Фаона 3841 Г.Д.
- Просыпайся, дорогой, - сказала Алина, отдергивая тяжелые занавеси в сторону.
Летнее солнце озарило лицо Михаила Тагаровского. С трудом разомкнув слипшиеся веки, мужчина потянулся.
- Я вчера совсем заработался с бумагами, лег далеко за полночь. Ты вошла, как всегда, бесшумно, словно рысь.
- Да, я такая, - ответила девушка.
- Ты так любишь приезжать засветло.
- Отец передал кое-что для тебя, Михаил, – улыбнувшись, промурлыкала Алина.
Тагаровский смотрел на любимую мутным взглядом, но чистый образ красавицы растворял затуманенность. Нежная девичья улыбка теплила душу, кудрявые волосы легко спадали на плечи, а тонкие руки вызывали ласковые воспоминания. Давно ее не было. Два месяца! Михаил уже успел соскучиться. Соскучиться по нежности и ласкам. Хотя и брал пару раз девушку, что работает на кухне.
- Я в предвкушении. Твой отец - прямой человек и любит удивлять.
Подойдя к кровати, Алина Яковская, скинув одежду, юркнула в постель. Горячие тела сплелись в объятиях. Коготками девушка провела по губам Тагарова, а затем, поцеловав, замурлыкала.
- Ласковая рысенька, как же мне тебя не хватало.
- Миша, если бы ты знал, каков Черендор, как интересно учиться в Баравоне - знаменитом Черендорском университете. Один раз к нам даже приезжала Варвара Черная. Она - очень интересная женщина. Какие у нее властные черты, ты бы видел!
- Давай, расскажешь мне об этом после моего теплого приема, – нежно прошептал Михаил.
Девушка улыбнулась.
- Обожаю твои приемы.
Обхватив бархатное тело любимой, Михаил стал покрывать кожу поцелуями. Извиваясь рысью, Алина стонала. Замурлыкав, девушка полезла в штаны. Тяжелое дыхание вырвалось из груди Михаила, и он почувствовал блаженство. Они накрылись одеялом, тела стали мокрыми, а воздух нагрелся.
Закончив с теплым приемом, Тагаровский спросил у Алины:
- Так что там задумал твой отец?
- Он предлагает тебе взять парочку бронзовых пещер у Пика Бейона. Говорит, эти месторождения тебя озолотят.
- Твой отец никогда не ошибается в таких вопросах, – улыбнулся Михаил, - Наверняка, я соглашусь. А потом, когда денег станет достаточно, я сдам свои имения, и мы устроим с тобой медовый месяц.
- Жду не дождусь, - промурлыкала Алина.
Тагар закрыл дневник, сердце седеющего мужчины сжималось от боли, а текущие по лицу слезы растворялись в темноте.
2 Жоли 3856 Г.Д.
На следующий день Майер проснулся ближе к обеду. Как проснулся так сразу спустился вниз. Первый этаж встретил Волка тишиной, а за окном шумел бриз.
Майер прошел к печи. Обнаружив горшок с мидиями, а также кувшин с домашним вином, Волк, усевшись за стол, позавтракал. Позавтракав, мужчина вышел из дома.
Снаружи здорово светило лавовое солнце. Аквамариновые волны, касаясь песчаной гальки, пенились, а морской воздух пах йодом. Пройдя к конюшне, Волк погладил мустанга.
- Ну что, как ночь, Спящий?
Конь, фыркнув, взмахнул гривой.
- Вижу, что хорошо, я тоже выспался.
Похлопав Спящего, Майер прошелся по деревне. Заметив на покосившийся крыше бакланов, мужчина свистнул. При виде незнакомца птицы заверещали, а затем, врезаясь в горячий воздух, сорвались в сторону моря.
- Ах, Майер, ты уже проснулся? - послышался голос Тагара, – Я тут.
На скамье у перекошенной хижины сидел Тагарон. В руках мужчина держал сети. Подойдя, Майер сказал:
- Да, как видишь, проснулся. И спасибо тебе за то, что я так хорошо выспался.
- Это хорошо, что я тебе угодил, дружище. А я вот делами занимаюсь. Решил сеть починить, а в ночь пойду рыбачить.
- Рыбалка – это, конечно, дело хорошее, но не для меня.
- А я вот люблю, еще с детства. Мой отец имел небольшой корабль и брал меня с собой. Помню, на несколько дней уходили в море и рыбачили. Какая вкусная рыба тогда была, друг мой! Ты не поверишь, – Тагар вздохнул и затянул нить, – Сейчас такая уже не ловится. Ушла рыба. Не знаю, почему.
- А я редко вспоминаю прошлое, – присаживаясь рядом с мужчиной, сказал Майер, – Иногда, как кольнет воспоминание, так сразу его в сторону гоню.
- А я считаю, что прошлое - это отличный способ помнить себя и не совершать ошибок. Если бы люди чаще вспоминали об ужасах прошлого, то не совершали бы новых грехов.
- Я всю жизнь нахожусь в состоянии войны, особенно с самим собой. Всю жизнь убийца и вандал, головорез и потрошитель.
- Но мы же сами выбираем, кем быть, – взглянув на узелки, сказал Тагар.
А Майер, вздохнув, ответил:
- Нет. Меня таким сделали люди. Разве ты не помнишь, друг, что меня еще мальчишкой погнали легионером на север? Там я и вкусил первую кровь человека. Хотя я ничего не должен был Эрегасту, так как моя семья жила в нищете.
- Майер, надо во всем искать плюсы. Благодаря службе ты стал отличным воином. Кто знает, что с тобой сталось, если б не война? Прошлое - оно создает будущее, - сказал Тагар и вытянул сеть. Просмотрел дыры, а затем продолжил, - Я всегда придерживаюсь такого правила.
- Мне все равно, что оно создает. Я живу ради того, чтобы жить, и беру то, что мне дает удача, – взглянув на море, ответил Волк.
Волны стали больше, море забеспокоилось.
- Поэтому удача ведет тебя на север, в земли конунга Хавальда?
- Я видел сон: бескрайние снежные пустыни. И вдруг понял, что именно этого мне сейчас не хватает. И северяне! Северяне мне больше не враги. Они куда приятней для меня, чем кучка властных гастов.
- А я решил умереть здесь. Если несколько лет назад меня и тянуло назад, в земли Черендора, то теперь я понял, что это была лишь иллюзия. Все, что у меня было, я потерял.
- Я тоже всех и все потерял, Тагар, но покой не для меня. Я привык к движению. Отчасти я - кочевник.
- Это я в тебе увидел с самого начала. Когда мы еще встретились в Сером Приюте.
- Да… Иногда, когда остановлюсь, кажется, будто за мной кто-то наблюдает. Будто в спину дышит и приговаривает: мол, беги, чего остановился? Противное чувство. Может, так со мной говорят боги, кто его знает?
- Сами боги и знают, - усмехнулся Тагарон, а затем опустил сеть, - Ты посиди тут, а я схожу за нитями. А то закончились.
- Тагар, лучше я пойду еще отлежусь, а то долгий путь меня потом ждет, может и последний в моей жизни.
- Как скажешь, как скажешь, друг мой.
Утро. 6 Жоли 3856 Г.Д.
Прошло несколько дней, и Майер вывел скакуна из стойла. Поправив упряжи, седло и боковые сумки, Волк хорошенько накормил коня.
- Отлично выглядишь, Спящий. Такое ощущение, что помолодел на несколько лет.
Спящий заржал в ответ.
Выйдя из хижины, Тагар, пройдя к мустангу, потрепал конскую гриву. Улыбнувшись, мужчина сказал:
- Удивительный коняка у тебя, Майер, где ты такого достал? Не в чертогах ли самого Таланиса?
- Его хозяин умер, и в одной из деревень на рынке устроили торги. Когда я увидел его, то сразу понял: этот конь многого стоит. Продавец называл эту породу мустангом. Сказал, что в наших краях она очень редкая.
- Откуда же такая редкость?
- Этого коня привезли на корабле с далекого запада.
- Удивительная у него раскраска, необычайно мускулистый скакун. Ты не забыл про сухари?
- Да, забрал, распихал по сумкам.
- Такому красавцу следует хорошенько питаться. Надеюсь, он тебя не подведет.
- Он никогда меня не подводит, Тагар
- Ладно, дай-ка я тебя обниму на последок, друг мой, - Тагарон прижался к Майеру, – Эх, заезжай еще как-нибудь.
- Обязательно заеду. Если не сгину в Ледяных горах севера.
Достав кошель, Майер, высыпав в ладонь золотых драконов, сунув монеты Тагару.
- Держи.
- Я не могу тебе отказать и с радостью принимаю деньги, - улыбнулся мужчина.
Запрыгнув на Спящего, Волк произнес:
- Да хранит тебя удача, друг мой!
- Она тебе больше нужна, Майер Белый Волк. Поэтому, надеюсь, Ундрик присмотрит за тобой в твоем нелегком странствии на север.
Кивнув, Майер пришпорил Спящего. Отдохнувший конь унес Волка вверх по тропе. Поднявшись, скакун пошел вдоль обрыва, а Майер проводил взглядом рыбацкую деревню.
По дороге им встретились сгоревшие избы. Крыши строений провалились, окна чернели, вверх вздымались каменные дымоходы.
За пепелищем росли обгоревшие черные сосны. На увесистой сосновой ветке восседал сокол. Посмотрев на скакуна, птица издала крик. Сорвавшись, пернатый кинулся вниз. Сделав перуэт, сокол полетел к морю.
Наблюдая за соколом, Майер заметил движение. По нависшей над морем скале взбиралась фигура. Осмотрев формы, мужчина понял: это - женщина. Фиолетовые пряди незнакомки развивались на ветру.
- Что творит эта девица? - прошептал Спящему Белый Волк. Конь нервно заржал. Майер почувствовал волнение.
Девушка, забравшись на скалу, застыла, а затем с разбегу прыгнула вниз. С хлопком море приняло незнакомку.
- Спящий, быстро вниз!
Конь полетел к ближайшему спуску. Извергая пар, скакун снижался. На одном из поворотов жеребца занесло, но он устоял. Вскоре копыта врезались в морскую гальку, и конь направился к месту прыжка.
- Канатрил побери, кто она? Что творит, дура? Спрыгнув с коня, Майер, быстро избавившись от грузных одежд, нырнул в воду.
Деревня Рэд
4 Жоли 3856 Г.Д.
Черендорцы - один из самых благородных народов Талантура. Эти люди обожают вино, а их княжество является первым поставщиком этого напитка богов во всем Конгломерате.
«География Талантура» Гарак Путешественник.
Среди озер, к югу от Черендора, расположилась деревня Рэд. Поселение находилось близь Черендорского тракта. Этот тракт, змеей огибая холмы, уползал на север.
Деревню пополам делила тонкая речушка. Над речкой вздымались ветхие причалы, а в прозрачной воде плавали рыбы.
На окраине, там, где распустили кудри персиковые деревья, стоял небольшой дом. По дощатым стенам дома лозой заплетался виноград, под окнами цвели пахучие розы.
Над розами то и дело пролетали дикие пчелы. За пчелами с крыши наблюдал сокол. Греясь в лучах солнца, птица, распушив перья, щелкала клювом.
Услышав разговор, сокол насторожился. Пернатому стало интересно, о чем говорят внутри. Спикировав вниз, сокол, бесшумно присев на оконный слив, навострил слух.
- Эбенгард, дитя Дэрэла, я приехал, как только получил письмо. Как видишь, моя пунктуальность не разочаровывает, – послышался старческий голос.
- Я рад встретить тебя, Кронус, в нашем доме,- прозвучал молодой.
За стенкой раздался кашель, и сокол испуганно взъерошился. Подпрыгнув, любопытная птица, вцепившись в раму, заглянула внутрь.
Мрачная комната заполнялась солнечными лучами. В центре отражал блики овальный стол. В комнате находились двое.
Молодой отдыхал в кресле, а старый, закутавшись в темную мантию и опираясь на трость, стоял у стола. Перед юным лежал пергамент.
- Что это за шум? - направляясь к окну, спросил старик, - Кажется, этот соколенок наблюдает за нами. Кыш, птица! – взмахнув дланью, крикнул Прокаженный.
Сокол мигом сорвался с места.
Распахнув раму, Кронус выглянул в окно.
- Эта птица будто понимала, о чем мы говорим.
- Не думаю, учитель, что птицы умеют следить за людьми. Они слишком глупы, – подчеркнул Эбенгард.
На синем небе проступала черная точка. Провожая точку взглядом, дэрэлец ответил:
- А кто сказал, что они глупее нас? Мы ничего о них не знаем. Вдруг, мы просто не понимаем их? Вдруг, наш мозг просто не может понять их языка?
- Возможно и так, о мудрейший, но поверь, это всего лишь любопытный птенец. Они часто вьют гнезда на крышах деревни Рэд, за что деревню называют «Соколиные выселки».
Закрыв окно, Кронус, взяв стул, присел. Вздохнув, учитель сказал:
- Ладно, забудем об этом любопытном соколе. Давай лучше дальше. Как обстоят дела в Эрегасте?
- Хорошо, учитель. Верис и его охви смогли украсть ключ, - ответил Эбенгард.
- Слава Великой судьбе! Значит, мой человек в городе оказался прав.
- Да, легионы Эрегаста действительно ушли, и пирамиду почти никто не охранял. Охви, использовав взрывную Силу, легко победили святош.
- Замечательно, - потер руки учитель, - Есть еще какие-нибудь новости от Вериса? Тебе известно, куда они направились?
- В городе ходят разные слухи: что охви приютил Страж Леса, что они бежали на север, к конунгу Хавальду, что их скрывает король Бэриан, и так далее.
- Все эти слухи говорят лишь об одном, дитя Дэрэла: святые Братья не знают, где охви. Они потеряли их. Значит, Верису удалось скрыться.
Достав платок, Кронус, вытерев пот со лба продолжил:
- Если у них все получилось, это замечательно, но это еще ничего не значит. Как я и утверждал ранее, этот ключ может оказаться бутафорией. Я, как человек науки, привык проверять все математическими вычислениями. Мой человек помог им, но кто поможет этим инородцам далее? Судьба? Вера?
- Кронус, Вы, как всегда, правы. Еще рано радоваться. Пока мышь бегает возле мышеловки, она не поймана.
- Все верно, Эбенгард, - выдохнул Кронус, - поэтому нам пока остается лишь ждать и уповать на судьбу.
Эбенгард, задумчиво потерев подбородок, спросил:
- А почему он помогает Вам, учитель, этот человек в пирамиде? Я не представляю, что нужно сделать, дабы святоша решился на такое.
- Он желает власти, – ответил Кронус, - Но пока магистр жив, власть обходит его стороной.
- Это очень хороший мотив, я его совершенно понимаю, – оскалил клыки Эбенгард, - Если он доверяет Вам, то и ему можно доверять.
- Он обязан мне жизнью, - сказал Кронус.
- Жизнь… За нее назначена высокая плата, – взглянув в окно, сказал Эбенгард, - После поразившего наш мир катаклизма мы, как никто иной, понимаем ее цену. Как и цену власти, любви, просвещения.
- Дитя Дэрэла, желание властвовать и понимать цену позволило нашему народу создать великие учения и познать неизвестное. А люди Эйнара стремятся к примитивному разрушению. Власть им дана, дабы ущемлять других существ, а не создавать что-то великое.
- Да, охви, по сравнению с ними - великие творцы, а народ Дэрэла - боги, - улыбнулся молодой дэрэлец.
- Когда я путешествовал по местному северу, я побывал в городе Блэтаунд. Он известен своими артистами, клоунами и циркачами. Там, в цирке, я видел, как люди измывались над снежными тиграми. Дрессировщики избивали их и морили голодом. В нашем мире животных, если и мучают, то только ради экспериментов, а не ради потакания наслаждениям собственного тела.
- На аренах Эрегаста львов используют для гладиаторских боев, Кронус, - сказал Эбенгард, - Так что цирки - не самое страшное, что есть на Талантуре.
- И цирки, и бои - все это указывает на слабость местных людей. Они поймут, что такое есть жизнь, только испытав на себе смерть. Они поймут цену животным и растениям лишь тогда, когда те исчезнут.
- Поистине, мы начинаем думать о важном только тогда, когда потеряем это. Но все же… - не успел договорить Эбенгард, как распахнулась дверь, и в комнату ввалился сгорбленный человек.
Усеянное прыщами лицо горбуна покрывал пот, а карие глаза щурились. Ухватившись за ручку, старичок, выпрямившись, произнес:
- Эбенгард, куда положить на отдых твоих друзей? Эту девчонку и парня? Я напоил их и накормил, теперь надо решить этот колючий вопрос.
- Пускай спят в моей комнате, - ответил Эбенгард, - Кронус сделал для меня много добра, поэтому его друзья мне как самые близкие люди. Я буду спать в подсобке, а Вы, Кронус, можете устроиться в соседних покоях.
- Дитя Дэрэла, ты поступаешь мудро. Платишь добром за добро своему соплеменнику.
- Я же знаю, что наибольшая обязанность нашего народа - помогать своим кровным братьям. Сей обычай поистине уважается в Ам-Имилоте, - ответил Эбенгард.
Когда прыщавый скрылся за дверью, Кронус спросил:
- Этому уродливому человеку можно доверять?
- Хориву? Да, несомненно. Этот старик умеет держать язык за зубами. Он - бывший тюремщик из Эрегаста. Но после того, как его застали за связью с одной из монахинь, то самого судили и посадили в тюрьму. Представляете, что это такое для бывшего тюремщика? Жрать ту же баланду, что носил своим же постояльцам. И примать ее из рук своих товарищей?
- Это хороший показатель того, к чему ведет животная несдержанность, - обхватив трость, сказал Кронус.
Лучи света коснулись его змеиных глаз.
- Так вот, он отсидел пятнадцать долгих лет, а затем его сослали на каторгу в Бронзовые пещеры княжества Черендор. Ими тогда управлял человек по имени Михаил Тагаровский. Из-за самодурства этого Тагаровского Хорив сбежал оттуда и по сей день скрывается. Так что нам не стоит бояться, он нас не выдаст.
- Да… С его насыщенным прошлым связываться со святыми или железными – самоубийство, – выдохнул Кронус. Взглянув на украшенное ровным почерком письмо, учитель продолжил, - Теперь расскажи мне о том человеке, о котором ты писал в конце письма.
- Ох, совсем позабыл, - улыбнулся Эбенгард, - Он ранен и спит в сенях. Я спрятал его подальше от взглядов местных жителей.
- Кто он? Ты написал, что ему нужна помощь.
- Мы познакомились с ним в Эрегасте. Он помог мне в драке, когда на меня напали мерзкие гасты. Драка завязалась на улице, когда я прогуливался с бутылкой эля и созерцал чистое небо. Четверо ублюдков подкрались сзади, один треснул меня по голове, а другие принялись колотить.
- Как бесчестно, - фыркнул Кронус.
- Они повалили меня на землю и стали топтать, а я отбивался ногами. Когда я подумал, что мне конец, из неоткуда появился человек. Человек, вооруженный тяжелым молотком. Он влетел в толпу и завязалась драка. Когда драка закончилась, четверо с криками убежали. Я отделался шишкой на голове, синяками и ушибами, а моего спасителя полоснули клинком в бок. Я сразу же нанял возницу и привез его сюда, к Хориву.
- Подобные нападения - не редкость в этом удушливом мирке, - ответил Кронус, – Как зовут этого человека?
- Он попросил называть себя Кувалдой. Но это не его имя. На все мои попытки узнать истинное, он ответил отказом и пояснил, что его настоящее имя покрыто грехом. Я не стал вдаваться в подробности, так как мне не было важно, кем он был до этого. Главное, что в момент драки он был моим спасителем.
- Чем мы, Прокаженные, можем ему помочь?
