Чёрт, может, я сказал это, чтобы напомнить себе, что парень, как я, никогда не
получит Эхо.
Она резко развернулась, от неё веяло той же яростью, которую я видел в первый
день в офисе миссис Колинз.
— И что прикажешь делать, Ной? Сдаться, как ты? Стать наркоманкой, пропускать
школу? Забить на всё?
— Это куда лучше, чем притворятся тем, кем не являешься. Почему тебе так важно
быть с парнем, который кинул тебя, чтобы посмотреть чёртов фильм?
Эхо потерла лицо двумя руками, её злость испарялась.
— Ты отведёшь меня на танцы в честь Дня Святого Валентина? Буду ли я больше, чем очередная девушка на твоём заднем сидении, или стану поводом для шуток между
тобой и твоими друзьями?
«Не знаю ».
Правда застряла у меня в горле. Я хотел сказать, что она будет гораздо большим, но
не мог. Я ни к кому не привязывался, и вот передо мной стояло это прекрасное создание, спрашивая именно об этом.
Она провела рукой по волосам.
— Всё нормально. Не напрягайся так из-за этого. Я твой репетитор, а ты… ты
нуждаешься в помощи. Мы будем работать вместе, чтобы залезть в наши папки, и жить
своими жизнями. Мне нужно идти. Спасибо за ужин и игру.
Эхо проскользнула мимо меня, возвращая меня к реальности.
— Подожди.
Она оглянулась через плечо. Вокруг её глаз обозначились тёмные круги, а плечи
были ссутулены. Как так получилось, что я не замечал её изнеможение? Она рассказывала
о кошмарах. Когда она спала в последний раз? Не моё дело… и моё молчание это
подтвердило.
Когда я ничего не сказал, лучшее, что случалось со мной за последние три года,
ушло. Чёрт, я был идиотом.
Эхо
Десять тысяч долларов. Вот сколько механик захотел за починку машины Айреса.
Потому я подниму цену до десяти долларов в час и, если мне повезёт, Ной будет учиться у
меня два часа в неделю. Если я отниму федеральные, государственные, местные налоги и
страховку, то смогу получить машину к… никогда.
Лучи солнца проникали через щели в жалюзи.
Свет идеально падал на фотографию на моей тумбочке со мной, Айресом и мамой.
— Привет, красавица. — Люк зашёл в комнату, закрывая за собой дверь.
С быстротой кролика, я вскочила с постели, схватила рубашку и натянула на
голову, а что важнее, на руки.
— Что ты здесь делаешь?
— Я же говорил, что могу заехать. — Он пересёк комнату и плюхнулся животом на
моё лиловое одеяло.
— Нет. Что ты делаешь здесь, в моей комнате? — На моей кровати?
— Твой папа и Эшли сказали, что я могу подняться к тебе.
Я приподняла бровь.
— Папа? Сказал, что ты… можешь ко мне… подняться?
— Да. Думаю, ты недооцениваешь его. Теперь он клёвый. Совсем не такой, какой
был, когда мы раньше были парой.
— Раньше. Раньше у нас были крепкие отношения. Теперь… мы встречаемся. —
«Пара» подразумевала серьёзные отношения, а единственное, к чему я сейчас относилась
серьёзно, это к своему нежеланию, чтобы Люк находился в этой комнате, особенно на
моей кровати. Со мной. — А как же утренний баскетбол со Стивеном и ребятами по
воскресениям? — У парня с восьми лет был один и тот же утренний ритуал.
— Встречусь с ними через полчаса. Знаю, ты сегодня идёшь на шопинг, и хотел
поговорить с тобой перед ним. — Он положил свою ладонь поверх моей и погладил меня
пальцем.
— Слушай, я собираюсь снова это сказать, поскольку вчера ты ничего не ответила.
Мне жаль. Серьёзно, Эхо. Я понял про связь с Айресом только после фильма, клянусь.
— Всё в порядке.
«Правда… мы в расчёте. Ты отвёл меня на дерьмовый фильм. Я ушла и чуть не
поцеловала очень сексуального парня. Который заставляет пальцы на моих ногах
сжиматься и делится со мной едой. По которому мне правда нужно перестать
страдать, поскольку, Бог тому свидетель, он не думает обо мне.»
Люк перевёл взгляд на фреску моря на моей стене.
— Не могу поверить, что ты всё ещё хранишь эту хрень. После того, что с тобой
сделала твоя мать.
Я положила руку на сжавшийся живот.
— Она всё равно моя мама.
Моё сердце ухнуло, когда глаза парня расширились, глядя на меня, как на
безумную.
Люди не единожды смотрели так на маму. Оказаться теперь на её месте было
отстойно.
— Это всё?
— Нет. Ты же знаешь, что я считаю тебя очень сексуальной. — Люк выглядел
голодным, но я сомневалась, что он хотел доесть остатки бублика на моей тумбочке. — А
те платья, которые ты носила на танцы, были такими бунтарскими. — Он закрыл глаза и
облизал губы. Могу поспорить, парень вспоминал вечер встречи футбольной команды в
девятом классе.
Голубое атласное платье, короткая юбка и заднее сидение отцовского
«Линкольна». Даже у меня остались тёплые воспоминания о той ночи.
Он открыл глаза, и голод из них исчез.
— Но я тут думал, какое платье ты собираешься одеть. Знаешь, чтобы тебе не было
стыдно.
Вау. Может, ему стоит пойти на танцы с Эшли.
— Ты спрашиваешь, открою ли я вид на свои шрамы?
— Да. Нет. Да. — Подвигаясь ближе ко мне, Люк стал массажировать мою ногу.
Я боролась с желанием отпрянуть. — Я хочу тебя, Эхо. Ты это знаешь. Это ты жмёшь на
тормоза, когда дело доходит до физического контакта… не я. Если быть честным, я
чертовски от этого устал. Есть куча девчонок, которые с радостью переспят со мной.
Люк любил пафосные монологи, в отличие от меня. Я перебила его:
— Ну так иди к ним. Ты не заставишь меня спать с тобой из чувства вины.
Слава Богу, он убрал руку от моей ноги.
— Не так я всё планировал.
— Так скажи, как именно ты всё себе представлял? Думал, что можешь сказать
мне, в каком ты ужасе от мысли, что я открою вид на свои шрамы, и я кинусь в твои
объятия, после чего мы займёмся сексом? — Он склонил голову. Вот дерьмо. Он
действительно так всё себе и представлял. — Выметайся.
— Да ладно тебе, Эхо. — Я забыла, как быстро он умел двигаться. Парень
скользнул по кровати и положил тяжёлую руку на мою талию, чтобы я не
отодвинулась. — Я всё ещё люблю тебя.
Забавно, как слово «люблю» могло растопить мою ярость.
Мышцы моего живота расслабились, как и всё тело.
Чувствуя мою податливость, он скользнул двумя руками вокруг меня и прижал к
своей груди.
Когда-то я любила валяться с Люком, особенно когда он говорил, что любит меня.
Однажды, мой мир вращался вокруг него. Я скучала по тем дням. Скучала по
уверенности, что кто-то любит меня, и лежа сейчас, я поняла, что скучала по ответной
любви со своей стороны.
— Я никогда не переставал любить тебя. Было больно, когда ты рассталась со
мной. — Парень погладил рукой мою спину. Сейчас его касание казалось знакомым и
правильным. Знакомое казалось правильным.
— Тогда почему так сильно давил на меня из-за секса? Почему не мог подождать, пока я не буду готова? — Моё сердце тоже разбилось, когда я бросила его, но меня
тошнило от постоянных ссор. Он давил на меня каждую секунду — прося, желая
большего.
— Не знаю. Я хотел узнать, каково это, заниматься сексом. Думал, если дам тебе
время, мы сойдёмся через пару недель, но потом… — Благодаря моим друзьям, он знал, что случилось потом. — Можно спросить?
Я не была уверена, что хотела услышать очередной «вопрос» Люка, моё тело
поднялось и опустилось с раздражённым вздохом.
