Реву целый день. Зачем вообще устраивать свадьбу, если на ней не будет Люси, если она не разделит этот момент со мной? Только благодаря ее искренней поддержке я пережила последние месяцы.
Как же одиноко мне будет на свадьбе среди ста пятнадцати гостей!
16 июня
Позвонила Анита и пригласила в китайский ресторанчик «Проворный дракон», в Сохо. Совесть заела, решила я, хочет извиниться за грубый отказ купить мне гребень. Но ресторан? Карнавальная атмосфера, музыка, спиртное – до того ли мне сейчас? В конце концов, все эти гребни, свадебные платья, сволочь Том – ничто по сравнению с отсутствием Люси. Но Анита настаивала, и я нехотя согласилась.
Слава богу, потому что это был мой девичник. Абсолютно в духе Аниты! Задний зал «Проворного дракона» был полон подружек: Мэнди, Паула, Кэти, Дженни, Сьюзи и даже Николь. Четыре часа мы ели, выпивали, смеялись, вспоминали прошлое, драли глотку, стояли на столах – короче, обращали на себя внимание.
Тот вечер стал одним из самых потрясных в моей жизни.
Этим торжеством мы отмечали не только предстоящую свадьбу, но и все годы нашей дружбы. Делились смешными историями. Воскрешали в памяти все переделки и конфузы, которые переживали вместе. А потом пошли подарки: белье, игрушки из секс‑шопа. Паула вручила мне подарочный сертификат салона красоты на два лица. Николь вернула куклу, которую стащила‑таки в детстве, хотя и отпиралась до сих пор. Анита под впечатлением от смелого заявления бабушки преподнесла книжку «Как устроить домашний очаг по‑еврейски».
Чуть позже парень в костюме пожарного станцевал для нас на столе, постепенно разоблачаясь, пока не остался в одних кожаных стрингах. Мэнди наклонилась к моему уху.
Мэнди (шепотом). Как, кстати, твои эротические сны? Прекратились?
Я. Ага, давно уже.
Мэнди (наливая себе вина и рассеянно оглядываясь). Хорошо. А как тебе это удалось? Использовала специальную литературу? К психиатру ходила?
Я. Нет, они сами по себе прекратились. А почему ты спрашиваешь?
Мэнди. Просто так.
Она ничего не говорит просто так. И наверняка попыталась сменить тему, когда спросила, удалось ли мне купить туфли. Тем не менее я поведала об унизительном походе в «Мэнфилд Блоссом», где заклеймили позором мои «толстые» ноги.
Мэнди (качая головой). Ты просто не хочешь найти себе туфли.
(Она что, шутит?)
Я. Разумеется, хочу. У меня свадьба через шесть дней.
Мэнди. Вот именно! Если ты найдешь туфли, больше беспокоиться будет не о чем. Разве о том, что свадьба через шесть дней. Для тебя поиски туфель – просто повод дать выход предсвадебному волнению. Поверь! Я и сама через это прошла. Только в моем случае это были чертовы голландские тюльпаны.
Не успела я удивиться причудам собственной натуры, как ко мне подсела сестра и закурила.
Николь. Извините, что прерываю. Хотела кое о чем попросить. Раз уж Чет не придет на свадьбу, я бы хотела привести Пабло.
(Класс!)
Я. Во‑первых, курение вредит здоровью. Во‑вторых, тебе не кажется, что рано приглашать Пабло на семейные торжества? Мама с папой сильно расстроятся.
Николь. Ну да, но это же твоя свадьба. Они не станут устраивать сцен.
Это она так думает. Но могла ли я отказать? В конце концов, она готова праздновать мою свадьбу, хотя ее брак только что распался. Позволить ей привести бойфренда – самое малое, что я могу сделать.
17 июня
Решив проявить политкорректность, Стивен зашел ко мне после мальчишника. Ввалился в три часа ночи пьяный в стельку, едва ворочая языком и распространяя табачную вонь.
Ах да! На нем был шлем викинга.
Я закатила истерику. Он признался мне в любви, всю меня обслюнявил и ушел не совсем одетым.
Я сделала несколько фотографий для наших потомков.
