В этой главе речь пойдет о реакциях, побуждениях и мыслях, приводящих к сотворению. Как вы помните, иногда говорят, что творцы пробуждаются к сознанию, в других случаях - что они кажутся скучающими и потому творят. Например, Серебряный Лис и Койот сотворили лодку с помощью мыслей: от скуки они думали, что теперь должно было что-то случиться, и таким образом Серебряный Лис создал мир. Итак, мы соберем различные реакции и побуждения или мыслительные импульсы, которые, согласно мифам, привели к сотворению мира. Странно, однако, то, что тот способ, который, как можно подумать, кажется наиболее простым, является не самым часто встречающимся: это сексуальность, хотя аналогию мужчины ми женщины, вместе создающих ребенка, естественно, можно найти в мифах сотворения. Например, Отец-Небо и Мать-Земля, или Отец-Солнце и Мать-Луна порождают весь мир. Или это Великий Дух и его женщина. Североамериканский миф творения говорит, что у них было четверо детей, и эти четверо детей также творили, и так далее, и таким образом был сотворен мир.
Разумеется, мы находим, особенно во многих примитивных обществах, миф сотворения мира путем сексуального акта. Это прекрасная аналогия тому как из ничего, так сказать, создается нечто полностью естественным путем. Но это в каком-то смысле неудовлетворительно, потому что объяснить происхождение человека, говоря: "Ну, это происходит в сексуальном союзе мужчины и женщины", - не объясняет, что происходит на самом деле. Это словесное объяснение, которое скрывает настоящую тайну, а именно настоящее происхождение человека. И потому все мифы творения, которые приписывают происхождение мира сексуальному союзу отца и матери, очень быстро перескакивают через начало и переходят к следующему шагу. Это, следовательно, способ объяснения творения когда, по той или другой причине, не желают углубляться в этот вопрос. Это всего лишь простой путь объяснения одного чуда другим: "Ну, это были просто отец и мать, и как ребенок происходит от отца и матери, также и мир происходит от отца и матери, разве это не очевидно?" Такие мифы обычно делают огромный упор на дальнейших этапах творения, а начало многословно или быстро откладывается в сторону вместе с образом сексуального союза.
Приведу несколько примеров. Южноамериканский миф о сотворении мира у киче: в их известной священной книге мифов "Пополь Вух" говорится, что в начале не было людей, не было животных, птиц и рыб, ни деревьев, ни камней, ни растений и ни лесов, было лишь небо. Лицо земли было невидимо, под небом было лишь молчаливое море. И был лишь Тепеу Кукумац, создатель космоса, отец и мать, окруженный зелеными и синими перьями. Ее имя было Кукумац, потому что она была великим мудрым существом и с ней было сердце неба. В темноте и ночи Тепеу и Кукумац подошли друг к другу и заговорили. Потом они подумали над этим и согласились, что, вместе со светом, нужно создать также и человека. Таким образом, они приняли решение о творении, о росте деревьев и побегов, о начале жизни и сотворении человека. Они создали животных, которые не могли разговаривать, но они хотели создать человека, чтобы восхвалять Богов. Потому они решили обратиться к оракулу двух магических богов, чтобы понять, как и когда им нужно снова попытаться создать человека. В начале пророчества старые Бог и Богиня сказали: "Ложитесь вместе и говорите, чтобы мы слышали, и решите, нужно ли собрать дерево, чтобы создатель и тот, кто придает форму, могли работать с ним, и увидите, сможет ли поддерживать и подпитывать нас то, что получится". Затем заговорил оракул и возвестил: "У вас получатся ваши творения из дерева, они будут говорить и их будут понимать на лице земли". "Да будет так", - прозвучало в ответ на эту речь. И сразу же были созданы творения из дерева. Тогда она и сердце неба вместе создали все. Эта творящая пара идентична в то же время с небом и поверхностью воды. Затем, юкатанские майя также говорят: в год и день темноты, когда не было, ни дней, ни лет, когда мир был еще погружен в темноту и хаос и земля была покрыта водой, и на поверхности были лишь глина и пена, однажды появился Бог-Олень, которого звали Пума-Змея, и красивая Богиня-Олениха, которую звали Ягуар-Змея.
У них был человеческий образ и большие магические силы; они сексуально объединились, и от этого произошел мир. Они - Ягуар-Змея и Пума-Змея, но на самом деле это два человека, которые есть Боги (42).
В таких случаях, два существа, отец и мать мира, всегда находятся "только там", не объясняется, откуда они берутся, они даны ex nihilo. Тогда просто говорится, что они создали все, но "как" не описывается, и если создание произошло с помощью женщины, которая потом родила, - это полностью пропускается. Вот почему я говорю, что это так неудовлетворительно. В этих мифах о мужчине и женщине не вдаются в подробности того, что происходит на самом деле. Считается, что сказать, что это мужчина и женщина, вполне достаточно. Что теряется, так это удивление! Это ужасно сокращенный вариант, где все удивление, изумление нуминозностью создания не выражено; возможно, оно чувствуется, однако не выражено в мифе. Однако эти мифы, которые начинаются с сексуальности, обычно очень сильно подчеркивают более поздние события. Например, что создается неправильный вид человечества, затем он уничтожается, потом создается новый, а затем идут великие битвы, и так далее. Это говорится очень пространно и с сильными эмоциями, но начало выражено в паре предложений. Я считаю это неудовлетворительным. Мне нравится удивляться и выражать свое удивление, так что я предпочитаю те мифы, которые не выражают тайну начала так коротко.
Следующий этап, и это, насколько мне известно, единственный случай, дан в египетском мифе, где изначальный Бог создал следующую четверицу Богов путем мастурбации. Это по крайней мере логично, потому что он один и не имеет жены. В самом начале существует один Бог, а не два, и, следовательно, не имея жены, единственный способ, которым он мог создать мир, была мастурбация. Из изначальных вод, Нун, вышел Бог Солнца. Он мастурбировал и извергнул двух Богов - Шу и Тефнут, а они создали Геба и Nut (43). В одной из версий он плюет и создает четверицу богов своей слюной, а в другой он мастурбирует и собирает свою сперму в ладони и таким образом создает четверицу Богов: Небо и Землю, Шу и Тефнут. Первоначальный Бог в этой версии называется Атум. С одной стороны, необходимо, чтобы в начале было одно существо, а не пара, но есть также склонность объяснить происхождение мира путем сексуального акта. Для египтян мастурбация была очевидным и достаточным образом и давала решение, с которым они могли бы прийти к монотеизму: через мастурбацию единственный Бог творит все.
Теперь я хочу перейти к различным видам эмоций, которые приводят к творению. Одной из возможностей является то, что Бог чувствует себя неуютно, или чувствует беспокойство, как, например, в мифах некоторых североамериканских индейцев. Есть также Майду, где сказано, что Создатель Земли плавал на воде и волновался: "Интересно, как, и интересно, где, и интересно, в каком месте можно найти землю в этом мире?" Здесь первая реакция создателя - это своего рода тревожное беспокойство: "Интересно, интересно, как бы мы могли и где бы мы могли" делать что-то. Это довольно необычная и не часто встречающаяся реакция (44).
Более частое чувство, которое побуждает к творению - это одиночество. Например, виннебаго, племя индейцев сиу, рассказывают миф творения так: Великий Дух чувствовал себя одиноким. Потому он взял часть своего тела, из области сердца, а также немного земли, и из этого создал первого человека. Потом он создал еще трех мужчин и женщину, которая есть эта земля, мать всех индейцев. Четверо мужчин - это четыре ветра. Сначала они очень беспорядочны и дики, но затем они становятся более контролируемой. Затем Великий Дух населил земли животными, а после этого создал мужчину и женщину. Мужчина получил табак, женщина - кукурузу, и так далее. Это длительный процесс, показывающий, как Великий Дух является также инструктором человечества во всех вопросах цивилизации. Но первичная мотивация в том, что Бог чувствовал себя одиноким и по этой причине создал мир (45).
Эта тема встречается во многих вариациях. Индейцы кламат, например, рассказывают то же самое. Они говорят, что сначала был один Бог, единственное существо, обладающее сознанием и мыслью, и он создал все через свою мысль и через желания, пожелав вещи, потому что он был одинок. В одном племени инков говорится, что создатель живет на небесах, которых он никогда не оставляет, потому что он должен упорядочивать все. Он сотворил небо и землю, потому что он чувствовал себя одиноким, а затем создал помощников, у которых было такое же отношение, как у него, и они создали остальной мир. Здесь опять мы находим ту же мотивацию: Бог чувствовал себя одиноким.
