— Элоди, ну давай же. Пожалуйста. Ты ведешь себя несправедливо.
— Несправедливо? — Она поворачивается так быстро, что едва не теряет равновесие. — Ты не можешь обвинять меня в этом, Карина Мендоса. Я думала, что ты моя подруга, а ты все это время что-то скрывала и хранила от меня секреты. Ты поклялась, что отнесешь тот дневник в полицию. И ничего не рассказала мне о Маре с самого начала. Сказала, что не придешь сюда сегодня вечером. И — сюрприз, сюрприз, что ты сделала?
Хорошо. В этом она права. Мне не следовало обвинять ее в несправедливости. Хотя вряд ли она сама невинна.
— Ты не сказала мне, что встречаешься с Рэном.
В ее глазах мелькает раскаяние.
— Да. Знаю, и это было дерьмово, но я не чувствовала, что могу тебе сказать. Но у тебя не было причин держать меня в неведении относительно Мары, не так ли?
Я собираюсь объяснить ситуацию с Фитцем, уже прокручиваю в голове то, что скажу, когда из ниоткуда в ночном воздухе раздается леденящий кровь визг.
Элоди обхватывает себя руками, дрожа.
— Зачем кому-то бежать туда в лес без гребаных огней. В этом нет никакого смысла.
— Клаустрофобия в этом месте — вполне реальная вещь, Элли. Ты в академии всего пару месяцев, но попробуй пожить здесь несколько лет. Ты начинаешь немного сходить с ума и даже не понимаешь этого. Если ты учишься в Вульф-Холле, то парни из Бунт-Хауса — большое дело. Они задают тон на весь год. Если ты парень, то хочешь быть ими. Если — девушка, то хочешь с ними встречаться. Так было всегда. Поэтому, когда они выкидывают подобное глупое дерьмо, все всегда спотыкаются друг о друга, чтобы присоединиться к ним.
— Это то, что случилось в ту ночь, когда исчезла Мара? Она пыталась присоединиться к какой-то глупой игре, в которую они играли?
— Да. — В каком-то смысле именно это и делала Мара. Купилась на всю эту ерунду и определенно увязла в ней.
— И что? Я должна просто тащиться туда и выставлять себя дурой, как все остальные? Это то, чего они ожидают?
— Наверное, Пакс и Дэшил. Но не Рэн. Я разговаривала с ним перед тем, как ты появилась, и он хотел, чтобы ты была как можно дальше от этого, Элли. Это хорошо, что ты возвращаешься в академию.
Для нас обеих будет лучше, если мы вернемся в академию. Мысль о том, чтобы вернуться в Бунт-Хаус и снова столкнуться с Дэшем, настолько болезненна, что даже не знаю, что буду делать, если мне придется вернуться туда. Я не смогу, и это факт.
По тому, как Элоди смотрит на меня, жестко и вызывающе, я чувствую, что мне не понравятся следующие слова, которые она произнесет.
— Знаешь что, Карина? Возможно мне стоит присоединиться к этой дурацкой игре. Тогда больше не будет никаких секретов. Я узнаю, если он переспит с половиной академии. Буду точно знать, что произошло, и никто больше не сможет ничего от меня скрыть!
— Элоди! Какого черта ты делаешь? Подожди! Элли, ничего же не видно!
О боже мой. Она меня не слушает. Подруга сошла с дороги и направляется к деревьям в кромешной тьме. У меня нет другого выбора, кроме как следовать за ней.
— Это безумие. Какой во всем этом смысл? Кого волнует, что делает или не делает Рэн?
— Меня. Меня волнует. Он заставил меня влюбиться в него, и теперь мне не все равно. Это самое худшее, что когда-либо случалось со мной.
Я не горжусь этим, но позволяю своему разочарованию взять верх надо мной.
— Тогда просто остановись!
Элоди смеется.
— О, да. Конечно. Как будто ты перестала любить Дэшила? Все так просто, не правда ли? Просто щелчок выключателя? Я видела, как ты смотрела на него прошлой ночью возле беседки.