Как только добралась до работы, позвонила Мэнди обменяться впечатлениями. Джон тоже вернулся домой в шлеме викинга? Мэнди не знала. Она стояла под душем, когда он заявился домой в семь утра. «Как думаешь, что они делали до семи утра?»
Даже знать не хочу!
Играли в пул. Завтракали.
Ну‑ну.
18 июня, 01:35
Разорвала список дел. Теперь я знаю, что «Прекрасная невеста» и Пруденс с ее идеальной кожей и платьем за миллион долларов – слуги дьявола.
Кто еще мог бы выдумать такое: составить карты рассадки гостей (смотри пункт 47). Если мои гости способны отыскать свою машину на парковке у торгового центра, уж как‑нибудь найдут где сесть.
Или возьмем пункт 51: решить, какое количество обслуживающего персонала необходимо. Как вам один на сто пятнадцать гостей? Будьте уверены, все мои гости хоть раз бывали в салат‑баре ресторанов «Венди», так что отлично смогут сами себя обслужить.
И наконец, мое любимое, пункт 57: нанять лимузин для проезда от церкви к месту проведения банкета. Лимузины и семейка Томас. Все равно что готовить трюфели под руководством ведущих кулинарных телешоу. Сущая нелепость!
Давайте посмотрим правде в глаза: мой список сводится к одному пункту – найти туфли.
18 июня
Анита позвонила подтвердить, что придет на репетицию свадебного обеда.
Анита. Ах да! Вот еще что. Ничего серьезного, но думаю, ты должна знать.
Я ожидала, что она заведет разговор про гребень. Еще раз плюнет в душу… Но я ошибалась.
Анита. Ты неправильно написала слово «чрезвычайно» в благодарственных письмах.
Я. О чем ты говоришь? Ч‑е‑р‑е‑з‑в‑ы‑ч‑а‑й‑н‑о.
Анита. Нет, там одно «е».
Я. Ты уверена? Смотрела словари?
Анита. Да, смотрела. И ай‑кью у меня выше среднего. Не волнуйся! Просто в остальных письмах пиши правильно.
Что значит «в остальных»? Я уже выслала семьдесят шесть, и в каждом есть это злополучное: «Мы черезвычайно благодарны…». Теперь все гости решат, что я безграмотная дура.
Я. Ты уверена, что у этого слова одно написание, что нельзя писать через два «е»?
19 июня
Я воспользовалась сертификатом, подаренным Паулой, и после работы пошла в салон. Уверена, она думала, что со мной будет Мэнди, но я позвала маму. Нас постригли, сделали массаж, покрыли ногти на ногах красным лаком.
Впервые за последние месяцы мы с мамой проводили время вместе. Спокойно, без семейных скандалов, истерик и обсасывания всяких мелочей из моего списка.
До свадьбы три дня, а мы все еще живы. Это чудо. Чудо, что мама столько сделала для исполнения наших планов. Если бы не она, я, возможно, подыскала бы пристойное подвенечное платье, но свадьба могла и не состояться. Триумф Терри Томас. Ма муля расстаралась для своего первенца. Без особого энтузиазма и фанфар, на что я втайне надеялась, но от чистого сердца.
Пока на ногтях сох красный лак, я сказала ма ме, что очень ее люблю и благодарна за все, что она сделала.
Родительница, возлежавшая в кресле для педикюра и расслабленная после массажа, положила свою ладонь на мою: «Я знаю, ты думаешь, что Николь мы любим больше. Но это неправда. Я не проявляла бурной радости по поводу твоего брака, потому что люблю тебя. Когда твоя сестра решила выйти замуж, я была в восторге. Думала, это естественное решение: они уже давно вместе и счастливы. Я пустила всю свою энергию на подготовку ее свадьбы и ни разу не задалась вопросом, так ли хороша эта идея. Шло время. Я видела, как складывается их семейная жизнь. И призадумалась. Стала размышлять, не ошибка ли их союз. Не из‑за Чета – он прекрасный молодой человек. Просто они были так молоды, ни с кем больше не встречались. Я корила себя за то, что не задумалась об этом раньше, и пять лет молилась, чтобы все у них шло хорошо. Теперь, когда они разводятся, я понимаю, что хорошо не было. И не могу не винить себя. Да, это было решение Николь, но ведь я – мать. Мне следовало лучше заботиться о моей девочке. Так делают все матери. Вот почему я с такой осторожностью отнеслась к твоей свадьбе. Не потому, что мне все равно, а потому, что я люблю тебя».
