Джонатан Страуд
Последняя осада
Джонатан Страуд
Последняя осада
Эли и Мэтту
Первые стычки
Глава 1
Первый проступок Эмили был пустяковый, а вышло все из‑за снегопада.
Она спотыкалась о корни, проваливалась в сугробы, черпая снег ботинками. Маленькие сыпучие лавины валились ей на голову и плечи. Сквозь дыру в густой живой изгороди она еле протиснулась. Заваленные снегом сучья тыкали и царапали ее анорак. Снежные хлопья падали на ресницы, заставляя то и дело смаргивать. Санки, которые она тащила за собой, за что‑то зацепились. Эмили яростно дернула веревку и почувствовала, как санки вырвались на свободу.
Еще шаг – и она оказалась на территории замка. Сердце отчаянно колотилось, она озиралась в поисках опасности. Нет, пока что все в порядке. Никого не видно.
Эмили стояла по колено в невысоком сугробе, который намело у изгороди. Справа беспорядочно металась в сером небе над лесом стайка птиц, дальняя живая изгородь казалась неровной угольной чертой, проведенной на белом листе. Все мелкие неровности Замкового поля были сглажены снегом, но глубокая тень на противоположной его стороне отмечала изгиб рва. На внутреннем краю рва виднелись пьяно кренящиеся останки разрушенной стены.
А за ними черной глыбой вздымалась цитадель замка.
Эмили повернулась и потянула за веревку. Санки дернулись, показались наружу и тут же снова застряли задней частью в сплетении сучьев и колючих веток. Эмили наклонилась и ухватилась за желтый пластик, выкручивая его, чтобы освободить. Наконец она вытащила санки из изгороди и бросила их в сугроб.
Она прислушалась. Со стороны рва доносились отзвуки смеха, приглушенные расстоянием и снежным покрывалом. Ага, это хорошо. Другие ребята забрались сюда еще раньше, и их никто не гоняет. Значит, все нормально.
Эмили побрела через поле, вытаскивая облепленные снегом ноги. Холод щипал сквозь джинсы. Потом джинсы сделаются заскорузлыми и будут тереть, но пока что это бодрило. Каждый шаг потихоньку вымораживал духоту, накопившуюся после нескольких дней в четырех стенах.
Эмили спустилась в небольшое углубление. Отсюда цитадели видно не было, только кусок внешней стены, серой, увенчанной снежной шапкой. В небе снова собирались тучи, суля новую метель. Дыхание клубилось в воздухе облачками пара.
Голоса доносились от самой крутой части рва, и Эмили медленно направилась туда. Все зависит от того, кто там катается. Карен говорила, что, может, на неделе пойдет к замку, а Карен Эмили нравилась. Если она там, Эмили, наверно, будет кататься с ней. А если нет…
Из рва выбралась группка ребят, волочивших за собой маленькие красные санки. Две девчонки, четверо мальчишек – все скользили, ругались и сопели. Одежда у них была в снегу. Карен среди них не было.
Когда все очутились наверху, трое из мальчишек принялись шутливо пихаться на краю рва. Они громко вопили, надеясь привлечь внимание девчонок, но девчонки на них не глядели: они смотрели, как четвертый (самый здоровый) парень устанавливает санки на краю рва. Одна девчонка уселась на санки, вторая кое‑как втиснулась позади нее, здоровый парень под хор радостных визгов и стонов плюхнулся на колени первой. Санки медленно поползли вниз по склону: их тормозили торчащие во все стороны руки и ноги. Вдруг парень и передняя девчонка вывалились на снег, а та, что осталась в санках, рванулась вперед, вопя от ужаса, и кубарем влетела в сугроб на дне. Остальные пацаны боролись уже с куда меньшим энтузиазмом – теперь они перестали дурачиться и принялись завистливо ржать над самым здоровым парнем, который так и остался лежать на девчонке посреди склона.
Дейрдре Поллард, Кейти Ферн, братья Эллен. Эмили скривилась и пошла прочь. Нет уж, лучше одной покататься. Дейрдре с Кейти – круглые дуры, а у братьев Эллен дурная репутация.
Только младший, Саймон, все еще ходил в школу; остальные шатались по деревне и агрессивно бездельничали. Самым агрессивным был старший, Мартин Эллен, но его давно не было видно. Эмили слышала, что он сидит в тюрьме.
Уйдя подальше от компании, она остановилась, пристроила санки на краю рва и села. Перед ней простирался крутой и опасный склон: все ямы и булыжники коварно скрывались под снегом. Эмили немного помедлила, стиснула зубы и устремилась вперед.
Снежные брызги, вихрь ледяного ветра, тряская белая воронка. А потом санки выровнялись и остановились у подножия противоположного склона. Эмили бросило вперед, вытянутые вперед ботинки пропахали борозду в снегу.
Все. Целых три секунды полета.
Эмили сидела, отдуваясь, расплывшись в восторженной улыбке.
И тут что‑то ударило ее в лицо.
