Церковь с точки зрения ортодоксального и неортодоксального богословия

Альманах современной науки и образования. Тамбов: «Грамота», 2007, № 2 (2): История, антропология, археология, этнография, краеведение, философия, теология, культурология, политология, юриспруденция и методика их преподавания. С. 118-120. 0,23 а.л.

Понятие «церковь» утратило свою определенность, кажется, уже с тех пор, как в христианстве начались расколы. Оно превратилось в предмет дележа: едва ли не каждая христианская конфессия называет себя церковью, и при этом некоторые конфессии стремятся доказать, что именно они по праву могут считать себя церковью единственно истинной либо обладающей истиной «во всей ее полноте». Примечательно, что чем моложе конфессия, тем меньше у нее претензий подобного рода. В данной статье мы попытаемся показать, как преломляется понятие церкви в экклезиологии ортодоксального и неортодоксального богословия.

В ортодоксальном богословии Церковь рассматривается, прежде всего, в своем единстве - как мистический союз Бога с человеком [Катехизис 1991: 239; Катехизис Католической церкви 1998: 183; и др.], как мистическое «тело Христово», сообщество верующих христиан на небесах и на земле [Катехизис 1991: 238; Катехизис Католической церкви 1998: 187] и т.д. Понятие Христовой Церкви конкретизировано в Никейском Символе веры, девятый член которого гласит, что Церковь - единая, святая, соборная и апостольская. Такое представление о церкви имеет свое основание в текстах Нового Завета: она выступает не только как земная церковь, как реальная община верующих, но и как церковь небесная – община святых праведников. Глава церкви – Иисус Христос (Еф.; 5:24).

Но уже в первые века христианства догматические разногласия и церковные расколы привели к тому, что в ортодоксальном христианстве возникла необходимость выработать «земные» критерии «истинной» церкви. Такими критериями стали апостольское преемство, отражающееся в иерархическом устроении Церкви, соборность, передача Священного Писания и Предания, соблюдение таинств и др. Наиболее «строгими», основополагающими, из них считаются два первых критерия.

Особый акцент в ортодоксальном понимании церкви ставится на апостольском преемстве. Если в протестантской теологии апостольская церковь понимается как связь с богодухновенным Словом Божьим через апостольские Писания [Колб Р. 2000: 285], то в православии и католичестве апостольство понимается как преемство в духовенстве, осуществляющееся через таинство рукоположения (хиротонии), при котором, согласно вероучению, происходит передача Святого Духа. Таким образом, истинной церковью в ортодоксальном богословии признается та, в которой сохраняется апостольское преемство [Азбука христианства 1997: 266; Мороз 1996: 10]. Этот критерий мы обозначили как хиротонический.

Вторым важным критерием, на котором настаивают представители христианской ортодоксии, является критерий соборности: истинной церковью признается та, что придерживается догматов, принятых на Вселенских Соборах. Т.е. конфессия, отвергающая к.-л. из догматов, принятых на Вселенских соборах, не может считаться церковью.

В некоторых случаях оба эти критерия приводятся как равнозначные «корпоративные юридические факты» наряду с единством христианской нравственности [Варьяс 2001: 28] или с церковной дисциплиной [Книга о Церкви, 2004: 9].

Ни хиротонический критерий, ни критерий соборности церкви, однако, не являются безоговорочными. Так, если мы посмотрим историю Церкви, мы увидим, что уже с самых первых веков в ходе церковных расколов одни епископы анафематствовали других и взаимно не признавали рукоположений от конкурента. С другой стороны, хиротонию можно встретить и в некоторых протестантских конфессиях (в англиканстве, методизме), которые, по мнению ортодоксов, не обладают «всей полнотой истины». Соборность, если рассматривать ее как «юридический факт», также не является прочным основанием для провозглашения истинности церкви. Известно, что Ефесский собор 449 г. был в свое время признан Вселенским, и его деяния были официально утверждены императором Феодосием II, однако впоследствии этот собор был оклеймен Церковью «разбойничьим», тогда как был принят Ефесский Собор 431 г., не утвержденный императором [Карташев Интернет].