— Конечно. — Почему бы и нет?
— Ты ещё любишь меня?
Я облокотилась и заставила себя посмотреть на Люка.
Действительно посмотреть: на его голубые глаза, чёрные волосы и лицо, которое я
когда-то любила целовать и ласкать.
— Я всегда буду любить тебя, но я не влюблена… пока нет. Даже в самых диких
мечтах я не представляла, что ты захочешь снова быть со мной после того, как я стала
фриком.
Его палец погладил мою щёку.
— Ты никогда не была фриком, Эхо. Не для меня. Я провёл полтора года, ожидая, пока ты разберёшься в себе. Мой мир будто стал на место в тот день, когда ты вернулась в
кафетерий. — Мои глаза расширились. Вау. Просто вау.
— Я хочу, чтобы ты снова в меня влюбилась. Думаю, нам нужно продолжить с
того, на чём мы остановились. Мы должны переспать.
Я так резко втянула воздух, что громко ахнула.
— Что?
— Не сейчас, но скоро. Могу поспорить, если мы это сделаем, ты снова в меня
влюбишься.
Я понимала, что походила на золотую рыбку в маленьком аквариуме, с постоянно
открывающимся и закрывающимся ртом. Странно, но я добилась желаемого — я могла
заняться сексом с кем-то, кто любил меня — но я забыла добавить, что хотела любить
этого человека в ответ.
— Не знаю.
Он просто улыбнулся.
— Поспи. Утро вечера мудренее.
Поспать. Ах, как смешно.
***
— Святые угодники, Эхо! Ты впадаешь в зимнюю спячку на полтора года, а затем
пробуждаешься с фанфарами! — Лила закончила переодевать свой церковный наряд в
обтягивающий розовый свитер и голубые джинсы. — Люк признался, что всё ещё тебя
любит — кстати, я же говорила!
А вонючий Ной Хатчинс пытался тебя поцеловать. И ты ещё жаловалась, что умрёшь девс
твенницей?
Я продолжала рисовать, лежа на кровати, которую Люк покинул за пару минут до
прихода Лилы.
— Не особо пока рассчитывай на это.
— Ха! — Она подобрала свои золотистые волосы в хвостик. — Люк буквально
молит тебя об этом, а Ной… ну, судя по тому, что я слышала, заниматься сексом Хатчинс
умеет лучше всего.
— От кого слышала? — спросила я слишком быстро и со слишком большим
энтузиазмом. Я упёрлась глазами в свой набросок и заставила себя продолжать работать
над ним. Может, Лила не заметила мой внезапный и громкий всплеск.
Подруга плюхнулась на кровать.
— О-о-о, моя малышка Эхо влюбилась в мальчика-игрушку. Я бы с удовольствием
посмотрела на него без футболки. Могу поспорить, ради таких кубиков умереть можно.
Эмма из группы поддержки развлекалась с Ноем, в перерыве между своими парнями
прошлым летом. Хотя, скорее, это она была у него на закуску. Девушка сказала, что он
просто снёс ей крышу.
Кончик моего карандаша сломался. «Козёл, козёл, козёл, козёл. Невероятно
сексуальный, очень милый козёл. »
— Та-а-ак, и кого ты выберешь? Парня, который тебя любит, или парня, которого
ты хочешь?
Как такой вопрос мог прозвучать из уст кого-то столь неземного? Добрая
волшебница Глинда была той ещё пошлячкой.
Смысла прятаться за своим блокнотом для набросков больше не было. Я откинула
его и сломанный карандаш на тумбочку.
— Люк, может, и любит меня, но он не особо задумчив.
Лила прилегла рядом со мной и взяла меня за руку.
— Твоя правда. Он погружен в себя и узко мыслит – лишь о том, что ему угодно.
Но у тебя есть к нему чувства.
— Но я не влюблена в него. — Не то чтобы я была влюблена в Ноя.
Я тяжко вздохнула. Боже упаси, если я хоть три секунды не буду думать о нём.