Голова откинулась вбок, изо рта вырвался вскрик – щеку ожгло резкой ледяной болью. Она испугалась в основном оттого, что это случилось внезапно. Так‑то оно понятно, что это снежок, но ощущение было, как от удара кулаком.
Раздался хохот. Что‑то еще просвистело перед самым лицом. Еще один снаряд ударил ее в ногу, засыпав глаза ледяной крошкой.
Эмили поднялась на ноги, споткнулась о веревку от санок. Она наполовину ослепла: на глазах выступили слезы. Как сквозь мокрое стекло она увидела невдалеке, на краю рва, своих противников. В воздухе снова засвистели снежки: пара из них ударила ее в грудь и в живот. Она наклонилась, подобрала веревку, повернулась и заковыляла прочь по сугробам.
Поскользнулась, чуть не упала, выпрямилась – и тут огромный ком снега прилетел ей в затылок; шапка с нее свалилась в россыпи частиц льда, и Эмили поняла, что сейчас разревется.
Она побежала дальше, бросив шапку валяться, где упала. Бежать быстро не получалось – снег был слишком глубокий, – но постепенно град снежков поредел, и насмешливые выкрики стали затихать. Еще один снаряд ударил ее по ноге, еще один снежок пролетел мимо уха, потом преследователи отстали.
Эмили бежала все дальше по дну рва и чуть не плакала от обиды и ярости. Наконец она рискнула оглянуться назад и обнаружила, что свернула за поворот рва и теперь противникам ее не видно.
Она перешла на шаг. Склоны по обе стороны были слишком крутые, чтобы выбраться, но Эмили знала, что дальше будет место, где вырезаны в дерне ступеньки, ведущие наверх, к мосту. Оттуда можно будет дойти до изгороди и вернуться домой.
Из снега на вершине правого склона вынырнул кусок внешней стены. Эх, вот бы спихнуть ее на этих дураков, которые на нее напали! Теперь Эмили уже не плакала. Она шла и гневно пинала снег на каждом шагу. Кейти Ферн, Дейрдре Поллард – этим она уж отплатит, вот увидите! Но с парнями она никогда и ничего сделать не сможет – они слишком здоровые, даже этот придурок Саймон.
Ах, как она их ненавидит! И их, и всю деревню! Тут все такие тупые, такие безмозглые, и Эмили всегда одна, и заняться тут совершенно нечем. Катание на санках – это единственный способ как‑то развеять скуку рождественских каникул, а теперь ее за это вздули! И больше тут пойти абсолютно некуда. На двадцать миль во все стороны – сплошная плоская равнина, бесконечная унылая скатерть серо‑белых полей, расчерченная замерзшими канавами, ручейками и речушками. Всюду вода и грязь и ни единого нормального склона. Замковый ров был единственным местом, куда можно прийти с санками, а теперь ее оттуда прогнали, и придется возвращаться в свой скучный дом, к скучным родителям…
Эмили была настолько поглощена гневом и отчаянием, что не замечала впереди человека, пока не подошла почти вплотную. Но тут внезапное движение заставило ее поднять глаза. Впереди, на дне рва, стоял незнакомый мальчишка.
Он выглядел немного постарше ее, лет пятнадцати или около того, худощавый, с копной черных волос, торчащих во все стороны из‑под синей лыжной шапки. От холода его защищал голубой анорак, но на ногах у него были кроссовки, которые наверняка промокли насквозь. И он был без перчаток. Он сгребал горсти снега, лепил голыми руками крепкие снежки и запускал их в сторону разрушенной стены на склоне. Снежки либо попадали в каменную кладку, либо с легким шорохом исчезали в снегу у подножия стены. На стене никого не было – по крайней мере, Эмили никого не увидела. Мальчишка был один.
Эмили остановилась и стала на него смотреть. Мальчишка не подавал виду, что ее заметил. Он наклонился, чтобы слепить очередной снежок. И снова швырнул его, швырнул изо всех сил и неодобрительно хмыкнул, когда снежок упал в снег на склоне.
Руки у него покраснели от холода.
– Ты что, пытаешься перекинуть снежок через стену? – спросила Эмили.
Мальчишка даже не обернулся.
– Ага.
– Так высоко же!
– Один раз у меня получилось, а теперь руки устали.
– Почему же ты не бросишь это дело?
Мальчишка ничего не ответил, слепил замерзающими пальцами еще один снежок и швырнул. Снежок бесславно плюхнулся где‑то на середине склона.
– Я бы на твоем месте бросила, – сказала Эмили.
– Тут осадная машина нужна, – объявил мальчишка, отряхнув руки о куртку и сунув их в карманы. – Ну, знаешь, мощная такая катапульта. Тогда бы я мог это делать за несколько миль.
– Чего делать‑то?
– Метать камни в защитников крепости. Или пылающие комья смолы, чтобы ее поджечь. Так было бы лучше всего.
