Грейс убрала вьющиеся локоны с моего лица. Я её потеряю.
Определённо, но были ли мы настоящими подругами?
— Эхо? — подтолкнула меня Натали. Она сделает тот же выбор, что и Лила. Как
всегда.
— Мне нужно поговорить с Лилой, — сказала я. Увидев обиду в глазах Грейс и
Натали, я спешно соврала: — Это насчет мамы.
Обе девушки ободряюще улыбнулись и отошли. Любые разговоры касательно моей
матери ложились на плечи Лилы.
Подруга упёрла руки в бока.
— Я на это не куплюсь. Ты хочешь расстаться с Люком, и тебе нужно моё
разрешение.
— Я не люблю его, и это не изменится. Я могу справиться с нашим расставанием и
снова стать отбросом общества, но я не могу потерять тебя.
— Ты запала на Ноя Хатчинса? — Добрая волшебница Глинда внезапно стала…
серьёзной. Во мне затрепетала радость и страх. Если я выберу Ноя, то могу разрушить
единственную искреннюю дружбу, которая у меня когда-либо была.
Но одна мысль о его имени заставляла моё сердце пропустить удар. Вызывала
улыбку на моём лице. Моё тело зудело от желания, чтобы он меня коснулся.
— Да.
Она обняла меня.
— Жду отчёта о его кубиках. С подробностями, а не в духе слюнявого бреда, что
пишут в романах.
— А как же Грейс и Натали?
Лила тяжело вздохнула и отступила.
— Ты знаешь, Нат будет не против. Я позабочусь о Грейс, но за это ты мне должна
фотографию его пресса. В любом случае, до выпускного осталось всего лишь три месяца.
— Эхо? — позвал Люк позади меня.
Подруга поцеловала меня в щёку, впихнула мне в руки туфли и ушла, чтобы
присоединиться к девочкам.
— Люк. — Я дёрнула за свои перчатки.
Он снял жакет и закатал рукава рубашки.
— Прости, что врезался в тебя. Я видел, что ты идёшь, но не мог остановиться.
— Всё нормально. — Я стала переминаться с ноги на ногу, ощущая, как бежит
время. — Люк…
— Он коснулся тебя… Ной. Он увидел твои шрамы, не передёрнулся и коснулся
их. — Парень почесал затылок. — Возможно, я последняя сволочь, но я не смог бы этого
сделать. Касаться их или делать вид, что их не существует. Мне казалось иначе, но…
Я потерла руки. Несмотря на заготовленную мной речь, его правда всё равно меня
ранила.
— Люк, всё нормально, по правде говоря… — как же всё отстойно, — я не
влюблена в тебя, и никогда не буду. Часть меня очень хотела, чтобы у нас с тобой всё
вышло, но в итоге наши отношения стали работой. Раньше такого не было.
Он кивнул и опустил голову. Его плечи ссутулились, и парень уставился в пол на
секунду, прежде чем вытереть нос. Затем он посмотрел на меня и выпрямился. Выдавил
улыбку, но его голубые глаза оставались потухшими.
— Ко мне подошла Дина и попросила подвезти её на лимузине ко мне домой…
— Она может занять моё место. — Мне не нужно было объяснять, что я
планировала уйти с Ноем.
Люк сделал шаг ко мне и прошептал на ухо:
— Я вправду любил тебя. — Не произнося слова «когда-то».
— Я тебя тоже. — Когда-то.
Ной
Мне стоило закинуть её на плечо и вытащить из зала. Вместо этого, я, как идиот,
дал ей выбор. Выбор вырвать моё сердце и вручить его обратно. Почему я не прислушался
к Бет? Почему к Исайе? У неё уже был опыт с этими ребятами, а Исайя дал мне совет, к
которому сам отказывался прислушиваться. Мне нужно обследовать чёртову голову.
Пятнадцать минут. К чёрту. Она не собиралась выходить, а я — продолжать ждать
на морозе, как придурок. Меня ожидала вечеринка. Где будет множество девушек,
желающих отдаться мне, а также куча курева и алкоголя, чтобы помочь мне забыться.
Я оттолкнулся от кирпичной стены спортзала, засовывая руки в карманы джинсов в
поисках ключей. Дверь распахнулась, чуть не вписавшись мне в лицо. Я уж было открыл
рот, чтобы наорать на вышедшего козла, но вовремя остановился, столкнувшись лицом к
лицу с моей личной сиреной, моей нимфой — Эхо. На этот раз она никуда не уйдёт.