— Хатчинс сексуален, — сказала Лила, — но ты знаешь, что это ни к чему не
приведёт. Ты только начала возвращаться к своей прошлой жизни. Если вы начнёте
встречаться — это будет социальным кошмаром. Кроме того, у тебя нет к нему чувств.
Парень поделился со мной габмургером и заставил смеяться.
Не вежливым подсмеиванием. Не искусственным. Громким смехом, из -
за которого люди оглядывались. Из-за которого молоко носом идёт. И я рассказала ему о
маме, после чего он нашёл способ поднять мне настроение.
— Эхо, — сурово сказала девушка. — Пожалуйста, скажи, что у тебя нет чувств к
этому парню.
— Это не важно, — пробурчала я. — Он не пойдёт на танцы в честь Святого
Валентина.
— Ага. Очень странный ответ, но сойдёт. Итак, меняем тему. Тебе нужно начать
пить противозачаточные. — Уже второй раз за день у меня появились схожие черты с
золотой рыбкой.
— Вовсе нет.
— Ещё как да. Ставлю свою сумку с «Большим Буддой», что ты присоединишься к
остальным за обеденным столом и дело будет сделано к выпускному. Не знаю, правда, с
кем. — Она тут же прошептала «Люк», прежде чем вернуться к нормальному тону. — Но
тебе определённо нужно начать пить противозачаточные.
Противозачаточные? Это означало разговоры о сексе, а я считала себя
счастливицей, поскольку избежала его с любым из своих родителей.
— Папа сойдёт с ума.
Лила скатилась с кровати, взяла меня за руку и потянула.
— Э нет, подруга, не будем доводить папочку до приступа. Настало время
шопинга!
***
Пятью мучительными часами позже, Эшли и Лила наконец выбрали мне платье на
танцы. Если только я не собиралась появляться в наряде матери невесты, я не могла найти
что-нибудь с длинными рукавами. Мы остановились на чёрном атласном платье без шлеек
со средне обтягивающей юбкой и подходящими чёрными атласными перчатками до
бицепсов.
Мы с Лилой попивали латте за столиком в ресторанном дворике, пока Эшли
расплачивалась с баристой.
— Сейчас, — прошептала девушка.
— Что сейчас? — У меня жутко болели ноги и голова.
— Мачеха вне себя от радости из-за нашего девичника. Придерживайся сценария и
всё будет в порядке.
Мои глаза расширились. «Вот дерьмо». «Сейчас» означало время, когда мы
уговорим мачеху купить мне противозачаточные.
Эшли села за стол.
— С вами было так весело, девчонки! Помните, как мы ходили на шопинг каждые
выходные?
«Да. До того, как ты ударила маму в спину и стала спать с моим отцом. » Лила
стукнула меня под стулом.
— У меня болезненные месячные.
Нога заболела, когда Лила снова сильно ударила. Эшли заморгала, определённо
удивившись.
— Что, прости?
Подруга прочистила горло.
— Думаю, Эхо имела в виду, что мы счастливы проводить с тобой время,
поскольку нам нужно кое-что обсудить. Чисто
девичий вопрос. Знаешь, который мужчинам понять не дано. Видишь ли, за последний год
её месячные стали очень тяжелыми, и спазмы ухудшились. Правда, Эхо?
— Оу, — просто сказала я, пытаясь не таращиться.
Выходило отстойно. Она снова меня пнула. —
То есть, да. Много крови и спазмов. Просто вау. Очень жуткие спазмы. Буквально адские!
Да, я ненавижу спазмы. Спазмы, спазмы, спазмы. — На этот раз Лила наступила мне на
ногу.
— Как лучшая подруга Эхо, я посоветовала ей поговорить с тобой. Когда мои
месячные стали приносить столько боли, мама посадила меня на таблетки.
Лицо Эшли затухло на мгновение, пока она переводила взгляд с меня на Лилу. Кто
же победит? Жена, знающая, что мой отец раздавит в руке свой «БлэкБерри», если узнает, что его единственная дочь пьёт противозачаточные, или женщина, отчаянно желающая
почувствовать себя лучше после того, как разрушила мою жизнь?
