1 См.: J. Longere, CEuvres oratories de maotres parisiens а и XII Steele* Paris, 1975. Интересные сведения о потустороннем мире: t 1, р. 190-191; t. 2, p. 144-145, хотя <рождение чистилища> не зафиксировано. О начале гомилетической литературы на французском языке см.: М. Zink, La Predication en langue romane avant 1300, Paris, 1976.
2 Li Dialoge Gregoire lo Раре, <Диалоги папы Григория> переведенные на французский язык в XII веке, снабженные латинским текстом, изданы W. Foerster, Halle- Paris, 1876. Цитируемые отрывки находятся на страницах 254-255. Отметим выражения <очистительный огонь>, <огонь очищения>. Напомню, что я систематически переводил тексты, предшествующие появлению существительного purgatorium, избегая слова очищение, которое не имело адекватного смысла. Я придерживался средневекового словаря, но не ради кокетства я использовал архаизмы, а ради заботы о точности.
Из этих рассказов святого Григория следует, что нет определенного места очищения, где все души подвергались бы наказаниям совокупно1.
Другой текст-- это перевод на французский начала XIII века <Истории крестоносцев в Святой Земле> (vHistoria rerum in patribus transmarinis gestarum>), написанной Гильомом Тирским, умершим между 1180 и 1184 годом. XVI глава первой книги описывает, как простые люди отправлялись в крестовый поход (Comment Н menuz peoples se croisa pour aler outremer): - <Было столько грешников в мире, которые удалили (от себя) милость Господа Нашего, и надлежало, чтобы Бог им указал правильную дорогу, чтобы идти в рай, и дал им испытание, подобное очистительному огню перед смертью>. Данный текст утверждает идею крестового похода как покаяния, отличную от первоначального духа крестового похода как эсхатологической экспедиции. Кроме того, он содержит намек на представление об очищении от грехов на этой земле, до смерти, а не после. Речь идет о том, чтобы <замкнуть накоротко> возможное посмертное <очищение>, заслужив прямой путь в рай. С другой стороны, чувствуется эволюция, которая приведет к чисто метафорическому смыслу <очищения на земле>, как будет видно в XIII веке2.
Четыре великих теолога и огонь: набросок трактата о конце света
Я хотел бы остановиться на четырех великих клириках середины XII века, труды которых были одновременно завершением длинной традиции и отправной точкой для новых построений - а это относится и к чистилищу.
1 Цит. по: Ch.-V. Langlois, La Vie en France an Moyen Age, t. lV, Paris, 1928, p. 114.
2 Recueil des historicns des croisades, 1/1,1884, p. 44.
Парижский каноник: Туго Сен-Викторский
Первый- парижский каноник Гуго Сен-Викторский (ум. 1141); второй- итальянский монах, ученый канонист из Болоньи, где он около 1140 года составил сборник текстов церковного права, который будет носить его имя - <Декрет Грациана> - и откроет <Корпус> средневекового канонического права. Третий - цистерцианец, знаменитый уже в свое время Бернард Клервоский, святой Бернард (ум. 1153). Четвертый - итальянец, ставший Парижским епископом, Петр Ломбардский (ум. 1159/1160), <Сентенции> которого в XIII веке станут важным университетским учебником.
Это была эпоха, когда, согласно Жану Лонжеру, после Гуго Сен-Викторского и Петра Ломбардского <возникает первый набросок (то есть системы конца света). Появляется обобщение замечаний и сообщений
0 конце света, телесном воскресении, последнем судилище, вечной участи людей. Естественно, была и тенденция к тому, чтобы увязать с этим то, что происходит в загробном мире в промежутке от индивидуальной смерти до скончания времен.
Гуго Сен-Викторский, возможно, был первым преподавателем курса систематической теологии, которая не была напрямую связана с lectio Священного Писания, то есть с библейским комментарием1.
