– Ну точно, зона, что в Камышовке, разбежалась. Откуда им еще браться? И по месту похоже, им до моста пять верст оттуда.
– От мля, не было печали! – в сердцах сказал председатель, хлопнув себя толстой ладонью по не менее толстому колену.
– Трофимыч, а чего ты хотел? – Я подцепил с тарелки соленый грибок, закидывая в пасть следом за водкой. – Банды везде появляются. Прежней власти не стало, и новой еще нет. Вот теперь каждый и пытается к ней подобраться.
– Была ментовская, а будет воровская? – вздохнул председатель.
– Не‑а, ни хрена, – мотнул я головой. – Будет того, кто сильный.
– И кто же теперь сильный? – влез мужичок, который вмешался в разговор.
– Где кто, – пожал я плечами. – У вас неподалеку вояки были? Или нет?
Трофимыч подумал, поморщил лоб:
– Двадцать верст отсюда артполк был. И еще ракетчики стоят подалее, верстах в пятидесяти, стратегические вроде как даже.
– Вот они могут быть силой, – заявил я. – Без проблем.
– Это как же? – удивился председатель. – От них и до напасти этой толку‑то не было. То их не кормят, то им не платят, а от них никогда ни слова. Ворье да менты страной правили, что хотели, то и делали. Не, у военных отродясь глотки не было!
– Глотки не было, зато кулаки были, – возразил я. – Раньше они под правительством существовали, правительство генералов погнилее на них сажало, чтобы не рыпались. А как началось, то в Москве и вокруг они одни властью и остались. А бандитов вешали, кстати, на фонарях. А насильникам еще и яйца резали перед этим.
Последнюю подробность я добавил исключительно для придания нужного колорита, и идея кастрации с последующим повешением председателю почему‑то очень понравилась, мы даже еще выпили за такое дело.
– А правительство‑то это самое… оно куда делось? – вдруг залюбопытствовал председатель.
– А хрен его знает, – пожал я плечами. – Кое‑кого военные расстреляли у аэропорта, кто за границу собирался. А где остальные – никто не знает, о них с начала заварухи ничего не слышно.
– Ну хоть кого‑то расстреляли, и то – слава богу, не все сбегли, – истово перекрестился на икону Трофимыч, затем уточнил: – Значит, смыться не дали?
– А хоть бы и дали… Такое во всем мире, как и у нас. Что тут от мертвяков бегать, что в Америке – разница невелика.
– Тоже верно, – вздохнул он, поскребя в затылке. – Это им отсюда казалось, что там лучше будет, а если везде одно и то же, то… Хрен редьки не слаще. Надо же, двух месяцев еще нет, как началось, и уже конец света.
– Ну Трофимыч, погорячился ты, – возразил я – Не полный конец, мы‑то еще здесь сидим да водку пьем. Вроде не закончились покуда.
– Это мы, – упрямо покачал головой собеседник. – А свет, какой был, накрылся весь. Мы уже в новом свете водку пьем, в том, что от старого остался.
– С водкой нам поостеречься бы надо, – вздохнул я с сожалением. – Ехать завтра с утреца.
– А вы не ехайте, коли водку пьете, – очень логично возразил Трофимыч. – Пьяному ездить нельзя, тут оставайтесь завтра. Хоть поговорить с новыми людьми можно будет. Баньку натопим, попаритесь. Вы вон в военных делах опытные, мож, присоветуете что. Банде‑то этой до нас и ста верст идти не надо, за час доедут.
Ага, вот оно как. Трофимыч сложил два и два, прикинул хрен к носу и решил придержать нас тут, насмотревшись и рассказом нашим вдохновившись. Одно дело, если бы я тут врал один, так он всех слушал, как один слова другого подтверждает.
– Трофимыч, ну задержишь ты нас на день, ну даже на два, – усмехнулся я. – А если банда через неделю придет?
– Ну она, мож, в другую сторону пойдет! – возразил он быстро.
