принесло ему столько же боли, сколько и мне?
Парень закрыл глаза на секунду, затем хлопнул рукой по двери и покинул
кафетерий. Исайя поспешил за ним.
Со стороны моего старого столика раздался смех, и когда я посмотрела туда, все на
меня пялились. Включая Грейс, хотя она была единственной, кто не смеялся. Девушка
быстро кивнула и отвернулась.
— Пошли они к чёрту.
Я подпрыгнула, когда заметила рядом с собой Бет, её рука почти касалась моей.
— Что, прости?
Она кивнула на столовую.
— Пошли они к чёрту. Они того не стоят.
— В кои веки я согласна. — Лила переплела со мной пальцы. — Могла и сказать,
что планируешь это сделать. Я бы пошла с тобой.
Я вернула своё внимание к Бет, но она уже ушла. Я заметила её чёрные волосы,
когда она вышла через ту же дверь, что и Ной.
— Ты голодна? — спросила Лила.
Скорее, меня тошнило.
— Не особо.
Она улыбнулась мне улыбкой доброй волшебницы Глинды.
— Хорошо. Тогда съедим только десерт. — Она потянула меня за руку. — Пошли,
сегодня подают тортики с шоколадным ирисом.
Ной
Я стукнул кулаком по шкафчику, и сопроводил громкий удар отменной бранью.
Эхо наконец хватило смелости оголить свои шрамы, но она не позволила мне быть рядом.
— Отличная вмятина, чувак. — Исайя прислонился боком к углу коридора и
скрестил татуированные руки на груди. — Я ценю, что ты выбрал мой шкафчик для
избиения. Сам искал повод, чтобы никогда его больше не открывать.
Я дёрнул головой и присмотрелся. Чёрт, это и вправду был не мой. Шок от
собственной ошибки вытеснил ярость, оставляя меня со слабой болью в костяшках.
— Прости.
— Он помог справиться с твоими проблемами?
Я ошибался, злость все ещё зудела внутри меня.
— И что это значит?
— Это значит, что твоя ненаглядная в столовой, открывает свою душу, а ты здесь,
мутузишь шкафчики. Я зову это проблемой.
Я провёл рукой по лицу.
— Она меня бросила, не я её. Кроме того… — я указал в сторону кафетерия, — мне
хотелось быть рядом с ней. Но она отмахнулась от меня.
— Когда ты успел стать грёбаной овечкой? Как я это вижу, она могла сказать
слова, но ты тоже хотел прекращения этих отношений.
Мои мышцы напряглись, и я сжал кулак, из-за чего Исайя оторвался от стенки. Он
расставил ноги и опустил руки по швам. Парень чувствовал приближение драки и не
ошибался. Я понизил голос:
— Что ты только что сказал?
Он знал, как сильно я любил Эхо, и эти слова были сродни предательству.
Но мой брат продолжил:
— Что у тебя явно были сомнения насчёт вашей пары, раз ты так легко сдался.
У меня снова появилось желание что-нибудь ударить, но меня сдерживала боль в
костяшках.
— Я люблю Эхо. Так сильно, что предложил ей выйти за меня. Похоже, что я хотел
сдаться?
Его брови поднялись до линии роста волос, а мышцы расслабились.
— Скажи, что ты шутишь насчёт женитьбы.
Рухнув напротив шкафчика, я стукнул головой по металлу. Хотел бы я, чтобы это
была шутка. То предложение стало домино, разрушившим мои отношения.
— Нет. Я налажал и не знаю, как всё исправить.
Ботинки Исайи глухо застучали по полу, когда он приблизился.
— Я просто хочу сказать, что не вижу, как ты борешься за свою девушку. Если
хочешь её, то хватить бить шкафчики и начни фокусироваться на своём призе.
Эхо
Мой нос защекотало от запаха акриловой краски, когда я зашла в галерею. Стены
полнились пейзажами. Мой взгляд остановился на картине с травой, гнущейся под
дуновением ветра.
Чуть ранее сегодня я показала миру свои шрамы. Днём я собиралась найти ответы.
От нервов кровь лихорадочно бежала по моим венам. В последний раз, когда я
была здесь, Айрес был жив, а мама — на таблетках. Она смеялась, когда брат сказал, что
не понимал смысла её картин, и он дёрнул меня за волосы, когда я назвала его идиотом.
