Когда я оделся, режиссер пожелал задать мне несколько вопросов для интервью. — Валяй, задавай! — ответил я.
— Твой отец — мультимиллионер, а мать работает в шоу–бизнесе. Ты мог бы стать кем угодно.
Почему же решил жить в таком месте, вдали от комфорта и цивилизации? На мгновение я задумался.
— Думаю, я был трусом, убегающим от дисциплины жизни. Хотел делать все по–своему, всех и вся считал неискренними. Это «цивилизованное общество»живет по законам дикого животного мира. Я постоянно попадал в переделки и теперь понимаю, что был враждебно настроен. Здесь же чувствую себя великолепно. Тут много солнечного света и свежего воздуха, а лазание по горным тропкам — отличная зарядка.
У себя в пещере я нашел Библию, и она рассказала мне об Иисусе Христе. Бог преображает мою жизнь, и я наконец обрел радость и покой, которых так жаждал. Теперь, обретя Христа, хочу рассказать о Нем миру. Отныне я свободный человек, потому что мои грехи прощены. От всего сердца желаю, чтобы каждый человек был бы так же счастлив, как и я здесь, в своей пещере, с Богом, в окружении Его творения».
Когда я закончил свою небольшую речь, они засняли, как я играю на флейте, потом они собрали свою аппаратуру, и мы все вместе вернулись в Палм Спрингз.
— А по телевизору когда покажут? — спросил я режиссера.
— Будут показывать трижды — в пятичасовом выпуске новостей, десятичасовом и одиннадцатичасовом, — объяснил он.
— Да как же они успеют? — недоверчиво спросил я. — Уже почти два часа.
— А вот увидишь! — сказал режиссер, подмигнув мне. — Ты не забыл, что мы профессионалы? Но я все еще сомневался.
— Еще кое–что, — сказал я. — Пожалуйста, не говорите, где это находится. Не хочу, чтобы моя
|
|
пещера стала достопримечательностью для туристов.
— Понимаю и передам шефу, — пообещал он.
Когда нас доставили в город, мне захотелось остаться и посмотреть, действительно ли они успеют к пятичасовому выпуску. В пещере телевизора, конечно же, не было, и я подумал, куда мне пойти посмотреть, нельзя же просто позвонить в чью–то дверь и попросить посмотреть пятичасовой выпуск новостей.
Через дорогу я заметил гостиницу. «Вот оно! — сказал я вслух. — Спрошу служащего гостиницы, можно ли мне посмотреть телевизор в фойе». Девушка за стойкой нехотя дала разрешение, я включил телевизор и стал ждать репортажа. Я был так возбужден, что едва мог усидеть на месте. Жаль, что не было возможности сказать своим друзьям, чтобы и они посмотрели, а теперь слишком поздно.
В эту минуту я увидел своего друга, полицейского. Он как раз остановил свою машину возле гостиницы. Я выбежал и сгреб его в охапку.
— Иди сюда. Джо. Я хочу тебе что–то показать! — сказал я возбужденно.
— Что там такое? Я на дежурстве, мне некогда, — запротестовал он.
— Да это всего на пару минут, — заверил его я. — В пятичасовом выпуске новостей покажут местного преступника.
— Да? — он удивленно поднял брови. — И кто же это?
— Увидишь.
Пришлось немного подождать, и Джо уже собрался было уходить, как вдруг на экране показался парящий над каньоном вертолет. «В Таквиц Каньон, всего в нескольких километрах от Палм Спрингз, есть настоящий рай», — начал диктор.
— О, нет! — застонал я. — Они сказали, где моя пещера! Но в тот момент я не очень расстроился, потому что был слишком возбужден, смотря по телевизору, как я иду по тропинке, развожу костер и готовлю еду. Я мельком взглянул на Джо. Он сидел на краешке стула, впившись глазами в экран, и я почувствовал себя знаменитостью. Немного волновался, что покажут, как я ныряю нагишом, но оператор постарался, как и говорил режиссер. Теперь можно было вздохнуть с облегчением. Когда в конце репортажа прозвучало мое интервью, Джо удивленно поднял брови.
|
|
— Ты христианин, Даг?
Никто не спрашивал меня об этом с тех пор, как я начал читать Библию. Я не знал, вправе ли я теперь сказать «да».
— Пытаюсь им быть, — ответил я.
— Рад это слышать! — его глаза загорелись. — Я веду занятия в воскресной школе. Так держать, Пещерный Человек. Ты на правильном пути!
Позже один из моих друзей, находившихся в тюрьме, сказал, что трижды смотрел новости в тот день.
Тогда я еще не знал, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Несколько дней спустя, идя в город, я встретил туриста.
— Привет! Куда идешь? — спросил я.
— Хочу посмотреть на парня из третьей долины. Он живет в пещере — я видел по телевизору! — возбужденно сказал он. Я с трудом удержался от улыбки.
— Правда? — спросил я. — И кто это? Расскажи мне о нем. Он стал рассказывать мне обо мне
же, прибавляя такие интересные подробности, которых я сам о себе не знал, и наконец я не выдержал.
—Эй, приятель, — сказал я, — давай лучше я скажу тебе кое–что. Тот парень, что живет в
пещере…
— Ну? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Это я! Я — тот парень, которого ты видел по телевизору. Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Очень смешно. Ты вообще на него не похож. Я бы узнал его где угодно! Последовала интересная беседа, но не уверен, что он мне все–таки поверил.
|
|
С тех пор я не знал, когда ожидать посетителей. Иногда они приходили по одиночке, иногда группами. Я угощал их банановым хлебом и делился с ними своей новообретенной радостью. Появилось множество людей, которым я мог свидетельствовать о Боге. Моя пещера стала достопримечательностью для туристов.
Думаю, Бог не зря допустил, чтобы по телевизору сообщили ее местонахождение!
Глава 13
Хождение по церквам
В моем сердце все больше росло желание общаться с другими верующими, и я стал посещать
разные церкви. Одно из мест, куда я ходил, — Дом Джошуа. Это был христианский дом. Его хозяин, Хоумер, приглашал людей заглянуть в гости или пожить. Он проводил служение и занятия, чтобы рассказать бродягам о Боге. У него была и программа, в которой принимали участие постояльцы. Мы пели псалмы, молились и делились своим свидетельством. Группа хорошеньких девушек среди гостей делала это место еще более привлекательным для меня, но ни одна из них не заинтересовалась грязным хиппи, который так мало знал, как быть христианином. Хотя там мне нравилось христианское общение, это не было похоже на церковь. Хоумер посещал церковь пятидесятников и нас туда звал.
Я ходил и туда, и в некоторые другие. Одни были харизматическими, и их члены говорили на иных языках. Посещал место под названием «Центр веры», а также встречался с мормонами и свидетелями Иеговы. Я обнаружил, что большинство церквей учат, что их церковь истинная, а остальные заблуждаются. Один пастор сказал: «Если ты не говоришь языками, значит, ты не получил крещения Святым Духом».
Вернувшись к себе в пещеру, я исследовал этот вопрос и узнал, что говорение языками — это один из многих даров, которые Дух дает, как Ему угодно. Кому–то Он дает один дар, кому–то другие, но нигде я не встречал, что надо говорить языками, чтобы иметь Святого Духа. Плод Духа — не языки, а любовь, радость, мир и т. д. Я заметил также, что, когда Святой Дух излился в день пятидесятницы, апостолы говорили на реально существовавших языках, которые понимали окружающие люди. Они не просто славили Бога на каких–то небесных языках,
которых никто не знал.
Меня огорчило, что среди христиан существуют распри и что иногда они поступают так не по–христиански друг с другом. Я не мог этого понять. Разве в Библии не говорится: «Одна надежда, одна вера, одно крещение»? Несомненно, где–то у Бога есть Своя истинная церковь, но что это за церковь? Я вернулся в горы, чтобы продолжать изучать Писание и молиться о Божьем водительстве.
Однажды я стоял ночью у своей пещеры, глядя на звезды. Черный бархат неба светился крохотными точками света, и небеса казались такими реальными и такими близкими. «Как велик Бог, поместивший все эти звезды в пространстве!»Затем я подумал о разных церквах, называющих себя истинными, опустился на колени и помолился: «Господь, Ты провел меня длинным путем. И я понимаю, что еще многое мне предстоит пройти, но где–то должна быть церковь, которая полностью придерживается Библии. Мне все равно, какая это церковь. Если Ты просто покажешь мне ее, я пойду туда».
Я не спешил вставать с колен. Мир наполнил мое сердце, и мне стало ясно, что Бог услышал мою молитву.
