Типология нормативного субъекта в определенной мере показывает гармонию деструктивных и конструктивных сил внутри традиционной общности. Вместе с тем нормативный
===
===
субъект не является самодостаточным, если рассматривать более широкий социокультурный контекст. Человеческое сообщество не может существовать только в виде сообщества нормы, в виде своего рода человеческого улья или муравейника, в котором расписаны все социальные роли.
Традиционная индийская социология дает практически идеальный образец сообщества нормы. Я имею в виду описанную выше варнашрама-дхарма, т. е. закон сословных и возрастных обязанностей. Однако сама культура, традиционный индийский способ организации мира в разумное и духовное целое предлагает и различные варианты нарушения нормы и возврата к ней на новом этапе, радикального ее отторжения и разрушения.
Литературно-художественные тексты и изобразительное искусство в Индии демонстрируют приемы строжайшего соблюдения канона. Искусство, как и в любой восточной классике, означает прежде всего умение правильно воспроизвести нормативный код, максимально сблизить мир образов художника и мир мифометафорических маркировок культуры. Например, в классической индийской литературе образ положительной героини, описание ее лица, волос, фигуры, характера, происхождения, поведения и т. д. насчитывает более полусотни обязательных компонентов.
Вместе с тем искусство, прежде всего как мечта о мире, и религиозно-философские системы в процессе своего возникновения считали своим долгом вывести человека из-под опеки нормативных долженствований. Они предлагали принципиально ненормативные подходы к оценке экзистенциального статуса человеческого бытия как борьбы за выход из кодовых ограничений.
Индийская религиозно-философская традиция, а в значительной мере и вообще восточная религиозная традиция интерпретировала выход за пределы нормативного кода как избавление от мирских обязанностей, мирских радостей и страданий, как освобождение.
В "Мокша-дхарме" есть такая классическая для этой традиции строка: "Не возвращаются вновь, о Партха, освободившиеся от недуга сансары". (195.3)
Освобождение от недугов или недостатков ("доша") этого мира связано, конечно, и с освобождением от страданий и горестей. Как говорится в этом же тексте:
===
===
Не оглянувшись уходит, свободный
и так покидает печали,
как с ветки, упавшей в воду,
вспорхнув улетает птица. ("Мокша-дхарма". 219.50)
Избавление от мирских страданий означало возрождение в некоем новом качестве, например в качестве лесного отшельника, странника, аскета-молчальника, выход из цепи перерождений, т. е. обретение неземного качества нирваны или какое-то благодатное рождение, как, например, в буддийской танке, которую мы приводили выше.
Тема освобождения, избавления от забот и горестей этого мира — ведущая в религиозной литературе Индии. С психологической точки зрения понятно, почему "Мокша-дхарма", т. е. Закон освобождения, указывает на то, что через равнодушие к миру нужно познавать нирвану, т. е. утишение деятельности, блаженное и великое ничто:
Отбросив всякие заботы, через равнодушие к миру
Брахман достигает Брахмана как счастья ("Мокша-дхарма". 189.17).
Не нужно быть большим психологом, чтобы понять, что в ситуации тотальных долженствований человек должен был испытывать равнодушие и даже, возможно, отвращение к тем социальным образцам, которые он мог искренне оценивать как подобающие. Феномены такого сознания, особенно тогда, когда личность не может по каким-либо умственным или психофизическим причинам проявить себя так же достойно, как какая-либо из образцовых фигур, описываемых культурой или так называемым "общественным мнением", известны в любом социальном сообществе.
На Востоке эти явления носили не случайный, а закономерный характер, потому что в традиционной культурной целостности существовала своя субкультура, социально поддерживающая эти явления. Кроме своего основного нормативного модуса традиционная культура существовала в своей маргинальной модификации как культура нарушения нормы. Эта модификация традиционной культуры, так же как и нормативная модальность, вырабатывала своего субъекта, которого можно назвать нормативно-маргинальным субъектом.
===
===
Такой субъект, так же как и нормативный, выражал себя, свое отношение к миру с помощью священной истины о мире, т. е. с помощью трансцендентного знания и трансцендентных ценностей. В основе мировоззрения маргинального субъекта также лежал нерасчлененный гносеологический комплекс вера-знание-ценность, однако он проявлял себя в культуре как отрицательный по отношению к мифу нормативных долженствований.
Стремление маргинального субъекта декодировать священные нормы имеет своим истоком тот же объект, что и стремление нормативного субъекта сделать общепринятое решение проблемы "быть и должен" своим жизненным кредо. В процессе своей социализации община как совокупная культурная общность, являясь строго нормативным и, можно даже сказать, деспотическим социумом, создавала группы маргиналов, для которых ценностно-трансцендентные знания и коды общин утрачивали свою валентность и приемлемость.
Насколько я понимаю эту проблему, в реальной жизни традиционной культуры постоянно воспроизводились два момента, являвшиеся стимуляторами маргинальной среды и ее особого выживания в телесности культуры.
Первый заключался в своего рода организации демографической ситуации внутри общины, в основном сельских общин. Эта организация осуществлялась общиной, естественно, в рамках ее внутренней формы, т. е. по мифическому образцу отношения к действительности. Община выталкивала из своего жизненного пространства всех ненужных, лишних и вредных с точки зрения нормативной субъектности человеческих индивидов.
По существу, третья и четвертая ашрама, т. е. стадии в конце жизни правоверного индуса — ванапрастха и санъяса — есть такое закодированное "выталкивание" лишнего населения. Я думаю, что индийская культура наследовала это "выталкивание" лишнего населения от своих очень древних форм, когда арии были мигрирующими скотоводческими племенами. Во всяком случае, во всех скотоводческих и кочевых племенах существовали обычаи, которые помогали избавиться от старых людей.
Как бы то ни было, тексты ясно показывают, что последние периоды жизни индуса были достаточно суровыми. Отшельники, следуя закону, странствуют в отдаленных лесах. Они совершают тапас, покинув деревню, бросив имущество, жен, одеж-
===
===
ды, удовольствия. Они скудно питаются лесными кореньями, плодами, травами, листьями, проводят ночи на земле, песке, пепле. Они покрывают тело травой, отпускают волосы на голове, бороду, не стригут ногтей. Перенося зной, стужу, дождь, ветер они сплошь покрываются трещинами, ранами. Различными упражнениями, постом, воздержанием, причастные Брахману, они возносят тела ("Мокша-дхарма". 192.1).
Жизнь странника-санъясина еще более тяжела, еще более священна. Санъясины, освободясь от очага, имущества, жены, обрядов, сбросив с плеч своих бремя обязанностей, странствуют. Они равнодушны к тройной цели жизни (т. е. к пользе — артхе, наслаждению — каме и закону каст и сословий — дхарме). Санъясины смотрят равнодушно и на врага, и на друга. Они никому не угрожают ни словом, ни делом, ни мыслью. Они не внушают никому страха и сами никого не боятся. Они освобо дились от вожделения, гнева, гордости, жадности, заблуждения, обмана и вреждения. Бездомные странники выбирают для ночлега горы, пески, корни деревьев, храмы. Они существуют на то, что положено в чашу для милостыни. Подобно угасающему без дров огню, они достигают мира Брахмы ("Мокша-дхарма". 192.3, 6).
Община, как и племя, довольно безжалостно избавлялась не только от стариков, но и от других ненужных и вредных ей категорий людей — больных, умалишенных, преступников, вдов и т. д.
По всей видимости, эта практика была распространенной. В текстах, в том числе и художественных, можно встретить сюжеты, связанные с изгнанием людей, потерей ими своего привычного места, круга общения, своих обязанностей. Как вы помните, братья Пандавы после того, как они лишились царского трона, тоже стали изгнанниками. В текстах священных законов часто говорится о том, что стариков, больных, голодных, гонимых врагами всегда нужно чем-то одаривать, давать им еду даже из своих запасов ("Мокша-дхарма". 234.14).
С современной точки зрения традиционная практика избавления от "лишних" людей бесчеловечна, достаточно вспомнить обряд сати, или обряд сожжения вдов.
Вместе с тем ряд факторов, включая климатические, географические и психологические, а также способность традиционного человека существовать в природных условиях, пони-
===
===
мание им природного мира и адекватность этому миру, позволили маргиналам выжить и создать в процессе вторичной социализации совершенно новую культурную среду, подарившую миру то, что можно было бы назвать духовной цивилизацией. В значительной мере этому способствовало то, что строго нормативный традиционный социум относил, по всей видимости, к числу вредного и ненужного ему населения людей выдающихся способностей, особого духовного склада, наиболее одаренных в умственном и психическом отношении. Процесс этот шел с двух сторон: со стороны общины или, лучше сказать, совокупности общин, составлявших традиционное общество, и со стороны особо одаренных индивидов, которые по каким-то причинам переставали воспринимать нормативно-аксиологическое знание, лелеемое традиционными общностями.
И принц Гаутама, ставший потом известным всему миру как Будда, и Махавира, основатель другой неортодоксальной религии Индии — джайнизма, променяли свое царское происхождение на жизнь святых странников, искателей истин, на обретение духовной мудрости.
Другой момент, стимулировавший сохранение маргинальной культуры именно как культурной целостности, определялся спецификой городской среды на Востоке, сохранившейся до сих пор. В восточном городе сосуществовало множество общин, объединенных тремя доминантами городской жизни: военной, религиозной и торговой. В это в каком-то смысле атомизированное городское сообщество довольно легко вписывались религиозные и парарелигиозные общины аскетов, отшельников, странников, селившихся на городских окраинах, неподалеку от храмов и мест религиозного поклонения, пересечения торговых путей и т. д. Известный исследователь Индии А. Бэшем справедливо замечал, что именно таким аскетам и отшельникам, а не жрецам-брахманам обязаны в первую очередь своим развитием новые духовные учения.
Одни аскеты вели образ жизни психически больных людей. Другие занимались самоистязанием, сидели у костра на солнцепеке, лежали на колючках. Однако наибольшее влияние на развитие философской и религиозной мысли оказали не столь крайние в своих обетах аскеты, которые занимались умеренными психическими и умственными упражнениями, медитацией. Часть из них жила уединенно на окраинах городов и деревень, часть
===
===
объединялась в группы под руководством старейшего. Был такие, которые бродили по стране нередко большими гпуппами, просили милостыню и объясняли свое учение каждому, кто готов был их выслушать, а если попадался соперник, то старались победить его в споре".
Как мы помним, правоверный индус, живя в соответствии с законом карма-сансары и варнашрама-дхарма, т. е. законом возрастных и сословных обязанностей, должен был бесстрастно выполнять свой сословный и возрастной долг, не заботясь о результатах своей деятельности, не думая о плодах затраченных усилий.
Для маргинального субъекта значение этого требования умножалось во много раз, так как он стремился в идеале не просто к благодатному рождению, а к абсолютному освобождению к ниргуна брахман, к нирване, к мифоэзотерическому центру мира.
В реальности маргинальной культуры это означало самое радикальное избавление от кармической энергии. Как говорит "Мокша-дхарма", "успокоив сознание и тем от плохих и хороших поступков отказавшись, не смыкая глаз, мудрец испытает вечное блаженство" (187.31).
Отрешиться от надежд, угаснуть, умиротвориться, прекратить всякую деятельность, не наносить вреда, не страдать, равнодушно взирать на врага и друга, на мать и отца и, наконец, как мы уже говорили, не оставлять следов в мире — вот императивы истинно мудрых саттвиков, постигнувших невожделеющего атмана или, как учит "Гита", "кшетраджня" и тем самым сводящих к минимуму энергию кармы, что в свою очередь должно привести к выходу из круговорота рождений и абсолютной аскетической заслуге: проникновению в мифоэзотерическое средостение бытия.
Предпосылки "счастья последнего прочтения"
В историко-философском контексте индийский мистицизм и аскетические практики, в частности йога, получили разные оценки — от сугубо отрицательных (Гегель) до сугуос положительных (Шопенгауэр). Отвлекаясь от этих оценок, а
===
===
также от эмоциональных суждений, обычно связанных со словами "мистицизм" и "аскетизм", мне бы хотелось подчеркнуть следующее.
Индийское отшельничество, аскетизм, психотехнические и духовные практики, связанные с ними, были частью довольно широкого культурного движения, которое мы здесь называем маргинальной культурой. Этот маргинальный по отношению к основному, нормативному способ организации окружающей среды в разумное и духовное целое был известен любой традиционной культуре. Надо заметить, что он известен не только традиционной, но и современной культуре. Французские клошары или наши бомжи — типичные следы такой маргинальной культуры большого современного города.