Я тоже, мамочка. Я тоже тебя люблю.
20 июня
Перемерив все туфли в Нью‑Йорке, я вернулась в магазин «Кеннет Коул», за два квартала от моего дома, и купила те самые атласные белые туфельки с ремешками сзади, которые присмотрела десять месяцев назад. Простая, классическая и недорогая модель. Купи я их тогда, сэкономила бы массу нервных клеток. Но наверное, Мэнди права: с туфлями или без я нашла бы себе повод для терзаний.
В одном я уверена: буду носить их не снимая!
21 июня
Кому: предателю Барри
От кого: Эми Томас‑Стюарт
Сообщение: Пошел в задницу!
На встрече с рекламодателями я была великолепна. С блеском изложила содержание десяти очерков, приправив его пикантными деталями: актриса, кайфующая от своей наготы, романист с загадочным прошлым. Я удерживала внимание публики до самого конца.
Вот так, ребятки! Выкладывайте баксы за рекламу, поскольку выпуск расхватают как горячие пирожки.
По окончании встречи мистер Сполдинг лично вручил мне подарок редакции – хрустальную рамку от Тиффани. Я не знала, что сказать, так растрогалась. (Правда‑правда. А еще я размышляла, удастся ли вернуть этот дар Тиффани. Рамочка слишком вычурная, и нам очень, ну очень нужны деньги.) Я почти пожалела, что решила не звать никого с работы на свою свадьбу.
Торопясь на электричку, с одеждой, туфлями и косметикой в руках, я словно парила. Рекламодатели в восторге, босс тоже, я получила рамочку в подарок и через каких‑то тридцать два часа выхожу замуж за отличного парня!
Перед уходом я соединилась с отделом кадров и попросила, чтобы Фабрицио, фаната Сондхайма и занозу в заднице Барри, взяли на постоянную работу. Маленький подарок самой себе к свадьбе.
Я не смогла отпроситься с работы на весь день, так что репетиция в церкви проходила без меня. Бабушка великодушно согласилась постоять за невесту. Ну, кто поймет ее мотивы? По словам Николь, церемония прошла без запинок. Правда, Том поспорил с Ларри и Митчем, кто из них главный шафер. Настаивал, что кровное родство важнее дружбы, и услышал в ответ, что Стивен его терпеть не может. Разрешила спор мама, проведя раунд игры «Камень, ножницы, бумага». Ларри выиграл. Полагаю, он смошенничал.
Репетиция обеда проходила в «Мэйфлауэр гриль». Всего тридцать минут езды от дома моих родителей, но никто из домашних здесь не бывал. Уютный ресторанчик с романтической атмосферой. И весь украшен парчой. Миссис Стюарт консультировала их по вопросам дизайна. Традиционная американская кухня, но вряд ли первые поселенцы платили семь с половиной долларов за порцию сладкого картофеля.
На ужине присутствовала вся свадебная гвардия и родня. Включая Эйприл, кузину Стивена и по совместительству видеооператора. Она, хоть и оделась в черное, ради такого случая накрасила ногти синим лаком. К моему удивлению, бабушка тоже пришла. Не смогла пропустить хороший ужин. Правила бал из дальнего угла, куда села, сославшись на бронхит. Каждый тост сопровождался приступом кашля и смиренными извинениями за то, что она прервала говорящего.
Я знаю, что все были в восторге от еды, но не помню, что ела. Так волновалась, что едва замечала детали. Типа того, что Мисти посадили на расстоянии поцелуя от миссис Стюарт, а Джону не понравилось вино: слишком сухое. (Лишнее доказательство того, какой он козел.) Но в целом вечеринка была превосходна. Даже тост мамы, который начался словами «мы никогда не думали, что Эми из тех, кто выходит замуж», а закончился фразой «просто она ждала подходящего мужчину».
Аминь!