На следующий день ко мне заглянул Глен. Хотя он не называл себя христианином, он был моим другом, и я излил ему свое разочарование.
— Что мне делать? Одна церковь говорит одно, другая другое, и все говорят, что верят
Библии. Я прочитал почти всю Библию, но не все понял. Я не знаю, кто из них прав. Глен промолчал. Казалось, в его сердце происходила какая–то борьба.
Спустя несколько дней Глен принес мне книгу.
— Что это? — спросил я, с некоторым удивлением глядя на обложку. На ней были изображены две руки, держащие земной шар. Название гласило: «Великая борьба».
— Прочти ее, — просто сказал он.
— А что это?
— Прочти ее, — повторил Глен. Он всегда был немногословен. — Она ответит на некоторые из твоих вопросов.
— Ладно!
Когда Глен ушел, я более внимательно рассмотрел эту книгу. В ней было почти семьсот страниц, а я за всю жизнь не прочел ни одной книги даже вполовину тоньше этой! Ну, прочту пару страничек, чтобы Глен успокоился. В конце концов, больше особо нечем заняться.
Я пропустил введение и начал сразу с первой главы. Автор изображал Иерусалим, распростертый у ног Иисуса. Эта история сразу захватила меня, чего я никак не ожидал. Хотя язык оказался сложноват для моего неполного образования, я продолжал читать, глотая страницу за страницей.
— Вот это да! Кто бы ни написал эту книгу, он говорит авторитетно.
Книга пестрела цитатами из Писания, повествование было непринужденным и красочным, так что страницы оживали в моем воображении.
— Так кто же это написал? — заинтересовался я через часок–другой. Я посмотрел на обложку и прочел фамилию автора: «Елена Г. Уайт».
«После Библии это самая интересная книга, которую я когда–либо читал», — подумал я.
От длительного чтения меня стало клонить в сон. Я заснул, но прочитанное тесно переплелось со снами. Проснувшись, я захотел еще почитать. Так продолжалось много дней.
Встретив Глена, я спросил:
— А кто такая эта Елена Уайт?
— Ну, некоторые верят, что она писала по вдохновению Святого Духа.
— И я так подумал! Через нее говорил Бог. Как я хотел бы однажды с ней встретиться и поговорить!
— Немного опоздал, — Глен слабо улыбнулся. — Она умерла в 1915 году.
Я был разочарован, но продолжил чтение. Моя новая книга рассказывала о субботе, о том, что происходит с людьми после смерти, о битве между дьяволом и Христом и о страданиях церкви в период темного средневековья. Теперь вся Библия предстала целостной и более понятной.
Обычно я читал в гамаке под сикомором, отталкиваясь ногой от камня и раскачиваясь взад–
вперед. Это было самое удобное место: тут было много тени, а с каньона всегда дул свежий ветерок, даже когда температура поднималась до пятидесяти градусов. Почитав, я нырял в озеро, чтобы охладиться. Потом чуток дремал и продолжал чтение. Я размышлял над прочитанными главами, и мне часто снилось то, что я узнал. Книга поглотила все мое внимание и расширила мои представления о Боге и Библии.
Не думал, что смогу осилить такую толстую книгу, но каждый раз, когда я готов был сдаться, какой–то голос убеждал меня: «Продолжай, ты сможешь». Через несколько недель я дошел до заключительного абзаца, и моя душа была в восторге от прочитанного:
«Великая борьба окончена. Греха и грешников больше нет. Вся Вселенная чиста. Все бесчисленные творения исполнены согласия и радости. Во все концы безбрежного пространства текут потоки жизни, света и радости от Того, Кто сотворил все. От мельчайшего атома до величайшей системы мироздания — все одушевленное и неодушевленное в своей неомраченной красоте и совершенной радости провозглашает: «Бог есть любовь»»
— Вот это да! — вставая, воскликнул я от радости, что дочитал такую большую книгу, но прежде всего от того, что Бог одержит окончательную победу над сатаной и грехом. Так много всего я едва мог вместить.
Возвращая книгу Глену, я спросил:
— А еще у тебя есть подобные книги?
— Конечно, полно, — сказал он. Он вырос в христианской семье, и родители продолжали присылать ему христианскую литературу, надеясь возродить его интерес к вере. В последующие месяцы я прочел «Христос — надежда мира», «Путь ко Христу», «Патриархи и пророки»и «Даниил и Откровение». Я просто наслаждался чтением Библии и этих книг.
