- Невесту ищет, - не моргнув глазом, соврала я. - Хочешь, тебя порекомендую?
Велька скептически фыркнула:
- Врешь ты все. Никакой он не король... и невесту не ищет. На Праздник, наверное, приехал, в стрельбищах участвовать.
- Я тебе ничего не говорила, ты сама догадалась, - предупредила я.
Знакомый старшекурсник с подбитым глазом подметал ковровую дорожку на втором этаже.
- Попадись мне только твой дружок! - угрюмо буркнул он, вздымая тучи пыли.
- А вон он идет! - солгала я, вглядываясь в темный угол коридора.
Адепт начал торопливо мести в противоположную сторону.
- Эй, куда же ты? - язвительно крикнула Велька ему вслед.
- Метлу отнесу и вернусь!
С этими словами он нырнул в одну из аудиторий и заперся изнутри.
Дверь учительской распахнулась, как только я намерилась в нее постучать. На пороге стоял Лён. Я отпрянула в замешательстве - лицо вампира "украшала" пушистая русая бородка, полностью скрывавшая клыки. Возможно, она его действительно украшала, но я, не уважавшая излишнюю растительность, не смогла оценить это нововведение. Лён явно собирался уходить, но, увидев нас, галантно поклонился и одарил Вельку многообещающей улыбкой.
Улыбка Повелителя действовала на женщин, как обух мясницкого топора на крупный рогатый скот. Велькины глаза чуть не выскочили из орбит, на щеках вспыхнул румянец, коленки задрожали, а изо рта вырвалось несколько маловразумительных звуков.
"Готова", - с сожалением констатировала я. Не остановившись на достигнутом, Лён галантно поцеловал Вельке руку, не отрывая от лица девушки загадочного, испытующего взгляда. Это мы уже проходили. Велька никогда не узнала, что за эти несколько секунд Лён методично и хладнокровно перерыл ее память, прощупал подсознание и сделал для себя некий вывод.
- Моя подруга, Велеена, - я представила Вельку исключительно ради соблюдения приличий. - А это - мой старый друг...
- Арр'акктур, - перебил меня Лён.
- Вольха, не могли бы вы зайти на минутку? - из-за спины вампира раздался официальный голос Учителя.
- Но...
- Велеена, проводите нашего гостя в столовую. Он, наверное, проголодался с дороги. Да, и передайте повару эту записку!
Лён, лица которого не видели ни Учитель, ни внимающая ему Велька, задумчиво прошелся взглядом вдоль Велькиной шеи и подмигнул мне. Я не удержалась от всхлипывающего смешка. Учитель неодобрительно кашлянул. Посерьезнев, я рыбкой проскользнула мимо Лёна и вытянулась перед учительским столом по стойке "смирно".
Вампир и Велька ушли, и тут Учитель позволил себе достойную меня выходку - на цыпочках подкрался к двери, приоткрыл ее и долго подглядывал в щель.
- Не понимаю, почему я на это согласился, - начал Учитель, закрывая дверь и подходя к столу. - Дернул меня леший за язык... Праздник Урожая... Состязание лучников... Честная борьба... Ценный приз... Разослать приглашения всем расам... Вот, полюбуйтесь. Доприглашался. Кой гхы... леший его сюда занес?
- Вы его пригласили, - любезно напомнила я.
- Да, но я же не думал, что он приедет. - Учитель словно оправдывался передо мною, нервно ощипывая гусиное перо. - Я ожидал вежливого отказа. Как всегда.
- Вероятно, вы так расписали приз, что ему захотелось стать его обладателем.
- Повелителю Догевы? - У Учителя вырвался нервный смешок. - Дитя мое, Арр'акктур - не заурядный лучник, который участвует в состязаниях ради тщеславия или наживы, а Совет Старейшин никогда не уподобится рыбаку, наживившему крючок золотой блесной.
- Смотря что он хочет поймать.
- Вот именно! - от моей понятливости Учителю стало еще хуже. Смяв ободранное перо, он кинул его в корзинку для бумаг. - Что ему нужно?
- Спросите у него самого.
- А чем, думаешь, я занимался последние полтора часа? - осерчал маг. - Этот увертливый вампир меня в гроб вгонит. Хуже того - он, похоже, прибыл в Стармин безо всякой охраны.
- Инкогнито, - уточнила я.
- А значит, охранять его придется нам, - развил мысль Учитель. - Тебе. Ни о ком другом он и слышать не хочет, хотя, боги тому свидетели, я предложил ему на выбор три десятка опытнейших Магистров.
- По-моему, он и сам может за себя постоять.
- Вольха, когда глава государства, безразлично какого, покидает пределы оного, ответственность за его благополучие автоматически ложится на плечи принимающей стороны.
- Короче, если его прикончат на нашей территории, безутешные подданные потребуют компенсации? - сообразила я.
- В том-то и дело! - с неподдельным отчаянием воскликнул Учитель, выдергивая из подставки второе перо. - Вот почему я не хочу иметь никаких дел с Арр'акктуром! Будь он человеком, дело бы ограничилось дипломатическим конфузом - например, когда на банкете в честь прибытия короля Волмении этого самого короля отравили, мы отделались понижением ввозной пошлины. Когда посол Винессы утонул в выгребной яме, нам пришлось пожертвовать пудом золота. А за князя Рытика нам его старший сын еще и приплатил, из чего можно заключить, что незаменимых людей не бывает. Арр'акктур же - единственный телепат, или, как их называют, спирит, на всю Догеву, его там почитают как бога. Что может сравниться с гневом людей, у которых отобрали бога?
- Они не люди.
- Тем хуже. Их реакцию вообще невозможно предсказать. - Учитель глубоко вздохнул и встал. - Итак, ты немедленно приступаешь к своим обязанностям по охране Лё.... Арр'акктура тор Ордвиста. Вот деньги, их должно хватить на расходы. Слава богу, он хотя бы уведомил меня о своем визите.
Золотая горка материализовалась посреди стола.
- И запомни - любое желание Арр'акктура - закон. Он наш гость и не должен ни в чем нуждаться.
- Любое? - подозрительно переспросила я.
- Любое! - отрезал Учитель. - Если возникнут какие-то затруднения - немедленно свяжись со мной. И оставь этот фамильярный тон. Он тебе не брат, не коллега и даже не ровесник.
- Он мой друг.
- Прежде всего, он Повелитель Догевы, и ты не должна прыгать вокруг него, как щенок, который полагает, что человек создан для его увеселения, лишь потому, что тот разок поиграл с ним. Ты ни разу не замечала, как смешно выглядит такой щенок, путаясь под ногами и срывающимся голосом облаивая прохожих? О боги, Вольха, когда же в тебе проснется взрослая женщина?
- Неужели вам так мешает ее храп? - смиренно поинтересовалась я, ссыпая золото в карман.
***
В столовой вовсю шла пирушка. Записка Учителя, адресованная повару, отверзла рог изобилия. Стол ломился от деликатесов. Были там икра красная, ветчина сборная, поросенок с хреном, сыр, копченая колбаса, бутыль вина столетней выдержки, салат из крабов и заливной язык, осетр цельный, карп под майонезом, заморские мандарины и отечественные яблоки. Лён лениво пощипывал осетра за бочок, мои сокурсники - Важек, Темар и Енька - уплетали снедь так, что за ушами трещало. Даже Велька, забыв о диете, мужественно сражалась с калориями. Повар взирал на ребят с явным неодобрением и попытался задержать меня в дверях - не хватало еще, чтобы нахальные адепты объели знатного гостя - но Лён предупредительно вскочил и, рассыпаясь в любезностях, проводил меня к столу.
По-видимому, он собирался усадить меня на пустующий стул рядом с собой, но, стоило ему отлучиться, как на это место живенько пересела Велька, и у Лёна хватило такта ее не прогонять. Я села между ней и Важеком.
