Я думаю, что позитивистская мысль, т. е. мысль, ориентированная на естественные науки и математику, способна подойти к пониманию реальности символического как реальности многомерного, объекты которого имеют характеристики, от-
===
===
личные от природного пространственно-временного и причинно-следственного континуума.
В современной литературе, посвященной эзотерическим знаниям, встречается пример такого подхода, в частности объяснение троичности Бога как следствие его многомерной природы. Истинное положение Бога как символического архетипа, задающего символическое нашему миру, находится в пространстве неизмеримо большей сложности и отношений, чем четырехмерные отношения нашего мира. Круг и треугольник в двухмерном мире — две отдельные фигуры, а для трехмерного мира это проекции одной фигуры — конуса.
Трехмерный конус для двухмерного виденья по всей видимости будет совершенно непонятен как одна фигура. Еще более непонятно движение конуса для неподвижного двухмерного взгляда. То есть движение в определенном узком пространстве двухмерного въденья проекций конуса как двух фигур — круга и треугольника — никак не может быть ассоциировано с одной фигурой конуса.
В "Гите" высшее начало индуизма представлено в разных образах, в том числе и как спасителя, и как разрушителя, и это не только дуалистическое понимание Бога и мира. С философской точки зрения это прежде всего констатация того, что Бог — символический архетип, бесконечность, бесконечная и единственная основа бытия, которая обладает всеми возможностями овладения, построения и описания этого бытия — от созидательной до разрушительной.
Эта обязанность — описать что есть бытие сущего, мир как таковой и каким ему надлежит быть — не может быть перенесена на профаническое помысливание с точки зрения традиционной философии. Описание мира, его долженствовательных акцентов и бытия сущего должно быть санкционировано инстанцией, превышающей разум.
"Кем движимый и побуждаемый летит разум?" — спрашивает "Кена-упанишада". И указывает на источник разума — на Брахмана, который не мыслится разумом, но мыслит разум. При этом самого Брахмана нельзя знать досконально, что относится не только к людям, но и к богам. "Брахмабинду-упанишада", трактующая о сущности Брахмана как бы из уст самого бога Брахмы (буквально "Брахмабинду" означает "капля Брахмы"), утверждает, что высшее состояние сознания достигается тогда,
===
===
когда человек, отбросив привязанность к предметно-чувственному и заключив разум в сердце, как бы возносится над разумом7.
Восточная мудрость здесь предупреждает о бессодержательности динамической способности разума. Если эту проблему рассматривать в философском языке, то дело прежде всего в том, что сама разумная способность в своем актуалистическом виде, само чистое движение разума нуждается в трансцендентальном по отношению к разуму гаранте помысливания.
Разум "летит" не сам по себе, он летит, "побуждаемый и движимый" кем-то. Не чем-то, а кем-то. Источником разума должно быть что-то, находящееся вне разума, и это что-то должно быть живым. Источником разума должны быть не химические реакции в мозгу, а что-то принципиально другое, т. е. не имманентное и мертвое, а трансцендентное и живое.
Этот гарант помысливания есть нечто большее, существенно большее, чем разум. Говоря философским языком, гарант мысли должен феноменологически существовать как энтелехия мысли, как феномен духа, т. е. того, что способно придать цели, смыслы, ценности самой мысли. И вот обуздание мысли, заключение мысли в сердце, освобождение мысли от привязанностей к предметам и есть обретение в потоке мысли необходимой проекции духа, т. е. именно того, что задает цели самому потоку мысли.
Когда отброшена привязанность к предметам, говорит "Брахмабинду-упанишада", разум заключен в сердце и достигнуто вознесение над разумом, это — высшее состояние. Это и знание, и освобождение, все прочее — ученое многословие8.
Если мы рассматриваем движение восточной мысли архетипически, то оно предстает перед нами как очень сложный путь с постоянными возвращениями, отходами, замысловатыми фигурами, которые, если переложить это в двухмерную проекцию, напоминают нам то, что в математике называют фрактальными множествами. Это, конечно же, не линейное и несистематическое, в противоположность фракталу, движение. В символике индийской мысли такое движение выражается янтрой или другими аналогичными медитативными диаграммами. Здесь необходимо помнить, что янтра, мандала или другие символические знаки даны в двухмерной проекции, а то, что они означивают, — многомерные объекты. Насколько я понимаю про-
===
===
блему, разные цвета диаграмм подчеркивают многомерность, многогранность объектов, символами которых являются эти медитативные диаграммы.
Движение восточной мысли происходит не в простом, а в многомерном круге. В задачу субъекта такой мысли входит, проникая в самую сердцевину бытия, не уходить от жизни, не нарушать естественного порядка вещей.
Восточная философия описывает бытие сущего, не нарушая обычного сугубо профанического порядка вещей, постоянно возвращаясь на поверхность жизни. Это проявление мудрости и одновременно проявление любви к жизни. Современная западная мысль в отличие от традиционной в одном из своих существенных направлений выбрала не жизнь и природу, а искусственный мир, искусственного человека, механическую природу и, в конечном итоге, мертвую материю, созданную техникой. И здесь в этом конкретном аспекте я совершенно согласен с Хайдеггером в том, что в своем историческом свершении западная мысль нигилистична. Я бы хотел к этому добавить, что культура, построенная на этой мысли, нигилистична в той мере, в какой она отказывается от несомненно главного символического архетипа мира, от Бога Живого. В результате этого отказа такая нигилистическая культура выбирает искусственного человека и искусственную природу как свой главный жизненный ориентир.
Восточная мудрость, рефлексируя бытие сущего и пускаясь на самые невероятные нигилистические и революционные интеллектуальные авантюры, познавая то, что не поддавалось чувственному познанию, то, чем был "распростерт весь мир" и что нельзя было увидеть и услышать, стремилась вместе с тем сохранить живую правду жизни.
Выражаясь символически, восточная мудрость — это мудрость Рая, не разрушающая жизни его обитателей. Если здесь можно применить метафору, то зерно восточной мудрости находится внутри плода жизни, ничем не раскрывая своего присутствия для посторонних.
Восточная мудрость не искушает родового человека, который несмотря ни на что выполняет свои долженствования в бытии нормативно-мифологического субъекта. Восточная мудрость проявляет себя только для посвященного. Для того, кто преодолел в себе черты родового человека, вышел из-под опе-
===
===
ки нормативно-мифологических долженствований, оставил земные дела и блага. Вот почему те, кто идут по истинному пути, т. е. мудрецы-саттвики, не оставляют следов подобно рыбам в океане и птицам в поднебесье9.