— Да. Да, Лила. Ты была права, когда сказала Эхо обратиться ко мне. — Слабая
улыбка коснулась её губ, но глаза Эшли всё ещё метались от беспокойства.
— Как долго это длится?
Никогда.
— Почти год.
— Почему ты не подошла ко мне раньше, милая?
Я пожала плечами. Эшли сделала долгий глоток своего латте.
— Как твои дела с Люком?
Чёрт.
— Эшли, мы можем сосредоточиться на моих проблемах с месячными?
Её глаза прояснились. Вина победила.
— В понедельник у меня встреча с моей акушеркой. Почему бы тебе не
присоединиться, она тебя осмотрит и пропишет таблетки.
У меня назначен ультразвук. Твой отец будет занят, а я была такой расстроенной, когда
мы не узнали пол ребёнка в прошлый раз. Как же восхитительно, что ты увидишь своего
братика или сестричку, правда?
На секунду мне показалось, что Эшли запоёт от счастья. В этот раз, вместо пинка,
Лила потянулась под стол и взяла меня за руку. Я сжала её ладонь и ответила:
— Да. Восхитительно.
Ной
— Ну, хватит уже дуться. Если бы ты с ней переспал при первой встрече, как я тебе
и советовала, то не крутился бы сейчас, как чёртов крендель. — Бет стукнула подносом о
столик.
Я оттолкнул свою пиццу и отклонился на спинку стула. Сегодня Эхо мимолётно
встретилась со мной взглядом, но на этом всё. Как она и сказала, девушка вернулась к
своей жизни, а я, в теории, к своей. В чём проблема? Без неё моя мне не нравилась.
Исайя поставил поднос по другую сторону от меня.
— Оставь его в покое, Бет. Иногда сердцу не прикажешь. — Мудрые слова от
парня, который игнорировал свои чувства к Бет.
Та нахмурилась и пронзила вилкой куриную лепёшку. Она не убирала волосы с
лица, чтобы прикрыть синяки, которые невозможно было скрыть с помощью косметики.
— А что грызёт тебя, Исайя? Ты стал почти таким же задумчивым, как Ной. Только
не говори, что тоже влюбился в какую-нибудь недосягаемую глупую девицу.
Парень сменил тему:
— Итак, Бет, слышал, миссис Коллинз позвала тебя в свой кабинет.
— Зачем? — поинтересовался я. Достаточно того, что это женщина влезла в жизнь
одного из нас.
— Предполагаю, один из моих учителей настучал на меня, заметив синяки. Я
сказала, что упала с лестницы папиного дома. — Она подмигнула Исайе, и оба
рассмеялись со своей шутки. Оба понятия не имели, кто их отцы.
Моё сердцебиение ускорилось, когда я заметил вспышку красного у входа в
кафетерий. В углу дальней от меня двери замерла Эхо и быстро осмотрела комнату. Она
крепко прижимала к груди учебники, зажав рукава кофты. Наши взгляды встретились. Её
зелёные глаза растаяли, и она одарила меня своей прекрасной улыбкой сирены. Мои губы
изогнулись, и я жестом указал ей присоединиться к нам. Какого чёрта я делал?
Бет, судя по всему, научилась читать мысли.
— Какого чёрта ты делаешь?
Глядя на широко распахнувшиеся глаза Эхо, я быстро повернулся к Исайе:
— Хочешь поработать над «Корветт» 1965-го?
— Хочу ли я миллион долларов? Да, чёрт возьми!
— Есть планы после школы? — спросил я. Эхо оглянулась на свой столик, затем
снова на меня. «Ну давай, моя маленькая сирена. Иди ко мне ».
— Мы давно не прогуливали, — сказал Исайя.
— Я в игре, — вставила Бет. — И мне не нужно оправдание с машиной, чтобы
прогулять.
— Никаких прогулов. — Я не отводил взгляда от Эхо. Она перенесла вес с одной
ноги на другую. Ей нужна была причина, чтобы подойти. Я поднял свой учебник по
математике и ткнул на обложку. Девушка выдохнула, её кудряшки дрогнули от порыва
воздуха. Наконец, моя нимфа направилась ко мне.