Обхватывая девушку руками, я прислонил её к стенке.
— Скажи, что выбрала меня, Эхо.
Она облизала губы. Её зелёные глаза тлели, призывая меня к себе.
— Я выбрала тебя.
Впервые за три года кольцо, сжимающее мой желудок, ослабло.
— Ты никогда об этом не пожалеешь. Клянусь. — Позволяя рукам обследовать
изгиб её талии, я прижался к её мягкому телу.
Я хотел её, целиком. Но Эхо заслуживала большего, чем короткого радостного
возбуждения, и получше парня, чем я. Я должен был быть медленным и осторожным. Мне
хотелось перевернуть её мир каждым прикосновением и каждым поцелуем, чтобы все её
мысли вертелись вокруг меня. Я никогда уже не смогу прикоснуться к другой девушке, не
думая о ней.
Я пообещал, что она будет для меня другой, и должен был сдержать слово.
Отрываясь от Эхо, я взял её хрупкую руку в свою и повёл к машине.
— Поехали.
— Куда?
Я открыл пассажирскую дверь и повернулся к ней. Невинные глаза девушки
расширились от недоумения. Она не должна быть со мной.
Мы оба прошли через ад, но Эхо заслуживала лучшего. Тем не менее, я был не так
уж плох. Когда-то я был так же хорош, как она. Ей нужно было знать об этом.
— В одно особенное место.
***
— Так, я куплю тебе куртку. — И я говорил это на полном серьёзе. Я открыл дверь
машины и накинул свою кожаную куртку ей на плечи. — На дворе февраль. Почему ты
никогда не носишь чёртову куртку?
Эхо скользнула руками в рукава, закрывая глаза и делая глубокий вдох. Когда она,
наконец, их открыла, то захлопала ресницами, окидывая меня взглядом чистого соблазна.
— Может, мне нравится носить твою.
Я сглотнул. У меня были планы, и они не включали себя поцелуи у машины. Чёрт
возьми, она меня убьёт.
— Поздравляю, она — твоя.
Смех девушки согрел меня так, как не смогла бы ни одна куртка.
— Ты теперь во всём мне поддаваться будешь?
Похоже на то. Я переплёл наши пальцы и провёл Эхо по пустой улице к фонтану.
Воду, струящуюся из трёх цветков, освещали красные и розовые огни.
— Как красиво! — Она посмотрела на фонтан, разглядывая различные цветы,
выгравированные в металле. Нет, она была красивой.
— Я помогал построить их.
— Что?
Я кивнул в сторону домов, окружающих нас.
— Я помогал строить эти дома. Мама и папа были членами организации «Жилье
для людей». Там они и познакомились. Вместо того чтобы гулять на вечеринках в
Канкуне на весенних каникулах, они отправились на восток Кентукки и строили дома.
Затем поженились.
Эхо отпустила мою руку и посмотрела на маленькие виниловые домишки с
верандами и качелями. Папа убедился, чтобы они были в каждом доме. Когда она
полностью обернулась, то заметила мемориальную доску сбоку фонтана: «В память о
Дэвиде и Саре Хатчинс».
— Твои родители?
Моё горло напряглось, не давая возможности ответить. Я кивнул.
— Каждый раз, когда мне кажется, что я в тебе разобралась, Ной, ты меня
удивляешь.
Вот поэтому я и привёл её сюда.
— Мы не закончили наш танец.
Её беспокойный взгляд прошёлся по окнам небольшого квартала. Везде были
опущены занавески. В некоторых горел свет, в некоторых нет, но на нас никто не смотрел.
— Здесь?
— Почему бы и нет?
Эхо застучала каблуком по тротуару, явный признак того, что она волновалась. Я
сделал осторожный шаг вперёд и взял её за талию прежде, чем она успела бы отпрянуть.
Моя сирена взывала ко мне своим пением слишком долго, пленяя моё сердце, искушая
своим телом, плавно сводя меня с ума. Пришёл час расплаты.
— Слышишь это? — спросил я.
Девушка подняла бровь, ничего не услышав, кроме звука капающей воды в
фонтане.
— Ты о чём?
Я скользнул правой ладонью по её руке, прижимая её к своей груди, и начал
покачивать нас из стороны в сторону.