Два фрагмента его труда в большей степени посвящены очистительному огню. Первый касался вопроса <об очистительном огне праведников> и основывался на Первом послании Павла коринфянам. Очистительный огонь, говорил Гуго, предназначен тем, кого ожидает спасение, избранным. Даже святые, строящие из золота, серебра, драгоценных камней, пройдут через огонь, но без ущерба. Напротив, они выйдут оттуда укрепленными, подобно глине, обретающей после обжига очень
1 О Гуго Сен-Викторском см.: R. Baron, Science et sagesse chez Hugues de Saint-Victor, Paris, 1957; H. Koster, Die Heiklehre des J%o von Sr. Victor, Grundlage und Grundziige, Emsdetten, 1940,
1 О. lottm
большую прочность. Можно сказать, что для них <проход через огонь есть часть воскресения>. Некоторые> по словам Гуго, настаивали на том, что этот огонь есть место наказания (quemdam poenalem locum), куда помещаются после смерти души тех, кто строил из дерева, сена и соломы, чтобы завершить покаяние, начатое на этом свете. Завершившие покаяние идут в некий покой ожидать Судный день, когда они пройдут через огонь без ущерба, тем более что огонь этот именуется очищающим не в отношении людей, но применительно к небу и земле, которые будут очищены и обновлены потоком огня, подобно тому как они были очищены водой первого потопа. Но Гуго решительно выступает против подобного мнения, полагая, что огонь последнего судилища будет длиться необходимое для очищения избранных время. Другие считали> что очистительный огонь - это земная мука. Что касается огня Судного дня, то нечестивцы его не пройдут, но будут увлечены с ним в (инфернальную) пропасть.
Гуго обратился к проблемам загробного мира в своем главном труде - <Сумма о таинствах христианской веры> (Summa de saci amends christianae fidei), первом крупном трактате теологии таинств, разрабатывавшейся в XII веке (это был контекст рождения чистилища, о чем не следует забывать, мы еще вернемся к этому в связи с покаянием). Структура. Вторая продолжается от воплощения Слова до конца и скончания всего. В XVI главе второй части Гуго поднимает вопрос об очистительных наказаниях, рассуждая об <умирающих или конце человека>. Эта глава следует после главы об <исповеди, покаянии и отпущении грехов> и очень короткой главы о соборовании и предшествует двум последним главам трактата: о конце света и о <веке грядущем>. Таким образом, внутри индивидуальной и коллективной истории спасения в тесной связи с исповедью и покаянием возникает рассуждение об очистительных наказаниях.
BIV главе шестнадцатой части второй книги после указания о том, что души, расставшись с телом, вполне могут претерпевать телесные муки, Гуго обращается к <местам наказаний> (loca роепагит). <Так же как Бог, - говорит он, - уготовил телесные наказания для грешников, подлежащих мукам, так же он выделил телесные места для сих телесных кар. Ад - это место мучений, Небо - это место радостей. Справедливо, что место наказаний - внизу, а место радостей - наверху, ибо порок тянет вниз, тогда как праведность возносит вверх>. Гуго добавляет, что это нижнее место, ад, расположен под землей, но на сей счет нет никакой уверенности. Говорят, в аду правит огонь неугасимый. Зато те, кто уходит из этой жизни чистым, незамедлительно идут на Небеса.
Затем Гуго переходит к очистительной каре. <Наконец, есть другое, посмертное наказание, именуемое очистительной карой. Уходящие из жизни небезвинно, даже будучи праведниками и предназначенными вечной жизни, бывают казнимы там временно, ради очищения. Место, где претерпевают оную кару не вполне определено, хотя многочисленные примеры явления душ, подвергнутых такого рода каре, заставляют думать, что воздается она на этом свете и вероятно в местах совершения греха, что подкреплено многократными свидетельствами. Накладываются ли сии кары в иных местах, сказать трудно>.
Гуго Сен-Викторский ставил вопрос и так: что, если, с одной стороны, презлейшие в злобе нечестивцы и великие преступники ожидают своей отправки на величайшие казни геенны в неких местах наказаний, и что, если, с другой стороны, добрые, однако же обремененные некоторыми ошибками, ожидают в каких-нибудь обителях до возведения к радостям Неба. Гуго считал, что совершенно добродетельные (boni perfecti)> вне всякого сомнения, тотчас идут на Небо, а очень плохие (valde mali) тотчас низвергаются в ад. Относительно несовершенно добродетельных (boni imperfecti) он был уверен, что в интервале (между смертью и судилищем) они претерпевают определенные кары, прежде чем узнать радости грядущие. Что касается несовершенно дурных или менее дурных (imperfecti sive minus mali), то нет никакой уверенности относительно места, где они могут пребывать до дня воскресения, ожидая низвержения в вечные муки.