– Пойдет в другую, затем вернется в эту, – разбил я его мечтания. – Им жрать что‑то надо, пить надо, баб надо. Они скоро начнут всех вокруг себя налогом обкладывать. И хорошо, если просто обложат, без махновщины, только это вряд ли. Чего они целую деревню перебили? Беспредельщики.
Трофимыч закряхтел, засопел обиженно, но ничего не сказал. Видать, в душе со мной согласился. Помолчал‑помолчал, затем сказал:
– Ну тогда советуй, чего нам делать.
– Посылай людей к воякам, – сразу ответил я и спросил: – Кто ближе?
– Артиллерия. Они совсем близко.
– Вот к ним и посылай, – заявил я. – Прояви инициативу, договариваться начинай сам, но не на налог, а на помощь продуктами и чем там еще, понимаешь? Одно дело, когда с тебя брать приходят, и совсем другое, когда ты первый предлагаешь. Уже не налог получается, а сотрудничество. Уважать будут.
– Да сколько их там может быть‑то, в артполку? – озадачился он.
– Да хоть сотня‑другая сейчас наберется, и ладно, – махнул я рукой. – У них радио есть, с теми же ракетчиками свяжутся. У ракетчиков не только ракеты, их еще и охранять надо, так что при ином раскладе они не хуже пехоты будут. Даже спецназ у них свой. Ты, главное, их самих тоже думать заставляй, говори, что, мол, в округе банды завелись, всю жратву подгребут под себя, а вояки будут свои сухпаи годами хавать, вот им и весь хрен до копейки. Заставляй их булками шевелить.
Председатель задумался снова, и на этот раз очень глубоко и надолго. Молчал минут десять, наверное, и я ему не мешал, давал возможность все переварить.
– Хорошая мысля, и даже не опосля, – в конце концов подвел он итог своим размышлениям. – Транспорт у нас есть, мужики толковые есть, какие раньше служили, трое ребят у нас в Чечне были, да вот еще дезертиров двое вернулись. Только стволов мало: двустволок с десяток и два автомата, с какими дезертиры пришли. Страшновато людей даже посылать.
– Стволов дам, из сегодняшних трофеев, – быстро вошел я в роль благодетеля. – Дам пять автоматов и три пинка патронов к ним. И по четыре магазина на ствол, пустых. Да, и две двустволки есть, тоже отдам. Только это всей проблемы и навсегда не решит. Я думаю, банда там большая, и если они весь арсенал в колонии под себя взяли, то сила большая может быть. Ты с военными, главное, торопись.
– А они что, тут жить, что ли, поселятся? – возразил он. – Мы где, а они где? Чем я их надолго приманю?
– Поменяешь им еды, свежатинки какой, на те же стволы с боеприпасами, – продолжал я втолковывать ему. – И самое главное, если у них командир с башкой, то нападения ждать они не будут. Скорее всего, сами банду накроют. У тех пока опыта немного, одно дело – на зоне актив мочить, и другое – воевать. Разные вещи. Там и тут опыт нужен, но очень разный. А потом они его уже наберутся, станет труднее.
– Согласен, – снова хлопнул ладонью по колену Трофимыч. – Стволы когда дашь?
– Дай минут десять – отобрать, а то у нас там все в кучу свалено, – и принесу. А лучше пришли к грузовику кого, кому выдать можно.
– Это хорошо, сейчас и пришлю мужиков.
Глаза у Трофимыча загорелись. Много не много, а все прибыток, крестьянской душе радость. Хоть чего, но дай, и на халяву. Ну я и решил его не расстраивать, хлопнул Леху по плечу, шепнул, в чем дело, и вышел с ним во двор.
– А чего это ты раздачу слонов начал? – спросил Шмель, удивленный моей расточительностью.
– С того, что если тут что организуется, вроде местного варианта государства, то мы сразу в отцах‑основателях окажемся, ну и дружественная территория будет. Нам все равно столько не надо, куда нам? Нахапали выше башки. А хорошие отношения многого стоят.