Весь вечер мы со Стивеном сидели рядышком. И когда я увидела, что собралась вся родня, что вечеринка в самом разгаре и часы отсчитывают минуты, до меня дошло: завтра днем мы поженимся! Позади почти год суеты, беспокойства, ссор и волнений. В следующем месяце этого не будет. И даже на следующей неделе. Все произойдет завтра днем, хотя фотограф так и не сподобился посмотреть дом и проверить освещение. Волноваться поздно. Мы оба знаем, что свадьба состоится. Остается только держаться за руки.
Моя последняя ночь в качестве незамужней женщины. Перед тем как улечься в детской, я позвонила Люси и сказала, как ее люблю.
5 июля
Поездка в Южную Каролину была просто сказочной. Пляжи, солнце и никакого беспокойства. Мы просыпались когда хотели, ели когда вздумается и надевали что нравится.
Только удовольствия и любовь. Как оно и должно быть.
Собственно, того же мы ждем от свадьбы, но не всегда ожидания сбываются.
Накануне нашей свадьбы в два часа ночи налетел ужасный шторм. И даже тент, аренда которого влетела в копеечку, не помешал ему унести все двенадцать столов, сто пятнадцать стульев, три сервировочные тележки и настил для танцев. Весь труд моих родных, подружек невесты и Джеба пошел насмарку. Под дождем все белое стало черным и грязным. Мы с родителями затащили что смогли в дом. (Бабушка благополучно проспала ночной переполох.) В гостиной бежевый ковер, вычищенный с шампунем всего неделю назад, сделался грязно‑серым.
Раздосадованная беспорядком и тем, что дочь‑невеста бьется в истерике, мама накинулась на отца: почему не постригся к свадьбе? Выглядит как неандерталец, только что вышедший из пещеры. (Это она со зла. Родитель больше напоминал хиппи средних лет, собравшегося на фолк‑рок концерт.) Папа попытался возразить, что не имел времени на парикмахерскую, поскольку перекладывал кафель в ванной на первом этаже, но мама его не слушала. В половине четвертого утра она обкорнала его хозяйственными ножницами, усадив поверх крышки на унитаз в пижаме и дождевике. За три минуты из престарелого хиппи он превратился в бойскаута. Довольно злого.
Не в силах выносить все это, я пошла спать. Положилась на маму, а скорее, на судьбу. Все равно, если дождь не прекратится, нам не разместить музыкантов, танцплощадку, буфет и сто пятнадцать гостей на ста семидесяти квадратных метрах жилой площади, принадлежащих моим родителям. Надо ли говорить, что я плакала, пока не заснула.
Наутро вид детской успокоил меня. Конечно, ее превратили в кабинет с компьютерными креслами и цветным телевизором, но наша с Николь двухъярусная кровать осталась на месте, как и плакат музыканта Шона Кэссиди. На минуту я представила, как надеваю сабо, комбинезон и бегу к дому Джеми Митчелл, где делает остановку школьный автобус. И тут я поняла, что из окна льется свет. Солнце!
Я спрыгнула с кровати и выглянула на улицу. Стулья, настил и сервировочные столики вычищены и возвращены на место. Столы накрыты скатертями и украшены вазочками. С веток деревьев свисают бумажные фонарики. Какие‑то парни в джинсах монтируют сцену для музыкантов. Наступил день моей свадьбы. Я посмотрела в зеркало и улыбнулась. Потом нашла у себя первый седой волос – напоминание о том, какой длинный и тяжелый путь позади. (Я не стала зацикливаться на этом – просто вырвала волос с корнем.)
Через несколько минут приехала Мэнди и привезла легкий завтрак. Но я решила не завтракать. Первый раз в жизни я была равнодушна к еде. Кроме того, у нас оставалось меньше десяти минут, чтобы добраться до парикмахерской. Там ждали Анита и Николь. После чего мы должны были вернуться домой, переодеться и отправиться в церковь, где соберутся родственники, гости, преподобный Мак‑Кензи и, с Божьей помощью, Стивен. Мэнди все спланировала. Для такого случая она даже взяла у отца машину, новый шикарный «мерседес» S‑класса.
