1 G. Gonnet in Cahiers de civilisation midievale, 1976, p. 323.
2 Summa de arte praedicatoria, PL, 210,174-175.
3 Liber poenitcntialisy ed. G. Longere, t. 2, Lonvain - Lille, 1965, p. 174-177.
В этих текстах Ален из Лилля, пользовавшийся одно временно традиционным и новым словарем, говорил как об очистительном огне (ignispurgatorius), очистительной каре (poena purgatoria), так и о чистилище в собственном смысле слова. В частности, он использовал это существительное в одном особенно интересном вопросе, который я прокомментирую ниже по поводу <времени чистилища>: <Спрашивается, будет ли тот, кто должен был семь лет исполнять (посюстороннее покаяние) и не исполнил его, в течение семи лет пребывать в чистилище. Ответим: вне всякого сомнения, он исполнит сие покаяние в чистилище, но сколько времени ему пребывать там, знает лишь тот, кто взвешивает наказания на весах>. Это означало постановку проблемы пропорциональности наказаний в чистилище, открытие потусторонней бухгалтерии.
Промедление канонистов
Христианский мир второй половины XII века будоражило еще одно современное теологическому всплеску с центром в Париже интеллектуальное движение: оживление канонического права. Его интеллектуальным> институциональным и политическим центром стала Болонья. Я упоминал об этом в связи с главным текстом <Декретом> Грациана (ок. 1140). Однако при рождении чисти> л ища каноническое движение выглядело странно отсутствующим. В общем это отмечал уже Ландграф: <Мы не можем скрывать, - писал он в 1948 году, - что в целом канонисты, не склонные к систематическому продвижению прогресса в теологии, довольствовались чаще всего тем, что шли следом>. Некий канонист, автор одного из первых комментариев к <Декрету> Грациана, <SUMMA
1 Liber poenitentialis, p. 177:.
2 A.M. Landgraf, Einfuhrung in die Geschichte der theologischen LHetatur tier FrUhscholastik, Ratisbonne, 1948. Есть французский перевод 1973 г.
1 Цит. по: А. М. Landgraf, Dogmengeschichte der Friihscholastk, IV/2, Katis-bonne, 1956, p. 260, n. 3.
2 Согласно манускрипту; Paris, Bibliotheque nationale, ms latin 3891, fob 183 v° (сведения любезно предоставлены отцом П. М. Ги).
3 Цит. по: A.M. Landgraf, Dogmengeschichte..., IV/2, p. 261, n. 6.
4 Johannes Teutonicus, fol. CCCXXXV v, CCCXXXVI.
9-571
coloniensis> (<Кёльнская сумма>), 1169 года, рассуждая о заступничестве за умерших и, стало быть, о чистилище, признаёт: <Я не трактовал этот вопрос, поскольку он касается больше теологов, чем канонистов>1. Таким образом, ничего удивительного, что крупный канонист конца XII века Угуччионе (или Угуччио) Пизанский, утверждая в своей <Сумме декретов> (), завершенной между 1188 и 1192 годом, что время очищения простирается от момента смерти до времени последнего судилища, напоминал, что Августин говорил о местах тайных, сокровенных (этот текст воспроизводит <Декрет> Грациана) и признавал, что и он того не ведает: 2.
Однако подобное умолчание не затянется, ибо канонисты вскоре поймут, что этот важный и актуальный вопрос касается и их тоже. В первые годы XIII века Сикар из Кремоны, умерший в 1215 году, комментируя Грациана, а тем самым Августина, писал: <Следует понять, что речь идет о пребывающих в чистилище, но иные полагают, что речь идет о подвергаемых мукам в чистилище, коих все кары могут быть смягчены>3. Любопытно, что на манускрипте, о котором я говорил выше, некая рука XIII века начертала схему Си кардия Кремонского, исправляя тем самым признание автора <Суммы> в неведении. Чистилище и его система были представлены, например, в глоссах, которые Иоанн Тевтон и к, умерший в 1245 году, составил о <Декрете> Грациана вскоре после 1215 года. Иоанн воспроизвел текст святого Августина и <Декрета> о тайных местах, которые сокрыты от нас, но он утверждал, что заступничество за срдене добродетельных позволяет им быстрее избавиться от огня чистилища4.
