Мелькали грязный асфальт под лапами, пакеты, мусор, следы протекторов...
Потом нажали на цифровую перемотку, замелькали в «стопе» гаражи, подъезды, другие собаки рядом с объективом камеры.
Пару раз перемотку останавливали, и в режиме «плей» с нижнего ракурса были видны то бамперы и номерные знаки машин на стоянке, то бомж на трубах, который метнул в камеру железной арматуриной, отчего камера дернулась, то ночные планы двора, где двое пацанов пытались вскрыть дверь у «нивы»...
— И давно у вас эти собачки работают? — спросил восхищенно Армен.
— Вот этот день должен быть, двадцать пятое...
Это был не день, а вечер или утро. Камера двигалась сначала рядом с машиной, потом обогнала ее и, ослепленная фарами, шарахнулась на тротуар. А когда машина остановилась, открылась дверь, вышли, оглядываясь, люди, камера осторожно подтрусила поближе. Двое осторожно стали вытаскивать кого-то с заднего сиденья. У одного ухо и пол-лица были заклеены ватой и пластырем, пальто было в крови. У Ильяса, белого как снег, которого они наконец вытащили, пальто, пиджак и рубашка были распахнуты, а на груди хлопал в такт дыханию полиэтиленовый пакет. Его схватили под локти и потащили к подъезду. Улыбаясь через силу, он что-то сказал заклеенному, тот ударил его несколько раз, второй вмешался, и они снова потащили его прямо на камеру. Заклеенный что-то рявкнул, брыкнул ногой, камера ушла за машину, и Леша запись остановил.
— Он?
— Он... — сказал потрясенный Армен. — Ты мент, что ли?
— Мусорщик, — ответил Леша.
— Короче, я должник твой, Леша, кто бы ты ни был.
Армен встал, надел пиджак. Сидели они, видимо, давно, в странном помещении с аппаратурой, вольером, где дремали пара симпатичных стаффордширов и ошпаренная дворняга, со стойкой для снайперской винтовки и стеклянной камерой, где лежали на вате голубиные яйца.
— Ты мне не должник. Только за собачек этих ты теперь тоже отвечаешь. Потому что знать про них никому не надо, — сухо сказал Леша. — Потом, ты мне тоже помог, потому что информация, что в квартире этой находится твой товарищ, а не кто-нибудь другой, — информация довольно дорогая.
— Это для меня она дорогая, Леша. Потому что я сейчас еду эту квартиру брать.
Армен вытащил из кармана пальто обойму и ствол.
— Это сюда вставляется?
— Обычно сюда...
— Предохранитель?
— Ага... Квартиру эту, Армен, ты брать не будешь. Потому что квартира эта находится в разработке. И потом, там тебя завалят.
— Знаешь, брат... Я скорее тебе сейчас коленку прострелю, чем ты меня остановишь. Подъезд какой?
— Первый, — ответил Леша.
Армен взял пальто, двинулся к двери.
— Квартира двадцать шесть, — добавил Леша, отвернувшись к экрану. — С кем пойдешь-то?
— Найду пару земляков...
— Фамилии только напишите. И бумажки в карман.
Леша снова включил запись.
МЕТРО
Армен ехал в полупустом вагоне метро. На большой светлой станции, когда почти все вышли, Армен тихо переложил пистолет в карман пальто, потом снова кто-то вошел, но дальше он ехал уже спокойно, прикрыл глаза и, кажется, задремал.
ЗОНА
Армен стоял в предбаннике комнаты свиданий и через решетку двери молча смотрел на майора.
— Куда исчезла? — наконец выдавил он. Майор тоже долго молчал.
— Следствие началось... Тебя тоже спросят, наверное.
— Я же был неделю назад... Мы встретиться договорились...
— Где? — спросил майор.
— Здесь...
— Передумала, значит, — вздохнул майор, оглядев помещение.
Армен, глядя перед собой, миновал вахту и пошел к автобусной остановке. Сторожевые вышки и корпуса остались за спиной, но он не оборачивался.
Около хлебного фургона сидел на корточках и курил мальчишка с раскосыми глазами.
ДВОР. HAT.
Была ночь. Армен немного повозился с домофоном и вошел в подъезд сталинского дома на улице Серафимовича.
ПОДЪЕЗД. ИНТ.
Решетчатый лифт поднял его на седьмой этаж, он вышел, спустился на полпролета.
За прутьями перил внизу виднелась массивная железная дверь с табличкой «26» и смотровым глазком.
Этажом выше лязгнул замок, дверь открылась, Армен выглянул — вышел какой-то парень с мусорными пакетами. Пришлось тихо спуститься прямо через освещенную площадку еще ниже — мусоропровод был как раз между этажами. Было видно, как сосед открыл его, кинул один пакет, второй не влезал, он бросил его на полу рядом и захлопнул ящик ногой.