Наш городок никогда не славился отличными парикмахерскими. Нам пришлось записаться в «Обаятельную леди», салон, где мама стрижется вот уже пятнадцать лет. Раз она до сих пор не лишилась волос, посчитала я, сойдет и этот «храм красоты». И потом, мы девушки простые. Для укладки нашей шевелюры не потребуется никаких электрических приборов.
К несчастью, «обаяние» каждый понимает по‑своему.
Через час я сидела под термоядерной сушкой с пятьюдесятью шестью папильотками и гадала, почему мой мастер, Абигайль, полагает, что крутые кудряшки сделают меня похожей на Гвинет Пэлтроу, фотографию которой я показала.
Тем временем Николь, которая не желала выглядеть как актриса Аннет Фуничелло в картине шестьдесят пятого года «Бинго на пляже», безуспешно закрывалась от пожилой ассистентки, которая поливала ее лаком для волос. К чести Аниты, она никому не позволила до себя дотрагиваться. Сама вымыла голову, промокнула волосы полотенцем и расчесалась, а оставшееся время потратила на то, чтобы принюхиваться, не горят ли мои волосы. Мэнди, сначала державшая в железном кулаке свою мастерицу, под конец потеряла терпение, когда та, прибегнув ко всяким уловкам, попыталась обильно умастить зачесанные кверху волосы муссом с цветочным запахом. Я не уверена, кто там кого стукнул.
Подорвав давнишние связи мамы с «Обаятельной леди», мы помчались домой. Николь словно надела шлем, Мэнди благоухала, как дешевое туалетное мыло, а я после пятидесяти шести папильоток смахивала на киношную чудо‑малютку Ширли Темпл. Продирая мокрую расческу сквозь мои локоны, Анита качала головой и приговаривала: «Я же вас предупреждала».
Согласно расписанию Мэнди у нас было ровно пятьдесят пять минут, чтобы привести себя в порядок, и еще час, чтобы доехать до церкви. После панических поисков неизвестно куда задевавшихся туфель Николь взялась отпаривать мое платье, Анита втыкала мне в прическу желтые розы, а Мэнди делала макияж: «Дневной, элегантный, утонченный, он сделает вас фотогеничной». Я разорвала три пары колготок, не успев натянуть их даже до коленок. (Спасибо, Господи, за набор первой помощи, который Мэнди сунула в багажник отцовской машины. Хотя до сих пор не возьму в толк, для чего предназначалась та веревочка с двумя палочками.) Одним глазом глядя на часы, а другим на последнюю пару колготок, расстроенная Мэнди посадила меня к себе на колени и надела мне колготки.
В час дня три сногсшибательные подружки и одна слегка потрепанная невеста спешили в церковь на чужом «мерседесе».
В пять минут второго я уже плохо себя чувствовала. Выглядела утомленной, как сказала Анита. Николь выразилась еще определеннее: краше в гроб кладут. Это все от нервов, отмахнулась Мэнди и нажала на газ. Меня прошиб пот и сотрясала крупная дрожь. Тут я поняла, что весь день ничего не ела.
У подружки номер один началась истерика.
Мэнди. Почему ты ничего не ела? Я специально принесла тебе завтрак. Идеально сбалансированный по составу: протеины, углеводы, жиры!
Анита (хватаясь за голову). Может, ты заткнешься и поищешь, где можно поесть?
Мэнди. У нее венчание через час! Куда, по‑твоему, я должна поехать? В ресторан быстрого питания?
И тут проявились навыки выживания, полученные сестрой в школе скаутов.
Николь. Смотрите, на следующем перекрестке супермаркет!
(Знай наших! Значок за сноровку кому попало не дают.)
Объятая паникой Мэнди даже спорить не стала, просто припарковала папин «мерседес» на стоянке супермаркета, Анита стрелой выскочила из машины.
Мэнди (ей вслед). Только белое! Не хватало еще, чтобы она поставила пятно на это ужасное платье. Быстрей!
Не оглядываясь, Анита сделала неприличный жест и ворвалась в магазин. Через окна автомобиля мы наблюдали, как покупатели вылупились на дамочку в элегантном шелковом розовом туалете и на шпильках, которая рысью миновала ряды с порнофильмами и обогнула автомат, отпускавший прохладительные напитки.
