Мордант Карнивал
Я сижу в темноте. Только монитор все еще освещает комнату, но и он вот-вот погаснет — я уже выключаю компьютер. Пора в постель, хотя сна — ни в одном глазу. Меня мучают сомнения: я так боюсь, что вся моя работа с духами — не настоящая, что на самом деле никаких проводников и богов нет, а все, что есть, — только отголоски моих собственных мыслей, запертых в одиночной камере неотвратимо подступающего сумасшествия! Я осознаю, что эти сомнения не покидают меня никогда. Самое большее, на что я способна, — это отгородиться от них на какое-то время. До тех пор, пока боги говорят со мной, сомнения таятся в глубине души, но рано или поздно вновь поднимают голову. Возможно, с годами они ослабнут, но окончательно не уйдут. И я понимаю, что, быть может, это не так уж и плохо.
Внезапно я слышу голос — или, точнее, ясный, отчетливый, но безмолвный крик, доносящийся оттуда во мне, откуда всегда исходят их голоса. Это слова и в то же время не слова; это образы и краски. «Сомнения? Я — Сомнение. Сомнение — это мост, и Сомнение — страж моста. Твое Сомнение — это и есть то, что соединяет тебя с Запредельным; и все полчища Хель вырвались бы на свободу в единый миг, не будь у них меня, Сомнения. Я — Мордгуд!»
И тут она бросается на меня без предупреждения — такого сильного духа я еще не встречала. Я понимаю, что сейчас она завладеет мною полностью. Я сползаю на пол, успев подумать, что наверняка упала бы, как подкошенная, если бы не сидела на стуле. Я не борюсь с ней — опыт подсказывается, что бороться нельзя, что одержимость от этого окажется еще более мучительной. Наоборот, я стараюсь сохранять спокойствие и пытаюсь объяснить ей, что тело, которым она хочет завладеть, сейчас очень уставшее и что в доме нет никого, с кем она могла бы поговорить (не считая моего партнера, который уже спит и которого я не хочу беспокоить). Я чувствую ее удивление — как будто она ожидала, что я живу в коммунальной квартире или, по крайней мере, что рядом непременно должен находиться кто-нибудь еще, кто сможет через меня услышать ее весть. Я жду, стараясь не бороться, не паниковать и не пытаться ее оттолкнуть, а она между тем рыщет в моем сознании, отыскивая подтверждение моим словам. Наконец, я даю ей слово: если она сейчас отпустит меня, я непременно найду способ связаться с ней в другое время. Кроме того, напоминаю я ей, мы раньше не встречались, и прежде, чем ссудить ей свое тело, я должна, по-хорошему говоря, убедиться, что она — та, за кого себя выдает. Мне не верится, что она меня послушает, но тут я чувствую, что хватка ее слабеет. Мало-помалу она отдаляется.
Я из последних сил бреду в спальню и падаю в кровать. Мордгуд все еще витает где-то на краю моего сознания и продолжает о чем-то тихо говорить, но я уже проваливаюсь в сон.
На следующий день я выхожу в интернет поискать что-нибудь о Мордгуд. Как я и подозревала, источники не сохранили ничего, кроме ее имени и описания ее функций. Тогда я обращаюсь к Хеле и к моему покровителю, Локи. Хела почти ничего не говорит, но я ощущаю исходящее от нее спокойное согласие. Если бы кто-то выдавал себя за ее служанку, она бы, полагаю, страшно рассердилась, так что ее реакцию вполне можно счесть за подтверждение личности. Локи отпускает насчет Мордгуд какую-то непонятную и не очень пристойную шутку. Не могу понять, что он имеет в виду: то ли Мордгуд — одна из его любовниц, то ли плод одной из множества его мимолетных интрижек. Однако он со всей определенностью подтверждает, что моя вчерашняя гостья — именно та, кем она и представилась.
Я сажусь немного поработать над портретом Хелы, который пишу уже невесть сколько времени, — кажется, он зажил собственной жизнью и не будет окончен никогда. Потом я беру проволоку и кружево и мастерю куклу, которая должна обозначать Мордгуд, — это знак для нее, что я готова с ней работать. Идея одержимости таким опасным божеством мне все еще не по вкусу, но я постепенно смиряюсь с тем, что без этого не обойтись.
Следующие пару дней я почти постоянно чувствую ее присутствие. В последнее время я снова стала пренебрегать трансовой работой, и вот результат — боги решили взять дело в свои руки. Ощущение приближающегося транса хорошо мне знакомо; обычно я могу отложить такую работу на несколько часов или даже дней; но на этот раз я тянула слишком долго. Мне дают только добежать до кровати — я падаю, и отключаюсь, и лечу прямиком в Хельхейм.
Мордгуд встречает меня на мосту. Зеркальный двойник Хеймдалля, она охраняет вход в страну Мертвых (он же — выход). Я вижу ее как очень высокую и мускулистую женщину. Она обута в сапоги, но в остальном полностью обнажена. Все тело ее покрыто узорами света и тьмы; туловище украшают два ряда татуировок, напоминающих какие-то мандалы. Я недоумеваю, почему стражница ходит без доспехов; но позднее мне дают понять, что Мордгуд — сама себе доспех: защита — часть ее сущности.
Поскольку я пришла не как незваная гостья, а по ее же собственному настоянию, Мордгуд держится дружелюбно. На ходу она пытается обнять меня за талию. Я напрягаюсь; она смеется, убирает руку и слегка подтрунивает надо мной. Она употребляет какое-то слово, которое я слышу впервые, а потом не могу вспомнить; по смыслу — что-то вроде «новомодная штучка», но с намеком на ханжество. Очевидно, мою сдержанность Мордгуд толкует как нездоровую привычку современных людей, от которой она с удовольствием бы их избавила. Она провожает меня по мосту на дальний берег и возвращается на свой пост (а что было дальше — это уже совсем другая история).
