Тут Эсонид ее за руку взял и увел из покоев
Кирки деву, дрожащую в страхе. Так уходили
745 Оба печально. Проведала все супруга Кронида.
Ей сообщила Ирида, заметив идущих из дома.
Гера сама приказала ей смотреть, когда вступят
Оба на свой корабль. Ириде она объявила:
«Если и раньше мои поручения ты исполняла,
750 То теперь, дорогая Ирида, на крыльях проворных
Ты Фетиде вели прийти ко мне из пучины —
Мне она очень нужна. А потом к берегам отправляйся,
Где наковальня Гефеста гулко звенит от ударов
Молотов крепких. Скажи, пусть огня усмирит дуновенья
755 Он до поры, пока берега те Арго не минует.
И к Эолу зайди, Эолу, который владеет
Всеми ветрами холодными, небом рожденными ясным.
Ты ему передай желанье мое — успокоить
В воздухе ветры все, и пусть ни одно дуновенье,
760 Кроме Зефира попутного, моря пучин не волнует,
Чтобы помочь им приплыть к Алкиною на остров Феаков».
Молвила так, и тотчас Ирида, вспорхнувши с Олимпа,
Бросилась вниз, раскинув широкие крылья, нырнула
В море Эгейское там, где в глубинах жилище Нерея.
765 К первой Фетиде пришла, чтоб ей передать приказанье
Геры, и побудила ее отправляться к богине.
После к Гефесту вошла и его отвлекла от железных
Молотов быстро. Мехи закоптелые дуть перестали.
Третьим Эола нашла Гиппота славного сына,
770 Передала ему весть и утишила легкую поступь.
Тут же Фетида, покинув сестер и бездны Нерея,
К Гере богине взошла на Олимп из пучинного моря.
Та ее возле себя усадила и так говорила:
«Ныне послушай, Фетида прекрасная, что мне поведать
775 Надо тебе. Ты знаешь, как чту я героя Ясона
И остальных аргонавтов, а сердце мое неизменно.
Знаешь, как я их спасла проходящих сквозь Планктские скалы.
Там, где страшно пышут огнем, гремя, бури
И где волны морские бьют по могучим утесам.
780 Ныне путь им лежит мимо Скиллы на камне огромном
И Харибды с ее грохочущим водоворотом.
С детства ты вскормлена мною, тебя я любила превыше
Всех твоих сестер, в глубинах моря живущих.
Ты ведь не дерзнула взойти на Зевсово ложе,
785 Хоть принуждал он тебя. У него одна лишь забота,
Как бы с бессмертными спать и со смертными женами вместе.
Ты устыдилась меня и в душе оробела от страха.
Он хотя и грозно поклялся тогда, что не будешь
Ты никогда называться супругой бессмертного бога,
790 Все же и дальше следил за тобой, его избегавшей,
Вплоть до поры, как Фемида почтенная тайну открыла,
Что тебе суждено сделаться матерью сына, который
Будет лучше отца своего. Так тебя, и желая,
Он решил отпустить, опасаясь, чтоб кто-то владыкой
795 Равным ему не стал и власть бы тому не досталась.
Но тебе средь людей я нашла наилучшего мужа,
Чтобы и ты от радостей брака детей породила.
Всех богов созвала я на пир, и факел твой брачный,
Высшей чести знак, был поднят моими руками.
800 Ну, а теперь скажу я тебе непреложное слово:
Сын твой однажды войдет в Элисий, жилище блаженных.
Ныне нянчат его в покоях кентавра Хирона
(Ведь твоего молока он лишен) твои сестры наяды.
Должно потом ему стать супругом Медеи, Эета
805 Дочери. Ты как ее свекровь окажи-ка невестке
Помощь, а с ней и Пелею. Зачем все время сердиться?
Он виноват. Но ошибки даже с богами бывают.
Думаю я, что Гефест, внимая приказу, уймется
И раздувать перестанет огни. И верно, Гиппотов
810 Сын удержит Эол порывы быстрые ветров,
Мирному дуть предоставив Зефиру, пока они вступят
В гавань феаков. А ты позаботься, чтоб им возвратиться
Мирно. Пусть страх один перед скалами в них сохранится
И перед волнами грозными. С сестрами ты поддержи их.
815 Также не дай беспомощным им столкнуться с Харибдой;
Пусть она всех не умчит, с потоком корабль поглощая.
Пусть они не осмелятся плыть и у страшной пещеры
Злоумышленной Скиллы Авсонской, которую Форку
Встарь родила Ночная Геката, чье имя Кратейя
820 Между людей. Смотри, чтоб, набросившись, в челюстях страшных
Не погубила она наилучших мужей средь героев,
А направь корабль туда, где возможен, пусть малый,
Гибели жуткий обход». И ей отвечала Фетида:
«Если, конечно, мощь огня и буйные бури
825 Стихнут, тогда я смело сказать была бы готова,
Что Арго спасу я даже в схватке с волнами.
Только пусть шумит Зефир. Теперь отправляться
Время мне пришло в мой путь, и долгий и длинный,
К сестрам моим, которые мне всеконечно помогут.
830 Нужно еще мне туда, где корабль стоит на причале,
И напомнить пловцам, что с зарею им в путь отправляться».
Молвила и, с Эфира слетев, погрузилась в пучину
Темного моря. Там себе в помощь окликнула прочих
Милых сестер Нереид. А они, услыхав ее голос,
835 Ей навстречу пошли. Фетида им сообщила
Геры наказ и всех отослала в Авсонию к морю.
А сама, скорей чем перун или восходящего солнца
Первый луч, когда солнце встает у края земного,
Быстро помчалась по морю седому, пока не достигла
840 Суши Тирренской страны и дальнего берега Эи.
Там и Арго и героев нашла. Они развлекались
Диска и стрел метанием. Встала она и коснулась
Сына Эака, Пелея, рукой — он был ей супругом.
Больше никто ее не увидел, была она зрима
845 Лишь одному Пелею, и так она говорила:
«Дольше нельзя вам теперь пребывать у Тирренского моря.
На корабле быстроходном плывите отсюда с рассветом —
Гера так приказала, заступница ваша. Для Геры
Все Нереиды толпой соберутся Арго переправить
850 Мимо опасных скал, которые названы Планкты, —
Это путь,, который давно вам богами указан.
Ты же не разреши никому мой облик увидеть.
Лишь тебе одному со мною общенье дается.
Помни, меня не серди, иначе больше, чем прежде,
855 Не считаясь ни с чем, с тобой расправлюсь я в гневе».
Молвила так и опять невидимкой нырнула в пучину.
Грусть безграничная тут же его поразила; ни разу
Он ее не видел с тех пор, как оставила ложе
И жилище Пелея, сердясь за Ахилла младенца.
860 Ибо она сына смертную плоть в часы полуночи
В пламени огненном жгла неусыпно, а днем натирала
Нежное тело амвросией, сделать бессмертным стараясь
И навсегда его защитить от старости гнусной.
Но однажды Пелей заметил, встав с ложа, как милый
865 Сын его крутится в пламени ярком. Не удержал он,
Муж неразумный, при зрелище этом громкого крика.
Голос его услыхав, она подхватила ребенка,
Кинула, льющего слезы, на землю. Сама же как ветер,
Сну подобно, в гневе сразу исчезла из дома.
870 В недра морские она погрузилась и не вернулась.
Ныне Пелей был смущен и взволнован. Но все же решился
Спутникам тотчас поведать все, что Фетида сказала.
Тотчас те, завершив состязанья свои, поскорее
Стали готовить себе еду и постель для ночлега.
875 Пищи на ложе вкусив, ко сну отошли, как обычно.
Край небес светоносная Эос тихонько задела,
С нею вместе быстрый Зефир дохнул и повеял.
К веслам своим герои пошли, готовясь к отплытью.
Из воды извлекли тяжелые камни, свернули
880 Быстро снасти как надо, потом подтянули широкий
Парус, его укрепив ремнями на мачте и райне.
Ветер попутный понес корабль. И вскоре чудесный
Остров Анфемоесса внезапно предстал перед ними.
Там Ахелоевы дочери, звонкоголосые девы,
885 Пели Сирены, сладостной песнею всех привлекая.
Тех губили, кто смел причалить к их острову. Мать их
Терпсихора была одна из сестер многославных;
Их она родила, на ложе взойдя Ахелоя.
Некогда дочь Део достославную сестры Сирены
890 Песнею тешили общей, когда та была незамужней.
Тела одной половиной на птиц они были похожи,
А другой половиной подобны прекрасным девицам.
С места высокого зорко, сидя над гаванью, ждали
Жертв они неустанно и многих лишали возврата
895 Сладкого дня, убивая в томлении. Сразу героям
Голосом нежным из уст они прозвенели навстречу.
Те уже были готовы у берега бросить причалы,
Если бы сын Эагра, Орфей Фракиец, поспешно,
Струн Бистонийской лиры касаясь умелой рукою,
900 Громкий напев прекрасно бегущей песни не начал,
Чтобы уши героев его лишь песне внимали.
Голос Сирен смогла заглушить форминга Орфея.
Вдаль понесли Арго Зефир и шумливые волны,
Что поднимались с кормы. Им вслед звенели Сирены.
905 Сын Телеонта Бут, единый из аргонавтов,
Пеньем прельщенный Сирен, оставил всех за собою,
Спрыгнув в море с гладкой скалы, поддавшись соблазну.
Он поплыл по пурпурной волне, устремляясь на берег.
Глупый, ведь тут же на месте мог он лишиться бы жизни!
910 Но, его пожалев, царица Эрика Киприда
Вырвать его из волн и спасти успела. Богиня
Доброй была к нему, чтоб он жил на мысу Лилибейском,
Скорбью томясь. Аргонавты Сирен уже миновали.
Но страшный удар их ждал на морском перекрестке.
915 Здесь внезапно Скиллы скала из моря явилась;
Здесь же все время ревела, водой изливаясь, Харибда;
Дальше из-под волны рокотали Бродячие скалы.
Там, где прежде с крутых утесов огонь подымался
И высоко восходил над горою, дышащей жаром,
920 Был от дыма черным Эфир, и нельзя было видеть
Солнца лучей; и хотя Гефест завершил уж работу,
Море еще продолжало струиться паром горячим.
Вдруг отовсюду навстречу Арго Нереиды примчались.
И сама богиня Фетида тронула сзади
925 Руль за крыло, чтоб корабль провести сквозь Бродячие скалы.
И как дельфины порой при спокойной погоде из моря
Скачут толпой вокруг корабля, плывущего быстро,
То вперед устремляясь, то сзади иль сбоку играя,
А морякам на них глядеть великая радость,
930 Так Нереиды, вперед устремляясь, чредою кружились
Возле Арго корабля. Фетида его направляла.
А когда подошел им час приблизиться к Планктам, —
Тотчас, ноги до белых колен обнажив, Нереиды
Поверху этих скал и над волною высокой
935 Начали взапуски бегать, то тут, то там появляясь,
И в корабль поток ударял. Волна, подымаясь
С шумом вокруг и с шумом над ним, плескалась о скалы.
Девы же, то утесом подобно в воздух вздымаясь,
То спускаясь вниз и в морских скрьвзаясь пещерах,
940 Где над их головой разбегались высокие волны, —
Были похожи на дев земных Нереиды морские,
Дев, которые на прибрежном песке возле моря,
Платье свое подвернув и за пояс засунув до бедер,
В мяч играют, одна от другой его принимая;
945 Мяч у них иногда высоко взвивается в воздух,
Но никогда и ни у какой не падает наземь.
Так Нереиды, одна от другой Арго принимая,
От волны к волне вперед посылали, поодаль
От ужасающих скал, где вода, изливаясь, кипела.
950 Сам владыка Гефест, на вершине горы стоя гладкой,
Локтем опершись на свой поставленный молот,
Прямо на них смотрел. А сверху, на небе блестящем,
Зевса супруга стояла и обнимала Афину —
Страх такой ее охватил глядящую в море.
955 Сколько длится с утра и до вечера весь день весенний,
Нереиды трудились, корабль вперед продвигая
Меж утесов многогудящих. Герои, надеясь
Снова на ветер попутный, мчались все дальше и дальше.
Луг миновали Тринакрии Гелия, бога кормильца, —
960 Тут Нереиды в море, подобно ныркам, спустились,
Выполнив все наказы Геры, супруги Зевеса.
Тут героев слуха коснулось блеяние стада,
Воздух к ним принес коровье и бычье мычанье.
Младшая Гелия дочь Фаэтуса по рощам росистым
965 Стадо большое коз и овец пасла постоянно,
Посох из серебра сжимая в ладонях. А следом
Шла за стадом коров Лампетйя, махая пастушьим
Посохом; был он из горной меди, кривой и блестящий.
