ПОЗДНИЙ НЕОЛИТ
От автора:
Жанр предлагаемого читателю произведения определить довольно сложно. Скорее всего, это оперетта, но - без музыки и кордебалета. Поэтому благосклонному читателю предлагается не судить строго качество стихосложения, а просто следить за развитием сюжета.
Справка
Новый каменный век, или неолит, характеризуется отступлением ледника, появлением густых лесов, полноводных рек и озер. На смену крупным животным приходят более мелкие, что подвигло людей к изобретению лука и стрел для индивидуальной охоты. У человека появились новые занятия – рыболовство, гончарство, ткачество. Возникли новые приемы обработки камня – полирование, шлифование, пиление, сверление. Все эти изменения и дали название эпохе.
В центре 3-го зала Исторического музея (Витрина 14) экспонируется один из выдающихся памятников неолита – огромный, длиной в 7,5 м челн, обнаруженный на берегу Дона, недалеко от Воронежа, местными жителями в 1954 г. Лодка выдолблена из целого ствола дуба каменными топорами (их следы хорошо видны на дне). С внутренней части бортов можно увидеть парные отверстия – места крепления сидений для гребцов. Петли по бокам носа и кормы предназначались для перемещения лодки по мелководью из одного водоема в другой или для вытаскивания ее на берег.
Окончание эпохи неолита датируется концом III тысячелетия до н.э. Однако, некоторые племена Америки и Австралии до сих пор находятся на стадии позднего неолита, поэтому его чёткие временные границы не определены
| ЧАСТЬ I. ВОРОНЕЖ Первый романтик. Андр. |
Здесь, в пещере темно. Оленихи обглоданы кости.
Шкуру старый шаман натянул на магический бубен.
А снаружи вторую неделю - холодная осень.
Племя спит. Духи предков летают, касаясь об угли.
Эй, Уи! Что ты дрыхнешь под старой свалявшейся шкурой,
уцепившись за груди своей толстозадой богини?
Помнишь - прошлой луной мы с тобой заплутали. И сдуру
вниз отмахали дней пять по зелёной долине?
Там живёт чьё-то чуждое странное дивное племя
в деревянных пещерах под хлипкой соломенной крышей.
Много женщин, однако, я видел у них. Между всеми
там одна есть... Уи!
Я хочу от неё семь детишек!
Что? Ты прав, у неё - устрашающе тонкие ноги,
и сама так узка, что ладони хватает в обхвате.
Но - какие глаза! Словно ей подарили их боги.
Я любого готов разорвать на куски - её ради.
Я, Уи, ухожу. Снова - вниз по великой долине.
Если ты не пойдёшь - спи. Но счастье навек проворонишь.
Помнишь - звёздные боги шаману ещё говорили -
через пять тысяч зим там построят селенье Воронеж?
Через пять тысяч лет мои дети ходить на охоту
будут там.
Так прекрасны глазами... и прочим.
Они будут плевать на твоих толстозадых уродов
и съедать им сердца.
Если ты не пойдёшь этой ночью.
Что, Уи, ты всё спишь? Ну, как хочешь. И пусть тебе снится,
что в груди у потомков твоих будет сердце, как камень.
Но запомни - и твёрдые камни в куски будут биться,
если дочери Андра,
охотясь, найдут их глазами.
| Прагматизм. Монолог Уи |
Чёртов Андр! Вот же парня луной разбирает!
Среди ночи будить - на такое голодное брюхо.
Коль не спится - в болото! Наловил бы лягушек по краю.
Чуть спросонок не двинул ему в волосатое ухо.
Наших женщин ему, ё-моё, не хватает - не вышли
то ли рожей, то ль - мало костей, чтоб об них ушибаться,
подавай иноземных - с соломенной сдвинутой крышей!
А зато - в них тепло! О, нет-нет, Уба, Няа,
не надо оваций.
Иль проснётся шаман и начнёт заунывно шаманить,
чтоб ему пару свежих поганок пихнули в корзину.
Я и так никогда вас на что-то ещё ни за что не сменяю
(уж - тем более - чтобы переться куда-то под зиму!)
А от этого Андра - ей-ей - разведётся поэтов
и начнут сочинять - сплошняком о любви, словно дети.
И - ведь нет, чтоб писать ну хотя б о погоде на лето,
Или - как боги - про хедж, волатильность и рейтинг.
Или про пробки - неделю назад, скажем к слову,
две лосихи в лесу задавили в толкучке барана.
Нет, уж как понесут про любовь - ажно дохнут коровы.
Кто ж захочет доить их, опухши от слёз спозаранок?
Впрочем, что это я? До коров ещё, видимо, долго -
пара-тройка столетий. К тому же - нет места в пещере.
Понаслушался, видно, как треплются звёздные боги.
В эти страшные сказки, конечно, не хочется верить.
Сотни тысяч пещер! И полёты в железном корыте...
Просто ужас какой-то! И - эти... потомки от Андра.
Так уютно в просторном родном неолите!