Эту идею можно найти также в Индии. В Брихадаран-Яка Упанишад говорится, что мир создан принесением в жертву коня - я упоминала об этом, когда говорила о мотиве первой жертвы. В четвертой части мы находим следующий миф творения:
В начале была одна Самость (Атман, в форме личности. [Слово, обозначающее личность, "пуруша", обозначающее существо в форме человека, или личности. Мюллер переводит Атман, как "Самость", так что можно также сказать, что в начале Атман был один в форме личности, или в форме пуруши.] Он, глядя вокруг, ничего не видел, кроме своей Самости. Сначала он сказал: "Это я", поэтому его именем стало "Я". Поэтому даже сейчас, если человека спрашивают, он сначала говорит: "Это я", а затем произносит другое имя, которое может у него быть. И поскольку до всего этого он (Я) сжег все зло, потому он был личность (пуруша). [Это игра слов, потому что "ush" означает "сжигать", и purusha интерпретируется как то, что сжигает все зло.] Воистину, тот, кто знает это, сгорает каждого, кто пытается быть впереди него. Он боялся, и поэтому каждый, кто одинок, боится. Он подумал: "Раз нет ничего, кроме меня, почему я должен бояться?" Затем его страх ушел. Чего он должен был бояться? Поистине, страх возникает только от существования второго. Но он не испытывал восторга. Поэтому одинокий человек не чувствует никакой радости. На секунду у него возникло желание. Он был так велик, как муж и жена вместе. Затем он сделал так: его Я разделилось на два (pat), и так появились муж (pat) и жена (patni) [снова игра слов]. Поэтому Ягнавалкья [мудрец, которого он наставляет] сказал: "Мы, таким образом, двое (каждый из нас), что половинка ракушки". Поэтому пустота, бывшая там, заполнилась женой. Он обнял ее, и родились люди. Она подумала: "Как он может обнять меня после того, как произвела меня от самого себя? Мне нужно скрыться". Затем она стала коровой, а другой стал быком и обнял ее, и, так родились коровы. Одна стала кобылой, а другой жеребцом, один ослом, а другой ослицей. Он обнял ее, и так родились копытные животные. Один из них стал козой, другой козлом; один стал овцой, другой бараном. Он обнимал ее и, обнимая друг друга весь процесс творения, они создавали все виды животных и существ. (46)
Здесь мы сконцентрированы на начале истории: Пуруша, первоначальное существо, одиноко и боится и не чувствует никакой радости. Снова возникает мотив страха, но это очень хорошо охарактеризован. Это не страх чего-то, не страх перед объектом; он даже спорит об этом и говорит, что, поскольку нет второго человека, почему он должен бояться? Он пытается рационализировать свой страх, как мы делаем, когда мы боимся. Это тот глубокий, иррациональный страх который появляется, когда ты один, и которые мы все испытываем, если вдруг остаемся в полной тишине и одиночестве, когда большинство людей начинают бояться, не зная почему. Одинокий начинает воображать, что за ним следят, и смотрит вокруг. Это иррациональный страх, потому что один хорошо знает, что это бессмыслица, что один ничего не должен боится, и все же, тем не менее, один боится. На самом деле, причина этого страха в нас исходит из бессознательного.
Если вы одиноки, множество вашей жизненной энергии, обычно используемой для связей с внешними вещами, можно сказать, весь "социальная энергия", внезапно словно ограждается плотиной и не имеет выхода и, следовательно, течет обратно и формирует бессознательное. Вот почему во всех религиях изоляции является одним из способов, с помощью которых можно встретить Богов, или призраков, или духов - тех, при помощи которых мы становимся посвященными во внутренний опыт. Первый шаг в большинстве религий, будь то шаманский опыт, или опыт инипи коренных американцев, или поиск откровения североамериканскими индейцами на вершине горы, или монашеская жизнь на Дальнем Востоке и в Европе, или первые монахи Египта, - это всегда был импульс, чтобы изолировать себя, потому что тогда внутренний опыт устремляется вверх.
