Когда Дезмонд вернулся в Форт-Джексон после отпуска, до него начали доходить слухи, что их часть скоро передислоцируют. Куда? Вероятно, кто-то и знал, но большинство солдат не имели понятия.
10 сентября 1942 года 77-я дивизия погрузилась в военный поезд и отправилась в Форт-Силл, штат Оклахома. Лагерь был расположен близ маленького городка Лотон. Дезмонд вскоре нашел там церковь адвентистов седьмого дня и вместе с другими несколькими солдатами получил разрешение посещать утренние субботние богослужения. Каждую субботу женщины в церкви организовывали общий обед. Солдатам всегда нравилась вкусная пища, которой их там угощали.
Но одна женщина в церкви решила пойти еще дальше. Ее звали Лави Хатчинсон, и это было очень подходящее имя для нее (англ. «love» - «любовь». - Прим. пер.). Дезмонд и другие солдаты никогда не забывали ее доброты. Она часто говорила им: «Я работаю изо дня в день, но никогда не закрываю дверь своего дома. Вы, парни, можете заходить в любое время, когда вы в городе. И я стараюсь, чтобы у меня в холодильнике всегда была еда - если только вас не окажется сразу так много, чтобы вовсе опустошить его! Заходите и угощайтесь».
Это очень поднимало дух солдат, и они пользовались её добротой. Дом этой милой женщины стал своего рода штаб-квартирой. Много раз Лави и солдаты готовили обед вместе. Как им это нравилось!
В Форт-Силле 77-я дивизия провела пару месяцев, затем сменила направление и на военном поезде возвратилась в Форт-Джексон. Войсковые части пробыли там еще два с половиной месяца, которые в основном были посвящены маневрам, обычно включавшим пешие переходы по сорок километров.
Дезмонд, конечно, шел вместе с остальными. От долгой ходьбы у многих возникла проблема - стертые ноги.
- Досс, мне нужна помощь. Ноги сильно болят. Есть ли у тебя что-нибудь от волдырей?
Солдаты часто обращались к Дезмонду с подобными просьбами. Тогда он прокалывал волдырь иглой, продезинфицированной в спирте, выпускал жидкость, накладывал марлевый тампон вокруг мозоли и перевязывал ногу. Становилось легче, и человек мог идти дальше, не испытывая сильной боли.
Дезмонд даже отчасти гордился тем, как научился лечить волдыри - ни один ни разу не воспалился заново. Стараясь облегчить солдатам боль, он думал, не могут ли слова его учительницы - что нужно все делать хорошо с первого раза - относиться и к лечению мозолей.
Иногда, когда солдаты уходили на маневры, у Дезмонда возникали проблемы с соблюдением субботы.
- Можно мне получить пропуск, чтобы я мог пойти завтра в церковь? - спросил он в очередной раз капитана.
- Досс, мы не имеем представления, где будем завтра вечером. Как же ты к нам сможешь вернуться? - ответил капитан.
- Не знаю, капитан. Но если вы мне скажете, где будете приблизительно, то я, возможно, смогу вас найти. Я верю, что Бог мне поможет.
- Проблема в том, что я не знаю даже приблизительно, где мы будем.
Но капитан в конце концов все же выписал Дезмонду пропуск.
Проведя прекрасный день со своей церковной семьей, Дезмонд вернулся в лагерь, чтобы по возможности попутным транспортом доехать туда, где проходили маневры. Офицер военной полиции подсказал ему, где можно найти машину, выезжающую к войскам, находящимся в полевых условиях. Однако когда Дезмонд спросил дежурного, едет ли кто-то к войскам сегодня вечером, то получил отрицательный ответ. Расстроенный, Дезмонд пошел прочь.
Офицер военной полиции остановил его.
- Вы никуда не пойдете, рядовой. Вы арестованы. Завтра утром вы отправитесь с другими арестованными.
Что можно было сделать в такой ситуации? На следующий день, когда он с другими арестантами добрался до того места, где располагалась его часть, посыпались неизбежные вопросы.
- Что ты такого сделал, Досс? - выпытывали солдаты. - Ты напился?
- Нет, я всего лишь сходил в церковь, - невинно ответил Дезмонд.
Время летело быстро, и снова часть Дезмонда на военном поезде отправилась в Луизиану, на этот раз для проведения дополнительных маневров. Этот лагерь отличался от предыдущих. Во-первых, он был новым; на этом месте никогда раньше не было лагеря. Кроме того, это была необжитая местность, и здесь водились дикие кабаны. Они носились вокруг лагеря и даже порой забирались в палатки к солдатам. Однажды они наведались в продуктовую палатку и неплохо там поживились. Другая неприятность заключалась в том, что люди страдали от укусов насекомых, которых на юге было великое множество. В те дни все постоянно чесались!
Когда Дезмонд находился в Луизиане, он был очень счастлив, потому что Дороти ненадолго присоединилась к нему. Она сняла комнату в доме фермера прямо через дорогу от лагеря. Они с Дезмондом благодарили Господа, что снова могут быть вместе.
Вечером в пятницу Дезмонд попросил у майора Уэнделла (капитан Уэнделл получил повышение) пропуск, чтобы на следующее утро пойти в церковь. Майор решительно отказал. Дезмонд и Дороти расстроились, но решили в любом случае провести субботу вместе. На следующее утро Дезмонд пошел в дом фермера, забрал Дороти, и они провели день на пастбище - читали Библию, напевали псалмы, разговаривали. Когда вечером Дезмонд вернулся в лагерь, ему сказали, что майор Уэнделл хочет его видеть - срочно!
- Рядовой Досс прибыл, сэр, - сказал Дезмонд.
- Что это такое, Досс? - прорычал майор. - Я не давал тебе пропуска, но ты все равно сегодня ушел в город.
- Я вообще не был в городе, сэр, - ответил Дезмонд. - Моя жена живет недалеко, и мы провели день здесь, на пастбище. Сэр, могу я вам напомнить, что был приказ по дивизии предоставлять мне выходной в субботу, когда это только возможно?
При этих словах запал майора куда-то делся, но ему нужно было нанести прощальный удар.
- Если у меня когда-нибудь будет хоть малейший шанс, Досс, я отдам тебя под трибунал.
- Сэр, я постараюсь никогда не давать вам этого малейшего шанса, - ответил Дезмонд.
Следующее место дислокации 77-й дивизии находилось в пустыне Аризоны. Дивизия прибыла туда в апреле 1943 года и провела там очень знойное лето, покинув стоянку только в сентябре. Снова солдаты оказались там, где раньше лагерь не располагался. Прохладных бараков здесь не было. Вернее, здесь не было бараков вообще. Палатки разбивали прямо на раскаленном песке. В тени температура поднималась до сорока пяти градусов - вот только самой тени нигде не было!
Все было горячим, даже питьевая вода. Ее добывали из глубоких колодцев, но, поднятая наверх, она моментально нагревалась. Чтобы обеззаразить воду, солдатам раздавали соляные таблетки. Людей мучила жажда, и они пили воду - горячую подсоленную воду. От нее подташнивало и болел желудок.
Время от времени в лагерь приезжала повозка с пивом. Пиво было обложено льдом и оставалось холодным. С какой бы радостью люди лучше бы положили лед в воду, чтобы ее охладить! Лед успевал порядком подтаять, но солдатам даже не разрешалось прикасаться к его остаткам. В конце концов, он предназначался для того, чтобы охлаждать пиво!
Печально, но многие солдаты, которые раньше не пили пива, пристрастились к нему, поскольку это был единственный прохладный напиток в пустыне. У них появилась вредная привычка, от которой потом было трудно избавиться.
Однажды объявили общий сбор.
- Мы отправляемся сегодня на маневры к Голове Монтесумы (название горы в горах Ахо, штат Аризона. - Прим. ред.). Соберите свое снаряжение. Вы можете взять флягу с водой; ее вам должно хватить на пеший бросок в двадцать километров. Там получите паек и воду на обратный путь.