Подложи свою грудь, моя Няа. Досплю до утра я.
| Уба. Утренние размышления. |
Измельчали мужчины, похоже, вконец в неолите.
Говорят, с ними раньше куда как комфортнее было,
а сейчас - нет уж, лучше молчите, не злите -
вроде б, с виду козлы, а практически - козы...
Убила б!
Говорят, они в древности мамонтов в дом приносили.
А сейчас даже кролик задохлый - уже и отрада!
Ну, хоть взять бы Уи. Он - большой, волосатый и сильный.
А - совсем неживой, право слово. Ну что ему надо?
Вроде, ты и стараешься. Вроде бы, млеешь и стонешь,
а ему - хоть бы хны. Сразу дрыхнуть - ни страсти ни пыла.
Уж куда там до Андра. Ну, тот хоть попёрся в Воронеж...
Правда, тоже козёл. Но - хороший. А этот...
Ей-богу, убила б!
Да уж... Андр тоже, правда, совсем не находка.
Мелковат и не молод уже. Только если б он просто
посмотрел бы хоть раз на меня, как на эту уродку,
я бы враз наплевала, что он ниже на голову ростом.
Тут одно хорошо - что Уи не гуляет по бабам.
Вот за это вот я, да и Няа его полюбила.
Если он бы собрался в Воронеж, наверное, я бы
Удивилась, конечно. Но, точно -
на месте б убила!
| Шаман. Одиночество. |
Эти люди! Их вечно тревожит какая-то мелочь -
кто с кем спит, заготовки на зиму и что-нибудь вроде.
А получат - и враз забывают про то, что хотелось...
Завтра снова запросят, чтоб я колдовал об охоте.
Им нет дела про то, что в углу, где лежат мои шкуры -
ни тепла, ни души. Все шамана как смерти боятся.
И не спится - хоть плачь. Тут ещё не такое закуришь.
Духи предков - вообще третью осень шаману не снятся.
Но зато - снится кто-то в какой-то престранной пещере,
где желтеют огни за большими проёмами в стенах,
и на каменных тропах мелькают железные звери.
Эта кто-то - сидит, охвативши руками колена.
Ах, и, кажется, это - в тумане пропавшая Миа.
Лишь она не боялась. И - предки лишь знают - за что-то
только Миа больного шамана любила.
Я два года искал её след по болотам.
Даже в дальних мирах, что видны после бледных поганок,
я бродил, чтоб найти в измерениях смежных
её нежный оскал, её взгляд, оставляющий раны
прямо в сердце. Но - всё. Больше нет ни её, ни надежды.
Потому что прошедшей зимой были лютые стужи.
Потому что в лесах бродят жадные волки и голод.
Потому что шаман никому уже больше не нужен.
Разве что - колдовать, чтоб пещеру не выстудил холод.
Андр ушёл на рассвете. Теперь будет скучно и мерзко.
Пусть идёт. Может, всё же найдёт своё счастье.
Всё равно - не охотник без милой и тощей Алексы.
Пошаманю, чтоб волки его не порвали на части.
| Волк. Встреча с Андром. |
Там на тропе - человек.
Один.
Этой осенью, кажется, повезло.
Голод такой - ледяной винт
крутится будто в груди
зло.
В тень. По пригорку.
Вон там - ель.
Из-под неё нанесу удар.
Пусть человек - не простой зверь,
но
он обычно глядит вдаль.
А я - в двух шагах.
Ни к чему смотреть
вдаль,
если рядом скользит тень.
Я - твой судья.
Я- твоя смерть.
Вспомни грехи и иди -
в плен.
Кончились шансы твои -
вот
мы на тропе,
не разнять нас.
Только - постой...
| Ты же - брат- волк! Я вижу волка в зрачках глаз. Ты на охоте. Твоя лань где-то за несколько длинных дней. Я чую запах любви - знай сила безумия есть в ней. Ты - человек, но внутри - волк. Стая, он - свой, мы идём назад. Волк понимает в любви толк. Доброй охоты тебе, брат! Раннее утро. Монолог Алексы. |
Сердце моё, ну чего же ты, всё-таки, просишь?
Ноешь, будто бы я
превращаюсь в крылатую вилу*.
Просто Ярило уходит за Навь, просто - осень.
Это Мокошь-колдунья тоскою дожди отравила.
И от серых дождей побледнели и стихли русалки -
там, на озере старом, где пели мы с ними всё лето.
Впрочем, им - не впервой.
Но чего же мне всё-таки жалко?
Всё как будто спокойно.
А сердцу мерещится - где-то
в гуще жёлтых лесов,
там, где леший в ночи завывает,
там, где в сумраке волки настигли добычу,
кто-то взгляд мой в тревожной душе вспоминает,
кто-то ищет меня в темноте. Кто-то кличет.
А зачем? У меня же есть Лель, между прочим.
Он хорош. Просто робок, чтоб сделать признанье.
Ах, как смешно он пытался поймать меня ночью
между кострами на празднике солнцестоянья!
Я его заманила в огни, я его закружила,
закрутила и бросила, будто нагая ночница**
Он поймал не меня. Заблудился. И все свои силы
отдал Аи и её остроглазой сестрице.
Славные будут ребята у робкого Леля!
Как я смеялась, что он в темноте неразборчив!
Правда, с ним будет просто.
А хочется - чтобы нежнее.
Сердце чего-то другого, особого хочет.
Чтобы - как тот незнакомец в лесу -
он как будто во сне был
месяц назад - посмотрел, и как холод по жилам.
Чтобы в глазах у него отразилось всё небо,
словно ради него я весь год по ночам ворожила.
Хочется взрыва на сердце - до боли, до дрожи.
Впрочем - бредни всё это.
На травах рождаются росы.
Шить научиться пора бы одежды из кожи....
Cердце моё, ну чего же ты, всё-таки, просишь?
* вилы - мифические существа славянских народов в виде девушек с крыльями и распущенными волосами
** ночница - мифическое существо рода русалок, в которое после смерти превращаются женщины, никогда не имевшие детей.
.
| Первая "блондинка". Остроглазая сестра Аи. |
Они такие милые, эти мальчики!
У них такие славные причиндальчики!
И пусть меня считают круглою дурою,
зато я вся одета тёплыми шкурами.
Ведь если мальчикам чуть-чуть покапризничать -
они из гор цветные камешки вытащат
и мне несут скорее подарочки -
такие глупые, милые мальчики -
чтоб не услышать, мол, "вот уже - нетушки"
А украшения - лучший друг
девушки!
Ведь если девушке миленькой грустненько,
они всегда добудут что-нибудь вкусненькое -
бок кабана или печени зайчика -
топор с дубиной - вот друзья
мальчика!
А род продолжат только самые сильные.
Так что - умнее та, кто фигурой красивее.
Мужчин разят бедром и - за, а не песнями.
Что ж тут поделаешь?
Отбор-то - естественный.
И пусть Алекса до зимы скромничает,
а у меня уже от Леля ребёночек!
Вот только - что она всё ходит за травами,
уж не готовит ли отвары с отравами?
Поди, завидует, что с этим опаздывает...
Или накидочке моей леопардовой.
Пусть принимает наша умница к сведенью,
здесь - неолит. Здесь та умней, кто заметнее!
И вообще - пускай не будет разинею.
Пойду, покрашусь, что ли.
глиною синею.
| Лель. Размышление. |
| Мудрый вождь говорит, что мужчина каждые 6 минут думает о сексе... А вот я и не думаю вовсе - даже не до и не после. Вот бы ещё при Алексе... Не думать, не думать о сексе! Мудрый вождь племени Воронеж. День. |
Просто диву даёшься, как быстро проносится время!
Наши предки ютились в сырых шалашах и пещерах,
а у нас - деревянные стены. А племя
третий год урожаи зерна истирает о жернов.
Всё меняется словно со скоростью света.
Племя растёт. И - беда! - стариков стало больше.
И - что странно - от них нарождаются дети.
Ведь кто-то предпочитает их тем, кто моложе.
Стали вдруг выбирать тех, кто знает, как строить,
кто умеет с зерном или диким зверьём управляться...
Это даже немного меня иногда беспокоит -
ну, кого нарожать можно
от тридцатилетнего старца?
Если так и пойдёт, то мы скоро совсем измельчаем,
и пойдут не мужчины, а вовсе какие-то слёзы.
И добычу охотники будут носить не плечами,
а в каких-нибудь хитрых волшебных колёсах.
Хорошо хоть, что женщин разумных не мало!
Вот хоть взять бы Аи с её остроглазой сестрицей,
им пятнадцать ещё... А они уже мамами стали.
А какой генофонд! И богам-то такой не приснится.
Всё же Лель - молодец! Хоть и туп от природы немного,
и всё ходит вокруг этой узкой колдуньи - Алексы,
но, зато, не ленив. И здоров, слава Сварогу-богу!
Будет много охотников бегать по нашему лесу.
Только вот ещё странно. И мне двадцать семь будет скоро,
а я что-то не чувствую дряхлость и долгую старость.
Разве меньше осталось хмельного дурного задора,
да зубов. Но пятнадцать, однако, осталось!
Это, видно, Алекса-колдунья, когда наливала
мне целебный отвар от смертельной простуды весенней,
молодильное что-то такое туда добавляла.
Жаль, сама она - тощая, как привиденье.
Но вот эту сестрицу Аи я бы тоже по бёдрам погладил...
Я её б повалял бы, я ей бы в душевном порыве...
Впрочем, что это я?
Я же - вождь. Мне сие не повадно!
Это я шесть минут уже думаю.
Без перерыва.
| Встреча Алексы и Андра |
АЛЕКСА:
Кто ты?
Ты человек или зверь? Из живых или мёртвых?
Мне бежать от тебя или чем-то помочь тебе надо?
Если ты - человек, почему так пронзительно смотришь,
что сжимается сердце, и пальцы немеют от взгляда?
Ну, а если ты - зверь, то тогда почему мне так сладко
видеть эти глаза, и так тянет уткнуться плечами
в эту грудь? Будто что-то со мною неладно...
словно я потеряла себя - и на миг повстречала?
Ты пугаешь меня, незнакомец из сумрака леса.
Помню, прошлой луной ты уже мне, как будто бы, снился.
Что ты сделал с беспомощным сердцем Алексы,
что с него - как от ветра осенние красные листья -
опадают слова, от которых ей сладко и страшно?
И которых ещё от неё не услышал ни разу
ни один человек из могучего племени. Даже
изумительный Лель. Он силён. Он красив и прекрасен,
и - так хочет меня! Он как летняя тень ходит следом.
А при виде тебя - даже птицы от страха умолкли.
Вы совсем не похожи, как поздняя осень и лето,
и в тени у тебя - молча прячутся дикие волки.
Ну и пусть! Не страшны мне клыки их и когти.
Страшно то, что ты взгляд отведёшь или снова, как прежде,
пропадёшь, растворишься до долгого - вечного - срока.
Мне бежать от тебя? Или снова ты тихо исчезнешь?
АНДР:
Нет, виденье земное. Меня не пугайся, постой!
Не спеши, я привязан к тебе как невидимой нитью.
Я проделал свой путь по осенним лесам непростой
в восемь дней - в двадцать лет - только лишь для того, чтоб увидеть
глаз раскосых твоих золотисто-зелёный настой
и движения рук по высоким желтеющим травам,
и скольжение плавное ног над опавшей листвой,
чтобы больше уже никогда и нигде не оставить.
Я - безумен. В ветвях, где ветра шелестят,
мне мерещишься - ты. В каждом дереве - снова и снова.
Потому что с тех пор, как глазам показали тебя,
ничего им не хочется видеть на свете другого.
Излечи их! И руки. И сердце моё излечи.
Или стану однажды бесшумным безжалостным зверем
и тебя украду, обезумев в холодной ночи.
Излечи меня, ладо, ведунья. Ты - сможешь. Я верю.
| Ответ Алексы. |
| Неразумный мой зверь. Украсть можно - только чужое. Чьи плоды на ветвях из-под листьев глядят осторожно? Спелых ягод чьи капли в траве светят алою кровью? Всех их можно найти и собрать. А украсть - невозможно. Я- ничья. И - сама не своя. Собери меня в пальцы, забери меня в руки, но только надолго - до срока, когда чёрная Мара возьмёт нас в иные пространства, и сквозь время и Навь проведёт беспощадно к истоку новой боли и жизни. И снова рассеет по свету, по бескрайнему лесу, по каменным дальним пещерам, чтобы снова искать и тревожиться - кто же ты? где ты? - ошибаясь в себе и в других. И, ты знаешь, наверно, нам с тобой повезло в эту осень. Ведь - всё-таки, всё же, нам возможно успеть друг до друга коснуться руками. А могли б разминуться. Всего поколение больше - и пришлось бы уже ожидать этой встречи веками. Ты давно заманил мою душу - с ушедшей луною. Я - ничья без неё. Просто - ягод над травами россыпь. Собери меня снова. Возьми моё сердце в ладони. Это наша судьба - бесконечная рыжая осень. Шаман. Перед рассветом. Вновь упали туманы седые в великой долине. Вот в таком же тумане когда-то исчезла и Миа... Вроде б, я и поганок не ел. Но вчера приходили в сны какие-то духи. Два ангела. Только без крыльев. Это были не духи пещеры, не образы предков. Первый ангел похож был на девочку с нежною кожей, с головой в обрамлении яркого красного света, с голубыми глазами, с фарфоровой кистью. Но, всё же, я откуда-то знал - этот ангел не просто мне снится, и недаром горит белый лёд на стремительных пальцах. Это - ангел судьбы, быстрый Ка. Это - ангел-убийца. Он умеет сердца вырывать и при этом смеяться. А второй был с пронзительным взглядом. Внимательно слушал. В чёрном платье - под цвет своих глаз, в белых ягодах счастья. Взгляд печального Ши выпивает уставшие души, И такой же горит белый лёд у него на запястьях. Слава предкам, они не за мной приходили - Предупредили. Тревожно меняется время. Где-то в белом тумане проснулись нам чуждые силы и хотят истребить до конца наше малое племя. Надо выйти к болотам. Послушать, как треплются сойки, как деревья листвою шумят, как беседуют ветры. Надо вызнать, что знают бесшумные волки. Сердце, сердце! Что ноешь? Тебя же два года, как нету... Разговор Леля и мудрого вождя. Ночь. |
ЛЕЛЬ:
Почтенье мудрому вождю. Пусть охраняют
его покой могучий Чур и Велес!
Я Роду в дар с поклоном добавляю
в его очаг сосну, и ель, и вереск.
Пусть запах вереска отгонит духов Нави.
Да не приснятся ночью злые кошки Мары!
Да будут Род и Велес вечно с нами!
Да будет светлой и почтенной старость!
О! Мудрый и могучий наш! Ответь мне,
скажи, почтенный наш: какого хера
живут ещё на нашем белом свете
уроды дикие из каменной пещеры -
вверх по реке, за дальним чёрным лесом,
где плещутся в озёрах синих вилы?
Для племени позор - вчера Алекса
к себе из них урода притащила
и поселила у себя!
О, вождь, доколе ж
терпеть нам иноземцев злые силы?
Так скоро вместо племени Воронеж
здесь будут жить сплошные крокодилы!
А то и вовсе - бегать бегемоты!
Мы, молодёжь прославленного рода,
решили завтра же начать на них охоту.
Мы - все, кто истинно зовётся патриотом,
считаем, что не можем бесконечно
ждать их набегов, козней и пожаров.
И, говорят, у них запасы гречки
в пещере. А она подорожала
до трёх цветных ракушек за пол-миски -
на гречку нынче год неурожайный.
Туда, конечно, путь не очень близкий,
но - гречки все хотят - допрём, пожалуй.
А этого пройдоху, суку Андра,
я сам пристукну топором из кремня.
Представь - уже Алексу Александрой
он называет, старый извращенец!
О, наш могучий вождь! Взови к Яриле!
И мы отправимся в поход, коль ты позволишь.
И - пусть великая пребудет с нами сила,
да будет слава c племенем Воронеж!
| МУДРЫЙ ВОЖДЬ: Стремит-тельный мой друг, я так не стал бы размахивать орудием кремнёвым. Всё племя знает, что ты юноша не слабый, но боги суеты не любят, право слово. Пока ты молод, и забот в мозгах не много, они так склонны делать нам подарки - с утра встаёшь на ту, что надо, ногу, и женщины нежны, и солнце ярко. А повзрослеешь - всё: трудись обычно хотя б за час, хоть за минуту счастья. Позволят изловить с трудом добычу, и ту потом - увы - дели на части. И, видимо, пока что благосклонны они к тебе, и все желанья слышат, но - нужно ж уважать чуть-чуть законы - ведь у тебя подарков - выше крыши! Куда ещё? Смотри, так можно вскоре богов растратить все дары и силы. С Судьбой, конечно, можно и поспорить, но - ежели Она хоть обратила к тебе лицо. Мешать Ей - рысь тревожить. Скажи, на кой тебе сдалась Алекса? Судьба не любит лишнего и может внезапно показать другое место! Оно бы (место) - ничего... Но - не для дела, не для бесед о мудрости и вечном. Ну, в общем, мне б, пожалуй, не хотелось устраивать войну... Когда б не гречка! Конечно, ясно - к ней полно препятствий, а вот исход не ясен в полной мере. Ведь их шаман гуляет по пространствам и времени, как по своей пещере. Но - гречка... гречка... В некотором роде тебе она - один предлог всего лишь. И, всё ж, любовь приходит и уходит, а кушать хочется. Вот с этим не поспоришь. Пожалуй, ладно. Буде с вами сила! Ярило-жар пусть будет вам товарищ! А Андра я, скорей всего, не злил бы... Но это - дело личное. Как знаешь. Шаман. Позднее утро. |
Почудилось - в предутреннем тумане
стоит у дерева как бы живая Миа -
всё та же бледность на лице, и взгляд печальный...
Но, видимо, неведомые силы
пытаются свести с ума шамана.
Я звал её. А это - только призрак,
видение, создание обмана.
Оно растаяло. Как только смог я крикнуть
в прохладу леса милое мне имя...
и - нет её. Лишь трижды злое эхо
пропело "нет", да выпал белый иней.
И в памяти потом - дыра. Прореха.
Не знаю, где я. Как я оказался
на этих тропах. И не помню сколько
ходил по этим сумрачным пространствам.
Вокруг меня собрались в стаю волки
и ждут чего-то. Волки - звери рода,
но, всё-таки, не гости с угощеньем.
В глазах у них горит огонь восхода,
а у меня в груди - такое ощущенье,
что пополудни снова ночь начнётся.
Ах, братья волки, разломилось время,
и тьма закроет стынущее солнце.
Ждут испытания всех нас, всё наше племя.
Бегите к Андру. Как стрела, как туча
несётся, чтоб руками впиться в землю,
чтобы упасть на лес и взглядом жгучим
перемешать потоки вод, огонь и темень,
вот так и вы. И с ним от силы злобной
огородите все пути стеною серой
к озёрам синим и полям привольным,
к священному костру родной пещеры.
А мне - назад. Теперь - уже по лесу.
Уже нельзя сквозь серые пространства.
Там носятся и воют злые бесы.
Пусть духи предков оградят от них всё наше братство!
| Монолог сестрицы Аи. Вечер. |
Конечно, шрамы на лице - к лицу герою.
Но - бедный Лель! Ему сломали зуб.
Проклятый Андр, видно, с перепою
был невоспитан страшно, зол и груб!
Когда из леса выскочили волки
и окружили нас со всех сторон,
я так визжала, что с соседней ёлки
упали замертво штук восемь-семь ворон.
И Лель так засмотрелся в оба глаза
(надеюсь - на меня!), что вдруг забыл
про свой топор. И тут же Андр, зараза,
ему по челюсти с размаху залепил.
Теперь у бедного обманутого Леля
температура поднялась, и бьёт озноб.
И слабость, слабость чувствуется в теле!
В таком-то теле! Эх.. да чтоб ты, чтоб...
(пииик, пииик, пииик)
Несчастный Лель! А Александра - дура!
Погубит нас её дурная спесь.
Известно ж: у мужчин температура -
практически смертельная болезнь!
Когда б не тьма вокруг, когда б Ярило
не скрылся в тот же час в глубокой тьме,
я Андра бы своей рукой убила -
такая злость тогда была во мне.
Но эта тьма! Но - волки! Так сверкали
их злобные глаза, что стыла кровь.
И всем сейчас же не до гречки стало...
Поход нам вовсе отменить пришлось.
Такая страсть! И, ведь, скажи на милость -
куда катИтся этот мир? - ответьте мне.
Вся свора их, похоже, поселилась
У Андра с Александрой во дворе.
Ах, бедный Лель! Дай приложу булыжник
холодный к синяку своей рукой....
Я ж говорила, Андр - собственник и хищник.
Но, слава Велесу, теперь ты - точно - мой!
| Колыбельная Андра. Ночь. |
Спи безмятежно и сладко, моя Александра.
Спи, моя хрупкая, тонкая, пусть тебе снится
светлое завтра, и пусть завтра всё будет складно.
Всё будет ладно, сомкни до рассвета ресницы.
Всё ещё будет - сто тысяч различный историй,
ветер пустынь, вдоль которых нас волны несли бы.
Пусть тебе снится просторное синее море
и пучеглазые яркие юркие рыбы.
Всё впереди. Пусть приснится тебе то, что будет -
сразу же завтра, а, может быть, через столетья.
Горы и реки, свободные волки и люди,
птицы, дожди, облака и рыбацкие сети.
Нравиться всем - невозможно (и, может быть, вредно).
Мир так устроен, в нём вечны борьба и сомненья.
Нет без грозы и дождей ни весны и ни лета,
и любовь бесконечной не будет - без преодоленья.
Спи, Александра, нам завтра нужны будут силы.
Пусть распрямится на лбу беспокойная складка.
Я буду рядом, куда бы нас жизнь не носила.
Спи, моя нежная. Спи безмятежно и сладко.
.
| Колыбельная Няа. Ночь. |
Спи, мой Уи. Тревожиться не надо.
Пускай шаман в безумии своём
шатается под шелест листопада
в болотах гиблых с бешеным зверьём.
Ему мозги свернула набок Миа.
А ведь она - такая ж баба, как и все.
Пошла искать в туман. Чего - забыла.
Вот и пропала в травах и в росе.
Пускай, кто хочет, ищет свой Воронеж,
дороги в Правь или любви обман.
Нас не свернёшь. Нас сказками не тронешь.
Нам не нужны туманы дальних стран.
У нас в пещере есть костёр и гречка.
Спасенье мира - это для того,
кому вообще заняться ночью нечем.
Спи, мой Уи. Нам вскорости окно
волшебное пробьёт шаман в пещере,
там нам покажут дальний синий лес.
Мы будем здесь лежать в своей постели,
есть и смотреть, что в странном мире есть.
Там нам покажут всё, что захотите,
Воронеж, море...
Скоро - первый снег.
Мы вечно будем в позднем неолите,
будь на дворе хоть двадцать первый век.
ЧАСТЬ II. САРМАТЫ
Справка:
| Сарма́ты (др.-греч. Σαρμάται, лат. Sarmatae) — кочевые ираноязычные племена, населявшие степные районы от водораздела Тисы и Дуная до бассейна реки Дон (территория современной Украины). Название "сарматы" возникло из греческого "савроматы", что означает "ящероглазые". Геродот сообщал, что сарматы происходят от амазонок, которые выходили замуж за скифских юношей, вместе с жёнами переселившимися «к востоку от Танаиса (Дона) на расстояние трёх дней пути в направлении северного ветра». Начиная со II века до н. э. сарматы всё чаще и чаще фигурируют в трудах греческих, римских и восточных авторов. Мы узнаем от Страбона названия их племен — языги, роксоланы, аорсы, сираки, аланы Восточные сарматские союзы аорсов и сираков населяли пространства между Азовским и Каспийским морями, на юге их земли простирались до Кавказских гор. Аорсы кочевали в степях от Дона до Каспия, в Нижнем Поволжье и Восточном Предкавказье. За Волгой их кочевья доходили до Южного Приуралья и степей Средней Азии. Амазонки упоминаются в наиболее раннем из дошедших до нас древнерусском летописном своде — «Повести временных лет». На территории Украины и в других местах, где предположительно жили амазонки, были найдены захоронения женщин, в которых находились луки, стрелы и дротики. Однако здесь отсутствовали останки мечей, боевых топоров и другого оружия ближнего боя. Это указывает на то, что женщины, как и подростки, здесь могли помогать начинать сражения, а затем уходили в тыл основного войска, которое состояло из мужчин. Однако, на древних рисунках изображены также их завоевательные походы (к примеру, вторжение амазонок в Аттику). Как ссылается Мавро Орбини в «Происхождение Славян и распространение их господства», изданной в 1601 году от Р. Х., Карл Вагрийский и Иорган Горпий пишут, что амазонки были жёнами славян и сарматов. Проживали на берегах Волги между меланхеленами и сербами. Последнее историческое упоминание амазонок относится к периоду правления Александра Македонского. Вопрос о том, существовали ли амазонки на самом деле, не решён до сих пор. Алана- Настьи. Воин передового отряда племенного союза сарматов. |
| Пусть враг кричит, и степь от страха стонет, когда волною беспощадно-быстрой проносятся по ней потоком кони аорсов белых из долины Данаистра. Здесь всё - добыча. Всё - для савроматов, детей прекрасных и жестоких амазонок. Здесь всё - для царственной Амаги* - глаз услады. Крепка её рука, и голос звонок, и мЕтки стрелы с остриём из бронзы. Но у меня они ещё быстрей и звонче. Ведь ни одна из племени аорсов, пока врага своей рукою не прикончит, не может разделить шатёр с мужчиной. А мне уже семнадцать будет скоро, и, собственно, - достаточно причины, летать с арканом чтобы по просторам степей бескрайних всем ветрам навстречу. Я - сокол, вихрь степей, Алана-Настьи! Я первая врага в степи замечу, и - всё, что не моё, огонь украсит. Осенний ветер завывает зло, но жалко на панциря пластинах, он не в силах достать до сердца Настьи. Сердце жарко. Оно найдёт то, что давно просило: добыча, слава, кровь - ему награда, и табуны коней. Пусть ветер свищет и пусть поёт о том, что у сарматов, как будто бы у ящериц глазищи. Да, мы стремительны. Мы видим всё и сразу. За хвост нас не поймать. Нас не догонишь. И пусть найдут два этих круглых глаза добычу - племя дикое Воронеж. *Амага - царица сарматов, III в до н.э. Таргитай. Охранник стана аорсов. |
Разведчики ушли к лесам. Ормазд* великий
пусть будет с ними. И поможет Воху Мана.
В лесах - враги. Они сильны и дики,
им служат храфстры - порождения Ахримана*
в обличье мерзких дэвов - злобных вОлков.
Но карапанам не помогут волчьи стаи -
их вой и визг и крик в момент умолкнет,
когда укус железных стрел они узнают.
И Настьи там - с передовым отрядом.
Не знаю даже - хорошо ли это,
когда сарматки с воинами рядом
вдали своих шатров пускают где-то
арканов петли, обвивая туго
тела врагов? И стрелы их не слабы.
Но, всё же, грудь у женщин - не для лука,
а Настьи лучше заарканила меня бы.
Ведь грудь её - для ласк, для губ и пальцев,
а не для тетивы и не для жала
жестоких стрел. Недаром справа раньше,
их амазонки аж до рёбер отрезали.
И, может, веская тому была причина,
что Искандар** проклятый был так грозен,
что все солдаты у него - одни мужчины,
а женщины их ждали на повозках?
Одна беда - когда влюблён глубоко,
мужчина, он - баран. Не спит, слабеет...
а женщина - всегда умна, жестока,
всегда настороже. А Настьи злее,
пожалуй, не найдётся в этом крае.
Как хороша она! Один огонь - и только!
Как будто создана она для Таргитая.
Ей - быть моей.
Или добычей волка.
*Ормазд (Ахура Мазда) и Ахриман (Ангхро Майнью) - единый Бог-творец
и его противник (Злой Дух) в зороастрийской мифологии.
**Искандар - Александр Македонский
| Утро. Песня Настьи. |
Здравствуй, ясное синее небо и тёплое солнце!
Мыслей быстрые стаи под вами свободнее скачут,
Пусть сегодня с улыбкой судьба обернётся.
Подарите мне свет и тепло, подарите удачу!
Мне сегодня поётся так вольно, так смело и звонко,
даже сердце горит, так что в воздухе светятся искры.
Я – ваш ветер, я – ваш ураган, я – гроза-амазонка!
И бурлит моя кровь, как в стремнине поток Данаистра.
Я могу обнимать это небо своими руками,
нет ни страха во мне, ни причин для какой-то кручины.
Я готова к любви. Моё сердце – пылающий камень,
но пока что его ни один не встревожил мужчина.