Страх одиночества лежит в основе фобии тюрьмы. Нахождение в тюрьме в одиночестве в течение длительного времени - это то, что многие люди не могут вынести, потому что создает угрозу вызвать у них сумасшествие. Это те люди, которые не в состоянии позволить бессознательному выйти наружу как, как "нечто", на что они могут опереться. Единственный способ преодолеть такой иррациональный страх - это попытка визуализировать бессознательное, или дать ему говорить, как голос, и слушать, и и позволить ему вам рассказывать; затем вы можете преодолеть первый иррациональный страх ощущения, что если вы слышите голоса и так далее, вы сходите с ума. Если вы можете вынести этот первый удар, который, кажется невыносимым для рационального ума, то фобию тюрьмы, или как ее назвать, легко преодолеть. Это вопрос о том, чтобы вынести первый удар. Но прежде чем бессознательное достигнет такой степени тяжести, что она прорывается наружу в галлюцинации или голосе, или любом из этих проявлений, обычно прежде всего этого существует состояние высочайшего напряжения, когда такой иррациональный страх захватывает одинокого человека.
Я сама много лет назад не могла применить активное воображение, и, прочитав о монахами в египетской пустыне, думала, что единственное, что надо сделать, это заключить себя полностью и попытаться оградить бессознательное, как это делали они. Я заключила себя в горной хижине в снежный период зимы, но я была настолько интровертна, что в походе в деревню один раз в день для покупки хлеба было вполне достаточно, экстраверсии, чтобы заставить меня чувствовать себя замечательно, и бессознательное не было достаточно огорожено. Перекинуться несколькими словами с женщиной в булочной и сказать: "Да, сегодня хороший день, немного дует Fohn [теплый ветер], снег тает," - было вполне достаточно, так что никакой монашеский опыт не хотел проявляться. Тогда я решила запасти консервов и сухарей, и не выходить из дома, даже в булочную, - и вот тогда оно прорвалось. У меня была ужасающая фобия грабителей! Эта фантазия шла дальше и дальше, особенно ночью, когда у меня всегда появлялась мысль, что грабитель придет к хижине, которая не может быть достаточно хорошо заперта. На третью ночь, в ужасном страхе, я спала с топором возле моей кровати -у меня не было ничего другого, он был нужен мне для рубки дров - и вот я лежала с топором у моей кровати, пытаясь представить себе, будет ли у меня мужество ударить грабителя по голове, если он придет! Это стало совершенно невыносимо, я была так напугана, что не могла больше спать, и вдруг я подумала: "Но, боже мой, это ведь то, что я хотела!" А потом я визуализировала грабителя и начала разговаривать с ним, и все чувство страха исчезло.
Я пробыла в этой хижине две недели и мне не нужно было запереть дверь; спала я как убитая. Я поняла, что я приехала туда, чтобы получить такие переживания, и, когда они пришли, я была напугана, но потом я научилась разговаривать с этим грабителем. Я видела его очень ясно своим внутренним зрением. И это тот способ, которым, как я думаю, можно преодолеть этот вид паники. Фокус в том, чтобы позволить вещи, в какой бы форме она ни возникала, стать объективной. И вот, помимо прочего, человек не одинок больше, у него есть внутренний партнер, с которым можно говорить, и захватывающие разговоры на целый день. Напротив, этим вполне можно быть занятым.
Это момент, когда "один становится двумя," (Ницше), который описан, когда Атман-Пуруша разделяется на мужа и жену - на две половины. Это момент, когда надо понять, что то, чего боишься, объективно. Это так красиво описано здесь: жена заполняет пустоту, а затем охватывает Пурушу. Это та пустота, которой боишься, но в тот момент, когда позволяешь бессознательному ворваться в эту пустоту и заполнить ее и стать объективным партнером, одиночество, а с ним и иррациональный страх перед одиночеством, уходят. Тогда это становится лишь вопросом разговора с внутренним партнером. Именно поэтому Юнг часто цитирует известное высказывание алхимиков что тот, кто одинок и изолирован от толпы и не может присоединиться к другим людям, найдет внутреннего друга, который присоединится к нему и будет его направлять. Для алхимиков это был Гермес Меркурий, который помогал им в их опытах одиночек по созданию философского камня. Однако существует предварительный этап до того как бессознательное может принять эту форму бытия реального объекта; это переходный этап, когда человек испытывает, или страдает от иррационального страха, которая на самом деле есть известный страх привидений, и страх, который испытывают все первобытные люди. Это также страх чего-то нового и неожиданного.