Затем я стукнула его в ответ, и он залился смехом. Мои лёгкие сжались от тяжести. Смех
Айреса. Мне стоило обнять его тогда. И никогда не отпускать.
— Вам помочь? — спросил женский голос.
Я натянула улыбку на лицо и повернулась.
— Привет, Бриджет.
Её голубые глаза округлились. Чернильные волосы девушки свисали до плеч и
делали лицо более угловатым. Она нависала надо мной, будучи 180 сантиметров ростом.
Как всегда, на ней был чёрный деловой костюм.
— Эхо. Боже, как ты выросла!
— Такое случается. — Я перенесла вес с одной ноги на другую. — У тебя есть пару
минут?
— Для тебя – конечно. Хочешь воды?
— Да. — Она повела меня в свой кабинет.
— Что я могу для тебя сделать?
Сейчас или никогда.
— У меня к тебе две просьбы.
Она вручила мне бутылку с водой и сняла крышечку со своей.
— Давай первую.
— Ты однажды сказала, что, если я когда-нибудь захочу продавать свои картины,
то мне стоит позвонить тебе. Это предложение всё ещё в силе?
Бриджет облизала губы и села.
— Твоя мама годами показывала мне твои наброски. Я безумно ждала этого дня.
Ты принесла их с собой?
Я покачала головой.
— Выбери пять любимых картин и принеси мне завтра альбом на осмотр. — Она
прищурилась. — Ты же всё ещё в школе, верно?
— Через месяц выпускной.
— Замечательно. — Её глаза заблестели, будто она задумалась о чём-то далеком.
Женщина моргнула и вернулась в реальность. — А вторая какая?
— Я хочу найти маму.
Блеск и улыбка исчезли с её лица.
— Кэсси здесь больше не работает. Ты же знаешь.
— Да, но ты была её лучшей подругой. Я надеялась, ты сможешь хотя бы сказать,
где она оказалась. Может, она нашла другую работу, кто её нанял, кто звонил по поводу
рекомендаций?
Бриджет сделала долгий глоток воды.
— Твоя мама долгое время была в затруднительном положении, Эхо. Случившееся
с тобой — трагедия, и она раскаивается.
Моё сердце забилось быстрее.
— Ты знаешь, что со мной случилось?
— Да. — Её длинные пальцы оторвали бумажку с бутылки. — И она упоминала,
что ты — нет.
Моё тело наполнилось адреналином. Я застучала ногой по полу.
— Вы всё ещё общаетесь?
— Да. — Тишину наполнил звук рвущейся бумаги.
Я достала конверт из заднего кармана.
— Пожалуйста, передай это ей. Пусть сама решит, как действовать дальше.
Хорошо?
Она посмотрела на мою протянутую руку.
— Знаю, что твой папа любит держать тебя в неведении, так что, может, ты не в
курсе о судебном приказе.
— Я не заинтересована в отправке её в тюрьму. Просто хочу увидеться. — Я
потрясла письмом и попыталась изобразить щенячьи глаза миссис Колинз. —
Пожалуйста, Бриджет.
Она взяла конверт.
— Я ничего не обещаю, поняла?
Я кивнула, слишком перенервничав, чтобы что-то ответить. Либо я решила все
свои проблемы, либо создала новые. Но всё это не важно.
Мне надоело жить в страхе. Пришло время стать сильной.
Ной
— Как твои дела, Ной? — Миссис Колинз улыбнулась, когда я протанцевал в её
кабинет и сел в кресло.
— Бывало и лучше.
Это привлекло её внимание.
— По крайней мере, сегодня ты честен со мной. С чего бы?
Я покачал головой, не в состоянии ответить. По школе пошёл слух, что Люк бросил
девушку этой недели с намерением пригласить Эхо на выпускной. Ублюдок едва
дождался прохождения трёх недель, чтобы начать охоту на мою девушку.
Заёрзав на месте, я попытался избавиться от мысли, что Эхо — моя. Мы
расстались, и Исайя был прав — я никак этому не препятствовал. Мне хотелось, чтобы
она была счастлива, а это невозможно с парнем, занятым заботой о двух мальчиках. Исайя
посоветовал дать ей выбор и снова поговорить. Я хотел вернуть Эхо в свою жизнь, но ей
лучше без меня.
Бет пообещала поспрашивать и узнать, приняла ли Эхо приглашение Люка. Часть
меня надеялась, что она согласилась. Я испортил её танцы на честь Дня Валентина. Она
заслуживала хорошего выпускного.
— Спешу тебя порадовать, тест на наркотики, который запросил судья, оказался
негативным.
Я пожал плечами: уже несколько месяцев не курил травку.
— Вы ожидали другого результата?
Она засмеялась.
— Я встречалась с Бет.
Тут и я рассмеялся. По крайней мере, она не пыталась приукрасить ситуацию.
Последние пару недель миссис Колинз докапывалась до моей жизни, но я
сворачивал все темы к братьям.
Иногда мы обсуждали возможность на обучение в колледже, которой у меня
никогда не будет.
— Как дела с Джейкобом?
После моего визита в Правовую Помощь, Кэрри и Джо наняли крутого адвоката и
добились отмены моих привилегий на посещение. Наплели какую-то чушь насчёт того,
что я употребляю наркотики и часто гуляю на вечеринках — плохой пример для братьев.
И тут всплыл тест на наркотики. Умный ход с их стороны. До Эхо их подозрения были не
беспочвенными, но сейчас…
— Ты же знаешь, я не могу обсуждать личные детали, но могу рассказать тебе
сказку о замечательном мальчике по имени Джек, который три года страдал ночными
кошмарами.
Мои губы дёрнулись в улыбке. Не так уж плоха эта миссис Колинз.
— И что стало с Джеком?
— Он проспал целую ночь без кошмаров на прошлой неделе.
У меня перехватило дыхание, стало трудно дышать.
— Спасибо.
— Тебе спасибо. Не думаю, что Кэрри и Джо догадались бы, что его мучило, если
бы ты не сказал. — Мы сидели в молчании с пару секунд. Я уставился на свои ботинки.
— Мне хотелось бы обсудить, что мучает тебя.
— Эхо часто отсутствует. — Две недели назад она пропустила три дня, и два на
прошлой неделе.
Женщина подняла брови.
— Не совсем то, что я имела в виду, но сойдет. Да, это так.
Чем больше я говорил, тем больше загонял себя в угол, но мне было плевать.
Может, я к этому и стремился.
— С ней всё хорошо?
— Почему бы тебе самому у неё не спросить?
— Мы не общаемся. — Но я в этом нуждался. Та деталь, которую Исайя заказал
для машины Айреса, наконец пришла.
Миссис Колинз облокотилась на стол.
— Что между вами произошло?
— Мы расстались, — выдавил я. — Я передумал. Не хочу говорить об Эхо. — Я
отвернулся. Думать о ней было больно.
Женщина посмотрела на меня своими щенячьими глазами и открыла мою папку.
— Тогда давай обсудим приближающуюся дату ACT.
***
Миссис Колинз уговорила меня зарегистрироваться на ACT. Если я пройду тест и
подам документы в парочку университетов, тогда она поможет мне подготовиться к
встрече с судьей после выпускного. Пустая трата времени. Любые сомнения по поводу
получения права на опеку над братьями закончились, когда Кэрри и Джо лишили меня
встреч с ними.
Зазвонил телефон миссис Колинз — такого прежде никогда не случалось при мне.
Она мгновенно ответила и повернулась:
— Увидимся на следующей неделе. Пожалуйста, передай Эхо, что я освобожусь
через пару минут.
Наша встреча закончилась. Я скользнул рукой по лицу, открыв дверь. Последние
три недели я старался изо всех сил, чтобы избежать времени наедине с Эхо, и теперь…
Чёрт.
Она сидела в одиночестве посреди ряда стульев, уставившись в экран телефона и
качая ногой в собственном ритме. Я закрыл за собой дверь и прислонился к ней.
— Исайя достал деталь для починки машины Айреса.
Она сверкнула удивлённой улыбкой, и её глаза заблестели.
— Шутишь? Я думала, после… ну, сам знаешь… он не захочет…
— Исайя ходит с постоянным стояком после того, как увидел машину. Кроме того,
я же обещал помочь тебе починить её. — Часть моего сердца восторжествовала, увидев её
счастливой; вторая утопала в жалости к себе. — Он сказал, что зайдёт на выходных и
закончит работу.
— На этих выходных? — Эхо спрыгнула со стула. — Исайя починит машину моего
брата на этих выходных?! О. Мой. Бог! — Она прикрыла рот рукой. — Это замечательно!