Леха открыл задние двери «буханки», мы забрались в салон, где ничего никто и пальцем не тронул. Как побросали все на пол, так и лежало. Мы выбрали из числа трофеев пять АК‑74, затем пятнадцать магазинов, пустых, из рыжего бакелита, и три зеленых цинка «пятерки». Отложили и двустволки, что бандиты забрали с убитых мужиков. Тут к грузовику подбежали трое молодых мужиков, один из них совсем еще пацан в армейской камке.
– Сергей? – спросил один из них, со шрамом на щеке. – Нас Трофимыч прислал, стволы взять.
– Оттаскивайте.
Я подал им автоматы, магазины, ружья, зеленые металлические короба с патронами. Пацан в камке сказал, что его у наших машин на пост назначили, и вообще у них караул до утра будет. Вот так, это уже от председателя «спасибо». Ну и мы в долгу не останемся. Я порылся в сумке, достал ПМ из числа московских, ментовских, неудобно ведь нечищеный дарить. Достал кобуру, с тех же ментов снятую, в ней магазин запасной, и сотню патронов из вскрытого цинка.
Вернулись в дом, поднесли подарок. От пистолета председатель отнекивался, но при этом в руки его взял сразу и сразу ремень с кобурой на брюхо нацепил, в процессе высказывания стеснительного протеста. Видать, нравился он себе таким, героическим. И в этот момент я понял, что угадал с подарками и никто ни единого патрона не сопрет из наших машин. Как понял – не знаю, осенило, и все тут. И председатель в душе расслабился окончательно, осознал, что от нас здесь беды не будет, а то все подозрительно косился на оружие, что мы от себя далеко не убирали.
Засиделись допоздна. Когда разговор зашел о ночлеге, проблем тоже не возникло, нас разобрали по нескольким домам. Нас с Танькой забрала к себе какая‑то говорливая тетка, всю дорогу рассказывавшая, как какой‑то их сосед приехал из области покусанный, а потом за людьми гонялся по улице, а его все усмирить‑уговорить пытались. В конце концов повалили, связали, позвали местного фельдшера, а тот и сказал, что мужик – мертвый.
Тут деревня в панику ударилась, бабки все в церковь кинулись, в соседнее село, что с мужиком делать – никто не знал, лишь на следующий день приехал участковый, рассказал, что творится, и мужика застрелил. Потом еще трое обратились, но с ними проще справились. Так, рассказывая о всех местных происшествиях, постелила нам и отправила спать.
Сергей Крамцов
7 мая, суббота, утро
Проснулись к завтраку. Точнее даже, на запах завтрака проснулись, как по будильнику. Тетка, что нас приютила и уложила с Татьяной на широкой пружинной кровати с никелированными спинками, наделала творожников и подала их с черничным вареньем к чаю. Никогда раньше так не завтракал, а вот сейчас очень понравилось, прямо не знал, как тетку благодарить.
Пока мылся‑брился, пришел Трофимыч, весь важный, с пистолетом на боку. Сказал, что сегодня у нас по плану банный день, а завтра он поедет с нашей колонной, благо если к воякам, то по пути будет. Ну что же, пускай так, заодно и мы к артиллеристам заглянем, пообщаемся.
Затем я пошел к машинам, разобраться в оставшихся трофеях. Возле правления колхоза топтались двое парней с уже нашими «калашами». Лицо одного показалось мне знакомым. Вытянутое такое лицо, из тех, что лошадиными зовут, волосы соломенные, стриженные под расческу, а сам высокий, худой, костлявый, сутулый слегка, мослы широкие. Старый армейский камок на нем и стоптанные, побитые берцы.