Обычно, отношение живого существа, в том числе высших животных, к внешнему миру и к социальному окружению, то есть другим существам того же вида, обусловлено моделями поведения. Животные, например, обусловлены врожденными моделями поведения по отношению к своим сородичам, в том числе добыче, которую они должны убить. У животного нет проблем с отношениями, так как все регулируют инстинктивные модели социального поведения. Мы, будучи, как мы теперь знаем, до сих пор стадными животными (в раскопках древнейших времен человека всегда находят племена, племенные образования), также обусловлен иметь отношения не только с другими человеческими существами, но и с объектами, со всем, и страх овладевает нами, когда у нас нет модели поведения, по которой строить отношения. Это объясняет страх перед неизвестным, потому что мы не знаем, как встретить неизвестное. Если это человеческое существо, которое вы знаете, вы можете реагировать так-то и так-то. Если это дерево или животное, вы можете реагировать, вы обусловлены ко всем этим вещам. Но если это неизвестное, то вы чувствуете пустоту внутри, вы не знаете, что это такое и поэтому не знаете, как реагировать. Это вызывает то самое странное, чувство потерянности, ты находишься, так сказать, в пустом пространстве.
Фантазия, прокравшаяся в мой ум, была совершенно очевидной и простой - грабитель-анимус - но это была очень уместная фантазия, потому что немецкое слово, обозначающее грабителя, Einbrecher, тот, кто врывается, - а тот, кто врывается, это как раз бессознательное. Итак, грабитель символизирует вторгающееся бессознательное, то, что вторгается в область сознания. Как только вы можете визуализировать это, или услышать голос или еще что-то, то худшее преодолено, потому что тогда у вас есть модели поведения и вы можете на них опереться. Если, например, это грабитель, то в вашем распоряжении есть все модели отношения к человеческому существу. То есть бессознательное уже приняло форму, превратилась в нечто, к чему вы можете относится. Но прежде, когда вы все еще находятся в состоянии, в котором есть только напряжение, сдерживание энергии, существует огромный страх. На самом деле, многие люди, даже те, что проходили анализ, никогда не преодолевают этот страх перед бессознательным и не рационализируют его. Они никогда не позволяют воздействиям неизвестного приближаться к ним и даже используют психологические термины, юнгианские или фрейдистские, чтобы заблокировать его. Они говорят: "О, это мой Анимус", или "Это моя Тень". Они используют ум как защитный механизм, который, естественно, очень подозрительно.
Иногда при анализе, когда пытаешься передать анализируемому что-то, чего он боится, то, вместо того чтобы слушать, он выльет на вас целую проповедь, и будет, говорить, и говорить, и говорить, чтобы не оставить пустого места в разговоре, где вы можете поместить то самое страшное. Он боится чего-то, таким образом он пытается отогнать это разговором. Есть даже такой невротический симптом: у некоторых из-за бессознательной тревоги бывает своего рода постоянный словесный понос. Они боятся что-то и постоянно должны заполнить пустое пространство вокруг них большим количеством горячего воздуха, потому что молчание может принести реальную вещь, которая страшна, поскольку неизвестна.
Но страх, согласно нашим индийским мифам, является основой творчества. Каждый, кто не может выдержать удар неизвестного, разумеется, не способен создать что-то новое, или позволить возникнуть чему-то новому, чему-то творческому. Если он не может выдержать этот предварительный этап паники или страха, он никогда не станет творческим, и это является одним из блоков творчества. Некоторые люди никогда не могут встретиться лицом к лицу с этим страшным моментом, когда тебя преодолевает неизвестное, и по этой причине не могут перейти к активному воображению, разговаривая с бессознательным.
Теперь мы подошли к теме, очень тесно связанной с этим беспокойством и чувством одиночества, и которую можно обнаружить в мифах очень часто, а именно мотив плача. Создатель плачет; его первая реакция перед созданием мира или во время него - это плач. Африканский миф, миф творения племени балуба, который, в известном смысле, немного странен, потому что все существа уже есть, также несет этот мотив плача: В начале была большая, пустынная равнина, не было ни куста, ни травы, ни дерева. Все животные плакали: антилопа плакала, птицы плакали, леопарды плакали - все плакали, потому что не было ничего, где они могли бы спрятаться. И еще была старуха со слезящимися, дурно пахнущими глазами, которая сказала, что она спасет их, если все они будут лизать ей глаза и исцелят их. Животные согласились; и вот пришли антилопы и лизали ее глаза, попугаи, леопарды, все они пришли, пока она не была исцелена. Тогда старуха взяла калебас с семенами и бросил семена в землю. Из этих семян произошла вся растительность, и каждое животное теперь имело свое жилище, и так все животные были спасены старухой.