Армен переждал, пока замок наверху закроется, снял пистолет с предохранителя, приблизился к двери, послушал, даже принюхался к щели. Потом быстро поднялся наверх и вернулся с охапкой ковриков для обуви. Положил их под дверь, подумав, положил еще три соседних и, чиркнув зажигалкой, поджег. Быстро пошел едкий резиновый дым, в квартирах зашевелились.
Армен, стараясь не кашлять, стоял на своей площадке сверху, с оружием наготове.
Сначала открылась другая дверь, выглянула бабка в очках-лупах, заорала что-то про милицию.
Армен давился от дыма, когда ручка двадцать шестой квартиры повернулась.
Он подался вперед, но тут же отпрянул, потому что дверь открылась на цепочке, потом захлопнулась и открылась снова, но Армен остался на месте — из-за клубов дыма выглядывала тетка в ночной рубашке, потом появился ее лысый муж с пластмассовым ведром, плеснул на горящую резину, отчего дыму только прибавилось, и стал орать в глубину квартиры:
— Я твоему Игорьку руки поотрываю! Хулиганье! Я его в колонию сдам! Олигофрены!
— Сами вы олигофрены! — ответил ему пронзительный девичий голос из глубины квартиры. — Сразу Игорек! Нужна ему ваша дверь сраная!
Опять высунулась бабка:
— Я милицию уже вызвала. Вы переселяйтесь тогда, если дочка у вас такая! Каждую ночь наркоманы ходят к ней! Сожгут же всех к чертовой матери!
— Да успокойтесь вы, Василиса Андреевна, не орите! — крикнула мамаша, закашлялась и захлопнула дверь.
Через секунду дверь опять открылась, и лысый со шваброй стал пытаться разметать горящую кучу вниз по лестнице.
— Дверь закрой, дым же! — визжала жена. Лысый, обливаясь слезами и кашляя, боролся с резиной, снова высунулась бабка.
— Тушите, тушите... Не затушите, милиция подъехала уже. Развели наркоманов, сожгут весь дом!
— Да тебя саму сжечь надо, ведьма! — задыхаясь, заорал лысый. — Лида! Ведро!
Он метнулся за ведром, и в этот момент Армен проскользнул вниз.
Со второго этажа он увидел через окно патрульную машину с мигалкой. Пришлось опять подняться на лифте наверх, на седьмой, а на шестом крики все не утихали.
На площадке он огляделся, быстро развязал оставленный соседом мусорный пакет, сунул туда пистолет и не спеша пошел вниз.
Пожар почти ликвидировали, сержант-муниципал с автоматом и его напарник лениво оглядывали место происшествия.
— И сама она наркоманка небось, дочка их!
— Старый, нездоровый человек, вы понимаете, — объяснял про бабку закопченный папаша, стараясь запихнуть в дверь рыжую кошку, которая мешалась под ногами.
— Тебя переживу, не бойся!
Армен поздоровался и хотел пройти мимо.
— Здесь проживаете? — спросил сержант.
— Нет, не здесь, — ответил Армен. — В Ереване.
— Документики предъявим.
Армен достал паспорт.
— Здесь что делаем?
— От девушки возвращаемся.
— Девушка где проживает?
— Слушай, сержант... Зачем вопросы такие? Вдруг девушка — жена твоя окажется.
— Запрещенные предметы есть? — тускло спросил сержант и кивнул напарнику. Тот ощупал Армена, но ничего не нашел. Сержант помолчал, поглядел на него.
— Ты, это, в Ереване по девушкам ходи лучше. По месту жительства.
ДВОР. УТРО
Ранним утром мусорка остановилась в обычном месте. Леша вылез и увидел Армена, который подошел к контейнерам с другой стороны, откинул крышку у одного, молча покопался, потом перешел к другому.
— Этот можно уже? — поинтересовался Леша.
Армен ничего не ответил, выудил наконец нужный пакет, разорвал его и вытащил оттуда свой пистолет. Потом подошел к Леше.
— Это ты пошутил про квартиру двадцать шесть?
— А ты про коленку — тоже пошутил?
— Ты, мусорщик, — сказал Армен, — я человека ищу, который мне как воздух нужен. Чтобы ты меня за шутника не держал, я тебе сейчас обе коленки прострелю.
И ствол Армена через карман пальто уперся в Лешину ногу. Леша посмотрел вниз, на ногу.
— Знаешь, Армен, — задумчиво сказал он. — Встречал я парней и пострашней тебя.
Он снова опустил глаза, и Армен увидел, что в его живот тоже упирается ствол, правда с глушителем.
— Один мне тоже коленки прострелить решил. Лешин ствол повернулся на себя, уперся в ногу.
— Сначала эту, потом эту.
Раздался хлопок. Потом — второй.
На ткани комбинезона Армен ясно увидел две дырочки.
Какое-то время он завороженно на них смотрел, пока Леша не взял и не приподнял обе штанины. И стало видно, что стоит он на двух тонких титановых палочках, а ног у него нет.
— Но я ему все равно, что не хотел сказать, — не сказал.
Леша расплылся во весь рот и штанины отпустил.
— Короче, есть один пацаненок, поможет он.
ГОСТИНИЦА. ДЕНЬ
Большой номер гостиницы «Россия» с видом на Кремль и Москву-реку обследовал черноголовый мальчик. Он постоял у окна, потрогал бутылки на журнальном столике, полистал какие-то газеты. Потом обернулся и уставился на Лешу и Армена своими раскосыми глазами.
Леша вопросительно поднял голову, мальчик застенчиво показал на кровать в спальне.
— Здесь спал он? — тихо спросил Леша.
— Он не спал. Утром приехали, он ушел сразу.
Мальчик отвернул покрывало, уткнулся лицом в подушку, потом поднялся и потрогал свои волосы. Леша подумал и спросил:
— Ему, знаешь, волос нужен хотя бы... А бритва есть?
Армен встал и принес из ванной станок. Мальчик взял его и отвернулся.
Они молча сидели в креслах, ждали.
— Какая квартира все-таки, а?
— Двадцать шестая.
— Нет.
— Двадцать шестая.
— Я был там вчера.
—Ну?
— Нет его там.
— Вот видишь. А пакеты с бинтами оттуда выносят.
Армен не поверил.
— Оттуда, точно. Но не простая эта квартира. Там, понимаешь... Заговоренная она как бы. Ты, может, и не был там вчера. А может, в другом месте был... Но пацаненок поможет, не бойся, — Леша кивнул в сторону спальни.
Через приоткрытую дверь было видно, как мальчик, сидя на корточках, ковыряется с бритвенным станком.
— Как это — заговоренная?
А так. Как люди заговоренные бывают, что его пулей не возьмешь.
— Ты что, таких встречал людей?
Леша посмотрел на Армена, подумал.
— Я разных встречал... Вроде как пацаны трепались, что сидят там у них экстрасенсы какие-то или колдуны, или, может, еще что... Вот эта квартира и разрабатывается.
— Колдуны?
— Ну, типа того. Ходили уже туда. Не раз. И ничего. Семья обычная... А друган твой живой. Пневмоторакс, третий день. Легкое прострелено. Помощь медицинская ему там оказывается, квалифицированная. Я кровь с бинтов на анализ сдавал, показатели не критические. Нужен он им зачем-то. Он сам-то не колдун у тебя?
— Да нет... — растерялся Армен. — Он только сердце гадюки съел однажды. Чтобы страха не было.
— И что?
— Нет у него страха, — ответил Армен.
Мальчик достроил на столике большую пирамиду из комков газетной бумаги, а потом взял и поджег ее зажигалкой. Спальня наполнилась дымом. Армен вскочил, но Леша замахал рукой и удержал его. Противно начала пищать пожарная сигнализация, но Леша не шевелился, пока мальчик с измученной улыбкой сам не повернулся к ним.
Армен бросился тушить стол, потом застучали в дверь, и он пошел успокаивать горничных, а Леша с мальчиком взялись за руки. И стали разговаривать.
«Нормально все?» — спросил Леша взглядом. Мальчик кивнул.
Леша спросил еще что-то, мальчик ответил ему, Леша не понял, также, взглядом, переспросил и — понял.
Так они общались с полминуты, а Армен с обгоревшим пледом за ними наблюдал.
— Это вы... разговариваете?
— Ну да, — улыбнулся Леша.
— А как вы... Как ты понимаешь? — оторопел Армен.
— И ты поймешь.
Армен недоверчиво посмотрел на мальчика и взял его за руку. Мальчик смотрел на него.
— Правда живой? — не выдержал Армен, глядя прямо в раскосые глаза.
Мальчик засмеялся и кивнул снова. Леша засмеялся тоже.
Мальчику эффект понравился, он взял опять Лещину руку. Леша игру принял, и Армен через секунду вдруг понял его вопрос, переданный через цепочку.
— Я с ним из Ставрополя приехал, — ответил он вслух, потрясенно улыбаясь. — А вообще я девушку одну ищу. Он мне помочь обещал.
Потом помолчал, посмотрел на Лехины ноги.
— А это уже не твое дело, братан, — дружелюбно ответил тот.
МОСКВА. ДЕНЬ
В постоянной пробке на Пушкинской площади между машинами шныряли молдавские попрошайки с босыми детьми, продавцы автомобильных карт и ворованных часов, нищие старухи и распространители флаерсов.
Армен наблюдал через окно кафе за жизнью перекрестка, за мойщиками стекол, пешеходами, ребенком с инвалидной коляской, которую тот катил по проезжей части.
Безногий афганец в ней — был Леша, вез его мальчик с раскосыми глазами. Кто-то давал деньги, кто-то отворачивался, поднимал стекла.
Леша вглядывался в лица, складывал деньги в сумку, смотрел на мальчика, но тот как будто плыл, ничего не замечая.
Потом они ели гамбургеры из «Макдоналдса» и пили пиво на скамейке в сквере.
— Кого мы хоть ищем? — тихо спросил Армен.
