Наcтьи:
Воронежец не врёт. В болотах чёрных
полно русалок, нечисти отвратной.
Там кони падают в трясины обречённо
и даже не пытаются обратно
подняться. В мутной речке каждой
чудовища скрываются в стремнине.
Мы амазонок потеряли двух отважных
и трёх коней – их съели водяные.
Туман повсюду, и всё время бродишь
кругами, будто кем-то заколдован,
Сойдёшь с тропы – там волчее отродье
пытается тебе вцепиться в горло.
Нам не пройти самим – повсюду чары,
и смерть безмолвно собирает жатву,
Туман волшебный не пронзить мечами,
нам, несомненно, нужен провожатый.
Но не понятно мне, на что же вместо
коней и золота надеется несчастный?
Ведь дикарю, конечно, не известна
цена металла. Что он хочет - власти?
А, может, мести за обиды и потери?
Пусть объяснит, зачем он так рискует.
Коль это месть, то парню можно верить.
А если нет – то в сторону другую
нам нужно направлять свои отряды.
Ещё племён вокруг немало новых,
цивилизации любые будут рады,
а для лазутчиков – стрела всегда готова.
Лель:
Меня, наездница, твои глаза позвали.
Однажды их увидев, я не в силах
ни спать, ни есть, и мне теперь едва ли
о них забыть. Они меня пронзили -
как будто бы стрела уже сквозь рёбра
прошла насквозь и сердце наказала
за то, что я смотрел. И только чтобы
их видеть снова, я всю жизнь сначала
готов начать – без племени, без дома,
без имени. Взгляни, скажи мне слово -
я от руки твоей умру или ведомый
глазами к смерти от тоски любовной.
Настьи:
Ну, что за бред? Не глупый с виду парень,
а детский лепет уши мои слышат.
Иль ты объелся синими грибами
болотными? Подумай, нас здесь – тыщи
свободных амазонок. Что за дело
мне до твоих любовных воздыханий?
При чём здесь я? Надеешься – сдурела?
У амазонки сердце – твёрдый камень,
душа у амазонки – лёд, а тело
не для таких, как ты хлыщей кудрявых,
хоть кудри и красивы, право, очень.
Но я тебя сейчас же продырявлю.
Молись кому-нибудь, да покороче.
Таргитай:
Дай я ударю по нахалу саблей.
Что захотел! Мою Алану-Настьи!
Настьи:
Как так – твою? Ты, Таргитай, хотя бы
так не смешил меня, а то к несчастью
рука от смеха дрогнет и стрелою
в тебя я попаду, совсем некстати.
Кто нам котлы золой тогда отмоет?
Вождь аорсов:
Так! Пошумели, и на этом хватит.
Нам перебежчик нужен. Ты не тронешь
его ни саблей, ни стрелой, ни пальцем.
Непокорённым оставлять Воронеж
в лесах нельзя. Иначе, кто бояться
отныне будет по степям сарматов?
А что до платы – Лель пока не просит
любви Аланы. Хочет только рядом
с ней всюду быть. Так пускай всю осень
он с амазонками выходит на разведки.
А там, глядишь, или в бою убьётся -
такие случаи у нас, увы, не редки -
или добьётся счастья.
Скоро солнцу
уже садиться за степные травы.
Хвала Ормазду! Он помог с решеньем.
Пора раскладывать костры ему во славу,
И наслаждаться жирным угощеньем.
| Песня Леля |
Богиня Жива, дай мне новой силы,
на Настьи вод живых пролей хоть капли.
Моя душа всегда любви просила,
хотя б немного, небольшой хотя бы,
но каждый раз она встречает камень
и лёд на месте, где я жду источник
воды волшебной. Этот лёд руками
я отогрею. Я сумею, это точно.
Моя любовь пылает жаром солнца,
огнём горячим от костров весенних.
Она почувствует, и сердце отзовётся,
она услышит - и любовь посеет
везде посевы радости и счастья,
они взойдут всесильными ростками,
обнимут и спасут Алану-Настьи,
они пройдут насквозь застывший камень.
Корней деревьев говорящих глубже,
и облаков, и звёзд на небе выше,
моя любовь сильнее лютой стужи,
и горячей огня. Она услышит,
поверит и оттает, пусть не сразу...