Через пару минут Анита вернулась с пакетом попкорна, ванильным мороженым и буханкой «чудо‑хлеба». Причем хлеб ей достался бесплатно – свадебный подарок от дежурного менеджера, Рашида. Набивая рот попкорном, я чувствовала, как проходит дрожь, лицо стало нормального цвета. Мэнди повернула ключ зажигания. Нам предстояло за двадцать минут преодолеть тридцатиминутный путь до церкви. Какие проблемы? Вот только машина не хотела заводиться. Движок авто класса «люкс», обошедшегося мистеру Александеру в девяносто тысяч долларов, сдох.
Мэнди (лупя по рулю). Я в суд подам на этих ублюдков из «Мерседес‑Бенц»! Убью паршивца, который продал отцу эту груду металлолома! Застрелю механика…
Пока Мэнди составляла список будущих жертв, Анита вызывала такси по мобильному. Сестрица в сомнении качала головой. Она‑то отлично знала, что у нас в городе всего три такси и только одно работает по субботам.
Николь. Господи, да эта свадьба кем‑то проклята!
(Мило. Очень мило.)
А часы тикали. До венчания двадцать минут, а я торчу на парковке супермаркета, в зубах застрял попкорн, и тающее ванильное мороженое капает на платье. Катастрофа, которая даже в уме не укладывается. Что‑то невообразимое. После года планирования такой вот бесславный конец?
Для чего все это было: поиски туфель и банкетного зала, грызня с Барри, уход Кейт, кризис с музыкантами, паника из‑за Луизы, катастрофа с платьем, спешка с приглашениями, поиски священника, ссора со Стивеном?
Однако прежде чем я окончательно потеряла голову, появился он. Возник, как рыцарь в сияющих доспехах. Рашид, старший менеджер супермаркета, наклонился к окну автомобиля с выражением искреннего участия на лице.
Рашид. У вас проблемы с машиной?
Мэнди только того и нужно было.
Мэнди. Эти козлы из «Мерседес‑Бенц» всучили нам развалюху и…
Наш спаситель поднял руку, успокаивая.
Рашид. Я понимаю. Если хотите, я оставлю складского рабочего за главного и отвезу вас в церковь. Моя машина припаркована за зданием.
Никогда в жизни «мазда» выпуска восемьдесят седьмого года не вызывала во мне такого восторга. Три мои сногсшибательные подружки втиснулись на заднее сиденье, а я села вперед рядом с Рашидом. Он превысил скорость, лихо миновав четыре города, но в церковь мы прибыли в рекордно короткое время. Опоздали всего на восемь минут.
Мама приставала ко мне, пока подружки перетаскивали сумки в церковь, а я умоляла Рашида остаться на церемонию. Но он отказался. Не успели мы сказать: «А как же дозаправка?», его уже и след простыл.
Через секунду меня уже затолкали в преддверие церкви и стали пичкать психотропными средствами: Мэнди совала мне валиум, Анита просила сделать глоток ликера. Я уже получила свою дозу – эйфория пополам со страхом, так что не стала пить ни таблетки, ни спиртное. За меня их заглотила Николь. Потом я вошла внутрь, и на мне было что‑то старое (мамино платье), что‑то новое (туфли), что‑то взятое напрокат (рубиновые сережки Мэнди), что‑то голубое (заколка Люси). Мне казалось, что я сплю. Даже ужасное платье больше не казалось таким ужасным. (Хотя с окончательным вердиктом погодим до получения свадебных фото.) А желтые розы, которые Анита воткнула в прическу, смотрелись прекрасно. Наверное, даже лучше, чем смотрелся бы тот гребень, то бишь диадема для нимфеток. Но я никогда не признаюсь в этом Аните. Или миссис Чу. Как стыдно!
К алтарю я шествовала в окружении родителей. (Мне кажется правильным, что мы шли втроем. Конечно, принято, чтобы дочь к алтарю вел отец. Однако именно матери проверяют школьные табели, стирают белье и делают все возможное, чтобы дочь выросла здравомыслящей.) Музыканты исполняли волнующую интерпретацию «Зеленых рукавов»[62].