— Не знаю. Говорит, здесь надо ждать кого-то, — жуя, Леха кивнул на мальчика, который макал картошку в кетчуп. — Человек какой-то, наверное, здесь проехать должен... Значит, найдем.
— Какой человек?
— А я что, знаю? — удивился Леха. — Сам спроси! Может, вор, может, колдун тоже... Кто хату откроет... Э, хорош пиво дуть, ты че! — Леха отобрал у пацана свою бутылку, тот бесшумно рассмеялся.
— Ты понимаешь, сколько народу здесь каждый день проезжает?
— Еще бы, — Леша бросил в урну обертки от бигмака и вывернул на землю сумку, из которой высыпалась огромная гора железной мелочи. — Но он-то знает, кого ищет.
— Кто он такой вообще, а?
— Так, помогает... Связной.
Мальчик поднялся, и они направились к дороге. Армен попытался ногой задвинуть хотя бы часть железных денег под скамейку и побрел обратно, за ними.
Пока машины стояли на красном, инвалид с ребенком ехали вниз, а когда загорался зеленый, успевали вернуться наверх, к светофору. Так работали все на этом перекрестке. Армен переместился в сквер и наблюдал уже отсюда. Вниз мальчик толкал коляску сам, вверх Леша помогал ему руками.
Леха все смотрел в лица водителей: студенты, бандиты на «БМВ», пенсионеры на «копейках», ученики, служебные «волги», инкассатор, девушка, военный, дядьки и тетки на «девятках», «шестерках», «четверках»...
... Вдруг Леша обернулся — мальчика не было. От резкого движения коляска развернулась, поехала назад, он уцепился за чье-то зеркало и успел увидеть, что мальчик уходит. Зеркальце сложилось, отчего Леха, под мат и сигналы, покатился еще дальше и, ударившись в какой-то джип, полетел на асфальт.
Соседние ряды уже тронулись, джип с грозным ревом тоже двинулся, подминая убогую инвалидную коляску и матеря пьяницу.
Спасаясь от колес, Леша крутанулся по мостовой как брейкдансер, броском ухватился за задние кенгурятники джипа и с ловкостью безногой обезьяны, по лесенке, в пару приемов оказался на крыше.
Мальчик, не моргая, стоял у окна красного «Ауди А-4». «Ауди», не обращая внимания на гудки, стояла тоже. Потом мальчик открыл дверь, сел, и машина поехала.
Армен бежал вдоль решетки сквера, наравне с джипом, за люстру которого вцепился Леша, и орал:
— Красная «ауди четверка» москва елена двести Василий елена!
Джип наконец сообразил, что на крыше пассажир, ударил по тормозам, и, конечно, тут же со звоном ему въехали в зад. Леха, правда, сумел удержаться, едва не оторвав фару, но Армен был уже далеко. Поток еще не набрал скорость; обгоняя его, он пересек Тверскую и увидел «ауди» на светофоре у «Пушкинского». Задыхаясь и придерживая пистолет под полой, он рванул к машине.
Но тут пассажирское стекло опустилось — и мальчик строго посмотрел на Армена. Зажегся зеленый, машины тронулись. Армен так и остался стоять на дороге.
Леша сидел на крыше джипа, снизу на него орали, владелец пытался достать его и сдернуть вниз, и вообще любопытное происшествие привлекло даже нескольких прохожих.
Когда Армен приблизился, Леша крикнул сверху:
— Ну, чего, догнал?
— Догнал...
— И чего?
— Ничего. Уехал...
Леша успокоился и стал задумчиво ковырять качающуюся фару на люстре. Ошалевший владелец обернулся и попер на Армена.
— Вы чего творите, уроды, бля!..
— Значит, надо так, — подытожил свое Леха. Странная беседа совсем взбесила хозяина джипа, он взял Армена за грудки и тряханул, чтобы на него хоть обратили внимание.
— Поди-ка, браток, — неизвестно к кому обратился сверху Леша.
Хозяин среагировал на голос как на красную тряпку, оставил Армена и полез обратно. Но Леша звал Армена и показывал в другую сторону. На уголке Тверской стояла красная «ауди».
Ждали вроде бы их.
Тут хозяин все-таки вцепился в Лешин камуфляж; Армен заметил только, как большая серебристая фара рухнула тому на голову, осыпав плечи и спину белым снегом осколков. Тот покачался немного и съехал по лесенке на асфальт.
— Сука, орден Красной Звезды не твоими руками лапать! — отчеканил Леха. — Давай спину, браток...
Он слез Армену на закорки, и они, покачиваясь, побежали через дорогу, где стояла красная «ауди».
Леша с Арменом сидели сзади, мальчик впереди. В салоне играла музыка, за окном неслась Тверская. Армен молчал, как и все, потом сказал:
— Ну вот, встретились.
За рулем была девушка, которую он узнал сразу, несмотря на темные очки и красивый маникюр.
— Может, правда судьба, — отозвалась она.