Наконец, бывают очистительные наказания в этом мире для страждущих, становящихся в испытаниях не худшими, но лучшими, и извлекающих из этого пользу в свое исправление. Что касается заступничеств за умерших, то Гуго, цитируя Григория Великого, утверждал, что если совершенные покойным ошибки не являются неискупимыми и если он заслужил своей благой жизнью посмертную помощь, то евхаристийная жертва может оказать большую поддержку1.
Гуго Сен-Викторский, в сущности, почти не продвинулся вперед в этом вопросе по сравнению с Августином и Григорием Великим и вместе с ними настаивал на реальности привидений. Но он удостоверил сильную тенденцию своей эпохи к поиску места или мест (locus или loco) для очистительной кары. Даже выражая неведение или скептицизм относительно существования этих мест и выбирая вслед за Григорием Великим обреченное решение об очищении в местах земного греха, он не упускает из виду, что другие высказались в пользу существования определенных очистительных, мест в загробном мире, в период между смертью и Судным днем.
Цистерцианец: святой Бернард
Проблема очищения от грехов в загробном мире согласно святому Бернарду, представляется мне иначе, чем об этом думают, поскольку я убежден - и считаю, что данное исследование докажет обоснованность моего убеждения, - что главный текст, который ему был приписан в этой связи, принадлежит не ему и создан значительно позднее (по меньшей мере на двадцать лет) его внезапной смерти в 1153 году2.
1 PL, 176, 586-596. Цитируемый буквально отрывок в переводе находится в столбце 586 CD.
2 Впрочем, я оставляю на время в стороне этот важный текст, который ничего не добавляет к позиции самого св. Бернарда. Зато, поскольку он излагает еретическое мнение против очищения после смерти, я вернусь к нему в связи со взаимоотношениями между ересыо и чистилищем.
В двух проповедях святой Бернард весьма четко изложил свою позицию: места очищения (loca purgatoria) людей в загробном мире существуют.
В проповеди на День святого Андрея о тройственной природе благого он провозгласил: <Воистину говорят, что души, страдающие в очистительных местах (in locis purgatoriis), носятся по местам мрачным и мерзостным, поелику при жизни не опасались обитать в подобных местах мысленно>. И далее: <Мы признаем, что нужно не только сочувствовать и молиться за умерших, но также радоваться за них в уповании; ибо, если должно скорбеть об их страданиях в местах очищения (in locis purgatoriis), то тем паче следует радоваться приближению момента, когда "отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло" (Откр. 21:4)>.
В другой проповеди, произнесенной над гробом Гум-берта, монаха из Клерво, в 1148 году, менее чем за пять лет до собственной смерти, не употребляя еще не существовавшего и неизвестного ему слова <чистилище>, святой Бернард предупреждал: <Знайте воистину, что после этой жизни, то, что по небрежению не уплачено на этой земле, должно быть возвращено во сто крат до последнего кодранта (Мат. 5:26) в местах очищения (я purgabilibus locis)>2.
В третьей проповеди на Филлипов пост святой Бернард пустился в довольно запутанные рассуждения о <тройственном аде>. Я понимаю этот текст следующим образом: <Первый ад- принудительный (obligatorius)* ибо там взыскуют до последнего кодранта, равно как и кара его не имеет конца. Второй - очистительный. Третий- отпущающий, ибо, будучи добровольны (volontarius), и кара и вина (et poena et culpa) здесь зачастую отпускаются. Хотя во втором (чистилище) кара иногда отпускается, но вина - никогда, здесь она чистится.
1 Saint Bernard, sermon XVI De diversis: in Opera, ed.). Leclercq, H. Rochais t.VI/l, p. 144,147.
2 Проповедь in obitu Domni Humberti, monachi Clarae-Vallensis находится в издании Леклерка и Роше, t. V, р. 447.