Это не миф творения в полном смысле слова, потому что земля и животные уже существуют, и есть только создание растительности. Я включила его, потому что мотив плача имеет важное значение. С помощью плача животных поверхность земли из пустыни становится местом для жизни. Плач также часто встречается в мифах творения североамериканских индейцев. Один принадлежит одному из родов племени алгонкинов. Он таков: В начале не было ничего, кроме воды, земли не было видно. На воде была лодка, и в лодке был человек, который плакал, потому что он понятия не имел о том, какой будет его судьба. И крыса Moshus пришла из воды и спросила: "Дедушка, почему ты плачешь?" А потом она выловила для него землю. Это известный индейский способ зарождения земли. Там первая реакция Бога-творца - это плач от волнения перед неизвестным, потому что он не знает, "какой будет его судьба".
Затем, существует миф творения виннебаго, где говорится, что то, что сделал наш отец, придя в сознание, неизвестно, но у него стали литься слезы, и он заплакал, и он ничего не видел. Не было ничего, а потом его слезы образовали землю внизу. В других версиях он поднимает землю и формирует поверхность земли. В другом мифе виннебаго, его слезы падают и создают озера, а затем он начинает желать. Он желает света - и появляется свет, он желает землю, и земля становится реальной, и так далее. С тех пор он творит все просто желая. (47)
Я действительно видела при анализе, что иногда люди, которым нужно сделать какую-то творческую работу, впадают в эти состояния плача. Они не знают, почему они плачут, или это рационализируется как род жалости к себе, но они полностью растворяются в слезах, а потом вдруг собираются и начинают быть творческими. Это один из способов сначала растворить сознание и приблизиться к бессознательному, которое играет большую роль также в алхимии. Одной из начальных стадиях алхимической работы очень часто является liquefactio, превращение в жидкость для уничтожения prima materia, которая часто отвердевает или окаменевает неверным образом и поэтому не может быть использованы для изготовления философского камня. Минералы должны быть сначала превращены в жидкость. Естественно, лежащий в основе химический образ - это извлечение металла из руды посредством плавки, но liquefactio часто несет алхимическую коннотацию растворение личности в слезах и отчаянии. Состояние liquefactio упоминается в начале работы, как плавление металлов, и алхимики говорят, что во время этой части работы алхимик печален, он сидит в нигредо и его мысли меланхоличны, он находится в afflictio animae, в субъективном состоянии грусти и отчаяния, которое сопровождает плавку руд металлов. Это проливает свет на то, что значит плач, а именно, что это эффект abaissement du niveau mental, через которое может прорваться творческое содержание бессознательного. Это особенно относится к людям, у которых есть тенденция к консолидированному или, скорее, рациональному сознательному привычному отношению, и поэтому необходим процесс превращения в жидкость, чтобы приблизиться к слою, где бессознательное может подойти и поговорить с ними.
Одной из следующих реакций является желание, и вместе с ним то, что индуистский текст называет голодом. Я думаю, что голод является важным, поскольку он имеет более широкую коннотацию, чем желание и действительно более точно выражает то, что, по моему опыту, означает слово "желание", которое используется в других текстах. Это не желание определенного объекта, например, человек, желающий женщину, или некто желающий определенную вещь, это желание чего-то, не зная чего конкретно. Это все равно что открытый рот желающий что-то, не имея еще конкретного объекта в поле зрения, или конкретного представления в уме. Во втором разделе Брихадараньяка Упанишад есть такой миф творения: "В начале не было здесь ничего [переводчик добавляет " воспринимаемого "] чего бы то ни было. Все это было скрыто на самом деле смертью, голодом, ибо смерть - это голод" (48).
Это, разумеется, специфически индийский способ мышления, а именно, что путем желания ты, как личность, создаешь свою карму, ты начинаешь существовать. Вот почему Будда позже учил, что, принося в жертву всякое желание, Вы можете оставить мир и вернуться к нирване. Желание - это, так сказать, начало, корень всякого зла, корень всего существования. И это существование на земле и в реальности, если смотреть с духовной точки зрения индусов, есть смерть. Быть затерянным в действительности, в жизни и в этом мире через желание, с точки зрения духовного человека, который вышел из всего этого, есть форма смерти. Именно поэтому голод, желание, и смерть идентичны в этом старом индийском тексте. Смерть подумала: "Дайте мне тело". Вы видите, она снова хочет чего-то! Затем она переместилась, поклоняясь. От нее, поклонявшейся таким образом, появилась вода, и она говорит: "Истинно, когда я поклоняюсь, мне видится вода". Это снова игра слов. Вода называется aka. "Действительно, есть вода, или удовольствие, для того, кто знает причину, почему вода называется aka, воистину вода - это aka," и так далее. Таким образом, далее, первое существо, Смерть или Голод, разделяет себя в троичную форму и будучи в ней создает целый мир. Этот вид базового, экзистенциального голода, как можно было бы назвать его, здесь является корнем всего творения. Я думаю, что прежде, чем я интерпретирую его, мы перейдем к нескольким в какой-то мере более дифференцированным гностическим текстам, где есть та же идея.
