Некроманты Гизы занимаются не трупами обычных людей, но используют только трупы царской крови или волшебников, поскольку благородные, когда оживают и ведут беседу, могут описать тайные места редких книг и золота, спрятанного в земле, а волшебники — научить своим методам. Хотя часто происходит так, что они неохотно раскрывают свои секреты, и их нужно побудить к этому огнем и кинжалом. Таким путем культ стал богатым древними сокровищами и хранилищем мудрости, утраченной для мира. Они не будут понапрасну тратить время, поскольку их власть и их агенты достигают отдаленных стран, так что человек, которого их совет приговорил к смерти, обречен.
Когда выбирают труп для воскрешения, его сначала разрезают на части удобного размера и варят в чистой воде в большом медном котле весь день и всю ночь, и на протяжении этого времени котел постоянно помешивают длинной деревянной ложкой, чтобы субстанция не приклеилась ко дну. В котел также помещают льняные бинты вдоль плоти, поскольку они содержат меру важнейших солей, которые в процессе должны выделиться. Мумия размягчается и делается жидкой от жара, так что она постепенно всплывает поверх воды. Помощник, обслуживающий котел, периодически вытаскивает ее серебряной ложкой и сохраняет в каменном сосуде для будущих целей.
В конце первоначального кипячения, после того как вся мумия поднялась и была выловлена из котла, льняные бинты, которые связывают труп, извлекаются из котла чистыми и белыми, как свежевыстиранные, и выбрасываются. Огню дают догореть дотла, что бы жар уменьшился, и добавляют в воду эликсир, который обладает свойством смягчать и растворять кости, зубы, ногти и волосы. Таким путем труп переводится в жидкое состояние. Когда это было сделано, в огонь подбрасывают дрова и снова разжигают его, а вода в котле, количество которой уже сильно уменьшилось в процессе приготовления, снова доводится до кипения.
То, что остается на дне котла, — это белый кристаллический материал в количестве, который может поместиться в ладонях двух рук. Жрецы Ньярлатхотепа соскребают его из котла, делая это предельно тщательно, до последней крупинки, и измельчают его в каменной кристаллической ступке кристаллическим пестиком. Белый порошок, который получается в результате этой операции, содержит самые важные соли мужчины или женщины, чей труп был сварен, и именно из этого порошка можно реконструировать живое тело и заставить его служить вместилищем для души, которую призывают обратно в ее бывшую плоть мощными словами. Соли можно хранить многие годы в запечатанном сосуде, и при этом они не теряют своей силы. Есть комната в катакомбах под Сфинксом, в которой нет ничего, кроме полок с бутылками, каждая из которых заполнена важнейшими солями человека.
Человек, воскрешенный из его солей, является во всех отношениях таким, каким он был в конце своей жизни, за исключением того, что процесс очищения священников удаляет из его обновленной плоти болезнь или травму, которая вызвала его смерть. Это огромное потрясение для души, когда ее снова вырывают из ее покоя и реанимируют, и впоследствии воскресшие часто сходят с ума и бесконечно кричат или бьются в стенах, расспросов. Чтобы расспрашивать их, могут потребоваться недели, поскольку мертвые нелегко расстаются со своими секретами, и когда используемый труп стар, его язык может звучать странным для современных ушей и содержать много непонятных слов, которые вышли из употребления и памяти. Священники являются экспертами в исчезнувших диалектах своих предков и сведущими во всех искусствах пыток, так что мало что может помешать их намерениям, за исключением полного безумия или загрязнения солей.
Когда соли загрязнены эссенцией живых сущностей, как иногда случается, когда мумия была местом размножения жуков, мышей или других паразитов, оживление солей порождает монстра, который является частично человеком и частично тем, что глодало его труп. Монстры, порожденные таким образом, редко являются надежными источниками информации. Когда священники обнаруживают, что у них отсутствует дар речи или что их речь безумна и напоминает звуки животного, они обычно уничтожают их без дальнейших вопросов, поскольку, хотя память человека может оставаться неповрежденной, пораженные паразитами части его реанимированной природы препятствуют его самовыражению.
С волшебниками обращаются с большей заботой, поскольку в их руках, глазах и языках есть способность проецировать смерть на тех, кто вызывает их из могил. Как следствие этого, когда соли известного волшебника реанимируют, первым актом священников является необходимость вытащить его глаза железной пикой, связать ему руки специальными иммобилизующими перчатками из плотной кожи и поместить ему в рот кляп. Когда от волшебника требуют ответов, кляп на мгновение удаляют, но у горла держат нож, пока он говорит, и одно неверное слово приводит его обратно в могилу. Это опасное занятие — расспрашивать волшебника, и, несмотря на все предостережения, от этих попыток бывали несчастные последствия.
Среди молодых ассистентов культа, которые еще не научились благоразумию, ходит одна история, касающаяся реанимации волшебника Хаптанебала, который был великим над Катарактами, до союза двух Египтов. Давно его труп перенесли в Гизу и положили покоиться под Сфинксом, но спустя годы о его личности забыли, пока его не перепутали с телом писца царского двора и не подвергли реанимации в присутствии обязательных для этого стражей, которые используются для волшебников. История гласит, что пять из священников были сожжены внезапным огнем в их телах, прежде чем шестому, которому совершенно случайно посчастливилось стоять позади волшебника и вне поля его зрения, удалось убить его мечом.
Опасность при реанимации мощного волшебника всегда велика, но в равной степени велика и награда, которую могут получить от него умелые в расспросах священники, подготовленные заранее к рискам и решительные сердцем. Волшебники часто уносят свои самые драгоценные секреты магии в могилу, поскольку они не могут доверить такие полномочия другим людям, даже тем, кого они считают своими учениками или своими собственными сыновьями. Заботливо дозируя свою мудрость, волшебники оставались живыми под Сфинксом в течение нескольких лет и даже имели ограниченную степень свободы, когда завоевывали частичное доверие священников, которые постоянно настороже, чтобы не допустить обмана. Однако им никогда не разрешают покидать катакомбы, поскольку их способности слишком мощные, чтобы высвободиться в наше время, которое забыло о величайших последствиях магии.
Те, кто послужил своей цели, убиты действенным способом, посредством удушения шнуром вокруг шеи, а их тела сожжены. Затем пепел собран и помещен в Нил, где его уносит течением в море. Возможно реанимировать тот же самый труп дважды, подвергая его воскрешенную плоть разложению и процессу редукции, который использовался, чтобы отделить ее важнейшие соли, но это не часто делается, так как в этом редко возникает какая-либо потребность. Тем, кто реанимируется священниками Ньярлатхотепа, никогда не позволяют умирать, за исключением несчастного случая, пока они предлагают все свои знания и пока священники не удостоверятся, что больше ничего ценного они не могут дать.
Долина мертвых
Фивы — это город памятников и людям, и богам. Восточный берег реки густо покрыт храмами, обелисками и огромными статуями. Храмы, хотя и сильно разрушенные от времени и отсутствия заботы, соединены великолепными аллеями, вдоль которых стоят резные фигуры, и они отражаются в искусственных озерах и прудах. Все это придает городу великолепие, которого не найти в других городах нашей расы. На западном берегу Нила похоронены особы королевской крови в роскошных усыпальницах. Многие из этих могил некрополя были разграблены культом аниматоров, однако другие до сих остаются скрытыми под песками, ожидая своего открытия.
Для тех, кто обладал вторым зрением, залитые лунным светом улицы Фив не пустые, но наполненные торжественными толпами. Привидения ходят вдоль аллей, которые соединяют храмы, молчаливыми величавыми процессиями, шеренги священников несут курящиеся подносы с ладаном перед закрытыми повозками, в которых находились статуи главных богов и богинь страны, поскольку это было практикой священников — провозить своих богов и богинь перед народом, хота они всегда тщательно были скрыты за занавеска-ми карет, которые возили их в храмы и обратно.
Великим богом Фив был Амон, который иногда представлялся в виде человека или человека с головой барана, и реже как баран. Ему был посвящен самый большой из всех храмов в нашем мире, храм столбов, который смиряет гордыню тех, кто проходит по усыпанным песком мостовым, поскольку каждый столб в десять раз больше роста человека и они так близко расположены, что кажется, будто они раздавят тех, кто проходит между ними. Даже монументы Древних не могут умалить его величия.
В тайных глубинах этого храма в древние времена сохранялась первоначальная статуя Амона. Она обладала свойства-ми жизни, поскольку благодаря магии священников этой земли статуя Амона была оживлена в храме и создавала своего рода тень или духовную сущность, которая обитала там, что выражало личность и намерение самого бога. Невежды писали, что Амон обитал внутри статуи, но это неверно. Статуя была вместилищем для его посланника, который говорил и действовал со знанием и властью бога, но бог обитал повсюду. Он до сих пор дремлет в Кадафи в ледяной пустыне вместе с другими богами этого мира.
Путешественник из нашей земли, который был некромантом, узнал от вампиров Фив легенду, что большой тайник драгоценных предметов лежит захороненный под полом храма столбов. Богатство храма было второпях погребено в земле священниками, для того чтобы его не разграбили во время бесчисленных вторжений Египта. Кто были эти захватчики, легенда умалчивает. По какой-то досадной случайности драгоценные предметы никогда не были извлечены из-под земли. Возможно, оккупанты убили всех священников, которые обладали точным знанием тайного места. Как вампиры узнали об этом местонахождении, они не рассказали.
Путешественник нанял двух рабочих, которые привыкли работать под луной и которым можно было доверять, что они не проболтаются об их делах, и предпринял раскопки сокровища. Спустя несколько часов они наткнулись на статую Амона. Ценность этого предмета была невысокая, поскольку в ней не было ни драгоценных камней, ни больших масс золота или серебра, и внешне она выглядела довольно ординарно, за исключением одной детали — ее огромный фаллос бесстыдно торчал. Это вызвало непристойные шутки у рабочих, но путешественник быстро заставил их снова копать и стоял рядом, чтобы более близко наблюдать за статуей.
Он едва сдержал возглас удивления, поскольку его знания некромантии поведали ему, что статуя живая. Много сотен лет она покоилась под сухим песком храма, не обнаруживая себя. Дух, присутствующий внутри бронзового тела, через несколько минут осознал присутствие путешественника, как будто пробудившись от долгой дремоты. Путешественник почувствовал в своем сознании вопрос, как будто щекотку от насекомого, проползающего по его коже:
Где священники храма?
Он послал свои мысли статуе через ее глаза: Мертвы, все мертвы и превратились в прах.
Он почувствовал, что понимание духа в бронзе усиливается, когда он посмотрел наружу. Для этого ему не нужны были физические глаза, но он был способен ощущать все направления одновременно. Его слова пришли к нему в отчаянном шепоте:
Разорение, разорение, конец дней; слава Бога погасла, как факел в речной воде, и крыша дома упала.
С жалобным плачем дух вылетел через темя статуи и улетел, стеная, в ночное небо. Один из рабочих поднял голову, чтобы спросить путешественника, что вызвало такой странный звук. Погруженный в свои собственные мысли, путешественник не ответил, и человек пожал плечами и продолжал копать.
Хотя они работали почти до самого рассвета, они не нашли другого сокровища. Возможно, оно было слишком глубоко спрятано, чтобы его можно было раскопать за одну ночь. Работу не могли продолжать на вторую ночь без того, чтобы жители города об этом узнали, поэтому с сожалением путешественник приказал, пустую и безжизненную статую Амона снова бросить в яму и засыпать ее землей. Утром от ночной работы не осталось и следа.
Долина на западном берегу Нила, в которой находятся могилы богатых домов Фив, — заброшенная земля песка и камня, окруженная высокими скалами и пологими холмами. Ямы в земле показывают, где грабители расхищали могилы в далеком прошлом, поскольку, хотя архитекторы могил очень старались, чтобы скрыть их местонахождение, всегда были рабочие, которые знали места, где спрятано золото, и чья жадность была сильнее, чем страх перед богами. Могилы, которые остаются нетронутыми, хорошо спрятаны, и глубоко захоронены и, возможно, никогда не будут найдены естественными средствами.
Мудрый Путешественник ограничивается только исследованием долины мертвых при свете солнца и никогда не делает это ночью. Долина населена вампирами, которые не могут оставить ее пределы, но внутри своих возвышающихся холмов они всегда находятся в поиске свежей крови, поскольку питаются жизненной сущностью, которая находится в струящейся крови. Саму кровь они не пьют, поскольку у них нет губ из плоти, чтобы сосать, но они питаются влагой, которая выделяется из крови в моменты после того, как они прокусывают кожу. Они не обладают физической сутью, однако в некотором отношении могут разрезать кожу так, чтобы потекла кровь, и таким образом они питаются. Разрезы этих духов меньше ширины пальца, и их легко принять по ошибке за укус какого-то невидимого ночного насекомого. Они мелкие, и настолько острые их когти, что они делают это без боли, и ранка становится заметной только из-за влажности крови, которая течет.
Опасность, исходящая от этих привидений, кажется незначительной, поскольку дух может сделать не больше одного-единственного разреза на коже в течение нескольких минут, и крови получается всего несколько капель. Однако запах свежей крови привлекает других из их могил так же, как кусающихся насекомых привлекает выдыхаемое дыхание, и они вьются плотными роями вокруг несчастного путешественника, который рискует прийти в долину ночью, и каждый дух делает новый разрез на какой-то части его кожи, и одежда этому не препятствует.
Через короткое время несчастный путешественник обнаружит, что он истекает кровью с головы до пят. Так как эти разрезы не причиняют боли, влажность — первый признак его несчастья. Если ему повезет и он крепкий физически, он поймет опасность, прежде чем потеряет много крови и ослабеет. Привидения сливаются плотной массой вокруг своей истекающей кровью добычи, питаясь ее жизненной сущностью. Если дух один или их всего несколько, их невозможно обнаружить, за исключением, использования второго зрения, но когда они питаются в унисон сотнями, их формы создают давление на кожу, которое ощущается, как мягкое объятие, которое сжимает плоть со всех сторон и затрудняет движение.
Есть только одна защита от духов-вампиров, и это — стремительное бегство. Они движутся проворно, но не со скоростью бегущего человека, и путешественник, который сохраняет как свои ощущения, так и свое равновесие, может обогнать их, при условии, что он найдет силы прорваться через их объединенное кольцо, когда они едят. Есть опасность в том, чтобы бежать по дну долины, поскольку оно устлано зыбкими камнями, которые переворачиваются под ногами. Если путешественник споткнется и упадет, привидения через минуту окажутся на нем, и маловероятно, что он найдет в себе резервы силы, чтобы встать на ноги и второй раз вырваться из их объятий.
Те, кто побывал в их объятиях и смог убежать из их западни, делают это при свете луны, которая показывает дорогу их обезумевшему взгляду, когда они спасаются бегством. Путешественники, которых порезали вампиры в безлунную ночь, обречены, поскольку невозможно без освещения бежать по каменистой долине и не споткнуться. Фонарь или факел недостаточны, поскольку эти искусственные источники света не освещают путь достаточно далеко впереди, чтобы предупредить о препятствиях на земле. Многие путешественники, которые приходили в долину мертвых ночью, только послужили пищей для шакалов при первом свете зари, поскольку то, что оставляют привидения—вампиры, съедают шакалы и ястребы.