Значит, она не просто нашла дневник в беседке. Она слышала мой разговор с Дэшем. Стыд и горячее, металлическое смущение наполняют мой язык.
— Ладно, ладно. Притормози немного. Слава богу, я надела туфли без каблуков. Откуда, черт возьми, ты вообще знаешь, куда идешь?
Она тычет пальцем в небо, отказываясь смотреть на меня.
— Я умею читать по звездам. Старый добрый Полковник Стиллуотер научил меня, помимо всего прочего. Кто же знал, что что-то из этого пригодится. Мы направляемся на юго-запад. Если я захочу вернуться на дорогу, это будет легко. А теперь либо молчи, либо возвращайся в Вульф-Холл. В любом случае, с меня хватит разговоров.
Вау. Неожиданная боль взрывается в моей груди. Мы с Элоди никогда раньше не говорили о звездах. Я понятия не имела, что она интересуется астрономией. Я должна была знать это о ней. У нас это общее. Может быть, я смогла бы вернуть свою страсть к звездам, если бы у меня был кто-то вроде Элоди, с кем я могла бы это разделить. Когда, спотыкаясь, иду за ней в темноте, до меня доходит, что я сама держала ее на расстоянии. Я была дурой. Дэшил сломал меня. Мара бросила меня. Я так боялась, что другой человек причинит мне боль, что не позволила себе доверять Элоди так, как она того заслуживает... и это полностью моя вина.
Я обдумываю это, ругая себя, пока Элоди топает вперед, направляясь в одном направлении, а затем, передумав, идет в другом. Примерно через сорок минут после того, как мы направились в лес, я наступаю на камень, который, как мне кажется, воткнут в землю, но он катится, увлекая за собой мою лодыжку. Боль такая острая и пронзает меня от лодыжки до колена.
Черт возьми. Это безумие. Нам нужно немедленно вернуться в Вульф-Холл, пока одна из нас не пострадала по-настоящему.
В конце концов, я должна что-то сказать.
— Ради Бога, мы можем передохнуть минутку? Моя лодыжка просто убивает меня.
Элоди в своем порванном сказочном платье, неохотно плюхается на плоский выступ скалы, несчастно пыхтя. Я сажусь рядом с ней, благодарная, что она, наконец, дала мне небольшую поблажку.
— Прости, что я не все тебе рассказала, ладно? Я люблю тебя, Элли. Ты моя подруга. Я забочусь о тебе, и все, что случилось с Марой, было таким беспорядком. Я не хотела, чтобы твое знакомство с Вульф-Холлом было таким же хреновым, как и наше, понятно?
— Поэтому ты сказала мне держаться подальше от Рэна? Ты не хотела, чтобы он сделал мне что-нибудь плохое? — бормочет она.
— Нет. Я имею в виду, я уже говорила… Рэн был в доме в ночь вечеринки. Он действительно не уходил. Они с Марой не встречались. — Продолжаю объяснять, но на самом деле мое сердце не здесь. Я снова в ловушке на той кухне, в ночь той вечеринки, ненавидя ссору Мары и Мерси. Я только что оставила там Мару. Даже сейчас не могу заставить себя взглянуть правде в глаза. Я оставила ее, чтобы пойти потусоваться с Дэшем.
Мне следовало бы признаться в этом Элоди, но я чувствую себя слишком глупо, что в тот вечер предпочла его своим друзьям. Впрочем, все остальное — наркотики, Фитц, и полиция, и даже мои самые старые секреты, те, что я все еще ношу с собой из Гроув-Хилла — я передам ей всю эту информацию сейчас.
— Мне действительно очень жаль, Элоди. Пожалуйста, просто поверь, что я держала тебя в неведении не просто так. Я расскажу тебе все, что узнала после той ночи, хорошо? Прямо сейчас. Больше никаких секретов, клянусь.
У Элоди нет причин прощать меня. Но думаю, что она могла бы.
Девушка вздыхает.
— Ладно. Тогда начни с самого начала. И не упускай ни одной детали.
Я начинаю рассказывать о вечеринке в ночь, когда исчезла Мара, но успеваю произнести всего несколько слов, когда громкий щелчок прорезает тишину, замораживая историю на середине предложения.
О, боже... черт.
Что, черт возьми, это было?
Волосы у меня на затылке встают дыбом. Рядом со мной Элоди тоже застывает. Мы смотрим в темный лес, когда из темноты появляется призрачная фигура человека в одной из тех отвратительных волчьих масок.
Голос, который доносится из-под нее. Он приглушен, но прекрасно слышен на крошечной поляне, на которой мы сидим.
— Продолжай, Кэрри. Я бы не хотел прерывать твой рассказ.
ГЛАВА 49
ДЭШ
Не могу вспомнить, когда мы в последний раз втроем так ругались, но сегодня все выходит из-под контроля.
Рэн планирует позволить кому-то другому переехать сюда? Ни в коем случае. Затем делает какое-то глупое замечание о том, что он уезжает, и все выходит из-под контроля.
Наконец, я так злюсь на поведение Рэна, что говорю некоторые вещи по отношению к Элоди, которые не имею в виду. Он признается, что любит эту девушку, и я так потрясен, что просто стою и снова и снова прокручиваю в голове одно и то же предложение.
Почему он получает ее, когда я не могу получить Кэрри?
Почему он получает ее, когда я не могу получить Кэрри?
Почему он получает ее, когда я не могу получить Кэрри?
И все погружается в хаос.
Пакс сходит с ума.
Рэн бьет Пакса так сильно, что чудо, что не вырубает его, а затем мы все трое выбегаем из игровой комнаты, кипя от ярости и сдерживаемого насилия.
Я беру время, чтобы остыть в своей комнате, но на самом деле это не вариант. Кэрри внизу, в самой крошечной юбке, виденной мужчиной, ее сиськи вываливаются поверх лифа ее костюма, и мой больной и извращенный разум не позволяет мне забыть об этом.
Отношения между нами, как инфицированная рана. Каждый раз, когда начинает формироваться струп и кто-то из нас начинает заживать, я ковыряюсь в ней. Я не могу держаться подальше. Я бы хотел. Может быть, тогда у нас появилась бы хоть какая-то надежда. Мы могли бы двигаться дальше. Нашли счастье. Но нет. Осознание того, что Кэрри здесь, внизу, так чертовски близко, возбуждает меня до такой степени, что я больше не могу сдерживать свое разочарование.
Бью кулаком по зеркалу над комодом. Эта штука трескается, зазубренные трещины паутиной расползаются вокруг того места, где кулак соприкоснулся со стеклом. Костяшки пальцев кровоточат. В голове стучат молоточки. Мое сердце не перестает биться, хотя я продолжаю умолять его сжалиться надо мной и просто, бл*дь, остановиться.
Именно в этот момент я бросаюсь на поиски парней. Мы не можем позволить этой штуке загноиться. Если мы это сделаем, трещина, которая образуется между нами, станет слишком широкой, чтобы закрыться, а я не могу этого допустить. Не могу потерять своих друзей.
Внизу в доме пусто. Я обыскиваю первый этаж в поисках Пакса, так как Рэн, скорее всего, с Элоди, но ублюдка нигде не найти. Половина академии пропала, учитывая вызов Рэна как Мастера Охоты. Они все в лесу, пытаются найти красные флаги Рэна. Пакс скорее всего там же, в маске волка, делает то, что у него получается лучше всего: терроризирует девушек и трахает столько людей, сколько может найти. Даже несмотря на то, что он, вероятно, злится из-за удара Рэна, я уверен, что он проводит лучшее время в своей жизни.
Я пытаюсь написать Рэну, но сообщение не проходит. Пытаюсь дозвониться до него, но телефон вне зоны. Сомневаюсь, что друг в лесу, играет в эту свою дурацкую игру. Парень, вероятно, улизнул куда-то с Элоди, что смешно, учитывая тот факт, что он устроил этот беспорядок. Однако на этот раз мы заставили его стать Мастером Охоты. Я старался подавить это, как мог, но мое негодование, наконец, настигло меня. Я злился, что, похоже, между ним и Элоди все срастается, когда для меня с Кэрри все пошло наперекосяк. А Пакс? Пакс был зол, потому что когда Пакс не злится? Мы заставили Рэна снова стать Мастером Охоты, думая, что это как-то все исправит. Что мы сможем все исправить, и к нам вернется наш старый Рэн. Что все вернется на круги своя. И вот, Рэн состряпал эту ужасную игру, и теперь мы здесь, втроем в трех разных местах, дом, бл*дь, разгромлен кучкой пьяных идиотов, и я почти готов убить кого-нибудь.
Я врываюсь в кухню, и группа девушек разбегается, как испуганные птицы, сталкиваясь друг с другом в спешке, чтобы убежать от меня. Смешно, что у них хватает смелости прийти сюда и присоединиться к вечеринке, но они слишком напуганы, чтобы приблизиться на сто футов к одному из жителей дома. Одну из девушек я вроде как узнаю. Она оглядывается на меня, пытаясь выбраться из кухни, и да, это она.
— Хлоя! Хлоя Хан, остановись, черт возьми.
Она замирает, ее подруги хихикают, прикрываясь руками, когда я врываюсь внутрь.
— Если ты хочешь, чтобы я снова поменялась с Кэрри… я не могу, — быстро говорит она. — Я уже сказала ей, что не собираюсь этого делать. Меньшую комнату легче отапливать, и она ближе к ванной. К тому же... ты уже заплатил за мое обучение в прошлом семестре, и теперь ты не можешь заставить меня что-либо делать. Харкорт не даст…
— Заткнись, Хлоя. Мне плевать на комнату. Ты ее где-нибудь видела?
Она моргает.
— Кого?
— А ТЫКАК, БЛ*ДЬ, ДУМАЕШЬ!
Хлоя сглатывает, медленно отодвигаясь, пока не упирается спиной в стойку. Ее подруги больше не смеются.
— Ой. Э-э... Да. Точно. Я видела, как она уходила с Элоди около часа назад.
— Кэрри была с Элоди?
Девушка быстро кивает.
— Я слышала, как они разговаривали. Они спорили о Маре Бэнкрофт.
ГЛАВА 50
КЭРРИ
— Пакс, прекрати валять дурака. — Элоди встает, отряхивая платье. — Извини, если у тебя дерьмовая ночь, но я просто хочу найти Рэна и убраться отсюда к чертовой матери, ясно?
Я уже знаю, что это не Пакс. Элоди плохо соображает. Я понятия не имею, насколько обширны татуировки Пакса, но знаю, что его руки покрыты ими от запястий до плеч, а этот парень? На нем не видно ни малейшего намека на чернила.
Парень в маске делает шаг в нашу сторону, его голова странно наклоняется в сторону.
— Рэн. Да, Рэн. Мы все так отчаянно нуждаемся в Рэне, не так ли? — шипит он.
— Ну, ты же знаешь, где он спит по ночам, — говорит Элоди. — Ты можешь решить все свои проблемы с ним позже, в доме. Думаю, что мои проблемы с ним немного более насущны, чем твои.
Паника пляшет у меня по спине, обвиваясь вокруг шеи, как петля. Я делаю шаг вправо, но урод в маске копирует меня, преграждая путь.
— Э-э... Элоди?
— Пакс. Убирайся к чертовой матери с дороги. Или ты хочешь, чтобы я поставила тебя в неловкое положение перед Кариной? — Она пытается обойти его, но парень движется вместе с ней, преграждая путь.
Черт, это плохо. Очень, очень плохо. Сколько раз я восхищалась обнаженным телом Дэша? Я часами изучала его. Поклоняясь ему. Это не Дэш. Слишком узкие плечи, чтобы быть Рэном. Что оставляет только один вариант. В глубине души я знаю, кто это. Я просто не хочу быть правой.
— Элоди. Элли… Я не думаю, что это Пакс.
Бросаюсь вперед и хватаю ее за руку.
— А кто?.. — шепчет она.
— Мы сохранили твой секрет, ясно, — шиплю я. — Мы держали рот на замке. Ты поклялся, что больше этого не сделаешь.
Фитц, потому что, конечно, это Фитц, разочарованно цокает.
— Я ненавижу нарушать обещания, Кэрри, честное слово. Я думал, что справлюсь с этим, но… — Он медленно берет голову волка за морду и снимает маску с головы. — Я просто не могу перестать любить его. Я знаю, что это просто навязчивая идея. Думал, что смогу справиться с его заботой о ком-то новом, но это невозможно. Я ненавижу ее так же сильно, как и ту, другую. — Взгляд, который он бросает на Элоди, заставляет мой желудок сжаться. Ее рот приоткрыт, глаза широко раскрыты от шока. Мы хорошо выполнили свою работу, скрыв участие Фитца во всем этом, если удивление девушки настолько искреннее. — Он мой, Элоди. Чем скорее вы, глупые маленькие сучки, вобьете это в свои толстые черепа, тем скорее вы все перестанете умирать.
Она выглядит так, словно перышко может сбить ее с ног.
— Оууу. Бедная Элоди. Он ведь тебе ничего не сказал, правда? — усмехается он.
— Что не сказал?
— Что мы с ним какое-то время были вместе. Недолго, конечно, но ему просто нужно было время, чтобы увидеть это. Он и я — родственные души. Мы должны быть вместе, черт возьми. Но ты же его знаешь. Рэн очень упрям. Иногда он не признается в чем-то, если это не входит в его план. Вот почему он до сих пор не сказал тебе, что любит тебя, Элоди.
— Он сказал мне, что любит меня, — шепчет она.
Фитц отшатывается, как будто девушка его ударила, и в моей голове начинают звенеть тревожные колокольчики. В каком положении мы сейчас находимся? Мы не в безопасности, и Элоди, рассказав ему нечто-то подобное, только усугляет ситуацию.
— Что? — шипит он.
— Он сказал мне, что любит меня. Рэн действительно любит меня.
Чееерт. Вот дерьмо.
— Не надо, Элли
Фитц реагирует дико, тряся головой и несколько раз ударяя себя руками по лбу, и... о нет. У него в руках нож. Это ужасная штука — большой, зловеще острый край, зазубренный от рукояти до кончика. Сталь вспыхивает, отражая лунный свет, который ловит по всей нашей маленькой поляне, и страх хватает меня за горло.
— Он этого не говорил. Он никогда бы так не сказал. Он не может. Рэн не способен любить такую, как ты. Ему нужно нечто большее, чем дурацкие платья, неряшливые ботинки и тупые вопросы для дебатов. Это просто невозможно.
— Постой. Этот нож. Я узнаю этот нож. Это тот самый, который я нашла торчащим из моей кровати! — кричит Элоди.
Мне требуется секунда, чтобы понять, о чем она говорит. И тут я вспоминаю — ее комнату недавно перевернули. Вот в чем дело. Конечно. И я даже не подумала об этом. Я винила Дамиану, думая, что она просто притворяется, пытаясь отпугнуть новую девушку от Рэна. Боже, я такая идиотка. Как я могла быть такой слепой?
Встревоженный смех Фитца поднимается в ночь.
— Боже, ты такая чертовски напыщенная. О, моя кровать. О, мои драгоценные книги. О, мои вещи. Ой-ей-ей. Декан Харкорт оставила его в ящике своего стола, и я забрал его обратно. Этот нож у меня уже очень давно, знаешь ли. На самом деле мне совсем не хотелось оставлять его ей навсегда.
Элоди крепче сжимает мою руку. Я смотрю на нее, проверяя, как она держится, но страха, который я ожидаю увидеть на ее лице, нет. Она злится.
— Какого черта ты разгромил мою комнату?
— У меня ведь не было выбора. Эта комната пустовала месяцами, но потом появилась ты. Я все еще не нашел ни дурацкий дневник Мары, ни свитер Рэна. Это был только вопрос времени, когда ты наткнешься на них и начнешь задавать вопросы. Поэтому я разорвал все на части. Осмотрел все сверху до низу, но не нашел их, и ты вернулась в свою комнату. Я услышал, как ты по телефону жалуешься на своего отца на лестничной клетке, и ушел.
