После всего этого никто не мог понять, каким образом «гунерам» удалось учинить такой разгром. Дело не только в том, КАК они бились, а в их способности собрать 600–700 бойцов, ведь раньше за ними такого не замечалось. К счастью, появилась полиция и всех разогнала. «Юнайтед» кое‑как соскребли в кучу и сопроводили до станции метро «Холлоуэй‑Роуд» и далее до Юстона. Те сто, кого отправили на вокзал ранее, не могли поверить своим глазам когда увидели своих. Перед ними предстало самое страшное зрелище, которое кто‑либо мог припомнить. Все были опустошены Кто‑то сказал следующее: «Я не знаю, КАК им удалось оказаться такими сильными сегодня Как будто половина Северного Лондона обрушилось на нас».
Ответом на многие вопросы стал звонок от одного чела из «кокни редз». Оказывается к «гунерам» присоединились боевые «контингенты» из Миллуола, Челси, Вест‑Хэма, а также превосходящий все эти три отряда по численности моб «Тоттенхэма». Понятно, что там были не все бойцы из других клубов, но 50 человек оттуда, 200 отсюда – вот они‑то и стали решающим фактором В итоге наша «фирма» огребла по полной.
Теперь общим настроением было следующее: «Эти кокни совсем оборзели. Так как мы огребли в Хайбери, значит, “гунеры” заплатят нам первыми, и отделать их следует как положено». Конечно, мы еще не могли бросить вызов кокниевскому альянсу, чтобы отомстить всем сразу. Поэтому было решено разобраться с ними поодиночке. В то время «Вест‑Хэм» и «Миллуол» выступали в нижних дивизионах [177], и мы не могли встретиться с ними по определению.
Итак, домашняя игра в новом сезоне, 1981/82 года Фанаты «Юнайтед» зависают в «Солсбери» и еще в полудюжине питейных заведений в непосредственной близости от станции «Оксфорд‑Роуд». Полиция в то время изменила тактику. Задачей копов стала доставка прибывающих на Пиккадилли кокни любым поездом до «Оксфорд‑Роуд» и прямо оттуда – непосредственно на «Олд Траффорд». Мы были в курсе этого маневра, и потому большинство наших сил располагалось на подходах к станции в полной готовности нанести удар в любой момент.
Все приготовления были осуществлены, но фортуна преподнесла нам небольшой сюрприз, добавив немного остроты. Незадолго до прибытия «гунеров» на Пиккадилли примерно 70 фанатов «Стока» вышли из поезда и направились к вокзалу «Виктория», очевидно собираясь на какую‑нибудь никчемную игру где‑нибудь в Ланкашире. Неожиданно где‑то в районе Баллун‑стрит они наткнулись на человек 50 наших, направлявшихся на соединение с остальными частями «красной армии» в районе Оксфорд‑роуд. Драка завязалась немедленно. Она лишила нас пятидесяти крепких парней, но в то же время отвлекла на себя большое количество копов, призванных следить за перемещениями «гунеров», которые должны были пересесть на другую «железку». В результате на месте осталось всего лишь пять полисменов – не столько для охраны, сколько для помощи кокни, чтобы те ничего не перепутали и не уехали в Натсфорд. Реальная «фирма» сразу бы слиняла от них, как только вышла из поезда Но «гунеры» – полные лохи, и потому они смиренно сели в электричку, отправлявшуюся в сторону «Олд Траффорда». Как выяснилось позже, у них и выбора‑то не было.
Мы оставили загодя в машине на Пиккадилли четверых мальцов и парня постарше, выступавших в роли дозорных. Заметив движение, связанное с первой дракой, они тут же приехали на Оксфорд‑роуд. Здесь им был дан другой приказ – отправиться на станцию и встретить их поезд. Наши «шпионы» расположились в самом начале перрона, чтобы высмотреть первых «гунеров». Поезд прибыл на платформу № 2. Двое мальцов, находившихся там, подали знак двум другим сидевшим на стене. Те крикнули в сторону моба, собравшегося на нижних ступенях лестницы, и мы, в количестве примерно 500 человек, рванули на станцию.