— Привет. — Поздоровалась она так тихо, что мне пришлось напрягать слух. Её
глаза скользнули по мне, Бет и Исайе, затем снова ко мне.
— Хочешь присесть? — спросил я, зная ответ. Стоя рядом с моим столиком, она
нарушала сотню светских правил своих двинутых маленьких друзей.
— Нет, меня ждут друзья. — Она выделила слово, прежде чем намеренно
оглянуться на столик с девушками, которые внимательно следили за нашим общением.
«Очко в твою пользу, Эхо ». Я такого натворил в субботу, что она даже не считала нас
друзьями. Бет улыбнулась и насмешливо помахала в сторону приятельниц Эхо. Та
съёжилась, а я внутренне вздрогнул.
— Что тебе нужно, Ной? — Она смотрела на Бет, пока задавала вопрос, а затем
сузила глаза на мне.
— Это Исайя.
Она приподняла брови.
— Ладно.
— Он посмотрит на машину Айреса после школы. Мы можем позаниматься у тебя
дома, пока он будет оценивать уровень ущерба.
Её лицо прояснилось.
— Правда?
— Что «правда»? — спросил знакомый голос. Чёрт, это её горилла-переросток.
Только я начал затягивать Эхо в свои сети, как её парень-неудачник вмешался и закинул
руку ей на плечо.
Эхо продолжала светиться от радости.
— Исайя согласился посмотреть на машину Айреса.
Уголки моих губ приподнялись, а Люка — опустились.
— Когда? — поинтересовался он.
— Сегодня. После школы, — ответил Исайя. Он заёрзал на стуле, чтобы парень мог
хорошо его рассмотреть: серёжки, тату — панк во всей своей красе.
— Эхо! — позвала одна из её подружек.
Она оглянулась, затем закопалась в сумке.
— У меня назначена встреча после обеда, но после школы я свободна.
Девушка наклонилась и написала свой номер телефона на салфетке.
Её кофта задралась, открывая вид на декольте. Я окинул Исайю таким взглядом,
что он сразу понял — смотреть не стоит; а улыбка, которой я одарил парня Эхо, когда она
подвинула ко мне салфетку, заставила кулаки этой гориллы сжаться.
— Мой телефон будет выключен, — сказала девушка. — Но напиши мне свой
номер, чтобы я отправила тебе адрес. Увидимся после школы, ребята. — Она отошла, но
Люк за ней не последовал. — Ты идешь?
— Сперва возьму что-нибудь поесть.
Эхо прикусила нижнюю губу и украдкой глянула на меня, прежде чем уйти.
Значит, для меня ещё не всё потеряно. Мне дали ещё один шанс.
Стул заскрипел по полу, и Люк сел за наш столик.
— Да что с вами такое сегодня, популярные вы наши? Можно оставить нас,
лузеров, в покое? — буркнула Бет.
Люк её проигнорировал.
— Мы играли друг против друга в баскетбол когда-то.
Исайя и Бет резко повернули ко мне головы. Я никогда не обсуждал с ними свою
жизнь до приёмной семьи. Я сложил руки на груди.
— Да. Было дело.
— Я защитил тебя, и ты надрал мне зад. Твоя команда выиграла. — Он вспоминал
эту игру, будто она была только вчера. Для меня же это было миллион лет назад. Эти
воспоминания принадлежали мальчику, который умер вместе со своими родителями в
пожаре.
Когда я не ответил, парень продолжил:
— В тот день победа была за тобой, но не сейчас. Она — моя. Не твоя. Мы друг
друга поняли, амиго?
Я хмыкнул.
— Насколько я знаю, Эхо сама может выбирать. Если ты недостаточно мужик,
чтобы её удовлетворить, то… — Я вытянул руки; моя репутация говорила сама за себя.
Люк резко встал с покрасневшим лицом.
— Подойдёшь к ней, и я выбью из тебя всё дерьмо.