Великим основателем секты гностиков был Симон Маг, который был одним из соперников святого Петра: у них было состязание в полетах. В космогонии Симона Мага - у нас есть лишь фрагменты - есть мысль, что в начале существовала абсолютно вечная и нетленная сила за пределами всего, еще даже не сформированная в образ. Эту силу Симон Маг называл огнем или желанием. Это основной космический принцип, который создает и пронизывает все, и это также космическая Самость. Симон Маг говорит, что она разделяет себя на верхнее и нижнее, создает себя, увеличивает себя, ищет себя, находит себя, она есть свои собственные отец и мать, свой собственный брат, свой собственный муж, своя собственная дочь, свой собственный сын, отец-мать, одно, корень всех вещей. (49)
И далее Симон Маг продолжает: Огонь есть начало всего творения, поскольку источником творения является желание творить, которое входит во все, что начинает существовать, и это желание создавать исходит от огня. Таким образом, сначала есть предсознательная совокупность, которая содержит эго, бессознательное и все остальное в одном, которое есть мужское-женское, которое есть одна вещь, которая была раньше, и вещь, которая стала потом, все в одном. А оттуда огонь начинает движение, потому что огонь есть желание творить. Вот почему желание даже временного земного творения называется "Горение в пламени". Когда вы влюбляетесь, вы начинаете гореть. Он играет с этим словом, говоря, что даже при самом обычном использовании этого слова, когда вы влюбляетесь, и поэтому хотите создавать или рождать, вы горите. Таким образом огонь или желание-огонь есть начало всего. Огонь, продолжает Симон Маг, само по себе есть единство, но он проявляется в двух формах. Здесь опять есть подразделение на двойственность, дискриминация. В человеке он превращается в кровь, теплую и красную, как огонь и в сперму, а в женщине в молоко, в обоих он рождает творение. Огонь, согласно Симону Магу, есть также происхождение сознания, Логоса. Это, как он говорит в более позднем месте, есть маленькая искра, которая продолжает увеличиваться до невообразимой силы, а затем становится целым Эоном, божественной творческой силой. Еще в одном месте Симон Маг говорит, что есть два источника космоса, а именно великая сила, которая есть всеповелевающий дух, и великая мысль, которая женственна и порождает все в процессе рождения. Между ними же находится пневма.
Если суммировать смысл этого сложного текста, мы видим, что первое движение из этой предсознательной и гармоничной совокупности, которая покоится сама в себе, происходит от огня желания, или желания, которое имеет форму огня, которая опять имеет два аспекта. Один текст школы Валентина, еще одного гностического писателя, говорит так: В начале был Autopater, то есть, отец самого себя, "само-отец" в том смысле, что он есть исходное существо и отец всего, сам же не имея отца, будучи сам своим собственным отцом. Он содержит весь космос и бессознательно находится в себе самом. Здесь снова бессознательный Бог символизирует предсознательную совокупность. Он, никогда не стареющий, вечно молодой, мужчина-женщина, охватывает космос, но не охвачен им, живет с Эннойей, женской силой, внутри себя. Его Эннойя хотела разорвать оковы вечности и таким образом проснуться в нем, или стать пробужденной в нем, он почувствовал желание обнять ее. (Женская сила, находящаяся в пределах Само-Отца, пытается пробудить в нем желание объединиться с ней.) Затем он соединяется со своим собственным величием, которое есть Эннойя, и из него, отца, вышли Алетейя, правда, и Антропос, человек.
Алетейя, правда, по-гречески женского рода, и Антропос, человек, это первые двое детей, и они создают целый ряд следуующих групп мужских и женских существ. Я пропускаю это отчасти потому, что я хочу сосредоточиться на этом первом импульсе. Ennoia по-гречески означает мысль, которая еще не приняла словесную форму, не была озвучена.