Счастливый ад бедности> где Христос родился, рос и жил, как только был воплощен! В этот Ад он не просто спустился однажды, чтобы забрать своих, но "отдал себя самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века" (Гал. 1:4), чтобы отделить нас от массы проклятых и собрать нас здесь в ожидании нашего извлечения отсюда. В этом аду есть очень молодые, свежие девушки, можно сказать наметки душ, девочки, идущие с цимбалами, идущие впереди ангелов, играющих на кимвалах, за которыми следуют другие, играющие на литаврах. В двух других ад ах казням подвергаются люди, но в них - демоны. Бродят бесноватые по безводным и бесплодным местам, ища и не находя покоя. Они осаждают духов праведных, но повсеместно отгоняются посредством святых мыслей и молитв. А посему вопиют они воистину: "Что тебе до нас, Иисус, Сын Божий? Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас?" (Мат. 8,29)>.
Мне представляется, что святой Бернард различал ад нижний, то есть собственно говоря геенну, ад промежуточный, где есть место очищению, и ад верхний на земле, соответствующий будущим лимбам или традиционному лону Авраамову, где невинные души уже пребывают в покое, тогда как демоны, которые надеются на передышку до последнего судилища, уже казнимы в других местах.
Таким образом, у святого Бернарда налицо поиск пространственной локализации потустороннего мира и утверждение о существовании либо очистительного ада, либо очистительных мест (loca purgatoria или purgabilia), но это пространство остается безымянным, а география загробного мира - весьма неопределенной.
Монах-канонист: Грациан Болонский
<Декрет Грациана> (ок. 1140) - особый случай. Эта компиляция не показалась бы оригинальной, если бы сочетание, отбор текстов и их компоновка в связный трактат действительно не представляли бы значительной новизны. Во всяком случае, значение обретенное каноническим правом в конце XII и в XIII веке, заставляет рассматривать его в качестве основополагающего элемента <Корпуса> средневекового канонического права, и обратить внимание в направлении столь активного в XII веке интеллектуального центра: Болоньи превратившейся в центр юридических штудий, где развивалась первая из университетских корпораций Средневековья.
С нашей точки зрения важны две главы из <Декрета Грациана>. Это XXII и XXIII главы из второй части (второй вопрос третьего дела)1. Глава XXII образована интерпретацией или воспроизведением послания папы Григория II Бонифацию, проповеднику из Германии (ок. 732), как я уже отмечал. Она повторяла перечень заступничеств, утвердившийся со времен Августина и Григория Великого: <Души покойных получают избавление четырьмя способами: жертвами священников (мессы), молитвами святых, подаяниями близких людей, постом родственников>.
Включенный в <Декрет> текст получал большое значение, он легитимизировал действия живых в пользу умерших, утверждал приматевхаристийной жертвы, подчеркивал необходимость посредничества Церкви (священников), поощрял культ святых, санкционировал оборот имуществ (или их выкачивание в пользу Церкви) через пожертвования, выделял роль близких: семьи, телесных и духовных друзей.
Глава XXIII под названием <До Судного дня умершие получают помощь жертвами (мессами) и даяниями> воспроизводит (за исключением одного, бессмысленного в данном контексте пункта) текст глав CIX и СХ из <Энхиридиона> святого Августина. Приведу здесь этот важный текст:
В течение промежутка между смертью человека и предвечным воскресением души содержатся в сокровенных вместилищах, где им приходится изведать покой или кару, сообразно заслуженной при жизни во плоти судьбе.
Тем не менее нельзя отрицать возможность помощи душам покойных посредством молитв их живых близких, ибо ради них принесена жертва Искупителя и раздаются подаяния в Церкви. Но деяния сии полезны лишь тем, кто при жизни заслужил их поддержку позднее.
Действительно> бывают люди не столь доброй жизни, чтобы не нуждаться в посмертных заступничествах, и не столь дурной, чтобы ими нельзя было воспользоваться. Напротив, есть люди достаточно доброй жизни, чтобы обойтись без них, а другие достаточно дурной, чтобы не иметь возможности воспользоваться ими после смерти. Следовательно, только на этом свете приобретаются заслуги, способные посмертно обеспечить каждому либо облегчение, либо жалкую участь.
Таким образом, когда алтарные жертвы и даяния приносятся ради всех крещеных покойных, то для тех, кто был вполне добрым> - это есть деяния благодарности; для тех, кто был не совсем дурным, - средствами заступничества; для тех, чья зловредность была полной, будучи не в состоянии облегчить страдания мертвых, они служат для какого-никакого утешения живых. Заступничества обеспечивают достойным или полное прощение, или, по крайней мере, более терпимую форму проклятия.
В данном тексте два важных момента противоречили рождению чистилища. Во-первых> когда Августин говорит о местах для душ между смертью и воскресением> то эти места есть нечто вроде щелей, укромных мест, вместилищ (receptacula), они - не подлинное пространство} более того - они сокровенны (abdita), что можно понимать в материальном и духовном смысле. В материальном смысле они не поддаются изучению, их трудно, если не невозможно, обнаружить; в духовном - они есть тайна, проникновение в которую, по мнению многих, было непозволительным, если не кощунственным желанием. Представления такого рода возводили препятствия на пути к географии чистилища.
Во-вторых, упоминание четырех категорий покойных согласно Августину: совершенно добродетельные (valde boni), совершенно дурные (valde malt), не вполне дурные
(поп valde mali) и подразумеваемые не вполне добродетельные (поп valde boni)* Чистилище будет предназначено этой последней категории, предполагаемой системой Августина, но прямо не упомянутой в этом тексте, либо потребует синтеза в одну категорию двух разрядов не вполне дурных и не вполне добродетельных.
Таким образом, данный текст, ставший одним из оснований чистилища, со временем обернется его замедлителем. <Авторитарный барьер> - несомненно, одна из причин слабой роли, которую сыграло каноническое право в рождении чистилища.
Парижский мирской мэтр: епископ Петр Ломбардский
Относительно проблемы чистилища, равно как и многого другого, мысль Петра Ломбардского, парижского мэтра итальянского происхождения, ставшего епископом Парижа в 1159 году и вскоре умершего (1160) - это мысль середины века с отчетливым уклоном в сторону прошлого и будущего. В своих <Четырех книгах сентенций>, составленных с 1155 по 1157 год, Ломбардский, с одной стороны, сильно, ясно и логически резюмировал предшествовавшие ему точки зрения от отцов Церкви до теологов и канонистов первой половины XII века: Гуго Сен-Викторского, Абеляра, Гильберта Порретанс-кого, Грациана и др. Но с другой стороны, труд этого, не обладавшего большой оригинальностью мыслителя станет <классикой последующих веков>. По словам Ж. де Геллинка, <Сентенции> Петра Ломбардского были <центром перспективы> теологического движения XII века.
Сущность его взглядов на очищение от грехов в загробном мире находится в двух различных местах его труда, в разделах XXI и XLV четвертой книги <Сентенций>.
Раздел XXI входит в состав рассуждения о таинствах. После крещения, конфирмации, евхаристии, пространного рассуждения о покаянии, которое завершается в главе о конечном покаянии, доходит очередь до раздела XXI- о <грехах, которые отпускаются после этой жизни>. Затем в самом конце труда раздел XLV о <различных вместилищах душ> занимает свое место в описании конца света: между воскресением и последним судилищем. Почти парадоксально, но эти тексты, комментирование которых, сформирует сущность доктрины великих схоластов XIII века, не составляют последовательного единства. Будущее чистилище было раздвоено: во-первых, от покаяния до индивидуальной смерти, во-вторых, novissima. Чистилище придет именно для того, чтобы заполнить промежуток во временном и пространственном отношении. Ломбардский как бы выделил в пустом промежутке место чистилища.
В разделе XXI Петр Ломбардский задается вопросом, отпускаются ли некоторые грехи после смерти. Основываясь на Евангелии от Матфея (12:32), Первом послании Павла коринфянам (3:10-15) и, ссылаясь на нетвердое мнение Августина относительно интерпретации текста святого Павла (<О граде божием>, XXI, XXVI), он делает четкое заключение. Текст святого Павла <очевидно внушает, что те, кто строил из дерева, сена и соломы, уносят с собой горючие построения, то есть грехи вениальные, которые должны быть истреблены в очистительном огне>. Есть определенная иерархия между деревом, сеном и соломой; в зависимости от тяжести вениальных грехов, которые они олицетворяют, души умерших будут более или менее быстро очищены и освобождены. Не внося какой-либо новизны, Ломбардец разъясняет ряд моментов: существование очищения от некоторых грехов в период между смертью и Судным днем, отождествление грехов, подлежащих очищению с грехами вениальными, разную продолжительность очистительных кар (огня).