Эмили пригляделась к мальчишке. У него было вытянутое, серьезное лицо, бледная кожа и темные глаза, которые стремительно перебегали с нее на стену наверху и обратно.
– А я думала, замки каменные, – с готовностью откликнулась она. – И огонь им нипочем.
– Многие постройки были деревянные, – объяснил мальчик. – Но да, ты права. От огня толку будет мало, разве что поджарить нескольких защитников. Ну, разумеется, – добавил он, – можно еще метать головы.
– Головы?
– Головы врагов. Солдат, убитых в стычках, или местных крестьян. Можно было бы отрубать им головы и швырять через стену, чтобы они сыпались дождем на их родственников и друзей. Психологическая война.
– Нет уж, пусть лучше будут снежки! – сказала Эмили.
Наступило молчание.
– А ты здешняя? – спросил мальчик.
– Я из деревни. А ты?
– Я на велике приехал из Кингс‑Линна. Всего полчаса езды.
– И где же твой велик?
– Спрятал в дырке в изгороди.
– А‑а.
Разговор, похоже, был исчерпан. Эмили видела впереди ступеньки, ведущие из рва наверх. Она пошла было дальше.
– А тебе не нравятся замки? – спросил вдруг мальчишка.
– Нравятся, но сейчас я замерзла. Мне надо идти.
– Замки классные! Ни один не похож на другие. Понимаешь, им все время приходилось вносить что‑то новое, потому что методы ведения войны совершенствовались. Вот этот замок – он, конечно, один из наиболее ранних.
– Да?
Эмили переминалась с ноги на ногу, но уйти, пока парень треплется, казалось невежливым.
– Это видно, потому что здесь цитадель. Позднее таких башен‑донжонов уже не строили. Они были мощными, но слишком тесными. А если у них были прямые углы, их всегда подрывали. Ну, в смысле, делали подкопы.
– А вот под нашу цитадель подкопа так и не сделали! – сказала Эмили, ощущая некую гордость за свой замок.
– Знаю. Но посмотри на эти внешние стены! Видишь, их взрывали. Кто?
Вопрос был не риторический – парень явно ждал ответа.
– Понятия не имею.
– У‑у… – протянул мальчишка разочарованным тоном, который слегка задел Эмили. – У некоторых древних армий были крутые осадные машины, – продолжал он. – Но иногда и стены рушить не обязательно. Вот ты про монголов слышала? Они осаждали одну христианскую крепость… В Турции, кажется. И никак не могли ее взять. Так ты знаешь, что они придумали?
– Не‑а.
– Они взяли несколько трупов монгольских воинов, которые умерли от морового поветрия. Трупы были все в черных язвах. Монголы дождались, пока тела разложились как следует, распухли и все такое…
Он выдержал небольшую паузу, словно рассчитывал, что Эмили что‑нибудь вставит. Она ничего не сказала.
– А потом с помощью катапульт забросили тела через стены в город. Довольно скоро защитники города тоже начали покрываться язвами. Моровое поветрие все распространялось, и они оказались в ловушке. Деваться им было некуда. Большинство защитников вымерло. А потом монголы снялись и ушли. В крепость они входить не стали, но для них это было не главное. Они свершили свою ужасную месть!
– Мерзость какая! – Эмили скорчила гримасу, чтобы подчеркнуть свое отношение.
Рассказ произвел на нее впечатление. Мальчишка ухмыльнулся.
– А когда выжившие христиане вернулись в Европу, они принесли заразу с собой. Так в Европе появилась чума. Она распространилась повсюду. А все из‑за осадной войны!
– И откуда ты все это знаешь? – спросила Эмили.
– Читал где‑то.
Он запустил еще один снежок. Тот описал дугу и лениво плюхнулся в снег.
– А ты чего, книжек не читаешь, что ли?
– Читаю, но не такие.
– Их много, надо только поискать. У меня просто хорошая память на такие вещи.
Эмили пожала плечами. Ветер усиливался, и даже здесь, на дне рва, он пронизывал и пробирался сквозь одежду.
– Ну ладно, – сказала она наконец. – Я пошла домой. Все равно нам здесь находиться не полагается.
– Так ведь это и есть самое интересное, разве нет? – Пацан смерил ее быстрым, оценивающим взглядом. – Слушай, пока ты не ушла, может, поиграем в снежки? Тут ты и согреешься! Ты можешь быть защитником крепости. Можешь быть и осаждающим, если захочешь, только защитником быть проще. Если ты заберешься туда, вон к той дыре…
– Нет, спасибочки! В снежки я сегодня уже наигралась, хватит с меня.
Мальчишка заметно приуныл.
– Ну, как хочешь. А то бы было весело. Ты могла бы лить на меня кипящее масло – ну, в смысле, сгребать снег и просто сыпать его сверху. Если снег попадет на меня, значит, ты выиграла. А потом поменяемся…
Эмили поразмыслила. На самом деле в снежки ей больше играть совсем не хотелось, но она помимо собственной воли заразилась энтузиазмом этого парня. А кроме того, это все‑таки лучше, чем тащиться домой совсем одной. Опять же, забросать его снегом – хороший способ выпустить пар.
– Тебя как звать? – спросила она.
– Маркус. А тебя как?
– Эм. А как же я наверх залезу?
Парень просиял.
– Ура! Ну да, тут немножко круто, но вон там, подальше, в склоне есть ступеньки. Я по ним сюда спустился.
Эмили нахмурилась.
– Ну нет, так далеко я не потащусь! Лучше прямо тут залезу.
Но не успела она начать подниматься по склону, как услышала скрип снега у себя за спиной. Она сползла к подножию склона и оглянулась назад. По дну рва шел мальчишка.
Эмили зло сощурилась. Это был Саймон Эллен, и он нес ее шапку.
Девочка развернулась к нему лицом и уставилась на него каменным взглядом, стиснув кулаки. Парень побагровел, ему явно было не по себе. Он остановился напротив Эмили и застыл, уставившись на ничем не примечательный участок снежного покрова у ее ног. Эмили молчала. Она видела, как Маркус переводит взгляд с одного на другую.
Саймон Эллен протянул шапку. Эмили шагнула вперед и взяла, почти вырвала ее у него из рук. Надевать шапку она не стала, а вместо этого снова опустила руки со стиснутыми кулаками и заставила себя посмотреть обидчику в лицо.
Саймон, как и все его братья, был высокий, крепко сбитый парень, ростом почти со взрослого мужчину, хотя он был всего на год старше Эмили. В отличие от своих братьев, он еще не успел заматереть и отяжелеть: он был довольно худощав, и руки и ноги у него выглядели нескладными и чересчур длинными. У Саймона были песочные, коротко остриженные волосы, красное, веснушчатое лицо и голубые глаза. В данный момент рот у него был полураскрыт, как будто он пытался и не мог что‑то сказать. Эмили смотрела на него и ждала.
Наконец он все‑таки открыл рот.
– Вот, я нашел, – сказал он. – Я… я подумал, что это твоя шапка.
– Да, моя! – ответила Эмили. – Потому я ее и взяла. Я чужого не беру.
Она многозначительно помолчала и добавила:
– Не то что некоторые.
Мальчишка вспыхнул и сжал кулаки.
– Это ты о чем?!
Эмили ухмыльнулась.
– Что‑то вашего старшего брата давно не видно! Веселенькое у него Рождество, а?
– Ах ты, корова! А ну немедленно возьми свои слова обратно!
– Вали отсюда!
Саймон Эллен дернулся в ее сторону. Эмили презрительно фыркнула, хотя душа у нее ушла в пятки.
– Ну да, правильно! Ударь девчонку. Дважды за одно утро – неплохо для твоего возраста.
Парень застыл на месте, рот у него кривился от ярости.
– Слышь, ты, корова чертова, – сказал он, – я пришел извиниться и вернуть тебе шапку!..
– Ну, и чего же ты ждешь?
– В смысле?
– Давай извиняйся, балда!
– Я… Я…
Мальчишка, похоже, просто онемел от растерянности и от гнева одновременно. Пока он мычал и булькал, Маркус спросил:
– А чего он сделал‑то?
– Снежками в меня швырялся. Больно, между прочим!
Саймон Эллен вскинул голову.
– Не швырялся я! Это другие швырялись!
– Ну да, а ты, можно подумать, в стороне стоял.
– Да не швырялся я, черт возьми! Ну, один снежок бросил, но промахнулся. Это все Карл был!
– Ага, значит, ты еще и мазила. Вот и вся разница.
– Послушайте, – сказал Маркус, вмешавшийся в тот самый момент, как Саймон был уже готов лопнуть от ярости, – у меня есть предложение. Давайте так: он извинится, а ты примешь его извинения, а потом вы оба заткнетесь? И тогда мы сможем сразиться по‑честному! Так же как мы собирались раньше, только с двумя осаждающими, а то иначе защитнику будет слишком легко и неинтересно. Если осаждающих двое, это позволит уравнять шансы. Пусть он будет защитником, а мы с тобой будем осаждающими, хочешь? Так будет честнее. И вы оба в любом случае получите возможность настучать друг другу по башке.
Эмили и Саймон Эллен молча уставились на Маркуса. Его вмешательство настолько изумило Эмили, что она совершенно потеряла нить спора, и, хотя ей совершенно не хотелось иметь хоть что‑то общее с Саймоном, когда она попыталась выразить свои возражения вслух, все они получились какими‑то дурацкими и неубедительными. Было очевидно, что и с Саймоном произошло то же самое. Он кашлянул и снова уставился на снег.
– Ну, это, – промямлил он, – ты извини за снежки…
– Ладно, все нормально, – выдавила Эмили.
– Круто! – улыбнулся Маркус. – Ну, давайте! Ты, старик, лезь вон туда, и… – Он осекся на полуслове. – А это кто? Еще бойцы?