Если вы будете наблюдать, как вы мыслите, вы заметите, что сначала у вас появляется своего рода озарение, осознание мысли, которые вы затем вербализуете. Например, если вы думаете в одиночестве в вашей комнате, вы обычно говорите, или пишете, или проговариваете нечто; таким образом, ваши мысли уже приняли форму того, что греки назвали бы Логос, слово. Но прежде, чем мысль вербализована, существует внутреннее ее осознание. Например, я говорю "э-э-э-э", что означает, что у меня уже есть в уме мысль, и затем мне нужно сделать переход к ее вербализации. Как правило, сначала вы делаете это внутри себя. Греки изучали этот процесс мышления, наблюдая за своими размышлениями, за тем, что происходило, когда они думали, и пришли к выводу, что существует своего рода предмысль, которая и есть Эннойя. Это первое, молчаливое осознание мысли.
Это осознание мысли, или содержания мысли, является феноменом порога сознания, оно наполовину сознательное и наполовину бессознательное. Поэтому оно вполне подходящим образом персонифицировано как женское существо, Эннойя, анима, поскольку это то, что анима делает в мужчине; анима и есть та предмысль бытия. Именно поэтому Юнг говорит так часто говорит об аниме как о la femme inspiratrice, вдохновляющей женщине, потому что она и есть тот вдохновляющим фактором в том, что воспитывает в человеке творческую мысль. Если ее проецировать то он естественным образом чувствует, что это женщина, внешняя женщина, которая вдохновляет его. Но это потому, что он проецирует на нее свою аниму, и тогда она олицетворяет эту Эннойю, эту стадию предмысли.
Эннойя, согласно Валентину, также называется Charis, что означает "благодать", и Sige, что означает "молчание", оба эти слова по-гречески женского рода. Итак, она Эннойя, это осознание мысли, благодать и тишина. На том этапе, когда происходит Эннойя, вы не говорите, ни внешне, ни внутренне, вы находитесь в некотором роде задумчивого медитативного молчания, в котором вы осознаете творческую мысль.
Текст продолжает: Эта Эннойя пробуждает в Auto-Pater (в бессознательном образе отца), сексуальное желание обнять ее, и так они создают Истину и первого человека. Это сложная форма того, что было определено в первобытных мифах более простым способом, но что само по себе так же увлекательно и так же верно и в известном смысле гораздо лучше определено, потому что мы видим внутренние процессы между бессознательным и сознательным.
Другой изложение учения валентинианцев говорит нам, что в начале были непостижимый Эон, который существовал раньше всего, в самом начале, первоначальный отец, и Bythos, пропасть. Он был невидим и ничто не могло обнять его, или понять, или окружить его, он был вечным, не сотворенным; он отдыхал огромный период времени в глубокой тишине. С самого начала с ним была Эннойя, которую также звали Charis и Sige - благодать и тишина. Вдруг у Эннойи зародилась идея, что из Bythos нужно произвести росток, что-то новое, сперму, которую он должен ввести в ее лоно. После того как она получила это семя и забеременела, она родила Nous. Здесь создана не Алетейя, правда, но Nous, космический разум, но как божественная сила. С тех пор он стал отцом всех вещей.
На самом деле мы уже перешли к новому мотиву, а именно от желания к мысли. Мы видели, что Эннойя, предмысль, мысль, которая все еще хранится и вынашивается внутри, пробуждает в отце желание объединиться с ней и творить, так что есть некое единство между сексуальным желанием и творческой мыслью в их самом первом существовании или в первом приближении. Мы уже рассмотрели довольно первобытный миф североамериканских индейцев, где Койот и Серебряный Лис создали лодку лишь с помощью мысли, и Серебряный Лис продолжал и затем творить в одиночку, но первый акт творения был совершен мышлением. Создание вещей мыслью можно найти также в нескольких других
вариациях мифов североамериканских индейцев. Например, существует миф творения индейцев зуни, где говорится:
В начале вещей Авонавилона был один. [Он был самым первым высшим Богом индейцев зуни, это создатель и тот, кто сохраняет все.] Во всем пространстве времени не существовало ничего рядом с ним. Везде была полная тьма и пустота. Затем Авонавилона зародил в себе мысль, и мысль оформилась и вышла наружу, и таким образом шагнула в пустоту, в космос, и из них пришли туманности роста и туманы,