Все было продумано заранее. Они не могли появиться на платформе № 4, потому что на ней никогда не останавливались специальные поезда, так как железнодорожные пути вели дальше в город. Вряд ли бы они приехали и на платформу № 5, потому что эта ветка хоть и заканчивалась на Оксфорд‑роуд, но не была предназначена для «футбольного» состава. Таким образом, «гунеры» должны были выползти либо на платформах № 3–2, либо, что маловероятно, на платформе № 1. Мы расписали весь сценарий еще до того, как вышли из паба. Получив сигнал, «Юнайтед» бросился в бой – вверх по лестнице, через мост, соединяющий все перроны и вниз. Половина вылетела прямо на них, другая запрыгнула на платформу № 1 и побежала через рельсы, чтобы зайти с тыла.
Встреча с ними стала для нас легкой прогулкой. Никогда не забуду одного «гунера» в куртке «Берберри», вышедшего из поезда с зонтиком (!) в руке. Сделав несколько шагов, он вдруг застыл, как вкопанный, увидев, ЧТО на него надвигается. «Юнайтед» окружал врага с трех сторон, так как количество людей на лестнице говорило о том, что многие выбрали прямой путь через рельсы с платформы №4на№3 и далее на № 2.
Машинист сбежал, а пятеро находившихся в поезде копов бросились за подмогой. «Гунеры» боялись выйти, они просто вросли в сиденья. Хотя их лидер и ввязался в драку, но его просто расплющили о стенку вагона. Поскольку наши гости отказывались покидать свои места и биться по‑честному, нам пришлось перейти к штурму. Началась настоящая бойня. Они пытались избежать своей участи, спрыгивая на пути, но их настигали и избивали. В тот день на Оксфорд‑роуд было невозможно спастись: очень уж проголодался хорошо подготовившийся к встрече «Юнайтед». К тому же нас оказалось слишком много.
Представьте себе такую сцену: брошенный машинистом и искореженный поезд, полностью опустевший центральный вокзал огромного города. Ни полиции, ни камер, и только 700 парней избивают кого‑то на платформе, в вагонах и на путях. Наверное, были переведены стрелки, а остальные поезда задержаны, но наши настолько увлеклись местью, что не обращали никакого внимания на остановку железнодорожного сообщения. Полный хаос! В этот момент я подумал, что так, скорее всего, выглядит конец света
Полиция не торопилась прибыть на вокзал и навести порядок, она выбрала более подходящее решение: позволить шторму выплеснуться до конца. Наконец они начали появляться, не совершая при этом никаких резких движений. Мы же подводили итоги: 500 умелых парней только что устроили показательную, как из учебника, засаду с трех флангов, которой гордился бы сам Ганнибал.
В следующем сезоне 30 «гунеров» попытались «подписать» наших бойцов на битву со «шпорами». И были посланы в жопу, несмотря на признание, сделанное по поводу того дня: «Ну, вы и задали нам жару на Оксфорд‑роуд! Уважуха Понятно, что дело было на вашей территории, но жестокость проявлена потрясающая. У нас есть несколько реальных парней, которые видели разное, но даже для них это было явно чересчур. Нас просто размазали».
* * *
Произошли и другие события, пропущенные мной из‑за пребывания в тюрьме. Одно из них завершилось трагедией, хотя поначалу ничто не предвещало такого финала. Поскольку я тогда отсутствовал, комментировать случившееся не стану, но, с другой стороны, было бы нечестно не упомянуть о нем.
В 1982 году мы играли с «Тоттенхэмом» на «Уайт Харт Лейн» [178]. Как обычно, дрались повсюду и в течение целого дня. Наконец шедшие по пятам за «Юнайтед» до станции метро «Севен Систерз» хозяева решили атаковать в последний раз. Говорят, что человек 250 наших находились в самом низу эскалатора, а фанаты «Тоттенхэма», наоборот – наверху. Когда возникли давка и сумятица, кто‑то нажал на кнопку экстренной остановки. Это привело падению большого числа людей. В результате один болельщик «Тоттенхэма» был раздавлен насмерть, многие получили увечья.
Малыш Десси: Мы подошли к «Севен Систерз», постоянно отбиваясь по пути. Но наконец отлепились от них и вошли в метро с другой стороны станции, в то время как большинство «Юнайтед» воспользовалось главным входом Тут‑то все и произошло. Мы были на эскалаторе, они стояли выше нас, началась драка. Кто‑то нажал на кнопку «стоп», и один парень полетел вниз кувырком, сбивая остальных, как кегли. Возникла страшная давка. Я видел одну девчонку‑панка, волосы которой застряли в ленте эскалатора. Хотя потом она выкарабкалась.
Везде царил хаос. Мы добрались до Юстона, и я знаю, что это прозвучит глупо, но в поезде мы играли в «жмурки». Вот каким тупым можно быть, если не отдавать себе отчета в том, насколько все серьезно. Когда мы прибыли в Мэклсфилд, я заметил копов на платформе, в Уилмслоу – тоже. А на Пиккадилли они уже были повсюду, охотясь на темнокожих. В итоге повязали Коко и Феза, остальных не трону ли.
В следующий понедельник я сидел вечером дома, когда раздался стук в дверь. В ответ на мой вопрос «Кто там?» прозвучало: «Малыш Дес?» Вскоре я понял, что с отделом убийств шутки плохи. Особенно в тех случаях, когда складывают два и два, а получают пять.
После игры в Лондоне Черный Сэм отправился за границу. Мы частенько туда ездили, чтобы подзаработать. Они же решили, что он попросту сбежал. По возвращении домой Сэм был арестован и обвинен в смерти того парня. Но он сумел доказать свою невиновность, и его нехотя отпустили.
Еще одна трагедия чуть было не свершилась в том же году но эту историю, в отличие от предыдущей, можно назвать «плановой». В сентябре 1982 года фанаты «Эвертона» совершили одну из самых грязных своих подлостей – они искромсали молодого фаната «Юнайтед» Джоба Хенри настолько зверски, что ему наложили 200 швов, чтобы собрать по частям спину. «Эвертон» тогда прибег к своей обычной уловке: они не появились перед игрой. По окончании матча «Юнайтед» отправился на поиски их моба, но так и не смог его найти. Естественно, все разошлись по пабам, а «Эвертон» тем временем вышел из укрытия – человек 200. Должен признать, нас перехитрили. Они перешли через Траффорд Бридж, продолжили движение по Траффорд‑Роуд, нырнули в боковую Ист‑Ордсалл‑Лейн, после чего, дав задний ход, оказались на Чепел‑стрит и наконец вышли к вокзалу «Виктория». Вот каким образом «Эвертону» удалось избежать встречи с главными силами «Юнайтед». И, словно на радостях, они порезали несчастного Джоба, случайно оказавшегося на их пути. Какие‑то наши мальцы выскочили со стороны Ордсалла, чтобы отомстить, но подонки уже вошли в здание вокзала. Позже мы выяснили, что они уже пару раз использовали этот маршрут ранее. Напрашивается вопрос: зачем приезжать к нам «фирмой», чтобы потом где‑то прятаться?
Совсем по‑иному я отреагировал на другой эпизод, имевший место во время моей отсидки. И даже усмехнулся, прочитав маленькую заметку о драке на Юстоне («Юнайтед» встречался с «Ливерпулем» в матче за «Черити Шилд») [179]:
Профессиональный боксер из Сэлфорда был приговорен к трем месяцам тюрьмы за то, что повел за собой «беспорядочную толпу» болельщиков «Манчестер Юнайтед».
Судья магистрата Клеркенвелла мистер Марк Ромер заявил, что вокзал Юстон превратился в «самое настоящее поле битвы» для противоборствующих группировок и что суды должны принять в данном отношении самые серьезные меры и вынести суровые решения.
Пол Дойл, 25 лет, проживающий на Кларенс‑стрит, признал, что вел себя агрессивно после матча на Кубок «Черити Шилд», проходившего на «Уэмбли», когда он возглавил атаку на фанатов «Ливерпуля».
В заметке следовало указать кличку Дойла – Один Удар, потому что он может вырубить им любого. Пол – один из самых крутых парней в Манчестере, и я почти жалею любого скаузера, оказавшегося на его пути в тот день. Почти!
* * *
Футбол просто бушевал во мне. Споры у нас велись сумасшедшие. Если «Юнайтед» проигрывал, виновато в этом было все крыло. Я направил просьбу о переводе меня на последние два месяца в манчестерскую тюрьму. Очень уж не хотелось действовать кому‑то на нервы рассказами о своем скором освобождении. Ведь я сидел с теми, у кого было пожизненное. Да и отношение к тебе менялось, когда ты готовился выйти на волю. В результате я получил «добро» и вскоре увидел знакомые лица в «Стрейн‑джуэйз», включая парней из моего района. По сравнению с тем, где мне пришлось побывать, «Стрейн‑джуэйз» можно было охарактеризовать как глупый, крикливый, вопящий балаган, набитый подростками, своего рода зал ожидания при переходе к «нормальной» жизни.
Я был зол на тех, кто плюнул на меня после того, как я оказался за решеткой, на тех, кто сидел вместе со мной, на то, как со мной обходились. Хотелось выйти наружу и сразу же подраться. Прокручивая в голове обиды и планы мести, я медленно сходил с ума. Но когда оказался на улице, злость исчезла. Как будто свалился тяжкий груз, мучивший годами.
В то время одним из моих лучших друзей был Дерек Уиттекер. Когда я, только что освободившись стоял перед воротами, они раскрылись, и внутрь медленно въехала тюремная машина. В ней сидел Дерек, который стучал в стекло, чтобы привлечь мое внимание. Но я попросту не заметил, как один из самых близких мне людей, кого хотелось увидеть чуть ли не первым, покидал мир, в который я возвращался.
Депрессия не покидала меня в течение двух недель. Мой первый вечер в городе оказался очень странным: все вокруг напились в стельку, а я был трезвым как стеклышко, хотя пришел в паб в 7 вечера. Прошло еще две недели, прежде чем мне удалось опьянеть. Как выяснилось в дальнейшем, тюрьма не очень‑то меня изменила. Я вновь стал самим собой, вернувшись к футболу, просто мне потребовалось время на адаптацию. Но уже очень скоро пришло осознание того, что вокруг изменилось многое.
Глава 11
Перестройка «Фирмы»
Наш район стал совсем другим. Все сидели без работы. Незаметно подкрался героин. Преступность росла, денег ни у кого не было, у многих не осталось даже надежды. Время не настраивало на оптимистический лад. Да и сам я не знал, чем буду заниматься. О карьере задумываться не приходилось, денег скопить не удалось. Я хотел одного – видеть «Юнайтед», и думал, что все как‑нибудь сложится по‑старому. С другой стороны, обсуждать планы на будущее было попросту не с кем. Закончилось все тем, что я встал на учет на бирже труда, а сам подрабатывал подносчиком кирпичей. Кроме того, поселился в Уизеншо напротив своего нового «домашнего» паба – «Гринвуд Три».
Я заметил несколько новых лиц на футбольной сцене. Многие «старики» сошли с дистанции. Джефф Льюис появлялся редко, особенно после того, как его порезал какой‑то молодой подонок. Своих ребят я видел от случая к случаю. Их жизнь тоже сильно изменилась, они женились, обзавелись детьми и озаботились ипотекой. Но я оставался тем же.