У моей подруги было два взаимодополняющих увлечения - парни и наука. Увы, первые ее неизменно разочаровывали, и Велька втайне мечтала вырастить в пробирке идеального гомункулуса, прекрасного и любвеобильного. Велькины способности повергали меня в глубокое завистливое уныние. Великолепно владея техникой изготовления снадобий, она не без успеха изучала практическую магию, что для Травника в высшей степени нетипично. Тем не менее, я могла не опасаться конкуренции с ее стороны - Велька панически боялась нежити и ни за какие коврижки не согласилась бы ночевать в склепах и вести разъяснительные беседы с упырями. С шестого курса общий поток абитуриентов разделился на факультеты - Травниц и Знахарей, Алхимиков, Ворожей и Пифий, практической и теоретической магии, но мы продолжали жить в одной комнате и были закадычными подружками. Для полного счастья Вельке не хватало только сплетен о моей личной жизни, потому что таковая отсутствовала. Подсунутых Велькой кавалеров я успешно отваживала за одно-два свидания, отшучиваясь на возмущенные тирады подруги - мол, ожидаю вылупления твоего идеального гомункулуса.
Явное сходство вампира с долгожданным гомункулусом внесло смятение в честную Велькину душу, не смевшую посягнуть на воздыхателя подруги. Что не мешало ей смотреть на Лёна, как смотрит голодная кошка на жбан сметаны.
Лён на нее не смотрел вообще. На меня тоже. Он обсуждал с Важеком и Темаром перспективы молекулярной магии, в частности, преобразования меди в золото. Важек ораторствовал, Темар оппонировал, Лён предлагал заменить медь более податливым для магии серебром. Подсчитав расход энергии, материалов и времени, собеседники пришли к печальному выводу, что дешевле намыть золото решетом на болоте.
- А если серьезно, кто вы все-таки такой? - не выдержала Велька, ничего не добившись наводящими вопросами.
- Вампир, - честно признался Лён, не показывая, впрочем, клыков.
У меня вспотела спина. Адепты покатились со смеху, оценив шутку по достоинству.
- А где же ваши крылья?
- Под курткой.
Лён сидел неподвижно, с загадочной полуулыбкой на пушистых усах, остальные только что не сползли под стол от хохота.
- Опять увиливаете, - обиделась Велька, - вы на вампира ни капельки не похожи. Светлые волосы, смуглая кожа, черные брови, чуть миндалевидный разрез глаз... У вас нет родственников среди эльфов?
- Нет. А на кого же, в таком случае, похожи вампиры? - лукаво прищурился Лён.
Велька даже не задумалась:
- Бледные, красноглазые и лысые.
- Плешивые! - восторженно подхватил Темар.
- Заткнись. Руки худые, скрюченные и с когтями. Естественно, зубы и крылья. И слюна капает. Ядовитая.
Друзей ни в чем нельзя было упрекнуть. Они весьма точно описали гравюру, приведенную в учебнике по "Разумным расам". А других сведений о вампирах не поступало. По крайней мере от меня. Учитель запретил. Курсовую прочитал, пятерку поставил, но свиток не вернул. Даже упоминать о Догеве запретил строго-настрого. Мол, ездила на похороны двоюродного дяди, в Камнедержец. Я попыталась возражать, но меня грубо осадили. С одной стороны, плохо, когда люди боятся вампиров. А с другой... Если узнают, что летать вампиры не умеют, кусаться не кусаются, убить их проще простого, а Догева - огромный кус плодородной, богатой на полезные ископаемые земли, никакой Договор от войны не удержит. Слухи потихоньку улеглись, люди успокоились, великие мира сего махнули на вампиров рукой, и я не собиралась ворошить этот муравейник.
- А еще изо рта у них пахнет гнилым мясом, - дополнила Велька и без того непривлекательный образ кровопийцы.
- А вы принюхивались? - уязвленно поинтересовался вампир.
