитиков в Первую Мировую войну. Узнав, что генерал Фигль, который был главой австрийской дешифровальной службы, в 1938 году был арестован и находился в тюрьме, Хеттль добился от начальника VI управления освобождения Фигля и назначения его преподавателем по криптоанализу в Берлине. Таким образом Фигль передавал свой опыт новому поколению немецких криптоаналитиков.
Однако подготовка криптоаналитических кадров требовала времени, а пока информация, полученная путём дешифровки, поступала в VI управление из других источников. Однажды его сотрудникам каким-то образом удалось достать испанский код, который потом успешно использовался для чтения шифроперехвата.
Вскоре после этого пришла ещё одна удача: глава японской шпионской сети в Европе предложил продать все действующие коды югославского Генерального штаба, а также дипломатических служб Бразилии, Ватикана, Португалии и Турции. Предложение было немедленно принято.
В начале Второй Мировой войны немецкие криптоаналитики могли расшифровать значительную часть шифрованных сообщений, которые передавались по кабельным и радиолиниям связи Европы. Этому способствовало то, что множество международных телефонных и телеграфных кабелей проходило по территории Германии.
Кроме того, криптологи Германии достигли значительных успехов в изучении шифраторов «С-36» и «С-37» производства шведской компании Хагелина, которыми были оснащены важнейшие правительственные и военные организации Франции, Бельгии, Дании, Нидерландов и Норвегии.
Анализируя политические шаги Гитлера накануне и в начале Второй Мировой войны, можно допустить, что все его действия были обусловлены получением огромного фактического материала, основанного на прослушивании и перехвате государственной и военной переписки стран, которые он планировал аннексировать или захватить.
Шифробюро вермахта
В вооруженных силах функционировало военное шифровальное бюро «Шифрабтайлунг» (нем. Chiffreabteilung), сокращенно на армейском слэнге называемое «Chi». Его функции состояли в обеспечении безопасности собственных коммуникаций связи, осуществлении перехвата иностранной переписки и контроле над соответствующими службами армии (вермахт), ВВС (люфтваффе) и ВМФ (кригсмарине).
Бюро возглавлял полковник Зигфрид Кемпф (Siegfried Kempf), а его группа, ответственная за перехват агентурных сообщений, обычно именовалась «функабвером».
Сразу нужно отметить, что «Chi» после неудачной попытки в 1922 году добиться от Австрии криптоаналитической помощи начало сотрудничать с венгерскими коллегами. В тот период венские коллеги не захотели помочь Берлину в запрещённой Версальским мирным договором деятельности, но порекомендовали обратиться в Будапешт. Венгрия стала первым государством, с которым Германия обеспечила взаимодействие в сфере радиоразведки и дешифровки.
Руководитель криптослужбы венгерского генерального штаба полковник Вильгельм Кабина от имени своей страны подписал так называемое «Берлинское соглашение» о секретном сотрудничестве. Кроме того, документ предусматривал взаимное информирование об аналогичных договорах, которые каждая из сторон может заключить с третьими странами.
Основная идея «Берлинского соглашения» заключалась в совместной работе над итальянскими дипломатическими шифросистемами, но вскоре она распространилась также на польские, румынские и турецкие системы. Партнёры обменивались как добытыми ключами к шифрам, так и информацией о структуре и уязвимых местах шифров и кодов противников.
В частности, добытые венграми материалы дипломатического багажа американского военного наблюдателя в Египте позволили немцам раскрыть «Чёрный код» военных атташе США.
Венгрия оказалась для немцев выгодным партнёром. С 1920 по 1944 год её криптоаналитики раскрыли некоторые дипломатические шифры США и 12 стран Европы, среди которых были Франция, Италия, Швеция, Ватикан и Турция. Однако больше всего «Chi» интересовало получение текстов радиограмм.
В довоенный период венгерские посты перехвата покрывали всю территорию Юго-восточной Европы, поэтому немцы могли сосредоточить свои усилия на других направлениях и создать на них высокую плотность пеленгаторов и приёмников. С ноября 1940 года, после присоединения Будапешта к «Тройному пакту», венгры начали перехватывать и передавать в Берлин переговоры советских ВВС.
К началу войны нормативные документы предусматривали, что начальник Управления связи вермахта по согласованию с Абвером «занимается… вопросами ведения разведки с помощью средств связи, равно как и разведывательно-техническими вопросами, которые касаются контроля за работой органов связи». Служба военной радиоразведки имела в своём распоряжении главные посты перехвата в Лауфе и Троенбрайтцене и посты в Мадриде, Севилье, Лоррахе, Тененлохе.
Сектор кодов и шифров «Chi» отдела связи оперативного штаба «OKW» вермахта и его подразделения с самого начала войны контролировали достаточно значительный объём сообщений противника.
Так, в январе 1940 года ими были перехвачены 796 британских радиограмм, 460 французских, 209 турецких, 163 американские, а в марте того же года — 1649 советских, 838 британских, 676 французских, 49 испанских, 43 польские, 40 ватиканских, 39 португальских. Всего же в этом месяце армейские радиоразведчики перехватили радиограммы 27 стран. Кроме того, до 1944 года около 12 % текстов радиограмм «Chi» получало из венгерских источников, в частности, от прикомандированных к подразделениям вермахта радиоразведывательных рот.
В июне 1941 года немецкая разведка захватила шифры и ключи к системам секретной связи воинских подразделений советской армии Западного Военного Округа. В результате советская армия, в основном, осталась без шифрованной связи и могла связываться только по открытым каналам Наркомата связи СССР, которые прослушивались немецкой разведкой. В результате немецким армиям удалось в короткие сроки разгромить её наибольшие военные соединения, что привело к огромным человеческим и материальным потерям СССР в начале войны.
В октябре 1943 года «Chi» возглавил полковник Хуго Кеттлер (Hugo Kettler) и в будущем году осуществил его реорганизацию. Теперь оно состояло из 8 групп:
1) Ц — центральная группа: кадры, финансы, административные вопросы, национал-социалистическое воспитание;
2) I — организация и контроль:
— Iа — руководство международной службой перехвата:
— Ib — изучение иностранных систем связи;
— Iс— обеспечения телетайпной связью, в том числе VIII управления ГУИБ;
3) II — развитие немецких методов шифрования и контроль за их использованием:
— IIа — маскировка телеграфного и радиообмена, техника перехвата, в том числе проводной связи, криптографическая политика и надзор за использованием шифров;
— IIb — развитие немецких систем шифрования (методы маскировки, секретная переписка, секретная телефония);
— IIс — криптографические системы для агентурной радиосвязи;
4) III — снабжение шифрами: контроль за созданием, печатанием и распространением шифров и ключей;
5) IV — аналитический криптоанализ:
— IVa — испытания немецких военных шифросистем и телефонных скремблеров на стойкость, оценка изобретений;
— IVb — развитие и создание дешифровальной аппаратуры для криптоаналитических подразделений вермахта;
— IVc — развитие криптоаналитических методов;
— IVd — инструктажи;
6) V — практическая дешифровка переписки иностранных правительств, военных атташе и иностранных агентов:
— Vа — кодовые слова для вермахта;
— V1 — V22 — региональные подразделения;
7) VI — перехват радиовещания и сообщений прессы:
— VIa — техника радиоприёма;
— VIb — перехват радиосообщений прессы и телетайпных передач и международного радиообмена;
— VIc — надзор за исходящими из рейха радиопередачами;
— VId — оценка радиовещания и сообщений прессы, отчёты о результатах перехватов открытых сообщений, специальные отчёты;
8) VII — без названия:
— VІІа — оценка и рассылка продукции;
— VIIb — ведение журнала подразделения.
Группы «Ц», «I», «VI» и «VII» подчинялись непосредственно полковнику Кеттлеру, «II» и «III» входили в главную группу «А» (криптография), а «IV» и «V» — в главную группу «В» (криптоанализ). 150 специалистами групп «А» и «В» с 1922 года руководил министерский советник Вильгельм Феннер, а его помощником был Пётр Новопашенный. Полковник Кеттлер руководил также 6 радиоразведывательными ротами и возглавлял рабочий комитет по безопасности немецких криптосистем.
В 1945 году «Chi» было опять реорганизовано и разделено на 7 групп:
— Ц — административная;
— I — организация и контроль;
— II — исследования в криптографии;
— III — перехват сообщений радиовещания и прессы;
— IV — криптоанализ;
— V — обеспечение телетайпной связью;
— Х — оценка информации и её рассылки.
«Chi» тесно сотрудничало с Абвером, где не было собственной криптослужбы. Функциональные обязанности любого органа военной связи предусматривали, что он «находится в распоряжении управления разведки и контрразведки независимо от его служебного подчинения управлению связи вооруженных сил и выполняет его указания в части касающейся:
— получения разведывательных данных, добытых с помощью технических средств связи;
— создания и обеспечения работы каналов дальней связи для связи с заграницей и для решения задач всей разведывательной службы.
Усилия Шелленберга
Вальтер Шелленберг (Walter Schellenberg), который в начале 1940-х годов был назначен начальником VI управления «RSHA», ещё в 1938 году столкнулся с необходимостью применять в своей деятельности криптоаналитические методы, когда ему пришлось осуществлять арест начальника разведывательного отдела австрийского Генштаба полковника Ронге.
При пересмотре документов, захваченных во время его ареста, по свидетельству самого Шелленберга, «для получения интересных результатов пришлось прибегнуть к помощи дешифровальщиков».
4 сентября 1939 года Вальтер Шелленберг вызвал в Берлин радиста и переводчика Йозефа Готтлоба, работавшего в службе безопасности «SD» (нем. Sicherheitsdienst) с 1937 года, и приказал приступить к созданию дешифровальной службы VI управления. Готтлоб создал и возглавил отдел радионаблюдения «А6 RSHA VI» (в рамках группы «А» VI управления). К этому времени его повысили в звании до штурмбаннфюрера «SS» (нем. Schutzstaffel — отряд охраны).
Костяк этого отдела составляли криптологи-австрийцы, армейские офицеры-специалисты, принудительно взятые на службу в немецкую армию после марта 1938 года. Их непосредственным начальником был полковник Андреас Фигль, опытный криптоаналитик, основавший еще в 1911 году шифровальное бюро армии Австро-Венгерской империи, которое добилось немалых успехов в годы Первой мировой войны.
На службу Шелленбергу Фигля в качестве шифровальщика завербовал офицер «SD» доктор Альберт Лангер. Несмотря на обилие талантливых людей, пост радионаблюдения VI управления «RSHA» (далее — ПРН) не добился особых успехов. Шелленберг утратил доверие к Готтлобу, который, в свою очередь, оказался неважным руководителем. Фигль также не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Специалистам ПРН удалось расколоть лишь малозначительные шифрованные сообщения нейтральных и малых стран. В 1943 году Готтлоба перевели в мадридскую резидентуру «SD», а ПРН, не сумевший взломать вражеские шифры, вместо этого занялся изобретением шифров для ГУИБ.
В июле 1940 года в Мадриде Шелленберг получил возможность ознакомиться с работой военного сектора посольства Германии, состоявшего из сотни служащих и был одним из наибольших немецких шпионских подразделений за рубежом. Сотрудники военного сектора размещались непосредственно в посольском доме и активно занимались дешифровкой перехваченных сообщений, пользуясь исключительно благоприятным географическим положением Испании для осуществления перехвата на её территории.
В результате Шелленберг пришёл к однозначному выводу о том, что для повышения эффективности операций VI управления нужно, во-первых, установление контроля над всей системой почтово-телеграфной связи Германии за рубежом, а во-вторых, превращение криптоанализа в одно из главных орудий шпионажа и контршпионажа.
В то время VI управление в том, что касалось данных, получаемых с помощью криптоанализа, продолжало зависеть от Абвера и «FA» Геринга. Так, осенью в 1941 году Шеленберг был вынужден обратиться с просьбой к Гейдриху, возглавлявшему тогда «RSHA», направить средства перехвата Абвера и «FA» на переписку Франции с Белградом для получения необходимой Шелленбергу информации.
Гиммлеру не нравилась такая зависимость. В марте 1942 года он послал Шелленберга в загородный дом Геринга, чтобы убедить его ввести «FA» в состав VI управления. Геринг встретил Шелленберга в римской тоге, сандалиях и с маршальским жезлом в руке. Выслушав посланника Гиммлера, он сказал: «Хорошо, я поговорю с Гиммлером».
Однако после этого разговора ничего не изменилось. Только в 1944 году Геринг, наконец, согласился передать свое «FA» в подчинение Гиммлеру, переведя его в состав ГУИБ. Соответствующие проекты распоряжений и указов о переводе уже были ими обсуждены в общих беседах. Приближался момент, когда Гиммлер и Геринг должны были поставить свои подписи под соответствующими документами.
Но поскольку речь в них шла о реорганизации сложного и большого аппарата, который насчитывал несколько тысяч человек, Шеленберг не стал настаивать на быстром принятии окончательного решения. Поскольку «тысячелетний рейх» уже «агонизировал», то у его руководителей были другие безотлагательные дела. В результате «FA» в состав VI управления так и не вошёл.
Став начальником VI управления, Шеленберг сразу создал отдел для проведения исследований в сфере средств секретной связи, которая хорошо финансировалась. Однако новый отдел не оправдал надежды, возложенные на него. Количество информации, которая добывалась им с помощью криптоанализа, было небольшим, поэтому Шеленберг, как и раньше, продолжал получать её преимущественно извне.
Начиная с 1942 года, через каждые три недели начальник VI управления регулярно организовывал в своём доме званые обеды. На них руководители дешифровальных спецслужб Министерства обороны, Министерства почты, обеспечивавшее дешифровку трансатлантических телефонных разговоров, и «FA» обсуждали последние достижения в сфере криптоанализа и помогали друг другу советами в решении проблем, стоявших перед ними.
Представитель отделения «Z» на этих совещаниях у Шеленберга не присутствовал, что свидетельствовало о личной вражде и борьбе за власть между Гиммлером и Герингом, с одной стороны, и Риббентропом, с другой.
Шелленбергу принадлежат слова благодарности криптоаналитикам от имени «рыцаря плаща и кинжала»: «Именно сотрудничество и интерес, проявляемые со стороны этих людей ко мне лично, сделали возможным достижение большей части моих успехов в операциях секретной службы».
Шелленберг воспользовался этой щедрой помощью при проведении одной из наибольших шпионских операций Второй Мировой войны, получившей название «Цицерон». Камердинеру английского посла в Анкаре удалось снять восковые отпечатки с ключей от сейфа, где посол хранил важные секретные документы, которые часто пересматривал поздней ночью. Документы представляли собой главным образом открытые тексты шифротелеграмм с пометками о месте и времени зашифрования.
Вместо отделения «Z», которое по логике вещей должно было получить их в первую очередь, Шеленберг передал эти тексты своим друзьям из военных дешифровальных подразделений с просьбой немедленно заняться раскрытием английского шифра на основании документов, приобретённых у «Цицерона».
Лучшие военные немецкие криптоаналитики несколько недель подряд безуспешно «сражались» над этим шифром, пока им не удалось разгадать его часть, что позволило узнать только о малозначимых технических подробностях передачи шифротелеграмм из Лондона в английское посольство в Анкаре.
Лишь после того, как военные специалисты по криптоанализу испытали неудачи, с английскими телеграммами ознакомили Кунце и Пашке, но задача раскрытия дипломатического шифра Англии на линии связи Анкара-Лондон не вызывала большого энтузиазма и у них.
Дело в том, что англичане перешифровывали свои наиболее важные телеграммы с помощью одноразовых блокнотов, а это делало их раскрытие маловероятным. Таким образом, операция «Цицерон», которая была полным успехом в сфере агентурного шпионажа Германии, стала не менее полным провалом немецких криптоаналитиков.
С ростом военной активности увеличивались не только немецкие вооруженные силы, но и их дешифровальные органы. Но это не означало повышения эффективности труда, поскольку были недостаточное количество квалифицированных специалистов в этой сфере. Кое-кого из военных дешифровальщиков перевели для укрепления «FA», а других — в так называемую «озерную» службу Министерства пропаганды, занимавшуюся перехватом зарубежных передач новостей и поставляла материал для борьбы с пропагандой противника.
Служба наблюдения» ВМФ
Самым немногочисленным и наименее известным среди аналогичных ему спецслужб оказался дешифровальный орган немецкого ВМФ, который оказал наиболее существенное влияние на ход войны. Он подчинялся главному командованию ВМФ Германии.
Командующий ВМФ адмирал Дёниц называл его «службой наблюдения» (нем. Beobachtungdienst, B-Dienst). «Служба наблюдения» поддерживала слабый контакт с другими службами дешифровки, однако её успехи чаще всего оказывались наиболее значимыми.
Созданная в начале 1920-х годов «служба наблюдения» через два десятилетия сумела раскрыть некоторые из наиболее секретных шифров английского Адмиралтейства. Эта служба достаточно легко раскрывала британские военно-морские коды с перешифрованием. Один из них именовался «Военно-морским шифром».
Британские флотские связисты ещё более облегчили работу немецкой дешифровальной службы, поскольку не обеспечивали шифрование условной группы, указывающей, с какого места книги добавлений необходимо начинать чтение сообщений. В результате до 1940 года немецкая криптослужба могла быстро читать три четверти британской корреспонденции, а остальная раскрывалась с небольшой задержкой.
Были раскрыты «Военно-морской код № 2» и «Конвойный шифр», поэтому немцы знали время отправления и прибытия британских судов, маршруты их прохождения и рассредоточения по портам. Это давало возможность немецким подводным лодкам уклоняться от опасных столкновений с флотом Англии, а тяжёлым немецким кораблям — избегать случайных встреч с более сильным противником. Только за три месяца 1940 года благодаря использованию информации «службы наблюдения» были потоплены сразу шесть английских подводных лодок.
Подобрать ключи к английским кодам немцам помог случай. В ноябре 1940 года немецкий рейдер «Атлантис» атаковал и захватил британский пароход «Отомедон», который перевозил в том числе и совершенно секретный документ — книгу кодов. С этого момента немцы были в курсе практически всех английских военно-политических решений.
В частности, им удалось расшифровать документы, касавшиеся планов Англии в отношении Японии. Гитлер немедленно передал эту информацию японскому императору Хирохито, который в свою очередь, отметил капитана «Атлантиса», наградив его самурайским мечом.
Данные, полученные «службой наблюдения», оказали неоценимую и решающую помощь в осуществлении плана оккупации Норвегии. Самая существенная трудность в его реализации состояла в обеспечении безопасного передвижения слабо вооружённых военных транспортов из Германии к Норвегии без помех со стороны мощного английского флота.
Узнав от «службы наблюдения» о военной операции англичан по блокированию снабжения Германии железной рудой, нацистский флот нанёс отвлекающий удар по английским кораблям, принимавшим участие в операции. Для их защиты Англия выслала туда другую часть своих военных кораблей, что позволило немецким транспортам спокойно достичь берегов Норвегии, не побаиваясь морских атак противника.
«Служба наблюдения» продолжала читать шифрованную переписку английского Адмиралтейства также в критическое лето 1940 года, когда Гитлер готовился к операции «Морской лев» — вторжению в Англию. Разведывательные данные, полученные в результате криптоанализа, с самого начала Второй мировой войны использовались немцами для оперативного планирования, и главное командование ВМФ Германии стало в значительной мере зависеть от них. Но 20 августа, когда Англия уже напрягала в борьбе с нацистами все свои силы, её Адмиралтейство, догадавшись, наконец, о дешифровке немцами своих шифротелеграмм, изменило шифры.
Главное командование ВМФ Германии сразу «оглохло», потому что одна лишь разведка с воздуха не могла дать ему достаточной информации. Немецкие суда больше не могли по своему усмотрению наносить удары по преобладающим силам английского флота или избегать встречи с ними. В результате Главное командование, которое и раньше никогда не питало тёплых чувств к операции «Морской лев», охладело к ней ещё больше.
Весной 1941 года немецкие криптоаналитики раскрыли английский «Военно-морской код № 3». Информация из дешифрованных английских сообщений часто позволяла немецким кораблям и подводным лодкам уклоняться от столкновений с преобладающими силами английского флота. Поступала и другая важная информация. Так, в 1941 году криптоаналитики предоставляли капитанам своих подводных лодок указания командующего английским флотом капитанам конвоев, которые плыли в Англию, как им обходить опасные зоны на подходе к родным берегам. Понятно, такая информация была крайне полезна немецким подводникам, потому что позволяла «волчьим стаям» подлодок устраивать эффективные засады.
К сожалению, для англичан изменения в организации шифрованной связи, которые были сделаны ими в сентябре 1941 года и имели своей целью ещё больше усложнить труд немецких дешифровальщиков, напротив, её облегчили. К началу 1942 года специалисты «службы наблюдения» опять поставляли руководству ВМФ важную информацию. На основании немецких архивов, захваченных после войны, англичанам стало известно, что в тот период руководство ВМФ получало от дешифровальщиков аналитическую информацию на основании содержания более 2000 радиограмм в месяц.
В 1942 году немцам случайно удалось получить интересную информацию. Немецкий рейдер «Тор» захватил в Индийском океане австралийский лайнер «Нанкин». Капитан успел выбросить за борт корабля все коды и секретные документы, но 120 мешков с дипломатической почтой, где оказались и оперативные документы британского командования, достались немцам.
Среди них оказались сообщения о раскрытии союзниками японских шифров. В сентябре на мелководье в Атлантике немцами был потоплен английский эсминец «Сикх», с которого им удалось поднять кодовые книги.
Немцы получали достаточно подробные сведения о времени прибытия атлантических конвоев в прибрежных воды Великобритании, данные о распределении судов по портам назначения, районах подхода конвоев или одиночных судов, их количестве, о метеорологических условиях. Они получали информацию об успехах эскортных сил, об атаках немецких подводных лодок и нанесённых ими повреждениях.
К февралю 1942 года «служба наблюдения» достигла значительных результатов в раскрытии «конвойного шифра» и читала большую часть зашифрованных с его помощью радиограмм, которые относились не только к североатлантическим конвоям, но и к операциям в средиземноморье и других районах мира.
К октябрю 1942 года дешифровщики читали радиообмен с конвоями союзников настолько быстро, что Дениц иногда получал информацию о будущем движении судов за десять-двадцать часов до фактического осуществления того или другого манёвра. Эта информация дополнялась той, которую немцы без труда получали из повседневного радиообмена между командованием британского ВМФ на западных подходах к Британским островам и Галифаксу (городу в Канаде, где был расположен штаб конвойных операций). В соответствии с этими сообщениями немцы, в частности, знакомились с указаниями командирам конвоев об обходе опасных зон около берегов Англии.
«Служба наблюдения» раскрыла основные английские морские шифры к осени 1942 года, а новые радистам британского ВМФ доставили лишь в июне 1943 года. 10 июня был наконец заменён код № 3, новый же оказался намного более стойким. Между тем, в торговом флоте англичан старые шифры использовались ещё около 6 месяцев.
Удалось немцам также вторгнуться в радиотелефонную сеть правительственной связи Вашингтон-Лондон. Все переговоры (а их было до двух тысяч в месяц) они успешно расшифровывали, получая ценную информацию. Благодаря этому немецкий ВМФ, в частности подводный, топил многочисленные британские конвои в Атлантике. Английские манерность и беззаботность привели к потере сотен кораблей и гибели около 300 тысяч моряков.
В январе и феврале 1943 года «служба наблюдения» овладела навыками раскрытия английских военно-морских шифросистем настолько хорошо, что читала даже английский «Доклад о местонахождении немецких подводных лодок», регулярно передававшийся в зашифрованном виде по радио командирам караванов, находившихся в море. Дёниц писал в своём дневнике, что эти «доклады» имели огромное значение для успешного определения возможностей и мероприятий противника по выявлению немецких подводных лодок.
Как ВМФ использовал информацию, полученную из радиоперехвата и дешифровки, и насколько ценной она была для командиров подводных лодок, хорошо видно на примере конвоев «НХ.229» и «SC.122», которым пришлось вести длительную борьбу с большой группой немецких подводных лодок в период с 16 по 19 марта 1943 года. До первой атаки подлодками этих конвоев штаб немецкого ВМФ прочитал 16 радиограмм, в которых содержалась информация о движении обоих конвоев.
Особо важными среди них были радиограммы, отправленные 4 и 13 марта. В первой сообщались подробности океанского маршрута для конвоя «НХ.229» и отставших от него одиночных судов, а во второй обоим конвоям давался приказ уклониться от маршрута на основании данных о местонахождении немецких подводных лодок, полученных оперативно-информационным центром Адмиралтейства.
Хорошо информированный штаб немецкого ВМФ сосредоточил для атаки этих конвоев 40 подводных лодок, и это закончилось для союзников потерей 21 судна суммарным водоизмещением 140 тысяч тонн, в то время как немцы потеряли всего одну подводную лодку. Официальный английский военно-морской историк назвал это «серьёзным несчастьем для дела союзников».
В том, что период ужасных потерь и кризисов быстро изменился периодом триумфального контрнаступления, в результате которого до июня 1943 года немецкие подводные лодки были вынуждены уйти из Северной Атлантики, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что с того времени и в дальнейшем «служба наблюдения» перестала обеспечивать подводные силы информацией, к которой они так привыкли. Именно в июне 1943 года была введена в строй новая система шифра, которая решила много проблем для английских ВМС.
У «службы наблюдения» начались серьёзные трудности, поскольку чтение шифропереписки союзников почти прекратилось. Дениц признал поражение своих подводных сил 24 мая, когда приказал подводным лодкам перейти в район к юго-западу от Азорских островов с соблюдением всех мер безопасности. Ежемесячные потери немецких подводных сил в процентном отношении к количеству лодок, которые находились в море, стали резко увеличиваться: с 3,9 % в первой половине 1942 года до 9,2 % в первом квартале 1943 года.
Английские специалисты, которые отвечали в британских ВМС за безопасность связи, делали всё возможное, чтобы усложнить работу немецких дешифровальщиков. Так, например, немцы очень редко могли заблаговременно получать информацию о передвижении английских военных кораблей. В частности, они не прочитали ни одну радиограмму во время операции британских ВМС по затоплению немецкого линкора «Шарнхорст» около норвежских берегов в декабре 1943 года, хотя перехватили их около 30.
В ходе операции «Торч» (высадка союзников в Марокко и Тунисе) в ноябре 1942 года был использован специально созданный для этого шифр, так и оставшийся нераскрытым. Специальные шифры применяли и во время других больших операций: при высадке на Сицилии в 1943 году и в Анцио (Италия) в январе 1944 года. Во время последней «службе наблюдения» немецкого ВМФ удалось перехватить 158 радиограмм, но ни одной прочитать она не смогла.
Однако на последних стадиях войны криптоаналитики кригсмарине опять смогли читать некоторые тактические коды и шифры противника. Благоприятным фактором было то, что боевые действия надводных кораблей и авиации союзников в битве за Атлантику в то время активизировались.
В эфир стали отправлять большее количество сообщений, и это облегчало немцам процесс дешифровки. Они в тот период читали до 1500 радиограмм в месяц. Однако летом 1944 года союзники ввели новый, более надёжный шифр для связи с судами конвоев. Все попытки немцев раскрыть его успеха не имели.