Одно меня смущало — вопрос о седьмом дне недели как дне покоя. Прочтя Библию и все эти книги, я не сомневался, что суббота — это седьмой день, день покоя, но мне не хотелось
принимать это. Я чувствовал, что и так сильно от всех отличаюсь, и мне не хотелось усугубить свое положение еще и соблюдением субботы, когда все остальные соблюдают воскресенье. Кроме того, ни одна христианская церковь не проводила богослужения по субботам.
В конце концов я придумал, как обойти этот вопрос. Конечно, у моих друзей, соблюдающих воскресенье, есть все основания для таких убеждений. Я решил спросить десять служителей, но в результате получил одиннадцать ответов.
Один служитель сказал:
— Закон уже отменен. Нам не надо соблюдать субботу.
— О, — сказал я, — значит ли это, что нам не надо соблюдать все десять заповедей?
— Нет. Мы соблюдаем остальные девять, — признал он.
— Вы хотите сказать, что надо забыть именно ту заповедь, о которой Бог сказал «помни»? Странно!
Другой служитель объяснил так:
— Мы ходим в церковь в воскресенье потому, что в этот день воскрес Иисус, это новая
суббота.
— Звучит хорошо, но мне надо знать, где в Писании записана эта новая заповедь, повелевающая нам соблюдать первый день недели, — ответил я. — Если вы сможете показать мне это в Библии, я с радостью присоединюсь к вашей церкви.
— Ну, э–э, мы, э–э, скажем так, — он смущенно заерзал, — у нас нет заповеди, это просто
предание, традиция.
Мне не нужны предания. Иисус сказал: «Вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?»Я хотел, чтобы этот перенос был основан на авторитете Библии.
Следующий проповедник был самым изобретательным из всех:
— Во дни Иисуса Навина, когда солнце стояло весь день, и во дни Езекии, когда Бог вернул тень на десять ступеней назад, мы потеряли один день, и суббота стала воскресеньем.
— А, понятно, вы хотите сказать, что когда Иисус был здесь, на земле, Он соблюдал на самом деле не седьмой, а первый день недели? — спросил я.
Проповедник был явно смущен.
— Ну, я в этом не уверен, — признался он.
Я снова прочитал историю сотворения и неожиданно заметил то, чего раньше никогда не видел. Бог благословил седьмой день еще до того, как грех появился в нашем мире. Значит, суббота была совершенной, как и мир, созданный Богом. Для меня это положило конец спору. Будет ли Бог изменять то, что совершенно?
Более того, десять заповедей Бог написал на камне, а то, что впоследствии собираются изменить или стереть, на камне не пишут! Я решил, что христианин должен следовать не за христианами, а за Христом. Иисус поклонялся Богу каждую субботу и никогда не упоминал первый день недели, поэтому я буду поступать, как Он.
Но где же мне найти людей, которые учат всем десяти заповедям? Я пошел к Глену и, глядя ему прямо в глаза, спросил:
— Скажи, а есть где–то здесь церковь, где верят во все это?
— О, да, повсюду есть, — ответил он.
— Правда? И как она называется?
— Церковь адвентистов седьмого дня, — сказал Глен.
— Церковь… чего седьмого дня? Я никогда не слышал о ней. «Седьмого дня» — это понятно, а что значит «адвентистов»?»— спросил я озадаченно.
— Слово «адвент»означает приход или пришествие чего–то. Адвентисты — это люди,
ожидающие Второго пришествия Христа.
Я подумал про себя: «Должно быть, я тоже адвентист, поскольку верю во Второе пришествие Христа». А вслух произнес:
— А откуда ты так много знаешь об этом? Казалось, Глен слегка смутился.
— Я вырос на Библии и этих книгах и в детстве ходил в церковь.
— Ты хочешь сказать, что все это знаешь, но не соблюдаешь? — я удивленно посмотрел на него. — Невероятно!
Сколько раз мы вместе с Гленом курили марихуану и пили спиртное! Я не понимал, как можно знать все о Боге, о Его удивительной любви и жертве ради людей, и жить так, словно никогда ничего такого не слышал.
— Пойдем вместе в церковь в субботу! — с воодушевлением предложил я. — Мне просто
необходимо увидеть этих удивительных людей.