Предоставленная сама себе, я все глубже погружалась в пучину мрачных раздумий. Беседа с Учителем оставила неприятный осадок на душе. Я чувствовала себя втянутой в какую-то скверную историю, причем на правах пешки, что обидно вдвойне. Проклятый Учитель, вот уж точно - бросай грязью, что-нибудь да останется. Настроение у меня испортилось окончательно. Единственным человеком, с которым я могла и хотела бы обсудить создавшееся положение, был вампир, но теперь я боялась с ним даже заговорить. Как же, Повелитель. Великий и Неприкосновенный Гхыр, чтоб ему.
А ребята веселились вовсю. Кто-то затронул тему стрельбищ, и разговор свернул на достоинства и недостатки уже известных претендентов на королевский приз. Лён молчал; по его горящим глазам было видно - он не только внимательно слушает, но и пользуется телепатией, жадно впитывая информацию.
Это безобразие продолжалось чуть больше четверти часа, затем Лён поднялся из-за стола, извинился и ушел, предварительно шепнув мне на ухо, что будет ждать у конюшни.
Практически сразу повар с ругательствами выкинул нас из столовой, полагая, что его, повара, родня, заслужила остатки переведенных на Лёна деликатесов куда больше адептов. Поросенок достался ему целиком. А вот осетра мы успели обглодать. Важек, изгнанный за пределы храма чревоугодия, все не переставал убиваться - ну почему он не сунул поросенка за пазуху? Был бы у нас королевский ужин.
- Надо было ему карпа за шиворот накидать, зануде, - не выдержала Велька. - Только о еде и думает! Вольха, представляешь, он один почти всего индюка сожрал, прорва ненасытная!
- Ну, а вы как повеселились? - с напускным равнодушием осведомилась я.
- Так себе. До полуночи хорошо было - выпили, поворожили немного, через костер попрыгали. А потом тучи набежали, пришлось хватать индюка и мчаться в корчму, дожаривать.
- Там вы и встретились с... Арр'акктуром?
- Да, я сразу подумала - какой эффектный мужчина! Он с Важеком у стойки беседовал, а я смотрю - и обмираю. А пока предлог для знакомства выдумывала, он расплатился за пиво и ушел.
- Он дорогу до Школы спрашивал, - уточнил Важек.
- Что ж ты мне сразу не сказал? Я бы его проводила. Представляешь, возвращаемся мы в Школу - а он в холле с Учителем беседует. Я так и остолбенела! А Учитель нас заметил, нахмурился и рукой на лестницу махнул - мол, проходите поскорей. Важек еще сказал - небось, шпион эльфийский.
- И повторю, - настаивал Важек. - Ты обратила внимание? Компанейский, а о себе ни словечка не сказал, больше нас расспрашивал. Точно, шпион.
- Вечно тебе шпионы мерещатся, - отмахнулся Темар. - Нормальный мужик, веселый, приехал издалека, в стрельбищах хочет поучаствовать, вот и интересуется, что здесь да как. Пригласил тебя человек составить компанию за столом, а ты уже вообразил неизвестно что.
- А вы идете на стрельбища? - спросила я.
Но друзья, утомленные бурной ночью, дружно закрутили носами.
- Вы как хотите, а я спать пойду, - сладко потянулась Велька. - Ну их, эти стрельбища. Что я там не видела?
- Вечерком подойдем, - поддержал ее Темар. - Когда вечерние гульбища начнутся.
- Ладно, тогда и встретимся, - не возражала я.
***
В конюшне царило непривычное оживление. Лошади, обычно сонные спозаранку, метались в стойлах, взрывая копытами солому и возбужденно переговариваясь тонким ржанием. Застоялись, что ли? Ухоженные, бойкие лошадки требовали ежедневного выгула. А вчера хозяева вряд ли уделили им достаточно внимания.
Я вытащила из тайника в соломе Ромашкино седло - то самое, догевское, из дорогой кожи с посеребренными пряжками и заклепками, сработанное специально для меня. Прочие адепты, вынужденные пользоваться жесткими казенными дешевками, завидовали мне черной завистью. Положив седло у двери стойла, я уже собиралась отбросить щеколду, когда меня осторожно тронули за локоть. Я обернулась и увидела штатного конюха, парнишку лет восемнадцати, интеллектом не уступавшего дубовой колоде.