Около 1200 года: чистилище утверждается
Я выделяю трех авторов, которые в начале XI11 века резюмировали новую систему потустороннего, подводящую итог рождению чистилища.
Послание и проповедь Иннокентия III
Первым был папа Иннокентий III (1198-1216). Примечательно, сколь быстро понтифик принял новые концепции. В послании архиепископу Лионскому в 1202 году папа еще был сдержанным. Он оставлял на усмотрение прелата выводы, которые следует извлекать из августинского различения (воспроизведенного в <Декрете> Грациана) между четырьмя категориями покойных: совершенно добродетельные, совершенно порочные, средне добродетельные и средне злые - и относительно действенности заступничества живых через посредство Церкви для совершенно добродетельных в качестве актов благодарности, для совершенно порочных ради утешения живым, для средне добродетельных в порядке искупления и для срдене порочных ради облегчения1. Но в проповеди по случаю Дня Всех Святых о двух серафимах, трех воинствах и пяти местах, где пребывают духи мертвых, он становится более определенным.
Два серафима есть два завета. Три воинства есть Церковь-победительница на небе, Церковь воинствующая на земле и Церковь, <которая ютится в чистилище>. Первая действует в превознесении, вторая - в борьбе, третья - в огне. Именно эту третью имеет в виду Павел в Первом послании коринфянам. Есть также пять мест, где обретаются человеческие души. Высшее суть место совершенно благих, низшее-место совершенно дурных; среднее место для тех, кто и благ и дурен: между высшим и средним местами есть место для посредственно благих; между средним и низшим местами есть места для посредственно дурных. Высшее место - это небо, где пребывают блаженные. Низшее - это ад, где пребывают проклятые. Среднее - это мир, где есть и праведники и грешники. Между высшим и средним находится рай (земной), где живут Енох и Илия, которым предстоит умерть. Между средним и низшим (имеется чистилище), где караются те, кто не совершил покаяния на этом свете или повинен в нескольких вениальных грехах. Несмотря на наличие пяти мест, воинств только три. Те, кто пребывает в раю, хотя и принадлежат к божьему воинству, сами по себе воинства не образуют, ибо их только двое. Воинство середины сегодня ныне возносит хвалы воинству, побеждающему на небе, а завтра совершает молитвы ради тех, кто пребывает в чистилище. Тут Иннокентий Ш добавил замечание психологического порядка: <Действительно, кто не воздал бы охотно хвалы неделимой Троице ради святых, молитвами и заслугами которых мы надеемся быть поддержаны, дабы и нам однажды быть там, где они есть? Кто не совершил бы охотно молитвы неделимой Троице ради умерших, будучи и сам должным умереть, кто не сделал бы в этой жизни ради другого то, чему он желал бы быть содеяну ради него самого после смерти?" И в конце папа прославлял торжество праздника Всех Святых.
1 PL, 217, col. 578-590. Вот главный отрывок:.
Текст поразительный, в нем несколько раз упоминается чистилище и Иннокентий III дает в символической традиционной форме самое полное, самое ясное, самое связное выражение, заключающее целое человечество от рождения до скончания времен в совершенную систему, земная часть которой развивается под, строгим контролем Церкви. Сама Церковь становится тернарной. Августин различал Церковь <странствующую> и церковь <небесную>, XII век выдвинул новые термины: <воинствующая> Церковь (выражение пущено в оборот Петром Пожирателем) и Церковь <торжествующая>. Иннокентий III добавляет к этому Церковь чистилища, предрекая третий элемент, который под именем Церкви <страдающей> дополнит позднее церковную триаду. Это был триумф рационализации системы пяти мест, изложенной псевдо-Петром Дамианом и псевдо-Бернардом. Впрочем, понтифик восхищался их прекрасным распорядком: <О! Сколь установление оного порядка разумно и спасительно!>2
Чистилище и исповедь: Фома Чобхэмский
Второй текст представляет собой выдержку из <Суммы для исповедников> англичанина Фомы Чобхэмско-го, получившего образование в Париже в окружении Петра Певчего. У меня еще будет случай вернуться к исповеди, ее связям с рождением чистилища, ее влиянию на решения Четвертого Латеранского собора (1215), к составлению учебников для исповедников, свидетельствовавших о перевороте в духовной жизни, о новых проблемах совести людей, об умножении их вопросов о мире посюстороннем и потустороннем и усилиях Церкви ради сохранения контроля над новым обществом.
