Золотистый солнечный свет заливал розовый сад и проникал в окна Овального кабинета, ложась на пол теплыми прямоугольниками. Однако сегодня даже он кажется зловещим, подумал президент Сэм Кастилья, когда в дверях появился руководитель администрации Белого дома Чарльз Оурей.
Глядя на Оурея, президент понял, что тот чувствует себя не лучше.
– Что скажешь?
– Боюсь, мои новости вам не понравятся, господин президент.
– Выявить источник утечек не удалось?
– Все впустую. – Оурей покачал головой. – Столь подробные и масштабные утечки должны оставлять следы, но ни разведслужбы, ни ФБР, ни ЦРУ, ни АНБ[2]до сих пор ничего не нашли. Они проверили всех сотрудников Западного крыла от почтового отделения до руководящего состава, включая меня. В сущности, проверке подвергся весь штат Белого дома, вплоть до садовников и уборщиков.
Президент сложил ладони домиком и хмуро посмотрел на свои пальцы:
– Превосходно. Кто же остается?
На лице Оурея отразилось беспокойство:
– О чем вы, сэр?
– Кто из людей, имевших доступ к информации, которая просочилась наружу, избежал проверки? Планы… политические решения… О них знали только самые высокопоставленные сотрудники.
– Да, сэр. Но я не понял, что вы имели в виду, спрашивая, кто остается? Ни один человек. И я могу…
– Они проверяли меня, Чарли?
Оурей натянуто рассмеялся:
– Разумеется, нет, господин президент.
– А почему, собственно? Я имел доступ ко всем сведениям, о которых идет речь. Разве что если были и другие утечки, о которых мне не доложили.
– Нет, сэр, от вас ничего не утаивали. Но подозревать вас было бы попросту смешно.
– То же самое говорили о Никсоне, пока не были найдены пленки с записями.
– Но, сэр…
– Я знаю, ты хочешь сказать, что больше всех пострадал я сам. Но это не так. Самый существенный вред утечки нанесли американскому народу. Надеюсь, ты улавливаешь мою мысль.
Оурей промолчал.
– Заберитесь выше, Чарли. И расширьте круг поисков. Правительство. Вице‑президент, который отнюдь не всегда соглашается со мной. Члены объединенного комитета начальников штабов, Пентагон, влиятельные лоббисты, с которыми мы порой делимся секретами… Никто не может быть превыше подозрений.
Оурей подался вперед:
– Неужели вы действительно допускаете, что к утечкам может быть причастен кто‑то из самых верхов?
– Вполне. Кем бы ни был этот человек, он – или она – ставит нас в тяжелое положение. И не в том беда, что пресса и даже противники выведывают наши замыслы до того, как мы их рассекречиваем… до сих пор это мешало нам, но не более того. Хуже всего то, что мы теряем уверенность друг в друге и начинаем сомневаться в безопасности нации. Уже сейчас я не могу положиться в по‑настоящему серьезных делах ни на одного из своих людей, даже на тебя.
Оурей кивнул:
– Понимаю. Но отныне вы можете доверять мне. – Он растянул губы, однако улыбка получилась невеселая. – Разве что вы не доверяете разведслужбам, ФБР, ЦРУ и АНБ.
– Вот видишь? В глубине души мы начинаем сомневаться даже в них.
– Пожалуй, вы правы. Ну а Пентагон? Многие утечки касались военных планов.
– Политических планов, а не военных. Речь шла о долговременных стратегических замыслах.
Оурей покачал головой:
– Нельзя исключать, что мы имеем дело с иностранным агентом, внедрившимся так глубоко, что сотрудники безопасности не в силах его выявить. Быть может, велеть им копнуть поглубже? Искать профессионального разведчика, который стоит за спиной кого‑нибудь из наших людей?
– Так и быть, прикажи им заняться этой версией. Но я не думаю, что тут замешан шпион, американский либо зарубежный. Наш противник заинтересован не столько в похищении секретов, сколько в манипулировании общественным мнением с целью повлиять на нашу политику. Этот человек хочет подстраховаться на тот случай, если мы изменим свой курс.
– Вы правы, – неохотно согласился Оурей.
Президент повернулся к документам, лежавшим на его столе:
– Найдите виновника утечек, Чарли. Это необходимо сделать до того, как возникшая ситуация полностью свяжет мне руки.
Четверг, 14 сентября.
Гаосюн, Тайвань
Из окон номера Смита в отеле «Хи‑Лаи» открывалась захватывающая панорама ночного Гаосюна – простирающиеся от горизонта до горизонта яркие огни под куполом звездного неба. Но сегодня Смиту было не до живописных видов.
Благополучно вернувшись в гостиницу, он в третий раз перечел все, что было в портмоне и записной книжке Мондрагона. Он надеялся обнаружить там указания на то, каким образом агент «Прикрытия» добыл декларацию. Единственным непонятным для него предметом была скомканная салфетка из кафетерия «Старбакс» с начертанным на ней именем – Чжао Яньцзи.
Запищал сотовый телефон. Звонил Фред Клейн.
– Ты доставил документ в аэропорт? – без предисловий спросил он.
– Нет, – ответил Смит. – У меня дурные вести. Мондрагон погиб.
Трубка молчала, но Смиту послышался вздох.
– Мне очень жаль. Мы долгое время работали вместе. Он был великолепным агентом. Мне будет трудно обойтись без него. Я свяжусь с его родителями. Они будут потрясены. Буквально убиты.
Смит глубоко вздохнул, потом еще раз.
– Мне тоже очень жаль, Фред. Для вас это тяжелый удар.
– Как это произошло?
Смит рассказал о конверте, о нападении, о смерти Мондрагона.
– Думаю, документ был подлинный. За нами охотились шанхайские китайцы. У меня есть зацепка, но очень слабая. – Он прочел Клейну запись на салфетке.
– Ты уверен, что салфетка из Шанхая?
– Бывал ли Мондрагон в последние месяцы еще где‑нибудь, кроме Шанхая?
– Насколько мне известно, нет.
– Следовательно, можно предположить, что «Старбакс» находится именно там. Вдобавок, кроме этой салфетки, у меня ничего нет.
– Ты сможешь попасть в Шанхай?
– Думаю, да. На конференции я встретился с неким доктором Ляном и, пожалуй, смогу уговорить его пригласить меня в Шанхай для ознакомления с его лабораторией. – Смит рассказал о китайском микробиологе, который поджидал его в вестибюле отеля. – Я вижу только три трудности. Я не знаю ни слова по‑китайски и даже не догадываюсь, где искать кафетерий «Старбакс». В третьих, моя «беретта» – я никак не смогу провезти ее в Китай.
– Я отправлю адрес «Старбакса» по факсу в Тайбэй. В Шанхае будет ждать переводчик, он обеспечит тебя оружием. Пароль – «Двойной удар».
– И еще одно. – Смит рассказал о престарелом узнике, который называл себя Дэвидом Тейером, и передал Клейну подробности, полученные от Мондрагона.
– Тейер? Не припомню, чтобы человек с такой фамилией был каким‑то образом связан с президентом. Думаю, это какое‑то мошенничество.
– Источник Мондрагона утверждает, что этот человек определенно американец.
– На него можно положиться?
– Как на всякого другого, – ответил Смит. – Во всяком случае, Мондрагон сказал именно так.
– Я сообщу президенту. Если этот человек американец, Кастилья непременно пожелает о нем узнать, кем бы он ни был.
– В таком случае я приступаю к поиску декларации в Шанхае. Как быть с остальными копиями?
– Я займусь той, которая хранится в Багдаде. Если повезет, сведения о местонахождении третьей нам не понадобятся. – Клейн выдержал паузу. – Имей в виду, нас поджимают сроки. По расчетам ВМФ, до прибытия «Доваджер Эмпресс» в Персидский залив осталось лишь пять суток или даже меньше.
Среда, 13 сентября.