Эмили оглянулась. Сердце у нее упало. Пять фигур с ухмыляющимися рожами топали к ним по дну рва. Кейти Фери, Дейрдре Поллард и три брата‑дегенерата.
– Это не ров, а просто шоссе какое‑то! – сказал Маркус.
Самый здоровый из братьев заговорил:
– А мы тебя и потеряли, Сай. Уже беспокоиться начали. Не могли понять, куда ты делся.
– Ну вот, вы меня нашли, – угрюмо ответил Саймон. – Не о чем было беспокоиться, сам видишь.
– А чего это ты от нас удрал? Новых дружков себе завел, а?
– Отвяжись, Карл! – В голосе Саймона звучал усталый вызов.
– Чего, мы тебя уже не устраиваем, а?
– Отвяжись, говорю! Ничего такого я не делаю.
Кейти Ферн указала на санки Эмили.
– Он сюда кататься пришел! – сказала она.
Карл присвистнул.
– Чего, вот на этом?
– Да не собирался я кататься!
– Хреновые детские саночки! – сказал Карл и заржал.
Две девчонки тут же захихикали в ответ.
– А наши тебе чем не нравятся? – осведомился Карл у Саймона.
– Ничем.
– А‑а, так ты еще не в курсе! Дейрдре только что их сломала своей толстой задницей.
Девчонки снова захихикали.
– Но дело не в этом, – сказал Карл, придвигаясь поближе к Саймону. – Ты чего тут делаешь, с этой надутой коровой?
Эмили ощетинилась и обругала Карла.
– Мило! – сказал один из братцев.
– Грубиянка! – согласилась Кейти Ферн.
– Ай‑яй‑яй! – сказал Карл. – Ты при нашем Саймоне поаккуратнее выражайся, лапочка. Он у нас хороший мальчик.
– Проваливайте! – Эмили схватила свои санки за веревку и повернулась, чтобы уйти, но Карл перегородил ей дорогу своей толстой ручищей.
– Постой‑ка, – сказал он. – Я хочу проверить, вдруг твои санки и впрямь ничего?
Он вырвал веревку из рук у Эмили и всей тушей плюхнулся на санки. Послышался отчетливый треск. Девчонки восторженно завизжали.
Эмили шибануло гневом, как ударом тока. И, не успев сообразить, что делает, она бросилась вперед и изо всех сил пнула Карла Эллена в лодыжку. Карл взревел от боли и свалился на снег, держась за ногу.
Еще один из братьев выступил вперед и врезал Эмили кулаком. У Эмили закружилась голова, девочка тяжело шлепнулась на снег. Парень навис над ней, занес ногу – о господи, он будет бить ее ногами! – и тут Эмили увидела, как Саймон налетел на брата сбоку и повалил его лицом вниз рядом с санками.
Эмили с трудом поднялась на ноги. Саймон с братом катались по снегу; Саймон месил противника кулаками; Карл все еще стонал и держался за лодыжку; приближался еще один из братьев, – и тут внезапно Кейти Ферн набросилась на Эмили, размахивая кулаками.
Они мгновенно сцепились, Кейти принялась драть Эмили волосы, Эмили отвечала тем же; в отчаянии она завела ногу за щиколотку Кейти, зацепила и яростно толкнула ее в грудь. Кейти с воплем опрокинулась на спину.
Эмили огляделась. Саймон снова вскочил на ноги и теперь отбивался от двоих братьев разом, но видно было, что продержится он недолго. С грозным видом поднялся со снега Карл, распихал братьев, дотянулся до Саймона и сильно ему врезал. Саймон упал. Карл снова занес кулак. И тут произошло неожиданное.
В толпу, откуда ни возьмись, ворвался стремительный снаряд. Снаряд налетел на Карла. Он имел облик довольно долговязого подростка. Подросток обхватил Карла руками за шею и так сильно дернул назад, что Карл потерял равновесие и рухнул наземь. Верзила вскрикнул и ухватился за шею. Маркус сидел рядом с ним, как‑то растерянно озираясь.
– Молодец, Маркус! – крикнула Эмили. И тут же: – Берегись! Ой…
Карл Эллен изо всех сил огрел Маркуса по лицу. Маркус рухнул в снег. Карл поднялся на ноги, пнул его, а потом, осторожно ощупывая шею, повернулся и, прихрамывая, направился прочь по дну рва.
Его отступление послужило сигналом конца драки. Остальные потянулись за своим вожаком. Кейти Ферн, уходя, смерила Эмили злобным взглядом. Дейрдре Поллард, которая в драку не лезла, а только глазела и визжала, замыкала шествие.
– Что, сдаетесь? – крикнул им вслед запыхавшийся Саймон.
Один из братьев оглянулся.
– Мы с тобой дома поговорим.
Один за другим противники скрылись за поворотом. Шаги и кашель затихли за поворотом. Трое ребят остались на поле битвы подсчитывать свои раны.