- В Черендоре у него старые счеты. А вы, уважаемый Кронус, долгий месяц скрываетесь в железном городе. Я думаю, Вы сможете ему помочь. Ровно так же, как Вам отплатил помощью святоща из Эрегаста, мы отплатим помощью Кувалде. Ведь мы знаем цену жизни.
- Если этот человек помог тебе, Эбенгард, наш народ у него в долгу. Но я не знаю, как эту новость воспримут Терай и его спутница.
- Думаю, не стоит говорить им сейчас, - выдохнул Эбенгард. Пусть отдохнут после дороги. А завтра Вы им скажете.
- Он сильно ранен?
- Думаю, ему можно помочь.
- Я желаю увидеть его рану.
- Пройдемте, учитель.
Встав с кресла, Эбенгард зашагал к двери.
Походный котелок кипел под арочной перемычкой камина. Перевернув в растопочной корзине угли, Кронус вдохнул запах, а пламя, поднимая пар, зашипело.
На столе лежал древний, обтянутый кожей фолиант. На страницах фолианта красно-черными буквами проступали письмена Ам-Имилота.
- Так, так, посмотрим, – заглянув в книгу, произнес учитель.
Достав из сумки остролисты Шидоиту17, Кронус отправил растение в воду. Затем в котелок посыпались два порошка: загуститель и зеленый краситель. Покопавшись в сумке, Кронус извлек заполненную желтыми шариками стеклянную колбу.
- Так, вот и Лагхадг18, – отправляя кружочки в бульон, прошептал дэрэлец. Вода заискрила, вспыхнула, воздух наполнился запахом паутины.
Размешав содержимое, Кронус, склонившись над котелком, заглянул внутрь. Часть воды испарилась, а та, что осталась, преобразовалась в зеленую жижу.
- Мазь готова, - сказал ученый.
Достав деревянную миску из шкафа, Прокаженный наполнил ту мазью.
Затем Кронус направился в сарай.
Снаружи вечерело. Темнеющее небо уже украшали две луны - Сверел и Тофлин. Белые и жёлтые лучи, сплетаясь в танце, освещали деревню, а закатный диск солнца горел за горизонтом.
Зайдя в сарай, учитель произнес:
- Мазь готова, Эбенгард.
- Отлично. Сейчас мы тебя подлечим, друг, - сказал Кувалде Эбенгард.
- Я очень на это надеюсь, - держась за рану, простонал мужчина.
В ноздри Кронуса ударил запах соломы. Солома лежала везде: под ногами, свисала с потолка, торчала в стенах.
Подойдя к Кувалде, ученый поставил мазь на землю. Расстегнув рубашку больного, а затем вымыв руки в ведре, Кронус склонился над пациентом.
- Хорошо, что не загноилась.
- Да, гной быстро убивает, - скривился Эбенгард, – Ему повезло.
Рядом с Кувалдой светилась масляная лампа. Неугомонные мотыльки бились о фонарь и погибали.
- Днем порез казался мне больше, - осматривая рану, сказал учитель, - Я давно заметил, что на Эйнаре, в темноте, наши глаза работают совершенно иначе.
- Это точно. В пылевых туманах пустошей Дэрэла я видел намного дальше, чем в чистой темноте этого мира, - ответил Эбенгард.
Прикрыв рукой глаза, Кувалда лежал на соломе. Облаченный в темную рубаху с высоким воротом и кожаную куртку, мужчина обладал крупным ростом и крепким телосложением. На штанах из сыромятной кожи проступали следы крови. Темные ботинки покрывала плотная грязь. На ухе замерла серьга. На серьге блестела гравировкой подкова с молотом и наковальней. Серьга возлегала на хвосте белых волос.
- Как ты себя чувствуешь, Кувалда? – спросил Кронус.
- Смею сказать, что с тех пор, как Вы ушли, немного стало колоть, - убирая руку от лица, ответил мужчина.
Кронус, заглянув в глаза раненного, прищурился. Голубые радужки устало смотрели на представителя Дэрэла, а зрачки были сужены. Проверив лоб пациента, Прокаженный диагностировал:
- Холодный, как лед, жара у него нет.
- Я с севера, там все такие, - ответил Кувалда.
Набрав в ладонь зелёную мазь, Кронус принялся втирать лекарство в растянувшийся на боку порез.
- Щиплет, Канатрил побери, даже жжёт! - прорычал Кувалда, – Ну ничего, продолжай, лекарь. Мне как-то меч загнали прямо в шею. Так наш местный кудесник, смею сказать, лечил куда поизощрённее. Как взял раскалённую железяку, как сунул мне в рану. Я тогда подумал, что сейчас встречусь с самим богом войны Тэйвором.
- Я на севере бывал. Там живет интересный народ. Из какого ты города? - спросил Прокаженный.
- Я из тех земель, где сейчас идет война. Мой маленький город зовётся Ульфтрейн. Он расположен близь Невербина. Наш холодный край сейчас контролируют захватчики. Мы называем их Псы Таланиса, а они называют себя его Братьями.
Набрав очередную порцию мази, Кронус, направив ее в рану, надавил. Кувалда оскалился - боль подступила к шее.