Раздел XLV еще более важен. Он обращается к вместилищам душ и заступничествам за умерших. Относительно вместилищ он ограничивается цитированием текстов Августина, особенно <Энхиридиона> о сокровенных обителях. В том, что касается заступничеств, он также воспроизводит мнение Августина. Мессы и пожертвования в пользу Церкви полезны для умерших, но действенность заступничеств они должны заслужить своей жизнью и делами. Он повторяет три августинские категории: совершенно добродетельные (valde boni), не совершенно дурные (поп valde malt) и совершенно дурные (valde malt)у применительно к которым заступничества Церкви соответствуют деяниям благодарности, умилостивлениям и просто утешениям для живых родственников. Но Ломбардский добавляет и сближает две категории, следующие из августинской классификации: средне добродетельные (mediocriter boni), применительно к которым заступничества ведут к полному освобождению от наказания, и средне дурные (mediocriter malt), которым они дают смягчение кары. Охватывая оба случая, Петр Ломбардский выделяет примеры <средне добрых> (IV и V главы XLV раздела). Наконец вслед за Августином Ломбардский полагает, что, несмотря ни на что, совсем дурных Бог может различить по степени зла и даже в их вечном аду смягчить им наказание1. Ломбардский сделал знаменательный шаг: не совсем дурные были отделены от совсем дурных и не слиты, но приближены к не совсем добродетельным. Наметилась, если так можно выразиться, перегруппировка к центру, значение которой вскоре обнаружится.
Второстепенные свидетельства
Другие сочинения, некоторые даже за рамками периода 1170-1200 годов, когда родилось слово и, соответственно, место чистилище (purgatorium), демонстрировали стремление религиозной мысли второй половины XII века локализовать место посмертного очищения и пространственно дифференцировать этот процесс в загробном мире.
Роберт Пуллус (или Пуллейн), кардинал в 1134 году, канцлер римской Церкви в 1145-м (ум. ок. 1146), в IV книге своих <Сентенций> в свою очередь задумался о географии потустороннего мира. После утверждения, что ад- это место (infernus... locus est), он поставил вопрос о месте очистительных наказаний. Древние
1 Decretum Magistri Gratianu p. 1006 sqq.
отправлялись на временное очищение в преисподнюю, затем переходили в лоно Авраамово, <то есть в высшую сферу, где царил покой>. В наше время, то есть после пришествия Христа, умершие, несущие в себе что-либо, подлежащее сжиганию, испытываются после смерти очистительными карами (purgatoriis poems), а затем идут вблизь Христа, то есть в рай. Зги кары состоят, главным образом, в огне, огне очищающем (ignis purgatorius), сила которого есть нечто среднее между земными муками и инфернальными пытками (inter nostras et inferorum poenas medias). И все-таки Роберт Пуллус остался в глубоком недоумении:
Но где же осуществляется исправление? На Небе? В аду? Но ведь Небу кажется, не подобает ни мука, ни исправительная пытка, тем паче в наше время. Стало быть, если Небо подобает только добрым, не подобает ли ад только дурным? И если небо отвергает всякое зло, то как ад может принимать некоторое добро? Подобно тому как Бог * предназначил Небу только совершенных, и геенна кажется отведенной единственно для нечестивцев, дабы одна была узилищем виновных, а другое - царством душ. Стало быть, где же те, кому следует принести покаяние после смерти? В очистительных местах. Где места оны? Мне пока не ведомо1. Как долго они там? До отпущения (до искупления грехов).
Далее Роберт Пуллус утверждал, что ныне очищенные души покидают неадские очистительные места, чтобы отправиться на Небо, подобно тому как очищенные древние покидали свои адские очистительные места, отправляясь прохладиться в лоно Авраамово2. И заканчивал он значением сошествия Христа в преисподнюю3.
1.
2.
3 Этот текст находится: PL, 186, col. 823-830, цитируемые тексты - в столбцах 826,827.