Местные салаги ездили на предсезонку за границу, пользуясь всякими бонусами при покупке товаров в универсамах, или катались болеть за сборную, приворовывая где только можно. Ребята из Коллихерста занимались этим долгие годы, орудуя на паромах, в поездах, а теперь их примеру последовали другие. Мне нравилось разъезжать по городам и весям, но болеть за Англию я не желал. В результате кокни заняли место «Юнайтед» на играх сборной. Они рассказывали, что однажды на них напали люксембургские болелы, вынудив какого‑то фаната «Вест‑Хэма» отбиваться топором.
Но самой большой переменой стало появление невероятного количества «кешлс». Кое‑какие признаки роста их численности возникли еще до моей посадки: стали входить в моду прямые джинсы, кроссовки, джемперы «Слайзенджер» [180]. Когда я вышел, под «кешлс» стали косить чуть ли не все. Для меня, проведшего все 70‑е в битвах со скинхедами, панками, психопатами в духе «Заводного апельсина», суэйдхедами [181]и отсидевшего в двух самых крутых тюрьмах Британии, «кешлс» были просто идиотским словом. Я полагаю, его впервые использовала какая‑нибудь деревенщина, с трудом закончившая местную школу.
Скаузеры постоянно похваляются тем, что именно они создали «казуальный» стиль, но ведь эти мудаки с незапамятных времен носили треники, кеды и ветровки. Стоило мне прийти в школу в ветровке, сразу же звучало слово «гопник». Я носил очень практичное шерстяное пальто с капюшоном, а затем обнаружил, что оно вошло в моду!
Многие отказались от шарфов к 1977 году, потому что без них было легче смешаться с толпой. В то время основной нашей целью являлось проникновение в ряды врагов, особенно когда они маршировали к стадиону через центр города, поэтому шарфы практически всегда оставались дома. Другая причина, по которой многие перестали их носить, – с ними можно было запросто лишиться башки. Люди стали ходить на матчи в нормальной одежде, а не разнаряженные, как новогодние елки.
Я не хочу посещать футбол в дизайнерских шмотках. Все, кто меня знает, подтвердят – я всегда одевался скромно. Некоторые хотят «фирменно» выглядеть, но если они покупают себе дорогую одежду, значит, явно не собираются валяться в ней в грязи, драться и стоять под ливнем из пива. А вот я собираюсь именно кататься по земле и готов к тому, что мою куртку порежут. Не на подиум же мне выходить, верно?
* * *
Одной из моих первых игр после возвращения стала домашняя встреча с «Челси», которая давала мне шанс восстановить контроль над «фирмой». «Челси» только что вернулся в высший дивизион и, конечно, считал, что преподнес в своем лице особый подарок из Лондона всему хулиганскому миру. Когда я садился, все эти придурки были скинхедами, а теперь облачились в модные шмотки. Мы крутые, мы стильные, мы бешеные, мы – «Челси». Все как всегда. Удивляться нечему.
Перед игрой, как обычно, ничего не происходило. После матча территория вокруг стадиона была забита народом. Я занял позицию около магазинов на Честер‑роуд вместе с моим приятелем Мэлли. «Челси», в конце концов, двинулись по так называемому ныне Сэр Мэтт Басби Уэй без шума, песен и криков. В то же время атмосфера была наэлектризована, люди ждали развязки. Я весь горел внутри, готовый в любой момент взорваться.
Дойдя до Уоррик‑роуд, они повернули направо по Честер‑роуд – как раз туда, где мы их и поджидали. Фанаты «Челси» шли прямо посередине улицы, бросая злобные взгляды. Они были так возбуждены, что не заметили меня, стоявшего в тени справа от них за ограждением. И я перескочил через перила, когда они проходили мимо. Бойцы «Челси» были настолько сосредоточены, что не обратили на мой трюк никакого внимания, а некоторые, я уверен, подумали, что к ним присоединился кто‑то из их моба. Вот как можно ошибиться!
Наша «фирма», расположившаяся около автобусной остановки на другой стороне Честер‑роуд, приготовилась к атаке. Когда расстояние между сторонами сократилось до критической отметки, я сделал первый ход, заехав со всей силы по ближайшей роже. Человек рухнул, как подкошенный. Потом я сделал несколько шагов к их передней линии и нанес новый удар. И еще один кокни рухнул.
«Юнайтед» бросился вперед, а я вновь перепрыгнул через перила, чтобы меня не раздавили наши же бойцы. Неподалеку стоял Мэлли. Мы не спеша прогулялись, а потом сели в автобус и поехали в центр. Причем хохотали всю дорогу.
* * *
Мой менталитет, оформившийся в 70‑х, не всегда мне помогал. Я оставался таким же, как до тюрьмы: настоящим сумасшедшим. Мы играли с «Эвертоном» дома, и, вместо того чтобы сначала поехать в город, я сразу отправился на стадион – разведать обстановку в окрестностях. Что ж, скаузеры имелись в наличии, пора уже с ними биться, но ничего не происходило. Я увидел лишь некоторых наших. Что‑то было не так, и я не мог понять, что именно.
Скаузеры собрались на «Скорборд Энде», я находился на «Юнайтед Роуд» [182]. Я вырос на улице, знал ее законы и всегда мог «просчитать» толпу, но теперь одежда, звуки, настроение и сигналы были совсем другими.
Скаузеров задержали на стадионе, и я вышел наружу вместе с Малышом Десом из Сэлфорда, постоянно предлагая ему планы нападения. А он отвечал: «Нет, сейчас все по‑другому».
– Ладно, – сказал я. – Пойдем к станции, они ведь туда придут.
– Не придут. Ничего не выйдет, – сказал Дес.
Он понимал, что я ни во что не врубаюсь, и потому старался приглядывать за мной. Так или иначе, но мы отправились на станцию и расположились на платформе рядом с несколькими обычными болелами. По идее, скаузеров должны были отконвоировать к станции «Уоррик Роуд». Это означало, что они здесь появятся.
Пришел первый поезд, битком набитый фанатами «Юнайтед».
– Поедем на следующем, – сказал я.
– Ты что, псих? Там же скаузеры будут! – воскликнул Десси.
– Хрена с два! – парировал я.
Когда подходил следующий поезд, Дес не выглядел радостным, но меня не покинул. Те самые, обычные наши болелы потянулись к выходу с платформы – они поняли, что пропустили свой поезд, а этот мог оказаться небезопасным. Я же пребывал в своем собственном мире.
– Сядем на него и поедем в город, – пришло мне в голову.
Поезд был битком набит скаузерами. Я открыл дверь, сделал шаг внутрь и с ходу заехал в башню первому встречному.
– Получи, вонючий ублюдок!
И выскочил обратно на платформу. Нам с Десом не оставалось ничего иного, как рвануть к лестнице, потому что вслед за нами бросилась целая стая, жаждущая крови. Мы убежали со станции, и я подумал: на х.., что за дела? Все неправильно, так не должно быть! Где остальные?
– Я с этим разберусь, – пообещал я Десу.
* * *
Вскоре все наши узнали, кто я такой. Парни типа близнецов Галлахеров или Хотшота делали то же самое, что и мы на первых порах. Те, кто постарше, планировали операции, а остальные резвились вокруг. Мы так и называли их: «молодняк».
Ко мне прислушивались все больше и больше. Я стремился показать и доказать, кто здесь главный, и в конце концов полностью взял власть в свои руки. Теперь никто не мог мне указывать. Я был очень рад этому, потому что хорошо знал, чего хотел. Правда, некоторые по‑прежнему лезли со своим мнением, были и те, кто просто бесился, в общем, трудное это дело – держать под контролем бешеный, пьяный моб. Но в девяти случаях из десяти я вел за собой остальных и меня слушались. Почти всех моих «подопечных» устраивало подобное положение дел: пусть кто‑то принимает за них решения, а они будут потягивать себе пивко. Несколько челов из тех, кто успел сделать себе имя во время моей отсидки, пытались повлиять на ход событий, но меня они из равновесия не выводили.
У нашей «фирмы» не было названия. Некоторые парни называли себя «Интер‑Сити Джибберс», скорее в шутку. Я уверен: любая «фирма», которая придумывает себе имя, хочет добиться признания, которого она еще не заслужила.
Почему некоторые мобы, до бессознательности избив иногда совершенно посторонних, безобидных людей, оставляют на их телах свои визитные карточки? Я вам отвечу – из‑за непроходящего дурацкого детства. Есть ли у них вообще мозг?
И вообще, эти подонки представляют собой не «фирму», а обыкновенную стаю шакалов.
* * *
После выхода из тюрьмы я женился на Дебби. Она, бедная, понятия не имела о моем прошлом. Я не делал из него секрета, но и не афишировал!
Наша первая годовщина свадьбы пришлась на дерби. Мы с женой долго спорили. Отсутствие на дерби стало бы для меня началом конца в футболе. Но ради сохранения мира в доме я пошел на компромисс, обещав вернуться к семи вечера.
Естественно, это был нормальный день: драка утром, драка около стадиона, драка внутри стадиона, потом драка в городе, стенка на стенку, с плавным переходом к повсеместной охоте на «Сити». Я завершил свою миссию тем, что ворвался в бар «Роузес» в центре Манчестера после того, как услышал, что там находятся фанаты «Сити». Мы влетели внутрь целой толпой и сразу увидели их, поэтому начали крушить все подряд, забрасывая врага столами и стульями. Я заприметил Сэлли, знакомого мне фаната «Сити», и спас его от избиения (причем не впервые!) – он представлял старую школу. Я не мог допустить, чтобы его затоптали, как всех остальных. И добился своего.
Домой я заявился в 22.30, поддерживая плечом приятеля, притворяясь трезвым и скребясь в дверь, словно мышь. Когда она отворилась, в проеме стояла женщина с заплаканным лицом. «Все будет в порядке, надевай платье и пойдем в клуб», – предложил я, еле держась на ногах. Никакой реакции не последовало. Поэтому я повернулся, вышел на улицу и отправился в паб через дорогу.
* * *
В 1984 году мы вышли на «Ювентус» в Кубке кубков [183]. Я решил, что поеду в Турин во что бы то ни стало – слишком долго меня держали взаперти. Требовалась решительная встряска. Вместе со мной в дорогу собралось 14 человек. Кое‑кто из них «раздобыл» чужие кредитные карты и настроился на пьянку‑гулянку с утра до ночи. Мы встретились в пятницу после обеда и взяли курс на Харидж [184], что само по себе было несколько странно. Затем я предложил ехать через Швецию – еще одна глупость, но не будем забегать вперед раньше времени. Итак, мы сели на паром, который шел 26 часов с одной ночевкой. «Вписаться» [185]на такую махину не очень‑то легко, но нам все‑таки удалось проскочить мимо контролеров. Вообще‑то ночью шляющихся по барам парней могли прихватить как «бескаютных», но днем этим никто бы не стал заниматься.
Сначала мы обнесли «дьютик» ровно на то количество бухла, которое требовалось. Затем откуда‑то взялось пиво, и понеслось. Все нажрались до такой степени, что уже не интересовались женщинами, когда вломились на дискотеку. Двое парней сходили «на дело» и увели сумку с деньгами из чьей‑то каюты. Сам я не ворую – мне в лом хапать чужое – но у других (включая трех или четырех обычных болел, поехавших вместе с нами) таких принципов не наблюдалось.
Украденную сумку передали одному нормальному чуваку по имени Томми, но теперь за нами следила корабельная служба безопасности. Мы были единственными, кто валялся на разных палубах около баров вдребезги пьяными, поэтому в данном случае не нужно было быть Шерлоком Холмсом. Кроме того, нас ожидали проблемы при сходе на берег утром. Козырными картами оставались Томми и его друг, которые выглядели слишком прилично, чтобы их приняли за участников нашей компании. Конечно, утром всех начали пытать полицейские и таможенники. Всех, кроме Томми и его приятеля. Фантастика! Главная проблема заключалась в наличии у некоторых из нас «позаимствованных» кредитных карт. Копы раздевали всех догола в поисках сумки. Двоих даже отвели назад на паром и держали в наручниках на тамошней гауптвахте.
Карты удалось спасти. Сняв с них тысячи фунтов, в 5.30 мы сели на поезд, идущий в Данию. Вылезли же из него где‑то в Швеции, наткнувшись вскоре на огромный бар‑ресторан. А теперь представьте себе местный ценник, да еще по тем временам: пиво стоило 5 фунтов за пинту! Поэтому в дело снова пошли кредитки. Там практически никого не было, но в нас уже вовсю играла кровь.
Вдруг, словно по заказу, появились телки. Один из парней с кредиткой сразу решил задержаться еще на один бокальчик. Да и шведский бармен уже принял оплату по его карте. В течение следующих двух часов это место превратилось в какое‑то разгуляево – начались танцы, пиво текло рекой, а на человека с кредиткой постоянно показывали пальцем.
– Пять пива. Запишите на его счет.
– Сюда еще четыре, и запишите на его счет.
Мы завершили гулянку глубокой ночью. Человека с кредитной картой поволокли к стойке расписываться. Он даже имени‑то своего не помнил, не говоря уже о подписи, однако бармен, загадочно улыбнувшись, принял все как должное. Затем мы исполнили шведскую самбу в центре города и заскочили в паб, который уже закрывался. В результате хорошо потанцевали на столах, а затем покинули заведение через черный ход.
Закончилось веселье на платформе железнодорожного вокзала в полной темноте. Все улеглись спать на свои сумки. Поезд прибыл в 5.30. Нас не интересовало, куда он едет, мы просто зашли внутрь, упали на свободные места и заснули. Через некоторое время кто‑то попытался проверить наши билеты. Все дружно послали контролера на х.., пытаясь вернуться к своим пьяным снам. Очнулся я оттого, что мне в лицо дышала немецкая овчарка. Рядом с ней стоял целый выводок офицеров полиции. Начались вранье, выкручивание, разводки. Их главному было сказано, что на станции не продавались билеты, а в вагоне отсутствовал кондуктор. В результате нам выписали бешеную сумму за проезд, а сверх нее еще и огромный штраф. Что ж, делать нечего – пришлось открыть сумку с парома, отсчитать бабки и расстаться с ними.
В Турин мы приехали из Парижа, где слиняли из отеля, потому что на единственной срабатывавшей кредитной карте закончились деньги. Спали на стройке до утра. В ресторанах приходилось есть очень быстро, чтобы тут же сбежать, не расплатившись. Кто‑то из наших, кстати, потом встретил американского писателя Билла Буфорда, который ездил с фанатами «Юнайтед» во время написания своей книги «Среди громил» [186]. Приведу из нее один отрывок:
Потом появился кто‑то из другой группы, показав мне карту, на ней синими чернилами был отмечен путь до Турина. Он начался в Манчестере, продолжился через Лондон, Стокгольм, Гамбург, Франкфурт, Лион, Марсель и наконец закончился здесь. Великолепное приключение, совершенно непохожее на те поездки, которые совершали молодые люди в восемнадцатом и девятнадцатом веках. При этом оно стоило им – всем одиннадцати – семь фунтов.