Глава 2
Саймон Эллен медленно поднялся на ноги, потирая челюсть. Он взглянул на Эмили.
– Ты в порядке?
– Ага.
Было такое ощущение, как будто у нее половину волос выдрали с корнем.
– Все нормально. – Она набрала воздуху в грудь. – Спасибо, что заступился за меня.
– Да не за что. А ты, похоже, Кейти неплохо всыпала, я видел.
– Ага.
– Молодец, так ей и надо. Тупая корова. А Карл еще долго будет за ногу держаться. Это тоже здорово.
Сзади донесся жалобный стон. Маркус по‑прежнему сидел на снегу. Из одной ноздри у него все еще текла кровь.
Саймон присел на корточки рядом с ним.
– Ты в порядке?
– Ыгы…
– Ты извини… Мой брат – короче, это хорошо, что ты вмешался. Он и не понял, что это и откуда.
Маркус приподнялся на локте и потер щеку.
– Я тоже, – сказал он невнятным голосом.
– Извини.
Саймон поднял голову и взглянул на Эмили.
– Но круто получилось, а? Вот пусть теперь Карл почешет в затылке.
– Смотри, что он обронил, – Эмили показала ему маленькую латунную фляжку с прозрачным окошечком в стенке. Внутри плескалась желтая жидкость.
– Нет, это мое, – сказал Маркус, протянув руку. – Сейчас мне это очень не помешает.
Он взял у нее фляжку, открутил пробку и сделал маленький глоток. Потом протянул ее обратно.
– Нате, глотните.
– А что это? – спросил Саймон.
– Виски, что же еще.
– Нет, я не буду… – начала было Эмили, но Саймон уже взял фляжку, отхлебнул, кашлянул и протянул ей.
Девочка замялась.
– Давай хлебни, – сказал Маркус. – Не бойся, не отравишься.
Эмили взяла фляжку и поднесла ее к губам. От виски защипало губы, рот наполнился жгучим лором и сильным торфяным привкусом. Она поспешно сглотнула, ее передернуло, она хрипло закашлялась. Саймон усмехнулся.
– Ну че, нравится? Крепковато, конечно.
– Высшего качества! – сказал Маркус. – «Беллз». Для заживления носа – самое оно.
Он глотнул еще и сунул фляжку обратно в карман.
– Где ты это взял? – спросил Саймон. – Не купил же!
Маркус пожал плечами.
– У папы.
– А он с тебя шкуру не спустит?
– Да он и не заметит.
Эмили стерла с глаз последние слезы.
– Ты бы не сидел на снегу, – сказала она. – Промокнешь.
Маркус встал и принялся энергично отряхиваться спереди. Эмили взглянула на часы.
– Мне надо идти, – сказала она.
– А я собирался посмотреть цитадель изнутри, – заявил Маркус. – Не хотите пойти со мной?
– Туда нельзя, – возразила Эмили. – Там закрыто. Зимой туда не пускают.
– И что, войти совсем нельзя?
– Не‑а. Заперто везде.
– Ух ты, круто! – неожиданно сказал Маркус – Вы хотите сказать, что цитадель полностью сохранилась?
– Не, – помотал головой Саймон. – Она полуразрушенная. Там никто не живет.
– Но все четыре стены на месте, если ты об этом, – сказала Эмили.
– А крыша провалилась, – добавил Саймон. – Там теперь груда хлама и птичьи гнезда.
Однако Маркуса это, похоже, не смутило.
– Неподалеку от того места, где я живу, тоже есть старинный замок, – сказал он. – Я туда раньше все время ходил, читал там и все такое. Он стоит на холме, там остатки стены с парой окон и красивый вид с вершины. Я этот замок очень любил, когда был маленький. Я думал, что он лучше всех на свете и что я там король. Ну, теперь я, конечно, в это уже не играю. Там мало что осталось, ничего как следует и не вообразишь.
Он промокнул нос платком.
– Но в этом месте все как на самом деле! – продолжал он. – Вы, наверно, все время сюда ходите.
– Не‑а, – сказала Эмили.
– Три пятьдесят, – сказал Саймон.
– Чего? – нахмурился Маркус.
– Три фунта пятьдесят пенсов вход стоит. Когда открыто. Три пятьдесят за то, чтобы поглазеть на каменные стенки и испачкать ботинки птичьим дерьмом? Мы сюда особо не ломимся.
– Я там один раз была, – рассмеялась Эмили. – Еще до того, как мы сюда переехали. Там прикольно.
– Прикольно?! – воскликнул Маркус. Он как будто даже рассердился. – Да вы просто себе не представляете, как вам повезло! Я бы сюда каждый день ходил!
Саймон пожал плечами.
– Ну, тогда иди один. Ну че, – это он уже Эмили, – пошли?
– Да, пожалуй.
Саймон потыкал ее санки носком ботинка.
– Не думаю, что Карл сильно их испортил. Можем немного покататься, если хочешь. Я не особо тороплюсь домой.