ШЕРЕМЕТЬЕВО-2
... Собаки с воодушевлением неслись через всю площадь, но, к счастью, человек с чемоданом уже заходил в стеклянные двери. Как раз за его спиной выскочила из «мерседеса» девушка и зашла следом.
Катя старалась не отставать и следила за стюардессой. Та вдруг начала рыться в сумочке; Катя быстро огляделась, но оказалось, что стюардесса всего лишь полезла за документами.
Они миновали патрульных милиционеров, постояли в очереди и прошли таможню. Около стойки регистрации Катя опять на всякий случай пристроилась за спиной мрачного гангстера.
Стюардесса посмотрела издалека и скрылась за дверью служебного входа.
Дальше был только паспортный контроль.
Здесь народу было немного, стюардессу опять было видно, она болталась уже в свободной зоне.
Катин напарник мрачно забрал у пограничницы свой паспорт, Катя положила в окошко свой. А когда уже проходила через калитку, случайно наткнулась взглядом на стюардессу, которая отчаянно дергала ремешок и пучила глаза. Напарник был уже метрах в десяти со своим чемоданом, и в этот момент Катя увидела двух пограничников с собаками. Псы тянули строго к ним. И когда Катя догнала гангстера, собаки были уже прямо под ногами.
— Господи! — громко сказала Катя, споткнувшись о чемодан. — С ног сшибете! — и обошла их, не останавливаясь. Она слышала, как сзади начинается шум, но шла не останавливаясь.
На посадке она была одной из последних, и уже стали пускать в самолет, когда между пассажирами пробежала чья-то маленькая болонка.
Перед Катей оставалось всего человека два, но собачка настойчиво пробиралась в ее сторону, и когда Катя уже протягивала посадочный талон, маленькая тварь уткнулась носом в ее сапоги и залилась визгливым лаем.
Рядом с Катей возник какой-то парень, поднял болонку и, показав удостоверение, сказал:
— Пройдемте со мной, пожалуйста.
— Милая собачка, — ответила Катя. — Девочка?
— Да, — сказал парень. — Танька... А это имеет значение?
— Это я судьбу проверяю, — сказала Катя. — У вас невеста есть?
КВАРТИРА ЛЕШИ. ДЕНЬ
В служебной квартире с вольерами и прозрачной стеной сидели за кухонным столиком Катя и мальчик.
Леша кормил в сторонке собак, рядом на лесенке сидел Армен, курил, смотрел на Катю.
Катя налила мальчику супа, который грелся на плите, встала, оглядела окошки с подоконником-столом, и птиц за ними, и стеклянную камеру.
— Голубей любите? — спросила она.
— Ага...
— И кто это?
— Узбекские двухчубые. С горного Алтая прислали...
— Интересная квартира, — подытожила Катя.
— А вы как раз по этой специальности? — осведомился Леша.
— По этой как раз, — улыбнулась она. — Ну, еще кое-чего умеем.
Леша тоже заулыбался.
— Я ж говорил — пацаненок поможет... — толкнул он Армена. — А вот у нас как раз квартирка одна, на замки закрытая. Ты сам-то, кстати, квартиркой еще интересуешься?
— В смысле?.. Там товарищ мой...
— Это я так, спросил просто. Ты же вроде нашел, что искал, — Леша вытер руки и включил монитор.
— А товарищ кто? Режиссер тоже? — поинтересовалась Катя.
— Да нет, друг просто...
На экране пошла картинка. Катя какое-то время посмотрела молча.
— Замки-то я вам открою, — сказала Катя. — Нельзя человеку под замком сидеть.
Она вернулась к мальчику и подлила ему еще из кастрюли.
— Ну, и все, значит, — подытожил Леха. — Если войти быстро, когда не ждут, то, может, она и незатворенная, эта хата. А когда стучишь, звонишь — они ждут.
— Может быть... — вполголоса сказал Армен. — Слушай, нельзя мне ее больше терять...
Катя вытерла мальчику щеку от кетчупа, подвинула хлеб.
Армен тихо подошел к ней и остановился.
— Я думал, ты совсем пропала... Боялся, не найду тебя больше.
— Так это он меня нашел, — заметила Катя.
— Не просто так он тебя нашел...
Мальчик с удовольствием доел суп и, не обращая внимания на остальных, встал и направился к двери, махнув Леше.
Катя почему-то задумалась и сказала:
— Может, правда замки открыть?..
У двери валялась сумка, Леша пошарил в ней и выгреб для мальчика какие были бумажные деньги.
— Дай там еще сколько... — обратился он к Армену.
Тот подошел, достал пачку из кармана, Леша выбрал пятьсот рублей и отдал мальчику. Он улыбнулся, положил ему на руку ладонь и ушел.
— Пусть с ребятами клей нюхают...
Армен все смотрел на дверь.
— Я всю жизнь ее ищу, а он... Как он нашел ее?
— Повезло, — ответил Леша и посмотрел в Катину сторону. — Я же сказал тебе — поможет пацаненок...
— И часто он так... помогает?
Леха задумался и покачал головой.
— Один раз в жизни, я думаю.
КРЫША. УТРО
Утром они стояли на крыше многоэтажки между телевизионными антеннами и вентиляционными трубами.
Город лежал как на ладони. Выход на крышу шел прямо из Лешиной квартиры, так что и крыша принадлежала только ему. Кроме нескольких больших горшков с туей и можжевельником на крыше была обустроена и небольшая голубятня. Сюда же вылезли и собачки.
Армен смотрел на птиц, Леша с Катей чуть поодаль чертили что-то мелом.
— Ты в розыске по сводке проходишь, знаешь? — тихо спросил Леша.
— Знаю. Только не так просто меня разыскать.
— Непросто... Ну я же нашел...
— Это не ты, это мальчик нашел. Для чего только...
— Может, правда замки открыть. А может, еще чего...
Леша помолчал.
— Ты на ту собачку в аэропорту не обижайся. Померла она давно.
— Да чего обижаться? Милая была собачка.
— Ага. Танька, болонка. Старенькая уже была. Мне тогда за нее капитана дали.
— Поздравляю... А мне семь лет.
— В курсе... А товарищ твой ушел тогда.
Катя подняла голову.
— Жалко. Был бы ты майором.
— Да я уже и так майор. А что, не виделись вы с тех пор?
— Тоже посадить его хочешь?
— Да ну... Дело уж закрыли давно... Так спросил...
— Нет, не встречались пока. А чего ты его из блудняка вытаскиваешь? Он тебе кто?
— Никто. Ему вон помочь хочу... — кивнул он в сторону Армена. — А потом, я тоже в яме на цепи посидеть успел...
— И кто ж тебя вытащил?
— Меня-то? Ангел вытащил. По воздуху.
М. б. здесь отстрел ног???
Подошел Армен.
— Кино было такое — «Пес-призрак, или Путь самурая» Джима Джармуша... — сказал он неизвестно кому. — Он киллер был, и голуби у него тоже письма носили.
Леше сравнение как-то не понравилось.
— У меня эти голуби появились раньше, чем твой Джим Джармуш. И путь самурая тоже... Ты спортом-то каким занимался? — вдруг спросил он.
— Фехтованием... В юношеской сборной выступал, за республику.
— Круто, — отозвался Леша.
В руках у него была какая-то ксерокопия. Армен подошел ближе. В соответствии с планом БТИ, Леша с Катей мелом переносили контуры квартиры на Марии Ульяновой на черный гудрон крыши. В натуральную величину. Стена лифтовой шахты изображала внешнюю стену квартиры, меловые линии — перегородки между тремя комнатами.
— Здесь лифт, — показал Леха, — здесь соседи. Глазок есть?
— Есть, — припомнил Армен.
— Я тихо хожу, Леш, — сказала Катя.
— А у соседей есть?
— Нет, кажется. Здесь, кстати, бабка нервная очень. Все время милицию вызывает...
— Это нам не нужно. Мы сами милиция, — задумался Леша.
— Да телефон ей рубануть...
— Ну, конечно. Чтобы она в окошко кричать начала. А во дворе, между прочим, с позавчерашнего дня за квартирой работает наружка.
— Правда, что ли?
— Правда не правда, а тебя двадцать шестого числа срисовали до самого дома. Ну, девушку, правда, искать не стали, у которой ты был, — осклабился Леша. — Не было такого задания.
Армен призадумался.
— Плохо.
— Может, и не плохо. Раз уж засветился, идешь прямым ходом. Внаглую, к той же девушке. Ну, можешь с Катей идти, вместе, — типа, на день рождения. А я уж в другой подъезд, через крышу. Главное — тишина, ну а если что — лепим мы квартирный разбой.
Чудовища-стаффордширы, прищурившись, смотрели на солнце.
Долетали обрывки фраз, ребята репетировали рывок на расчерченной площадке, голуби тоже пригрелись и мирно клевали свой корм.
УЛ. СЕРАФИМОВИЧА. ВЕЧЕР
Двор просматривался хорошо, хотя начинало темнеть. К первому подъезду подкатило такси, вышел мужчина с девушкой, нарядные, с гладиолусами. Из багажника выгрузили большую коробку, наверное телевизор, упакованный по-подарочному, с лентами. Расплатились, вошли в подъезд.
... Лифт остановился на последнем этаже. Катя вышла, следом Армен выволок коробку.
Они поднялись еще на пролет, — чердачная дверь приоткрылась, выглянул Леша в одежде жэковского сантехника.
— Чего-то долго ехали...
— Пробки, — буркнул Армен, вылезая на чердак с тяжеленной коробкой.
Леша ножом обрезал ленты, вскрыл картон. Из коробки, отчаянно виляя обрубками хвостов, вылезли два пса.
— Ну, вызывай такси, — тихо сказал Леха, открывая чемоданчик. — Часов на семь.
Из чемоданчика он достал спортивный костюм, нацепил поводки и стал переодеваться.
— А ты куда? — спросил Армен, набирая номер.
— Пойду посвечусь с собачками. Выходить потом спокойнее...
— Машину можно заказать? На девятнадцать часов... Серафимовича, два, подъезд один, квартира двадцать шесть...
Из подъезда вышел собачник в очках и шапочке, с двумя стаффордширскими терьерами. Пошел за дом, на детскую площадку.
На площадке гуляли несколько мам с колясками, взрослые девицы курили на карусели, мальчишки катались на велосипедах. В теньке с пивом сидели беспризорники.
Собачник развернул свой рулон, вынул какие-то рейки. Через полминуты на земле распластался цветастый воздушный змей. Велосипедисты заинтересовались, а раскосый мальчик почему-то заулыбался. Когда конструкция полностью была готова, пацаны подгребли. Раскосому собачник доверил катушку.
Ветер был хороший, и, ко всеобщему удовольствию, змей без усилий взмыл в небо.
Катя смотрела вверх. Над крышей, над их головами и другими крышами трепетал в небе цветной змей — огромный раскрашенный голубь.
— Ты подумать обещала... Я приехал тогда через неделю, а ты пропала.
— Замки открывать научилась...
Армен посмотрел на нее.
— А летать? Ты улететь хотела...
— Летают ангелы. Мне рано еще.
Скрипнула чердачная дверь, вернулся Леша с собаками.
— Ну, все, срисовали.
Они посидели какое-то время молча, потом Леша глянул на часы и кивнул Кате. Она поднялась и скрылась за дверью.
— Ствол давай, — попросил Леша.
— А чего так? — хмуро спросил Армен, протягивая пистолет.
— А нечего там стволами махать... Еще собаку подстрелишь мне... — Леша спрятал пистолет и, разодрав картонную коробку, вытащил уложенный по диагонали на дне старинный пехотный палаш. — На вот тебе, мушкетер... Пофехтуешь, если что...
Армен удивленно оглядел музейную шпагу, оторвал куски скотча, встал и сделал несколько движений.
— Тяжелая...
Из чемоданчика Леша достал какой-то пузырек и выложил для себя увесистые нунчаки.
— Вот... — он аккуратно расправил палки. — А то, знаешь, пуля не всякого берет...
Потом отвинтил крышечку с пузырька.
— Дай-ка, — показал он на шпагу. — Святой водичкой брызну, что ли... — и деловито окропил Арменово и свое оружие.
— А если нет там никого? — мрачно спросил Армен. — Если семья обычная?
— Берем бабки, камни, золото. И уходим.
Проходя шестой этаж, Катя посмотрела на дверь склочной соседки, а у самой лестницы остановилась поправить туфельку. Оперлась на железную дверь, подумала о чем-то, глядя в пол, а ее ладонь, накрыв замочную скважину, просто повернулась по часовой стрелке. Она чуть закусила губу, и замок тихонько щелкнул. Катя будто стряхнула что-то с руки, выдохнула и пошла вниз.
Леша толкнул дверь и нырнул внутрь, вслед за собаками. В квартире громко работал телевизор. Армен видел темный коридор, потом собаки без единого звука вильнули влево, рыжей молнией метнулась кошка, Леша скрылся в проеме. Из коридора Армен увидел тетку на кресле, Лиду, он ее узнал. На груди у нее сидел пес и, кажется, держал за горло. Леша как раз снимал с нее собаку, когда рот Лиды искривился, набирая воздух для крика.
— Тихо, — сказал ей Леша, коротко оглянулся на Армена, показывая взглядом в глубь квартиры, и, обернувшись к Лиде, молниеносно щелкнул ей по голове нунчаками. Лида стала оседать, а из соседней комнаты раздался крик.
Армен понял, что это его недосмотр, рванул туда, Леша же, поймав Лидину руку с пультом от телевизора, быстро прибавил звук.
В соседней комнате лысый дядька в трусах и майке боролся с собакой, пытаясь оторвать ее от руки и кружась на месте. Второй пес сидел на кровати над молодой девкой, которая отчаянно визжала, мешая псу сосредоточиться и решить, что правильнее — придушить ее или помочь товарищу. Девка была почти голая.
— Тихо, — опять над ухом прозвучал Лешин голос, раздались свист нунчак и звонкий щелчок деревяшкой по черепу. Дядька завалился, пес с кровати спрыгнул, девка завизжала еще громче, и Армену пришлось броситься затыкать ей рот простынями. Пока он вязал ее, Леха с собаками оказался уже в последней комнате с зеркальным шкафом. Она была пустая.
— Пусто, — сказал Леша и вернулся.
Стаффордширы, роняя слюни, кружили вокруг него и не могли успокоиться.
Обезумевшая кошка зажалась на серванте, один пес прыгнул было за ней, но получил от Леши пинка. Армен обескураженно огляделся.
Девка с забитой в рот простыней не спускала с него глаз.
— Деньги, золото, ценности? — обратился к ней Леша.
Из подъезда вышла нарядная девушка, кажется чуть навеселе, огляделась по сторонам, помахала таксисту и направилась к машине.
Плюхнулась назад, сверкнув коленками, потом опять вылезла и, задрав голову, заорала на весь двор:
— Арме-е-ен! Арменчик!
Но проковылял алкаш с сеткой, протрусили собаки мимо помойки, а девушкиного кавалера не было. Она еще посмотрела наверх, потом в сторону наблюдавших и опять уселась в такси.
Армен отрешенно вышел из комнаты, где Леха потрошил сервант, — Лида так и сидела в своем кресле у телевизора, правда уже с головой, обмотанной скотчем; кухня и последняя комната действительно были пусты.
Собаки всё кружили по квартире, а Армен глядел на себя в зеркало в стенном шкафу. В маске из чулка и со шпагой. Собаки тоже остановились и вдруг зарычали на отражение.
Армен почувствовал что-то не то, оглянулся, но тут зеркало дрогнуло и поехало вбок.
Сразу что-то вспыхнуло и захлопало оттуда, взвизгнула и бросилась навстречу огню собака, другой пес закружился на месте, в глаза ударило порохом, Армен отшатнулся.
Из коридора хлопнуло тоже, зеркало осыпалось и открыло проем в шкафу — в соседнюю квартиру. Под вешалками с пиджаками, в пороховом дыму, лежали человек и собака, густо усеянные зеркальными осколками, как шары под потолком дискотеки.
Армен выскочил в коридор и увидел в глубине у входной двери еще чье-то тело, над ним Лешу, который медленно оборачивался, и лысого, который буквально летел на него, в совершенно неправдоподобном для своей комплекции прыжке.
От удара ногой Леша прикрыться почти не успел, лысый практически снес его и тут же, как в фильмах про Шаолинь, растопырив пальцы, воткнул ему пару ударов в горло и в голову.
Лысый был серьезный мастер.
Армен увидел, как запрыгал по паркету в сторону кухни Лехин пистолет с глушителем.
Лысый, видимо почувствовав сзади Армена, который растерянно двигался вперед в нелепой фехтовальной стойке, метнулся за пистолетом. Но Леха, цепляясь за него, поволокся следом, как тряпичная кукла.
Армен устремился за ними на кухню, где лысому наконец удалось Леху стряхнуть, тот попытался достать его нунчаками, но лысый с поразительной ловкостью ушел от удара и, одновременно проведя прием «подметание», срубил Лешины ноги. Леша рухнул как подкошенный, кажется приложившись головой о раковину, а лысый, практически не разгибаясь, влепил снизу ногой Армену.
И как тот ни был готов, он отлетел обратно в коридор, споткнувшись о злосчастную кошку. Лысый моментально кошку подхватил и, когда Армен разогнулся, метнул ее прямо ему в лицо.
Леха опять свистнул понизу нунчаками, целя по коленке, но лысый взвился в воздух и сам прыгнул Леше на ногу, в которой, хоть она и была ненастоящая, что-то треснуло.
— Коли его насмерть! — отчаянно прохрипел Леха. — Руби руки!
Лысый растопырил пальцы, готовясь к последнему сокрушительному прыжку, но тут за окном что-то хлопнуло, со звоном ударило в стекло и закрыло его цветным полотнищем. Это был воздушный змей. Лысый судорожно обернулся, а Армен, полуслепой от крови, наконец сделал выпад, и клинок неожиданно вошел лысому прямо в живот. Он и сам не поверил, посмотрел себе на майку, как-то неловко поправил очки и стал оседать на пол. Так же медленно отлипло снаружи полотнище, и ветер подхватил его.
— Все! Убил я его! — вырвалось у Армена.
— Старухина квартира, — прохрипел Леша, подобрал пистолет и, ковыляя, бросился к двери. Армену он махнул на стенной шкаф в комнате, сам, перешагнув тело у входа в прихожей, ринулся на лестницу.
Они встретились в комнате соседней квартиры, похожей на больничную палату. Здесь стояла койка с капельницей, сердечная аппаратура, лекарства. Никого больше в квартире не было. С этой стороны зеркальный шкаф был нормальной дверью. Леша посмотрел на собаку, аккуратно поднял ее, но челюсти намертво сомкнулись на руке застреленного, оторвать было невозможно.
— Борю убили, — констатировал Леша и шагнул дальше, разведя рукой пиджаки. Второй пес лежал в углу, в луже крови. Леша присел, потом взял и понес собаку на кровать. Он положил ее, быстро обмотал наволочкой и стал рыться в лекарствах.
— Нету никого, — произнес Армен и без сил опустился на кровать.
— Иди, девицу спрашивай, — кивнул Леша в сторону той квартиры. — Такси ждет.
Встать Армен не мог, он смотрел, как Леша делает собаке укол, даже подал ему пластырь, не выпуская свое оружие.
— Иди, Армен. Мне собаку к вр