- Это... Ромашку берешь? - запинаясь, спросил он.
- Ну беру. Тебе-то что?
- Да мне-то ничаво... - промямлил конюх, теребя подол длинной рубахи. - Поглядеть охота...
- Что, лошади никогда не видел? - хмыкнула я.
- Не-а... такой не видел, - конюх придвинулся поближе, - а сама-то не боисся?
- Кого, лошади?!
- Эге...
- Да ты в своем уме, парень? - с этими словами я распахнула дверь Ромашкиного стойла... и нос к носу столкнулась с огромным черным жеребцом, до такой степени сливавшимся с полумраком конюшни, что, казалось, горящие глаза да злобно выщеренные зубы сами по себе парят в воздухе.
- Это еще что такое?! - возопила я. Жеребец рванулся с места и, раскидав нас с конюхом в разные стороны, стрелой вылетел в распахнутую дверь конюшни. Ромашка, стоявшая в углу, скромно потупилась. - Ах ты, зараза! Какой идиот его сюда пустил?
- Да не пускал я его, ей-богу, не пускал! - залепетал конюх, втягивая голову в плечи. - Само влезло...
- Ага. Само. И откуда оно, такое, просочилось? - саркастически поинтересовалась я.
- Привел какой-то мужик. За полночь уже. Деньгу дал, серебрушку, - конюх боязливо прижал рукой карман. - Ну, что б я, значит, коня евойного покормил и вычистил.
- А какой он из себя?
- Ну как какой? Знатный жеребец. Только злюшшый, аки вомпер.
- Мужик, балда.
- А... - конюх сосредоточенно поскрипел извилинами, сопровождая мыслительный процесс почесыванием макушки. - Ничаво мужик. Холеный, платье на ем чистое. Волосы до плеч, как у бабы.
- Блондин?
- Чаво?
- Белые, спрашиваю, волосы?
- Аки солома летошняя.
- Ну, Лён... - процедила я сквозь зубы. - И куда ты его определил?
- Никуда, - оторопел паренек. - Он животину распряг и смылся.
- Да не мужика, коня!
- А... Ну, я его, значит, почистить хотел, токо он не дался, зубы выщерил, насилу я его в стойло загнал. Вон в то, слева от твоей кобылки. А утром прихожу - сидит, гад, у ней, как будто так и надобно. Женихуется.
Я заглянула сквозь щель в закрытое стойло. Все чин-чином, свежая соломка, подогнанные доски, перегородка в четыре аршина и столько же от нее до потолка.
- Кусачий, стервь! - ругался конюх. - Вечор таз отобрал. Вцепился зубами, ровно пес, гриву взъерошил, копытом гребет, ну, я и испужался, выскочил - еще грызянет, неровен час, холера эдакая.
"Холера" конфисковала у конюха тазик с хлебными корками, щедрый дар Школьной столовой. Часть слопала, часть втоптала в навоз. Значит, конюх не ошибся дверью, вчера конь безобразничал в одиночном загоне.
Ромашка положила голову мне на плечо и томно, умиротворенно вздохнула.
- Оседлай ее, - приказала я пареньку, похлопала лошадь по шее и отправилась на поиски черного шкодника.
А тот и не собирался убегать, бесстрашно подпустив меня на расстояние вытянутой руки. Калитка скотного двора была распахнута настежь, но жеребец замер возле нее, будто вкопанный, нагнув голову и зыркая исподлобья, как загнанный в угол бродячий кобель. Коротко остриженная грива топорщилась платяной щеткой.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Не знаю, произвела ли я впечатление на коня, но мне его мрачный взгляд определенно не понравился. Глаза у жеребца были черные, глубоко посаженные, время от времени фосфоресцирующие зеленым, и я с содроганием отметила, что их зрачки сужены вертикально, как у змеи.
Конь издал злобный рокочущий храп, больше похожий на приглушенное рычание.
Ласковое воркование "коник, хороший коник" застряло у меня в горле. Черного жеребца было очень трудно назвать коником, тем более хорошим. "Плохой песик" подходило ему куда больше. Рука, в которой я держала сладкую морковку, мелко задрожала. Только это меня и спасло - конь неожиданно сделал выпад вперед и клацнул зубами у самых моих пальцев.
Морковка даже не хрупнула. Выронив огрызок, я отскочила от коня, как ошпаренная, - мне примерещились четыре острых клыка среди двух рядов безупречно белых зубов.
- От то-то и оно, - глубокомысленно заключил конюх, наблюдавший за нами с безопасного расстояния. - Не иначе, сам мракобес к его мамке в гости заворачивал!
Тем временем конь углядел грядки с селекционной капустой, фыркнул, топнул копытом, развернулся и неспешно потрусил в их направлении.
- Потравит, собака... - испуганно всхлипнул конюх.
Но вороному не суждено было сорвать кампанию по уборке даров природы. Из-за угла конюшни появился Лён. Услышав мелодичный свист, конь прижал уши, словно нашкодившая собачонка и, подбежав к хозяину, ткнулся мордой ему в плечо.
- Ну, ну, не балуйся, - Лён почесал жеребца за ушами, заботливо вытянул репей из короткой гривы. - Что, Вольт, обижают тебя вредные адептки?
- Твой конь провел ночь в стойле у моей кобылы, - отчеканила я, скрещивая руки на груди в преддверии серьезного разговора. - Может, ты объяснишь мне, как он перебрался через перегородку?
- О, - задумчиво сказал вампир. - Надеюсь, он не терял времени даром?
Жеребец протяжно фыркнул Лёну в плечо.
- Лён, что происходит? - напрямик спросила я, делая страшное лицо в сторону конюха. Парень понял намек и ретировался.
- Что конкретно тебя интересует?
- Все. Зачем ты приехал в Стармин?
- На стрельбища, - невозмутимо повторил вампир.
- Лжете, подсудимый. Свидетели утверждают, что ранее вы относились к подобным увеселениям с вопиющим равнодушием. Что заставило вас изменить свое мнение?
- Приз понравился. - Лён вызывающе смотрел мне в глаза. - Эй, Вольха, перестань. Мы же друзья. Хватит меня допрашивать. Летом я отдал тебе на разграбление Догеву, позволь же мне развлечься в Стармине. Честное слово, я не задумал ничего противозаконного. И не шпионю, тем более - на эльфов.
Все возражения мигом вылетели из головы. И в самом деле, какое мое дело? Пусть развлекается на здоровье. Авось и мне что перепадет.
- Развлечемся, только не сейчас, - подтвердил Лён. - Мне нужно еще кое-куда заехать, навестить старых знакомых. Давай встретимся через час в центре рыночной площади?
- А ты ее найдешь?
- "Не язык, так телепатия до Ясневого Града доведет", - напомнил Лён известную эльфийскую пословицу.
- Но Учитель сказал... - неуверенно начала я, не зная, как потактичнее объяснить Лёну, что роли поменялись и тухлым яйцом, с которым следует носиться, не выпуская ни на минуту, стал он сам.
- А ты его часто слушаешь? - подмигнул вампир, вспрыгивая на коня. Черный жеребец ехидно заржал и исчез в туче пыли.
Лекция 7
Физическое воспитание
Дабы предотвратить возможные беспорядки, предусмотрительный белорский самодержец назначил местом стрельбищ, игрищ и гульбищ добротно огороженную базарную площадь на окраине города, где по воскресеньям торговали оптом и в розницу. Центр площади расчистили от мусора, возвели грубый дощатый помост для судий, нечто вроде шатких стремянок для герольдов, и роскошное, обтянутое парчой и шелком возвышение, на которое водрузили запасной трон из королевского хранилища, подведя к оному алую ковровую дорожку. И трон, и дорожку охраняли восемь алебардистов и четыре мечника - а ну как злоумышленники-террористы подложат гвоздь али булавку под царское седалище?