Присмотрелся чуть внимательней… ну точно, Верблюд из второго взвода. Как же его звали… Василием его звали, еще – Васька‑Кэмел. Такую погремуху заработал за невероятную выносливость и силу. А еще знаменит был мастерством «продовольственной мародерки». Где ни окажется, там мешком какой‑то жратвы разживется. А так как здоров был без меры – в редких «кэмелах» как раз и числился, за что и прозван так был, – то мог бы с этим самым мешком всю Чечню обежать, если бы кто разрешил и через блоки без проблем пропускали. А самая характерная его черта – никогда не сквернословил. Вообще никогда. Даже спорили в свое время, выругается когда‑нибудь или нет? Кто ставил на «выругается», всегда был в пролете.
– Василий, ты, что ли? – подошел к нему я.
Он узнал меня сразу, расплылся в улыбке всем своим конопатым лицом:
– Серый! Вот это да!
Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Он явно мне обрадовался, аж засиял весь. Васька всегда был еще и добродушным. Затем второго парня представил, Ивана, который пожал мне руку и вежливо отошел в сторонку, чтобы не мешать разговору.
– Василий, ты же вроде не из деревни был? – вспомнив, спросил я.
– Из деревни, я призывался из области, учился в путяге, – отмахнулся Василий. – А так местный я. Это вы нам вчера подкинули?
Он показал свой автомат.
– Мы, – кивнул я. – Ты‑то, кроме хавчика, добыть не можешь ничего, вот и приходится аж из Москвы ездить, о тебе заботиться.
– А за автомат ты о ком позаботился, душегуб? Он, Михал Трофимыч, у нас в роте первый головорез был, даром что такой интеллигентный, – обратился Васька уже к председателю.
Вот так получается. А вообще очень рад я Кэмела видеть, он мне и там нравился. Хоть и простецкий, но совсем‑совсем не дурак, незлобивый, шутки понимает, здоровый, как… об этом я уже говорил. И мастеровитый очень, это я точно помню, все время что‑то руками делал. С ним в одной палатке жить было мечтой каждого, самое комфортное место в ПВД.[16]
– Ну как живешь‑то? – спросил я его.
– Да как? – пожал он плечами. – Работаю вот в колхозе, вроде как начальником лесопилки сейчас. Трофимыч отряд самообороны взялся сколачивать, тоже вступил и возглавил, считай. Завтра Трофимыча повезем с артелью встречаться. Ты надоумил?
– Я.
Он кивнул, показав, что усвоил информацию, продолжил о себе:
– А так… не женился, не нажился. Собирался в райцентр переехать, и тут как раз началось все это.
Что именно подразумевалось под «этим», уточнять не пришлось, и так все понятно. Я спросил:
– А с артелью… Там кто остался‑то вообще?
– Говорят, что остались, – ответил Васька. – Они, как и мы, на отшибе стоят, в основном там офицеры с прапорами, постоянный состав, их даже в учебный центр вроде перекинули. А ты Трофимыча на что склоняешь? С вояками договориться, что мы их кормим, они нас защищают?
– Ага, – кивнул я. – Плохо разве?
– Нет, правильно как раз. А потом ты куда чешешь?
– В Горький‑16.
– Ого куда, – поднял выцветшие брови Васька. – Это зачем?
Я рассказал краткую версию о «доставке важных научных документов». Затем спросил, что дальше по дороге ожидается.
– К областному не лезь, там тоже проблемно, – почесав в затылке, сказал Васька. – Пока местное телевидение работало, показывали, что мертвяками все забито. А ближе сюда, как видишь, банды завелись.
– Нам бы и лучше сейчас, где мертвяков побольше, – сказал я. – Мы же чешем почти без остановок, в населенные пункты вообще не суемся, на заправку только в чистом поле, где мертвяков днем с огнем, так что от них нам беды нет. Для нас проблема те, кто со стволами.
– За сколько дойти думаешь? – поинтересовался он.
– Хотелось бы дня за три, учитывая, как медленно двигаемся и какими кренделями едем. Дальше вообще проселками пойдем, насколько получится.
Кэмел кивнул, подтверждая, что усвоил информацию, затем спросил:
– А трасса чем не подходит?
– Пространство поделено между мертвяками в городах и бандитами в чистом поле, – объяснил я нашу задумку. – Но ждут они, похоже, больше на трассах, на проселках большого движения нет. А так едем мимо деревень полегоньку‑помаленьку, и нормально. Никто о нас не знает, никому мы не помеха. И главное – никто нас там не ждет, если даже и злыдни там, то чухнуться не успеют.
– А с этими где зацепились?
Васька показал на свой автомат.
– Мост через реку на трассе, – махнул я рукой примерно в нужную сторону. – Никак не обойти было.
Василий кивнул, показывая, что знает, где это.
– А вообще, Василий, я вот что скажу – недолго осталось им на дорогах разбойничать, – заявил я. – Никто почти не едет никуда, вас, от деревни до деревни катающихся, потрошить тоже никакого понту, что с вас возьмешь? Бутыль самогонки и старый «жигуль»? День, два, три еще, и они пойдут по деревням. Попугают, баб потрахают, стрельнут кого для острастки и налогом обложат.
– А я и не сомневаюсь, – вздохнул Василий. – Если бы не такое дело, я бы с тобой напросился, все интересней, чем в деревне сидеть. Но сейчас нельзя, мало ли. Надо бы доразведать банду, по‑хорошему если, хоть знать, что и как. Где вот они сейчас?
– Трудно сказать, – пожал я плечами. – Есть два варианта. Мы у них транспорт пожгли, а он им, похоже, здорово нужен был. Значит, там и сидят где‑то, возле моста.
– В своей зоне они тогда сидят, это недалеко оттуда, километра три по прямой. Ты знаешь что… – Васька посмотрел мне в глаза. – Ты сколько реальных гоблинов можешь выставить?
– Реально – четверых, считая меня самого. Леха у нас есть, тоже в Чечне служил, в морпехе, Большой, в вэдэвэ отпахал в свое время, слон здоровый, и Сергеич, «вован» бывший, из офицеров. Есть еще Шмель, но он «мазута» уникальная, и под молотки его не пущу никогда. И есть несколько раз по полбойца.
– В смысле? – не понял Кэмел.
– В простом, – взялся я объяснять. – Есть девушка, которая стреляет гениально. На моих глазах с семисот в башню залепила, двоим, одному за другим. Но что касается остального – подготовки недостаточно, гражданский человек. Посади ее в нужное место, покажи, в кого стрелять, и все, успевай считать «двухсотых», но ты ее еще доведи дотуда, и мину она сама не поставит, например… растяжки делать научили уже, правда. И остальные так же. Тактически слабовато подготовлены. А что?
Васька неопределенно покрутил руками:
– Да есть одна мысля… Доразведать банду, чтобы к той же артели не с пустыми руками катить, а сразу обсказать, что так, мол, и так, численность такая, вооружение такое, подходы такие, а вот вам координаты в лучшем виде. Если сделаем, то я с тобой дальше пойду.
– А отпустят? – уточнил я.
– Договоримся. Сторгуемся.
Я задумался. Крепко так задумался. Ваське‑Кэмелу я бы жизнь свою доверил без вопросов – настолько парень цельный и крепкий. В разведроте у нас из лучших был. Мы не спецназ ГРУ, конечно, так, разведрота полковая, но тоже не болты с бугра. И у нас репутация человека всегда чего‑то стоила. Такого бойца в отряд получить… А в деревне самообороной заниматься ему скучно, по всему видать. С другой стороны, когда своих головняков до задницы, а тут еще браться за чужие… А как иначе? Ты мне, я тебе – как еще?
– Вась… я бы согласился, – осторожно сказал я. – Но если точно буду знать, что отпустят.
– Поторговаться с Трофимычем придется, что‑то дать ему, – задумчиво сказал Васька. – У тебя еще трофейные остались? Сунуть ему пару стволов, пару цинков, туда‑сюда, гранату‑другую.
– Угу, машину‑другую, – развил я его мысль. – Стволами груженную. Ты, воин, уже вознесся, я бы за тебя больше рожка к акаэму нипочем не дал бы. И то неполный.
– Оно и видно, – хихикнул Васька. – Вся у вас такая порода московская, злобная.
Василий пошел о перспективах председателя грузить, а я отозвал своих ветеранов. Рассказал о предложении Кэмела, о нем самом рассказал. Сергеич сказал, что лишний опытный человек в отряде не помешал бы. Леха, которому я про Кэмела и раньше рассказывал, вообще натура авантюрная, согласился сразу. Шмель, который Ваську и так знал, тоже сказал, что принципиальных возражений не имеет, и доколе ему в разведке придется баранку крутить, а не по лесу бегать. Осталось лишь мне свое решение принять. И я принял – ехать.
Дождались Василия, который пришел с тем же парнем, Иваном, что со шрамом на щеке. Сели в кружок, Васька сказал, что за четыре цинка и четыре автомата председатель согласен его отпустить, но если банду разведаем и с военными договоримся. Не договоримся – считай, что и разговора не было. А если все пройдет как надо, то Иван вместо него самооборону возглавит, он тоже с опытом, сумеет.
Прикинули наличные силы. Шмель за баранку, Сергеич на пулемет, трое – десант. Леха за снайпера, Большой – второй пулемет, случись отсекать преследование, да и вообще чтобы было, мы с Кэмелом за пешую разведку, вооружение – автоматы с ПБС. Дело решили в долгий ящик не откладывать, выходить сегодня, чтобы на месте быть к темноте.
Прикинули задачи. Задача главная – разведать позиции и силы противника. Задачи второстепенные – нанести урон его мобильности путем повреждения и уничтожения транспорта и урон его управлению путем уничтожения и захвата командного состава. Первая задача обязательна к выполнению, дополнительные – по вкусу, так сказать, как получится. И вот теперь мы будем готовиться всерьез. Это уже реальная операция, и в ней можно очень реально накрыться этой самой… медным тазом.
Тут уже все хором пошли к «буханке» за барахлом. Ваське, покопавшись в сумках, я нашел осеннего «лешего». У нас таких три всего, значит, прикрытие как‑то особо маскироваться не будет. Да им и не надо.
Ночной прицел у нас один есть, и у меня ночной монокуляр для наблюдения. Взяли с Васькой по АКМ с глушаками и по бесшумному же ПБ. Скрытность – первое дело. Гранат шесть штук каждому, две «феньки», две «зорьки» и две РГД‑5. Ножи. Связь, запасные батарейки ко всему. Восемь магазинов носимого боекомплекта, и еще цинк в багажнике поедет.
Василия предупредили, правда, чтобы губу не раскатывал, и если с нами дальше не поедет, то все выданное ему отберем обратно. Получил он шлем с броником из излишков, хвала моей запасливости. А еще мы с Кэмелом две «монки» взяли, в стандартной брезентовой сумке, пару «озээмок»,[17]и я шесть запалов гранатных укоротил до мгновенного взрывания, для растяжек. Для растяжек же я прихватил толстую зеленую леску и выстрогал колышки. И каждый должен был тащить по «Мухе» за спиной, и еще пять таких постоянно лежали в багажнике. «Мухи» – штуки полезные, легкие и эффективные. Как эти на мосту забегали, когда Шмель туда из такой залупил!
Потом уже, собравшись, оповестил всех остальных наших о своих планах. Народ обескуражился, обалдел, но особых возражений не было. Единственно, Ксения спросила, а не боимся ли мы с бандой разминуться? Вдруг те в эту сторону уже рванули? Ответил, что не боюсь, потому что те проселками не поедут, пойдут по трассе, а затем свернут сюда. А такой путь всего один, при всем желании не разминемся. На том и кончилось. Одно плохо: для нас баня отложилась, потому что после бани делом заниматься проблематично – разморит.