Эмили заколебалась. То первое нападение, когда Саймон был среди тех, кто швырялся снежками и издевался над ней, еще не выветрилось из памяти. Но потом она представила себе еще один длиннющий день, когда придется молча сидеть вместе с родителями, смотреть телевизор и грызть орешки, от которых першит в горле, – и обрадовалась его предложению.
– Пошли покатаемся, – согласилась она. – А ты пойдешь, Маркус?
Маркус отошел немного в сторону, загребая снег кроссовками. Брови у него были нахмурены, и в их сторону он не смотрел.
– Нет, – ответил он. – Я же говорю, я пойду осматривать крепость.
И, не сказав больше ни слова, он зашагал прочь по дну рва, засунув руки глубоко в карманы, опустив голову, подняв тощие плечи.
Саймон проводил его взглядом.
– Странный какой‑то. По‑моему, он не в себе.
– Да нет, нормальный пацан. Вон, за тебя заступился.
– Ага, ну да.
Как ни странно, кататься вместе с Саймоном оказалось здорово. Чтобы ехать побыстрее, они по очереди разгоняли санки, толкая их до самого края рва. Саймон толкал санки так быстро, что Эмили буквально взлетала в воздух, переваливая через край. Кроме того, Саймон оказался куда проворнее, чем она думала, и без особых усилий втаскивал санки обратно на горку.
Полчаса спустя снег на склоне был изрезан на ленточки. Эмили с Саймоном остановились и посмотрели на темнеющее небо. Над Замковым полем висели тяжелые низкие облака, и с неба уже падали первые ленивые хлопья.
– Сейчас метель начнется, – сказал Саймон. – Ну что, сворачиваемся?
– Ага. А то я замерзла.
И они вместе потопали по дну рва к ступенькам, ведущим на мост. Шли они молча, и молчание быстро становилось неловким. Эмили никак не могла придумать, что бы такого сказать.
– Спасибо, что принес мне шапку, – выдавила она наконец.
Саймон хмыкнул.
– Да не за что.
И снова молчание.
– Ну, тебе было не обязательно это делать…
Молчание. Вдохновение у Эмили иссякло.
Они прошли еще немного.
Она попробовала еще раз.
– Так у тебя братьев четверо?
– Ага. И еще сестра, Полина.
– Так ты младший, да?
– Ага. Старший – Март, ему двадцать три.
– Это тот, который… – начала Эмили и тут же осеклась.
– Ну да, тот, что сидит, если ты об этом.
Саймон говорил ровным, подчеркнуто нейтральным тоном, Похоже, ему не нравилось это обсуждать. Эмили бы уж точно не нравилось, будь она на его месте.
– Вот было бы здорово, если б у меня были братья, – сказала она.
Саймон бросил взгляд в ее сторону, как будто заподозрил, не издевается ли она.
– Ты думаешь? – спросил он. – Видела, какие они? Лупят меня все время – я же младший. Жалко, что у меня нет младшего брата. Тогда бы я тоже мог кого‑нибудь лупить для разнообразия.
– А как же ваша сестра?
– Она? Да она хуже всех! Кошка драная, вот она кто. А у тебя, значит, братьев нету?
– Не‑а. Ни братьев, ни сестер. Только я, мама и папа.
Саймон кивнул.
– Я себе такого и представить не могу. Тихо у вас, наверное.
– Очень тихо.
Они были уже почти у самой лестницы, когда свинцовое небо внезапно и беззвучно обрушило на них свою ношу. Повалили мелкие, как песок, снежинки: сперва по одной, а потом сплошной стеной. Резко стемнело. Пронизывающий ветер бил снегом в лицо.
– И откуда оно все взялось? – сказала Эмили. – Ни черта не видно!
– Бежим к воротам! – крикнул Саймон. Эмили его еле слышала за воем ветра, да еще и из‑под капюшона. Она первой бросилась вверх по лестнице, нащупывая ногами доски, из которых были сделаны ступеньки. Провал рва слева от нее казался каким‑то нереальным бело‑серым колодцем.
На двадцать первой ступеньке сквозь снег проступила серая стена ворот; на двадцать четвертой Эмили вышла к деревянному мосту, который реставраторы перекинули через ров. Квадратные потемневшие балки были скрыты под толстым слоем снега. Справа показалась полуобвалившаяся арка ворот, и Эмили поспешно шмыгнула туда. За аркой, сквозь снежную пелену, смутно виднелась громада цитадели.
Губы у Саймона посинели от холода.
– Пошли внутрь, – сказал он. – В караулке будет все лучше, чем тут.
Он вошел под арку и нырнул направо. Четыре обледеневшие ступеньки вели к низкой двери в стене ворот. Саймон скрылся в темноте и тут же издал громкий вопль.
– Что случилось? – Эмили была у него за спиной, сердце у нее отчаянно колотилось.
– Да ничего, – с отвращением сказал Саймон. – Тут этот придурок. Напугал меня, вот и все.
Эмили вошла за ним следом. Глаза мало‑помалу привыкли к темноте.