На кустах, за пределами помещения, показались светляки. Мерцая, насекомые танцевали на ветру. Эбенгард, молча наблюдая за процессом, изредка поглядывал на мерцающие огоньки.
- Что за странная серьга у тебя такая? – втирая мазь, спросил Кронус.
- Смею сказать, такие серьги в наших землях носят представители ремесленных гильдий. Судя по рисунку, Вы могли бы догадаться, что я кузнец.
- Теперь я понимаю, почему ты назвал себя именно Кувалдой, - улыбнулся Прокаженный.
- Это имя отлично отражает мою жизнь и состояние моей души.
- А настоящее имя у тебя какое? – спросил учитель.
- Уважаемый Кронус, я же сообщил, что этот парень ни в какую не желает его выдавать, - прервал молчание Эбенгард, - Говорит, что, мол, никто не должен знать, а иначе может накликать на себя беду.
- Что за беда такая, Кувалда, преследует тебя? – спросил Кронус, - Беглый преступник, ледяной еретик, убийца, Крыса, может ты из насильников?
- Уважаемый лекарь, позвольте мне повременить с рассказом, дабы не навлечь беду на Вашу голову, - ответил Кувалда, – Мое имя преследует большая опасность.
Наложив последнюю порцию мази, Кронус сказал:
- Если это так важно для тебя, и твой страх по поводу твоего имени так силен, я не буду докучать тебе этим вопросом. Главное, что ты спас Эбенгарда, а за это я спасу тебя.
- Добро за добро, зло за зло, - улыбнулся кузнец.
- Смотрю, ты уже взбодрился, значит мазь подействовала, - отложив тарелку, сказал учитель.
А Эбенгард добавил:
- Подействовала. Утром он руки нормально не мог поднять.
Привстав на локти, Кувалда ответил:
- Смею сказать, Ваша мазь как манна небесная, полегчало - не то слово.
- Это хорошо. Смотрю, ты не боишься нас? – моргнув змеиным зрачком, произнес Кронус, – Эбенгард рассказал тебе о нас?
- Да. Он сказал, что вы - Прокаженные. Когда Эбина избивали четверо, я помог, даже не взглянув на него. А потом узнал, что Вы когда-то перенесли страшную чуму. Ну радует, что вы выжили.
- Да, Кронус, ты бы видел, как он орудует своим молотом, - улыбнулся Эбенгард, - Просто зверь какой-то!
- Значит, судьба вознаградила тебя, и ты будешь жить. Добро за добро, смерть за смерть, - Кронус обвязал рану тряпьем, а затем вытер руки о тряпку, - Около недели подобных процедур, и эта глубокая рана исчезнет без следа. Судя по всему, твой организм очень силен.
- А эту рану можно затянуть? – указав на шею, спросил Кувалда.
Кронус, осмотрев шею, вздохнул. На шее проступал мерзкий шрам. Отвратительной многолучевой звездой шрам выпирал из кожи от подбородка до гортани.
- Ваш лекарь использовал устарелые практики. Такую кожу уже не восстановить.
- Смею сказать, не люблю, когда смотрят на мои раны и на мою слабость, – застегнув рубашку, ответил Кувалда.
- Ты - славный, - похлопал лежащего Кронус, а затем добавил, - Ладно, отдыхай, завтра выдвигаемся в Черендор. Расскажешь, что за дело у тебя там.
5 Жоли 3856 Г.Д.
Узкую комнатку освещали солнечные лучи. У потертой стены вздымалась кровать. На кровати, вертя фигурку из слоновой кости, сидела Наида. Терай стоял рядом.
- На кой черт нам нужен этот человек? Фу! - взглянув на Терая, прорычала девушка, а змеиные глаза блеснули.
- Учитель хочет, чтобы мы помогли ему, так как он помог Эбенгарду уцелеть в резне. Я не могу отказать своему учителю.
- Ты слишком хорошо относишься к своему Кронусу. Порой мне кажется, что он нужен тебе гораздо больше, чем я, - сложив руки н груди, Наида взглянула в окно.
За окном в силу вступало утро. Диск солнца, коснувшись откоса, ронял лучи на красноватую кожу девушки.
- Если ты, стерва, будешь так себя вести, я скормлю тебя крысам! - рыкнул Терай.
- Лучше скорми крысам этого раненого человека. Ненавижу людишек! Ненавижу за все то, что они мне сделали!
Сжав кулаки, девушка засопела.
Терай направился к двери и вышел за порог. Наида же, резко повернувшись, крикнула:
- Ну и иди к нему! Чувствую, мы годами будем слоняться и помогать другим, но самим себе никогда не поможем.
Ничего не ответив, Терай, захлопнув дверь, пошел по коридору. В конце, облоктившись на трость, смотрел в окно Кронус. За окном цвели розы.
- Судя по крикам, ей не очень понравилась идея помогать человеку, – прошептал учитель.
Терай злобно ответил:
- Эта девка слишком много на себя берет. Иногда она забывает о том, что если бы не я, то она бы, наверное, гнила где-нибудь в выгребной яме или драила полы в покоях какого-нибудь святоши.
- Не злись на нее, ученик. Видно, ее сердце слишком больно. Похоже, сама жизнь причиняет ей боль.
- Мне все равно, какую боль она испытывает, она должна быть сильной. Нравится ей это или нет. Если ты, учитель, решил, что нам стоит помочь этому, как ты его там назвал….
- Кувалде, – ответил Кронус.
- Этому Кувалде - мы ему поможем. Хотя мне абсолютно все равно на него.
- Я помогаю ему лишь потому, что он помог нашему брату, Эбенгарду. А так, для меня он тоже всего лишь никто.
- Где он? Веди меня к нему.
- Он ждет нас в кабинете.
В коридоре послышался крик Наиды. Рыча, девушка рвала когтями подушки. Сердце дэрэлки сжималось в тисках. Боль и ревность пронзала душу. Откинувшись на спину, Наида вспоминала детство, вспоминала и страдала.
Душные коридоры города Имилота. Его таранящие небо башни. Украшенные мелкими окнами глиняные исполины, смотрящие свысока на заполненные народом улочки. Вечно пыльные от бурь тонкие перекрестки, шумные базары, душные заведения.
Она вспомнила дом, свою маленькую комнатку. И глаза матери, которая нежно прижимала ее к груди.
- Маленькая Наида, - шептали губы матери, – Моя доченька.
Вдруг, на полке показалась гигантская крыса. Животное, свалившись с потолка, взглянуло прямо в глаза девочки. Испуганно уставившись в пасть животного, Наида закричала. Крыса неотрывно смотрела на ребенка, ребенок неотрывно смотрел на Крысу.
Опустив чадо в подвесную люльку, мать, схватив метлу, ударила грызуна. Зашипев, гигантская крыса скрылась из вида. Но девочке казалось, что грызун все так же смотрит на нее. Казалось, он стал частью ее собственного мира.
Сидя в кресле Эбенгарда, Кувалда, рассматривая персик за окном, пил заваренный Хоривом чай.
Дверь распахнулась и в помещение зашли двое. Первого кузнец уже видел. Второго украшала козлиная борода, а на ухе болталось три увесистых кольца.
- Это Терай, о нем я тебе вчера рассказывал, – указав на сына, представил учитель.
- Смею сказать, я очень удивлён. Вы - очень достойный Прокаженный.
- Прокаженный? – спросил у Кронуса Терай, - вы что, поведали ему об Ам-Имилоте?
- Успокойся, ученик, он думает, что мы перенесли чуму, - шепнул на ухо Тераю Кронус.
Терай, оскалив клыки, продолжил:
- Мне, конечно, приятна ваша похвала. Но я не привык слышать от людей приятные вещи.
- Смею сказать, мое дело произнести, а ваше услышать, - смутился Кувалда.
- Радует, что вы не боитесь наших глаз и покрасневшей кожи, – произнес Терай, - Наша кожа - она как Дэрэл, на который мы любим смотреть.
- Я не склонен ненавидеть больных. Дэрэл? Это тот, что красный? Мы зовем его Ротерд, – сказал Кувалда, - Когда он на небе, мы молимся предкам.
- Это весьма занятно, - ответил Терай, – А мы почти не вспоминаем о своих предках.
За окном послышался рокот грома. Набрасывая на землю сети, с востока ползли тяжелые тучи. Пройдя к столу, Прокаженные сели напротив кузнеца.
- Учитель рассказал мне, что Вы желаете, дабы мы помогли Вам. Но чтобы помочь Вам, мы должны знать, что за человек ждет вас в Черендоре?
- Мой ученик совершенно прав. Логичнее было бы все рассказать нам, что бы мы были в курсе, - добавил Кронус.
- Этот человек - мой дядя, он принес вред моей семье и сбежал в Черендор, – произнес кузнец.
- Что за вред? - спросил Терай.
- Это связано с моей кузней, благодаря ему я лишился ее. И лишился взможности зарабатывать деньги.
- Что произошло? - спросил Кронус.
- Когда началась война, армии требовалось много мечей. Мой дядя был знатным человеком. Ярлы его уважали. Он пообещал мне, что договорится с ними на крупную поставку стали и дополнительных рабочих для моей кузни. Я помню тот вечер, когда он постучался в мой дом, а я открыл и впустил его внутрь. Напоил сбитнем с вареньем, отнёсся, как к родному человеку. Помню, он сказал мне: «Племянник, я договорился с ярлами. Сталь твоя, по дешевке. Давай деньги, а завтра товар будет у тебя». По своей глупости я передал ему все мои деньги. Деньги, которые приносила мне кузня. Я помню, тогда лег спать с надеждой в сердце. Но утром никакого товара не было. Он обманул меня. А потом я узнал, что моего дядю разыскивают. Оказалось, что он в сговоре с гастами. Моя кузня разорилась, и я решил его найти.
- Так вот почему ты скрываешь свое имя? – спросил Кронус.
- Смею сказать, эта история никак не связана с моим именем.
- Ах, ну ладно.
