М. Н. Самойленко
Санкт-Петербург, Россия
Санкт-Петербургский государственный
университет промышленных технологий и дизайна
Развитие восточнохристианской иконографии на примере образа «Троицы»
В статье рассматриваются проблемы взаимодействия новаторства иконографической трактовки и преемственности традиционного иконописного канона на примере иконографии «Ветхозаветной Троицы». Объектом исследования является развитие данной иконографии, предметом – конкретные художественные произведения сакрального искусства. Анализируется процесс формирования канонического иконописного образа «Ветхозаветной Троицы» от аллегорических росписей «Страннолюбия Авраама» до мозаик ранневизантийской эпохи. Проводится комплексный анализ ключевых памятников данного типа.
Ключевые слова: история искусства, иконография, «Троица», иконопись
MariaN. Samoylenko
Saint-Petersburg, Russia
Saint-Petersburg State
University of Industrial Technologies and Design
Development of Eastern Christian iconography on the example of icon «Trinity»
The article examines the problems of interaction between the innovation of iconographic interpretation and the continuity of the traditional icon painting canon on the example of the iconography of the " Trinity". The object of the research is the development of this iconography, the subject is specific artistic works of sacred art. The process of formation of the canonical icon-painting image of the "Trinity" is analyzed from the allegorical murals of "Abraham's strange love" to mosaics of the early Byzantine era. A comprehensive analysis of the key sites of this type is carried out.
Key words: art history, iconography, "Trinity", icon painting
Введение. Богословский и художественный язык иконы
Не видя, сколько всего стоит за иконой, мы не поймем для чего она существует и сколько в ней заложено смыслов. Основополагающими постулатами древнего восточно-христианского миропонимания являются три взаимосвязанных понятия – икона, храм и книга.[1] Так, Священное Писание называли «словесной иконой», а саму икону – «богословием в красках». Икона создавалась для того, чтобы стать посредником между земным и небесным миром в ходе соборной или индивидуальной молитвы и воспринималась как выражение Божественной истины, как система, «Библия для неграмотных», через которую человек понимал смысл мироздания. По словам Иоанна Дамаскина,[2] – икона есть видимый образ невидимого, и дана она нам ради слабости нашего понимания. Храм же представлялся иконой преображенного космоса, образом мира, в котором мы видим Бога, ангелов, святых, лики которых смотрят на нас из невидимого мира через иконописное «окно», которое даёт нам возможность вернуться к первоисточнику. В то же время храм был и книгой, которая рассказывает о начале, создании мира, о его спасении и конце, но в отличии от книги, храм с иконами был доступен каждому человеку.
В чем отличие художника, который пишет пейзаж, портрет, натюрморт, от того, кто создает религиозные картины и иконописца?
Создание иконы – это создание святыни, "видимого изображения тайных и сверхъестественных зрелищ", поэтому иконописец не просто пишет «другое», он создаёт священные сюжеты, художественно-богословские тексты, написанные согласно определённым правилам. Если художник-реалист старается подчеркнуть сходства с натурой, экспрессионист стремится выразить своё эмоциональное состояние, символист наделяет образы аллегорическим значением, то иконописец не имеет на это права.
Искусствоиконы не индивидуально, оно является произведением Церкви с её сформированным взглядом на космос, мир, Бога и человека. Это один из богословских языков, который проповедует миру полученный из Священного Писания и Священного Предания богодухновенный комплекс знаний о мире и предназначении человека в нём. И потому иконописец – это скорее евангелист, пишущий красками. Существует особая религиозная позиция – разделение мира на сакральное и профанное, что даёт возможность отделять то, что не отражает Бога от творений, которые к нему приближают. Так, икона это именно то, что непосредственно направлено на отражение первоначального замысла Бога о мире, пронизанном божественными энергиями и светом, и человеке совершенном, преподобном, который осуществился в том или ином святом или был явлен во Христе, Богородице.
Павел Флоренский писал: «Или окно есть свет, или — оно дерево и стекло, но никогда оно не бывает просто окном… икона всегда или больше себя самоё, когда она — небесное видение, или меньше, если она некоторому сознанию не открывает мира сверхчувственного и не может быть называема иначе как расписанной доской»[3].
Так, мы не можем рассматривать икону просто как произведение человеческого искусства, но, как божественное творение, она может в большей или меньшей степени возводить нас на духовные высоты, или же, как говорил Сергей Фудель, быть ложным окном, не пропускающим божественный свет. Икона имеет целью вывести сознание в мир духовный, к "тайным и сверхъестественным зрелищам"[4].
Если по чутью смотрящего на нее эта цель не достигается, не возбуждается хотя бы отдаленного ощущения реальности иного мира, то тогда ценность иконы остается лишь материальной, или в лучшем случае археологической. Согласно Библии, изначально вся деятельность человека должна была проявлять божественную славу творения, быть иконичной, но после грехопадения возникла необходимость в выделении на земле особого сакрального пространства, где пребывает Бог, и формировании искусства, через которое мы бы имели связь и постигали Его замысел.