Среди солдат поднялся ропот. Двадцать километров по прохладной погоде с ветерком - и то довольно трудная задача, а при такой невыносимой жаре - просто убийственно! К сожалению, для некоторых почти буквально.
Дезмонд, естественно, шел с остальными. Но когда он дошел до конечного пункта, то воды для того, чтобы заполнить его пустую фляжку, не оказалось. Воду привезли в бочках, но большая ее часть была использована для приготовления кофе и чая, которых Дезмонд не пил. Нигде поблизости не было простой воды, поэтому он и еще несколько солдат не получили питьевого пайка.
Пришлось выйти в обратный путь без воды. Спустя некоторое время один из этих солдат потерял сознание и упал. Дезмонд распознал признаки теплового удара, но он едва ли знал, как можно помочь. Солдату нужна была вода, но ни у кого из окружающих ее не было.
В это время мимо проезжал командир полка, а за ним ехал еще джип. Потерявшего сознание солдата погрузили в машину.
- Сэр, можно нам немного воды? Мы вообще не получили ее, перед тем как возвращаться назад, и поэтому солдат потерял сознание, - попросил Дезмонд.
- Лжешь, солдат, и сам это знаешь. Вы просто выпили всю воду и теперь хотите еще, - был жестокий ответ командира.
- Нет, сэр. Мы не получили ее, - настаивал Дезмонд.
Командир брызнул водой из своей фляги в лицо потерявшему сознание солдату, даже не стараясь, чтобы вода попала ему в пересохший рот, как следовало.
- Сэр, можно немного воды? - умолял Дезмонд.
- Вот, можешь сделать глоток, - ответил командир.
Дезмонд приложил флягу к губам и сделал глоток - настолько большой, что командир тут же отобрал у него фляжку.
- Хватит. Твой друг поедет обратно на джипе, а ты пойдешь пешком. Слышишь меня? - приказал командир.
Командир уехал, а Дезмонд, нарушая приказ, запрыгнул в джип и постарался закрыть от солнца солдата, все еще находящегося в обмороке. Он понимал, что и сам легко потеряет сознание без воды, если попытается идти назад пешком, а он не хотел погибнуть здесь, в пустыне. Джип подъехал к медсанчасти, где была вода. Дезмонд вдоволь напился и заполнил свою флягу. После этого он благополучно проделал оставшийся путь. Он так и не узнал, что стало дальше с тем потерявшим сознание солдатом.
Лагерь в пустыне был разбит в нескольких километрах к западу от Феникса, штат Аризона. Между Фениксом и лагерем расположился небольшой городок - Бакай. Дезмонд вскоре выяснил, что там есть церковь адвентистов седьмого дня. Но оказалось, что в этот городок попасть нелегко.
Однажды в субботу Дезмонд узнал о конвое армейских грузовиков, который должен следовать через Бакай. Он спросил одного из шоферов, сможет ли тот довезти его до города.
- Вот что, Досс, мне нельзя возить кого-либо в Бакай, но так и быть - забирайся в кузов. Когда захочешь сойти, постучи по крыше машины. Я сделаю вид, что у меня неполадки с мотором, и остановлюсь на минуту, а ты сможешь спрыгнуть. Но помни: если тебя поймают - я ничего про это не знаю.
Все прошло по плану. В тот раз Дезмонд легко добрался до церкви, но знал, что так будет не всегда. Нужно было найти другой способ.
Рядом с лагерем находилась небольшая железнодорожная станция, на которой по сигналу останавливался поезд. Солдаты могли бы сесть в поезд и добраться до Бакая. Но некоторые из них - возможно, порядочно хлебнув бесплатного пива, - буянили в поезде, поэтому никаким военным, даже генералам, больше не позволялось садиться в поезд.
Оставался один надежный путь, каким Дезмонд мог попасть в церковь, - доехать до Феникса в армейском грузовике, а там сесть в поезд до Бакая. Но к этому времени богослужение бы уже закончилось.
Поэтому Дезмонд пошел к смотрителю сигнальной станции.