1 Ch. Thouzellier in Etudes dhistoire du droit canonique, tome II, Paris, 1965, p. 1407-1424.
2 О quam rationabilis et salubris est hujus obscrvantiae institutio, PL, 217, col. 590.
<1. живыхвзаступничестваидоачистилищесФомыЧобхэмскогописаласьнезадолгоЧетвертогоЛатеранскогособорабылазаконченавскорепосленегоЧистилищеупоминалосьсвязизаупокойнымимессами>
Далее <Сумма> отвечала на вопрос, имеет ли заупокойная месса какую-либо действенность применительно к проклятым в аду, основываясь на 110-й главе <Энхи-ридиона> Августина, где говорится о <более терпимом проклятии>. Фома Чобхэмский выразил мнение, согласно которому под <проклятием> надо понимать <кару в чистилище, ибо ничего нельзя сделать для проклятых в аду>2.
Как видно, чистилище упоминается здесь как признанный и принятый факт, это чистилище интегрировано одновременно в литургию и в порядок покаяния. Связи между живыми и мертвыми укреплялись.
Старый и новый словарь потустороннего
Требовалось, наконец, адаптировать новую географию иного мира к старой терминологии потустороннего. Многих занимал вопрос, что означают применительно к чистилищу библейские выражения <львиный зев>, <рука ада>, <пропасть адская>, <места мрака>, <тартар>. В одном из трудов, составленном около 1200 года (упомянуты Петр Певчий и Превостин), автор, возможно Пага-нус из Корбея, заявлял, что в молитве <избавь их души
1 Thomas de Chobham, Summa Confessorum, ed. F. Broomfield, Louvain - Paris, 1968, p. 125-126.
2 Ibid., p. 127.
Manuscrit Paris, Bibliotheque nationale, ms latin 14883, folio 114, цит. no: A. M. Landgraf, Dogmengeschichte... IV/2, p. 281, n. 61. аЦа
от львиного зева, от руки ада, от пропасти адовой> речь идет об очистительном огне, соответственно более или менее сильном1. Жоффруа из Пуатье (ум. 1231) в своей <Сумме* даст другое объяснение: <Скорее следует говорить, что есть разные обители в чистилище: одни именуемы темными местами мрака, другие- рукой ада, третьи - львиным зевом, а иные - тартаром. Церковь же просит, чтобы души умерших были избавлены от сих кар>2.
Итак, очистительное место, в свою очередь, разделилось. Слово Иоанна (14:2): <В доме Отца Моего обителей много>, пригодное для всего потустороннего мира, было применено, в свою очередь, к новому пространству того света. Развертывалось, осмелюсь сказать, распределение участков в чистилище.
Глава 6
Чистилище между Сицилией и Ирландией
От видения Дритхельма до видения Карла Толстого воображаемые путешествия в загробный мир - люди Средневековья считали их <подлинными>, даже если они являлись во <сне> (sommia), - были путешествиями живых, душа которых оставляет тело, а потом возвращается на землю. Эти видения не прекращались на протяжении всего XII века, а последнее - Чистилище святого Патрика- определит решающий этап рождения чистилища в двойной географии: земной и потусторонней.
Кроме того, появился другой тип рассказов, который в XIII веке подхватит и широко распространит чистилище. Это были рассказы о явлениях живым умерших, претерпевающих очистительные кары и приходящих просить у этих живых заступничества или предупредить о необходимости исправления во избежание очистительных наказаний. В сущности, это было продолжение историй из IV книги <Диалогов> Григория Великого, но теперь привидения оказывались на земле уже не ради очищения от остаточных прегрешений, но в порядке кратковременного чрезвычайного отпуска, на время одного сновидения.
Монастырские видения: призраки
Явления такого рода отмечались главным образом в монашеской среде, что совсем не удивительно, поскольку чтением Григория Великого- его <МогаДа>, а также
<Диалогов>, вторая книга которых <раскрутила> святого Бенедикта, - особенно усердно занимались в монастырях. А монахи во времена боязливого отношения к сновидениям (на это указывал Григорий Великий, а Петр Дамиан подтвердил в XI веке) были привилегированными получателями голосов, видений, явлений, как наиболее способные противостоять дьявольским наваждениям, подобно святому Антонию, и наиболее достойные воспринимать подлинные и поучительные послания Бога.