В одном из посланий апостол Павел говорит[5], что Христос есть образ Бога невидимого, и употребляет слово «эйкон» – «икона»,что в переводе с греческого означает «образ». Важной богословской предпосылкой является то, что Бог, который не имеет образа, которого невозможно представить и изобразить, образуя, сотворил мир и явил людям себя в лице второй ипостаси Троицы, Богочеловека Иисуса Христа. «Бога никогда никто не видел, – говорит Иоанн Богослов[6], – Единородный Сын, сущий в недре Отчем, он явил». Так, Бог, не имеющий образа, сходит на землю, являя себя миру. Величайшие пророки не могли увидеть Бога – Моисею было сказано: «Ты увидишь меня сзади»[7], Христос приходит на землю и говорит, что «видевший Меня видел Отца»[8]. Так, как говорит один из защитников иконопочитания, Иоанн Дамаскин, «Если невещественный стал веществом, если невидимый стал видимым, то мы можем его изображать». В этом смысле Спаситель является единственной истинной иконой, не в смысле художественного изображения, а сам по себе. В Священном Писании слово «икона» употреблено и по отношению к человеку, который также являет собой образ Бога, икону Христа. В первой Книге Бытия сказано: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему…», но «… сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его…», т.е задумал по образу и подобию, а сотворил по образу. Это значит, что человек создан не просто как икона, но потенциальная, потому что образ дан, а подобие задано. Понятие святости как приближения человека к Богу, достижения богоподобности, – это стержень восточнохристианской антропологии. И мир в некотором смысле тоже является иконой Бога. Но если человек потенциален, т.е. должен взрастить в себе этот образ, совершенствовать до подобия и прийти в вечность, то мир относителен, он не несет в себе измерения вечности, но тем не менее тоже отражает образ Творца.
Как вообще возникла и развивалась форма иконы? Икона сформировалась не сразу, мы не находим в первых веках откуда взялась ее форма. Первой протоиконой, давшей ей эстетическую форму считается фаюмский погребальный портрет поздней античной эпохи, который возлагался на саркофаги умерших, или вмуровывался в мумии. Из него древними христианами былапозаимствована сама доска, техникаэнкаустики, восковые краски и даже золото для нимбаилифона. Изначально фаюмский портрет предназначался для сохранения образа ушедшего человека, но церковь, взяв эту форму для иконы, наделила её совершенно другим содержанием. Если погребальный портрет был о смерти в попытке преодоления любовью и памятью, то икона – о жизни. Ранние иконы являли иной мир и показывали, что святы те, кто последовал за Христом в смерть и наследовал жизнь вечную. Они не столько изображали, как иллюстрация Священного Писания или его Слово, сколько являли через образ благую весть, историю спасения. В этом смысле икона ближе к книге, нежели картина. Так, в древности книга имела форму свитка, по этому же принципу стало развиваться иконописание.
«Свиток» разворачивается и берёт своё начало с формирования лика, это главное в иконе, которая пишется для молитвы и зримо воплощает невидимый мир Бога, святых, ангелов. А на лике самое главное – глаза. К глазам, взгляду всегда было особое отношение, потому первое, на что мы обращаем внимание в древней иконе – это всегда распахнутые и преувеличенные глаза. Такое предстояние лицом к лицу Бога дает возможность человеку обрести себя.
Своё происхождении этот образ берет с «Нерукотворного Спаса», который являет собой возвращение к первому образу, где не красками, а таинственным образом, возможно, в момент воскресения при сильном излучении на ткани запечатлелся лик и все тело Христа. Эту ткань сегодня называют туринской плащаницей, «Пятым Евангелием», и к ней восходят два предания- о царе Авгаре и ПлатеВероники.
Так, Предание Церкви, память о том, что когда-то образ был создан нерукотворно, отражается в любой иконе, как изображение Того, кого нельзя увидеть. «Не видел того глаз, не слышало ухо, не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог для любящих его»[9], писал апостол Павел, и тем не менее в иконе есть историческая основа - если Христос воплотился, значит мы можем его изобразить. Разворачивая «свиток» мы видим уже поясное изображение Христа, где благая весть – лик, благословляющий жест, Евангелие, передается более пространно. Здесь уже есть одежда, которая подчеркивает образ Богочеловека. Традиционная одежда Христа красного и синего цветов – в иконе все цвета подчинены пониманию и толкованию Священного Писания, потому что она формировалась в то время, когда и догматы. Так, учение о двух природах, божественной и человеческой, которые существуют во Христе неслиянно и нераздельно, дало возможность соединять в образе Христа видимое и невидимое, божественное и человеческое. Предстоя человеческому образу Спасителя, мы предстоим и его божественному образу, поскольку эти естества неотделимы, и потому одежды двух цветов - красного и синего. Красный как земное, образ крови, образ царства, образ человеческого в Спасителе, синий – божественный.
Далее нам открывается ростовое изображение. Икона особенно изображает красоту пропорций тела в наполненномсветомпространстве– тела вытянуты и излучают свет, святые на иконах почти парят, передана одновременно хрупкость и драгоценность телесного содержания.
Немаловажная роль в иконе, особенно в древности, отведена надписи. До XVII в. не существовало молитвы, которая бы освящала профанный предмет, акт освящения иконы совершался именем и закреплял за изображением право называться иконой Христа. Редко где можно увидеть профильные изображения в иконах – это или отрицательные персонажи, или персонажи в крупных групповых композициях. Главные же лица икон всегда повернуты на нас, т.к. ставят нас лицом к лицу перед вечностью, лицом к лицу с космосом, населенным святыми.
Самым же главным в иконе, что лепит форму, дает содержание, выстраивает всю драматургию является Свет воскресения, преображения.
Таким образом, как Бог открылся нам, но остается тайной, так и во Христе есть изобразимое и неизобразимое, в мире видимое и невидимое, в человеке постигаемое и непостигаемое. В иконе все это соединяется и переплетаетсяудивительным образом.