– Маркус!
– Рад видеть вас здесь.
Маркус дружески улыбнулся им. Он стоял в углу караульного помещения. Это была тесная, сырая, вонючая комнатенка, освещенная только отсветом из дверного проема и бойницей в противоположной стене. Вдоль стены тянулась низкая каменная скамья. Пол был выложен разбитыми каменными плитами и завален камнями и всяким мусором.
Маркус весело потирал руки. Его дурное настроение, похоже, развеялось.
– Классная метель! – сказал он. – Хорошо покатались?
– Да. Ну что, как цитадель? Заперта?
– Ну да, как вы и говорили. Но знаете, я нашел кое‑что интересненькое. Очень хорошо, что вы сюда зашли… я хотел…
– Тут кто‑то курил, – сказал вдруг Саймон.
– И не только, – добавила Эмили, морща нос. Ей в голову пришла одна мысль. – А как вы думаете, тут есть охрана?
Маркус усмехнулся.
– Это вряд ли, здесь уже лет четыреста никого нет.
– Ну, ты знаешь, что я имею в виду! Замок же, наверное, охраняют.
– В такую погоду – вряд ли, – сказал Саймон. – Наверняка дома сидит.
– А тут все‑таки кто‑то есть? – спросила Эмили. – Сторож какой‑нибудь?
– Тут есть смотритель, Гаррис. Ты его, наверно, видела, когда была здесь. Краснорожий такой мужик. Живет в доме вон там, в лесу. Мы раньше прятались в кустах и швырялись в него всяким барахлом, когда он работал в саду. Это его просто бесило. Злобный гад, и вообще…
– Ну, я бы тоже был злобный, если бы вы в меня швырялись всякой гадостью, – заметил Маркус.
– Да мы ничем таким и не швырялись – это были просто шишки, каштаны и всякая такая ерунда. Но один раз он поймал Карла, когда тот шастал у него за домом. И тогда Гаррис просто озверел. Он приволок его к себе в сад, и – знаете такие длинные палки, к которым саженцы подвязывают? Так вот, он вырвал такую палку из земли, перекинул Карла через забор, кверху задницей, и здорово его выпорол.
– Ни фига себе! – На Эмили это произвело немалое впечатление. – Это он Карла так? Да он, наверное, настоящий Голиаф![1]
– Не, это ж сколько лет назад было‑то! Карл тогда был еще не такой здоровый. Ну, как бы то ни было, наш отец в тот же вечер пошел туда и здорово Гарриса вздул. В полицию Гаррис обращаться не стал, на том дело и заглохло. Но все равно он мерзкий старый гад.
– Тогда мне совсем не хочется, чтобы он нас тут застукал, – поежилась Эмили.
– Не волнуйся, он сейчас дома сидит, у камина греется.
– Да, вот бы сейчас оказаться дома, у камина! – сказала Эмили.
Она села на скамью. Саймон сел рядом.
– Ну, мне‑то домой возвращаться неохота, – угрюмо сказал он. – Карл с Нилом меня, наверно, ждут не дождутся.
Он вздохнул.
– А им‑то чего? – возмутилась Эмили. Саймон не ответил. Он сидел и шаркал ногами по стене. Маркус в разговоре участия не принимал. Он влез на скамью и, прищурившись, смотрел в бойницу. Вдоль стены свистел ветер. В дыру время от времени залетали снежинки. Саймон внезапно выругался.
– Как меня все задрало! – сказал он. – Как меня задрало, что мной все время помыкают! Даже Полина, и та помыкает, хотя она всего‑то на год старше. И к тому же девчонка!
– Ну, здрасьте! – сказала Эмили.
– Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду! А, да чего там!
И он снова погрузился в угрюмое молчание.
– А может, тебе не обязательно все время их слушаться? – предложил Маркус. – Забудь про них. Попытайся восстать. Займись чем‑нибудь другим для разнообразия.
– А чем другим‑то? Ничего другого просто нет. Ты нашу деревню видел? Что там есть? Почта. Магазин – и тот работает не каждый день. Паб – но в паб меня не пустят. И все! Да, и еще гараж в полумиле отсюда. А дальше – ничего, кроме полей и болот, пока не доедешь до Кингс‑Линна, и там все та же фигня.
– Ну да, и у меня то же самое, – сказала Эмили.
– А я думал, тебе тут нравится.
– Ты думаешь? Да я с ума схожу от скуки!
– Нет, ну как здесь можно скучать? – Маркус отодвинулся от бойницы. Он, похоже, забыл, что ему холодно. – Вы только посмотрите вокруг! Тут же классно!
– Ничего тут классного нет, – сказала Эмили. – Холодно, темно и воняет…
– Ну да, конечно, но ведь это все внешнее! – Маркус сел на скамью между ними. – Я имею в виду – а кроме этого? Эх, жалко, что нельзя просидеть тут до ночи! Тогда мы бы, может быть, что‑нибудь <