Оставив кобылу у коновязи, я злорадно расплатилась с конюхом из денег, выданных Учителем на увеселения и развлечения Повелителя Догевы. Осмотрелась. К непосредственно стрельбищам все было готово - дорожка размечена, мишени расставлены, луки и стрелы лежали на столе возле черты, за судейским столом шла запись участников. Тут же, рядом, в шутейной палатке, зеваки упражнялись в стрельбе из плохоньких луков. Призом победителю был петух, а стоило это удовольствие целых две монеты. Я помялась у входа, но порог не переступила. Все-таки некрасиво расшвыриваться чужими деньгами, подожду Лёна.
И тут мне в голову пришла замечательная мысль. Участникам состязаний полагалось три пристрелочных выстрела, причем совершенно бесплатно! Не сказать, чтобы я так уж хорошо стреляла, но по неподвижной мишени промахивалась редко - правда, попасть в "яблочко" удавалось в лучшем случае один раз из двадцати. Ну, хоть развлекусь сама и развлеку остальных.
Без проблем получив деревянный, аляповато позолоченный значок участницы, я углубилась в торговые ряды. Увечные и юродивые путались под ногами, с причитанием хватая прохожих, с виду побогаче, за кошели и подолы, обнажали искусно наведенные язвы и струпья, клянчили "меночку на пропитание". В ответ на мой отказ и встречное предложение быстро и бесплатно исцелить несчастных страдальцев от страшных хворей попрошайки в ужасе отступали и торопились затесаться в толпе.
В рядах вовсю шла торговля. На Праздник Урожая съехалась вся Белория и половина Волмении в надежде что-нибудь продать или купить на память об этом славном дне. Добро бы со скидкой. Я приценилась к яблокам и не поверила своим ушам. Еще вчера за эти деньги можно было купить не три фунта, а пуд. Хорошо хоть за погляд денег не брали, и скоро у меня зарябило в глазах от бессчетных сапог, шуб, лаптей, веников, колющего и стрелкового оружия, пирамид фруктов и гор овощей, кухонной утвари, лошадей, расписных игрушек, ковров, нижнего белья и бездарных картин.
Стриженую макушку Лебки с выбритой на затылке звездой, цеховым знаком оракула, я заметила издалека, еще проходя по соседнему ряду. Вещал Лебка от случая к случаю, экзамены "валил" регулярно, но в прошлом году именно он предсказал появление кометы и эпидемию холеры в северных провинциях. Хаотичность Лебкиных прозрений никак не давала ему перейти на девятый курс, да и на седьмом он сидел два года, пока не осчастливил преподавателя сообщением о нашествии саранчи. Несмотря на принятые меры, саранча сожрала весь урожай и, не поблагодарив агрономов, улетела в теплые края.
Лебка покупал сливы. Поздоровавшись и пристроившись у оракула за спиной, я наблюдала за процедурой взвешивания, то бишь обвешивания - пять слив на фунт, это же какие у них должны быть косточки, не иначе свинцовые! Парень хранил скорбное молчание, пока торговка не закончила манипулировать подпиленными гирьками и выжидающе не уставилась на покупателя.
- Женщина... - неожиданно тоскливо и обреченно провыл оракул. - Что же вы делаете, женщина? Зачем вам эти гроши, вы ведь завтра умрете, женщина...
Упитанная, румяная баба в самом расцвете сил так навалилась грудью на прилавок, что сливы захрустели, лопаясь.
- Это с чего бы? - тупо спросила она.
Лебка многозначительно вздохнул, положил на свободную чашу весов требуемую плату и начал неторопливо складывать отвешенные сливы в глубокую переметную суму.
- Прощайте, - грустно сказал он, готовясь удалиться.
- Э, нет, постой, ведун! - баба уцепилась за Лебкин рукав с отчаянием утопающего. - Погодь минуточку!