Наш король выпускного бала, должно быть, никогда в жизни не дрался. Его тело
тряслось. Я продолжал сидеть, зная, что моё спокойствие напугает его больше.
— Ну давай. Я сделаю тебя, как в баскетболе. Только на этот раз судья тебя не
спасёт.
Люк пихнул стул к нашему столу и спешно удалился. Бет и Исайя разразились
смехом. Я присоединился к ним, пока не заметил ужас на лице Эхо. Прежде чем я успел
встать, она сбежала из кафетерия. Чёрт возьми.
***
Эхо жила в одном из лучших районов города. Не пафосно богатом, но там, где в
саду перед домом росли большие деревья, с хорошим озеленением, двухэтажными
кирпичными домами и качелями на крыльце. Когда-то я жил в подобном месте — раньше.
Могу поспорить, весной место цветёт и благоухает. Должно быть, пахнет нарциссами и
розами — как пахло у меня дома. Но теперь всё, что я мог учуять, были грязь и холод.
Ненавижу февраль.
Когда мы закрыли машину, открылась дверь в двухместный гараж.
Эхо припарковала свой «Додж Неон» на узкой полосе бетона рядом с домом,
оставив в гараже один лишь красный «Корветт». Со стороны водителя виднелась нога в
джинсах.
— У меня встал от одного её вида, чувак, — сказал Исайя, пока мы шли по
тропинке.
— Это любовь, — ответил я, надеясь, что он имел в виду тачку, а не Эхо.
Не хотелось бы бить кого-то, кого я считал семьёй.
Бет проскользнула между мной и Исайей.
— Скорее, это проблемы с головой.
— И то, и другое. Господи, это оригинальные крылья18? — Исайя погладил
машину.
Я зашёл в гараж, и меня окутало теплом. Со стропил свисал обогреватель и
несколько лампочек. В тот момент, как мы вошли, за нами закрылась гаражная дверь. У
задней и левой стены выстроились лавочки. На досках висели инструменты. В ящиках
валялись фотографии людей и машин.
— Может, если бы ты так обращался с девушкой, то у тебя появился бы шанс на
серьёзные отношения. — Бет присела на лавочку.
Исайя ухмыльнулся, исследуя тонкие линии на капоте.
— Если я встречу девушку, которая будет мурлыкать, как эта киска, то буду
ласкать её всю ночь.
— Ребята, вы накурились? — послышался голос Эхо из машины. Хриплость и
настороженность в её тоне вызвала у меня чувство, будто кто-то вонзил когти мне в
сердце.
Бет нахмурилась.
— К сожалению, нет. Твоё до тошноты хорошее поведение плохо влияет на моих
мальчиков. — Бет целыми днями жужжала мне на ухо из-за этого. Но мы все были
больше, чем просто наркоманы-неудачники, и я хотел доказать это Эхо.
18 Крыло — ограждающее сверху покрытие над колесом автомобиля, велосипеда, мотоцикла и т. п. Служит
для защиты транспортного средства, его водителя, пассажиров и окружающих от грязи и камней, разбрасываемых колёсами.
Она оставалась за водительским сидением, не показывая лицо. Я сосредотачивался
на машине, делая вид, что имел хоть малейшее представление, о чём там бормотал Исайя.
Один шанс. Вот, что я выбил себе. Если я налажаю сегодня, то буду наблюдать за жизнью
Эхо с парнем-гориллой. Всё внутри меня сжалось. Чёрт. Я нервничал из-за девчонки.
Исайя продолжал поглаживать капот, бормоча несуразицу. Он кидался такими
словами, как «крылья», «хром», «тушка» и «скосы».
— Можно перейти ко второй базе? — Глаза парня скользнули по салону, затем по
мне. Он склонил голову в сторону Эхо, прежде чем провести рукой под капотом, ожидая, пока она его откроет.
Чёрт. Исайя никогда не славился наблюдательностью. Моя стычка с Люком,
должно быть, разозлила её. Я подошёл к водительскому месту, чтобы перевести фразу
своего туповатого лучшего друга.
— Он хочет, чтобы ты открыла капот.