тела, так что изучение его - благодарное дело, ведь о животных и растениях "мы
имеем большую возможность знать, потому что мы вырастаем с ними" (там же) и
Находимся с ними же в природном родстве.
<P>Хотя Аристотель и сам ощущал брезгливость и отвращение к внутренностям животных,
ибо в противном случае он не сказал бы, что "нельзя без большого отвращения
Смотреть на то, из чего составлен человек, как-то: на кровь, жилы и подобные
части" (I, 5, с. 51), он тем не менее противопоставлял этому свойственному многим
Людям и отпугивающему их от занятий биологией чувству наслаждение познанием,
Независимо от того, приятен или нет предмет познания непосредственному чувству
Человека, если, конечно, этот человек истинный ученый и тем более философ. Ведь
"наблюдением даже над теми из них, которые неприятны для чувства,- говорит Аристотель,-
Создавшая их природа доставляет... невыразимые наслаждения людям, способным
к познанию причин и философам по природе" (I, 5, с. 50). В познании же причин,
Как мы видели, Аристотель полагал суть научного познания и высшее проявление
Человеческого разума.
<P>При этом Аристотель отмечает, что не может понять, почему созерцание искусственных
Изображений произведений природы людям более по вкусу, чем наблюдение живых
Оригиналов, которое способно открыть причинную подоплеку наблюдаемого (что в
Случае мертвых изображений невозможно). Это соображение имеет также отношение
И к эстетической позиции Аристотеля. Отметим здесь, что Аристотель отдает предпочтение
Наблюдению жизни, эстетическому наслаждению от созерцания ее мертвого отображения
в искусстве. Распространенное же "извращение" Аристотель называет "странным
и противоречащим рассудку".
<P>Следовательно, перед нами апология реального наблюдения живой природы. Она
Противоречит вышеотмеченному умозрительному методу физики Аристотеля и тем более
Всей его метафизики. Это заставляет задуматься, а не прав ли немецкий исследователь
Иегер, который, пытаясь решить аристотелев вопрос, исходил из предположения,
Что развитие взглядов Аристотеля шло по магистральной линии изживания им платонизма,
А потому биологические работы Аристотеля с их эмпирическим методом завершают
Творчество философа. Это соображение подтверждается и тем, что после Аристотеля
В его школе возобладали конкретные и даже эмпирические исследования - прежде
Всего ботаника Теофраста и др. Но возражение, что у Аристотеля описаны и упомянуты
По преимуществу те животные, которые обитали в Восточном Средиземноморье, где
Философ находился во второй период, а потому собственно Аристотель начинается
С биологических работ, оказавших большое влияние на его учение о сути бытия
(сформулированное на основе модели живого вида), а тем более на телеологичность
Его мировоззрения, также, однако, существенно.
<P>Своего апофеоза эмпиризм Аристотеля-биолога достигает в его совете ничем не
пренебрегать при изучении природы: "Не следует ребячески пренебрегать изучением
Незначительных животных, ибо в каждом произведении природы найдется нечто, достойное
удивления" (I, 5, с. 50). Аристотель вспоминает при этом слова Гераклита, обращенные
Им к прибывшим для встречи с ним чужеземцам, которые замешкались на пороге его
Хижины, увидев его греющимся у слабого очага, смутились от такой жалкой обстановки
У столь великого философа. Заметив их смущение, Гераклит спокойно сказал им,
чтобы они смело входили, "ибо и здесь обитают боги". Эти легендарные слова великого
Мыслителя Аристотель применяет ко всем явлениям природы, пускай, на первый взгляд,
Самым незначительным вследствие своей малости. Червяк не менее божествен, чем
Сириус.
<P>Здесь Аристотель глубоко прав. Дело не в божественности червяка, а в том, что
Самые мельчайшие организмы наиболее могущественны и тот урон, который все еще
Наносит людям какая-нибудь ничтожная по своей величине палочка Коха, несоизмерим
по величине с уроном, причиненным людям "царями природы".
<P>Итак, Аристотель убеждает своих слушателей отказаться от предубеждения перед
Изучением живой природы, как низким и недостойным делом (и это ведь тот же автор,
который в "Политике" доказывает, что виртуозность в искусстве - дело рабов,
Благородному же достаточно просто хорошо играть, так как всякая виртуозность
порабощает человека). Аристотель говорил в своих лекциях по биологии: "Надо