Я не могу поверить в то, что сейчас слышу. Не могу поверить, как далеко ушел от здравомыслия Фитц.
— Господи, да ты совсем сбрендил.
Рядом со мной Элоди делает полшага вперед, нахмурив брови.
— Это о тебе она писала в своем дневнике. Не о Рэне. Именно тебя она боялась.
Глаза мужчины безумно блестят, когда он делает шаг вперед, вытягивая перед собой острие ножа.
— Признаюсь, я, возможно, немного повозился с ней. Она была не в моем вкусе, но было забавно обманывать ее, заставляя думать, что я хочу быть с ней. Я просто хотел, чтобы она держалась подальше от Рэна, но... Мара была такой чертовски доверчивой. Не то что ты, Элоди. Нет, ты умная. Хотя сейчас бессмысленно все это собирать воедино. Уже слишком поздно.
ГЛАВА 51
КЭРРИ
Фитц связывает нам руки.
Именно тогда я понимаю, что скоро умру.
Страх сжимает мое горло, когда мужчина ведет нас через лес, и все это время Элоди дразнит его, нажимает на его кнопки, пытаясь... Я даже не знаю, что она пытается сделать. Мои мысли кружатся в голове, как опавшие листья в бурю.
Я приехала в Вульф-Холл, чтобы избежать смерти. Я и не подозревала, что это место, где у меня украдут жизнь. На кладбище, рядом со старой разрушенной часовней, есть восемь надгробий. Будет ли девять после сегодняшнего вечера? Придет ли Олдермен, заберет ли мое тело и отвезет ли его обратно в Сиэтл, или он решит, что может оставить меня здесь? В конце концов, академия была моим домом в течение последних четырех лет. Я отказалась уйти, когда он дал мне такую возможность. Что если Олдермен подумает, что я предпочту Вульф-Холл в качестве своего последнего пристанища? Полагаю, есть места и похуже, где можно провести вечность. Территория очень красивая. И я все еще буду рядом с Дэшем, по крайней мере, какое-то время. Может быть, он приедет на кладбище и навестит меня…
— Давай. Вперед, — рявкает Фитц, толкая меня в спину. — Внутрь.
Вход в пещеру находится в каменной стене. Я никогда не видела его раньше, но, с другой стороны, я и не прочесывала лес. Если бы я когда-нибудь наткнулась на эту зияющую пасть в скале, я бы побежала в другую сторону. Даже отсюда это выглядит зловеще. Внутри горит свет — теплое желтое свечение отражается от мокрого камня, когда я нерешительно направляюсь внутрь.
Элоди ругается позади меня. Фитц молчит. Я иду по узкому туннелю, скользя по неровной, скользкой земле под ногами, и через несколько секунд поворачиваю за угол, и пещера открывается.
И вот передо мной, с одинаковыми масками ужаса на лице, стоят Рэн и Мерси. На секунду я испытываю облегчение. Глупая, глупая я. Если Рэн и Мерси здесь, то Фитц ничего не сможет сделать. Мы сможем одолеть его. Он придет в себя и поймет, что сходит с ума. Но потом я вижу огромную каменную плиту позади Рэна. И вижу, что лежит на нем сверху. И мое сердце замирает.
Густые, темные, спутанные волосы.
Кости, выбеленные добела.
Я вижу пару черных лакированных туфель на земле, брошенных у стены, как будто кто-то просто сбросил их туда и забыл о них. И я знаю.
Желчь обжигает мне горло.
Мои мысли изо всех сил пытаются сформироваться, как будто они появляются сквозь смолу.
Мара.
Она так и не добралась до Лос-Анджелеса. Она не писала мне того письма. Она никогда не покидала территорию академии. Все это время Мара была здесь, разлагаясь, ее кожа слезала с костей, а я была так зла на нее за то, чего она даже не делала. Я думала, подруга ушла, не попрощавшись. Думала, что она поступила опрометчиво и отправилась в очередное свое безумное приключение. Я знала, что Фитц злобный кусок дерьма, но никогда не думала…
Алтарь с костями Мары холодный и мокрый. По краю грубо обтесанной скалы ползет паук, и единственная мысль, которую я могу четко сформулировать, звучит так — это неправильно. Мара ненавидела пауков. Она ненавидела холод. Ненавидела темноту. Она была здесь, совсем одна, все это чертово время…
Позади меня разговаривают Мерси и Элоди. Их голоса повышены. Рэн смотрит на Фитца с ужасом на лице. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме голых костей на алтаре. Месяцы. Долгие месяцы, открытая стихиям. Мара была здесь все это время…
— Почему бы просто не позволить Карине пойти с ней? Карина тут ни при чем. Ей наплевать на Рэна. Я единственная, с кем у тебя проблемы.
Я поднимаю голову при звуке своего имени. Элоди разговаривает с Фитцем. Мерси огибает край пещеры, пытаясь вернуться в туннель. Я должна была быть внимательной. Я что-то упустила, а сейчас не время что-то упускать. Мара умерла из-за Фитца.
Учитель английского переворачивает нож, которым размахивает в руке, и качает головой.
— Вы, ребята, ужасные актеры. Мерси, я ожидал от тебя большего. У тебя была настоящая подготовка в этом деле. Ты сама себя позоришь. Возвращайся к своему брату. Ну же, иди.
Он поднимает нож, направляя его на Мерси, и она бежит обратно к Рэну.
Фитц смеется.
— Похоже, мы зашли в тупик, не так ли, класс? Рэн, ты не хочешь признаваться в своих истинных чувствах. Мерси, тебе нельзя доверять, даже если ты должна принимать близко к сердцу интересы своего брата. Карина, ты жертва обстоятельств, а Элоди, ну, Элоди просто должна умереть. Итак, что же нам теперь делать?
Жертва обстоятельств. Он прав, не так ли? С тех пор как мне исполнилось одиннадцать лет, я стала жертвой обстоятельств, и теперь я здесь, в ловушке в пещере, и вот-вот умру от руки Уэсли Фитцпатрика. Какой в этом смысл?
— Нас четверо, — говорит Рэн. А ты один. Шансы на то, что тебе удастся удержать нас всех до того, как мы тебя уложим, довольно малы.
Как он может быть таким спокойным прямо сейчас?
Лицо Фитца вытягивается. Он выглядит обиженным.
— О чем ты говоришь? Я никогда не убью тебя, Рэн. Я люблю тебя. А вот девушкам придется исчезнуть. — Он хихикает. — Мне плевать на трех тощих маленьких девочек. И не думаю, что ты причинишь мне боль.
Мужчина кажется сумасшедшим. Расстроенным. Его одержимость Рэном настолько вышла из-под контроля, что я понятия не имею, как мы не заметили этого раньше. Как он мог скрыть это хотя бы на секунду, чтобы никто не заметил глубины его безумия и не вызвал полицию?
Фитц дергается в сторону, нож вытянут перед ним... в мою сторону. Но он гонится не за мной. Фитц бросается на человека, которого считает своим самым большим конкурентом. Он воспринял Мару как угрозу своим отношениям с Рэном, поэтому убил ее, а теперь собирается сделать то же самое с Элоди.
— НЕТ!
Рэн, Мерси, я: мы кричим одновременно, каждый из нас в ужасе, когда доктор Фитцпатрик бросается к Эль. Рэн пытается добраться до нее, но я уже вижу, что между ними слишком большое расстояние. Элоди умрет раньше, чем парень успеет до нее добраться.
Удивительно, как миллион мыслей могут сжаться в одно мгновение. В последний раз, когда я видела Мару, она спорила с Мерси на кухне в Бунт-Хаусе. Я бросила ее, потому что хотела побыть с Дэшем. Я не видела хитросплетений очень запутанной ситуации, которая разворачивалась прямо у меня на глазах. А должна была. Я должна была догадаться. Должна была защитить свою подругу. Мара все еще была бы здесь, если бы меня не отвлек мальчик. Я была зла на нее. Я не искала ее. Она была одна.
Решение принимается само собой.