Поскольку разделения внутри христианства начались уже с первых веков, в ортодоксальном богословии (в частности, в православии) особое внимание уделяется вопросу о соотнесении «фактических» (отражающихся в социальных реалиях) и «юридических (канонических)» границ церкви. Вопрос этот решается неоднозначно [Пархоменко Интернет, Цыпин Интернет]. По мнению протоиерея В.Цыпина, среди отделившихся религиозных объединений необходимо различать те, что совершенно утратили связь с Церковью (как, например, гностические секты) и те, что сохраняют некоторую связь с ней посредством общности догматов и таинств. В первом случае отделение от церкви рассматривается как «выход» из нее, во втором - как каноническое правонарушение, влекущее определенные санкции (каноническую ущербность). Причем канонически ущербные религиозные объединения тоже различаются между собой по степени приближенности к Церкви в собственном смысле этого слова [Цыпин 1986, цит. по: Варьяс 2001: 28]. М.Ю.Варьяс заключает, что фактические границы Церкви проходят по критерию наличия правильно совершенного (действительного) над тем или иным лицом таинства Крещения. Юридические границы значительно уже и определяются конфессиональной принадлежностью лица [Варьяс 2001: 130]. Неортодоксальные богословы, если, вообще, и рассматривают понятие церкви, стараются ограничиться указанным девятым членом Никейского Символа Веры. В целом в неортодоксальной теологии прослеживается тенденция акцентировать внимание не на форме и внутренней структуре, а на функциональности церкви. Так, в баптистском учебном пособии «Основание новых церквей» говорится о том, что «Церковь – это собрание людей Божьих», и «эталоном… должны быть критерии общения этих людей с Богом и друг с другом» [Основание новых церквей 2004: 288].

В некоторых протестантских конфессиях, правда, уделяется внимание и признакам «земной церкви», при этом ведущие богословы руководствуются догматическим критерием: истинной считается та церковь, в которой верно преподносится христианское учение. Так, Мартин Лютер в 1539 г. составил список, указывающий, что Церковь всегда совершает проповедь Евангелия, Крещение и Таинство Алтаря, осуществляет Власть ключей, т.е. постоянное принятие исповеди и отпущение грехов, призывает пастырей возглавлять Церковь, проводит публичные богослужения, прославляет и благодарит Бога. Более того, Церковь будет всегда страдать под крестом несчастий и преследований. Наконец, Церкви присуще проявление любви в самых разнообразных добрых делах [Luther 1966b]. Два года спустя он составил аналогичный список, включив в него на сей раз Крещение, Причастие, исповедь и отпущение грехов, публичное служение в виде проповеди, Апостольский Символ Веры, Молитву Господню, лояльность к светским политическим властям, уважение к браку и семейной жизни, страдания, преследование и отказ от применения физической силы по отношению к своим врагам [Luther 1966a].

В Ларошельском исповедании, составленном Ж.Кальвином, в статьях 27 и 28, истинная церковь рассматривается как «общество верующих, которые согласились следовать Слову Божию и чистой религии, от него происходящей». Признается, что в папстве «остается некоторый след Церкви», т.е крещение, но Ларошельское исповедание осуждает свойственные ему «суеверия и идолопоклонство» [Бедуелл 1996: 239].

Несложно заметить, что за дискурсом вокруг истинности церкви в ортодоксальном и неортодоксальном богословии скрываются совершенно разные цели. В ортодоксальном богословии явно прослеживается цель отделить «свою» веру от чужих, «сохранить чистоту веры»; таким образом, здесь явно выражена претензия на исключительность. В неортодоксальном богословии понятие «истинной церкви» стало своего рода идеальным типом, создающим определенного рода ценностное основание для построения реальной земной церкви – «тела Христова», поэтому здесь нет жестких разграничительных критериев, а перечисляются лишь признаки, которыми должна обладать Церковь. Соответственно, деноминациям гораздо более свойственно рассматривать другие христианские конфессии как имеющие равное право на провозглашение Благой Вести.

Библиография:

1. Азбука христианства. М., 1997. 288 с.
2. Бедуелл Г. История Церкви. М.: Христианская Россия, 1996. 299 с.
3. Варьяс М.Ю. Краткий курс церковного права. М., 2001. 128 с.
4. Катехизис. Киев, 1991. С. 239.
5. Катехизис Католической церкви. М., 1998. С. 183.
6. Книга о церкви. М., 2004. 380 с.
7. Колб Р. Христианская вера. Фонд «Лютеранское наследие», 2000. 325 с.
8. Мороз А., свщ. Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь // Православная Церковь. Современные ереси и секты в России. Рязань, 1996. С. 5-11.
9. Основание новых церквей: Учебное пособие. М.: Ассоциация «Духовное возрождение», 2004. 384 с.
10. Luther M. Against Hanswurst // Church and Ministry: III, Luther’s Works. Philadelphia: Fortress, 1966a. Vol. 41. P. 194-198.
11. Luther M. On the Councils and the Church, 1539 // Church and Ministry: III, Luther’s Works. Philadelphia: Fortress, 1966b. Vol. 41. P.148-167.

Интернет: