В жизни общества применяются знаки нескольких типов, наи более известны знаки — признаки, знаки — сигналы, знаки — сим волы, языковые знаки. Рассмотрим их.
Знаки — признаки несут некоторую информацию о предмете (яв лении) вследствие естественной связи между знаком и обозначав мым предметом или явлением. Например, по интонациям, жеста\ мы четко представляем настроение наших близких; узор на оконных стеклах свидетельствует о сильном морозе. Именно наличие указанной естественной связи обусловливает его специфику и выводит в ряде концепций за пределы знаков (ср. пункт 3 в перечне признаков знака).
Знаки — сигналы устанавливаются по условию, по договоренности. Так, например, звонок может быть сигналом начала или конца урока, лекции, а также сообщать о повороте башенного крана.
Знаки — символы несут информацию о предмете (явлении) на основании отвлечения от него каких-то свойств и признаков, осознаваемых в роли представителей всего явления, его сущности; эти свойства и признаки можно узнать в знаках-символах. Так, например, многие государства декларируют свою силу и мощь, поэтому на их гербах изображены орлы, львы, медведи и т. п.
Совершенно особое место в типологии знаков занимают языковые знаки.
2. К сожалению, адекватной теории языкового знака нет и по сей день. Многообразие взглядов на проблему языкового знака объясняется сложностью и многоаспектностью самой этой проблемы, а также значительными трудностями ее изучения: знаки, знаковая деятельность непосредственно связаны с категорией значения, с духовной, мыслительной деятельностью людей, т. е. они относятся к области явлений, не поддающихся прямому наблюдению или измерению.
Знаки языка во многом сходны со знаками других знаковых систем, искусственно, сознательно созданных людьми. Сходство это таково, что язык без сомнения и безоговорочно можно считать знаковой системой. Вместе с тем язык — знаковая система, заметно отличающаяся от искусственных знаковых систем, язык — знаковая система особого рода. Рассмотрим, в чем ее специфика.
1. Прежде всего язык — универсальная знаковая система, об
служивающая человека во всех сферах его жизни и деятельности.
Поэтому язык должен быть способен выразить любое новое содер
жание. Искусственные знаковые системы (светофор, сигнализация
флажками и т. п.) обслуживают человека в строго определенных
ситуациях.
2. Количество содержания, передаваемое искусственными зна
ковыми системами, конечно, ограниченно.
Если возникает потребность выразить какое-то новое содержание, требуется специальное соглашение, вводящее в систему знак, т. е. изменяющее саму систему. Знаки в искусственных системах либо не комбинируются между собой в составе одного "сообщения", либо же комбинируются в строго ограниченных рамках, и эти комбинации обычно фиксируются в виде стандартных сложных знаков ~^\ (запрет поворота + налево).
Количество содержания, передаваемого средствами языка, в принципе безгранично. Эта безграничность создается, во-первых, способностью к взаимному комбинированию знаков и, во-вторых, способностью получать по мере надобности новые значения, не утрачивая или не обязательно утрачивая при этом старые. Так возникает многозначность (например, в молодежном жаргоне крутой, упакованный и т. п.).
Следовательно, искусственные знаковые системы предназначены для передачи ограниченной информации, язык же является всеобъемлющим средством не только передачи и хранения информации, но и оформления самой мысли, а также эмоционально-психических отношений и актов волеизъявления. Поэтому языковая система многоплановая и сложная, она включает в себя разные единицы, в том числе промежуточные и незнаковые.
3. Язык — система по своей внутренней структуре значительно
более сложная, чем искусственные знаковые системы. Сложность
проявляется в том, что целостное сообщение лишь в редких случа
ях передается одним языковым знаком (Стоп! Марш! Бегом!). Обыч
но сообщение — это комбинация большего или меньшего количе
ства знаков. Указанная комбинация свободная, создаваемая говоря-
щим в момент речи, она не существует заранее, не может быть стандартной.
4. Каждый язык — это система, складывавшаяся и изменявшая
ся стихийно, на протяжении тысячелетий, поэтому в каждом языке
немало "нелогичного", "нерационального" и противоречивого (омо
нимы, дублеты, полисемия). В искусственных знаковых системах
одному знаку соответствует одно-единственное содержание.
5. Только язык, но не искусственные знаковые системы, являет
ся средством формирования мысли. Последняя не существует или,
по крайней мере, не является мыслью в подлинном смысле слова,
пока она не оформлена при помощи языка.
Таким образом, языковой знак не является порождением знаковой ситуации. Он сам создает определенную знаковую ситуацию, характерную для того или иного конкретного языка.
3. Несмотря на длительность изучения проблемы знаковости языка, единой теории нет, а есть лишь несколько лингвосемиотичес-ких школ, наиболее известны феноменологическая (физикалисти-ческая) и билатеральная.
Представители феноменологической философии (И. Кант, Э. Гуссерль, Ч. Моррис и др.) считают, что человеческому познанию доступны явления (феномены), а сущности либо непознаваемы, либо они являются результатом конструктивной способности человека. В связи с этим знаком признается любой предмет, воспринимаемый органами чувств, если он сигнализирует о другом явлении, которое прямо не наблюдается. Таким образом, знак материален, он понимается как сигнал или признак.
При таком понимании выделяется два вида языков — акустический и оптический. К акустическому виду средств общения относится звуковой язык, а также свист (на острове Ла Гомера — одном из Канарских островов), барабаны в джунглях Африки. К оптическому языку относится письменность, жесты. Все перечисленные знаки являются первичными, наряду с ними функционируют вторичные знаки, характерные для вспомогательных и искусственных языков, они именуются субститутами. Знаки — субституты замещают не предмет и понятие, а первичные знаки. Субституцией
письменного языка, например, являются шифры, азбука Морзе, телеграф, стенография, шифр Брайля и др.
Понимание языкового знака только как признака или сигнала делает феноменологическую знаковую теорию языка ограниченной а по философской сущности вульгарно-материалистической.
Более распространенной оказывается билатеральная теория т. е. понимание знака как единства (ассоциации) материального (внешнего) и идеального (внутреннего) значения. Так понимали языковой знак В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, А. А. Потебня, И. А. Бо-дуэн де Куртенэ и др. Языковыми знаками, согласно билатеральной теории, признавались значимые единицы языка — слова, морфемы, предложения. Знаковая теория языка связана с проблемой классификации языковых единиц.
4. Будучи средством общения, язык с необходимостью представляет собой систему знаков. Но какие же единицы языка являются знаками?
Еще Ф. де Соссюр одним из основных признаков знака считал наличие в нем плана содержания и плана выражения. План выражения (оптический или акустический) мы чувственно воспринимаем. План содержания несет в себе значение знака и, следовательно, обладает семантикой.
Рассмотрим единицы языка с точки зрения наличия плана выражения и плана содержания.
Наиболее сложной с указанных позиций является фонема, поскольку в разных концепциях и план выражения, и план содержания фонемы понимается по-разному. Если следовать точке зрения И. А. Бодуэна де Куртенэ и его последователей, то фонема плана выражения не имеет, т. к. это идеальное образование. В иных теориях (Московская фонологическая школа и др.) фонема — это звук в основном своем звучании, т. е. план выражения очевиден. Согласно традиционной точке зрения, фонема значения не имеет, т. е. отсутствует план содержания, однако психолингвистические эксперименты А. П. Журавлева, наблюдения Т. О. Дегтяревой и др. убедительно доказывают, что за каждой фонемой в нашем сознании закреплено не только значение, но и цвет. Следовательно, у фоне-
мы есть план содержания. Таким образом, признание или непризнание фонемы знаком языка зависит от принятой точки зрения на план содержания и план выражения данной языковой единицы.
Морфема является двусторонней единицей, так как у неё есть и план выражения, и план содержания, однако значение морфемы не является единицей информации. Морфемы существуют только в составе слова, мотивируя их словообразовательное или словоизменительное значение. С коммуникативной точки зрения, морфемы — это сигнальные знаки, указывающие на языковые значения, в то же время это структурные знаки.
Во всех концепциях основным знаком языка признается слово. Оно выражает значение или понятие, является его символом или знаком. Слово способно входить и в состав предложения, и в состав высказывания. Слово является знаком особого рода: оно замещает не только предмет, но и понятие, обладает значением (часто не одним), структурно и социально мотивировано. Ф. де Соссюр подчеркивал произвольность значения слова как языкового знака, но это справедливо лишь для самых древних непроизводных слов (их этимология, внутренняя форма затерялись в глубине веков), в производных, а особенно в сложных словах, значение мотивировано. Так, нам неизвестно, почему РУКА названа именно так, но совершенно очевидна мотивация слов обручиться, обручальное кольцо, рукав, рукавица, поручиться и т. п. Иногда в родном языке мотивированность знака не осознается, а в родственных она ясна. На-4 пример, рус. ошибка и болг. ГРЕШКА, для болгар наоборот: сапун £■ (заимствование с латинским корнем) и русское МЫЛО.
Свободное словосочетание тяготеет в аспекте знаковости к пред-Е ложению, а устойчивое — к слову.
| На предложение в рассматриваемом аспекте выработались две |.основные точки зрения: это либо сочетание знаков (слов), либо осо-Цбый целостный знак. В любом случае предложение имеет и план ажения, и план содержания. Именно предложение обеспечива- t языку возможность передавать любую информацию. В последние годы в качестве знака языка некоторые лингвисты осматривают текст. Его трактовка как языкового знака полнос-
ЯЧ
 |
|
тью совпадает с предложением: это либо сочетание знаков, либо отдельный целостный знак, однако у него есть и план выражения, и план содержания.
Языковые единицы, помимо свойств, обеспечивающих их знаковый характер (т. е. единство означаемого и означающего плюс линейность), обладают сугубо языковыми свойствами, например, твердость — мягкость у фонем, родовые отличия имен существительных и др.
Признаки языковых единиц, не являясь единицами языка, могут стать единицами лингвистического анализа.
Таким образом, язык шире всякой знаковой системы. Основная его единица — слово — является не просто условным знаком — сигналом. Это важнейшее средство для выражения мысли, то есть отражения объективной действительности. Слово служит для передачи различной информации, зачастую более широкой и глубокой, чем значение слова (подтекст, предтекст, прагматика и т. д.). Исходя из указанного, общесемиотическое учение уже лингвосе-миотического.
Лекция № 15
Язык и речь
1. Определение и уточнение предмета языкознания. История
изучения проблемы языка и речи.
2. Современные представления о соотношении языка и речи.
3. Язык как система, норма и речевая деятельность.
1) История лингвистики свидетельствует о том, что важнейшим вопросом теории языка является определение сущности языка и уточнение предмета языкознания.
Единственным конечным объектом лингвистики был и остается реальный язык во всем многообразии его этноисторических вариантов и во всей сложности и многоаспектности его структуры, функционирования и развития. Язык реален и объективен в своем сложном целом и во всех своих сторонах, частях и структурных единицах. Именно поэтому язык был и остается предметом научного познания. Но в процессе познания, изучения может возникнуть иллюзия абстрактности языка, его единиц и категорий. Между тем абстрактен не язык, а научные понятия, его отражающие.
Первые высказывания, связанные с разграничением языка и речи, принадлежат В. фон Гумбольдту. Он различал язык, определяемый им как деятельность духа (energeia), форму языка — постоянные элементы и связи, реализуемые в речевой деятельности, и продукт этой деятельности — ergon.
Теоретическая разработка проблемы языка и речи связана с именем Ф. де Соссюра. относившего различение языка и речи к самому предмету исследования — феномену языка (в его терминологии langage "речевая деятельность"), в котором, как считал он, соединены объекты принципиально разной природы: язык (langue) и речь (parole). Он считал, что, хотя в своем существовании язык и речь взаимообусловлены, они несводимы друг к другу и не могут рас-
сматриваться с одной точки зрения, а "речевая деятельность, взятая в целом, непознаваема, т. к. она неоднородна".
И. А. Бодуэн де Куртенэ разграничивал два вида единиц языка — единицы языковые и функционально-речевые.
В советском языкознании 30-х годов 20 века язык рассматривался как полифункциональный феномен, изучение которого не может быть отделено от конкретных форм речи. Система языка определялась как совокупность правил речевой деятельности (работы Л. В. Щербы, Е. Д. Поливанова, С. Б. Бернштейна и др.). Мысль Соссюра о соприсутствии в феномене языка элементов системы и речи, напротив, побуждала формулировать достаточно жесткие принципы их разграничения.
В отечественном языкознании идеи де Соссюра были развиты в работах Л. В. Щербы "О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании" (1931 г.) и "Очередные проблемы языковедения" (1945 г.).
Ученый выделяет как 3 аспекта языка следующие характеристики: понятие "речевой деятельности", "языковой системы" и "языкового материала". Л. В. Щерба вкладывал в эти понятия содержание, кое в чем отличающееся от известных понятий языка, речи и речевой деятельности, выдвинутых Ф. де Соссюром.
Под выдвигаемой на первый план речевой деятельностью Л. В. Щерба понимал процессы говорения и понимания; Ф. де Сос-сюр — понятие человеческой речи вообще, как свойство, присущее человеку. Речевая деятельность возможна благодаря наличию языковой системы, т. е. словаря и грамматики, которые не даны в непосредственном опыте (ни в психологическом, ни в социальном).
Ф. де Соссюр понимал под системой языка систему, основанную на противопоставлении его конкретных единиц. Ученый отмечал две особенности языковой системы — равновесие и замкнутость. И Ф. де Соссюр, и Л. В. Щерба в языковой системе видели некую социальную ценность, объективно данную в условиях жизни человеческой группы.
Л. В. Щерба вводит понятие языкового материала — "совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или иную эпоху жизни данной общественной группы". "Языковая система и языковой материал — это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности, и
так как не менее очевидно, что языковой материал вне процессов понимания будет мертвым, само же понимание вне как-то организованного языкового материал (т. е. языковой системы) невозможно". Оригинален подход к проблеме языка — речи А. И. Смирницкого ("Объективность существования языка"): он сделал попытку диалектически осмыслить соотношение между языком и речью, ответить на вопрос: "Где и как существует язык?". Ученый справедливо полагает, что между языком и речью есть качественные различия, но между ними существует и диалектическая связь, суть которой в том, что "отдельные особенности речи могут превращаться в че рты языка и отдельные произведения речи могут превращаться в единицы языка ".
А. А. Смирницкий выделял 3 формы существования языка: 1) полное действительное существование (язык как средство общения); 2) неполное действительное существование (процесс общения односторонен); 3) неполное существование в форме действующего знания (внутренняя речь). Каждая форма имеет специфические особенности единиц. Такой подход позволяет поставить вопрос о соотношении этих форм в различных коммуникативных ситуациях и тем самым понять механизм функционирования языка.
Проблему соотношения языка и речи разрабатывал Т. П. Ломтев (Язык и речь, 1961г.). Он анализирует эти категории не как разные явления, подлежащие изучению разными науками, а как разные стороны одного явления, представляющие собой предмет и объект одной науки.
Особенность концепции Т. П. Ломтева в том, что взаимоотношение между языком и речью он рассматривает с философской точки зрения как отношение сущности (языка) к ее проявлению (речи), как отношение общего и единичного.
Английский ученый А. X. Гардинер предложил "применять наименование "язык" ко всему тому, что является традиционным и органическим в словах и сочетаниях слов, а наименование "речь"- ко всему тому, что определяется конкретными условиями, "значением" и "намерением говорящего". Достоянием речи он считал прежде всего функции слов в высказывании и соответственно такие категории, как субъект, объект, настоящее историческое, предложение, понимаемое как отнесенное к действительности высказывание (грамматическую структуру предложения А. X Гардинер считал фактом языка).
>Ssf
2. H. Д. Арутюнова обобщила соотношение языка и речи в современных лингвистических теориях.
Характеристика речи обычно дается через противопоставление ее языку (коду), понимаемому как система объективно существующих социально закрепленных знаков, соотносящих понятийное содержание и типовое звучание, а также как система правил их употребления и сочетаемости. Язык и речь образуют единый феномен человеческого языка и каждого конкретного языка, взятого в определенном его состоянии. Речь есть воплощение, реализация языка (кода), который обнаруживает себя в речи и только через нее выполняет свое коммуникативное назначение.
В свое время для описания указанной проблемы В. фон Гумбольдт, а вслед за ним Ф. де Соссюр применили метод антиномий. Попытаемся и мы аналогичным образом продемонстрировать особенности указанных феноменов.
| ЯЗЫК | РЕЧЬ |
| 1) орудие (средство) общения; | 1) производимый этим орудием вид общения; она создается "приложением "старого языка" к новой действительности" В. Скаличка). Речь вводит язык в контекст употребления (прагматика); |
| 2) абстрактен и воспроизводим; | 2) конкретна и неповторима; |
| 3) потенциален; | 3) реальна; |
| 4) язык отвлечен от времени и пространства; | 4) развертывается во времени и реализуется в пространстве; |
| 5) система языка конечна; | 5) бесконечна; |
| 6) (система языка) включает в себя абстрактные аналоги единиц речи, образуемые их различительными и общими (интегральными) признаками; | 6) материальна, она состоит из артикулируемых знаков, воспринимаемых чувствами (слухом, зрением, осязанием); |
| 7) формален; | 7) субстанциональна; |
| 8) система языка пассивна и статична; | 8) активна и динамична; |
| 9) относительно стабилен; | 9) подвижна; |
| 10) имеет уровневую организацию; | 10) линейна; |
| 11) достояние пользующегося им общества, он объективен по отношению к говорящим; | 11) субъективна, являясь видом свободной творческой деятельности индивида; |
| 12) обязателен (императивен); | 12) произвольна; |
| ЯЗЫК | РЕЧЬ |
| 13) фиксирует в системе выражаемых им значений опыт коллектива, "картину мира" говорящего на нем народа; | 13) отражав!: опыт индивида; |
| 14) нецеленаправлен; | 14) преднамеренна и обращена к определенной цели; |
| 15) независим от обстановки общения; | 15) контекстно и ситуативно обусловлена; |
| 16) (если отвлечься от проблемы диалектов) в каждый период своего существования инвариантен; | 16) вариативна; |
| 17) образован регулярными чертами своих единиц и отношений между ними. | 17) допускает элементы случайного и неупорядоченного. |
Опираясь на изложенное выше, сформулируем сложившееся понимание языка — речи — речевой деятельности.
Язык того или иного коллектива — это находящаяся в распоряжении этого коллектива система элементов — единиц разных ярусов (слов, значащих частей слов и т. д.) плюс система правил функционирования этих единиц, также единая для всех, пользующихся данным языком. Систему единиц называют инвентарем языка; систему правил функционирования единиц, т. е. правил "порождения" осмысленного высказывания и, соответственно, правил понимания содержания этого высказывания — грамматикой (в широком смысле) этого языка.
Под речью современное языкознание понимает не только устную речь, но также и речь письменную. В понятие "речи" в широком смысле включается и "внутренняя речь" (А. И. Смирницкий), т. е. мышление с помощью языковых средств (слов и т. д.), осуществленное "про себя", без произнесения вслух.
Отдельный акт речи, речевой акт в нормальных случаях общения представляет собой двусторонний процесс, охватывающий — при устном общении — не только говорение, но и протекающее параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного. При письменном общении речевой акт охватывает соответственно писание и чтение (зрительное восприятие и пони-
мание) написанного, причем участники общения могут быть отделены друг от друга во времени и пространстве. Речевой акт есть проявление речевой деятельности.
В речевом акте создается текст. В терминологическом употреблении это не только записанный, зафиксированный так или иначе текст, но и любое "речевое произведение" — высказывание, ряд высказываний или даже не произнесенная речь, про себя.
Речевая деятельность отличается от языка — нормы и речевого отрезка (текста) тем, что она предполагает рассмотрение языка, во-первых, как процесса порождения текста, а во-вторых, как взаимодействия языка и говорящего человека. Речевая деятельность — один из видов практической и теоретической деятельности людей. С одной стороны, это психофизическая деятельность; она изучается как речемыслитель-ный акт, как взаимоотношение говорящего и слушателя. С другой стороны, это социальная деятельность. Речевой акт, непосредственно порождающий текст, представляет собой сложное взаимодействие между языком и речевой деятельностью говорящих и пишущих.
Ясно, что в речевых актах и в текстах язык существует в распыленном виде: в каждом конкретном предложении представлены какие-то элементы из инвентаря языка и использовано множество правил грамматики, но, конечно же, не все элементы инвентаря и не все правила грамматики этого языка. Одни элементы инвентаря и правила грамматики применяются часто, повторяясь во множестве высказываний, другие используются реже, третьи — в особых ситуациях. Подчеркнем, что частотность проявляется только в речи, но не в языке, в языке — инвентарь.
Задача лингвиста — разобраться в том "хаосе языковых фактов", который представляет собой речь, выявить и взять на учет все элементы инвентаря, выявить все действующие правила грамматики и точно описать их, т. е. извлечь из речи объективно заложенный и скрытый в ней язык, недоступный как целостная система непосредственному наблюдению, но стоящий как своего рода абстрактная сущность за конкретностью и бесконечным многообразием явлений речи.
Ю. С. Маслов приводит следующую схему соотношения различных аспектов языка и речи.
| ЯЗЫК |
РЕЧЬ*-
| инвентар ь система единиц (и вариантов единиц языка) |
| грамматика (в широком смысле): система функционирования (правил порождения и понимания текста). |
речевая деятельность (речевые акты):
а) акты говорения —
(писания)
б) акты восприятия-*
(слушания,
прочтения и
понимания)
т
Стрелки показывают на взаимодействие аспектов; система языка служит базой для речи; акты говорения порождают тексты, рассчитанные на восприятие и понимание; новые явления, возникающие в речевых актах и отлагающиеся в текстах, входят затем в систему языка; в языке наблюдается постоянное взаимодействие между инвентарем речи и грамматикой.
3. Новым импульсом для разработки проблемы соотношения языка и речи явилась концепция Э. Косериу ("Синхрония, диахрония и история").
В соответствии с традицией, Э. Косериу различает язык и речь. Последняя — функция индивида. В языке ученый выделяет систему и норму. Система — это система возможностей, координат, показывающих возможности того, как можно сказать, чтобы быть понятым в данном языковом коллективе. Норма соответствует тому, что по традиции говорится в указанном социуме.
Как правило, маленькие дети сначала осваивают систему языка, поэтому взрослые их прекрасно понимают и умиляются словотворчеству. Такого рода факты собраны в книге К. И. Чуковского "От двух до пяти". После пяти дети овладевают нормой.
Например, ребенок говорит: "Кузнец — это папа, кузница — мама, а кузнечик — их сыночек". Кузнец — существительное мужского рода, так что вполне может быть папой. Кузница имеет суффикс —иц-, омонимичный ему суффикс указывает на самку (львица,
тигрица, орлица и т. п.); в слове кузнечик можно выделить суффикс, омонимичный суффиксу, указывающему на детеныша (птенчик).
Таким образом, интерпретация малыша в принципе укладывается в систему языка, но не соответствует норме.
Концепция Э. Косериу имеет целый ряд практических выходов.
Во-первых, система языка показывает пути для развития своих подсистем. Так, например, в системе корреляции звонких и глухих согласных русского языка оказалась незаполненная клет-ка: [б] [д] [в] И И []
С принятием христианства и проникновением в русский язык грецизмов со звуком [ф] эта пустая клетка заполнилась.
Знание и учет системы языка необходимы при словотворчестве: всякий окказионализм должен быть построен в соответствии с моделями, существующими в данном языке, и из морфем данного языка. Так, например, по модели греческого ипподром (гиппос — лошадь) легко образовались велодром, танкодром и даже космодром; по модели телескопического словообразования (из словосочетания получается одно слово с суффиксом -к-) получились открытка (из открытого письма), духовка (духовой шкаф), оборонка (оборонная промышленность), в последние годы — маршрутка (маршрутное такси) и многие другие. Указанные модели стали продуктивными в русском языке.
Процессы, рассмотренные в аспекте концепции Э. Косериу, входят в сферу речевой деятельности.
Таким образом, предметом языкознания является человеческий язык как конкретно-историческая норма. Все остальные стороны языка определяются этой действительной его основой. Обособление тех или иных сторон языка, методическое их разделение необходимо постольку, поскольку оно способствует прямо или опосредованно познанию основного качества языка.
Несмотря на то, что дихотомия "язык — речь" рассматривается многими лингвистами как одно из крупнейших достояний современного языкознания, в этом вопросе еще очень много неясного и недоработанного. 192
Лекция №16
Язык и мышление
1. Проблема взаимосвязи языка и мышления.