Скоро сами герои коров увидали в долине;
970 Там по лугам заливным они паслись над рекою.
Ни одной там черной коровы не было в стаде,
Все молочного цвета, у всех рога золотые.
Днем герои прошли мимо них, а в течение ночи
Радостно плыли по морской широкой пучине,
975 Снова пока не послала им света ранняя Эос.
Остров есть большой и богатый, перед проливом
Он лежит Ионийским, среди Керавнийского моря.
Скрыт под ним серп, говорят (да простят меня Музы;
Против воли своей изложу я древнее слово),
980 Серп, которым Крон отсек у отца детородный
Член. По другому сказанию этот серп, подрезавший
Стебли, был Деметры земной: в старинное время
Здесь она жила и сама научила Титанов
Колос спелый сжинать, полюбив Титаниду Макриду.
985 Вот почему этот остров, священный кормилец феаков,
Стал называться Дрепаною — ибо феаки и сами
Род свой от крови Урана ведут. Сюда-то с попутным
Ветром Арго подошел, оставив труды за собою,
И Тринакрийское море покинув. Принял пришельцев
990 Царь Алкиной и народ, принеся достойные жертвы.
Город весь ликовал. Казалось, сказать было можно,
Всякий был им рад, как будто родным своим детям.
Сами герои вместе с толпой ликовали не меньше;
Чудилось им, что уже они в земле Гемонийской.
995 Но предстояло опять им к новой готовиться битве;
Очень близко стояли несметные полчища колхов,
Тех, кто в пути прошел вход в Понт и Черные скалы,
След Арго стремясь найти. А нужно им было
Только то — вернуть отцу Эету Медею,
1000 Если же нет, то они завязать многослезную битву
Были намерены сразу и здесь, средь народа чужого,
А затем и позднее, призвав на подмогу Эета.
Их, спешивших не медля в битву вступить за Медею,
Сдерживать стал Алкиной повелитель. Хотел он обеим
1005 Спор разрешить сторонам без распри с оружною силой.
Девушка в страхе безмерном металась, с мольбой обращаясь
То к друзьям Эсонида, то обвивая руками
Ноги царицы Ареты, жены Алкиноя законной:
«Я тебя умоляю, владычица, будь милосердна!
1010 Не выдавай меня колхам, чтобы к отцу возвратили,
Если сама рождена ты среди того рода людского,
Где искрометный ум толкает к пустым заблужденьям.
Так случилось со мной. Вдруг предало здравое сердце,
Но не для сладострастья. Пусть знает священное солнце!
1015 Пусть узнают и таинства девы ночной Персеиды!
Я с родной земли ушла с чужими мужами
Против воли своей. Жестокий ужас заставил
Броситься в бегство меня, едва я свершила ошибку.
Не было мысли иной у меня. Мой пояс доныне,
1020 Как в покоях отца, пребывает чист и нетронут.
Сжалься, владычица, и умоляй любезного мужа!
Пусть бессмертные боги тебя красотою одарят,
Жизнью спокойной, детьми и славой страны нерушимой!»
Так в слезах Арету помочь она умоляла.
1025 Каждому из аргонавтов она говорила отдельно:
«Ради вас, о храбрейшие, ради подвигов ваших
Я теперь дрожу в испуге. А вам помогла я
Впрячь быков и землерожденных ужасную ниву
Сжать. Лишь я помогла увезти руно золотое.
1030 И в Гемонию вам дорога будет открыта.
Ну, а я, которая дом и отчизну сгубила,
Милых лишилась родителей, радостей жизни счастливой —
Все это ради вас, чтобы вы увидали воочью
Счастья полными близких. В этом мне отказали
1035 Боги, и с чужеземцами я скитаюсь несчастной.
Бойтесь же договоров и клятв, Эринии бойтесь,
Верной заступницы жертв и свершителя кары, коль
В руки Эета мне придется попасть на погибель
Многострадальную! Я не найду ни Генных храмов,
1040 Ни защиты иной. К вам одним припадаю я в горе!
Вы жестоки в бездействии и лишены состраданья.
Вам не стыдно глядеть, как в отчаянье я простираю
Руки свои к ногам чужеземной царицы? Хотите
Вы лишь руно увезти. И ради этого копья
1045 С колхами вы готовы скрестить и с Эетом надменным.
Ныне же мужество вы позабыли, встретясь с такою
Сворой?» Так говорила с мольбой. И всякий, услышав,
Дух поднимал ей в печали и бодрость внушить ей стремился;
Острыми копьями стали махать, в ладонях сжимая,
1050 Или мечами, из ножен их обнажая, и помощь
Ей обещали, если ее кто признает виновной.
Ночь подошла в утешенье мужам, что собрались на сходку.
Стихло все на земле. Однако Медеи коснуться
Сон не сумел. В груди ее сердце тоской волновалось.
1055 Так бывает, когда всю ночь несчастная пряха
Крутит пряжу, сироты же дети вокруг нее плачут,
Дети вдовы, и слеза у нее по щекам струится,
Стоит ей только подумать, сколь тяжела ее доля.
Так орошались и щеки Медеи. Все время дрожало
1060 Сердце у ней, глубоко пораженное острою скорбью.
В городе между тем, как прежде, царица Арета,
Многопочтенная, с мужем своим, царем Алкиноем
Лежа дома в постелях, одни рассуждали о деве.
Ночью с лаской супруга просила законного мужа:
1065 «Мой дорогой, спаси от колхов несчастную деву.
Ты услугу минийцам окажешь. Близок ведь Аргос
К острову нашему и близки гемонийские мужи.
А Эет живет далеко, и вовсе не знаем
Мы о нем ничего, лишь слышим. А девушка эта,
1070 Столь несчастная, жалобой сердце мое поразила.
Не отдавай ее колхам к отцу увозить, о владыка!
В первый раз ошиблась она, дав волшебное зелье
Против бьпсов. Злом близкое зло исправляя, мы часто
Много ошибок творим. Она от отца убежала
1075 Грозного, гнева боясь ужасного. Я же слыхала,
Будто Ясон Эсонид ей дал великие клятвы,
Обещанье ввести ее в дом законной супругой.
Милый, вот почему ты сам добровольно не сделай
И его нарушителем клятвы и будь неповинен
1080 В том, что отец Эет в озлоблении дочку погубит.
Ведь к своим дочерям отцы чрезмерно ревнивы.
Что, например, учинил Никтей с Антиопой прекрасной?
Что претерпела Даная по воле отца беззаконной
В море открытом? Совсем недавно от нас недалеко
1085 Злобный Эхет две спицы вонзил в глаза дочери бедной;
Сохнет она из-за участи страшной в мрачной пещере,
Где постоянно теперь занята дроблением меди».
Молвила, так умоляя. Сердце его размягчилось
От речей супруги. И слово такое сказал он:
1090 «Без сомненья, Арета, сумел бы я и оружьем
Колхов изгнать, помогая героям девушки ради.
Но боюсь я нарушить закон справедливого Зевса.
Никого нет могучее колхов владыки Эета;
Стоит ему пожелать, он вдаль пойдет на Элладу.
1095 Вот потому надлежит нам так решать это дело,
Чтобы всем казалось лучшим решение наше.
Я не стану скрывать от тебя; я вот что придумал:
Если она еще девственна, будь ей отец повелитель;
Если же ложе с мужчиной делила, тогда я, конечно,
1100 Не отдам от мужа ее, и если младенца
Носит она во чреве, предать врагам не позволю».
Так он сказал, и тотчас сон его успокоил.
Ей же эта мудрая речь ударила в душу.
С ложа поспешно она поднялась и пошла по чертогам.
1105 Быстро служанки сбежались, к хозяйке своей поспешая.
Вестника вызвав к себе, его она вразумляет
Тайно внушить Эсониду сблизиться с девой-невестой
Тотчас, и не просить ни о чем Алкиноя владыку.
Ибо он сам рассудил, когда отправился к колхам:
1110 Если она еще дева, отдать ее отчему дому,
Если она уже разделила ложе с мужчиной,
То не позволит царь расторгнуть их брачные узы.
Молвила так, и того умчали быстрые ноги,
С тем чтоб Ясону отрадную речь возвестить от Ареты, —
1115 Речь о том, что решил Алкиной, богов почитатель.
Всех аргонавтов застал он у корабля при оружье.
Спать не ложились они, ожидая от города близко
В бухте Гилликской. Гонец им сказал не тая все известья.
Каждый в душе обрадован был словами такими.
1120 Тотчас они с вином и водой кратер для бессмертных,
Как надлежит, приготовив, алтарных овец притащили.