Но, что ж ты, сердце, так печально стонешь?
Нет, я, конечно же, ящероглазых
не поведу к посёлкам племени Воронеж.
Я отведу их к дикарям пещерным,
где злой шаман науськивает волков.
Их мне не жаль. К тому же, им, наверно,
от этого немало будет толку -
они узнают, как куют железо,
кумыс, седло и деньги. Им же лучше.
А то, что и взаправду всем полезно,
Воронеж через них себе получит.
| Монолог Уи |
Нет, ну что тут поделать, опять никакого покоя.
Наш почтенный шаман снова где-то поганок наелся.
Прошатался всю ночь по болотам и выдал такое -
Будто к нам через чащу крадутся с войной иноземцы -
Да кому оно надо? И, вот ведь, придумает тоже,
что их женщины скачут верхом и воюют как будто.
Разве это на женщин приличных похоже?
Для чего эта жизнь, если в ней нет тепла и уюта?
А откуда им взяться, когда ваши женщины - злые?
То загонят коней, то подпалят кому-нибудь избу.
Взять хоть Убу и Няа - сейчас же. Они не такие.
Потому что со злыми дорога одна - к анархизму.
То есть, в смысле к анархии. Нам тут такого не надо.
Так пойдёт - и беспомощно вымрет всё племя.
Что за жизнь, если в ней нет любви и отрады?
Это просто не жизнь, а напрасно убитое время.
Ну а, если моих мягко-ласковых Убу и Няа
Кто-то хочет обидеть иль выучить этакой дряни,
Это будут - как будто с Уи утащить одеяло.
У такого ворюги оно колом в горле застрянет.
У Уи есть дубина. И лук. И отличные стрелы.
Коль шаман не соврал, то Уи встанет с мягкой кровати.
Проводите меня понежнее на ратное дело,
Пусть приходят сарматы.
И - право же - несдобровать им
| Первая неделя месяца Листопада. Вечер. Шаман |
Туманы белые мне рассказали сны
влюбившегося в амазонку Леля.
Как слепы мы, когда мы влюблены!
Как мы в свои мечты безумно верим!
Несчастный Лель. Уж если что и чтут
сарматы, то победы, а не чувства.
Они любовь не дарят, а берут.
Когда добыча - всё, на сердце пусто.
Мне птицы рассказали, где они
в обход застав воронежских проходят.
О, Мокошь-мать-земля, нас охрани!
Надежды наши на тебе, на Роде,
нас породившем. Не исчезнет род.
на помощь к нам воронежцев отряды
уже спешат, пока идут в обход
по перелескам жадные сарматы.
Они с рассветом выйдут к двум ручьям,
где сосны образовывают арку.
Их ждёт нежданная засада там.
Пусть ждут подарка. Утро будет жарким.
| Тот же вечер. Остроглазая сестрица Аи. |
Все мужчины к пещерам ушли по долине.
И так холодно ночью, что я тут совсем околею.
И пропал милый Лель.
Леля думы, видать, отравили.
Одолели ненужные мысли несчастного Леля.
Александра сказала, что Андр сказал, что шаману
нашептали туманы, что Лель умудрился влюбиться
в амазонку жестокую, что перебежчиком стал он.
И ешё рассказали шаману - она, как лисица
с ним играет хвостами, но не допускает поближе...
Все мужчины - ослы! Подавай им душевные муки.
Что не трудно досталось, не ценят нисколько, я вижу,
и бросают легко, что упало само прямо руки.
Дай им стену, скалу неприступную, чтоб было надо
на неё забираться с трудом, и почти невозможно
получить хоть немного тепла за старанья в награду.
Подожди, мой дружок, ты ещё разобьёшь себе рожу.
Ты увидишь ещё, что тебя, как истёртую шкурку
бросят в грязь, чтоб пройти по тебе. Вот награда балбесу!
Мужиков-то вокруг - как слепней. Обнажи им фигурку,
и устанет рука разгонять. Так под платье и лезут.
Погоди, мой дружок, ты узнаешь, как женщины могут
Зубы острые мило вогнать тебе в спину.
Только живым бы остался, козёл однорогий.
Только вернули б живого,
хоть наполовину!