С тех пор Мордгуд остается одной из моих постоянных спутниц в духовной работе. Какая она? Невероятно мощная и впечатляющая. Как личность она не менее сильна и величественна, чем многие из тех богов, которые лучше сохранились в литературных источниках и более популярны среди современных язычников. Постепенно я утверждаюсь во мнении, что когда-то она (или одна из каких-то более древних сущностей, которые влились в ее образ) была в большом почете. Несмотря на свою роль стражницы (а, быть может, как раз и благодаря ей), Мордгуд вовсе не чужда любви и сочувствию.
Я часто чувствую ее присутствие, особенно по вечерам, после заката. (В древние языческие времена заход солнца считался началом новых суток, и в своей магико-религиозной работе я отсчитываю сутки не от полуночи, а именно от заката.) Особенно сильно общение с Мордгуд сказалось на моей работе с предками — их голоса стали едва ли не самыми громкими во всем моем «хозяйстве». Большая часть работы с ней сосредоточена вокруг Мертвых из моего рода.
Кроме того, Мордгуд любит движение и вообще физическую активность. Обычно я делаю несколько упражнений на растяжку под ее руководством, после чего естественным образом перехожу к экстатическому танцу, в ходе которого получаю указания относительно ритуалов и практик, которые мне было бы полезно провести в ближайшее время. Я пришла к выводу, что она может стать замечательной помощницей в освоении боевых искусств, йоги и любых телесных практик. В случае чего она не постесняется подтолкнуть, потянуть или схватить вас посреди какого-нибудь упражнения, чтобы придать вашему телу правильную позу. При этом так и слышишь ее возмущенный голос: «Что ты делаешь? Это неправильно! А ну-ка дай я тебе покажу!» И сопротивляться ее вмешательству в такие моменты — себе дороже.
Несмотря на всю свою напористую силу и требовательность, она по-своему игрива. На собственном опыте я быстро поняла, что Мордгуд заслуживает высочайшего уважения, и надеюсь, что буду продолжать работать с ней и дальше.
Призывание Мордгуд
Славься, Мордгуд, Привратница Темной Дороги!
Бессонная Стражница, славься!
Дозорная Хельвега, черные очи твои не сомкнутся вовеки,
Следя неотступно за каждой душою, идущей в подземное царство:
Не сбился ли кто-то с пути, не блуждает ли слепо во мраке,
Утратив надежду, что Хела дарует ему долгожданный покой.
Славься, Десница Хель!
Защитница верная, славься!
Ты Путь стережешь от любого, кто жаждет похитить подземные тайны,
Кто дремлющих мертвых желает принудить к ответам,
Кто век свой до срока спешит оборвать в неразумье, —
У них на пути ты встаешь неприступной преградой,
Спасая глупцов, хоть они не постигнут твоей доброты,
Славься, Дева у Врат Хельхейма!
Ты, чьи очи видели Мертвых
Во всех их обличьях: в слезах, и во сне, и в смятенье, и в страхе,
И с радостным смехом бегущих навстречу любимым, —
Ты всех пропускаешь в Ворота и всех утешаешь,
Никого не оставишь снаружи.
На темной дороге звезд мы славим тебя!
Над ревущей рекою Гьолль мы славим тебя!
На золотом крытом мосту мы славим тебя!
На черной тропе ножей мы славим тебя!
Хозяйка Пути Ножа,
Владычица Черной Башни,
Мы славим тебя, Госпожа у Последних Врат,
Прими нас как добрых гостей в час нашей нужды!
Гарм
Гарм, огромный сторожевой пес Хелы, обитает в пещере Гнипахеллир. Это черная гончая восьми футов [1] ростом, с горящими глазами. Помните, что недооценивать его не следует. Он может вести себя просто как большая собака — злобная и опасная или, наоборот, дружелюбная, в зависимости от того, кто вы и с чем пришли, — но все это лишь игра. В действительности Гарм не менее разумен, чем любой другой из стражей Хельхейма. Он не животное, а йотун, постоянно пребывающий в обличье пса.
Гарм не всегда сидит у себя в пещере — часто он помогает Мордгуд у главных Врат. Возможно, именно он, обнюхав вас, решит, достойны ли вы посетить страну Мертвых. Только не спрашивайте, чтó он вынюхивает: этого мы не знаем.
Если Гарм начнет надвигаться на вас с угрожающим воем или рычанием, это значит, что он дает вам шанс отступить и уйти. Воспользуйтесь его добротой. Когда Гарм по-настоящему хочет кого-то убить, он просто делает это, и всё. Движется он молниеносно и может сожрать вас быстрее, чем вы сообразите, что происходит. Один из способов задобрить его — принести ему мясо или хлеб, испеченный с кровью (такие подношения в древности называли лепешками Хель и клали в могилы, чтобы умилостивить Гарма). Он может принять дар и пропустить вас; но если он решит, что ваши намерения нечисты, никакие подарки не помогут.
Гарм непоколебимо предан Хеле; он — ее пес и ее слуга. Вероятно, он родом из Железного Леса, откуда происходит немало псов-оборотней. Говорят еще, что он — друг Фенриса и именно поэтому в последней битве убьет Тюра, пусть даже ценой собственной жизни.
Призывание Гарма
Хельхейма Гончий,
Пес Полчищ,
Будь милостив к нашим следам.
Черный Брат,
Тот, кто лает у Врат,
Будь милостив к нашим следам.
Чующий ложь,
Великий Страж,
Будь милостив к нашим следам.