— О музыке.
Её глаза заплясали.
— Может, скажешь, что я должна слышать.
— Медленную барабанную дробь. — Одним пальцем я начал выстукивать ритм на
её пояснице. — Акустическую гитару. — Я наклонился и стал напевать любимую песню
ей на ухо. Меня опьянил её сладкий запах корицы.
Эхо расслабилась, идеально подходя моему телу. Мы плавно закачались, двигаясь
под наш собственный такт, морозный февральский воздух приятно холодил кожу. На
мгновение мы сбежали из ада. Ни учителей, ни терапевтов, ни друзей с их «лучшими
побуждениями», ни кошмаров — только мы вдвоём, танцуем.
Моя песня закончилась, пальцы перестали выстукивать ритм, а мы — качаться из
стороны в сторону. Эхо замерла, продолжая держать меня за руку и кладя голову мне на
плечо. Я закопался лицом в её тёплых шёлковых кудряшках, прижимая девушку крепче.
Эхо становилась для меня необходимой, как воздух.
Я опустил руку на её подбородок, поднимая голову. Стал поглаживать пальцем её
тёплую гладкую щёку.
Моё сердцебиение участилось. На её губах заиграла улыбка сирены, когда она
наклонилась ближе ко мне, и я почувствовал неоспоримое притяжение потерянного в
море матроса к взывающей домой прекрасной богине.
Я поцеловал её в губы. Мягкие, пухлые, тёплые — такие, какими я их и
представлял, и даже лучше, гораздо лучше. Эхо неуверенно ответила на поцелуй, как бы
задавая любопытный вопрос, на который у меня был ответ. Я приоткрыл рот и стал
ласкать её нижнюю губу, моля о разрешении. Гладкие руки девушки сомкнулись на моей
шее и потянули за волосы, прижимая меня ближе.
Она открыла рот, её язык соблазнительно коснулся моего, из-за чего у меня чуть не
подогнулись колени. Наш поцелуй стал набирать обороты, и во мне загорелось пламя. Её
ладони поглаживали мою голову и шею, лишь распаляя огонь во мне.
Забывая о каждом правиле, которое я сам себе придумал, я провёл руками по её
спине, запутываясь в волосах и придвигая Эхо ближе к себе. Я хотел её. Я нуждался в ней.
Вдруг послышался звук захлопнувшейся двери, и Эхо вздрогнула. Она быстро
отпрянула и повернула голову на звук двигателя. Мы наблюдали, как впереди загорелись
красные фары, а затем исчезли, когда машина уехала дальше по улице.
Глаза девушки встретились с моими.
— И что это значит для нас?
Я прижался своим лбом к её.
— Это значит, что ты — моя.
Эхо
Утро понедельника принесло новый этап моей жизни — публичные отношения с
Ноем Хатчинсом.
Как только он подошёл ко мне со спины и поцеловал меня в шею, я стала
разрываться между желанием прижаться к нему и убежать.
Каждый мускул моего тела кричал о том, чтобы я поддалась ему. Разум же твердил,
чтобы я отодвинулась. Вздохнув, я последовала велению последнего.
— Ты нарушаешь множество школьных правил о публичном проявлении чувств.
Ной засмеялся, а я закрыла дверцу шкафчика.
— И что?
И что?
— Я не хочу получить наказание и остаться после уроков.
— Ты слишком напряжена. Кажется, я знаю, что поможет тебе расслабиться.
То, как его взгляд поглощал меня, намекало, что мне не стоит поддаваться на его
уловки, но я не сдержалась.
— И что же?
Ной прижался ко мне своим телом, толкая меня к шкафчику.
— Поцелуй.
Я крепче ухватила учебники у груди и попыталась побороть желание уронить их и
накинуться на него. Но это только бы поощрило его намерения подарить мне
фантастический поцелуй. Как бы там ни было, поцелуи на публике точно грозили
наказанием и опозданием на урок.
Я нырнула под его руку и вдохнула свежий воздух, радуясь любому запаху, не
напоминающему мне о нём. Ной догнал меня, подстраиваясь под мой шаг.
— Знаешь, возможно, ты никогда не замечала, но мы с тобой вместе ходим на
математику. Могла бы и подождать меня.
— И дать тебе шанс затащить меня в кладовку уборщика? Нет, спасибо.
Парень держал одной рукой книги, другую засунул в карман джинсов. Как и было
обещано, он не держал меня за руку и не обнимал за плечи, но это не мешало ему уделять
мне больше внимания, чем ученики в коридоре.
Мы зашли в кабинет математики, и, клянусь, каждый человек в комнате замер,
наблюдая, как Ной остановился у моей парты.
— Мы с Исайей и Бет подойдём позже.
— Хорошо. — Уроки, починка машины и, надеюсь, немного поцелуев.
Он сверкнул своей озорной улыбкой и понизил голос:
— Миссис Фрост всегда опаздывает. Я мог бы поцеловать тебя и дать толпе то,
чего они так хотят.
Это было бы шикарным началом урока. Я облизала губы и прошептала:
— Ты принесёшь мне столько неприятностей, Ной Хатчинс…
— Именно. — Ной погладил меня по щеке, прежде чем направиться к своему месту
в конце класса.
Я устроилась на стуле и провела весь час, пытаясь сосредоточиться на математике,
а не на поцелуях Ноя.
***
Лила оттолкнулась от стены и присоединилась ко мне по пути в кафетерий.
— Чего так долго? Где ты была?
— Мне нужно было сходить к шкафчику перед ланчем. — Вообще-то нет, но я
использовала этот предлог, чтобы пройтись мимо шкафчика Ноя и украсть пару секунд
его времени… или пару поцелуев. Я наконец поняла, почему он с друзьями предпочитал
тусоваться в опустелых коридорах, а не в столовой.
— Ага. Так высокий и загадочный парень не составит нам компанию за ланчем?
— Не-а. — Я сделала попытку скрыть оптимизм в своём голосе, заставляя себя
отнестись к этому нормально. В конце концов, у меня не было выбора. Наверное, я могла
бы сесть с Ноем, если сильно того бы захотела. С меня было достаточно насмешек.
— Итак, как там поживает мой социальный статус?
— Опустился ниже плинтуса.
Миленько. Подруга могла бы и предупредить меня, прежде чем мы явились в
кафетерий. Почему, ну почему Добрая волшебница Глинда не могла помахать своей
волшебной палочкой и заставить жевунов полюбить меня?
Я вспомнила первый день девятого класса: люди постоянно пялились на меня и
шептались за спиной. По крайней мере, в этот раз они не разглядывали мои руки, а
переводили взгляд с меня на пустые столики Люка и Ноя.
— Бери поднос и пошли за едой, — буркнула Лила, когда мы прошли мимо нашего
стола. Натали слабо улыбнулась мне, а Грейс стала внимательно рассматривать банку от
йогурта.
Моё сердце ухнуло. Мнение всей школы меня мало волновало, если честно. Их
смех и тихие комментарии были неприятны, но значения не имели. А вот отторжение
Грейс разбивало мне сердце.
Я поставила поднос за Лилой, не прикасаясь к еде.
Девушка набрала тарелку жареной картошки и взяла два шоколадных кекса с
начинкой, чем несказанно меня удивила.
— Школа разделилась во мнениях. Дина рассказала друзьям, что Люк лишь
использовал тебя, чтобы она приревновала, что возвращает тебя в мир жалких людей.
Благодаря драке на танцах и твоим поцелуям с Ноем перед первым уроком, некоторые
считают, что ты бросила Люка ради него, что официально ставит тебя на дорогу в мир
чудил.
Класс. Может, я могла бы быть королевой чудил, правительницей всех
эмоционально напуганных людей. Прямо как сводная сестра Доброй волшебницы.
— А остальная часть школы считает, что вы с Люком использовали друг друга, что
он принадлежит Дине, а вы с Ноем сексуальная парочка. — Лила скромно улыбнулась и
подмигнула, вручая деньги кассиру.
Я последовала за ней и заметила Люка, нависающего над Диной и улыбающегося,
как дурак. Я действительно бросила его ради Ноя, но и он меня тоже. Говоря по правде, я
использовала его, чтобы вернуться к нормальной жизни. Использовал ли он меня, чтобы
вернуть Дину?
Девушка поймала мой взгляд и сощурилась. Люк одарил меня полуулыбкой, беря
её за руку. Может, он и использовал меня, но я была не против. В этом случае наши две
ошибки привели к грандиозному успеху.
— Дай угадаю, последнюю группу создали вы с Натали.
— Но ведь мы единственные, кто имеет значение, так?
Я присоединилась к подруге за прилавком с приправами.
— Если большинство учеников наградило меня званием чудилы, то почему мне так
важно было появиться на ланче?
Лила выдавила медовую горчицу на свою горку картошки.
— Грейс.
Сидя рядом с Натали и ещё одной своей публичной подругой, девушка без
остановки мешала йогурт.
— Я удивлена, что она ещё не приняла решение. Репутация против дружбы. Первое
всегда выигрывает, не так ли?
— Она старается. Дай сплетням время утихнуть, и она смирится.
Да, возможно. Я поставила свой пустой поднос на стол.
— Передай от меня привет Натали, ладно?
— Куда ты?
— Рисовать.
Ной
— Как оно, миссис Колинз? — Я зашёл прямиком к ней в офис и устроился на
стуле напротив. Мне нужно было где-то убить час перед началом пятничной вечерней
смены. Пар и запах кофе поднимался от нетронутой чашки в углу её стола.
Женщина оторвалась от папки и слабо улыбнулась.
— Я впечатлена. Ты пришёл в тот же день, как я тебя позвала. Не думала, что
увижу тебя вплоть до следующей недели.
— Вы написали волшебные слова: «Джейкоб» и «Тайлер».
— М-м-м. — Взгляд миссис Колинз вновь скользнул по файлу. Вокруг её глаз
собрались морщинки, ей не хватало уже привычного щенячьего энтузиазма.
— С братьями всё нормально?
Она потёрла лоб, внезапно выглядя усталой. Я сел на край стула. Если эти ублюдки
навредили моим братьям…
— Миссис Колинз, с вами всё хорошо?
— Да. Твои братья в порядке. Прости. — Она махнула рукой на папку, прежде чем
закрыть её. — Я немного отвлечена и истощена. Слава богу, сегодня пятница. —
Женщина выдавила добрую улыбку, кладя руку на толстый файл. Тут я и заметил
наклейку на нем. Это была папка Эхо. Мой желудок скрутило. Что-то было не так.
— Как ты знаешь, приближается пятый день рождения Тайлера, и я уговорила
Кэрри и Джо позволить тебе дополнительную встречу с мальчиками.
— Да вы гоните!
Напряжение слегка сошло с её лица, и она хихикнула.
— Не гоню, но я бы предпочла, чтобы ты не выражался так при мне или при
братьях. — Миссис Колинз взяла маленький белый конверт с края стола и вручила его
мне. — Приглашение на праздник. Он очень важен для твоих братьев. Это эксклюзивная
вечеринка в центре посещений, и ты — единственный гость. О, ну и я. Может, ты мог бы
развесить шарики в комнате. Я принесу плакат «С днем рождения». Кто не придёт — тот
дурак.
Джейкоб вывел каракулями моё имя на конверте. Никогда не думал, что настанет
день, когда я смогу отпраздновать важное событие со своими братьями.
— Как вам это удалось?
— Я же говорила, если ты сосредоточишься на работе над собой, я позабочусь о
твоей ситуации с мальчиками. Я всегда держу слово. — Она положила ладонь поверх
папки Эхо и снова уставилась на неё. В чём была проблема? Она не могла сдержать
обещание, данное Эхо?
Я попытался всё разузнать:
— Эхо хочет вспомнить, что с ней случилось. Как думаете, вы сможете помочь?
— Я не могу обсуждать её с тобой, как и тебя с ней.
Справедливо. Попытка номер два:
— Она рассказала, что случилось с её мамой. Вообще-то, она рассказала, что ей
рассказали о случившемся с мамой. Это ненормально. Честно говоря, несмотря на её
безумие, я не могу представить, чтобы любая приличная мать навредила своему ребёнку.
Миссис Колинз расслабилась в кресле, всё ещё выглядя усталой, но с
загоревшейся искоркой в глазах.
— Ну конечно. У тебя ведь были очень близкие отношения с мамой.
Внезапно захотев побиться головой об стену, я сел пониже на стуле. Сам виноват.
— Да, так и было. — И как, чёрт возьми, мне вернуть разговор к Эхо?
Её щенячий энтузиазм вернулся.
— Джейкоб любит писать, но ты уже это знаешь. В любом случае Кэрри и Джо
разрешили мне прочитать одну милую историю о том, как твоя мама объявила, что первая
пятница каждого месяца будет днём семейной ночёвки. Звучало восхитительно. Это
правда или выдумка?
Эта женщина жаждала доверия. Почему бы не кинуть собаке косточку?
— Правда. Мама и папа начали эту традицию, когда я пропустил свою первую
скаутскую ночёвку в лагере «Тигров», так как заболел. Таким образом мама подняла мне
настроение. — Она всегда находила способ сделать мой мир лучше.
— Остальная часть истории тоже правда? Страшилки, зефир на огне, что вы спали
в палатке в гостиной? — Миссис Колинз засмеялась. — Ты, наверное, был крутым
старшим братом.
Моя хватка на приглашении окрепла.
— Всё ещё являюсь таковым, хотя всё это не моя заслуга. Это была полностью
родительская идея.
— Тогда почему в ночь пожара они были наверху, вместо того чтобы находиться в
палатке с твоими братьями? — Её глаза пронзили меня. — Мне кажется, ты знаешь,
почему Джейкоб страдает ночными кошмарами.
Я встал.
— Мне пора на работу.
— Ной, расскажи мне о той ночи. Дай возможность помочь твоему брату.
— Как помогаете Эхо? — Миссис Колинз заморгала. Хорошо… впервые мне
удалось задеть за живое её, а не наоборот. — Так я и думал.
***
Шум воды, стекающей по металлической раковине, смешивался со стуком в
кабинете. Учительница по искусствоведению занялась мойкой мисок, пока Эхо сидела на
стуле с кисточкой в руке. На её щеке красовались несколько ярко-голубых пятен, и она
создавала новые, рассеяно поглаживая указательным пальцем по подбородку.
— Я могу вам помочь? — Вода выключилась.
— Я пришёл за Эхо. — Работа подождёт. Если у неё были проблемы, я хотел об
этом знать.
Девушка продолжила стукать пальцем по подбородку, рисуя новые пятна, пока
смотрела на холст. Напряжённость её взгляда поразила меня.
Учительница спрятала миски и пошла к двери.
— Она не здесь. Удачи в обращении на себя внимания. Сделай мне одолжение.
Если в итоге она закрасит всё лицо, возьми камеру со стола и сфотографируй это. Я
добавлю фото к своей коллекции. — Она посмотрела на Эхо и улыбнулась. — Назову её
«Смурфик». Кстати, классные татуировки.
— Я сосредоточенная, а не глухая, — пробормотала Эхо после ухода женщины.
Она положила кисть и попыталась умыть лицо тряпкой.
Голубой подчёркивал рыжий цвет её волос.
— Ты только размазываешь краску.
— Дурная привычка. — Она сдалась, оставляя пятна на щеке. Затем спрыгнула со
стула и потянулась. — Что ты здесь делаешь?
На холсте простиралось ночное небо. Изгиб земли освещался огнём ярких жёлтых,
красных и оранжевых оттенков.
Голубой быстро растворялся во мраке со звёздами, мерцающими в небе. Все
говорили, что она художница, но я и понятия не имел…
— Эхо, это…
— Отстой, — она сморщила нос.
— Нет, серьезно…
— Не важно, — она закатила глаза. — Что тебе нужно?
— Ты.
Мне понравилось, как засветилось её лицо. Девушка встала на носочки и быстро
чмокнула меня в губы.
— Если сделаю это ещё раз, то испачкаю тебя в краске.
Всё, что Эхо делала или говорила, имело сексуальных характер в моей голове, и я
изо всех сил боролся, чтобы избавиться от образа её голой и покрытой краской.
— Миссис Колинз достала мне приглашение на день рождения Тайлера.
— Правда? Восхитительно!
— Да. — Но я тут не из-за этого. — Она просматривала твою папку и выглядела
немного… обеспокоенной.
Улыбка Эхо исчезла. В течение недели её настроение ухудшалось с каждым днём,
но я закрывал на это глаза, когда она оживлялась ради меня. Больше так не будет. Я хотел
получить ответы.
— Ты не приходила на ланч на этой неделе. Малышка, что происходит?
Она пожала плечами.
— Ничего.
Я зацепился за её пояс и потянул к себе.
— Ной, краска!
— К чёрту. Я переоденусь. — Я поднял её за подбородок. — Я не силён в знаниях
об обязанностях парня, но меня интересуют не только поцелуи с тобой.
— Знаю, и для меня это много значит. Просто… я даю Грейс время. — Она
попыталась кривовато улыбнуться, но у неё не вышло.
Ранее на этой неделе девушка рассказала мне о своей дерьмовой маленькой
подружке, и мой ответ вызвал слёзы у неё на глазах. К счастью, я быстро учусь, потому
теперь держал рот на замке… по крайней мере, когда дело касалось Грейс.
— Из-за чего так расстроилась миссис Колинз?
— Не знаю.
Я сделал глубокий вдох, чтобы сдержать злость под контролем.
— Эхо, если ты мне не доверяешь…
Она подняла голос:
— Я не знаю! Миссис Колинз стала более серьёзной, задавала мне больше
вопросов о маме, что я думаю о судебном приказании… а папа с Эшли стали ещё больше
меня раздражать. Утром они забрали у меня машину и объявили, что будут отвозить и
забирать меня со школы. Придумали какое-то отстойное оправдание, мол, хотят поменять
в ней запчасти. Кто меняет запчасти «Додж Неона»? А я тебя скажу — никто! Может,
Эшли и безмозглая, но даже она это знает! Она отвечает на все звонки дома, а мой
телефон заблокирован. Папа говорит, что он всё исправит, но я ему не верю.
Миссис Колинз говорит с ней о судебном приказании? Отец забирает её машину и
лишает способа коммуникации? В моих глазах загорелись красные огоньки. Мама Эхо
замышляла что-то опасное.
— Мама с тобой связывалась?
Она откинула назад голову.
— Только не ты тоже.
Хорошо понимая, что это не ответ, я почувствовал угрожающий поток ярости
внутри себя. Никто не смеет вредить моей девушке.
— Эхо?
— Нет. — С поражённым вздохом, она прислонилась ко мне. — Знаю, это безумие,
но иногда я скучаю по ней.
Это действительно звучало безумно, но и вполне здраво. Я поцеловал её в макушку
и погладил по спине. Либо Эхо не замечала признаков, либо отказывалась признавать их: её семья и миссис Колинз волновались, что её мать снова объявится. В моей голове
разгорелась война, я разрывался между желанием рассказать ей свою теорию и оставить в
счастливом неведении.
Но, опять же, они могли быть расстроены и по другому поводу.
— Дело во мне? Они так относятся к тебе из-за меня? — Эхо надавила на мои руки,
и я отпустил её. Потер шею, чтобы расслабиться. — Всё нормально, можешь сказать мне.
— Эшли и папа даже не знают о тебе. Я собиралась представить тебя на выходных,
когда мы пойдём гулять, но теперь я не уверена.
Её слова ошарашили меня.
— Я познакомлюсь с твоими родителями на этих выходных, и у нас есть планы?
Лицо девушки покраснело.
— Прости. Я, э-э, предположила, что, поскольку ты сказал, что я — твоя, что мы,
вроде как, э-э, ну…
Чёрт, какой же она была милой, когда запиналась.
— Я планировал пригласить тебя завтра на вечеринку, но если ты задумала что-то
другое, я не против. Как и насчёт встречи с твоим отцом. Правда, не могу пообещать, что
он будет рад нашему знакомству.
Румянец на её щеках никуда не делся, но мне хотя бы удалось вызвать у неё
улыбку.
— Нет, вечеринка подойдёт. — Она нахмурила лоб. — Хотя я не слышала, чтобы
кто-нибудь её устраивал. С папой всё будет хорошо. Только не ругайся. Ты же способен
на это, правда?
— Когда-то я был бойскаутом.
Эхо захохотала, затем вернулась к картине ночного неба, следы юмора исчезли с её
лица.
— Картина действительно прекрасна, — сказал я.
— Мама постоянно рисовала созвездия. Теперь я застряла за тем же занятием. —
Она сделала паузу. — В редких случаях, когда мама решала выполнить свой материнский
долг, она рассказывала мне историю об Андромеде и Персее перед сном. Почему она
рассказывала её в день, когда навредила мне? Я так близка к правде.
Её боль ранила мне сердце, и на секунду я отключился от всех эмоций. Однажды
она поймет, что была слишком хороша для такого неудачника, как я, и когда она уйдет, я
не знаю, как справлюсь с болью. Эхо постукала кистью по лицу. Чёрт, она того стоила. Я
вновь прижал её к себе, целуя девушку в шею.
— Тогда давай возьмемся серьёзнее за это дело. Во вторник мы заглянем в твою