Выехали ближе к вечеру. До места семьдесят километров, час езды всего‑то, правда, мы дольше ехали, с опаской. Примерно за пять километров мы с Васькой спешились и пошли дозором. Километра за два до места, которое Васька указал как зону, машину замаскировали, а на пригорке с хорошим видом на лесную дорогу залегли Шмель с Большим в охранение. А мы вчетвером двинули дальше, медленно, хоронясь, проверяясь каждые пятьдесят метров. Темнота только опускается, если охранение у них выставлено, то оно пока должно быть бдительным.
Заранее выходим на позицию, для того чтобы понаблюдать, потому как для наблюдения это время самое подходящее. Спать еще не легли, шарятся по расположению, можно всех рассмотреть и все оценить. Тех, кого видно, разумеется.
Охранения вокруг лагеря мы так и не обнаружили, хоть и искали. Не было его. Ни патрулирования подступов, ни секретов, вообще ничего. Только в воротах зоны, в КПП или в караулке – в общем, возле длинного одноэтажного домика, что у ворот, топтались двое. Нам их видно не было, зато видны были их ноги под стальным полотном ворот. Типа и так хорошо, враг не пройдет. Прикрывает их кто еще или нет – непонятно. Но вообще охрана никудышная, даже небольшой холмик возле периметра никем не контролировался, хоть по всем законам тактики его следовало бы взять под пригляд – с него почти вся территория зоны за двумя рядами колючки и дощатым забором просматривалась. На ней Леха с Сергеичем позицию и заняли. Случись чего, они будут простреливать все до дальнего забора. А с нашей стороны мертвое пространство немалое. Дощатый забор закрывает внутренний двор почти до конца стоянки, и в этом месте что угодно может быть.
Сама зона совсем небольшая, кстати, я совсем другого ожидал. Сергеич как бывший «вован» еще по училищным временам общие основы устройства подобных заведений знал и нам вкратце объяснил. Эта была невелика и каким‑то особо мрачным видом не пугала. Больше напоминала пионерский лагерь за проволокой или воинскую часть. Длинный флигелек на въезде, у ворот – караулка. Там же комната для свиданий. Ворота возле караулки стальные, глухие почти до самого низа, за ними должен быть еще шлюз. Два ряда проволоки перед дощатым забором и за ним еще один. Четыре крытые вышки по углам. За воротами открытое пространство, на котором разместилось одноэтажное здание администрации колонии, штаб. Перед ним плац. Стоянка для автомобилей, которую, судя по всему, раньше отделял от остальной территории сетчатый забор, но теперь его снесли. Вдоль внешнего забора зоны вытянулись длинные казармы, в которых размещались отряды. По прикидкам Сергеича, человек по сто в отряде было, значит, в шести бараках до шестисот зэков содержалось. Каждый отряд от самой зоны отделялся сетчатым забором с «егозой» поверху, в распахнутых теперь настежь воротах – по караульной будке.
Всю правую часть зоны занимала «промка» – производственная зона. Судя по всему, здесь специализировались на столярке, потому что возле цехов рядами были выложены штабеля бревен, досок, бруса и прочего. «Промка» тоже отделялась забором от основной территории, и сейчас там было пусто. Шевеление было лишь у штаба и у нескольких казарм.
Вышки, те, что ближе к КПП, были пустыми. Наверное, караул у ворот сочли достаточным. На дальних же сидели двое, но как сидели, куда смотрели – отсюда было не разобрать. В ночник просто разглядели, что там люди есть. А вообще, если судить по их поведению, нападения здесь явно не ожидали.
На территории зоны стояли несколько разномастных машин. Два «уазика», хлебный фургон, в бортах которого кто‑то пропилил окна, новенький бортовой «зилок», автобус «Газель», две «Нивы» и несколько иностранных внедорожников разных марок. По этой самой разномастности судя, у банды действительно проблема с транспортом была, вот и собирали по окрестностям.
В зоне наверняка остались не все зэки, а лишь откровенно криминальный контингент. «Мужики» в большинстве своем разбрестись должны были. Хотя… зона строгого режима, есть на таких «мужики»? Сергеич в этом разбирался слабее, чем во внутреннем устройстве. Он всю жизнь свою прослужил или в строевых частях, или на охране объектов особой важности. Но кого‑то там сейчас гоняют возле машин… И видно, и ржание идиотское слышно, и чьи‑то крики… Все же оставили себе рабочую силу, а вот из числа кого? Не поймешь, теперь пошли все в сторону барака. А может, «петухи»? Ладно, чего гадать, нет среди нас экспертов по таким шибко важным проблемам. Не сидели и не интересовались, знать.
У входа в «штаб» топтались и курили еще двое, камуфляжный из вертухаев и тоже камуфляжный, но явно из контингента. Точно, близнецы‑братья прямо, по духу. Вертухаи все из постоянного состава, сразу видно, а срочники, что на вышках должны стоять и караулы тащить, тоже разбежались. Куда же еще они могли деться? Но в любом случае несколько сот уголовников перед нами имелось.
– Что наблюдаем? – спросил я.
– Бардак наблюдаем, – уверенно ответил Васька. – Те двое на КПП стоят безо всякой страховки, друг с другом треплются, судя по ногам. На территории вообще все что хотят, то и делают.
– По первым прикидкам, противника несколько сотен, – добавил Леха. – Неплохо так.
– Я тоже так думаю, – согласился я. – Ладно, ждем смену. Интересно, патрулирование местности у них есть?
– Ты с ума сошел? – шепнул Сергеич. – Они на две вышки‑то загнать никого не смогли, всем западло, наверное. А вертухаев не так много. Да они же периметром и не занимались, это внутренняя охрана, они дурью банчили да водку в зону таскали.
Смену ждать пришлось чуть больше часа. Интересно, на сколько они здесь заступают? На два часа? Но в армии на два часа караульный заступает, а на КПП и сутками сидят, бывает, в этих нарядах чистая анархия. Так это в армии, а здесь? Здесь могут и раньше сменяться. И позже. Или вообще не сменяться.
На территории, в бараках, явно бухали, это по звукам сразу опознается. Где‑то играла музыка, где‑то смеялись. Разгулом не назовешь, но публика расслаблялась. Волю почуяли, водки где‑то набрали, что теперь делать? Где‑то женские голоса, и вовсе не страдальческие. Хохот, крики. Из «штаба», судя по всему. Там, видать, тоже «совещаются».
Машины стоят прямо за КПП, целой кучей. Если пройти внутрь, то укрыться за ними никаких проблем. На КПП есть телефон, и внутри, и снаружи на стене должен быть, но он еще ни разу не звонил. Переклички постов мы тоже не слышали, ни по телефону, ни по радио.
Что можем сделать? Можем прямо отсюда раздолбать самые крупные машины гранатометами и заставить банду застрять здесь еще на несколько дней, пока они транспорт заново соберут. Можно найти способ проникнуть за КПП и в перспективе можно забрать этих умников из‑за ворот в качестве пленных, хотя бы одного из них, но думаю, что пользы не будет. Если на территории веселье, то сюда самых никудышных загнали, последнее, самое нижнее звено пищевой цепочки. Им о планах никто докладывать не будет. Все достойные для захвата персонажи в «штабе» сидят. Здесь даже наряд на КПП сам менялся, без разводящих и прочих формальностей. Кстати, откуда эта смена пришла? Со стороны бараков, а вот из какого конкретно? Минус мне, не заметил.
– Из какого барака эти пришли? – спросил я озадаченно.
– Из крайнего правого, – сказал Васька.
– А прошлая смена куда пошла?
– Один во второй слева барак, а один туда, к мастерским.
Вот даже как. Васька не прощелкал. А они, видать, постоянный состав караула здесь не держат. Кто‑то там следит, чтобы смена была, и из тех, что под рукой, отправляет. А как сменился – гуляй где хочешь. Это тоже на руку, на этом можно получить дополнительное время, если завалить наряд, а потом и тех, кто придет их менять. И обнаружится это еще через два часа.