- Сэр, - сказал он, - я адвентист седьмого дня и хотел бы ездить в церковь в Бакай утром по субботам. Я знаю, что нам запрещено садиться здесь в поезд, но все же, как вы полагаете, можно было бы мне доехать на поезде до Бакая, только чтобы пойти в церковь и никуда больше?
- Солдат, мое начальство не запрещает мне позволять солдатам садиться в поезд, а уж если ты едешь в церковь, то верняка не станешь буйствовать по дороге. Да, ты можешь сесть на поезд, - сказал станционный смотритель.
- Каждое субботнее утро? - уточнил Дезмонд.
- Да, каждое субботнее утро, - ответил он.
- Спасибо, сэр, - сказал Дезмонд.
Итак, теперь каждое субботнее утро он садился на поезд и ехал в Бакай на богослужение. Однако с начальством в лагере не все было так гладко. Один из командиров заметил:
- У Досса больше увольнительных, чем у генерала. Другая причина, по которой Дезмонд так рвался в церковь, заключалась в том, что Дороти тоже была в Аризоне. Она работала в Бакае у одного врача, поэтому Дезмонд хотел не просто ходить в церковь - он хотел ходить туда с Дороти! Субботы стали для них особыми днями.
Однажды в пятницу Дезмонд зашел в раскаленную штабную палатку медицинского батальона, чтобы забрать свой обычный субботний пропуск. Вдруг его охватило какое-то мрачное предчувствие, которое он не мог объяснить. Старший сержант, разделявший недовольство майора в отношении Досса, вручил ему пропуск, самодовольно ухмыляясь.
- Больше от меня это не потребуется, Досс, - сказал он. -Были приняты некоторые решения, и с сегодняшнего дня все твои субботы свободны.
Дезмонд решил во всем разобраться. Он нашел офицера своего батальона и спросил его, что происходит.
- У меня для тебя новости, Досс, - сказал тот. - Ты уходишь из армии. Мы долго обсуждали твой случай и пришли к заключению, что тебя следует комиссовать по восьмой статье. Иди в свою палатку, тебя скоро вызовут на комиссию. Долго ждать не придется.
Дезмонд был обычным человеком. Он устал от раскаленной пустыни. Его нос опух и воспалился от постоянной пыли; глаза слезились. Офицеры терпеть его не могли, и он никогда не мог расслабиться. Действительно, хватит. Он был готов уйти из армии и ехать домой.
Но в то же время он знал, что восьмая статья касается психических расстройств. А Дезмонд не считал себя сумасшедшим только потому, что хотел по субботам ходить в церковь.
Вскоре его вызвали на комиссию. В комиссию входили пять человек - офицеры медицинской службы, в том числе командир батальона; они сидели за столом прямо под открытым небом раскаленной пустыни. Председатель комиссии сообщил Дезмонду то, что ему уже было известно, - его готовят к комиссованию по восьмой статье.
- Почему по восьмой статье? Я плохо работаю? - спросил Дезмонд.
Он стоял перед пятью офицерами медицинской службы, которые считали его умалишенным. Что он мог сказать?
- Нет, хорошо, - признал офицер. - К твоей работе у нас нет претензий. Ты просто чересчур набожен. Из-за отсутствия по субботам ты можешь пропустить что-то важное, что тебе следует знать.
- Сэр, - сказал Дезмонд, - если я служу Господу по Его субботам, как Он велит в четвертой заповеди, то, полагаю, Он даст мне мудрости, когда потребуется. Если что-то срочное, то по субботам я всегда готов заботиться о больных и раненых солдатах. Я договорился с другим санитаром о том, что он выполняет мои обязанности по субботам, а я его - по воскресеньям. Могу ли я напомнить вам, сэр, что в роте «В» отмечена самая низкая численность заболевших во всем полку?
Дезмонду следовало бы промолчать. Весь интерес комиссии заключался в том, чтобы Досс принял их решение без возражений. Но он не мог.
- Вы говорите, что моя работа вас удовлетворяет, - продолжал он, - то есть единственное основание, которое есть у вас для того, чтобы меня комиссовать, - это мое соблюдение седьмого дня, субботы. Я был бы очень плохим христианином, если бы согласился с предположением, что я психически нездоров из-за своей религии. Простите, господа, этого я принять не могу.
Ответ Дезмонда означал, что его не могли комиссовать по восьмой статье. Было ясно, что Вашингтон никогда не поддержит комиссование, совершенное только на религиозной почве. Поэтому Дезмонд остался служить в той раскаленной пустыне. Это была странная победа, и она не прибавила ему популярности у начальства.
Пронесся слух, что дивизия якобы собирается выдвигаться из пустыни - какие желанные новости! Больше не будет песка, горячей питьевой воды, маневров под палящими лучами солнца. Дивизия была готова к передислокации.
Через несколько дней после заседания комиссии, разбиравшей дело по восьмой статье, Дезмонд неожиданно получил распоряжение явиться в полковой медицинский штаб, Вскоре все выяснилось.
- Досс, тебя переводят в пехоту, - сказал сержант. Его враги из медицинского батальона нашли другой способ от него избавиться. Он должен был сдать свое медицинское снаряжение и явиться в роту при штабе первого батальона.
Дезмонд осознавал, что у него начались проблемы. На минуту он склонил голову и помолился: «Дорогой Иисус, пожалуйста, пребудь со мной и помоги мне понять, что делать». Ему пришла в голову мысль увидеться с капелланом Стэнли, который теперь служил капелланом дивизии. Тот выслушал его историю с сочувствием, но теперь он мало чем мог помочь.
Дезмонд сдал свое медицинское снаряжение. Когда он уходил из палатки, его приятель, сержант технических войск 4-го класса Марч Хауэл, попрощался с ним. - Кстати, Досс, - сказал он, - я только что заключил пари на десять долларов с твоим новым ротным командиром. Он сказал, что заставит тебя взять в руки оружие за тридцать дней. Я поспорил, что у него ничего не выйдет.
- Хауэл, ты знаешь, я не приветствую азартные игры. Я не знаю, как сделать так, чтобы вы оба выиграли, но я действительно не возьму в руки оружие, - ответил Дезмонд.
Дезмонд явился к своему новому командиру капитану Коснеру. Коснера предупредили о возмутителе спокойствия, которого переводят в его роту, и он был готов встретить Досса. Он послал Дезмонда в отделение боепитания; карабин, который ему предстояло носить, был уже подготовлен.
- Вот, Досс, - приказал капитан, - принимай карабин. Дезмонд понял, чего от него добиваются. Будучи идейным уклонистом, он был официально освобожден от ношения оружия, но не от подчинения прямым приказам вышестоящего офицера. Дезмонд не взял карабин, он ответил:
- Простите, сэр, но согласно моим религиозным убеждениям я не могу носить оружие.
Капитан снова приказал ему взять карабин, потом повторил то же самое с автоматическим пистолетом 45-го калибра.
- Досс, это ты можешь взять. Это на самом деле и не оружие вовсе.
- А что же это, сэр? - спросил Дезмонд.
Капитан был настойчив, он предлагал Доссу и траншейный нож, и боекомплект. Дезмонд отклонил предложение, хотя и не проявил прямого неповиновения приказу.
- Видишь ли, Досс, - сказал капитан, - я не заставляю тебя кого-либо убивать, я просто хочу, чтобы ты проходил подготовку, как остальные солдаты.
- Я лучше буду полагаться на Господа, чем на карабин, - сказал Дезмонд.
Капитан решил зайти с другой стороны.
- Досс, ты женат. Предположим, что кто-то насилует твою жену. Разве ты не возьмешься за оружие?
- У меня его не будет, - ответил Дезмонд.
- Что же ты тогда будешь делать?
- Я не буду просто стоять, - резко ответил Дезмонд. - я не стану убивать и не возьмусь за оружие, но к тому моменту, как я разделаюсь с тем негодяем, он пожалеет, что не умер прежде!
На этом в тот день своеобразный поединок был окончен. Кстати, по прошествии тридцати дней, как вы понимаете, сержант Хауэл получил свои десять долларов.
ГЛАВА 12