Оракул меланхолично повиновался, продолжая отстранено глядеть в пустоту перед собой. Торговка торопливо сыпанула в прорезь сумы пригоршню слив, крупных, иссиня-черных. Лебка не препятствовал.
- С чего мне помирать-то, а? - баба заискивающе заглядывала в бледное, одухотворенное Лебкино лицо. - Отродясь не хворала, трех мужиков пережила, детишек не меряно, сливы вчерась дотемна обтрясала, и хоть бы что, даже поясницу не ломит, а ты брешешь - помру.
- Судьба, - многозначительно вздохнул Лебка, помогая бабе наполнять суму отборными плодами. - Уж что человеку на роду написано... Эй, эту не кладите, у нее бочок гнилой!
- А чево на ём писано-то?
Лебка выдержал паузу, во время которой мы наполняли суму в шесть рук.
- Открывается... - оракул закатил глаза и весьма убедительно изобразил зубовный скрежет. - Вижу... Доски... Вода... Мутная, зеленая... Плывет кадушка со щелоком... Подштанники... Белые... В цветочек... В незабудочку...
Я хрюкнула, Лебка предостерегающе стиснул мою руку. Но баба, посеревшая, растерянная, ничего не услышала, всецело поглощенная жутким, но красочным пророчеством.
- Шарахаются мальки... - продолжал оракул. - И опускается... Опускается на песочек... Тело белое!
Последнюю фразу Лека рявкнул так, что торговка подпрыгнула.
- Батюшки-светы! - залепетала она. - Это ж мостки супротив моей хаты, а я как раз белье с утречка постирать собиралась. И порты мои любимые, из сукна заморского, тестем дареные... Людечки добрые, это что же деется! Чуть не потопла, да спасибо доброму человеку, надоумил! Что б я еще к тем мосткам подошла, да никогда в жизни! Спасибочки тебе, ведун, преогро... Э? Ведун? Ты куда делся?
Нас давно и след простыл. Пристроившись в тени гномьей палатки, откуда великолепно просматривался помост для глашатаев, мы с интересом наблюдали за суматохой, царившей на площади.
- Если она обманывает, то почему мне нельзя? - философствовал Лебка, неторопливо разламывая по бороздке сочную, оранжевую изнутри сливу.
- Ладно, но откуда такие подробности? Цветочки, незабудочки...
- Сие есть таинства магические, - нравоучительно сказал оракул. - Угощайся. Да бери, бери, не стесняйся, куда мне столько. Ишь, расщедрилась толстуха. Чувствую, отыграется на других покупателях. Ладно, мне пора. Надо до стрельбищ купить еще кой-чего, а то потом палатки закроются.
Минут десять я сидела в одиночестве, с интересом наблюдая, как настырный торговец тканями норовит всучить маленькой хрупкой женщине кусок полотна противного серо-зеленого цвета в черную крапинку.
- Но мне не нравится эта расцветка! Она какая-то неживая! - возражала женщина.
- Так возьмите на саван! - тут же нашелся торговец.
Женщина суеверно перекрестилась и троекратно сплюнула через левое плечо.
Досмотреть торги мне не удалось - на меня, тенек и сливы наткнулся Вал, вооруженный до зубов и всклокоченный до кончиков пальцев.
- Сидишь, цыпа?
Я плюнула в него косточкой.
- Тебе-то что?
- Да вот интересуюсь, сколь ты из бутыли отпить успела, прежде чем обмылки распознала?
Я расхохоталась, рассыпая сливы.
- Ну, удружили... То-то Учитель свирепствовал!
- А что, ты для него покупала?! - неподдельно ужаснулся Вал.
- Ну не для себя же, - увильнула я от прямого ответа. Морда тролля побледнела, затем позеленела, как кабачковая завязь. Вал предпочел бы сразиться с легионом демонов, чем подложить свинью могущественнейшему архимагу Белории. - Да ничего вам не будет, успокойся. Я все взяла на себя.