Девушке этой же ночью устроили брачное ложе
В той священной пещере, где когда-то Макрида,
Дочь Аристея, жила — того, который изделье
1125 Пчел и жир многотрудной оливы явил для народа.
Первой Макрида Нисейского Зевсова сына в Евбее
Абантидской на грудь приняла и медом смочила
Губы младенца сухие, когда из огня его вынес
Бог Гермес. Но Гера, заметив, прогнала Макриду
1130 С острова. В дальней пещере Макрида здесь поселилась
У феаков в стране, принеся им богатство и счастье.
Там аргонавты просторное ложе Ясону с Медеей
Начали стлать и сверху накрыли в честь им сверкающим
Ярко руном золотым, чтоб этот брак возвеличить.
1135 Нимфы, к белой груди прижимая, носили охапки
Разных цветов и, словно огонь, от них блеск разливался.
От золотых поясов горячим веяло светом.
Он зажигал в их очах желанную страсть, но, однако,
Каждой нимфе препятствовал стыд устремиться в объятья.
1140 Нимфы одни прозывались Эгея-реки дочерями,
По вершинам горы Мелитийской селились другие,
Третьи, насельницы рощ, из долин поспешали. Ведь Гера,
Зевса супруга, сама их послала во славу Ясона.
До сих пор пещера священная носит Медеи
1145 Славное имя, — в ней сочетали друг с другом их нимфы,
Ложе душистое им застелив. Остальные герои,
Ратные копья подняв, чтобы вражий отряд, налетевши,
Силу не применил бы, ветвями с листвой увенчали
Головы, и под лиру Орфея, звучащую громко,
1150 Начали петь гименей, перед брачным стоя покоем.
Не во владеньях царя Алкиноя хотелось Ясону
Брак заключить, но в доме отца своего, когда снова
Смогут вернуться в Иолк. Медея так же считала.
Вынудила нужда на чужбине справить их свадьбу.
1155 Ведь никогда нам, роду злосчастных людей, всей ногою
Не наступить на усладу, но для нас постоянно
Некая горькая скорбь с удовольствием вместе приходит.
Так и теперь на них в наслажденьях близости страстной
Страх находил, чем может закончиться суд Алкиноя.
1160 Эос, взошедшая скоро, своим божественным светом
Прочь отогнала по воздуху темную ночь. Рассмеялись
На островах берега и тропинки в долинах зеленых,
Где лежала роса. По улицам сделалось шумно.
Жители стали ходить по городу с места на место.
1165 Колхи вдали, на краю полуострова девы Макриды,
Ждали. Скоро пришел Алкиной, как условлено было,
Слово сказать о Медее. В руке подымал он
Скипетр судейский из золота весь, с которым уж многих
Правым судом он судил, разбирая тяжбы феаков.
1170 Вслед за ним толпой, одетые в ратные латы,
Лучшие из феакийских мужей поспешно шагали.
Женщины тут же гурьбой за стены пришли городские,
Чтобы взглянуть на героев. Жители сел услыхали
И устремились навстречу; Гера сама распустила
1175 Слух об этом повсюду. Один вел с собою барана,
Самого лучшего выбрав, другой притаскивал телку,
Третий амфоры ставил вина для смешенья с водою.
Дым и чад, всходящий от жертв, далеко поднимался.
Женщины, как и положено им, искусной работы
1180 Платья несли, золотые уборы и всякую роскошь,
Чем в народе пристало всегда украшать новобрачных.
Глядя на облик и лица славных героев, дивились
Женщины все, но больше других поражал сын Эагра.
Он под чудесные звуки форминги и собственной песни
1185 Часто сандалией такт отбивал красивой о землю.
Нимфы же в общий голос, когда вспоминал он о свадьбе,
Петь гименей начинали желанный, и сами порою
Без него, одни, запевали, кружась в хороводе.
Гера, все для тебя! Ты мысль вложила Арете
1190 Мудрый замысел царский тайно открыть аргонавтам.
Лишь он только сказал свое решенье прилюдно,
Эта свадьба, конечно, стала повсюду известна.
Свой приговор Алкиной продолжал повторять, как и раньше.
Ужас смертельный его не пугал, Эет был не страшен.
1195 Он полагал, приговор скреплен нерушимою клятвой.
И потому, когда поняли колхи, что битвы не будет,
Он приказал им теперь соблюдать либо это решенье,
Либо прочь увести корабли от страны и от порта.
Вот тогда, страшась угроз своего властелина,
1200 Колхи в союзники взять их стали просить Алкиноя.
Долго на острове у феаков они обитали,
До тех пор пока не пришли туда бакхиады,
Жившие раньше в Эфире, и там навсегда поселились.
Колхи тогда перешли на остров, напротив лежащий.
1205 А оттуда пришлось перейти в Керавнийские горы,
Где аманты, к нестеям и к городу именем Орик.
Все это через много веков, однако, случилось.
Так же еще и теперь мойр и нимф алтари ежегодно
У Аполлона Номия в храме имеют куренья.
1210 Те алтари в то время сама Медея воздвигла.
Много подарков минийцам дал Алкиной при отъезде.
Много Арета дала и еще подарила Медее,
В путь ее снаряжая, двенадцать усердных служанок.
В день седьмой аргонавты ушли с Дрепаны. Попутный
1215 Ветер подул, спокойный с утра. Гонимые ветром,
Мчались они вперед. Но еще не велела судьба им
Видеть Ахейскую землю. Им еще предстояло
Много всего претерпеть в пределах Ливийского края.
Вот уже позади остался залив Амбракийский,
1220 Вот и землю куретов они миновали под ветром
На парусах. И теснину прошли островов Эхин адских,
И уже, как казалось, увидели землю Пелопа.
Но внезапно Борей, подхватив со злобным порывом,
По середине моря Ливийского начал крутить их
1225 Девять дней и девять ночей, пока не вступили
В Сирт пловцы, откуда судам не бывает возврата,
Если в этом заливе насильно они оказались.
Мель там всюду. Всюду глубокие заросли ила,
А по зарослям тихо колышется пена морская.
1230 Рядом лежит кругом лишь песок, сколько в воздухе видно.
Там ни зверь никакой не идет, ни воздушная птица.
Их корабль приливом воды, что уходит от суши,
А потом переменной волной несется обратно,
К берегу жадно кидаясь, — вогнало в приморские мели;
1235 Часть лишь малая киля в воде у них оказалась.
Спрыгнули все с корабля, и увидевших горе настигло.
Только воздух был перед ними, земля расстилалась
Тоже как воздух и вдаль без конца простиралась равниной.
Ни водопоя, ни тропы, ни пастушьих загонов
1240 Где-то вдали; в неподвижном покое все пребывает.
Полный печали один задавал вопросы другому:
«Что нам сулит этот край? Куда нас примчали невзгоды?
Если бы мы, о пагубном страхе забывши, рискнули
Выбрать эти дороги сквозь ужасные скалы!
1245 Лучше было бы нам вопреки Зевесовой воле
Биться и гибнуть, но только за важное дело.
Нынче что можем мы сделать, если нас заставляют
Ветры, пусть и немногие, здесь оставаться впустую!
Сколь бесконечен пустынный край по земле распростертый?»
1250 Так говорили пловцы. Бессильный перед бедою,
Славный кормчий Анкей товарищам грустный промолвил:
«Губит, увы, нас доля ужасная, нет избавленья
От невзгод. Предстоит принять нам страшные муки,
В эту пустьшю попав; ведь только и вижу вдали я
1255 Топкое море кругом. Вода, в него проникая,
Снова и снова вбирается здесь песками седыми.
Наш священный корабль давно бы, конечно, разбился
В море, далеко от суши. Прилив обернулся спасеньем,
В миг последний сумев унести нас из моря на землю.
1260 А теперь корабль готов и в море, но влага
Плыть не дает и только мутится, чуть землю скрывая.
И потому говорю: у нас не осталось надежды
Дальше плыть и домой возвращаться. Другой, коли хочет,
Пусть покажет себя, пусть к тщетному сядет кормилу.
1265 Но не захочет Зевс блаженным днем возвращенья
Увенчать наконец усилия трудные наши».
Так говорил со слезами, и в скорби с ним соглашались
Все аргонавты, кто сведущи были в делах корабельных.
Оцепенели сердца их; покрылись бледностью щеки.
1270 Как, подобные призракам, души утратившим, кружат
В городе толпы людские, что ждут конца либо мора,
Либо ужасной войны иль внезапного страшного ливня,
Мрачного, смьвзшего разом труды воловьих упряжек,
Или когда кумиры богов источать начинают