- Мой грех - это мой грех, а счеты с дядей - счеты с дядей. Уже позже, когда армия святошь наступала на стены Ульфтрейна, я выведал у одного пленного солдата информацию. Он сказал: «Человек по имени Арктус Тинвольд якшался с нашими командующими и духовенством». Перед тем, как этого солдата придали смерти, он успел мне также выдать, куда направился Арктус: в Эрегаст. Я сбежал из города и отправился в Гастомар. А оттуда в Эрегаст.
Оскалив клыки, Терай спросил:
- Но почему тебе нужно в Черендор?
- В Эрегасте я спрашивал об Арктусе, и мне рассказали, что он снимал особняк в районе знати, но вскоре покинув город и уехал в железный град.
- Он будто чувствует, что за ним бежит ищейка, – произнес Терай, - Впрочем, все это больше похоже на выдумку.
- Смею сказать, врать мне не к чему. Во-первых, вы ненавидите святошь так же, как и я. Во-вторых, - Кувалда положил руку на сердце, - Я клянусь богом Тэйвором, и пусть его великое копье поразит меня, если все это ложь. В-третьих, я клянусь духами своих отцов.
- Тэйвором? Духами? - спросил Терай, - Клятва во имя непонятных богов - это так себе клятва.
- Бог Тэйвор - это верховный бог севера, - сказал человек, - Каждый, кто клянётся им, не соврет вам. А тем более я поклялся духами предков. Духи предков живут в каждом дереве, камне, травинке, и, если я совру вам - опорочу их честь.
- А вдруг у тебя нет чести? Ты хочешь сказать, что тебя поразит весенняя трава? – засмеялся Терай.
Кронус же тихо произнес:
- Архаические верования первобытного времени. Los Dagas Tuorus. Мы уже успели забыть наших духов. Но я верю, что ты говоришь правду. Долгие годы я изучал физиогномические черты и успел понять, когда человек врет, а когда говорит правду.
- Я хочу сказать, что мою душу и так преследует великий грех. А если я нарушу клятву, то моя жизнь станет еще хуже. Догма Тэйвора звучит: следуй дорогой войны ради своего народа. Я уже предал эту догму. Думаю, предавать самого Тэйвора и духов - не в моих интересах.
- Что мы будем иметь с этого? Мой учитель, Кронус, помогает тебе по доброй воле, так как ты спас нашего брата. Но я же всегда беру плату.
- Как я уже говорил, мой дядя очень богат. Расправившись с ним, вы получите награду.
- То есть возьмем себе все, что захотим? – спросил Терай.
Повернувшись к ученику, Кронус сказал:
- Терай, ты получишь свое, не переживай.
- Ладно, я согласен, по рукам, - ответил Прокаженный.
Поднявшееся над Эйнаром солнце, осветило собравшихся возле калитки. Эбенгард обнимал Кронуса, Хорив, улыбаясь, кивал Кувалде, Терай молча смотрел на кузнеца. Наида же, спрятавшись за спиной Прокаженного, поглядывала на северянина. На поясе ненавистного кузнеца болтался молот, а за спиной громоздился заплечный мешок.
Попрощавшись со всеми, Эбенгард произнес:
- Если что узнаю, письмо пошлю туда же - в таверну Ржавый ключ. Так что захаживайте туда почаще и спрашивайте про письма.
- Спасибо, дитя Дэрэла, мы с нетерпением будем ждать твои письма, - ответил Кронус.
Учитель в последний раз обнял Эбенгарда, и четверо тронулись в путь.
На пути отряда встретился расположенный на на главном тракте торговый пост. Заполненные мулами, лошадьми и быками улочки поста жутко воняли. Всюду вздымались различные постройки: крытые соломой саманные домики, каменные амбары, деревянные склады.
При виде толпы Наида натянула капюшон. Девушке хотелось скрыться от этого мира. Скрыться от вездесущей серой толпы. Толпы, готовой поглотить ее и растереть в порошок.
Солнце таращилось в каменную, нависшую над постом колокольню. На башне язвительно по ушам бил колокол.
Где-то послышалась алафарская речь. Грубый голос с акцентом кричал, чтобы лучше грузили ковры на мула.
Возле гильдии караванщиков уселся на табурет торговец-монах. Перед старцем лежала усыпанная святыми товарами и индульгенциями ткань.
Напротив вздымался постоялый двор. Из двора показалось трое. Пара караванщиков в дорогих одеждах сопровождали высокую даму. Один из них бахвалился, другой сюсюкался. Дама, вскинув подбородок, не замечала ухажеров.
С другой стороны вздымалась корчма. Заведение подпирали фасадами две лавки: одна - мясницкая, другая - булочная. На тонких шпилях строений танцевали флюгеры.
К монаху, размахивая руками, подскочили дети. Склонившись над товарами, ребята защебетали. На их лицах сверкали улыбки.
Скривившись, монах напыжился. Затем, вскинув трость, святоша крикнул:
- Брыссб отседа, милюзгака!
- Злюка, злюка, старая злюка! - крикнула маленькая девчонка.
- Брыссб, сказал я!
Рассмеявшись, дети рванули прочь, а монах, поправив лежащие у ног ин<