Особое значение доктрины для развития мусульманского права объясняется не только наличием множества пробелов, но и противоречивостью Корана и сунны. Большинство содержащихся в них норм имеет божественное происхождение, а значит, считаются вечными и неизменными. Поэтому они не могут быть просто отброшены и заменены нормативно-правовыми актами государства. В этих условиях мусульманские правоведы опираясь на основополагающие источники трактуют их и формируют решение, подлежащее применению в сложившейся ситуации.
Шариа́т – (правильный) путь, образ действия) – совокупность правовых, морально-этических и религиозных норм ислама, охватывающая значительную часть жизни мусульманина и провозглашаемая в исламе как «вечное и неизменное». Божественное установление; одна из конфессиональных форм религиозного права.
Шариат опирается на Коран и фикх; включает элементы конституционного, гражданского, уголовного, административного, семейного и процессуального права, а также моральные, этические и поведенческие (нормы вежливости) нормы без сколь-либо подробного разделения.
Если в VII-VIII вв. источниками мусульманского права действительно выступали Коран и сунна, а также иджма и «высказывания сподвижников», то, начиная с IХ-Х вв., эта роль постепенно перешла к доктрине.
Современную мусульманско-правовую доктрину как источник права следует рассматривать в нескольких аспектах. В ряде стран (Саудовская Аравия, Оман, некоторые княжества Персидского залива) она продолжает играть роль формального источника права, в других (Египет, Турция, Марокко) допускается субсидиарное использование мусульманского права при наличии пробелов в нормативных правовых актах.
Наука международного частного права играет важную роль в кодификации международного частного права. Наиболее значимой разновидностью систематизации является кодификация, которая существует в двух формах – официальной и неофициальной. Неофициальная кодификация - направление самостоятельного творчества правоведов. На основе обобщения судебных прецедентов в курсе Дайси-Морриса (Великобритания) содержится неофициальная кодификация коллизионного права. Однако кодификация, осуществленная каким-либо выдающимся правоведом или юристом, может иметь и вполне официальный характер. В качестве примера следует указать на Кодекс Бустаманте. Разработанный известным кубинским правоведом А.С. де Бустаманте и Сервен, Кодекс является приложением к Конвенции о международном частном праве 1928 г. Данная конвенция является наиболее значимым региональным кодификационным актом в области международного частного права. Данный Кодекс применяется в том числе и судами тех государств, которые его не ратифицировали, в силу его «разумности и целесообразности».
Доктрину международного права можно определить как систему взглядов и концепций о сущности и назначении международного права в конкретных исторических условиях. В настоящее время также нельзя недооценивать значение доктрины международного права, которая в некоторых случаях способствует уяснению отдельных международно-правовых положений, а также международно-правовых позиций государств.
В конкретных судебных решениях суды ссылаются на доктринальные определения, понятия, категории, классификации. Так, например, в Решении Экономического Суда СНГ от 15 января 2002 г. №01-1/3-2001 суд сослался на доктрину, положив доктринальное знание в основу решения: «Национальное законодательство не определяет, что понимается под местом постоянного жительства. В доктрине международного частного права под ним понимается «место средоточия жизненных связей лица, центр его существования». Следовательно, является ли место жительства супруга в государстве, гражданином которого он не является, местом его постоянного жительства, решается судом на основе выяснения всех обстоятельств, характеризующих его, как место «средоточения его жизненных связей» (проживание совместно с ним детей, постоянная работа, длительность проживания, наличие вида на жительство и т. д.)». При определении места доктрины среди иных источников права необходимо сослаться на положения статьи 38 Статута Международного суда ООН, согласно которой «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по международному публичному праву различных наций» наряду с судебными решениями применяются Судом «в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм».