Сравнительно-исторического 3 глава

Таким образом, 1816 год может быть назван годом рождения срав­нительно-исторического языкознания.

Обращение Боппа к анализу флексий закономерно, т. к. соответ­ствия в системе флексий являются гарантией родственных отноше­ний языков, поскольку флексии, в отличие от корней и слов, не за­имствуются.

3. Одновременно с Ф. Боппом, но независимо от него начал срав­нительно-историческое изучение индоевропейских языков датский языковед Расмус Христиан Раек (1787-1832). Главный его труд "Ис­следование в области древнесеверного языка, или Происхождение исландского языка" вышло в 1818 году, вторая часть этой работы в немецком переводе была опубликована в 1822 году под названием "О фракийском языковом классе".

Р. Раек доказал сходство германских языков с греческим, латин­ским и балто-славянскими языками и высказал много положений, остающихся актуальными до наших дней. Например, он писал:"... ни одно средство познания происхождения народов и их родствен­ных связей в седой древности, когда история покидает нас, не явля­ется столь важным, как язык".

При сравнении языков он безусловно отдает первенство грам­матике: "Если мы сравним несколько языков, стремясь к тому, что­бы это сравнение было полным и дало нам возможность судить об их родстве, древности и прочих отношениях, то мы должны непре­менно иметь в виду обе эти стороны языка и особенно не забывать о грамматике, так как опыт показывает, что лексические соответ­ствия являются в высшей степени ненадежными".

Р. Раек приходит к заключению о том, что скандинавские и гер­манские языки являются близкими ветвями и что они вместе со сла­вянской и балтийской языковыми группами имеют свой источник в "древнефракийском" языке, под которым понимается вымерший праязык или язык доисторических времен юго-восточной Европы. Так как, по его мнению, "греческий и латинский являются самыми древними и единственными его пережитками, то они должны рас­сматриваться как источники исландского языка".

А. Мейе дает следующую сравнительную оценку трудов Р. Рас-ка и Ф. Боппа: "Раек значительно уступает Боппу в том отношении, что не привлекает санскрита, но он указывает на исконное тожде­ство сближаемых языков, не увлекаясь тщетными попытками объяс­нения первоначальных форм; он довольствуется, например, утвер­ждением, что каждое окончание исландского языка можно в более или менее ясном виде отыскать в греческом и в латинском, и в этом отношении его книга более научная и менее устарела, чем сочине­ния Боппа".

Я. Гримм исследовал при помощи сравнительно-исторического метода одну группу языков — германскую. Он создал "Немецкую грамматику" ("Deutsche Grammatik") в 4 томах, это по сути дела историческая грамматика немецкого языка на широком фоне срав­нения с другими германскими языками, начиная с первых письмен­ных памятников. Все 4 тома были завершены в 1837 году. "История немецкого языка" ("Geschichte der deutschen Sprache") появилась в 1848 году. В большом "Немецком словаре" Я. Гримм стремился охватить словарный состав немецкого языка от Лютера до Гете. Первый том вышел в 1854 году, последний через 100 лет, в 1960 году.

<, В "Немецкой грамматике" Гримм не выдвигает общеязыковед­ческих теорий, он осуществляет исторический подход к изучению ййдственных языков и излагает движение грамматических форм в германских языках. Вслед за Р. Раском, он доказывает и обосновы-)Лает закон первого германского передвижения согласных, согласно которому система смычных согласных всех германских языков пе-редаинулась на одну ступень: индоевропейские придыхательные bh, dh; gh изменились в германском b, d, g; индоевропейские b, d, g вменились в германском р, t, k; индоевропейские р, t, k измени­лись в германском f, th, h (ср. лат. Pater — нем. Vater, лат. cornu — нем. Нога, лат. Duo — нем. zwei (из twei).

Это был первый образец фонетических законов, на признании и познании которых строится современная история любого языка.

В дальнейшем (в трудах Ф. И. Буслаева) развивался тезис Я. Гримма: "Наш язык — это также наша история". Указанное по­ложение легло в основу направлений конца XX — начала XXI ве­ка — когнитивной лингвистики и лингвокультурологии.

4. Основателем славистики был Иосиф Добровский (1753-1829). Борясь с германизацией, Добровский проделал огромную работу Во нормализации и регламентации чешского литературного языка. Он первым с научной точки зрения начал изучать старославянский язык и его грамматику, дал классификацию современных славянс­ких языков.

Добровский посетил Россию, чтобы установить связи с русски­ми учеными, лучше изучить русский язык.

Ученики и продолжатели дела И. Добровского (будители чешс­кого народа — от глагола будить) сумели возродить новочешский литературный язык, создали оригинальную литературу, способство­вали обогащению словарного состава чешского языка.

Основоположником сравнительно-исторического метода на сла­вянском языковом материале явился Александр Христофорович Востоков (1781-1864). Основные его труды: "Рассуждение о сла­вянском языке" (1820), "Русская грамматика" (1831), "Опыт слова­ря областного великорусского языка" (1852), "Словарь церковнос­лавянского языка" (1858-1861).

А. X. Востоков работал хранителем библиотеки Румянцевского музея.

Эпохальное значение имело его "Рассуждение о славянском язы­ке" (1820 г.). В нем А. X. Востоков делает обзор славянских языков. Вслед за И. Добровским, он их делит на восточные и западные. Ос­новное внимание ученый уделяет старославянскому языку. Сопос­тавляя корни и грамматические формы живых славянских языков с фактами старославянского языка, А. X. Востоков определил звуко­вое значение "юсов" — большого и малого, произведя сопоставле­ние ряда старославянских слов со словами польского языка, сохра­нившего носовые гласные. Сопоставление фактов мертвых языков с фактами живых языков и диалектов было абсолютно новым и ори­гинальным, этот подход стал позднее достоянием всей сравнитель­ной грамматики.

А. X. Востоков пишет: "Разность диалектов, существовавшая, без сомнения, в самой глубокой уже древности у разных поколений славянских, не касалось в то время еще до склонений, спряжений и других грамматических форм, а состояла большею частью только в различии выговора и в употреблении некоторых особенных слов". Ученый полагает, что "во времена Константина и Мефодия все пле­мена славянские, как западные, так и восточные, могли разуметь друг друга так же легко, как теперь, например, архангелогородец или донской житель разумеет москвича или сибиряка". Следова­тельно, А. X. Востоков утверждал, что славянский праязык распал­ся на диалекты, которые дифференцировались, постепенно увели­чивался разрыв в грамматических системах, пока они не стали са­мостоятельными языками.

На примере носовых гласных, развитие праславянских сочета­ний tj, dj и kt перед гласными переднего ряда А. X. Востоков пока­зывает характер звуковых соответствий в родственных языках и развитие различных сочетаний в разных языках и диалектах от од­ной предполагаемой формы до современных фактов. Этот метод реконструкции не засвидетельствованных письменными памятни­ками форм имеет методологическое значение и является ценным вкладом в мировое языкознание.

А. Х- Востоков много внимания посвятил старославянскому язы­ку. Он принципиально различает древнерусский язык, на котором написаны "Русская правда" и "Слово о полку Игореве", и церков­нославянский, ученый проводит аналогию между старославянским языком и латынью, выполнявшими функцию языка церкви в право-славии и католичестве.

А. X. Востоков подчеркивает существенное воздействие старо­славянского на русский литературный язык.

В последующие годы Востоков продолжил изучение и издание древних славянских рукописей. Он составил "Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музея" (1842), в котором пос­ледовательно различаются болгарский, сербский, русский и укра­инский изводы старославянского языка, что позволило на практике осуществить периодизацию этого языка на древний, средний и но­вый периоды, отличить прежде всего старославянский язык от сред-вёболгарской его трансформации. В 1843 году А. X. Востоков осу­ществил научное издание Остромирова Евангелия с блестящим лин­гвистическим комментарием.

Таким образом, Ф. Бопп, Р. Раек, Я. Гримм, И. Добровский, А. X. Востоков, разрабатывая различные проблемы, все вместе яви­лись основоположниками нового направления языкознания — срав­нительно-исторического. Разработка сравнительно-исторического метода придало лингвистике статус самостоятельной науки.

Лекция № 4

Тилософия языка Вильгельма фон Гумбольдта

1. Философские истоки лингвистической концепции В. фон
Гумбольдта.

2. Сущность языка. Язык и мировоззрение народа.

3. Учение о форме языка.

4. Компаративистика. Морфологическая типологическая клас­
сификация языков.

Философские основы сравнительно-исторического и теоретичес­кого языкознания заложил В. фон Гумбольдт (родился в 1767 г., умер в 1835 г.) — ученый, государственный деятель, основатель Берлин­ского университета. Он занимался филологией и философией, го­сударственным правом, писал стихи. Вплотную проблемами язы­кознания он занялся лишь в возрасте 53 лет. В. фон Гумбольдта отличало глубокое знание не только индоевропейских, но и других языков мира — от баскского до малайско-полинезийских и индейс­ких языков Америки. Такая эрудиция и лингвистический диапазон позволили ему сделать основательные и безупречные в фактичес­ком отношении выводы. Своими трудами он заложил основы об­щего теоретического языкознания, поставив и разрешив ряд фун­даментальных проблем и оказав глубочайшее влияние на последу­ющее развитие лингвистики.

Приведем некоторые биографические сведения.

В. фон Гумбольдт родился 22 июня 1767 года в старинной дво­рянской семье. Получив первоначальное образование дома, В. фон Гумбольдт в 20 лет вместе со своим младшим братом Александром (будущим знаменитым естествоиспытателем) поступает в универ­ситет во Франкфурте-на-Одере. Через год он перебирается в Гет-

хияген, где слушает лекции крупных ученых того времени — фило­софа Лихтенберга, историка Шлецера, филолога Хайне. 4 семестра будущий ученый проводит в стенах университета и считает, что это­го достаточно: ученое звание ему не нужно (у него есть состояние и он помолвлен с К. фон Дахерёден из богатой семьи). В. фон Гум­больдт отправляется путешествовать во Францию и Швейцарию, вер­нувшись в Германию (1790 г.), поступает на должность судейского чиновника в Берлине, но уже через год оставляет службу.

В 1791 году выходит его первая статья "Идеи о государственном устройстве, вызванные новой французской конституцией".

Через жену (брак состоялся в 1791 г.) В. фон Гумбольдт позна­комился и сдружился с Шиллером, а затем с Гете. В журнале Шил­лера "Оры" появляется его статья "О различии полов и его влиянии на органическую природу", принесшая ему литературную извест­ность.

В 1797 году он направляется в длительное путешествие (север Германии, Вена, Париж, 7 лет в Испании). Именно там, в краю бас­ков, на рубеже двух столетий впервые возникает у Гумбольдта ин­терес к лингвистике — его главный творческий интерес.

Вернувшись на родину, В. фон Гумбольдт вновь поступает на государственную службу, с 1802 по 1808 годы он официально пред­ставляет Пруссию при папском престоле, в этот период укрепляет­ся его интерес к античности, углубляются знания в данной области. Эти годы были критическими для его родины. Разгромленная Наполеоном Пруссия оккупирована французами, правительство пе­реезжает в Кенигсберг. Туда же приезжает В. фон Гумбольдт для участия в реформах, призванных улучшить положение дел в стра­не. Ему поручают департамент просвещения; он вносит новый дух в школьное образование, основывает Берлинский университет, ко­торый и по сей день носит имя братьев Гумбольдт.

Затем Гумбольдта вновь ждет дипломатическая деятельность: он — посланник в Вене и участник Венского конгресса, урегулиро­вавшего европейские дела после поражения Наполеона Бонапарта. "Король дипломатов" Талейран находит достойного соперника Только в Гумбольдте, который был вторым (после канцлера Гар-

денберга) членом прусской делегации. О деятельности Гумбольдта на Венском конгрессе его биограф Гайм пишет: "Легко открывал его прозорливый ум тайные намерения и задние мысли противни­ка. Без труда находил он в споре слабые его стороны, обходил силь­ные и брал над ним перевес. Во время самого продолжительного и быстрого бега он сохранял спокойное и сильное дыхание, тогда как противник давно уже пыхтел и задыхался. Он был неистощим в возражениях и во всявюго рода дистинкциях. Первыми он утомляя, вторыми смущал. Талейрановское искусство молчания не могло справиться с его мастерством речи".

Для канцлера Пруссии Гарденберга такой соратник — источник зависти и беспокойства. В 1817 году он направляет Гумбольдта в Лондон посланником, через год ученый занимает пост министра по сословным делам. В конце 1819 года в знак протеста против Карл-сбадских постановлений, направленных против нараставшего в стране студенческого движения, усиливавших цензуру и полицейс­кий контроль, Гумбольдт подает в отставку. Через 11 лет король вернет его в Государственный совет, наградит орденом, но это бу­дет уже время его заката.

С 1820 года Гумбольдт целиком посвящает себя науке. Берлинс­кая Академия наук еще 10 лет назад избрала его своим членом.

Вскоре после выхода в отставку он делает в Академии доклад о сравнительном изучении языков. Отныне лингвистика — главный предмет его исследовательской деятельности. Он свободно владеет французским, английским, итальянским, испанским, латынью, гре­ческим, баскским, провансальским, венгерским, чешским, литовс­ким, многие годы изучает языки индейцев Южной и Северной Аме­рики, затем коптский, древнеегипетский, китайский, японский, сан­скрит, с 1827 года занят языками народов Индонезии и Полинезии.

Именно в эти годы создаются его главные работы по теорети­ческому языкознанию. В области философии В. фон Гумбольдт ра­ботает над теорией истории. Ученый публикует мало, преимуще­ственно статьи в "Трудах Академии Наук". Его основное произве­дение "О языке кави на острове Ява" увидело свет после его смер­ти, наступившей 8 апреля 1835 года. Цель этого сочинения, по сло-

вам В. фон Гумбольдта, "представить языки при разнообразии их устройства необходимым основанием развития человеческого духа я объяснить влияние языков на это развитие и обратно".

Жизнь В. фон Гумбольдта совпала с тем периодом развития ли­тературы и философии в Германии, который принято называть клас­сическим, на Канте он вырос, творчески впитав дух его филосо­фии, Фихте и Гегелю противостоял, с Шеллингом в чем-то пере­кликался, Гете и Шиллер были его личными друзьями и воспитате­лями художественного вкуса. При этом он сохранил самостоятель­ность и оригинальность взглядов, создал философскую антрополо­гию, центральное место в ней заняла проблема человека. Так, В. фон Гумбольдт писал: "Истинная цель человека — полное и наи­более пропорциональное развитие его потенций. Необходимое ус­ловие для этого — свобода. Человек — часть природы, поэтому он свободен, когда ничто не сковывает его природные силы".

Лингвистические взгляды В. фон Гумбольдта связаны с его ис­торико-философской концепцией и отражают положения класси­ческой немецкой философии. Вспомним основные положения не­мецкой философии, которые оказали влияние на формирование лин­гвистических взглядов Гумбольдта.

Прежде всего это философские построения знаменитого немец­кого философа, видного естествоиспытателя И. Канта. Его взгляды изложены прежде всего в трактатах "Критика чистого разума", "Кри­тика практического разума" и "Критика способности суждения".

По мнению Канта, существует не зависящий от нашего созна­ния (от ощущений, от мышления) мир вещей; Кант называет их "ве­дами в себе". Познание начинается с того, что "вещи в себе" дей­ствуют на органы чувств и вызывают ощущения. Отсюда следует, fro первичным является материальный мир. Однако, переходя к Исследованию вопроса о формах и границах познания, Кант утвер­ждает непознаваемость "вещей в себе".

, О непознаваемости тех или иных явлений языка говорит и Гум­больдт: "нам не дано познать форму языка в ее цельности". Под­черкивая неразрывную связь и даже тождественность языка и "на­родного духа", ученый утверждал, что эта связь "недоступна для

нашего разумения", что она "остается для нас необъяснимой тай­ной".

Из исследований Канта, посвященных критике "идей разума", большое влияние на дальнейшее развитие философии оказало уче­ние о противоречиях (антиномиях) чистого разума.

Всем своим анализом языка Гумбольдт показывает, что "язык разделяет природу всего органического, где одно проявляется че­рез другое, общее в частном, а целое обладает всепроникающей силой". Давая различные, подчас противоречивые определения язы­ка, он пытается установить диалектическую природу языка, выя­вить те противоречия (антиномии), которые выражают его сущность.

На признание Гумбольдтом диалектического характера языковых процессов большое влияние оказала философия И. Фихте, который развивает диалектическое восприятие процесса деятельности.

Именно так подходит к пониманию языка и Гумбольдт: "Высту­пая по отношению к познаваемому субъективным, язык по отноше­нию к человеку объективен... Субъективный характер всего чело­вечества становится для него чем-то объективным... ибо объектив­ное остается тем, что, собственно, и должно быть постигнуто, и когда человек субъективным путем языкового своеобразия прибли­жается к этому, он должен приложить новое усилие для того, чтобы отделить субъективное и совершенно вычленить из него объект".

Учение Гумбольдта о "духе народа" является преломлением уче­ния Гегеля об абсолютной идее, предложенного в его "Феноменоло­гии духа".

Эту идеалистическую концепцию абсолютного духа как мисти­ческого, вне человека существующего мышления — абсолютной идеи — Гумбольдт переносит на язык: "Язык всеми тончайшими фибрами своих корней связан с народным духом"; "Язык представ­ляет собой одну из тех причин, которые стимулируют общечелове­ческую духовную силу к постоянной деятельности"; "Язык и ду­ховные силы функционируют совместно и в равной степени состав­ляют неразделенную деятельность разума". Понятие "духа народа" является самым неопределенным, самым расплывчатым во всей лингвистической системе Гумбольдта.

Необходимо отметить большие трудности в трактовке идей Гум­больдта и неоднозначность его оценки исследователями. В. А. Зве-гинцев в послесловии к сборнику переводов работ В. фон Гумболь-дй по философии языка объясняет это тем, что до сих пор имеется немного переводов его работ на другие языки. А те, что увидели <яет, зачастую представляют собой своеобразные интерпретации, толкования взглядов самого Гумбольдта. Это проявляется даже в передаче значения слова "geist", которое может означать как "дух, душа", так и "ум, мысль, образ мыслей". Таким образом, один из самых спорных тезисов Гумбольдта "Язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно себе представить себе что-либо более тождественное", можно трактовать и иначе: "Язык народа находит свое воплощение в образе мыслей народа...".

2. Сущность языка, по мнению В. фон Гумбольдта, проявляется в следующих положениях.

Создание языка обусловлено внутренней потребностью челове­чества.

Язык находится в постоянном развитии и стимулирует общече­ловеческую духовную силу к постоянной деятельности. Гумбольдт пишет: "Язык всеми тончайшими фибрами своих корней связан с народным духом, и чем соразмернее этот последний [народный дух — Л. И.] действует на язык, тем закономернее и богаче его раз­витие".

Язык и духовные силы "составляют нераздельную деятельность разума. Язык — это внешнее проявление духа народа".

Гумбольдт не разделяет язык и интеллектуальную деятельность: "... язык есть орган, образующий мысль".

Всякий индивид имеет свое мировоззрение. Благодаря общности языка, на котором изъясняются индивиды, создается мировоззрение народа. По мнению Гумбольдта, у разных народов разные языки, по­тому что у разных народов разные духовные особенности.

Как уже отмечалось, В. фон Гумбольдт был полиглотом, поэто­му он имел все основания говорить о необходимости изучать дру­гие языки, приобретая тем самым более широкое и разнообразное мировидение. Ученый утверждает то, что отношение к окружаго-

щей действительности обусловлено языком. "Каждый язык описы­вает вокруг народа, к которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в дру­гой круг. Изучение иностранного языка можно было бы уподобить приобретению новой точки зрения в прежнем миропонимании, до известной степени фактически так дело и обстоит, потому что каж­дый язык образует ткань, сотканную из понятий и представлений некоторой части человечества; и только потому, что в чужой язык мы в большей или меньшей степени переносим свое собственное миропонимание и свое собственное языковое воззрение, мы не ощущаем с полной ясностью результатов этого процесса".

В. фон Гумбольдт утверждает то, что разные языки являются не различными обозначениями одной и той же вещи, а различными видениями её.

Попытаемся это положение проиллюстрировать примером. В рус­ском и украинском языках в основу номинации только что родив­шегося ребенка положен один и той же признак, поэтому по-русски "новорожденный", по-украински "новонароджений"; на следующем этапе своего развития по-русски это "младенец", по-украински "не-мовля", т. е. для русского языкового сознания важно прежде всего то, что он маленький, для украинского то, что он не умеет говорить. Эти два признака ни в какой мере не исключают друг друга.

Поскольку окружающий человека мир во многом универсален, постольку лексический состав языков сопоставим. Каждое слово, по мысли Гумбольдта, "не есть простой отпечаток предмета самого по себе, но его образ, который он создает в душе".

Гумбольдта "бесконечно привлекает внутренняя удивительно та­инственная связь всех языков и прежде всего высшее наслажде­ние — с каждым новым языком приобщаться к новой системе мыс­лей и чувств".

По мнению ученого, через многообразие языков открывается многообразие мира. Именно язык воплощает в себе своеобразие целого народа, и именно языки прежде всего формируют или опре­деляют национальный характер.

По мнению Гумбольдта, язык следует рассматривать не как мер­твый продукт, но как созидающий процесс. Таким образом, ученый

'.первые подходит и разграничению языка и речи, что позднее офор-тиялось в целостную концепцию у Ф. де Соссюра, а затем стало ^аеугольным камнем практически всякой современной лингвис­тической теории. В. фон Гумбольдт пишет: "Язык есть не продукт деятельности (ergon), а сама эта деятельность (energia). Язык пред­ъявляет собой беспрерывную деятельность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли".

В данном высказывании мы видим постановку еще одной важ-нейшей проблемы теории языкознания — связь языка и мышления. Гумбольдт утверждает: "Язык есть орган, образующий мысль". Бла­годаря языку процесс мышления объективируется.

Гумбольдт подходил к языку как к материальному явлению и отметил сложнейшие его взаимоотношения с духовным миром че­ловека: "Разум не может постигнуть того, на что нет даже намека в сфере чувств и восприятий, но также нельзя вобрать в свою сущ­ность что бы то ни было, что хоть как-то не подготовлено в сфере понятий. Нельзя осознать того, что нельзя воспринять чувственно, для чего отсутствует материальное воплощение; но нельзя также быть тем, для чего нет понятия, для чего отсутствует форма".

Язык, по мнению Гумбольдта, сложное и противоречивое явле­ние. Он функционирует как обозначение предметов и как средство общения. Исходя из сложности и противоречивости языка как объек­та познания, Гумбольдт наметил целый ряд антиномий. Напомним о том, что антиномия — это противоречие между двумя взаимоиск­лючающими положениями, каждое из которых доказуемо.

1. Противоречие между социальным и индивидуальным момен­
том в языке. Язык является одновременно принадлежностью инди­
вида и отражает общественные и национальные факторы.

2. Противоречие между завершением развития языка в данный
момент и его непрерывным развитием.

3. Язык как средство объективации мысли, доступной благода­
ря этому и для других, и язык как стимул мысли слушающего и др.

Гумбольдт считал, что языкознание должно иметь свою фило­софскую базу — философию языка, построенную на прочном фун­даменте анализа многих различных языков (отметим, что до него предметом изучения был весьма ограниченный круг языков).

4. Одной из неоспоримых заслуг Гумбольдта является разработ­ка им учения о форме языка. Он дает ей следующее определение: "Постоянное и единообразное в... деятельности духа, возвышаю­щей артикулированный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности".

По мнению ученого, форма языка "отнюдь не только так называ­емая грамматическая форма", она выходит "далеко за пределы пра­вил словосочетаний и даже словообразований".

Форма языка наблюдается в отдельных проявлениях, "поэтому не дано познать форму языка во всей её цельности". Следователь­но, форма языка — "мертвое общее понятие". Форма языка тесно связана с мировоззрением народа.

Форма языка обладает тремя свойствами:

1. Форма языка — это "постоянное и единообразное в деятель­
ности духа, возводящее артикулированный звук до уровня
мысли".

2. Форма языка проявляется в том, что язык является не агрега­
том слов, а системой, так как "каждый отдельный элемент
существует только благодаря другим", "каждый язык обра­
зует свою систему, с которой должно начинать его характе­
ристику".

3. Форма языка есть единство двух формальных планов — ма­
териального и идеального, т. е. внешней и внутренней фор­
мы.

Внешняя форма — это материя языка. Гумбольдт отмечает: "Дей­ствительная материя языка — это, с одной стороны, звук вообще, а с другой — совокупность чувственных впечатлений и непроизволь­ных движений духа, предшествующих образованию понятия, кото­рое совершается с помощью языка".

Интересно замечание ученого: "В членораздельном звуке про­являет себя мыслящая сущность, а в нечленораздельном — чувству­ющая".

Внутренняя форма, по словам Гумбольдта, едина и жива.

Фантазия и чувства вызывают индивидуальные образы, в кото­рых отражается индивидуальный характер народа. В связи с этим

многообразие форм, в которое облекается одно и то же содержа-дае, может быть бесконечным.

'*^; Приведем наш пример: один и тот же гриб называется белым /не темнеет на срезе, самый высококачественный гриб, т. к. в рус-ском языковом сознании белый цвет имеет сему положительности) я боровиком (по месту произрастания — в бору). ' По мнению Гумбольдта, "слово не является эквивалентом чув­ственно воспринимаемого предмета, но пониманием его, закреп­ленным в языке посредством найденного для него слова".

Таким образом ученый подходит к пониманию полисемии, хотя сам термин не употребляет: "Если, например, в санскрите слон на­зывается либо дважды пьющим, либо двузубым, либо снабженным рукой, то в данном случае обозначаются различные понятия, хотя имеется в виду один и тот же предмет. Это происходит потому, что язык обозначает не сами предметы, а понятия, которые дух незави­симо от них образует в процессе языкотворчества". Таким образом, Гумбольдт поставил (не сформировав) проблемы семасиологии и номинации.

Внутренняя форма — это организация языковых структур, спо­соб объективации мысли в языке.

Язык — это сложный синтез внешней и внутренней формы: "об­разование языка есть синтетический процесс,... когда синтез со­здает нечто такое, чего не было ни в одной из соединившихся час­тей. Поэтому полностью цель достигается только тогда, когда все строение звуковой формы прочно и единовременно сливается с внут­ренней структурой языка".

4. Гумбольдт мечтал о составлении энциклопедии всех языков, или "Плане систематической энциклопедии всех языков". Эта эн­циклопедия, по его мнению, должна была быть не простым катало­гом, справочником, отражающим системы известных языков (та­кие работы, безусловно, необходимы, и лингвистика знает немало описательных грамматик различных типов), но энциклопедией, рас­сматривающей язык "с точки зрения разносторонних связей чело-Века" и отражающей то, как "разум и мировоззрение разных наро­дов земли находят способы для решения насущных языковых за-