Так, например, в сочинении XXXIV, второй части трактата <О различных явлениях и чудесах> (), написанного между 1063 и 1072 годом, равеннец Петр Дамиан* один из гигантов итальянского отшельничества, ставший в 1060 году кардиналом, трепетно относившийся к памяти об умерших в обрядности отшельнических групп в качестве <молитвенных общин>, сообщает о двух явлениях душ, претерпевающих очистительные кары2. Первая история, по словам информатора, священника Иоанна, произошла в Риме, незадолго до ее записи. В ночь на праздник-Успения Девы Марии, когда римляне молились и пели литании в церкви, одна женщина, будучи в базилике Санта-Мария-де-Кампителло, <увидела свою куму, умершую около года назад. Поелику из-за давки в толпе ей не удалось окликнуть куму, она устроилась в укромном углу так, чтобы не проглядеть выхода из базилики. Едва кума вышла, женщина тотчас спросила ее: "Не ты ли это, моя умершая кума Мароция?" Та ответила: "Это я". - "А как ты можешь находиться здесь?" Она ответила: "До сего дня, я была скована тяжкой карой, ибо еще в юном возрасте, поддаваясь соблазну распутного сладострастия, я совершала постыдные деяния с девушками моего возраста и, увы! по забывчивости, хотя я исповедова-
1 Текст см.: Migne, PL, 145, col. 584-590 с добавленными издателем названиями глав, зачастую анахроничными (например, libcrat а роет purgatorii). О Петре Дамианс и поминовении умерших см.: F. Dressier, Pctrus Damianu Leben and Werk, Rome, 1954. О смерти в монашеской среде см.: J. Leclercq in Revue Ma-billon, XLV, 1955, p. 165-180. 2 PL, 145, 186, 188.
лась перед священником, не принесла за то положенного (покаяния). Но ныне госпожа мира расточала за нас молитвы и меня освободили из мест наказания [de locis
poenalibus), и своим заступничеством ныне она вырвала из пыток такое множество> что оно будет превыше всего населения Рима; вот почему мы обходим святые места, посвященные преславной Богматери, дабы возблагодарить ее за столь великое благодеяние". Когда собеседница усомнилась в правдивости рассказа, она добавила: "В подтверждение подлинности всего сказанного, знай, что, в точности* через год в день нынешнего праздника ты умрешь. Если же не случится и ты будешь жить дальше, то сможешь обвинить меня во лжи". При этих словах она исчезла с глаз. Обеспокоенная предсказанием смерти, женщина вела с тех пор более благоразумную жизнь. Но через год, в канун того же праздника она заболела и в самый день праздника умерла, как ей было предсказано. Самое страшное, что следовало из этого извлечь, состоит в том, что за проступок по забывчивости эта женщина вплоть до вмешательства пречистой Богматери подвергалась пытке>.
Поразительный по силе воздействия рассказ обозначил вступление Девы Марии в очистительные места. В конце XI века, когда мариальный культ, которому предстоял ошеломительный успех, начинал свой запоздалый подъем на Западе, Дева уже утвердилась в качестве главной помощницы умерших из будущего чистилища.
Другую поучительную историю Петр Дамиан пересказывает со слов Рейнодия, епископа Кумского, в свою очередь узнавшего ее от преподобного епископа Гум-берта Сент-Руффинского, уже покойного. <Один священник, спавший в ночной тиши, услышал в видении зов умершего кума: "Я покажу зрелище, которое не может оставить тебя равнодушным". И он проводил его в базилику святой Цецилии, в атриуме которой они увидели святых Агнессу, Агату, саму Цецилию ихор многочисленных сияющих святых дев. Они подготавливали великолепный престол более высокий, чем стоявший вокруг его, и вот святая Дева Мария с Петром, Павлом и Давидом в сопровождении светлого сонма мучеников
и святых взошла на приготовленный ей престол, ка в этом столь святом собрании царила тишина и все почтительно оставались на ногах, некая нищенка, облаченная, однако же, в меховую шубу, бросилась к ногам непорочной Девы, умоляя ее сжалиться над покойным патрицием Иоанном. Троекратно повторив свою мольбу и не получив никакого ответа, она добавила: "Госпожа моя, владычица мира, ведомо тебе, что я та несчастная, которая голая и дрожащая лежала в атриуме твоей великой базилики (Санта Мария Маджоре). Он (патриций Иоанн), едва заметив, сжалился и укрыл меня собственной меховой шубой". Тогда блаженная Богоматерь изрекла: "Человек, за которого ты молишь, обременен великим множеством преступлений. Но было у него два добрых качества: милосердие бедным и смиренное почитание святых мест. Воистину, часто приносил он на собственных плечах масло и хворост ради озарения моей церкви". Прочие святые подтвердили, что он делал то же самое и для их церквей. Владычица мира распорядилась привести патриция в собрание. Тотчас скопище демонов приволокло Иоанна в путах и кандалах1. Тут Богоматерь повелела освободить его и приобщить к разряду святых (избранных). Но приказала сохранить снятые с него узы для другого, пока живого человека>. После церемонии под руководством Павла в его церкви, <священник, коему было сие видение, проснулся, и сон закончился>.