Девушка кинулась ко мне в объятия. Я закрыл глаза в момент, как её руки
скользнули по моей шее. Я положил руки на уже родные мне места и начал наслаждаться
её приятным ароматом. Три недели я чувствовал себя пазлом с недостающими кусочками.
Её тело идеально подходило моему, делая меня вновь целым.
— Я скучал по тебе.
Клянусь, Эхо обняла меня крепче, прежде чем отступить назад.
— Прости. Это было неуместно.
Я неохотно отпустил её и хихикнул.
— Я руками и ногами за неуместность.
Её смех исцелял и ранил в то же время.
— Да, ты такой. — Она закусила губу, и моя улыбка расширилась, когда взгляд
девушки прошёлся по моему телу. Эхо моргнула. — Как обстоят дела с твоими братьями?
Я кивнул подбородком на стулья, и мы сели рядом. Её колено и плечо едва
задевали меня, и больше всего я хотел провести пальцами по её волосам.
— Судья назначил дату нашей встречи после выпускного. Миссис Колинз готовит
меня.
— Это же замечательно!
— Да. — Я попытался добавить оптимизму в голос.
С лица девушки исчезла улыбка и намёк на радость.
— Что не так?
— Кэрри и Джо наняли адвоката, и я потерял право на встречи.
Эхо положила свою нежную ручку поверх моей.
— Ох, Ной, мне так жаль. Ты вообще их не видел?
Я провёл бесчисленное количество времени на диване в подвале, пялясь в потолок
и гадая, чем она занималась. Её смех, улыбка, прикосновение её тела к моему и раскаяние, что я так легко позволил ей уйти, преследовали меня. Пойдя на риск, я переплёл наши
пальцы. Скорее всего, такая возможность мне больше никогда не представится.
— Нет, миссис Колинз убедила меня, что лучше всего держать дистанцию и
следовать закону.
— Вау, а она творит чудеса! Опасный Ной Хатчинс стал на тропу порядка.
Осторожно, а то она может испортить твою репутацию среди девушек. — Эхо заиграла
бровями.
Я понизил голос:
— Не то, чтобы это имело значение. Меня волнует мнение лишь одной девушки.
Она расслабила руку и погладила меня большим пальцем.
— С миссис Колинз на твоей стороне, ты вернёшь их.
Минута наедине, и мы снова влюбились друг в друга, будто и не было этого
расставания. Я мог бы обвинить её в нашем разрыве, но, в конце концов, это я согласился
с её решением.
— Что насчёт тебя, Эхо? Ты нашла свои ответы?
Эхо позволила волосам упасть на лицо, и её колено задёргалось.
— Нет.
Если уж я нарушаю правила расставшихся парочек, могу нарушить и ещё парочку.
Я убрал кудряшки ей за плечо и позволил руке задержаться в них дольше, чем
требовалось, чтобы насладиться их мягкостью.
— Не прячься от меня, солнце. Мы прошли через слишком многое, чтобы
вернуться к этому.
Эхо прижалась ко мне и положила голову мне на плечо, позволяя обнять себя
рукой.
— Я тоже скучала, Ной. Я устала тебя игнорировать.
— Так не игнорируй. — Это было больно. Куда приятнее признавать её
присутствие.
— Мы не особо похожи на друзей. — И чтобы подтвердить свои слова, она
подняла голову. Тёплое дыхание Эхо ласкало мне шею, и моё тело загудело от мысли о
поцелуе.
Я сглотнул, пытаясь избавиться от сладко-горьких воспоминаний о нашей
последней ночи вместе.
— Где ты была? Меня убивает, когда ты не ходишь в школу.
— Везде понемногу. Я ходила в арт-галерею, и куратор проявила интерес к моим
работам, а затем, через два дня, продала мою картину. С тех пор я ходила по разным
галереям, пытаясь прорекламировать свой товар.
— Это очень круто. — Я рассеянно гладил её плечо. Часть меня радовалась за неё;
друга расстроилась, что она делала такие большие успехи без меня. — Похоже, тебя ждёт
идеальное будущее. — Ни битв за опеку, ни переворачивания бургеров, ни детей. — Куда
ты решила поступать?
— Не уверена, что я пойду в колледж.
Меня пронзил шок, и я отодвинулся, чтобы убедиться, что правильно понял.