Замечательный текст, направленный на установление связи в географической системе, вводящий историческое и аналоговое измерение в эсхатологию. Текст, пронизанный заботой о локализации, вводящий тему иЫsunt7. ("где же?") и приходящий к почтительной констатации неведения относительно тайны, окружающей эти сокровенные места. При этом особую роль играет выражение in purgatoriis (подразумевается locis) - <в очистительных> (подразумевается <местах>). Оставалось немного: перейти от множественного числа к единственному, и от прилагательного к существительному, чтобы родилось чистилище.
Итальянец Гуго Эферский (Гуго из Пизы) в своей книге <О душе, покинувшей тело> (), написанной вскоре после 1150 года, не заходил так далеко. Он цитировал Григория Великого и историю о епископе Феликсе, встретившем привидение в купальнях, но не делал из этого выводов о локализации очищения. В одном фрагменте, напоминающем о Гуго Сен-Викторском, он упоминал о Страшном суде и огненной реке, схожей с волной потопа, которая заполонит землю и небо вместе с людьми, среди которых плохие будут истреблены, а хорошие пройдут сквозь огонь очищения невредимыми. Утверждение Гуго о том, что жертвоприношение освященной гостии приносит помощь <усопшим>1, - прявление архаичной идеи; то же самое просматривается относительно заступничеств.
Роберт Меленский (ум. 1167), преемник Абеляра вСент-Женевьевской школе в Париже, в своих <Вопросах о посланиях святого Павла>, составленных между 1145 и 1155 годом, бесхитростно повторив вслед за Августином, что очистительные кары будут страшнее любой земной муки, подчеркивал, что эти очистительные кары будут иметь место в будущем, то есть после этой жизни2.
Зато Петр Селльский совсем близко подошел к чистилищу. Аббат монастыря Сен-Пьер в Селле, возле Труа,
1 PL 202 col. 201 -202 и 224-226.
2 R.M. Martin, CEvres de Robert de Melun, t. II, Questiones (theologia) de Epis-tolis Pauli, Louvain, 1938, p. 174,308.
затем Сен-Реми в Реймсе и, наконец, после Иоанна Соле-берийского, епископ Шартра, где и умер в 1182 году, он составил в 1179-м трактат о монашеской жизни <Школа монастырской жизни> (), где поставил вопрос о местах обитания душ после смерти. <О душа, отделенная от тела, где ты обитаешь? На небе ли? В раю ли? В очистительном огне ли? В аду ли? Если на небе, то ты блаженна с ангелами. Если в раю, то ты в безопасности, далеко от невзгод сего мира. Если в очистительном огне, то ты терзаема карами, однако же ожидаешь избавления. Если в аду, потеряв всякую надежду, то ты ожидаешь не милосердия, но истины и строгости>1. В этом тексте заметна эволюция, которая вскоре приведет к изобретению чистилища. Очистительный огонь уже принят как место, наряду с Небесами, раем, адом.
Но выражение in purgatoriis, <в очистительных> (подразумевается <местах>), повторяется чаще всего в конце века и даже в начале века следующего, как бы свидетельствуя о поиске локализации, о муках обретения формы, правильного слова.
В любопытном диалоге, датируемом 1180-1195 годами> <Гельветический спор о лимбе Патриархов> (<Сол* flictus Helveticus de limbo Patrum>), представляющем собой обмен посланиями между Бурхардом Сент-Иоганн-ским, первым аббатом бенедиктинского монастыря Святого Иоганна в Туртале, и Гуго, аббатом бенедиктинского же монастыря Всех Святых в Шаффузе, соперники дискутировали о судьбе душ до сошествия Христа в преисподнюю. Бурхард утверждал, что многие души ушли на небо даже раньше сошествия Христа в преисподнюю, как о том свидетельствует намек из Нового Завета на лоно Авраамово (Лук. 16:22), отождествляемое с миром (Прит. 3:3), покоем (Августин) и сокровенным отдохновением Отчим (Григорий Великий). Гуго при поддержке большинства соучастников дискуссии утверждал, что никакая душа не могла уйти в лоно Авраамово или в рай
1 Pierre de CeJle, VEcole du doUre, ed. G. de Martel (Sources chretiennes 240), 1977, p. 268-269. Я заменил в переводе огонь очищения на очищающий огонь в соответствии с латинским текстом: in ignepurgatorio.