В традиционной культуре само это движение задавалось взаимодействием нормативного и маргинального субъектов, по-разному воспринимавших аксиологическое знание мифических форм совокупных людских общностей. Несмотря на неустойчивость оценок этого культурного движения (надо сказать, что маргиналы могли выступать и как почитаемые наставники, и как социальные парии) маргинальная культура играла существеннейшую роль в формировании мировоззрения не только индийской, но и вообще земной цивилизации. Все величайшие духовные учителя человечества были своего рода "представителями" маргинальной культуры, все они оставили "написанные на роду" занятия, все они стали духовно свободными искателями истин.
Традиционная культура, как мы уже говорили об этом выше, не вырабатывала субъекта в социальном смысле, т. е. личностно-свободного, рационально мыслящего, граждански ответственного человека, который, по мнению Гегеля и других европейских философов, мог разумно и свободно строить свободное и ответственное гражданское общество.
Не нам, конечно, судить, насколько удался или не удался европейский гражданско-исторический проект. Однако его удачи и неудачи не означают того, что в традиционной культуре вообще не было индивидов, мыслящих свободно, разумно, ответственно.
Свобода, разум, ответственность суть внутренне присущие человеческой природе свойства, однако их феноменальность зависит от физических и культурных ограничений. Потенция
===
===
свободы, разума, персоналистской ответственности принадлежит к родовым характеристикам человека, но реализация этой потенции представляет собой культурный процесс, т. е. она формируется и зависит от способа организации мира в разумное и духовное целое. Разумно, свободно и ответственно мыслящие индивиды должны были либо приспособиться к традиционной общине, либо покинуть ее и искать другую человеческую общность.
В традиционной культуре человек осознавал себя не субъективно, а через некоторый объект. Этот объект наделялся культурой субъективными свойствами и в этом смысле мог выступать как псевдосубъект. Такими псевдосубъектами были род, племя, община, каста и т. д.
Традиционная культура как конкретное целое, как конкретная община, племя, род и т. д. давала человеку свое общностное или коллективное понимание свободы, ответственности, разума, и это понимание становилось для человека личностным, т. е. субъектным. По-другому, конечно, и не могло быть, поскольку традиционная культура, выдержавшая испытание временем, объективно отвечала и человеческой природе, и природе вещей, какой бы антигуманной она нам ни казалась.
Отнимая личностную свободу, традиционная общность предоставляла человеку ощущение раз и навсегда установленного порядка, единственно возможного традиционного места в мире, подчиненности закону, чувство свободы по отношению ко всему, что непосредственно не включено в ограниченный мир культурной общности.
Ответственность перед общиной освобождала от ответственности перед всем остальным. Грубо говоря, Арджуна, выполняя свой кастовый долг, становился свободным потому, что уже ничего и никому не был должным. Ограничения, накладываемые на разум мифологикой, предполагали вместе с тем использование коллективного разума общины, ее памяти и опыта выживания в среде, экстремальной с современной точки зрения.
Синтетически традиционная община предлагала свои понятия свободы, разумности, ответственности, однако эти понятия не были личностными и в действительном смысле индивидуальными. Они носили общностный характер, существовали в мифоматрице и закреплялись в индивидуальном сознании процедурой мифомышления, о которой мы говорили выше.
===
===
Мне представляется возможным высказать суждение об универсальности нормативного и маргинального в культуре, т. е. в способе организации окружающей человека среды в разумное и духовное целое.
Человечество как родовое сообщество, существуя в определенных окультуренных пределах, не знает, каковы эти пределы, и в своей истории пытается преодолеть их путем разнообразных духовных и интеллектуальных проектов — религии, науки, искусства и т. д. Нормативное выполняет функции поддержания уже известных пределов в рамках культурной целостности, тогда как маргинальное имеет целью выйти за эти рамки и совершить новое окультуривание пределов, т. е. понять и овладеть еще не понятым и духовно неизведанным.
С этой точки зрения наиболее разумным представляется такое человеческое сообщество, которое способно установить конвенцию нормативных и маргинальных субъектов, ассимилируя при этом маргинальный культурный опыт.
===
===