— Ну… Не знаю, Даг. Думаю, я пока не готов. Ты сходи, а потом мне расскажешь.
Глен, видимо, не разделял моего энтузиазма, потому что знал, что мне придется испытать. Я представлял себе маленькую старинную церквушку с белыми стенами и крестом на башне.
Люди там, конечно же, такие святые, что не ходят, а прямо летают. Они все улыбаются, читают Библии и поют.
В ту субботу я рано встал и надел свой грязный комбинезон, а на босые ноги — горные
ботинки. Длинные волосы расчесал, но на этот раз не завязывал их в хвост, хотя они были почти до плеч. Я не стал бриться, а просто пригладил свою редкую всклоченную бородку, которая росла только на втором подбородке, и, держа в руке Библию, отправился в путь по адресу, указанному Гленом. Мое сердце было наполнено великими, радостными ожиданиями.
Но вместо маленькой скромной церквушки я обнаружил современное величественное здание в богатом квартале. Стоянка была заполнена дорогими автомобилями. Я поспешил внутрь. Ноги сразу же утонули в мягком красном ковре. Все мужчины были в хороших костюмах, а женщины
— с замысловатыми прическами и в красивых платьях. Я ничего не знал о том, как подобает
одеваться христианам, но вдруг почувствовал себя не в своей тарелке.
Все обернулись в мою сторону и, как мне показалось, подумали, что я ошибся адресом. Возле дверей меня встретил мужчина и, пожимая мне руку, произнес: «Рад, что вы пришли». Но мне стало ясно, что он лицемерит. Я хорошо знал шоу–бизнес и легко мог определить, когда человек играет. Но, тем не менее, прошел внутрь, и меня проводили на место в конце зала.
Началась интересная программа, миссионерская история мне понравилась. Когда люди стали расходиться по группам, чтобы обсудить урок субботней школы, я пошел по коридору вместе с другими в комнату, где стулья были расставлены по кругу. Никто со мной не заговорил, хотя некоторые искренно мне улыбнулись. Я сел на стул, остальные тоже расселись, но, хотя людей было много, стулья слева и справа от меня остались пустыми.
Поприветствовав собравшихся, учитель открыл свою Библию.
— Сегодня тема из девятой главы Книги Даниила — о пророческом периоде в четыреста девяносто дней, — начал он.
— Чудесно! — подумал я. Как раз тогда я читал об этом в книге Урии Смита «Даниил и Откровение»! После нескольких вводных фраз учитель задал вопрос:
— Когда начался пророческий период в 490 дней?
Я вдруг почувствовал, что попал туда, куда нужно. Мне было известно, о чем он говорит! Так хотелось выпалить ответ, но я сдерживался, думая, что, возможно, посетителям не положено говорить. Я посмотрел на представительных людей, сидевших в кругу. Учитель ждал, но никто не отвечал, все просто смотрели на пол, дверь или на стены. Больше я не мог молчать и поднял руку.
— Да? — сказал учитель, подняв брови.
— В 457 году до нашей эры, — сказал я пересохшими от волнения губами. Мне давно не доводилось бывать в столь многолюдном месте.
— Правильно! — немного удивленно ответил учитель. — А когда этот период времени завершился? — спросил спустя какое–то время.
На этот раз все посмотрели на хиппи. Поскольку было очевидно, что люди ожидали моего ответа, я произнес:
— В 34 году нашей эры.
— Снова правильно.
На этот раз учитель уже не был так удивлен, а я не мог понять, почему больше никто не отвечает. Разве это не их церковь и не их религия? Может, они просто такие застенчивые или скромные, а может, все пришли в первый раз, как и я…
В ту первую субботу я был немного разочарован — в основном из–за недостатка теплоты и
общения. Другие общины были такими дружелюбными, что даже соперничали между собой за мою благосклонность. Мне было очень интересно: если бы адвентисты седьмого дня знали, что мой отец мультимиллионер, они бы по–прежнему так ко мне относились? Возможно, я просто слишком многого ожидал.
Еще пару раз я сходил в ту церковь, но всегда чувствовал себя лишним, поэтому старался соблюдать субботу, насколько понимал, а для христианского общения ходил в церковь по воскресеньям.
Я продолжал свидетельствовать о своей новообретенной вере всем, кто проходил мимо моей пещеры. Иногда собиралась довольно большая толпа желающих послушать меня. Глен, сам того не ожидая, был впечатлен.
— Не знаю, говорить тебе или нет, Даг, — сказал он однажды, — но когда ты рассказываешь
людям о Боге, твое лицо начинает светиться.
Моя вера ежедневно возрастала. Чем больше я полагался на Бога, тем крепче она становилась.
Я часто беседовал с одним своим приятелем, которого, как и меня, звали Даг. Мой новый опыт христианства был настолько потрясающим, что я просто не мог не говорить о нем. Даг играл на гитаре, а я на флейте, и, бывало, мы, исполняя на улице музыкальные произведения, вместе просили милостыню. Как–то раз мы долго играли в городе, но никто не останавливался и не давал нам ни гроша, поэтому мы завели беседу и вскоре снова говорили о религии.
— Ну, в Бога я верю, — сказал Даг, — а в Иисуса Христа — нет.
— Я докажу тебе, что Иисус существует, — уверенно сказал я.
— И как ты собираешься это сделать? — скептически спросил он.
— Скажи, сколько нам нужно денег прямо сейчас?
— Ну… Было бы неплохо получить по пару долларов на каждого. Тогда мы смогли бы где–нибудь поесть, — ответил мой приятель.
— Хорошо, — сказал я. — Сейчас я помолюсь Иисусу, и мы получим четыре доллара.
Склонив голову, я произнес:
— Господь, помоги нам получить четыре доллара, чтобы купить хорошую еду, и помоги Дагу понять, что Ты на самом деле существуешь. Прошу во имя Иисуса. Аминь.
Мы снова начали играть, и вскоре какая–то женщина, проходившая мимо, остановилась нас
послушать. Когда мы закончили произведение, я спросил, есть ли у нее лишняя мелочь.
— Ну, — задумчиво сказал она, — обычно я так не делаю, но сегодня день рождения моего сына, а он как раз ваш ровесник…
Она порылась в сумочке и достала деньги.
— Четыре доллара вам помогут?
Я уверил ее, что да. Уходя, она, должно быть, недоумевала, почему мой друг, открыв рот, вытаращился на нее.
Вскоре Даг также принял Иисуса Христа как своего Спасителя.
Глава 14
Если не полечится сразу
Когда я впервые увидел Карин, нам обоим было по пятнадцать лет. Несколько девушек как раз вышли с вечеринки и, стоя на углу улицы, болтали, громко смеялись и дурачились. Я подумал: «Что за девчонки! Хорошенькие, но такие глупые!»
Моя внешность ее тоже не заинтересовала. Она предпочитала встречаться с парнями постарше, теми, у кого уже были машины.
Потом я изредка встречал Карин в городе и вспоминал, кто она, но в моей жизни столько всего происходило! Однако года два спустя, когда я только начинал читать Библию, наши пути снова пересеклись. Мы с другом по имени Рико пошли в бильярдную, чтобы развеяться и сыграть пару партий, и я увидел за столиком в другом конце зала Карин с подругой. Оказалось, что другая девушка дружила с Рико, поэтому они познакомили меня с Карин, а сами пошли в бар, оставив нас вдвоем. Мы оказались в неожиданной и неловкой ситуации.
— Хочешь сыграть в бильярд? — спросил я.
— Не очень, — ответила девушка.
— Ладно. Тогда давай погуляем, — предложил я, открывая перед ней дверь. Мы вышли и, болтая, пошли куда глаза глядят. Когда мы подошли к магазину, где продавали спиртное, я зашел и, вопреки здравому смыслу, купил бутылку вина.
— Пойдем в парк и посидим где–нибудь в тенечке, — сказал я. — Вот, купил нам выпить.
— Нет, спасибо, Даг. Я больше не пью, — ответила Карин.
— Как это ты не пьешь? — не веря своим ушам, спросил я. — Все пьют! Но она настаивала на своем.
— Так ты, наверное, и Библию читаешь? — немного язвительно спросил я девушку.
Она остановилась и удивленно посмотрела на меня.
— По правде говоря, да. А ты откуда знаешь?
— Я не знал. Просто догадался, сопоставив факты. Прикольно… Я тоже читаю Библию.
После этого мы еще долго гуляли по пустынным улицам, наслаждаясь прохладным ночным воздухом. Через несколько недель мы поженились и вскоре переехали в город, но нам не понравилась городская жизнь. Поэтому однажды Карин и я взвалили на спину свои пожитки и автостопом отправились на север калифорнийского побережья. Толком мы даже не знали, куда держим путь, поэтому не спешили. Иногда мы засыпали прямо на обочине шоссе, но в пять утра нас будили поливочные машины.
Однажды, сойдя с шоссе около Биг Сюр, что в Калифорнии, мы с Карин устроились на ночлег в лесу, а когда проснулись, увидели перед собой лесника.
— Я не против, чтобы вы тут расположились, — сказал он, — но вам, наверное, будет
интересно узнать, что вы лежите на ветвях ядовитого дуба.
Остаток той недели был очень неприятным! В Юкиа остановилась машина с молодой парой, которая согласилась подвезти нас.
— Вам куда? — спросил парень.
— Сами точно не знаем, — ответил я. — Мы молимся, чтобы Бог показал нам. А вы куда едете? Немного удивленно он сказал:
— Вы не захотите ехать туда, где мы живем. Это у черта на куличках — маленький городок под
названием Ковело. Он окружен густыми лесами.
— Хммм… А там есть пещеры, в которых можно было бы пожить?
— Ну, думаю, да, — произнес молодой человек.
— А церкви там какие–нибудь есть? — спросила Карин.
— Это все, что там есть. Во всем городе даже театра нет.
Мы с женой почувствовали побуждение поехать в Ковело и сразу влюбились в красоту гор, поросших соснами. Некоторое время мы жили в пещере в национальном парке, присматривая участок земли, и вскоре нашли именно такое место, о котором мечтали. Единственной проблемой были деньги. Я смог найти только сезонную работу, и в конце лета нам пришлось
вернуться в Палм Спрингз, чтобы содержать нашу растущую семью, так как вскоре у нас должен был родиться ребенок.
Какое–то время я перебивался на случайных заработках, но наконец устроился развозить и продавать мясо. Я сразу понял, что товар покупает посредник, и подумал: «Почему бы не обойтись без него? Ведь можно самому получать эту прибыль».
Отец помог купить неплохой подержанный маленький «Фольксваген». Прежде у меня никогда
не было машины, и я почти ничего не знал о ее обслуживании. Я думал, что масло заливают в радиатор, но у «Фольксвагена» не было радиатора! Мне пришлось быстро учиться!
На двери автомобиля сделали надпись: «Оптовая продажа бифштексов высшего сорта». Напечатав визитки и наладив кое–какие контакты, я поставил охладитель в кузов машины. Потом купил кусок говядины, а друг показал мне, как ее разделывать на бифштексы. Вскоре я уже продавал бифштексы оптом. Мой бизнес стал процветать все больше и больше.
Занимаясь продажей мяса, я кое–что узнал. Однажды покупатель спросил меня, могу ли я
достать ему свинину высшего сорта. Я знал сорта говядины: высший, отборный, первый и стандартный, а также видел цыплят разных сортов, но относительно сортов свинины мне пришлось обратиться к одному из моих приятелей–мясников. Услышав мой вопрос, он рассмеялся.
— Департамент сельского хозяйства считает, что этим нельзя кормить даже собак. Свинину не
делят на сорта, она же вся кишит микробами! Сейчас часто даже буклеты издают, призывающие подвергать свинину тщательной термической обработке, чтобы убить личинки трихинеллеза.
Мне стало тошно, и тогда я вспомнил, как читал в Библии какие–то законы о свином мясе.
Некоторые проповедники говорили мне, что они отменены, но это вздор! Разве на человеческий организм пища уже не влияет так, как во времена народа израильского? Разве наше тело больше не подвержено болезням, которые возникают от паразитов?
Это научило меня еще кое–чему. Поскольку я продавал говядину высшего сорта, то решил, что мне следует потреблять собственную продукцию, и вскоре стал есть бифштекс по–нью–йоркски на завтрак, бифштекс с косточкой на обед и нежнейшее филе на ужин. Но я быстро заметил, что все время чувствую себя разбитым и обессиленным. Поведение тоже изменилось. По ночам я теперь сидел перед телевизором и один съедал почти килограмм мороженого — да, почти килограмм! Я чувствовал, что моя духовная жизнь угасает. Желание противостоять искушениям таяло на глазах. Живя в пещере, я питался рисом, бобами, хлебом и фруктами, и эта пища