Как в этой, так и в предыдущей истории места наказания и орудия пытки (loca poenalia, lora poenalia) могли быть будущим чистилищем, поскольку, вне всякого сомнения, были не адского происхождения. Но и места и кары имеют вполне инфернальный характер, подчерк-* нутый присутствием демонов, а не ангелов.
В одном из своих посланий Петр Дамиан сообщает другую историю со слов Мартина, весьма набожного человека, удалившегося в Камальдулскую пустынь: был
1 Латинский текст настойчивым и реалистическим образом уточняет: poenalibus undique loris astrictum et ambientium catenarum squaloribus ve-hementer attrium.
в монастыре ad Pinum, близ моря, один монах> который, будучи тяжко обременен грехами> получил долгое и суровое покаяние. Он попросил одного брата, связанного с ним тесной дружбой, помочь ему и разделить тяжесть его покаяния. Тот, будучи жизни безупречной, согласился, но, полагая, что у него много времени для исполнения обещания, умер. Спустя несколько дней после смерти он явился во сне кающемуся монаху, который осведомился о его положении. Умерший сообщил, что не по своей вине его участь скверна и сурова, ибо, избавленный от собственных ошибок, он до сих пор обременен проступками сотоварища. Он испросил помощи живого брата и всего монастыря. Монахи дружно усердствовали в покаянии, и умерший явился вновь, на сей раз с безмятежным и даже счастливым видом. Он объявил> что благодаря молитвам братьев не только вырван из муки карательной, но чудесным решением десницы Всевышнего недавно приобщен к среде избранных. Таким образом, заключает Петр Дамиан, <милосердие Божие наставляет живых посредством умерших>1.
Почти столетием спустя клюнийский аббат Петр Достопочтенный в своем трактате (между 1145 и 1156) привел <видения и откровения покойных>, которые он собрал и постарался объяснить. Он полагал, что в его время явлений стало больше, а их предсказания, с его точки зрения, сбывались. Во всяком случае, именно так говорили многие люди, достойные веры2.
В числе этих ужасающих и интригующих призраков был и тот мертвый рыцарь, который явился священнику Этьенну с просьбой об искуплении двух злодейств, в которых он забыл исповедаться, и вернувшийся с благодарностью за освобождение от претерпеваемых мук3. Петр Достопочтенный, верный читатель Григория Великого, не будет пытаться локализовать каким-либо иным образом посмертное очищение от грехов. Именно в места совершения грехов умерший возвращается для
1 PL, 144,403.
2 De miraeulis, I, IX, PL, 189,871.
3 De miraeulis, I, XXIII, ibid., 891-894.
1 De miraculisy I, XXIII, ibid., 903-908.
2 Этот анекдот о коротком пребывании святого Бернарда в чистилище не был включен Яковом Ворагинским в <Золотую легенду>. Напомним, что непорочное зачатие Марии стало католической догмой только в 1854 г.
завершения покаяния, тогда как другой, повинный в более тяжких прегрешениях обретается в аду1.
Когда в конце века чистилище обретет свое существование, в видениях будет возникать это новое место загробного мира, особенно в цистерцианской среде, что говеем неудивительно, если помнить о вкладе Сито в рождение чистилища. Так, манускрипт цистерцпанского происхождения, один из первых сборников назидательных историй, exempla, которым предстоял скорый расцвет, содержал некоторое число видений о карах, претерпеваемых душами после смерти. Вслед за видением святого Фурси, извлеченным из Беды, <видение одного монаха> сообщало о мучениях рыцаря, чрезмерно увлекавшегося при жизни соколиной охотой, который в течение десяти лет после смерти подвергался ужасной казни: носил на руке сарыча, который непрерывно раздирал ее своим клювом и когтями. И хотя, казалось бы, он прожил добродетельную жизнь, но в чистилище (in purgatorio) самые суровые наказания налагаются за излишества, о которых мы судим снисходительно. Вот почему монах видел умерших, при жизни употреблявших травы и ягоды не в качестве лечебных средств, а как наркотики и афроди-зиаки, осужденных безостановочно пережевывать раскаленные угли; других, чрезмерно смешливых, бичевали за эту дурную привычку; третьих, неумеренно болтливых, беспрерывно оделяли оплеухами; повинные в непристойностях, были скованы огненными узами и т. д. Даже святые за некоторые внешне легкие ошибки на короткое время отправляются в чистилище. Одним из первых, кто внес свою лепту в новое верование, был не кто иной, как великий цистерцианский святой Бернард, которому пришлось, как мы видели, пройти через чистилище за неверие в непорочное зачатие2.
Четыре монашеских путешествия в иной мир
Я остановлюсь на четырех рассказах XII века о путешествиях в загробный мир, которые представляются мне самыми важными. В первом речь идет о женщине-мирянке и сугубо личном опыте - это сновидение матери Гиберта Ножанского; второй и третий - особенно богатые деталями накануне рождения чистилища видения Альберика Сеттефратийского и Тнугдала, оба из которых принадлежали к регионам, значимым для потустороннего воображаемого: Южной Италии и Ирландии; и наконец, четвертый - <Чистилище святого Патрика>, ознаменовавшее в некотором роде акт литературного рождения чистилища. Интерес этих видений для нашего предмета состоит в том, чтобы показать, как в весьма традиционном жанре намечается, а затем воплощается в отчетливом, несмотря на расплывчатые контуры, образе особая территория для чистилища в загробном мире. Они позволяют оценить вклад монашеского воображаемого в генезис места чистилища.
1. Женщина в загробном мире: мать Гиберта Ножанского
Первое видение была изложено монахом начала XII века, оставившим оригинальное наследие, особенно два труда: трактат <Реликвии святых> ((), положившую начало жанру, который получит особенный успех после Средневековья. двухинформациюдаетНожанскогоГиберта
1) Гиберта Ножанского находится в 156 томе Мина, и была воспроизведена в истории автобиографии: G. Kisch, Geschichte der Autobiographic, 1, 2, Francfort, 1959; см.: J. Paul >
для историков. Она содержит в себе, прежде всего> рассказ современника о политических и социальных событиях в северо-восточной Франции, о началах коммунального движения и драматических событиях Ланской коммуны в 1116 году. Кроме того, в ней можно обнаружить целый ряд оценок психологического свойства, которые побуждали историков обращаться к специалистам по психоанализу или самим становиться таковыми1>
Вот видение матери в пересказе Гиберта Ножанского:
Летней воскресной ночью, после заутрени, прилегла она на преузкую лавку и тотчас впала в сон, ей показалось> что> не теряя сознания> душа ее вышла из тела. Будучи препровождена как бы через галерею> на выходе она подошла к устью некой скважины. Когда она совсем приблизилась> 6а! люди ликом призраки прянули из бездны оной дыры, Их волосы будто кишели червями> они старались ухватить ее своими руками и утащить вглубь. Внезапно за спиной перепуганный нападением прерывистый женский голос вскричал: <Прочь!> Ошеломленные поддержкой, они рухнули обратно в скважину. Я забыл сказать> что, переходя портик и чувствуя, что вышла из человеческого состояния, она просила у Бога единственно позволения вернуться в свое тело. Освободившись от обитателей скважины, стоя на краю, она вдруг увидела рядом с собой моего отца в молодом облике. Она внимательно взглянула на него И несколько раз спросила, уж Эврар ли он (так его звали), Он это отрицал.
Ничего удивительного в том, что дух отказался быть названным по имени, которое носил, когда был человеком, ибо духовную сущность можно выражать только духовными словами (1 Кор. 2:12-15). Смешно было бы думать, что духи узнают себя по имени, ведь тогда в ином мире узнавали бы только близких. Ясно, что духи не имеют нужды
См. предисловие Джона Ф. Бентона к английскому переводу: Self and Society in Medieval France. The Memoirs of Abbot Guibert of Nogenu New York, 1970; и суггестивную статью M. McLaughlin ^Survivors and surrogates: Children and Parents from the IXth to the Xlllth centimes- in The History of Childhood, Lloyd de Mause ed., New York, 1975, p. 105- 106.
в именах, поскольку любое их видение или скорее осознание видения - внутреннее.
Хотя он отрицал свое имя, она была уверена, что это он. И спросила его о месте обитания. Он дал понять, что неподалеку. Тогда она спросила, как его дела. Он оголил руку и бок, изодранные и искромсанные столь многочисленными ранами, что один их вид внушал ужас и животное чувство. Оное усугублялось присутствием призрака ребенка, испускавшего такие крики, что, даже едва взглянув на вето, она испытала не выносимую боль. И молвила: "Сир, как ты можешь терпеть стенания сего дитя?" <Вольно или невольно, - ответил тот, - но я должен их терпеть!> А вот смысл воплей этого ребенка и ран на руке и боку. В юном возрасте мой отец был отвращен от законных сношений с матерью колдовством и дурными советчиками, кои злоупотребляя недостатком зрелости его ума, прелукаво склоняли отца испробовать телесной близости с посторонними женщинами. По молодости он поддавался соблазну, и в отвратительной связи с невесть какой дурной женщиной прижил ребенка, который скончался мертворожденным, не будучи крещенным. Язва на его боку- от нарушения супружеской верности, невыносимые вопли младенца - суть проклятие зачатого во зле дитя.
Мать моя спросила: помогают ли ему молитвы, мессы (поскольку он знал, что она очень часто творила их ради него). Он ответил утвердительно и добавил: <Но средь вас живет некая Льегарда>. Мать поняла, почему он упомянул о ней и что ей следует спросить ее, какое воспоминание она сохранила о нем. Эта Льегарда была женщиной очень скудного ума, которая жила только ради Бога, далеко от страстей сего мира.
По завершении разговора с отцом она обратила взор к скважине, над которой витал некий образ. В нем она разглядела Рено, знаменитого рыцаря в окружении близких. В тот самый день, как я уже говорил, в воскресенье, этот Рено был предательски убит своими родственниками в Бо-вэ после обеда. В видении он стоял на коленях, наклонив голову, раздувая щеки, чтобы разжечь огонь. Видение имело место утром, а он погиб в полдень, когда его столкнули в огонь, который он сам же и разжег..
Кроме того, она различила в том же образе спешащего на помощь (но и он умер спустя какое-то время после этого) моего брата, изрыгавшего ужасные ругательства на тело и кровь Божий, то был знак, что хулой на имя Божие и его священные таинства он заслуживает отправки в места наказаний (hos mereretur et poenarum locoi et poenas).
В том же самом видении она разглядела старую женщину, с которой жила в момент обращения, она показывала на своем теле многочисленные следы умерщвления плоти, что, в сущности, почти не защищало ее от суетноЛ жажды славы. Она видела ее в облике тени, уносимой двумя совершенно черными духами. Когда эта женщина была еще живой и они жили вместе, то, рассуждая о положении душ после смерти, дали друг другу обещание, что умершая первой, даст Бог, явится живой, чтобы сообщить о своем хорошем или плохом положении. Старая женщина, умирая, узрела самое себя в видении - бестелесной, направлявшейся с подобными ей к храму, ей казалось, что она несет крест на своих плечах. Когда она дошла до храма, ей не дали войти, и двери перед ней закрылись. Наконец, после смерти, объятая зловонием, она явилась другой и горячо возблагодарила ее за то, что вырвана из смрада и муки ее молитвами. В момент смерти она увидела у изножия своей кровати жуткого демона с огромными черными глазами Она заклинала его Божьими таинствами сгинуть смятенно и ничего не требовать от нее, и сим страшным заклинани-: ем она обратила демона в бегство.
Убежденная в подлинности своего видения, сравнивая увиденное с тем, что она знала, мать Гиберта решила целиком предаться оказанию помощи своему супругу Она действительно верила, что видела места наказании преисподних (poenales locos apud inferos), на которые был осужден рыцарь, образ которого был явлен ей незадолго до его смерти.