— В смысле, что ты имеешь в виду? Да все колледжи глотки перегрызут, чтобы
заполучить тебя, а ты, чёрт возьми, не уверена, что будешь поступать?
Моя чёртова маленькая серена рассмеялась.
— Вижу, ты всё так же любишь громко выражаться.
Пуф — и злость исчезла, как по волшебству. Миссис Колинз бы многое отдала,
чтобы проанализировать её. Видимо, её попытки заставить меня думать о будущем
увенчались успехом. Я вновь прижал Эхо к себе.
— Если ты не собираешься в колледж, то чем займёшься?
— Мои картины висят в разных галереях в этом и окружающих штатах. Я не стану
богатой, но с каждой проданной картиной я получаю неплохую сумму. Я подумываю
отложить поступление на год или два, и начать путешествовать по стране, по разным
галереям.
Чёрт, да весь её мир менялся!
— И твой папа не против?
— Это не ему решать. — За её весёлым тоном крылась ярость.
Может, что-то и не изменилось.
— Я больше не хочу жить с ним и Эшли. Продажа картин — это мой выход. Я не
хочу смотреть на стены и думать о маме. Не хочу сидеть в комнате и вспоминать все ночи, когда Айрес оставался со мной и болтал. Не хочу, чтобы каждое мгновение моей жизни
полнилось воспоминаниями о прошлом, которое нельзя вернуть.
Обыденность. Мы оба жаждали её, и ни один больше никогда её не испытает. Эхо
надеялась, что, узнав правду о произошедшем с ней и мамой, она решит свои проблемы, и
я обещал помочь.
— Чувствую себя мудаком. Мы пошли на сделку, и я бросил тебя. Я не из тех
парней, что не держат слово. Чем я могу помочь тебе узнать правду?
Грудь Эхо поднималась и опускалась с дыханием. Чувствуя, что наше время на
исходе, я закопался носом в её волосах, пытаясь запомнить запах. Она похлопала меня по
колену и отпрянула.
— Ничем. Ты ничего не можешь сделать.
Девушка пересекла комнату и прислонилась к столу.
— Пару раз я пробовала гипноз, но так ничего и не вспомнила. Думаю, пришло
время двигаться дальше. Эшли будет рожать через пару недель. Папа готов полностью
отдаться своей новой семье. Как только я окончу школу, этой части моей жизни придёт
конец. Я не против того, что не знаю о случившемся. — Её слова звучали красиво, но я-то
знал…
Эхо моргнула три раза подряд.
Миссис Колинз открыла дверь.
— Прости, Эхо, неотложные дела… — Её взгляд упал на меня, затем переметнулся
к Эхо. Я покачал головой, когда её губы дёрнулись. — Заходи, когда будешь готова. — Не
дожидаясь ответа, она закрыла дверь.
— Ну, мне пора. — Эхо вернулась к стулу и подняла сумку.
Я выпрямился и скользнул по ней руками, прижимая ближе к себе, запоминая
ощущения от каждого нежного изгиба её тела.
Три недели я убеждал себя, что наше расставание — правильный выбор. Но время
с ней, её смех, голос… я понял, что лгал себе.
Глаза девушки округлились, и я опустил голову к ней.
— Необязательно, чтобы всё было так. Мы можем найти способ снова быть вместе.
Она наклонила голову и облизала губы, говоря с придыханием:
— Ты играешь не по правилам.
— Согласен.
Эхо слишком много думала. Я запутался пальцами в её волосах и поцеловал её, не
оставляя возможности обдумать наши действия. Мне хотелось, чтобы она чувствовала то
же, что и я. Упивалась нашим притяжением. Чёрт, я хотел, чтобы она любила меня без
всяких сомнений.
Её сумка упала на пол с громким стуком, и волшебные пальчики девушки
оказались на моей спине, шее и голове. Её язык заплясал в такт с моим: голодный и
возбуждённый.
Мышцы Эхо напряглись, она снова заработала головой. Я прижал её крепче,
отказываясь отпускать. Эхо отодвинула голову, но не смогла отойти.
— Ной, нельзя.
— Почему? — Я случайно потряс её, но если бы это помогло ей образумиться, я бы
потряс её снова.
— Всё изменилось. Или ничего не изменилось. Тебе нужно спасать семью. А я…
— Она отвернулась, качая головой. — Я больше не могу здесь жить. Уезжая из города, я
могу спать. Понимаешь, о чём я?
Понимал. Даже слишком хорошо, и одновременно ненавидел себя за это. Поэтому
мы игнорировали друг друга. Когда она ушла в первый раз, моё чёртово сердце
взорвалось, и я поклялся не дать этому произойти вновь.
И вот, я стоял здесь, как идиот, и поджигал бомбу.
Я снова вплёл свои руки в её волосы и вцепился за мягкие кудряшки. Как бы
сильно я ни держался, они продолжали выскальзывать из моей хватки, как поток воды из
неба. Я прижался к ней лбом.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— И ты тоже, — прошептала она. Я отпустил девушку, и она ушла из офиса. Когда
я впервые связался с Эхо, то пообещал, что помогу ей найти ответы. Я был человеком
слова, и она вскоре об этом узнает.
Эхо
Моё тело дрожало от нервов, и я всеми силами сосредоточилась на том, чтобы не
описаться. Мой мочевой пузырь уменьшился на пару размеров, а подмышки хлопковой
рубашки с коротким рукавом пропитались потом. Уверена, выглядела я просто
сногсшибательно.
Моё сердце сжал скользкий и холодный удав… шрамы. Теперь я всё чаще носила
кофты без рукавов и практически перестала сходить с ума из-за своих рук. По крайней
мере, пока на них никто не смотрел. Естественно, она о них знала, но от их вида может
стать не по себе. Я тяжко вздохнула и припарковалась под большим дубом. Слишком
поздно возвращаться домой и переодеваться.
Она стояла у могилы Айреса. Я потупила взгляд и начала считать шаги от машины.
Где-то между третьим и пятым в моей крови поднялся адреналин, от чего я почувствовала
себя улетающим воздушным шариком. Апрельская суббота была достаточно тёплой, но
моя кожа всё равно казалась склизкой.
Я попросила её о встрече, тем самым подтверждая, что я окончательно потеряла
чёртову голову.
Убрав волосы за ухо, я остановилась. Между нами была могила Айреса. Мама по
один бок, я по другой.
— Эхо, — прошептала она. В её зелёных глазах заблестели слёзы, и она сделала
шаг ко мне.
Сердце дико забилось об грудную клетку, и я тут же отступила назад. На секунду
мне захотелось убежать, и я с трудом заставила себя остаться.
Мама отошла и подняла руки в воздух в знак примирения.
— Я просто хочу тебя обнять.
Я обдумала её просьбу. Обнять маму было бы естественно, автоматической
реакцией. Я сглотнула, пряча руки в карманы.
— Прости, но я не могу.
Она слабо кивнула и оглянулась на надгробие Айреса.
— Я скучаю по нему.
— Я тоже.
Все мои воспоминания о маме не соответствовали этой женщине. Я помнила её
юной красавицей. Сейчас же она могла составить папе конкуренцию. Вокруг её глаз и рта
были глубокие морщины. От природы дикие, вьющиеся рыжие волосы, которые я
помнила, были выпрямлены утюжком.
В лучшие времена казалось, будто мама порхает в воздухе. В худшие, она
цеплялась за землю. Стоя передо мной, она была ни на высоте, ни в упадке. Она просто
была.
Мама выглядела почти нормальной. Как любая другая стареющая женщина,
горюющая на кладбище. В этот момент она не была какой-то бесконтрольной
психопаткой или опасным противником. Просто женщиной, почти похожей на человека.
Похожа или нет, а все мои инстинкты кричали бежать.
Горло опухло, и я поборола рвотный позыв. У меня было два варианта: потерять
сознание или сесть.
— Ты не против присесть? Мне бы не помешало.
Мама быстро улыбнулась и кивнула.
— Помнишь, как я учила вас с Айресом делать браслеты и украшения на шею из
клевера? — Она сорвала парочку белых цветков и переплела их вместе. — Ты любила
вплетать их в волосы, как тиару.
— Ага, — вот и всё, что я ответила. Мама наслаждалась ощущением от травы под
босыми ногами, потому никогда не заставляла нас с братом обуваться.
Мы втроём любили гулять. Она продолжала вплетать клевер в одну нить, а
ситуация становилась всё более неловкой.
— Спасибо, что ответила на сообщение. Какое из писем до тебя дошло? — Я
намеренно посетила арт-галереи, где мама однажды продавала картины, оставляя ей
письмо в каждой из них.
— Все. Но именно Бриджет убедила меня прийти.
Быстрая вспышка боли задела мой живот. Значит, мои письма были недостаточно
убедительны для неё?
— Ты часто приходишь к Айресу? — спросила я.
Её руки замерли.
— Нет. Мне не нравится мысль, что мой ребёнок под землёй.
Я не собиралась её расстраивать, но «Рестхевен» казался безопасным местом для
встречи. Если кто-то заметит нас вместе, мы можем сказать, что встретились случайно.
Никто не обвинит её в нарушении судебного приказания.
Мне стоило спросить её о той ночи и уйти, но, глядя на неё, видя её… я поняла, как
много вопросов у меня имелось в запасе.
— Почему ты не перезвонила мне на Рождество?
В прошлом декабре горе от потери брата стало настолько невыносимым, что я
позвонила ей. Оставила сообщение с номером мобильного и домашнего. Сказала, в какое
время можно звонить. Ответа не последовало. Затем, естественно, в январе папа сменил
номер домашнего, и мобильного в феврале.
— Я пережила тяжёлые времена, Эхо. Мне нужно было сосредоточиться на себе,
— просто сказала она, без намёка на вину.
— Но я нуждалась в тебе! Я так и сказала, верно? — По крайней мере, мне
казалось, что я произнесла это в голосовом сообщении.
— Да. — Она продолжала переплетать клевер. — Ты выросла прекрасной
девушкой.
— Если не считать шрамов. — В тот же момент я прикусила язык. Мама молчала, а
моя нога закачалась взад-вперёд. Я сорвала травинку и методично порвала её на полоски.
— Я мало что знаю о судебном запрете. Наверняка он скоро закончит своё действие.
Может, дыра в моём сердце уменьшится, если я смогу периодически видеться с
мамой.
— Бриджет показала мне твои работы, — снова проигнорировала мою речь мама.
— Ты очень талантлива. В какие арт-колледжи ты подавала документы?
Я замолчала, ожидая, когда она поднимет голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Она
избегала моего взгляда? По кладбищу пронёсся тёплый ветерок. Нас разделял лишь гроб
Айреса, а казалось, словно Большой каньон.
— Ни в какие. Папа запретил мне рисовать после произошедшего. Мама, ты
прочитала хоть одно моё письмо? — То, что молило её о встрече, чтобы я, наконец,
поняла, что между нами произошло. То, в котором говорилось, как я скучаю. То, что
твердило, как мне плохо, ведь за какие-то шесть месяцев я потеряла и её, и Айреса.
— Да, — едва уловимо прошептала она. Затем выпрямилась и заговорила
профессиональным голосом куратора галереи: — Перестань менять тему, Эхо. Мы
обсуждаем твоё будущее. Твой отец никогда не понимал нашу жажду творить искусство.
Уверена, он с радостью воспользовался случаем избавить тебя от всего, что было связано
со мной. Молодец, что не послушалась и продолжила рисовать! Хотя, мне бы хотелось, чтобы ты могла постоять за себя и поступить в приличный университет. Можно
попробовать пойти на весенний приём. У меня хорошие связи. Я не против написать тебе
рекомендацию.
Написать мне рекомендацию? Мой разум превратился в чистый холст, пока я
пыталась уловить ход её мысли. Мне не показалось, я же вслух спросила о судебном
запрете?
— Я не хочу в арт-колледж.
Лицо мамы покраснело, и в её слова и движения проникло раздражение:
— Эхо, ты не создана для бизнеса. Не позволяй отцу загнать тебя в жизнь, которой
ты не хочешь.
Я уже и забыла, как сильно ненавидела их постоянную войну.
Забавно, я всю жизнь пыталась сделать их обоих счастливыми — маму искусством,
папу знаниями — но, в итоге, они оба отказались от меня.
— Я хожу на уроки по бизнесу в школе и получила пять по всем предметам.
Она пожала плечами.
— Я готовлю, но это не делает меня шеф-поваром.
— Что?
— Это значит, что ты такая же, как я. — Она посмотрела мне прямо в глаза.
«Нет, не такая», — закричал тоненький голосок в моей голове.
— Я рисую, — сказала я в голос, будто доказывая, что это единственное, что нас