Я больше не буду жертвой обстоятельств.
Мои руки все еще связаны за спиной, но я не думаю. Просто со всех сил бегу на Фитца, монументальный рев заглушает мои мысли.
Я ударяюсь в него всем телом, изо всех сил.
Я использую свое тело, потому что это единственное оружие, которое у меня есть.
А затем мир сужается до двух раздробленных точек.
Нож.
Боль.
А потом... в конце концов... появляется холод.
ГЛАВА 52
ДЭШ
Это чертовски глупо.
Мне следует подождать в доме. В какой-то момент кто-то войдет обратно через парадную дверь. В зависимости от того, кто это будет, я, по крайней мере, смогу понять часть того, что, черт возьми, происходит. Но сейчас в доме по меньшей мере сотня людей, танцующих, курящих, смеющихся, пьющих самую дорогую выпивку, и я не могу сейчас находиться рядом с таким дерьмом. Если мне придется увидеть, как еще один человек вбежит в гостиную с одним из этих красных флагов, повязанных на лбу, как будто они гребаные Рэмбо, я пробью дыру в стене.
В лесу, окружающем Бунт-Хаус витает атмосфера Братьев Гримм. Вы можете подумать, что так во всех лесах, но это особенно верно для нашего леса и особенно верно сегодня вечером. Ночью между тонкими, плотно прижатыми стволами деревьев на горе клубится низменный туман. Лунный свет пробивается сквозь навес деревьев над головой, отбрасывая лучи серебристого света на вездесущие опавшие листья. И где-то на горе стая волков завывает скорбным хором. Я знаю эти леса как свои пять пальцев, но если бы и не знал, то сейчас бы ужасно боялся.
Уже больше часа ночи. Может быть, около двух. Я поворачиваю лампочку на своем мобильном телефоне слева направо в густой темноте, шипя сквозь зубы каждый раз, когда студент Вульф-Холла в дурацком костюме выскакивает из темноты, сжимая в руке пригоршню красных флагов. Я хватаю Тео Барбера за шиворот его футболки, когда он пытается пьяно проскочить мимо меня в направлении дома.
— Ты не видел Кэрри?
Он тупо смотрит на меня. Черт, парень так пьян, что его глаза даже не собираются в кучку. Он сломает себе здесь шею.
— Какую Кэрри?
Я с отвращением отпускаю его.
Я иду еще минут двадцать, ругаясь на каждом шагу, и останавливаюсь только тогда, когда телефон звонит в моей руке. До сих пор у меня не было связи, но скалистый выступ, на котором я стою, по-видимому, достаточно высок, чтобы я мог получить одну палочку. Я смотрю на экран и…
Какого черта?
Мерси: 911. Фитц сошел с ума. Пещера. Сейчас же!
Я немедленно открываю телефон и звоню ей, прижимая трубку к уху. Линия соединяется, звонит один раз, а затем обрывается. Когда снова пытаюсь, даже нет соединения.
Какая пещера? Пещера в горах? О чем, черт возьми, она говорит?
Это может быть еще один крик Мерси о внимании, но сестра Рэна не известна своей краткостью. Если бы это было сообщение, требующее внимания, разве она не использовала бы больше слов? Полезные гребаные слова, которые могли бы на самом деле сказать мне, что происходит, или куда она хочет, чтобы я пошел?
У меня нет другого выбора, кроме как относиться к сообщению как к настоящему крику о помощи. Но вот как оказать эту помощь? Я даже не могу вызвать спутниковую карту... подождите! СТОП! Могу ли я вызвать спутниковую карту? Возможно, у меня здесь нет надежного Интернета, но я тысячу раз открывал карты в доме, где Wi-Fi отлично работает. Сохранил ли мой телефон данные? Откроется ли она на горе?
ДА!
Приложение открывается, и синяя точка, обозначающая мое последнее местоположение в доме, сохранена. Это чертово чудо. Хотя карты в режиме схемы, дороги отмечены на простом белом фоне. Никаких подробностей, относящихся к самому ландшафту. Я получаю это только после того, как выбираю опцию «спутник», и есть шанс... есть шанс…