Кто ты, мой ясноглазый герой, мой единственный смелый?
Где ты? Где тебя носит – по лесу, по травам, по рекам?
Отвлекает тебя ерунда или важное дело –
от того, чтоб найти, наконец, своего человека?
Я не буду тебе обещать на безумного счастья,
ни любви бесконечной. Но если ты в это не веришь,
то уже не тебе обнимать быстроногую Настьи,
и бывает ли вечной любовь – ты никак не проверишь.
Поспеши, мой герой! А не то месяц Грудень остудит
это сердце в груди, и, быть может, оно ошибётся -
загрустит, не дождётся. Порой ошибаются люди.
Подарите сегодня ж удачу мне, небо и яркое солнце!
| Лель. Утро. Раздумие. |
Какое счастье, если нет надежд напрасных!
Мне так чудесно, так спокойно было
вздыхать печально о прекрасной Александре -
которая меня, увы, забыла.
И я часами мог смотреть на звёзды
и знать - что не сбылось, того не будет.
Что жизнь прошла. Что слишком, слишком поздно.
Она меня вовеки не полюбит.
Но - вот судьба! - вчера в лесу под вечер
я вдруг увидел за лесной поляной
у родника за дальней жёлтой речкой
отряд разведчиков из вражеского стана.
Их разговор был груб и слог неясен,
но среди них была - о, свет-Ярило! -
такая всадница одна... она прекрасна.
И, кажется, глаза мои затмила.
Закрою их и вижу - ветви, вечер,
горящий взгляд и гордая осанка.
И волосы взлетают диким смерчем
и, почему-то, грудь сжимает сладко.
А в голове - звенит легко и тонко,
и хочется взлететь в простора дали.
Но - Чур со мной! Она ведь - амазонка
из савроматов. Порожденье Нави.
И, всё же, грудь щемит! Так голос страстен!
Он пел во мне пленительной свирели.
И рой надежд - прекрасных и опасных -
они измучили меня на самом деле.
Но - Хорс великий - подскажи, что делать?
Тоска безумная теперь меня изгложет.
Враги хотят моё родное племя
в лесу найти и вовсе уничтожить!
Им не найти нас средь озёр и марей.
Там друг вождя и подлой Александры -
шаман пещерный - на подходах дальних
запутал тропы. Волки и русалки
их охраняют. А поля пшеницы
от глаз чужих укутали туманы,
и днями беспрестанно Сирин-птица
кружИт над ними с пением обманным.
Ящероглазым орсам не найти их.
И я спокоен. Но - как грудь щекочет!
Глаза на этот мир смотреть не в силах,
когда душа Её увидеть хочет -
ту амазонку. Никогда ещё мне
не приходилось на неё похожих
увидеть жен. Ни днём, ни ночью чёрной,
и ни во сне. И мне теперь дороже
всей жизни амазонки взгляды.
А умереть потом - уже не страшно.
Найду их стан. Прикинусь провожатым.
Удача любит смелых и отважных.
Волк
Чую под листьями
след ног.
Кто-то прошёл сквозь болот
хмарь.
Кто-то от стаи уйти смог
к дальним степям,
избежав чар
песен шамана.
Остыл след.
Сирен не видела,
густ туман.
Племени не избежать бед -
это предателя
скрыла тьма.
Братья, настройте свой острый нюх,
вызнайте, где проскользнул он,
слух напрягите,
не то вдруг
враг просочится
через заслон,
скройтесь в засадах
под каждый куст,
пусть враг не заметит свою
смерть,
пусть у него будет дом пуст,
наш разорить ему
не суметь.
Кто же дозор
обмануть смог,
хочет открыть
для врага дверь?
Чую – вот здесь он упал в мох.
Чувствую запах.
Предатель –
Лель.
Таргитай и вождь стана аорсов
Таргитай:
На наш дозор из леса утром ранним
пришёл предатель из лесов, он предлагает,
нас провести по тропам сквозь туманы
к их логову в обходы волчьей стаи,
что стережёт подходы на болотах.
Но я ему не верю. Как-то странно
он всё недоговаривает что-то
и так глазами рыскает по стану,
как будто что-то потерял и ищет.
И непонятно, что он ждёт в награду.
Сам по наряду – абсолютно нищий,
А говорит, что золота не надо.
Я думаю – он вражеский лазутчик.
Пусть скажет вождь – и я ему сломаю
хребет немедленно. Так точно будет лучше,
чем наведёт на нас он волчью стаю.
Вождь аорсов:
Не торопись. Отряд Аланы-Настьи
Вернулся ли из утренней разведки?
Как далеко им удалось прокрасться?
Как глубоко они смогли расставить метки,
чтобы пройти по ним могли отряды
наездников с телегами для дани?
Пускай сейчас же для подробного доклада
Алана-Настьи предо мной предстанет.
А с перебежчиком решим одновременно.
Пусть Настьи подтвердит мне, что он скажет.
Соврёт хоть слово – и через колено
переломив, она его накажет.